В кофейне диковинок

Глава 15

В субботу утром в кофейню вошел Титус с маленькой коробочкой в руках. Увидев его, я тут же схватила тряпку, нырнула под стойку и крикнула:

– Роуз! Тут к тебе!

Титус заговорщически улыбнулся, но стоило в зале появиться Роуз, как его улыбка померкла. Он в одно мгновение сделался серьезным и задумчивым, надул губы, сдвинул брови и уставился на доску с меню.

Заметив его, Роуз замедлила шаг и метнула в меня недобрый взгляд.

Я ухмыльнулась и подняла вверх большие пальцы.

Она же закатила глаза, вытерла руки о фартук и протиснулась за стойку.

– Доброе утро, Титус! Что тебе предложить в этот прекрасный денек?

Я покосилась на миссис Поллард, восседавшую под доской с рецептом. На этой неделе она постоянно торчала в кофейне, но я подозревала, что сегодня это закончится. В понедельник на доске появится новый рецепт. Подмигнув мне, миссис Поллард облокотилась о стол, подперла голову руками и открыто уставилась на Роуз и Титуса.

– Доброе утро, Роуз! Давай-ка посмотрим… – Он побарабанил пальцами по подбородку. – Думаю, я возьму… хм-м… маленький айс-матча-латте с эспрессо, чаем и лавандовым сиропом.

Роуз, злобно блеснув глазами, отозвалась:

– Матча, чай, лаванда? Отличный выбор! Это наш самый популярный напиток. Секундочку, уже лечу выполнять заказ!

Роуз как раз наливала Титусу обычный черный кофе, когда за окном появился Сэм с поводком в руках. Увидев, что я смотрю на него через стекло, он улыбнулся. Я помахала. Сэм наклонился – наверное, привязывал поводок к крючку у двери.

Щеки потеплели. Мне все еще было неловко за то, что произошло накануне.

Прошлым вечером я всеми силами убеждала Мэгги, что мне намного лучше, но, по-моему, она поняла, что я вру. Отчасти мне хотелось – очень хотелось! – рассказать ей все, но я сдерживалась. О том, как мне стало дурно, люди вскоре забудут; но если я расскажу про припадки, с меня глаз не спустят: постоянно будут проверять, все ли в порядке.

Я надеялась, что сегодня мне станет лучше. Но утром, силой заставив себя вылезти из постели, я начала гуглить контакты местных неврологов.

Просто на всякий случай.

Кроме упадка сил и отсутствия аппетита, у меня наблюдались и другие симптомы, которые я всю неделю игнорировала. Легкое головокружение. Расстройство желудка. Покалывание в ногах.

В общем, тревожные предвестники.

Как бы мне ни хотелось верить, что они вызваны чем-то другим, приходилось быть готовой к тому, что припадки не ушли навсегда, а лишь утихли на время.

От мысли, что снова придется со страхом ожидать, когда организм даст сбой, мне делалось дурно. Интересно, что во мне изменится после очередного приступа? Ведь что-то всегда менялось… Обострялись слух и обоняние, появлялись продолжительные головные боли, я начинала быстро уставать или терять ориентацию в пространстве… Каждый припадок делал меня чуть-чуть другой.

Я постаралась отделаться от тревожных мыслей, не давая им основательно обосноваться в голове. Пусть даже эпилепсия вернется, все равно я уже не та, что раньше. И бояться мне нечего. Нет нужды прятаться в укромное место! И маме не нужно следить за мной круглые сутки. Просто придется соблюдать осторожность. Быть осмотрительной. Всегда оставаться начеку. Не терять бдительности. С физическими проявлениями я готова была мириться, а со страхом – нет. Больше никогда не позволю ему себя подчинить! Не откажусь от едва обретенных крыльев!

Что ж, по крайней мере, моя комната в доме Деза была уже готова, а это значило, что теперь мне проще будет скрыть от Мэгги проблемы со здоровьем, ведь мы станем видеться реже. По крайней мере, пока Дез дома, она точно не придет. Ведь, по словам Мэгги, они сильно поссорились.

Я невольно обернулась на дверь кабинета, хотя Мэгги там не было. Чуть раньше она говорила по телефону – видимо, с Ноа. У нее в такие моменты всегда менялся голос: так и сочился любовью. По разговору я поняла, что Ноа о ее ссоре с отцом не в курсе. Они обсуждали занятия, новый ресторан неподалеку от кампуса и учебу за границей.

Потом она сказала:

– Что? Ничего не случилось. А почему ты спрашиваешь? Грустная? – Мэгги деланно засмеялась. – Со мной все в порядке, милый! В полном порядке.

Ясно: солгала. Но что-то в его словах ее зацепило. Потому что, повесив трубку, она вылетела из кабинета, пообещала нам с Роуз, что скоро вернется, и решительно вышла за дверь.

Но прошел уже час, а ее все не было. И отчасти мы этому даже радовались. Ведь все утро она ворчала, путала заказы и даже разок обожглась паром…

Роуз поставила перед Титусом стаканчик кофе.

– Два доллара, пожалуйста!

Он достал из кармана наглаженных шорт три долларовые бумажки. Две вручил Роуз, а третью бросил в банку для чаевых. А затем положил коробочку на стойку перед Роуз.

Та уставилась на нее, как на готовую ужалить змею. Затем осторожно приподняла.

– Что это?

– Мелочь, которая будет напоминать обо мне.

Роуз открыла крышку, вскинула бровь.

– Целых три шоколадки? Как щедро, Титус!

Тут дверь распахнулась, и в кафе вошел Сэм, но, увидев разворачивающуюся у стойки сцену, сразу свернул к Уголку Диковинок и схватил ручной работы ложку с изогнутой ручкой.

Сарказм Роуз Титуса не смутил.

– Это шоколадный трюфель с начинками из белого шоколада, манго и кайенского перца. Обжигающая сладость! Превосходное сочетание, и я говорю так не потому, что сам их приготовил. Надеюсь, тебе понравится. Хорошего дня, Роуз! – Он кивнул, развернулся и направился к двери.

Роуз все смотрела на коробку. Я думала, что от изумления она потеряла дар речи, но тут она подняла голову, посмотрела Титусу в спину и произнесла:

– Спасибо, что зашел! Хорошего дня, конфетка!

Титус остановился перед дверью как вкопанный, а в его отражении в стекле я увидела, что перед тем, как выйти на улицу, он расплылся в улыбке.

Роуз глянула на меня, застенчиво улыбнулась, а затем встряхнулась.

– Нужно закончить уборку в кладовке.

Она прижала коробку к груди и опрометью вылетела из зала.

– Как думаешь, есть надежда, что она поделится шоколадкой? – спросила миссис Поллард.

– Сомневаюсь. – Я обернулась к Сэму. – Я словно в любовном романе живу! Жаль, что Титус по три-четыре раза в день к нам не заходит!

– Она впервые назвала его конфеткой?

– Определенно, – подтвердила миссис Поллард. – Я чуть слезу не пустила!

Я тоже. Улыбнувшись, я поманила Сэма к стойке.

– Ореховый айс-латте и тарелка взбитых сливок?

– Сливки – да, но сегодня я, наверное, возьму кое-что другое. Как насчет карамельного латте?

– Это мой любимый! – Я потянулась за стаканчиком. – Обожаю все с карамелью!

– Тогда попробую. – Он быстро глянул на меня. – Как ты себя чувствуешь?

Этим утром все задавали такой вопрос. Я почти надеялась, что Кэнди Читвуд сжалится надо мной, продефилирует по городу в бикини и спровоцирует еще один помидорный инцидент.

Но только почти.

Потому что на самом деле такая забота меня очень трогала. К тому же не хотелось, чтобы кто-нибудь снова осквернил огород миссис Харлин и получил от нее телесные повреждения.

– Я… более-менее. – Врать не хотелось. – Мне теперь по вкусу только джем твоей мамы.

Вчера вечером я ела его с ванильным мороженым, а утром снова намазала на тост.

– Принесу тебе еще одну банку.

– Совсем необязательно…

– Я с радостью, Ава!

Я покосилась на миссис Поллард. Та, все так же подпирая голову руками, теперь наблюдала за нами. Включив внутреннюю Роуз, я закатила глаза.

Тут дверь снова отворилась, Джолли замерла на пороге и сказала кому-то на улице:

– Да-да, ты любишь Нормана, знаю! Но я думала, ты хочешь шоколадного молока и булочку с корицей.

– Пока, Норман, по-о-ока-а-а! – громко пропела Ханна, а затем протиснулась мимо бабушки в кофейню.

На ней снова было Золушкино платье и светящиеся кроссовки.

– Привет, миз Ава!

Джолли, воздев глаза к небу, вошла следом.

– Доброе утро, Ханна! Привет, Джолли! Сейчас я вами займусь.

Я приготовила Сэму латте и вручила тарелку взбитых сливок для Нормана.

– Спасибо, Ава! Увидимся, – сказал он, расплатившись кредиткой.

– Обними за меня Нормана!

Сэм улыбнулся и вышел.

– Я тоже скоро ухожу, – объявила миссис Поллард, засовывая рецепты в кошелек. – Сдаю дом в аренду – нужно показать его клиенту. Передашь Мэгги, что, если нужен рецепт на следующую неделю, у меня для нее кое-что есть?

– Обязательно, – кивнула я.

– Пока! – крикнула Ханна.

– Пока, миленькая! – миссис Поллард на ходу погладила Ханну по голове.

На улице она приласкала Нормана, перебросилась парой слов с Сэмом, и он засмеялся.

– Этот Сэм Кинделл – молодчина, – произнесла Джолли, глядя на них в окно. – Такой скрытный! Настоящий тихоня, а на помощь всегда приходит первым. – Она, прищурившись, пробежала глазами меню. – Вы еще не подаете тыквенный латте?

Кинделл. Вот, значит, как его фамилия! Хотелось расцеловать сплетницу Джолли.

– Пока нет, – ответила я. – Мэгги обещала в октябре.

Джолли неодобрительно цыкнула зубом.

– Тогда мне чай-латте, пожалуйста. Можешь добавить побольше корицы? Уже так хочется осенних вкусов!

В меню чая не было, но Мэгги как-то сказала, что для особых клиентов мы делаем исключения. Как по мне, Джолли под это определение более чем подходила.

– И шоколадное молоко! – выкрикнула Ханна. – И булочку с корчицей. Пожалуйста! – добавила она, после того как Джолли что-то шепнула ей на ухо.

– С собой, Ава. – Джолли стала рыться в гигантской сумке в поисках кошелька. – Нам с Ханной еще нужно заняться делами и кое с кем встретиться, пока ее мама на работе.

– Сейчас все будет! – сказала я, уверенная, что отныне всегда буду называть корицу корчицей.

Ханна бросилась к выходу, прижала руки к стеклу и стала смотреть на улицу.

– Привет, Норман! – выкрикнула она.

Пес по другую сторону двери тут же встал на задние лапы и завилял хвостом.

Джолли неодобрительно покачала головой, но на губах ее играла улыбка.

– Ты знала, что о сердце мужчины можно судить по его собаке? Нормана весь город с радостью забрал бы себе. А кое-кто и Сэма не прочь бы прибрать к рукам… – Она поиграла тонкими бровями. – Разведенный мужчина с разбитым сердцем? Это же лакомый кусочек!

Я сглотнула застрявший в горле комок. Сэм часто поглядывал на безымянный палец, и я догадывалась, что он пережил тяжелый развод, но все равно мне больно было это слышать.

Однако не хотелось, чтобы Джолли подумала, что я тоже зарюсь на Сэма, поэтому я сказала:

– А по кошке судить о сердце мужчины можно?

– Конечно же нет! Кошки никому не позволяют завладеть их сердцем. Непостоянные создания!

Со смехом вспомнив о Молли, я насыпала в маленький стаканчик лед, налила молока, сдобрила шоколадным сиропом. Как следует размешала, поставила на стойку и занялась напитком для Джолли.

Та отвернулась от двери, навалилась на стойку и подалась ко мне поближе.

– Не хочу надоедать, просто интересно: как там дела у Джунбер? – спросила она, понизив голос.

Как только я узнала, что мишка принадлежит Ханне, мне ужасно захотелось поскорее привести его в порядок, но вчера у меня просто не осталось сил.

Не успела я признаться, что еще не приступила к работе, как Джолли продолжила:

– Нам бы очень хотелось, чтобы она вернулась до того, как Ханна ляжет в больницу на операцию.

Ханна в этот момент подпрыгивала, демонстрируя Норману, как светятся ее кроссовки. А он восторженно кряколаял.

– На операцию?

– Ты не в курсе? Господи, милая! В этом городе так любят болтать… Я была уверена, что ты все знаешь. Ханну мучили головные боли. Я думала, все дело в том, что она слишком громко поет, но МРТ показало опухоль.

Мое сердце замерло на добрую секунду, а потом заколотилось с удвоенной скоростью.

– Нет… – прошептала я.

– Врачи почти не сомневаются, что она доброкачественная, и все же нужно ее удалить и отправить на анализ.

– Когда? – запнувшись, спросила я.

– В пятницу. Операция пройдет в Бирмингемской детской больнице. Мы поедем днем в четверг, переночуем уже там.

Времени оставалось немного, но я знала, что, если придется, стану работать и ночами тоже.

– Я сделаю все, чтобы Джунбер поехала с вами!

Джолли погладила меня по руке.

– Ханна будет вне себя от радости.

Сморгнув слезы, я занялась заказом, мысленно молясь, чтобы с Ханной все было в порядке.

– Пока, Ава, пока! – прокричала девочка мне на прощание, когда они с бабушкой собрались уходить.

Я видела в окно, как она обняла Нормана, а затем они с Джолли свернули и скрылись из виду.

И в ту же минуту в кофейню снова вошел Сэм.

– Ты знал, что у Ханны в пятницу операция? – выпалила я без раздумий.

– Слышал. Представить страшно, как Смиты переживают… Норман так ластится к ней! Он всегда чувствует, что нужно людям.

– С ней ведь все будет хорошо? – с трудом выговорила я.

– Очень надеюсь. – Сэм поднял на меня глаза.

Сглотнув, я встретилась с ним взглядом и вдруг осознала, что веду себя непрофессионально.

– Извини. Меня эта новость совсем выбила из колеи… Ты что-то забыл? Или, может, нужны еще сливки?

– Я в самом деле кое-что забыл. – Он вытащил кошелек и достал из него купюру в двадцать долларов. – Твоя половина вчерашнего выигрыша.

– Да ладно! Серьезно?

– Я вру только про игру на скрипке.

– А как насчет игры на гитаре? – улыбнулась я. – Тоже соврешь?

Это ночью скрипки я не слышала. Зато уснула под прекрасную, но грустную мелодию, которую кто-то исполнял на гитаре.

Он нахмурился.

– Ты, наверное, все еще не готова рассказать, как умудряешься услышать то, что я играю в звуконепроницаемой студии?

Я молчала, кажется, целую вечность, и наконец Сэм опустил глаза на лежащую на стойке купюру.

– Что ж, на сегодня хватит и куша в двадцать долларов. Как думаешь?

– Конечно, но… – Я засмеялась и подвинула деньги к нему.

– Испытаем удачу снова – и будь что будет?

– И будь что будет.