В Кольце

21

Саша от ужаса почти не запомнила, как ее везли до города. Все туда же, в старый кремль. Вроде двое бравых парней в форме затолкали ее в большую машину, где было хоть и неуютно, но тепло. Пока ехали, постоянно останавливались, потому что на дороге десятки эвакуаторов собирали брошенные автомобили и увозили в неизвестном направлении. Их не останавливал тот факт, что на дворе ночь. Они освещали место работы фонарями и небольшими прожекторами на обочине.

В самой крепости больше не было жителей, наряжающих елку и занимающийся последними приготовлениями в к празднику. Теперь вокруг бегали сотни военных, мимо проносились грузовики и другая техника, а вся крепость круглосуточно освещалась яркими прожекторами, от которых таял снег.

Среди мужчин в черных и серых формах постоянно маячили люди в длинных белых куртках. Они что-то измеряли, с кем-то постоянно переговаривались по рациям и что-то записывали в электронные планшеты. От такой бурной деятельности после девяти месяцев тишины у девушки даже голова закружилась.

Одно из зданий на территории старинной крепости отдали медкам. Этот факт несложно определить по каретам скорой помощи рядом с входом. Саша никак не могла понять, зачем столько врачей для места, где уничтожили всех людей? Или же они так о своих солдатиках заботятся? Они вообще в курсе, что здесь убили тысячу человек?

Кажется, всем было по-фигу. Солдаты остановили машину в ухода, передали испуганную девушку какой-то женщине в белом плаще со словами того самого Константина Михайловича: «провела девять месяцев здесь, надо максимально обследовать».

И дальше как в тумане. Люди в белых одеждах, расспросы, иголки, какие-то датчики, снова вопросы и все это происходило где-то между сном и вялым бодрствованием.

Однажды Саша открыла глаза и поняла, что сознание ее в полном порядке. Она отдохнула, выспалась и не ощущала ни паники, ни боли, ни страха. Словно кто-то переключил программу в голове и она снова стала той самой Сашей, которой нужно скорее просыпаться, чтобы не опоздать на утренний созвон по работе. А еще приготовить завтрак мужу, составить список покупок и придумать, что готовить на ужин. Чертов ужин, все время надо напрягать мозги, чтобы придумать что-то интересное.

Девушка попыталась сладко потянуться в кровати, но не смогла оторвать руки от кровати. Оказалось, что они прикованы наручниками к железному каркасу. И вот она уже не в своей спальне, а в какой-то непонятной комнате, с одной стороны стена с маленьким окошком где-то под потолком, с другой стороны плотная, бледно-желтая занавеска, которая отделяла ее кровать от остальной комнаты. Рядом стоит какая-то электрическая медицинская штуковина, от которой тянутся провода к телу. На экране нервно ползет кривая линия и постоянно меняются цифры.

Нет больше ни завтрака, ни утренних звонков. Это все тот же мир безысходности, холода и смерти. Это все то же Кольцо, только теперь власть здесь принадлежит военным и еще неясно, что хуже. Может мародеры и головорезы были не самым плохим вариантом.

Константин Михайлович внимательно изучал записи в ярком блокноте. Он перечитывал их уже в третий раз, выписывая важные для себя моменты. Сергей, Алексей, Александр Владимирович… Жаль нет фамилий, было бы куда проще найти сбежавших. С другой стороны, хорошо, что девчушка вела дневник. Определить кто такой этот Сергей не составило труда. На счет Александра Владимировича пока информации никакой. Но это пока. Найдут и его. И еще какой-то Алексей при деньгах. Убежал давно, никакой информации о нем не было. Должно быть он уже где-то заграницей, до него просто так не добраться. Стоит ли вообще искать?

Мужчина закрыл дневник, постучал костяшками пальцев по яркой обложке и задумчиво посмотрел в окно. Опять сумерки, чертова нескончаемая зима. Надо было им открывать это место именно сейчас? Летом бы куда быстрее управились.

Но приказы с самого верха обсуждать не принято, так что не стоит заморачиваться. Надо — значит надо. Другое дело, что руководство не лезет во внутренние дела. Им важно, чтобы цель была достигнута любыми средствами. Раз надо открыть этот район к лету, значит его откроют. Все вопросы, которые возникнут по ходу выполнения приказа, лежат на самом Константине Михайловиче. И только ему решать, как все будет. И судьбу владелицы дневника тоже решать ему.

Маленькая, храбрая, но глупая девчонка. Поболтать, что ли, с ней? Наверняка она знает куда больше, чем написала. Так получится быстрее поймать карателя-перебежчика. Их к весне вообще остаться не должно. И пока с остатками группы все идет по плану.

С перебежчиками так и вовсе разговор короткий. Их не просто так отправили в Кольцо. За каждым есть большой и маленький грешок. Может незаконное участие в военных конфликтах и не самый большой грех на сегодняшний день, но ведь этот Сергей знал, на что шел, знал, что за его жизнь хорошо заплатят и самостоятельно принял решение. И надо же, строптивой Александре выбора не давали, но вела она себя, судя по дневнику, куда мужественнее, чем здоровый лоб, обученный выживать в любой ситуации. Вот же как все может повернуться в новом мире.

Из раздумий Константина Михайловича вывел писк планшета. Конец дневной смены, полетели отчеты о проделанных делах. Через полчаса заступит ночная смена и утром планшет опять будет истошно пищать. И так каждый день, пока полностью не расчистят район. Полностью — значит утилизируют все автомобили, проверят каждый дом и каждый метр земли. Уберут все следы присутствия людей, а если где-то радиационный фон будет превышать допустимый, то уничтожат все, вместе с землей.

Этому району несказанно повезло, радиация минимальна. Поэтому и решено было открыть его в первую очередь, причем сроки до безобразия сжаты — конец весны. Все из-за того, что людям нужна надежда и вера в то, что все можно восстановить. Можно по крупицам вернуть утраченное. Пусть не все, но этот район станет первым шагом к восстановлению некогда самой густонаселенной территории страны.

Меж тем планшет продолжал пищать, как ненормальный. Константин Михайлович пробежался по коротким строкам отчетов: «Вывезено 64 автомобиля», «Сломался эвакуатор 63 и 91. На ремонте», «Обнаружено два очага повышенной радиации», «Продолжается разбор завалов в квадрате 307. Убрано 30 %». Утром снова будут те же строки, только с другими цифрами. И так еще четыре месяца кряду.

Константин Михайлович еще раз постучал костяшками пальцев по пестрому дневнику, сунул его во внутренний карман куртки и, укутавшись потеплее, вышел из кабинета. Дойти до больницы можно было меньше, чем за минуту — всего-то пересечь небольшую площадь, поздороваться с охраной и специалистами на входе и подняться на второй этаж. Там уже неделю лежит девушка Александра, везению которой можно позавидовать. Словила приличную дозу, но жить будет, исхудала, но не критично. Девушки специально себя голодом морят, чтобы быть стройнее, а тут само вышло. Вот только что делать именно с этой мамзель, мужчина пока не придумал. Прямого приказа не оставлять в живых именно ее не было. Ее судьба полностью в его руках. Вот только еще одна головная боль в лице уцелевшей и слишком много знающей дамочки ему не нужна. И без нее забот хватает.

На первом этаже Константина Михайловича встретила уставшая Галина Ивановна в белом халате. Мужчина почему-то подумал, что всего раз видел главного медика в какой-либо другой одежде — на совещании, когда решили открыть этот район. И самое забавное — у нее всегда уставшее лицо, когда не зайди.

— Местная очнулась? — спросил он, разглядывая лестницу за спиной женщины.

— Да, второй час скандалит и требует объяснений.

— А как состояние?

— Как у космонавта, елки-палки. — женщина звучно засмеялась и похлопала мужчину по груди: — Дерзайте, Константин Михайлович, может хоть вы ее угомоните.

Еще одна проблема, которую нужно решить. Хорошо, что не такая сложная, как утилизация десяти тысяч автомобилей. Но машины хотя бы не скандалят.

— Добрый вечер, Александра.

Мужчина зашел в импровизированную палату и сразу проследовал к кровати, где лежала недовольная девушка. Без куртки, шапки и огромного шарфа она стала втрое меньше. Но взгляд все такой же боевой. Как она вообще умудрялась выживать все это время, ее же соплей перешибить можно?

— Вы здесь главный, да? — недовольно спросила прикованная пленница.

Константин Михайлович сел на старую табуретку рядом с кроватью и проверил на всякий случай, на месте ли наручники.

— Верно, я. Говорят ты тут буянишь, мешаешь людям работать.

— Это психушка?

— Вроде нет.

— Тогда какого хрена меня привязали?

Девушка специально загромыхала об железный поручень, демонстрируя наручники на руках.

— Для безопасности. Ты же девять месяцев жила в изоляции. Это довольно сильный стресс и для организма и для психики.

— Стресс — это ваши бомбежки и тысячи смертей. Все остальное было терпимо!

Константин Михайлович устало вздохнул:

— Ладно, угомонись. От того, что ты тут кричишь и обвиняешь нас во всех грехах, легче не станет.

Он вытащил из внутреннего кармана яркий блокнот и положил рядом с удивленной девушкой. Саша попыталась схватить личную вещь, но наручники не позволили. Оставалось лишь с досадой смотреть на единственное яркое пятно в стерильной белой комнате.

— Это не честно.

— Знаю. Но сейчас я хочу разговаривать с девушкой из дневника, а не с истеричкой. Это возможно?

Саша внимательно посмотрела на мужчину. Все такой же неприятный, как и при первой встрече. Не сказать, что уродливый, вполне обычный мужчина, чей возраст стерся с лица. Вроде глаза еще горят молодым задором, но голову, особенно виски, уже тронула седина. И ледяной взгляд, как у сотрудника гестапо. От него мурашки по коже. В этом взгляде он уже приговорил Сашу к смерти и, возможно, уже представляет, как холодное дуло пистолета касается затылка, но почему-то решил еще немного поиграть со своей жертвой. Должно быть, ему доставляет удовольствие видеть страх в глазах беззащитных людей.

— Зачем я вам? Я ничем не помогу. Все, что здесь происходило, описано в блокноте.

— Меня интересует Сергей. Вы были близки и наверняка он говорил что-то, о чем не написано.

— Что именно?

— Где может скрываться, куда может убежать. И этот Александр тоже. Про него вообще нет никакой информации. Он говорил фамилию? Может, говорил где работал или чем занимался?

Саша усмехнулась в ответ:

— Вы их до сих пор не нашли?

— Найдем. Это дело времени. Но твоя помощь была бы кстати.

— Зачем мне вам помогать? Вы же все равно меня убьете.

Константин Михайлович пожал плечами и на секунду его взгляд перестал быть колким и неприятным. Показалось, что даже глаза стали светлее, как крепкий чай, а не как бездонный мрачный портал в ад.

— Мне бы не хотелось все так заканчивать.

— А есть варианты?

Незнакомец смело облокотился на край кровати почти у прикованной руки. Словно заговорщик, он продолжил говорить спокойно и тихо:

— Пойми, Александра, выше меня тут пока никого нет. И однозначного приказа по гражданским тоже. Физическая зачистка вообще не мой профиль. Я должен обеспечить безопасность этого района, возможность открыть его для мира и людей. Не скрою, такие как вы — кость в горле, потому что неясно, что с вами делать. Со сбежавшими понятно, они могут представлять опасность здоровью людей за Кольцом. Ты же, как выяснили медики, не представляешь угрозы. Во всяком случае для окружающих. Так помоги мне их найти и я позабочусь о твоей безопасности.

— Я не верю, что вы непричастны к смерти тысячи людей. У вас на физиономии написано, что каждый день ужинаете с дьяволом.

— Это я еще вовремя развелся. — Константин попытался улыбнуться от, как ему казалось, искрометной шутки, но вышел жуткий оскал. — Ну так что, поможешь найти предателей?

Саша опустила взгляд, пытаясь продумать, что же будет дальше. Этот мужик всего лишь прикидывается добреньким и готов пообещать что угодно, лишь бы она рассказала о Сергее с Александром. Забавно, но ей и вправду нечего сказать. Она не знает фамилий, не знает родственников или друзей. В Кольце это совсем неважная информация. Прямо сейчас о том, кто такой этот Сергей больше всех знает как раз неприятный мужик напротив. Который, ко всему прочему, лазил в личных вещах и читал дневник. Саша поклялась больше никогда не вести дневники. Ее личные переживания и мысли прочитали уже все, кому не лень.

— Мне нечего вам сказать. — тихо произнесла она, боясь посмотреть в лицо своей смерти. — Я и правда почти ничего о них не знаю. Знаю, что Сергей был карателем, но согласился вытащить Алексея. Кем они друг другу были я не знаю, они не говорили. Может знали друг друга раньше, а может познакомились уже в Кольце. С Александром мы болтали вечерами по рации. Вы же читали, так? — Мужчина кивнул. — Но он ничего особенного про себя не говорил. В основном говорили о том, как ему сохранить свой город от карателей, головорезов и вас. Чем он занимался до этого, где жил и работал, я не знаю.

Константин Михайлович разочарованно вздохнул, не такой ответ он ожидал услышать. Пришлось возвращаться в свой кабинет с пустыми руками. Меж тем, завтра утром руководство потребует отчет. Они, конечно, ищут сбежавших, но отчего-то вину пытаются переложить на плечи Константина. А ведь он к карателям вообще никакого отношения не имеет. Пусть их руководство следит за своими псами.

А зачем он вообще вернулся в кабинет?

Константин Михайлович осмотрел белые стены помещения, которое раньше было офисом туристического агентства и бросил яркий дневник на стол. У него что, и правда такая неприятная физиономия? Он уже хотел было позвать помощника, но вспомнил, что у того смена закончилась. У него так-то тоже, но спать не хотелось. Слишком много дел и бесконечные мысли в голове, которые даже коньяком не заглушить.

Теперь еще и девчушка местная, вообще не ясно, что с ней делать. Убить без суда и следствия, потому что слишком много знает? Можно попросить поставить ей какую-нибудь капельницу и утилизировать с остальными. Никто о ней не вспомнит, потому что никто из родственников не покинул Кольца. С другой стороны, она столько пережила, что подло обрывать такую интересную жизнь.

Константин Михайлович усиленно растер лицо руками, так, что даже щеки покраснели. Все, хватит на сегодня, надо отдохнуть.

Рано утром в палату вошла полная женщина в белом халате. Саша плохо спала, реагируя на каждый шорох. Ей казалось, что вот-вот придут солдаты и расстреляют. Ну или выведут куда-нибудь за старинные ворота крепости и там прикончат.

Но женщина не выглядела сердито и в ее руках не было оружия. Она подошла к кровати, посмотрела на монитор и сама себе кивнула.

— Думаю, это можно отключать. Не будешь драться?

Саша звякнула наручниками:

— Как?

Женщина аккуратно сняла датчики с тела и выключила прибор. В палате сразу стало тихо, больше не работали маленькие вентиляторы внутри.

— Вы меня убьете? — тихи спросила Саша. — Я вам больше не нужна ведь.

— Если не будешь буянить, как вчера, то ничего тебе не сделаю. Не будешь ведь?

— Не буду.

— Вот и хорошо. Спишем твое вчерашнее представление на побочку от препаратов.

— Я не особо помню, что вчера было. Помню только вечером тот неприятный мужик приходил.

— Михалыч-то?

Саша вопросительно посмотрела на женщину, которая продолжала колдовать с медицинскими приборами поменьше.

— Константин Михайлович, наш главный.

— Наверно он.

— Все еще ищет сбежавших?

— Да, только я мало чем могу помочь.

— Это плохо. Мы не знаем их состояние. Они могут быть опасны для окружающих.

Саша никак не могла понять, в чем может быть опасность от двух сбежавших мужчин. Навряд ли они будут на кого-то нападать или как-то иначе выдавать свое местоположение. Им вообще не надо показываться никому на глаза. Или эта докторша считает, что все, кто жил в Кольце сумасшедшие?

— Мы не психи, не подумайте. Мы просто пытались выжить, как могли и как могли оставались людьми.

Женщина с грустью взглянула на пациентку, глубоко вздохнула и покинула палату. И на фига Михалыч ее притащил? Надо бы у него самого спросить.

Константин Михайлович сидел в своем кабинете в здании напротив. Еще слишком рано, чтобы куда-то выезжать и лично контролировать процессы. Галина Ивановна примерно знала расписание начальника, так что не сомневалась, что застанет его на месте. Тем более знакомы они были давно и женщина имела некоторые послабления со стороны начальника.

— Константин Михайлович, можно? — дверь чуть приоткрылась и на пороге появилась вечно уставшая женщина.

Начальник жестом пригласил войти. Галина Ивановна устало плюхнулась на скрипящее под ее весом кресло и кое как сложила руки на необъятной груди:

— Константин Михайлович, хотела сказать, что пациентка здорова. Мне нет смысла дальше держать ее в палате.

— Безобразничала?

— Нет, сегодня спокойная. Думаю, от препаратов ее немного того… — она покрутила ладонью у лба. — Сейчас все хорошо. Только ума не приложу, что с ней дальше делать? Могу вывезти в госпиталь за периметр, пусть там ее обследуют.

— Так себе идея.

— А какие варианты?

— Пока не знаю.

Пусть Галина Ивановна была куда ниже в звании, но военным медикам многое позволительно. Между ней и Константином были хоть и не дружеские отношения, но более неформальные, чем с остальными. Во всяком случае друг от друга они старались ничего не скрывать, потому что от вердикта Галины зависело открытие района вообще. Если она посчитает местность опасной для пребывания людей, то как бы Константин не рвал задницу, район не откроют. Так что хоть формально она и подчинялась Константину Михайловичу, окончательное решение было за ней.

— Ликвидировать? — шепотом произнесла женщина, не моргая глядя на начальника.

В ответ Константин вытащил из ящика яркий блокнот и бросил на стол:

— Почитайте, если интересно. Дневник вашей пациентки.

— Там что-то интересное? Важное?

— Просто жизнь человека в Кольце. Интересная, насыщенная жизнь. Даже нам с вами не снилось.

— Да, знаете ли, после всех тех событий, мне порой такое снится. В холодном поту просыпаюсь.

— Знаю. Мне тоже. — чуть тише ответил начальник, но тут же перевел тему: — Ликвидировать девчонку самый простой вариант. Она много чего видела и видела со своей стороны, не с нашей. А еще удивительным образом смогла выжить. Именно про таких говорят, что родились в рубашке. На ней, черт возьми, кевларовый жилет был при рождении, не иначе. Но она является проблемой.

— Может поговорить с ней? Психика у нее немного гуляет, но если не совсем безнадежная, то сделает все, как мы скажем.

— А дальше что? Выпустим за Кольцо и иди на все четыре стороны? Я нашел ее документы, благо в этом дневнике сохранился пропуск и номер ее машины. Никого из семьи за Кольцом нет. Значит все остались здесь.

— Она знает?

— Без понятия. Но идти ей некуда. Разве что пополнить армию бездомных на пособиях. Слышали, что они устроили у восточных границ Кольца?

— Да, читала. Пусть с ними полиция разбирается. В Кольцо же они не прорвались.

Константин снова замолчал, постукивая костяшками пальцев по поверхности стола. Надо что-то решать, а в голове только одна дурная мысль — бросить тело девчушки к остальным. Но сама мысль наводила уныние и апатию. Столько власти, ресурсов и людей, а что делать с девочкой решить не может. Из-за Константина и так погибло слишком много людей. Хоть одну душу из бесконечного списка жертв он же может спасти?

— Официально живых в Кольце нет. — произнес он заученную фразу, глядя в потолок. — А мы сейчас с вами не столько открываем часть Кольца, сколько убираем говно за Виталием Семеновичем.

— Константин Михайлович, я не ваш начальник, но позвольте дать совет.

— От вас — приму за честь.

Женщина выдержала мхатовскую паузу и осторожно продолжила:

— Совесть нас с вами до конца жизни будет мучать, тут уж ничего не изменить. Понимаю ваше стремление спасти хотя бы одного человека, но сейчас вы сидите очень высоко, а стул под вами очень шаткий. Тот же Виталий Семенович спит и видит, как от вас избавиться. Девочка может стать той точкой, через которую они к вам подберутся. Я всецело на вашей стороне и хочу, чтобы вы и дальше делали свою работу. Так что вызывайте ребят из-за Кольца, пусть они решают, что делать. Я напишу, что она важна в медицинских целях, как лакмусовая бумажка для будущих жителей этого района. Пусть дальше сами разбираются. А у нас тут другие задачи.

Через два дня на территорию старой крепости заехал неприметный автомобиль. Из-за суеты на гостей даже особо внимания не обращали. Тут каждую минуту кто-то приезжает и уезжает. А еще кричит, ругается, громко кого-то зовет или переговаривается по рации. Разве кто-то будет в этой вакханалии обращать внимание на незнакомую машину?

Люди в штатской одежде и в теплых пуховиках поднялись на второй этаж административного здания. Кабинет начальника им искать не пришлось, за ними уже спустился помощник и молча проводил куда надо.

— Константин Михайлович?

На пороге стояло двое неприметных мужчин. Один примерно того же возраста, что и начальник, второй гораздо моложе, видимо помощник или мальчик на побегушках. Жаль в гражданке звания не увидеть, но по рожам понятно, что ребятки серьезные.

— Да, проходите, присаживайтесь.

Мужчины закрыли за собой дверь и молча сели в свободные кресла. Воцарилась минута липкой тишины, когда каждый знает, что надо сказать, но почему-то никто не начинает разговор.

— Что ж, — Константин Михайлович сложил руки на столе и чуть наклонился к гостям, — вы знаете, что мое дело привести территорию в порядок. Люди в мою задачу не входят.

— Это мы поняли.

— Вот и хорошо. Девчушка в санчасти, она как раз напротив. Вас проводят.

— Позвольте вопрос? — мужчина внимательно разглядывал начальника, подмечая уставший вид и напряженность лица. — Зачем вы ее вообще сюда притащили?

— Она знала наших беглецов.

— Помогла?

— Не особо.

— Да уж, нужно лучше охранять границы. — надменно произнес он.

— Нужно лучше проводить зачистку. Нас уверяли, что живых здесь нет. — огрызнулся в ответ Константин Михайлович.

— Их и нет, — собеседник хитро улыбнулся. — Граждане страны в полной безопасности. Всех живых спасли, незаконную деятельность на закрытой территории прекратили и совсем скоро откроем первый район для возвращения жителей. Так?

Константин Михайлович кивнул:

— Именно так. Так что жду от вас помощи в решении некоторых вопросов, чтобы мы не останавливали нашу основную работу. Граждане хотят вернуться домой, а мы сделаем все возможное, чтобы это случилось как можно скорее.

— Отлично сказано.

— Вас проводят в нужную палату.

Галина Ивановна натянула на полусонную Сашу белую куртку с рваным рукавом. Одежду девушки сожгли, так что пришлось одевать в то, что было. А было растянутое шерстяное платье, стоптанные сапоги на пару размеров больше нужного и штатная куртка для обследования территории. Кто-то из сотрудников порвал рукав, поэтому ее списали, но пока не выкинули. Вот и пригодилась. А еще пару доз седативных были как нельзя кстати. Девушка может быть буйной, а Галине Ивановне лишние проблемы не нужны. Сдать бы ее и забыть как страшный сон.

Саша постоянно пыталась завалиться на кровать, глаза сами закрывались, а тело не желало делать лишних движений. В теплой куртке стало совсем мягко и уютно, как на облачке. Вот бы еще тетка отстала, но она настойчиво пыталась всунуть непослушную ногу в сапог.

Когда на пороге из ниоткуда нарисовались двое неизвестных мужиков, Саша лишь блаженно улыбнулась. Она бы и поздоровалась, но лень было шевелить губами.

— Что с ней? — спросил тот, что постарше.

— Немножко витаминчиков для спокойствия.

— До машины дойдет?

— Ну уж вы помогите девушке. Видите же, что тяжело человеку.

Мужчины подхватили Сашу под руки и вывели на улицу. Ледяной ветер пронизывал до самых костей, поэтому девушка съежилась и что-то неразборчиво проворчала. Но вдруг холодный ветер сменился мягким сидением машины и запахом кожи и бензина. Стало тепло и так уютно, что Саша почти сразу провалилась в сон.

Проснуться заставил непонятный грохот, крики и выстрелы. Она с трудом открыла глаза и с удивлением обнаружила, что лежит в сугробе, а прямо над ней пролетают звонкие пули. Все еще хотелось спать, но ситуация выглядела странной. Откуда сугробы и кто кричит? Что вообще происходит?

На белой куртке появились странные красные пятна, кто-то за спиной крикнул «ложись!» и Саша тут же упала лицом в рыхлый снег. Следом снова выстрелы над самой головой и чей-то душераздирающий вопль. Стало даже не много страшно, кто может так орать?

Саша снова попыталась поднять голову, но кто-то навалился на нее сверху, вжимая в снег. Она слышала над собой хриплые вздохи, которые становились все реже и слабее, пока и вовсе не прекратились. Сил снять с себя неизвестного человека не было, а меж тем тело давило все сильнее, закапывая девушку в сугроб с головой.

Казалось, что в сугробе она пролежала целую вечность. Выстрелы над головой то прекращались, уступая место крикам, то заново свистели. Вроде одна из пуль попала в тело наверху, а может он сам дернулся.

В какой-то момент полусонный мозг все же стал волноваться, ибо воздуха в сугробе катастрофически не хватало. Саша пыталась стряхнуть с себя тело, но безуспешно. Словно и не человек был сверху, а целая гора. Тогда она попыталась проползти вперед. С трудом, но все же удалось вылезти на полметра, но помешало запорошенное снегом бревно. В трезвеющей голове пронеслась мысль, что никто ее не найдет, она так и останется лежать между бревном и неизвестным человеком.

«Помогите», — вырвался хриплый вздох, но его никто не услышал. Люди повсюду кричали куда громче и ее слабый голос растворился с общей суматохе. Но она не сдавалась, пусть тихо, но продолжала звать на помощь. Ведь тут не Кольцо, тут теперь есть люди, которые могут помочь.

Выбившись из сил, Саша уткнулась лицом в холодный снег. Неужто это конец? Вот так нелепо задохнуться в сугробе, среди толпы живых людей.

Быстрые шаги по хрустящему снегу, тяжелое дыхание и чьи-то руки схватили Сашу за куртку и потянули из сугроба. Девушка увидела только знакомый китель и тут же вцепилась в него, крепко обнимая незнакомца.

— Спасибо, спасибо, — бормотала она, захлебываясь слезами. — Я почти задохнулась. Я думала это конец.

— Все хорошо, все позади, — произнес знакомый голос.

Только сейчас Саша поняла, что обнимает неприятного мужика по имени Константин. Его руки вцепились в спину девушки и крупно дрожали. Наверно из-за того, что он одет не по погоде. Ну кто ходит по морозу в таком виде?

Почти сразу к Константину подбежали несколько солдат, отцепили от него девушку и, подхватив под руки, понесли вдоль площади к медицинскому корпусу.

Знакомая до боли палата, светло-желтая занавеска, но теперь она не слева, а справа. На кровати, где совсем недавно держали Сашу, теперь лежал какой-то парень и корчился от боли. Вокруг него суетилась полная женщина и парень в белом халате. Они молча занимались парнем, причем ловко и не мешая друг другу.

— Ну чего ты кричишь, родненький? Рана сквозная, влетело и вылетело. Кости целы. — успокаивала женщина, осматривая окровавленную ногу. — Не переживай, мой хороший, побегаешь еще.

В дверях появился запыхтевший солдат и срочно позвал женщину с собой.

— Этого готовь к операции, я скоро вернусь. — скомандовала она и выбежала из палаты.

Молодой доктор выбежал вслед за начальницей, но вскоре вернулся с каталкой и еще одной девушкой в белом халате. Никого из них Саша раньше не видела и сама себе задавалась вопросом «сколько же здесь врачей»?

Когда стонущего парня увезли, Саша осталась совсем одна. Без наручников, без охраны. Никому не было до нее никакого дела. Девушка сидела тихо, боясь лишний раз шевельнуться. Ей казалось, что стоит что-то сделать и тут же набегут солдаты, снова привяжут к кровати и уже никогда не отпустят.

Прошло, должно быть, не меньше получаса, а Саша так и сидела на краю койки. Спина затекла и очень хотелось пить, но она не смела выйти из палаты. Голова все еще была как в тумане, но при этом до сознания все же долетела мысль, что что-то случилось. Выяснить бы что, вот только спросить не у кого.

— Эй, ты как?

Из задумчивого состояния девушку вывел Константин, который появился в палате из неоткуда. Вспотевший, потрепанный, но почему-то именно в таком виде он выглядел моложе, чем думала Саша. Он стоял совсем рядом и внимательно разглядывал девушку. Она же в ответ едва слышно спросила:

— Что произошло?

— Ничего хорошего.

Константин подошел ближе, еще раз осмотрел лицо Саши и достал из кармана кителя белоснежный платок с голубым кантиком. Он осторожно сел рядом на кровать и стал аккуратно протирать лицо.

— Что это? — Саша отстранилась, разглядывая покрасневший платок.

— Чуть-чуть осколками посекло, ничего страшного.

— Осколками? Что, черт возьми, случилось? У меня состояние, словно меня по голове ударили с самого утра. Я ничего не соображаю и ни на что нет сил.

— Это таблеточки Галины Ивановны. Давай-ка снимем куртку и ты немножко отдохнешь, хорошо?

Надо же, когда неприятный мужик говорил спокойным, даже заботливым тоном, то казался не таким уж и мерзким. Удивительное преображение. Или это тоже «таблеточки» Галины Ивановны?

Пока девушка стягивала грязную куртку в красных подтеках, с улицы раздались крики и несколько выстрелов в воздух. Показалось, что пули пролетели как раз мимо маленького окна у самого потолка. Константин резко встал и, осознав, что до окна дотянутся невозможно, выбежал из палаты.

Саша какое-то время просидела на кровати одной рукой в куртке, другой разглаживая шерстяной ворс на незнакомом платье. С одной стороны хотелось лечь в мягкую кровать, укутаться одеялом и проспать целую вечность. С другой — все разом забыли о Саше, значит на улице происходит что-то невероятно интересное. Как можно такое пропустить?

Девушка натянула куртку обратно и, чуть пошатываясь, как от лишнего бокала шампанского, вышла из палаты. Вокруг нее бегали люди в белых халатах, в коридоре на стуле сидел солдат с окровавленным лицом, но к нему никто не подходил. Видимо, были пациенты поважнее. И, опять же, всем было наплевать на девушку.

На улице было оживленно. Небольшую площадь расчистили от машин и грузовиков, включили яркие прожекторы, хоть и было достаточно светло, и с десяток солдат сгрудилась в самом центре.

Саша с любопытством приблизилась к толпе, пытаясь разглядеть то, ради чего они собрались. Оказалось, они окружили пятерых мужиков. Те были изрядно помяты, у одного уже наливался фиолетовый фингал под глазом, а взгляд у всех был одновременно злой и испуганный, как у загнанных зверей.

Из толпы вышел Константин и встал напротив, колючим взглядом разглядывая каждого по очереди. Саша оказалась права — этот Константин умеет сделать настолько неприятное лицо, что злость в глазах пойманных людей резко испарилась. Остался только страх.

— Ну и чего же вы планировали? — стальным голосом спросил Константин. — Толпой безмозглых идиотов напасть на охраняемую территорию?

Захваченные мужчины молчали, никто не решался даже глаза поднять. Саша же подошла так близко, что оказалась как раз среди десяти солдат, что крепко держали автоматы, направив дуло на задержанных.

— Ну что молчим, орлы Кольца? Храбрость в штаны наложили? Давайте по-очереди. — Константин подошел к одному из них и ткнул ладонью в грудь: — Давай, говори, герой, мать твою.

Молодой мужчина мялся на месте, нервно подергивая плечами. Видимо понимал, что за любое неправильное слово тут же схлопочет пулю в голову. От волнения он не знал, куда деть руки и в какой-то момент потянулся за шерстяной шарф, стягивая его с себя. Тут-то Саша и заметила до ужаса знакомый рисунок — черный паук на всю шею к белым крестом на брюхе.

— Я тебя знаю. — пробормотала девушка, подходя ближе. — Ты же тот самый урод, что пытался меня сжечь.

Теперь все внимание было приковано к маленькой девушке. Она не обращала внимания ни на оружие в руках солдат, ни на тяжелый взгляд Константина. Перед глазами стояла мутная картинка смеющегося мужика с пауком на шее, который весело разливал средство для розжига в углу ее дома. В это время второй, лицо которого она не запомнила, связал руки бельевой веревкой и потащил за шиворот в подвал. Ее просто сбросили с лестницы на бетонный пол, отчего Саша потеряла сознание на какое-то время.

Видимо розжиг оказался хреновым и дом не разгорелся. Иначе сейчас она бы не стояла здесь и не смотрела своим мучителям в глаза.

— Ты его знаешь? — Константин внимательно смотрел на Сашу.

— Да, да, знаю. По татуировке на шее. Не думаю, что здесь у кого-то еще есть такой же паук.

— Да че ты знаешь! — огрызнулся мужчина и зло посмотрел на маленькую девушку, задирая плечо, чтобы скрыть наколку. В отличие от неприятного мужика, простую девчушку он не боялся.

— Вы ходили по домам и крали все, что плохо лежит. Били окна, ломали двери и поджигали дома. Тебя-то я отлично запомнила и еще с тобой был какой-то мужик с красной банданой.

— Так, отведите девушку в медицинский корпус. — приказал Константин, потому что слишком много лишней информации говорит девчушка в присутствии простых солдат. — Дальше сами разберемся.