В кофейне диковинок

Глава 26

Титус Помрой что-то задумал.

Я поняла это сразу, когда ранним утром в субботу он появился у дверей кофейни и стал прохаживаться по тротуару в ожидании, что кто-нибудь его впустит.

Было уже пять минут восьмого. Церковный колокол давно замолчал. На улице появились прохожие. Вдоль площади выстроились машины, заняв лучшие места перед началом второго дня дворовой распродажи.

Титус заглянул в окно, покосился на часы, снова глянул в окно, выжидая, когда же его заметят. Очевидно, он уже знал, что Роуз вернулась из своего затянувшегося путешествия.

– Наверное, лучше открыть, – сказала я ей, слыша, как он раздраженно сопит за дверью.

Мы с Роуз пришли полчаса назад и сразу занялись делами: расставляли все по местам, принимали товар и готовились к длинному дню, который нам предстояло пережить без помощи Мэгги и ее неуемной энергии.

– Подождет пару минут, не развалится! – ворчливо бросила Роуз и с улыбкой посмотрела на дверь.

За ней тем временем выстроилось еще несколько покупателей. Хорошо, что я вышла сегодня пораньше, чтобы помочь Роуз. А ведь вообще-то не собиралась! Вчера вечером я твердо решила бросить обе мои работы.

Однако у моей усталости были другие планы. Сэм проводил меня до дома Деза, и я пошла наверх собирать вещи. Неплохо потрудилась, а потом присела на кровать минутку передохнуть.

И проснулась от звона будильника. Молли лежала под боком, устроив пушистую голову у меня под подбородком. Когда я потянулась выключить будильник, она громко мяукнула, затем вскочила на ноги и переместилась в изножье кровати.

– Пришла пообниматься? – улыбнулась я.

Кошка повернулась ко мне задом и махнула хвостом.

– Да-да, – довольно пропела я. – Ты со мной обнималась!

Не обращая на меня внимания, Молли облизнула лапу и начала умываться.

Я рассмеялась, и тут мою грудь пронзила боль: не физическая – моральная.

Я вдруг осознала, что мне придется уехать. А я не знаю, как проститься с Молли. Она только-только начала мне доверять и, наверное, со временем полюбила бы. Конечно, она никогда не поймет, почему я ее бросила.

Я решила поехать в Тампу к маме, а там уже решить, куда двигаться дальше. В Огайо я точно не вернусь. Просто не смогу! Особенно теперь, когда знаю, как прекрасно море. Что ж, найду другой приморский городок и начну все сначала.

Я смогу. Не хочу, конечно, но не сомневаюсь, что все получится. Если погоня за призраком мне что-то и принесла, так это уверенность в своих силах.

Будильник снова зазвенел, и, выключая его, я увидела, что накануне пришли сообщения от Мэгги и Деза. Мне не особенно хотелось их читать, но любопытство взяло верх. Собрав остатки смелости, первым я открыла сообщение от Мэгги.

Дальше шел ряд сердечек, и я до смешного им обрадовалась.

Все хорошо.

Все. Хорошо.

Слова кружили в голове, пробуждая надежду.

Затаив дыхание, я открыла сообщение от Деза.

Феечка… Дез сам придумал мне это имя. Если бы он злился, то не стал бы так меня называть, верно? К тому же он пишет, что хочет предложить мне работу. Неужели получится заштопать разорванную мечту блестящей нитью?

– Молли, мне предлагают работу!

Кошка перестала вылизывать хвост и печально посмотрела на меня своими большими голубыми глазами.

Дыхание сбилось, я сникла.

Скорее всего, работать у себя Дез мне не предложит. А значит, все равно придется расстаться с Молли.

– Я буду часто-часто тебя навещать, – сглотнув комок в горле, пообещала я.

Кошка изящно спрыгнула с кровати и выбежала из комнаты.

Перед уходом в кофейню я пыталась ее найти, но она явно не желала показываться на глаза.

– Поговорю с Дезом, – громко объявила я, стоя посреди гостиной и надеясь, что она меня слышит. – Посмотрим, может, придумаем что-нибудь.

Потом представила, что сказала бы мама, если бы увидела, как я стою посреди комнаты и стараюсь утешить кошку. И засмеялась, несмотря на паршивое настроение.

«Нужно позвонить маме», – решила я. Вчерашний разговор о тайнах и правде запал мне в душу. Теперь я понимала, что зря ее обманывала. Надо было честно рассказать о том, что я здесь. И о проблемах со здоровьем.

– Молли, я скоро вернусь! – крикнула я. – Посмотрю, может, Норман сможет зайти тебя навестить.

Я ждала, что кошка зашипит или замяукает, но ответило мне только эхо.

Уходить не хотелось, но я уже опаздывала на смену.

Я думала, Мэгги будет в кофейне, но, когда пришла, обнаружила там только Роуз. Оказалось, Мэгги позвонила ей вчера поздно вечером и спросила, не против ли та утром поработать без нее: ей нужно отоспаться.

Рассказывая, Роуз многозначительно двигала бровями.

– Я слышала на заднем плане голос Донована. Он советовал ей взять отпуск на всю неделю.

Я стала с улыбкой засыпать зерна в кофемолку.

– Рада за нее!

Вчера они так уютно сидели на пирсе! Видимо, можно было надеяться, что все недоразумения между ними забыты.

Роуз приготовила пробный эспрессо, чтобы убедиться, что кофемашина работает нормально.

– Я то же самое сказала! Всем нам не помешает немного любви, черт меня побери!

– Мы все еще про Мэгги говорим? – ухмыльнулась я.

– Следи за языком! – Роуз шлепнула меня тряпкой.

– Да, мэм! – Я никак не могла удержаться от смеха.

Было уже десять минут восьмого, и я начала снимать со столов стулья и опускать их на пол. Роуз же осталась за стойкой, готовясь к приему посетителей, которых за дверью собралась уже целая толпа.

Закончив со стульями, я обернулась:

– Готова?

– Более чем.

Я отперла замки и распахнула дверь:

– Доброе утро! Добро пожаловать в кофейню «Сорока»!

Титус важно шагнул внутрь, но от стойки его оттеснила хлынувшая в зал толпа. Свои дреды он сегодня забрал назад, надел рубашку с коротким рукавом и отглаженные шорты. А подарков на этот раз не принес. Сунув руки в карманы, Титус принялся изучать меню, которое наверняка уже знал наизусть.

Мы с Роуз занялись заказами, но, работая, она то и дело поглядывала на него. Потом наконец развернулась и сделала глубокий вдох, набираясь храбрости.

Титус поднял голову. Казалось, они смотрели друг на друга целую вечность, и вот наконец он шагнул к стойке. Но стоило ему открыть рот, как в кофейню вошла Эстрель. Титус осекся и снова отступил.

Очевидно, он хотел поговорить с Роуз без посторонних ушей.

– Доброе утро, мэм!

– Ты первый подошел. – Она указала рукой на стойку.

– Ничего-ничего. Сначала вы. Я настаиваю!

Эстрель понимающе улыбнулась, словно зная, почему он медлит. Сегодня на ней было свободное черное платье до пола с кружевным воротником. Когда она шла вперед, согнувшись крючком и ссутулив плечи, черный подол плавно развевался вокруг ее ног. И оттого казалось, будто она плывет над полом.

– Доброе утро, Эстрель! – Я уже доставала стаканчик. – Вы сегодня ранняя пташка!

Серебристые глаза блеснули из-под вуали.

– Как можно спать, когда вокруг происходят такие метаморфозы?

Метаморфозы… Вряд ли она случайно использовала это слово! Я посмотрела в окно, но, слава богу, монарха с белым крылышком не было видно. Конечно, эта бабочка вылупилась из куколки уже давно, но меняться не перестала. Оставалось только гадать, что случится, когда ее четвертое крыло полностью побелеет…

– Как обычно? – спросила я.

– Лучше большой. – Эстрель не мигая уставилась на меня. – День будет долгий и ветреный.

Я содрогнулась. Вчера Эстрель тоже предрекала бурю. Я думала, она имела в виду ситуацию с Мэгги. Получается, что-то еще должно было случиться?

– Что бы ни произошло, помни: после обязательно выйдет солнце, – сказала Эстрель.

– Может, вы уже прекратите?

– Прекращу что?

– Сами знаете что!

– Как я уже сказала…

– Да-да. Я помню: вы старая, и это ваш способ развлечься.

– Какая дерзость! – Эстрель покачала головой.

Роуз с ужасом смотрела на меня, видимо, ожидая, что я вот-вот заработаю дурной запах изо рта.

Я ободряюще улыбнулась ей.

Эстрели я не боялась.

Или, скажем, боялась, но не очень сильно.

Тем временем пожилая леди захихикала.

Я, закатив глаза, стала готовить для нее шоколад. И как раз ставила на стойку стаканчик, когда в кофейню вошли Хавьер и Редмонд. Редмонд, увидев Эстрель, хотел было улизнуть, но Хавьер схватил его за руку.

– Доброе утро! – хором поздоровались мы с Роуз.

Титус нетерпеливо вздохнул, отошел к доске и внимательно уставился на нее, внезапно воспылав интересом к кремовым пирожным от Грозного Элдриджа.

Эстрель пробормотала «доброе утро» и хотела было приложить кредитку к терминалу, но тут Хавьер ее остановил:

– Мы угощаем. В знак благодарности. Оказалось, гибкость лечит разбитые сердца!

Такой элегантный, в отглаженных слаксах и рубашке с галстуком, он так и лучился здоровьем! Редмонд же снова надел свой новый спортивный костюм. Видимо, воссоединение, которого все так ждали, наконец состоялось.

– Какая забота! – протянула Эстрель. – Ава, если не возражаешь, я возьму еще плюшку с малиной.

Редмонд открыл рот. Хавьер же только рассмеялся.

Я вытащила плюшку с витрины и положила на тарелку.

Эстрель теперь явно добрее смотрела из-под вуали; мне даже показалось, она прослезилась. Влажно блестя глазами, взяла шоколад, плюшку и пошла за свой любимый столик.

Я покосилась на Титуса, но он все еще стоял спиной к нам, и я улыбнулась Редмонду и Хавьеру.

– Что вам предложить?

– Айс-мокка на миндальном молоке и… кекс с корицей, – сказал Хавьер.

– А мне сегодня карамельный айс-латте. Навынос, пожалуйста! – отозвался Редмонд.

Я решила, что, пожалуй, запомню на будущее совет про гибкость. Ведь этим двоим он здорово помог! Оба слегка прогнулись, но не сломались.

Мы с Роуз быстро разделались с их заказом. И как только Редмонд и Хавьер направились к двери, Титус пулей полетел к стойке, чтобы больше никто его не опередил. Я отскочила в сторону, взяла тряпку и бросилась вытирать и без того чистые столы.

– Доброе утро, Титус! – Роуз вскинула подбородок.

– Привет, Роуз! Как съездила?

– Все было замечательно, пока не случилось непредвиденное. Слава богу, я наконец-то дома. Что тебе сегодня предложить?

Титус поскреб подбородок. Хмыкнул, фыркнул. И наконец выдал:

– Сегодня я возьму черный кофе.

Я так и замерла с тряпкой в руке. Черный кофе? Покосилась на Эстрель – та улыбалась, вскинув брови.

Роуз же взялась за заказ Титуса, только вот готовила явно не то, что он попросил.

– Черного сегодня нет. – Роуз лгала: обе кофемашины работали исправно. – Могу я предложить кое-что другое?

Я делала вид, будто по уши в работе, а сама не сводила с них глаз.

Титус в замешательстве склонил голову к плечу:

– Что же?

– Как тебе матча?

– Х-хорошо. А что, есть матча?

– У нас вообще-то приличное заведение! Разумеется, матча есть.

И тут я догадалась, для чего на самом деле Роуз ездила в Джорджию, и улыбнулась так широко, что заболели щеки. Конечно, родню она тоже навестила, но наверняка по дороге заскочила в какую-нибудь модную кофейню и узнала рецепт!

– В меню я ее не видел, – осторожно подбирая слова, заметил Титус.

– Для постоянных клиентов мы делаем исключения. Как насчет лаванды? Или чая? – спросила Роуз с таким видом, словно каждый день предлагала посетителям такое. – Пробовал когда-нибудь?

Губы Титуса дрогнули: он явно изо всех сил пытался сдержать улыбку. И все равно она расцветала, словно нежный бутон под лучом солнца.

– Вообще-то да.

– Тогда у меня есть кое-что для тебя. Погоди-ка секунду.

– Тебя я готов ждать хоть до скончания веков!

На этом месте я чуть не лишилась чувств. Никогда не думала, что такое возможно! Мне казалось, это просто устаревшее выражение из сентиментальных романов. Но нет: я в самом деле чуть в обморок не упала!

Роуз обернулась к Титусу, и на секунду они словно забыли, что кроме них в мире существуют другие люди. Остались наедине в своем волшебном пузыре и безмолвно давали друг другу какие-то обещания. Мое сердце готово было взорваться! Эти двое заставили меня поверить, что «жили долго и счастливо» действительно существует. И что их именно оно и ждет.

Тут в кафе вошла женщина; растерянно огляделась, явно оказавшись тут впервые. Роуз с Титусом обернулись к ней, и романтичный пузырь лопнул. Роуз тут же опустила глаза, будто ее застукали за чем-то неподобающим, и снова занялась матчей.

Вскоре она поставила на стойку стаканчик с молочно-зеленым напитком, в котором гремели кубики льда.

– Айс-матча-латте с двойным эспрессо, чаем и лавандовым сиропом. За счет заведения – как постоянному клиенту. Чем еще тебя сегодня порадовать?

Я задержала дыхание. Даже новенькая не сводила с Роуз и Титуса глаз, догадавшись, что тут происходит нечто важное. Напряжение потрескивало в воздухе.

– Вообще-то кое-что есть, – отозвался Титус. – Роуз, я был бы счастлив, если бы ты согласилась со мной поужинать. Сегодня. Или завтра. Или в любое другое время.

Я покосилась на Эстрель и ухмыльнулась. Она наблюдала за ними, и в ее серебристых глазах танцевали искорки. Приятно было видеть ее такой радостной!

– С тобой я готова ужинать хоть до скончания веков! – объявила Роуз, вскинув подбородок.

Титус улыбнулся; она же прямо-таки просияла в ответ.

– Тогда сегодня я заеду за тобой в шесть? – Он взял со стойки свой модный напиток. – Спасибо! Это значит для меня гораздо больше, чем ты думаешь.

Кивнув Роуз, он направился к двери.

Мы все смотрели ему в спину.

– Мне стоит надеяться, что у него есть брат? – задумчиво протянула новенькая.

– Точно не знаю, – улыбнулась Роуз. – Но если есть, лучше хватайте его побыстрее.

Я вернулась за стойку, готовая помогать с новыми заказами. Роуз блаженно улыбалась.

– Ты ведь не встречаешься с мужчинами, которые гладят джинсы?

– Ава, я же сказала: иногда мы делаем исключения, – фыркнула она.

Я хохотала и никак не могла успокоиться, но вдруг дверь в кофейню распахнулась, и в зале стало тихо. Все звуки порывом ветра вынесло на улицу. Повисло молчание.

Я подняла глаза и задохнулась. Сердце сдавило. Голова закружилась.

Через зал шагал призрак.

Меня бросило в дрожь. Земля ушла из-под ног, накатила дурнота. Я услышала, как шепчу «Александр», и тут же отключилась.

– Я тебя ждала, – произнес голос.

Медленно приходя в себя после долгожданного сна, я моргала от яркого больничного света.

За окнами оранжевыми полосами горел закат. Голова болела, мысли мельтешили в голове на бешеной скорости.

Зевнув, я попыталась сесть.

– Хорошо еще, что утром вы выпили большую порцию горячего шоколада!

– Я же тебе сказала: день будет долгий, – отозвалась Эстрель.

Я поморщилась. В висках стучало. Видимо, я неплохо стукнулась головой, когда утром потеряла сознание в кофейне.

В ту секунду, когда в зал вошел призрак, моя жизнь изменилась навсегда.

Насколько я поняла, когда мне стало плохо, Роуз сразу вызвала скорую, а Эстрель поехала со мной в больницу. Она весь день была рядом, маячила где-то поблизости, когда меня обследовали в отделении неотложной помощи и подробно расспрашивали о состоянии здоровья. Ждала в коридоре, пока у меня брали анализы. И слышала, как я объясняла Дезу и Мэгги, что со мной не так.

Я открыла им часть правды. Но не всю правду.

Призналась во многом. Но не до конца.

Пока нет.

Кое-какие детали мне еще предстояло осмыслить самой.

– Не обязательно было ждать, когда я проснусь. Вы, должно быть, с ног валитесь! Поехали бы домой, отдохнули.

В больнице меня решили оставить на ночь, понаблюдать. Находилась она в Фоли, вдали от моря, и я уже скучала по плеску волн.

Эстрель сидела в кресле возле моей кровати. Она откинула вуаль, открыв лицо. На платье белела наклейка для посетителей.

– Мне вовсе не сложно было подождать, пока ты проснешься. Я несколько месяцев тебя ждала. Еще пара часов погоды не сделают!

Аккуратно, чтобы капельница не зацепилась за изголовье, я перекатилась на бок и взглянула на нее. Монитор за плечом фиксировал каждый мой вздох.

– Вы ждали меня несколько месяцев?

– С тех пор, как подложила наперсток в Уголок Диковинок.

Мои глаза округлились.

– Так это вы его туда положили? А как же Мэгги поняла, что его нужно отдать мне?

– Это пустяки! – отмахнулась Эстрель. – Гораздо важнее, почему я его туда положила. Вот какой вопрос ты должна была задать.

Расправив больничное одеяло, я высокопарно вопросила:

– Эстрель, почему вы подложили наперсток?

Ее губы чуть тронула улыбка.

– Потому что спланировала все заранее. Потому что всем нам отпущено на земле не так много времени, а я давно превысила все сроки. Ну же, не расстраивайся так! Никто не живет вечно.

– Но… Я не хочу, чтобы вы уходили.

Мне от одной мысли стало невыносимо грустно. Я успела так к ней привязаться!

Эстрель взглянула на меня с нежностью:

– Если хочешь, я постараюсь задержаться здесь подольше.

– Хочу!

О, я очень, очень хотела!

Эстрель кивнула.

– Так или иначе, я подложила наперсток в Уголок Диковинок, потому что поняла, что мне нужна протеже. Девушка, которая, возможно, однажды унаследует мой магазин. Вернее, не простая девушка, а особенная. Уникальная. Иная. Творческая натура с большим сердцем. Способная понять тонкую ткань жизни и замысловатые швы, которые ее скрепляют. Готовая полюбить этот город и его жителей так же, как я.

Я внимательно слушала, изо всех сил стараясь не потерять нить. И впервые в жизни не разозлилась из-за того, что меня назвали особенной. Наоборот, у меня появилось ощущение, что меня… заметили. И полюбили.

– В день, когда ты приехала, я увидела тебя перед входом в «Сороку» и поняла, что ты именно та, кого я ждала. Это меня удивило, а я, чтоб ты знала, не слишком часто удивляюсь.

– Эстрель, что вас так удивило? – тем же высокопарным тоном вопросила я.

– То, детка, – хихикнула Эстрель, – что, отправляя письмо, я не была уверена, что тебе подойдет наперсток. Знала только, что ты будешь счастлива в Дрифтвуде.

Произнесла она это так многозначительно, что я повнимательнее вгляделась в ее лицо.

Эстрель вскинула бровь, ожидая, когда же я сложу два и два.

Я села в постели.

– Так это были вы? Это вы прислали мне письмо? Но почему?

Ее глаза вспыхнули. Плеснуло расплавленное серебро.

– Учитывая твое положение, я решила, что тебе будет лучше здесь, со всеми нами.

Со всеми нами.

С ней. С Мэгги и Дезом. С Роуз. С Джунипер и Грейс. С Ханной и Джолли. С Норманом и Сэмом.

Сэм… Его имя эхом прозвучало в голове, и она заболела сильнее, чем от сотрясения.

Эстрель встала, погладила меня по руке и поставила на постель подарочный пакет, раскрашенный в фирменные цвета магазина «Стежок». А я, кажется, уже знала, что в нем.

– Но откуда вы вообще узнали обо мне? И моем положении? Не понимаю…

– Вопросы в другой раз. Сейчас важно только то, хочешь ли ты стать моей протеже. По плечу ли тебе такая ноша?

Подражая ей, я вскинула бровь:

– Мне ведь на самом деле не придется таскать на плече тяжести?

Она посмотрела вверх, словно ответ должна была дать ее шляпка.

– Не дерзи! Так дело не пойдет.

– Эстрель, – улыбнулась я, – для меня будет честью учиться у вас!

Она лишь коротко кивнула.

– Что ж, дам тебе отдохнуть. – Эстрель опустила вуаль, направилась к двери, но вдруг обернулась: – Я очень рада, что благодаря моему письму ты попала в Дрифтвуд, Ава. Я верю, что шанса взлететь заслуживает каждый. А люди вроде тебя – особенно.

– Спасибо! – Я смахнула слезинку. – За все.

Эстрель кивнула мне на прощание и ушла.

Я откинулась на подушки и уставилась на монитор; мысли путались в голове.

Если верить врачам, моя чудом испарившаяся эпилепсия и не думала возвращаться. ЭЭГ и МРТ никаких ее признаков не показали. Со мной все было нормально. В анализе крови только два пункта не соответствовали норме. Железо оказалось понижено – анемия.

Я открыла подарочный пакет, который дала мне Эстрель, развернула папиросную бумагу и достала тканевый сверток в улыбчивых таксах. Я встряхнула его, развернула и прижала к груди. Увидев, как Эстрель шьет что-то из этой ткани в магазине, я думала, это будет детское платьице или распашонка. Но не угадала. Это оказался конверт для новорожденного.

Норме в анализе крови не соответствовал еще один показатель – уровень ХГЧ.

Мне сделали УЗИ, и сомнений не осталось: я была на третьем месяце беременности.