В кофейне диковинок

Глава 12

– Только посмотри, как выступает! – с усмешкой сказала Роуз.

Мы с ней стояли в «Сороке» у окна и смотрели на площадь.

Отряд «Снулых улиток» как раз завернул за ближайший к кофейне угол, завершая первый круг вокруг площади. Мы наблюдали за Авой – она вырвалась вперед, но лишь потому, что ее тащила за собой Клак-Клак, злющий цыпленок Джолли Смит. Малышка Ханна Смит в бальном платье Золушки бежала за ними. Ее тюлевая юбочка развевалась, а в задниках розовых кроссовок с каждым шагом загорались лампочки.

– Будет и дальше так ковылять – шею себе свернет! – засмеялась Роуз.

– Зато она, кажется, довольна. Посмотри, как улыбается!

Никогда еще мне не доводилось видеть такой солнечной улыбки, искрящейся неподдельным счастьем. Отчего-то я подозревала, что Аве в жизни перепало не так много радостей. Она казалась такой хрупкой и ранимой, что так и подмывало сграбастать ее в объятия. Материнский инстинкт требовал ее защитить, только я пока не знала от чего.

Дверь открылась (я нисколько не скучала по колокольчику) и вместе со струей горячего воздуха впустила Титуса Помроя. Он удивленно осмотрел пустую стойку, а потом заметил нас у окна.

– Доброе утро, Мэгги, Роуз!

Имя Роуз он практически пропел, понизив голос.

Каждому, кто видел их вместе, было ясно как день, что тут вовсю кипит – и совсем не кофе. Я уже несколько месяцев ждала, что Титус пригласит ее на свидание, однако терпения ему было не занимать.

И на отсутствие ума он явно не жаловался: чем дольше тянул, тем больше выигрывал. За эти несколько месяцев сердце Роуз, которое она сунула в морозилку долгих десять лет назад, когда ее никчемный муженек сбежал с туристкой, немного оттаяло.

Разумеется, она делала вид, что Титус ее не интересует. Что его внимание ее оскорбляет. Однако я хорошо ее знала! И видела, что постепенно она к нему теплеет. До сих пор она мужчин совсем не жаловала, а Титус стал исключением. Над ним она подшучивала. Ему единственному смотрела вслед, когда он уходил.

Я почти не сомневалась, что Титус Помрой сможет изменить ее отношение к любви. И мое сердце от этой мысли пускалось в пляс. Роуз заслуживала самой огромной и горячей любви в мире.

– Доброе утро! – ответили мы хором: Роуз – слегка высокомерно, а я – с надеждой.

Титус сегодня был сам на себя не похож. От него веяло не только древесным одеколоном, но и твердой решимостью. Еще он побрился, перевязал дреды лентой, надел отглаженные шорты и рубашку с коротким рукавом, а в руке сжимал маргаритку. Подойдя к стойке, он уставился на доску с меню, хотя оно не менялось много лет.

Роуз пошла к нему, расправив плечи и чуть больше обычного покачивая бедрами.

– Чего желаешь сегодня, Титус?

Я остановилась у края стойки, делая вид, что расставляю фирменные кружки и упаковки кофе, а сама навострила уши. Поймала себя на том, что улыбаюсь, и попыталась сделать серьезное лицо, но уголки губ так и ползли вверх.

Зажав маргаритку в пальцах одной руки, второй Титус поскреб подбородок. Затем отвел глаза от меню и неотрывно уставился на Роуз.

– Давайте посмотрим. Хм-м… Я возьму маленький айс-матча-латте с двойным эспрессо, чаем и лавандовым сиропом. Спасибо!

– Конечно. Сию минуту, – Роуз поджала губы, склонила голову к плечу и натянуто улыбнулась.

Затем взяла из пирамиды горячих чашек одну, развернулась и подставила ее под струю черного кофе. Кнопки на кофемашине при этом вдавливала так, словно хотела ее прикончить.

– Два доллара, пожалуйста.

Титус подчеркнуто неспешно достал из кармана несколько купюр; две вручил ей, а третью вместе с маргариткой бросил в банку для чаевых.

Роуз уставилась на цветок так, словно видела такой впервые в жизни.

– А это зачем?

– А что, нужна особая причина, чтобы подарить красивой даме цветок? – Голос у Титуса был гладким, как шелк, и сладким, как мед.

Я перестала делать вид, будто страшно занята, и теперь наблюдала за ними в открытую. Все равно они смотрели только друг на друга и ничего не замечали.

– Это взятка, что ли? – нахмурилась Роуз. – Зря время тратишь! Я все равно не собираюсь варить твое гламурное пойло.

Хлопнула дверь: вошел Донован с тремя белыми коробками в руках – привез выпечку.

Стоило мне его увидеть, как сердце забилось вдвое быстрее. В голове у меня по-прежнему звучало «рад был угодить твоему сердцу», и ни о чем другом я думать не могла. По правде говоря, для меня наше свидание стало настоящими американскими горками, но на душе по-прежнему было тепло.

И все же я не понимала, что теперь делать.

«Есть более важные вещи. Я слишком поздно усвоил этот урок».

Я не могла отрицать, что вчера отлично провела вечер, и в то же время меня преследовала мысль, что наши с Донованом обновленные отношения движутся в никуда.

И все из-за лодки…

Поманив его к себе, я прижала палец к губам и несколько раз кивнула в сторону разворачивающейся у кассы драмы.

Донован понимающе округлил глаза, на цыпочках обошел Титуса, встал за моей спиной и стал очень внимательно рассматривать пакеты с кофе, который готовил его брат.

Роуз глянула на Титуса так, будто они только что познакомились. Скрестила руки на груди, задрала подбородок и надменно произнесла:

– Все мужчины, когда пытаются мне понравиться, приносят розы.

– Я надеялся, ты уже поняла, что я – не все. – Взяв чашку и не сводя глаз с Роуз, Титус медленно ей кивнул. И глазом не моргнул! – Что ж, Роуз, хорошего дня!

С этими словами он развернулся. Мы с Донованом, сообразив, что он наконец нас заметил, стали вертеть головами в разные стороны.

– Увидимся завтра! – Титус кивнул и нам и вышел.

Как только дверь за ним захлопнулась, я обмахнулась рукой как веером и выдохнула.

Роуз заморгала, будто только сейчас заметила, что в кофейне были и другие люди.

– Всем молчать! – рявкнула она. – Ни слова. Ни единого слова!

Я сделала вид, что закрываю рот на замок, но глаза у меня наверняка сияли, как огни маяка.

Роуз, прижав руки к щекам, развернулась и прошествовала в туалет.

Я забрала у Донована коробки.

– Как хорошо, что ты опоздал и видел все своими глазами! Будь я тут одна, мне бы потом никто не поверил.

– Расскажешь об этом хоть одной живой душе – Роуз с тебя шкуру спустит.

И то верно: спустит. Но, возможно, оно того стоит, ведь меня просто распирало от радости за нее.

Я как раз складывала коробки на стойку, когда мимо панорамного окна прошла Эстрель. Глянула на нас сквозь вуаль, дернула бровями и зашагала дальше в сторону своего магазина.

Я нахмурилась. Только бы она не возлагала на нас с Донованом больших надежд! Ведь я вовсе не была уверена, что у нас что-то получится.

– Слушай, мне надо бежать, – сказал он. – Но, может, мне удастся уговорить тебя поужинать со мной вечером? Для разнообразия – в настоящем ресторане. Можно поехать в «Галф-Шорз» или «Магнолия-Спрингз», если не хочешь, чтобы на нас глазели.

– Прости, вечером у меня заседание комиссии парков…

– А завтра?

Я сморщила нос:

– Завтра я собираю пожертвования для Дрифтвудского музея.

– Тогда в пятницу?

Я прикусила губу:

– Карточный клуб.

– Мэгги, это все из-за лодки? Я же сказал…

– Конечно нет.

Он так откровенно приуныл, что я едва не сломалась. Потому что все действительно было из-за лодки.

Я только о ней и могла думать! Даже вчера, когда мы болтали обо всем на свете, я думала лишь о проклятой лодке.

Она не выходила у меня из головы, когда я рассказывала, что происходит с папой. Когда смешила его забавными историями из жизни кофейни. Когда Донован описывал мне интересных типов, с которыми пересекался за время службы. Когда я говорила о Ноа…

Она, словно слон в комнате, маячила между нами, когда мы обсуждали его семью, работу в пекарне, которой он в юности так не хотел заниматься, Фестиваль бабочек, нашествие береговых хомячков, бардак, который развел в доме отец, полученное Авой странное письмо, блеск лунного света на воде и то, что символом штата должны были бы сделать комаров, а не северное сияние.

Лодка, лодка, дурацкая лодка!

Даже когда он проводил меня до дома, стоял на крыльце и шутил, что соседи наверняка шпионят за нами из-за занавесок, я думала только о том, что однажды он выйдет в море. Упадет за борт. И исчезнет.

Донован обнял меня на прощание и ушел в ночь, а я поняла, что мне нужно принять важное решение: продолжать встречаться с ним, зная, что ему придется отказаться от важной части жизни, – или отпустить. На этот раз навсегда.

Его мнение я знала, но мне хотелось еще поразмыслить над своим решением. Мне очень нужно было над ним поразмыслить.

– Ладно, ладно. Я понял, ты занята. – Он забарабанил пальцами по витрине. – Но знай, Мэгги: я так просто не сдамся.

Я открыла коробку с маффинами. Руки снова дрожали.

– Я подожду, – добавил Донован, не сводя с меня глаз. – Буду ждать вечно, если придется. – Он в последний раз ударил по витрине. – Увидимся позже. Мне нужно разработать стратегию.

– Какую стратегию?

– Завоевания тебя, конечно!

Он махнул мне и вышел.

Я смотрела вслед, а в голове все еще звучал его голос. Сердце билось как сумасшедшее.

Донован не понимал, что завоевал меня давным-давно. Проблема была не в том!

Я стала разбирать выпечку. Входная дверь хлопнула, и меня окатило струей жаркого воздуха, а в зал вошли Марк и Трикси Дэвис.

– Доброе утро! – Голос у меня немного дрожал. – Что вам предложить?

Одетые почти одинаково – в свободные черные брюки, желтые, как лепестки подсолнухов, рубашки и белые галстуки-бабочки, – они улыбались. Трикси собрала свои голубые волосы в два пучка, а в черных волосах Марка белел выбритый зигзаг. Жонглеры по профессии, днем они работали либо в школе, либо в библиотеке. А вскоре должны были выступить на Фестивале бабочек. Марка и Трикси любили все в городе.

Роуз вернулась за стойку, поздоровалась и помогла мне приготовить заказ: два холодных мокка-латте на миндальном молоке и два шоколадно-ореховых маффина с собой.

– Мэгги, поговаривают, будто Дез продает «Сороку». Это правда? – спросил Марк.

И моя симпатия к нему слегка померкла. Опуская маффины в пакет, я натянуто улыбнулась, чувствуя приближение мигрени.

– Нет.

А я-то надеялась, что слухи улягутся!

Трикси наклонилась ко мне и, понизив голос, спросила:

– Правда? А то все, кого мы сегодня встретили, так уверенно об этом говорили…

– Истинная правда.

Я с силой смяла опустевшую коробку из-под выпечки и покосилась на Роуз – та занималась напитками, украдкой поглядывая на меня с сочувствием.

– Как я рада! – расплылась в улыбке Трикси. – Ты же помнишь, что мы с Марком тут познакомились? Я приехала в Дрифтвуд на каникулы с родственниками, а он сидел в углу и жонглировал мешочками. Высокий темноволосый чудик… Как мое сердце могло устоять?

Еще бы мне не помнить! Учитывая, что мешочки для жонглирования дала Марку я – за минуту до того, как его увидела Трикси. Они тысячу лет лежали в Уголке Диковинок, и я ужасно обрадовалась, что наконец-то нашла им хозяина.

– А ты, Мэгги, увидела, что я на него смотрю, и убедила подойти и завязать разговор.

Они были такими юными! Еще подростки… И ужасно милыми.

– Пока ты к нему шла, чуть весь свой кофе не расплескала! – мечтательно протянула я, забыв, что злюсь из-за лодки.

– Я так нервничала! – засмеялась Трикси. – Мне вообще-то несвойственно самой заговаривать с незнакомыми парнями. Но в тот раз я откуда-то знала, что, если не подойду к нему, совершу самую ужасную ошибку в жизни.

– У нас и первое свидание прошло тут, в «Сороке», – добавил Марк.

– Я бы не назвала это свиданием. Просто решили поближе познакомиться за чашечкой кофе. – Трикси окинула Марка влюбленным взглядом.

– Надо ж ей было убедиться, что я не совсем чокнутый, прежде чем согласиться со мной поужинать! – засмеялся Марк.

– К счастью, он оказался лишь слегка с чудинкой. – Трикси, довольно блестя глазами, толкнула любимого плечом.

Тем летом после ее отъезда из Дрифтвуда они с Марком начали переписываться, а через несколько лет пригласили меня на свадьбу.

– И посмотрите на нас сейчас! – добавил Марк.

Роуз поставила на стойку напитки. Марк заплатил, а Трикси сказала:

– Никаких «нас» не было бы, если бы не «Сорока». И если бы не ты, Мэгги. Когда мне сообщили, что Дез продает кофейню, я сразу задумалась, сказала ли тебе хоть раз спасибо за все. Так что спасибо! Вот.

Но дело было не во мне, а в самой кофейне. Здесь билось сердце моей мамы. Здесь жила ее душа. Дар находить всем пары – даже людям.

Я сглотнула ком в горле.

– Не за что.

Марк с Трикси вышли, а на смену им вошли Редмонд и Сиенна. Говорили они об Алистере. Насколько я поняла, птичка снова упорхнула, а после обнаружилась в «Реде», где Редмонд ночевал с тех пор, как они с Хавьером поссорились.

– Он по тебе скучает! – заключила Сиенна.

– Хавьер?

– Алистер, – заморгала она. – Но и Хавьер, наверное, тоже. А ты по нему скучаешь?

Редмон переступил с ноги на ногу.

– Все сложно. Если бы он вел более здоровый образ жизни… Я не хочу, чтобы он умер от инфаркта только потому, что не может отказаться от плюшки с корицей.

Сиенна мечтательно улыбнулась:

– Обожаю плюшки с корицей! Тесто мягкое-мягкое. Сверху ванильная глазурь… А сердцевинка? Объедение!

– Ага, прекрасная пища: шестьсот калорий жира, холестерол и натрий.

– Теперь мне все понятно! – раздраженно фыркнула она.

– Что?

– Почему Хавьеру пришлось добирать сладенькое на стороне. – Сиенна скрестила руки на груди и сердито уставилась на Редмонда. – От тебя-то его не дождешься!

– Аминь, – подытожила Роуз.

– Ничего подобного! – возмутился Редмонд. – Что это вы спелись? Я сладкий как мед.

– Когда ты в последний раз ел булочку с корицей? – спросила Сиенна.

Редмонд невольно обернулся к витрине с выпечкой и с вожделением уставился на черничный пончик.

– Давно.

Дверь открылась, и по кофейне пронесся порыв ветра; столы и стулья задребезжали, словно о чем-то предупреждая.

– Какого черта происходит? – Роуз огляделась.

И тут в дверях откуда ни возьмись появилась Эстрель.

Сиенна спряталась за спину Редмонда – маленький росточек, жмущийся к гигантскому дубу.

Эстрель, громко стуча каблуками, вошла в зал. Оглядела всех собравшихся и вперила взгляд в Редмонда.

– Я просто… Я как раз… – залепетала Сиенна. – Пойду сфотографирую рецепт недели! – наконец сообразила она и рванула к доске.

Роуз прижалась ко мне.

Хоть ростом Эстрель едва доставала Редмонду до груди, он охнул, когда она направилась к нему. Она же медленно запрокинула голову – так, что горб на спине округлился. Вскинула бровь. Затем подняла руку и скрюченными пальцами сжала его массивный бицепс.

Сиенна пискнула. Роуз, схватив меня за руку, прошептала:

– Господи, спаси и помилуй!

Редмонд вздрогнул, но не двинулся с места.

Ну и смельчак! Я бы на его месте уже выскочила за дверь и пробежала полквартала.

Эстрель гневно смотрела на него сквозь вуаль.

– Казалось бы, такой силач должен понимать, как важно быть гибким.

– Так я гибкий. Даже йогу преподаю, – растерянно глядя на нее, отозвался Редмонд дрожащим голосом.

Эстрель опасно прищурилась.

Редмонд охнул, с ужасом уставился на выскочивший над коленкой волдырь и принялся судорожно его расчесывать.

– Тот, кто отрицает свои истинные желания, будет несчастен до конца жизни, – провозгласила Эстрель и, выпустив его руку, добавила: – Так было сказано.

Повисло молчание.

– Мне… вообще-то мне… – забормотал Редмонд. – Совсем забыл, мне же… Пока! – Он ринулся прочь.

Эстрель, ухмыльнувшись, обернулась к Сиенне:

– Теперь, наверное, твоя очередь?

– Нет-нет, – поспешно отозвалась та. – Я вас пропущу, – и снова принялась фотографировать рецепт.

Если бы миссис Поллард сейчас не наматывала круги по площади, а сидела в кофейне, она была бы вне себя от счастья.

Выпустив мою руку, Роуз как ни в чем не бывало предложила:

– Горячий шоколад, Эстрель?

Та, не ответив, устремила свой серебристый взгляд на меня. Должно быть, решила и мне прочесть лекцию относительно лодки Донована и моего нежелания быть гибкой. Много лет она осторожно пыталась заставить меня смириться с потерей матери и перестать бояться воды, но я не соглашалась даже под угрозой прыщей. К счастью, Эстрель слишком сильно не давила. Иначе бы я, наверное, просто сломалась.

Подхватив коробки из-под выпечки, я обернулась к Роуз:

– Отнесу в мусорный бак и тут же вернусь.

Но стоило мне направиться к черному ходу, как Эстрель произнесла:

– Редмонд здесь не единственный, кому не помешало бы развить гибкость. Согласна, Роуз?

– Да, мэм, – помедлив, проскрипела та.

– Если позволишь, я возьму горячий шоколад. И не забудь булочку с корицей.

Я не решилась обернуться. Но, пробегая мимо все еще стоявшей у доски Сиенны, внезапно ощутила легкую вибрацию. Я резко остановилась, сделала шаг назад. Рядом с Сиенной вибрация ощущалась сильнее. Та самая знакомая волна!

– Что-то не так? – спросила Сиенна и, понизив голос, добавила: – Не считая того, что Эстрель сегодня страшнее тех жутких ухогрызов, что порой лезут из стока ванны… – Она содрогнулась.

– Ты про уховерток? – не сразу догадалась я.

– Ага, такие волосатые, с ногами – бр-р-р!

Меня тоже передернуло. Жуткие твари!

– Все в порядке. Даже лучше! – Я улыбнулась. – У меня для тебя кое-что есть. Диковинка.

Я тысячу раз стояла рядом с Сиенной и никогда ничего не чувствовала. Значит, ее вещица попала в коллекцию недавно! Я сгрузила коробки на стол под доской. На той неделе я добавила к коллекции только одну вещь, так что точно знала, где искать.

– Ты серьезно? – Она сунула телефон в карман и всплеснула руками. – Я давно мечтала получить диковинку!

У меня всегда поднималось настроение, когда удавалось найти хозяина для одной из моих вещиц. Я прямо искрилась от радости! Взяв мерные ложечки, которые принесла с библиотечной распродажи, я закрыла глаза и мысленно поблагодарила маму, где бы она сейчас ни находилась, за то, что передала мне свой дар.

– Это тебе, – и я протянула Сиенне горчично-желтые ложечки.

Та растерянно моргнула.

– Точно? А мне так хотелось пластинку «Крэнберрис»[8] с верхней полки… – Она замурлыкала песню «Зомби».

Эстрель хмыкнула. Я покосилась на нее, она же лишь вскинула бровь.

– Точно! – Я вручила ложки Сиенне.

– Ну ладно. Спасибо, наверное… – надулась она.

– Ты готовишь? – Я попыталась направить ее мысли в нужное русло.

Она покачала головой.

– Может, печь любишь?

– Не знаю. Я никогда ничего не готовила и печь не умею. Мне на кухню вход заказан!

Должно быть, родня не пускала ее в кухню из страха, что Сиенна сожжет дом. Если так, их можно было понять.

– Но я люблю ванильные булочки, – задумчиво протянула она, глядя на доску. – Пару дней назад миссис Поллард предложила научить меня их готовить.

Отважная миссис Поллард…

– По-моему, отличная идея! – Простите меня, миссис Поллард! Надеюсь, ваш дом застрахован на случай пожара. – Поймай ее на слове.

– Может быть. Посмотрим… – Сиенна глянула в сторону стойки. – Раз все разошлись, закажу кофе. И булочку с корицей. А еще одну возьму для Хавьера – просто из принципа.

Я обернулась через плечо. Эстрель в кофейне уже не было. А Роуз с интересом наблюдала за нами.

Сиенна повторила заказ, я же снова взялась за коробки и направилась к черному ходу.

Было немного странно, что ложечки ни о чем Сиенне не напомнили, и в то же время такое уже случалось. Диковинки не всегда вели в прошлое – иногда, наоборот, прокладывали тропинку в будущее. Я от всей души надеялась, что они выведут Сиенну на путь, который поможет ей найти ее истинную страсть в жизни.