В кофейне диковинок

Глава 5

Свидание. Свидание.

Это последнее, что я ожидала услышать от Донована Куинлана сегодня.

Или в любой другой день.

Мы с ним ни разу не ходили на свидание. По крайней мере, на настоящее. Несмотря на разницу в возрасте (Донован старше меня на два года), подростками мы очень дружили, а особенно сблизились в то лето, когда семнадцатилетний Донован работал у нас в кофейне. Практически не расставались. А потом он окончил школу и почти сразу же записался в береговую охрану.

– Это Молли, – отец кивнул на сидящую на пороге кошку. – Вы любите кошек, Ава?

Я постаралась выбросить из головы Донована и сосредоточиться на происходящем. Однако сделать это было не так просто. С момента, как он меня пригласил, я не могла думать ни о чем другом.

Свидание.

Девчонка у меня внутри радостно приплясывала от мысли, что мы получим второй шанс. Но нынешняя я, старше и мудрее той юной, сомневалась, можно ли так просто переступить через наше запутанное прошлое.

– Люблю, – ответила Ава. – Это порода рэгдолл?

– Доктор Эйдерман, ветеринар, уверяет, что да. – Отец сдвинул брови. – Но мне кажется, среди ее предков точно встречались мейн-куны.

Мне и в самом деле еще не доводилось встречать таких злющих, вспыльчивых и агрессивных кошек, как Молли. Сидела она сейчас с закрытыми глазами, но я не сомневалась, что она все равно за нами наблюдает. Она всегда была начеку. Вечно медлила, выжидала, а потом раз – и огреет тебя лапкой или вонзит в кожу когти. Кусаться она тоже любила – я могла бы шрамы предъявить в доказательство.

– Молли не слишком любвеобильна, – сказал папа.

Это было настолько мягко сказано, что я улыбнулась. А потом стала разливать холодный чай, продолжая думать о сине-зеленых глазах и озорной улыбке Донована.

Летом после моего первого года в колледже он приезжал в Дрифтвуд в отпуск, чтобы повидаться со мной. Но кончилось все плохо. Так плохо, что мне и сейчас хотелось плакать от одной мысли.

Я разбила ему сердце. А он – мне. Вдребезги.

От нахлынувших воспоминаний руки затряслись, и я пролила чай.

– Эй-эй! – Отец промокнул лужицу салфеткой. – Ты что, слишком много кофе выпила?

– Наверное, да, – соврала я, не желая рассказывать про Донована. На самом деле из-за давления я больше чашки в день себе не позволяла. – Извини.

Папа глянул на меня так, будто знал, что я солгала.

– Ничего страшного. Давай присядь.

Я осторожно поставила кувшин на стол, усилием воли заставила себя перестать думать о Доноване и нашем прошлом. Села и взглянула на тарелку, которую отец поставил в центре стола. Конечно же, его любимые «Мун-Пай»! Покупные, разумеется. Он прямо в пластиковой упаковке выложил их на блюдо. Это печенье было папиной визитной карточкой, он всегда подавал его гостям и приносил на каждую вечеринку.

В каком-то смысле меня это даже успокоило. Если бы на тарелке лежало что-то полезное типа овсяных маффинов с бананом или парфе из йогурта, я бы только сильнее встревожилась.

Но «Мун-Пай» – это мой папа.

А не незнакомец, который хочет продать «Сороку».

Я внимательно разглядывала его, пытаясь рассмотреть признаки болезни. Но Кармелла была права: он просто лучился здоровьем. Даже скинул несколько фунтов, а это ему много лет не удавалось.

Отец взглянул на часы:

– Не хочу показаться негостеприимным, но в одиннадцать у меня встреча, пропустить которую никак нельзя. Так что извините за спешку!

– Какая встреча? – тут же спросила я, надеясь получить хоть какой-то намек на то, что происходит у него в голове.

Должна же быть причина, почему он так себя ведет? Обычно он всегда творил, что в голову взбредет, но за нынешними переменами угадывалось нечто большее.

– Тебе об этом знать необязательно, – нахально осклабился он. – Что ж, Ава… Мэгги рассказала мне об объявлении, которое привело вас в наш город. Должен признать, меня это удивило, ведь я очень доходчиво объяснил дочери, что не хочу нанимать ни помощницу по хозяйству, ни сиделку, ни кого бы то ни было еще.

– Если ты не хочешь, это не значит, что она тебе не нужна, – вставила я. – Папа, я же говорила: я сразу же сорвала объявление и выбросила его! Не знаю, как оно в итоге попало к Аве. Просто загадка!

– Точно-точно, – кивнул он. – Загадочное письмо! Соболезную в связи с потерей вашего друга, Ава. Нужно было с этого и начать. Простите меня за грубость!

– Не нужно извиняться, – любезно возразила она. – Ситуация необычная. К тому же мы явно застали вас врасплох.

– Вот уж точно: необычная! Письмо при вас? Можно на него взглянуть?

Ава вручила папе письмо, вкратце пояснив, как попала в Дрифтвуд.

Щеки у меня пылали. Вот блин! Никогда еще мне так не хотелось плеснуть в чай водки. Мне сейчас точно не помешало бы выпить… Набрав в грудь побольше воздуха, я выпрямилась и приготовилась к обороне.

– Эксцентричный? – Отец глянул на меня, вскинув пушистую белую бровь.

Я пожала плечами.

– Избалованная чертовка? – округлил глаза он.

Я покосилась на Молли.

– Именно так я и считаю.

– Летучие мыши в мансарде? – повысил голос отец.

– Буду счастлива, если ты докажешь, что я ошибаюсь, – не смогла сдержать улыбки я.

Засопев, он закатил глаза и обернулся к Аве:

– Ава, вы верите в призраков?

В воздухе вдруг едко запахло водорослями.

Замерли занавески, еще секунду назад развевавшиеся на ветру.

И весь окружающий мир словно затаился в тревоге.

Вдруг Молли истошно мяукнула, рванула с места и стремительно метнулась в дом.

Соленый запах постепенно развеялся, снова задышал ветер. Я потерла руки, прогоняя мурашки.

Ава огляделась и изумленно уставилась на бабочку, присевшую на спинку одного из стоявших на веранде стульев.

– Кажется, начинаю верить.

Отец, выпрямившись, проследил за ее взглядом.

– Что ж, это перевешивает все остальное. Ава завела себе призрака!

– Я не… – побледнев, пробормотала она.

Я едва заметно качнула головой, давая понять, что не стоит заканчивать это предложение. Ведь призрак – ее билет на эту работу.

Она сообразила и не стала продолжать.

– Так вы думаете, что письмо прислал ваш бывший? – спросил, наклонившись к ней, отец, явно заинтригованный этой историей. – Долго вы были вместе?

Ава поерзала на стуле.

– Не очень, только три месяца. Но до этого мы с Александром еще год дружили.

Отец оперся локтями о стол.

– Как вы познакомились?

Ава принялась нервно дергать нитку, выбившуюся из рукава пиджака.

– Рядом с моим домом был лучший во всем городе ресторан, он там работал. Пару раз в неделю я заказывала еду навынос, но мне не нравилось заходить за ней внутрь. В зале всегда было ужасно шумно: голоса, музыка… Мне это мешало. Я очень чувствительна к звукам. Вскоре Алекс заметил, что мне не по себе, и предложил по звонку выносить мне заказ на улицу.

– Какой внимательный! – отметил папа.

– Это правда, – она кивнула с грустной улыбкой. – К тому же приятно было, что он меня заметил, понимаете? Потом он пригласил меня на свидание, но тогда я не была готова. Мы стали друзьями. Раз в несколько недель отправлялись гулять, или ходили в тихий кинотеатр, или устраивали пикник. Он всегда меня смешил, был очень предупредителен. Рассказывал о своих приключениях: он был бродягой по натуре, постоянно переезжал из города в город. Очень любил путешествовать и без сожалений расставался с очередным местом жительства. Чуть ли не раз в месяц садился в самолет и куда-нибудь улетал.

Тут я задумалась. Что, если этот парень как раз был в Дрифтвуде, когда я написала объявление? Летом к нам всегда приезжает много туристов! Однако, даже если и так, это все равно не объясняло, как к нему попал выброшенный листок. Разве что он успел увидеть его за те две минуты, что объявление провисело на витрине, а потом вытащил из мусорки?

– Я тоже когда-то был бродягой, – улыбнулся папа. – И очень скучаю по тому времени. Надеюсь, когда-нибудь оно вернется.

Минуточку! Что? Он никогда мне об этом не говорил. Зато говорил Сиенне, верно? Сказал, что ему бы ужасно хотелось отправиться в кругосветное путешествие.

– Много мог бы порассказать! – Папины глаза заблестели от приятных воспоминаний. – Но продолжайте. Мы не обо мне сейчас говорим. Я хочу еще послушать про Александра.

О нет, мы говорили именно о нем! Я так разозлилась, что, казалось, от меня искры сыплются. Как ему только в голову могло взбрести отправиться в путешествие? Уехать из Дрифтвуда? Я отвернулась и стала смотреть на море. Любовалась волнами и постепенно успокаивалась. Вскоре злость улеглась, и теперь мне просто хотелось успеть вернуться вовремя.

– Мне кажется, Алекс знал понемногу обо всем, – продолжила Ава. – Он с уважением относился к тому, что я такая осторожная. Сам всегда принимал решения быстро, не задумываясь, и я этому завидовала: мне всегда проще было двигаться потихоньку. Алекс все пытался сделать меня более открытой, больше похожей на него. Через год он снова пригласил меня на свидание; в тот раз я готова была рискнуть и согласилась. Но очень быстро поняла, что нам лучше остаться друзьями.

Отец отхлебнул чаю.

– Если вы не против, я спрошу: почему вы так решили?

– Папа! – вздохнула я.

Иногда он бывал самым несносным человеком на земле. К тому же обожал сплетни.

– Нет, все нормально, – возразила Ава. – Я не против рассказать. До того как мы начали встречаться, я думала, что знаю об Александре все. Но оказалось, что некоторые вещи не узна́ешь, пока не начнешь проводить все свободное время вместе, больше открываться друг другу. Например, он не завинчивал тюбик зубной пасты, не поднимал сиденье в туалете и никогда не убирал за собой. Но было и кое-что более важное: он начал давить на меня, убеждая стать более легкой на подъем, а еще никогда не выпускал из рук телефон. Бывало, даже ночами просыпался и проверял, что нового произошло.

Папа присвистнул и покачал головой.

– Меня это нервировало. Он так боялся что-нибудь упустить, что никак не мог успокоиться. Даже во сне. Получил в свое время степень бакалавра в области бизнеса, а перебивался случайными заработками. Каждые пару лет переезжал, потому что на одном месте ему становилось скучно. Если не удавалось узнать что-то новое, считал, что день прошел зря. Хобби у него было штук сто: воздушные змеи, фотография, кузнечное дело, гитара, альпинизм – продолжать можно бесконечно. Стоило ему заинтересоваться каким-нибудь делом, как он бросался его изучать, становился профи – и тут же переключался на что-то новое.

Кое с какими из упомянутых ею причуд можно было бы примириться. Но со всеми сразу? Это уж слишком! Неудивительно, что они недолго продержались.

– Когда он признался, что не хочет детей, а животных не заводит, чтобы ничто не мешало ему путешествовать, я поняла, что должна с ним порвать, – закончила Ава. – Для меня это сразу «нет» в отношениях.

Отец покосился на меня, и я мгновенно поняла, о ком он думает, потому что и сама вспомнила о том же человеке.

Ноа.

Его отец тоже не хотел детей. По крайней мере, в свои девятнадцать. У меня сердце сжималось, когда я вспоминала, как мы с Тео – два перепуганных студента, – затаив дыхание, смотрели на окошко теста на беременность в ожидании полоски. А все остальные ребята в общежитии беззаботно веселились.

Тяжело вздохнув, отец обратился к Аве:

– И как Александр воспринял ваш разрыв?

– В целом очень неплохо, – ответила она, отпив из стакана. – Он и сам уже понял, что у нас ничего не выйдет. Мы расстались тепло. Можно даже сказать по-дружески. И, скорее всего, оба испытали от разрыва облегчение. Он собирался переехать в Амстердам.

– А не в целом? – отец вскинул бровь.

Теперь я обрадовалась тому, что он такой неделикатный, потому что тоже обратила внимание на эту оговорку и хотела узнать подробности. Я подалась вперед.

Налетевший ветер выдернул из узла волос на голове Авы светло-каштановую прядь.

– Он и после расставания продолжал мне писать, предлагал куда-нибудь сходить. Покататься на роликах. Поиграть в боулинг. Оторваться на концерте. Поплавать на лодке. В общем, понимаете… И был так настойчив, что в какой-то момент я поняла: он и меня стал считать своим хобби. Крепким орешком. Головоломкой, которую пока не разгадал. А значит, не сможет двинуться дальше, пока не закончит начатое в Цинциннати. Он задался целью вытащить меня из зоны комфорта. Но я по-прежнему не была готова в мгновение ока стать легкой на подъем. А потом его не стало: как-то ночью, через пару недель после нашего разрыва, он попал под машину.

Отец хлопнул ладонями по столу, да так громко, что мы с Авой подпрыгнули.

– Вот почему вы думаете, что письмо прислал он? По-прежнему пытается вытащить вас из зоны комфорта?

Она печально кивнула.

– Когда я прочла письмо, на меня нашло что-то странное: я поняла, что пришло время и мне сделать решительный шаг, отправиться на поиски собственного приключения. И вот я здесь.

Теперь, после рассказа Авы, я и сама готова была поверить, что письмо написал призрак. Как ни странно, в этом случае все сходилось. И все же…

– Но зачем Александру присылать тебя сюда? Именно в этот город? На эту работу? Должна же быть причина.

– Разве не видишь, что говорится в приписке? – спросил папа. – Аве суждено обрести здесь счастье. Кстати, у многих так и было, – добавил он, обращаясь к ней.

– Правда?

– Знали бы вы, сколько народу приехало сюда на время, а осталось навсегда! Да я и сам из таких. Мы с женой провели здесь медовый месяц, и мне так понравилось, что в итоге мы купили тут дом.

Он рассмеялся, но вскоре смех его затих. Он отвел взгляд и стал смотреть на море.

Купаться сегодня было запрещено: сильный шторм – двойной красный флаг. Двадцать семь лет назад эту систему оповещений еще не ввели, но я помнила, что море в тот день волновалось точно так же. Моя мама, недооценив опасность, полезла в воду, чтобы поплавать со стайкой морских скатов. А назад так и не вернулась.

Я крепко сжала кулаки, впилась короткими ногтями в ладони, чтобы физическая боль отвлекла от душевной. Нельзя раскисать!

Чуткая Ава поняла, что атмосфера изменилась. Посмотрела на папу, потом – на меня, пытаясь понять, что нас так расстроило.

Я взглянула на папин безымянный палец, надеясь, что меня успокоит тонкий золотой ободок, который однажды надела ему на руку мама. Символ не только их любви, но и единства нашей семьи. И заморгала: кольца не было.

– Папа! – выпалила я. – Где твое обручальное кольцо?

Он посмотрел на свою руку, потом – на меня. Поерзал, явно не зная, что сказать.

– Ты его потерял, верно? – Я обернулась к коридору. – Как думаешь где? В доме? Или на пляже? Или на работе?

Мы теперь только чудом его найдем! У меня дыхание перехватило от мысли, что кольцо могло пропасть навсегда. Нет! Не хочу в это верить. Мы его отыщем!

– Стоп-стоп, Мэгги-сорока, не злись. Кольцо у Хавьера. Я отдал его, чтобы уменьшить. – Он погладил свой заметно похудевший двойной подбородок. – Ты не заметила, что я сбросил пару фунтов? Теперь оно мне велико.

Конечно, я заметила, что отец похудел. Но по выражению лица заподозрила, что он сказал мне неправду. В последние месяцы отец постоянно все терял и утверждал, что вещи в доме перекладывает его воображаемый призрак.

– Да ладно! Признайся, что ты его потерял. Я могу поискать.

– Успокойся, а то еще один инсульт схлопочешь, – засмеялся он.

Ава обернулась ко мне с сочувствием в глазах.

Я вскинула руку в знак протеста:

– Не инсульт, а микроинсульт! И со мной все в порядке. Я полностью оправилась. Папа просто пытается отвлечь меня от кольца.

Несмотря на то что меня с детства мучили головные боли, в тот день, когда у меня вдруг онемела левая половина головы, а речь стала путаться, я изумилась не меньше посетителей кофейни. Роуз отвезла меня в отделение неотложной помощи, но к тому моменту, как мы туда добрались, я уже чувствовала себя нормально.

Почти нормально.

Давление подскочило до небес. Мне прописали лекарства, заставили сесть на диету и заняться физкультурой. А еще предупредили, что, если я не сбавлю обороты, все может кончиться плохо.

– С кольцом все в порядке, – продолжал настаивать отец. – Оно в «Перламутре». Можешь у Хавьера спросить. Возьми «Мун-Пай»! Ты вообще сегодня хоть что-нибудь ела? У тебя вечно от голода в голове мутится!

Есть не хотелось, но в голове так стучало, что я откинулась на спинку стула и сделала глубокий вдох. Потом выдохнула и решила на обратном пути обязательно заехать в ювелирный к Хавьеру Бланко.

– Давайте вернемся к нашей теме, – папа постучал по письму. – Ава, я хотел бы побольше узнать о вас.

Она так сильно дернула ниточку, что та осталась у нее в пальцах.

– Обо мне? Ну что ж… Я всю жизнь прожила в Цинциннати, в одном районе; правда, в разных домах. Когда я была подростком, мои родители развелись, и отец со старшим братом переехали на Западное побережье. Там они до сих пор и живут. Мама вышла замуж и теперь поселилась во Флориде.

Отец подался вперед, явно желая услышать больше.

Она встретилась с ним взглядом, и руки ее замерли. Они определенно сказали друг другу что-то без слов. Когда Ава заговорила, голос ее слегка дрожал.

– В детстве меня сильно опекали. Так заботились, чтобы со мной ничего не случилось, что в итоге я навечно застряла в зоне комфорта и не решалась из нее выйти, хотя очень этого хотела. Мешали страхи. Должна признаться, мне и сейчас страшно до смерти. Но в то же время интересно, что предложит мне жизнь.

Взгляд отца смягчился, в глазах блеснуло сострадание. Побарабанив пальцами по столу, он сказал:

– Ава, я верю, что ваш призрак послал вас в правильное место. Но, прежде чем я приму решение брать ли вас на работу, нам нужно разгладить еще одну складку.

– Складку? – переспросила она.

Отец привычно скользнул рукой под воротник рубашки и подергал кулон, который носил на кожаном шнурке вокруг шеи. Хорошо хоть его не потерял! По крайней мере, пока.

– Да, – ответил он. – Видите ли, прибирать за мной – это работа не на полную ставку.

– Позволю себе не согласиться! – Я потерла ноющие виски. – Одни твои коробки потянут на сверхурочные.

– Ш-ш-ш! Ничего подобного! – Папа спрятал кулон. – В доме и правда бардак, но в следующие две недели, сразу после распродажи, все эти вещи исчезнут. Вот что я предлагаю Аве: две работы на полставки. Утром – помогать тебе в «Сороке», а вечером – мне по дому. С утра в кофейне больше всего народу, а одна из сотрудниц как раз уволилась, так что лишние руки не помешают.

– Папа, но это…

Он взмахнул рукой, прося меня замолчать.

– Таково мое предложение. Или соглашайтесь, или до свидания.

– Ты разве забыл? Аве даже в ресторан тяжело было заходить из-за шума, – напомнила я. – Кофейня ничем не лучше! Мы не должны загонять ее в угол. К тому же помощь нужна не мне, а тебе.

Мне нужно было заслать Аву к нему на весь день. Иначе как я пойму, что здесь происходит?

– Позволю себе не согласиться, – довольный собой, он повторил мои же слова.

Предположение, что у папы поехала крыша, явно не подтверждалось. Он не лез за словом в карман. Ум у него остался острым как бритва. И чувство юмора никуда не делось. И эмпатия… Однако как тогда объяснить эту странную рассеянность?

– Вообще-то, – Ава переводила глаза с меня на него, – утром в кофейне я чувствовала себя нормально. И шум мне… как ни странно, понравился.

– Значит, договорились? – спросил ее отец.

Ава весело улыбнулась:

– По рукам!

Оставалось лишь признать поражение, и все же я вздохнула с облегчением. Пускай технически она работает у папы только на полставки, жить-то ей все равно придется здесь! А значит, так или иначе она приглядит за ним лучше, чем я. И сообщит мне, если что-то покажется ей странным.

Напряжение спало, и меня снова одолели мысли о Доноване. Прогнать их не выходило.

Где была моя голова, когда я согласилась на свидание? Зачем ворошить прошлое, переживать ту боль снова? Надо было отказаться. Да. Точно. Позвоню и скажу, что передумала.

Но…

Мне хотелось пойти.

Сидеть с ним рядом, смотреть в его гипнотические глаза и верить, что у нас наконец-то есть шанс. Я больше не напуганная маленькая девочка. А он вернулся в город навсегда. Если мы сможем справиться со старыми обидами, нам уже ничто не помешает.

Ведь можно не спешить, снова узнать друг друга. Выяснить, осталось ли между нами что-то, что стоит воскрешать. Если повезет, удастся сделать это по-тихому, не ставя в известность весь город. По крайней мере поначалу. Мне совершенно не хотелось, чтобы за нами наблюдали, чтобы на нас давили.

– Ой, чуть не забыла! – Ава полезла в сумку, и глаза ее засияли от радости, став изумрудного оттенка. – Я же привезла рекомендации!

– Да-да, – отец взял бумаги и тут же сунул их мне. – Это все формальности. Я полагаюсь на инстинкты, а они говорят, что вам можно доверять. Да и Шанель врать не станет. Вы мне должны рассказать про вышивку… – Покосившись на часы, он вздрогнул. – Но позже.

Точно! У него же встреча, о которой мне знать необязательно.

– Пока я не ушел, нам нужно разгладить еще одну крошечную складочку. Так, всего лишь морщинку.

– Что теперь? – насторожилась я.

Отец не спешил ответить и все прихлебывал чай.

– У меня не меньше недели уйдет, чтобы разобрать комнату для гостей. Аве пока придется пожить в другом месте.

– Я сниму номер в отеле, – выпалила Ава. – По дороге как раз видела несколько.

– Чушь! – отмахнулся отец. – Комната Ноа сейчас свободна, так что можете остановиться у Мэгги.

– Ноа? – заморгала Ава.

Я попыталась по глазам понять, о чем думает отец, но ничего не вышло.

– Это мой сын. Он сейчас в колледже.

Впервые я радовалась, что Ноа не живет дома. И не знает, что творится с дедом. Ему вовсе не нужно нервничать и видеть, как нервничаю я, не то он захочет вернуться и помочь. Пускай спокойно учится и строит свою жизнь в колледже. Я и сама разберусь с отцом! С небольшой помощью Авы.

– Конечно, Ава, живи у меня. Я буду очень рада!

– Прекрасно! – Отец хлопнул в ладоши и поднялся.

Он обогнул стол, обнял Аву, и в этот момент у него из кармана выпал клочок бумаги.

Я наклонилась, чтобы поднять. Визитная карточка на имя Оррел Гиббс. На обратной стороне папа нацарапал: «Понедельник, 11:00».

Я положила визитку на стол. Отец в этот момент показывал Аве плавник дельфина, скользивший над поверхностью воды неподалеку от берега. Я же пыталась справиться с бушевавшей внутри бурей.

Не знаю уж, что такое отец задумал, но ему зачем-то понадобился поверенный по наследству…