В Кольце

9

— Эй, не прячьтесь, я не представляю опасности!

Сергей, чуть прихрамывая, зашел в гостиную небольшого дома безымянной деревни.

— Я хотел остановится на ночлег где — нибудь, увидел ребенка в окне и подумал, что надо бы предупредить. Я только на одну ночь, завтра пойду дальше.

За дверью в глубине дома послышались шорохи и кто — то едва слышно пшикнул.

— У меня есть немного еды, я поделюсь за гостеприимство.

Сергей изо всех сил пытался выглядеть доброжелательно, даже брови домиком сложил. При этом он понимал, что потрепанный вид и грозный рост напугают любого. Он был готов к чему угодно: к нападению, внезапному удару и даже выстрелу. Но к молчанию не был готов. От этого становилось жутковато. Пусть уж враг предстанет перед ним и будут понятны шансы, нежели стоять и гадать, кто же прячется там за дверью.

— Ладно. Если не против, я в соседнем доме переночую и завтра уйду. Проблем не доставлю, обещаю.

Сергей, не сводя взгляда с двери, медленно вышел на улицу и прошел в соседний дом. Дверь была заперта, но легко поддалась на нож и ловкие руки. Все же не умеют китайцы делать крепкие двери. И спасибо им за это.

В доме было сыро и холодно. Хозяева побросали лишние вещи у входа и в спешке бежали, надеясь спастись. Где они теперь? Там, за Кольцом или лежат в выжженной траве после налета коллег? Судьбы миллионов людей изменились в один миг и теперь можно лишь догадываться об их судьбе. Но стоят ли сил такие размышления? Лучше носки высушить, да пожрать приготовить.

Пока не стемнело, Сергей вышел во двор и развел небольшой костер под навесом. Не видно тепла, не видно дыма. День был солнечный, металлическая крыша навеса нагрелась и не должна выдать его местоположение дронам. Если их вообще запустили.

Нехитрый ужин — рис и банка тушенки, найденные по дороге. На костре кипел чай в котелке, рядом сушились носки с ботинками и запах ароматного варева забивался вонью грязных ног. Ноги потом, доесть охота.

Из — за соседнего забора послышался шорох и Сергей молниеносно вскочил на ноги, хватая нож в одну руку и валявшийся рядом кирпич в другую. Шорох на несколько секунд прекратился, пока среди осыпающейся листвы не промелькнула маленькая светлая головка.

— Эй, ребенок! — крикнул мужчина. — Не бойся, я не страшный. — «Ну да, конечно» промелькнуло в голове. — Есть хочешь?

Любопытные серые глаза мальчонки выглянули из — за веток и испуганно посмотрели сначала на здоровяка, потом на котелок.

— Не боись, подходи. У меня осталось немного, поделюсь с тобой. Давно ел?

Мальчик сделал нерешительный шаг, поправляя светлую шапку на макушке, которую мужчина принял за волосы. Глаза жадно смотрели на котелок. В этот же момент невесть откуда выбежала женщина, схватила мальца в охапку и с ужасом посмотрела на незнакомца.

— У нас ничего нет, не трогайте нас! — заверещала она.

Молодая, ухоженная, в модном полушубке. Из под мехового капюшона выбиваются кудри светлых волос. Словно она только что вышла из парикмахерской, а не выживает в зоне отчуждения.

Сергей отбросил нож с кирпичом и поднял руки:

— Эй, эй, все в порядке. Не собираюсь я вас трогать. Мальцу поесть предложил. Ваш? — он указан на испуганного ребенка в руках женщины.

— Еще раз повторяю, у нас ничего нет и от вас нам ничего не надо. Убирайтесь отсюда. — прошипела женщина и по взгляду было ясно, что она не шутит.

— Слушайте, я примерно представляю, какие гости к вам заходили и, поверьте, я не из них. Мне есть куда идти, но на дворе вечер, нога разболелась и мне бы переночевать. Утром я уйду. Так что мне проблемы не нужны, вам проблемы не нужны. Давайте попытаемся достать из глубины все человеческое, что у нас осталось и с миром разойтись.

Женщина поставила ребенка на землю и медленно подошла к костру. Мальчишка спрятался за пушистым полушубком, глядя на котелок, но не решаясь к нему подойти.

— Много тут народу проходит, вы не первый и не последний. Некоторые тоже улыбаются, еду предлагают.

— Не хотите — не буду предлагать. Мне по — фигу. Еда теперь ценный ресурс. Целых магазинов я еще не встречал.

— Да, все разворовали. — кивнула женщина. — И по домам постоянно лазят. Как вы, например.

— За это извиняюсь, не хотел напугать. — Сергей кивнул в сторону приоткрытой китайской двери. — В этом доме ничего нет. Вы уж извините, что дверь взломал.

— Там ничего нет, потому что мы туда уже заходили. Через заднюю дверь. Это дом Зайцевых, они уехали почти сразу.

— Понятно. Значит с едой напряг. Не ломайтесь, девушка, садитесь к костру. Если сами есть не будете, мальца хотя бы покормите.

Женщина неуверенно зашла под навес, пододвинула березовый пенек и села поближе к огню. Сергей положил нехитрый ужин в алюминиевую кружку и протянул гостье. Она есть не стала — понюхала содержимое и передала мальчишке.

— Меня Сергей зовут.

— Елена. — тихо ответила незнакомка. — А это Максим.

— Привет, Макс.

— Он не особо разговорчив. Навидался всякого. — пояснила Елена молчание ребенка. — Вы издалека идете?

— Да почти по кругу все обошел.

— И что, везде так?

— Где — то получше, где — то похуже. В основном похуже.

— Куда уж хуже? — усмехнулась женщина себе под нос.

— Очень много сгоревших деревень и поселков. Вам повезло, у вас все цело.

Елена пригрелась у костра, расслабилась немного и начала почти без умолку рассказывать о своей жизни. О том, что в деревне нет коммуникаций, только печи. Еды тоже нет. Что привез ее сюда муж через неделю после взрывов. Что пытались выбраться через пропускной пункт, но солдаты зачем — то начали расстреливать толпу. Она убежала, где муж не знает. Вернулась в эту деревню, потому что здесь жила тетка. Но та успела выбраться. Что их на всю деревню пять человек, двое из которых появились через пару месяцев после взрывов, да так и остались.

— Самое страшное — незнание. — подытожила Елена. — Мы все ждем, когда нас эвакуируют, но с каждым днем надежды все меньше. Про нас просто забыли. А уходить далеко страшно — столько психов на дороге и в городе. Столько слухов и историй. Уж лучше здесь отсидеться.

— Вы правда верите, что кто — то нас спасет? Я бы не ждал, а готовился к зиме.

— Мы и готовимся. Как можем. Дров собрали, картошки накопали. Но я все еще надеюсь, что скоро этот кошмар закончится.

7 октября

Чудеса бывают!

Сегодня проснулась от странного ощущения, что — то было явно не так. Лежала в кровати минут пять, пока не поняла, что мне в лицо светит лампа. Включенная лампа на потолке. Горит!

Я не знаю кто включил свет. Не знаю, для чего. Но теперь в нашем проклятом мире, в Кольце, как говорит Сережа, есть цивилизация, есть свет!

На долго ли?

— Это Петр, Павел и Анна Ивановна. — Лена повесила полушубок на спинку стула и села к остальным за стол. — Это Сергей, друг. Я надеюсь.

Присутствующие за столом с опаской смотрели на незнакомца. Мужчина — пенсионер Петр, Павел помоложе и Анна Ивановна — совсем древняя старушка. Вот и все население деревни. На столе вареная картошка, яблочный пирог или что — то на него похожее. В разнокалиберных кружках отвар из трав. Чай у них закончился еще месяц назад.

— О кофе мы уже и не мечтаем. — смеялась Лена в самый разгар ужина. В ее ярких голубых глазах играли огоньки свечей. — Вы, кстати, знали, что свечи можно использовать повторно? Анна Ивановна их не выкидывает, а делает фитильки и из остатков новые свечи. Никогда бы не подумала, что так можно.

Старушка неловко улыбалась, с опаской глядя на здоровяка напротив. Петр машинально искал на столе бутылку, но спиртное давно закончилось. Он пытался гнать самогон на костре, но вышло так себе. Да и за порчу сахара получил по шее от оставшихся жителей. Только Павел был солидарен в экспериментах пенсионера, но будучи мягким характером, поддержал женскую половину. С тех самых пор, с начала июня, спиртного в деревне не было.

8 октября

Сегодня устроила праздник желудка и испекла хлеб. Притащила электрическую духовку из своего дома. Долго сидела там, раздумывала — не стоит ли переехать обратно? Все же родные стены. Но мысль так себе — угол гостиной зиял черным ожогом и запах жженого пластика до сих пор не выветрился, так и веет в воздухе, как напоминание о том, что я чуть не умерла в собственном доме от рук ублюдков. Да и куда мне одной такой большой дом?

Уже не жду возвращения Сергея. Сначала переживала, потом ждала, как ненормальная. Но прошел почти месяц, чего уж теперь ждать? Что — то случилось в дороге и я об этом никогда не узнаю. Надо продолжать жить дальше. Надеяться на себя и только на себя. Жить воспоминаниями опасно в наше время.

Елена стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Сергей тоже чувствовал неловкость, сидя на краю кровати в чужом доме. Странно это. Хотел переночевать, а живет уже который день. Но фигура Лены в проеме так и манит. Зачем она одела обтягивающие штаны и эту красную кофточку с неприлично глубоким вырезом? Еще немного и грудь сама вывалится из нее.

— Ты не передумал? — произнесла Лена и голос ее был сладок и тягуч, как мед. — Зачем скитаться по заброшенным деревням? Оставайся.

— Я обещал другу. — ответил Сергей и ком встал посреди горла. Саша там, в своем маленьком доме, сидит у окна и пьет ароматный чай. Наверняка ждет его.

— Приведи друга сюда, если он захочет. Мы же люди, мы не можем жить порознь.

Девушка зашла в комнату и легким движением села на кровать рядом с мужчиной. От нее приятно пахло, светлые волосы облачком обрамляли красивое лицо, а огромные голубые глаза смотрели на Сергея, словно хотели проникнуть в самую суть. Она положила свою нежную ручку на руку Сергея и кокетливо провела пальцами по костяшкам.

— Да и потом, твой друг навряд ли сможет заменить тепло женского тела. А мне бывает так одиноко по ночам.

Сергей не сразу понял, как оказался в нежных объятиях мало знакомой женщины. Как почувствовал вкус ее пухлых губ и вздымающуюся грудь в своих руках, так все сознание застелило плотным туманом. Страстные поцелуи, едва слышные стоны и извивающееся тело, реагирующее на каждое прикосновение. О чем еще мог мечтать уставший мужчина, после долгой дороги в Кольце?

11 октября

Деда Леша научил меня многим хитростям спартанской жизни. Во-первых, он никогда не унывал. Бывало жаловался на боли в спине или коленях, но не раскисал, делал что-то через боль. Он часто говорил: «Людей губят не лишения или боли в пояснице, а страх и неопределенность. Никогда не унывай и держи в голове какой-нибудь план, по которому не спеша будешь идти».

Я решила последовать его совету. Ну не лежать же целыми днями на диване и плевать в потолок. Все продукты я разделила на равные части и убрала по коробкам. Конечную точку взяла начало июля. Думаю, к тому времени нас либо спасут, либо в огороде вырастет что-то свежее. Надеюсь, что все же спасут. У меня получилось 40 недель и 62 коробки. Что ж, с запасом, совсем не плохо.

Еще деда Леша говорил, что в случае, если накатит паника из-за того, что мы с ним остались одни и никого больше рядом нет, я сначала должна глубоко подышать, а потом представить, что мы с ним в затяжном походе. С палатками, котелком, где-нибудь в горах Алтая, где нет ни одной живой души, а только прекрасные виды величественных гор, чистый воздух и полное единение с природой. Не надо думать о людях, проблемах и опасностях. Ты в походе, вместо палатки у тебя целый дом, пища есть, дрова тоже и все под контролем.

Сначала такие ассоциации мне казались полным бредом. Какие, к черту, горы? Какой котелок и единение с природой? Но, знаете что? Сейчас лежу у заколоченного окна с полумраке и представляю, что на улице не промозглая осень, а красивый горный пейзаж, голубые озера и чистое, синее небо. Помогает, блин!

Голова уже не забита упадническими мыслями. Наоборот, хочется что-то делать, творить, петь. Мы же в походе! Надо поискать по домам гитару. Играть я не умею, но пусть висит на стене для антуража.

Сергей собирал потрепанный рюкзак, складывая в него свой нехитрый скраб. Рядом сидела недовольная Лена. Она все еще не оставляла попытки отговорить нового любовника от путешествия.

— Я тогда пойду с тобой. — решительно произнесла она.

— Это опасно. Да и сына на кого оставишь?

— И что, мне сидеть здесь и места себе не находить? Котик, это же очень опасно.

— По дороге поищу еду. На одной картошке зиму не пережить.

— Котик, давай вместе поищем? Потом пойдем к твоему другу. Тоже вместе. Мы только друг друга нашли.

— Еще раз повторяю — это опасно. Лучше следи за сыном. Как вернусь, обещаю, доделаю все дела в твоем доме. И без продуктов вас не оставлю.

Лена недовольно хмыкнула и отвернулась. Что в ее красивой головке творилось Сергей не представлял. Он был очарован ее красотой, нежными прикосновениями и легкой улыбкой. Она, как солнце в пасмурную погоду, грело его душу. Он не обращал внимания на то, что Максимка практически не видится с матерью. Иногда он весь день проводит с Анной Ивановной, в то время как мать не слезала со своего любовника. При чем, как в прямом, так и в переносном смысле. Страстные ночи сменялись рабочими днями. Он латал дом, носил дрова, искал еду и даже сам готовил. Сергей не осознавал, что превратился в личного работника, получающего в награду раскрепощенное, упругое тело.

Лена же, как только видела недовольство в глазах мужчины, сразу давила на жалость — она же такая хрупкая и слабая, рядом маленький ребенок и если не Сергей, то их ждет неминуемая гибель. Их жизнь в его руках и только он сможет их спасти.

Конечно же, такие слова, сказанные красивой женщиной, пробуждали в нем все мужское. И он пахал с утра до ночи, забыв про ноющую ногу, про усталость и постоянное чувство легкого голода. Ведь жизнь прекрасной Елены в его руках. Лена же, взмахивая длинными ресницами, будет улыбаться и сидеть в кресле, точа свои ноготки. Или ходить по двору, наслаждаясь последними теплыми деньками.

И все же, он дал слово, что вернется. Даже если не останется, то хотя бы обозначится, что живой. Возможно там найдет какую — то еду для новой общины. Все близлежащие населенные пункты разграблены. Зима безудержно наступала на пятки и времени оставалось все меньше и меньше. Лена очень расстроится, если будет голодать. А когда она расстраивается, то хоть из дома беги. Безумная женщина, горячая, как само солнце. Чуть сильнее разожги — и спалит ко всем чертям.

Туманное октябрьское утро. Опавшие листья застилали землю разноцветным узором. Редкие птицы копошились на голых ветках в поисках подмороженных ягод. Что — то их вспугнуло и резвая стайка с оглушительным щебетом улетела прочь. Саша мельком глянула в окно — никого. Наверно собаки.

Сейчас все ее мысли крутились вокруг электричества. Этот дар цивилизации значительно упростил жизнь. Можно включить обогреватели, а не возиться с печкой, приготовить в электрической духовке, запустить скважину, нагреть воду и постирать вещи в нормальной машинке. Одна проблема: все эти блага находились в ее доме. И теперь стоял огромный и важный вопрос: оставаться тут или переезжать домой? А если Сергей вернется? А если снова кто — то нападет?

За окном снова показалось, что лают собаки. Но кто — то приближался и кричал. Сначала неразборчиво, как лай, но с каждой секундой все отчетливее. «Эй, есть кто живой? Эй, алле! Мы военные!»

Саша в два прыжка добежала до выключателя, погасила свет в доме и встала с края окна. Очень скоро на дороге появились двое ребят в военной форме. Молодые, не больше двадцати. Между выкриками в пустоту они успевали пошутить и посмеяться между собой. За спинами небрежно висели автоматы, верхние пуговицы кителей расстегнуты. Один из них смачно затягивался сигаретой и выпускал в холодный воздух клубы дыма, иногда оглядываясь на серые облачка позади.

Совершенно ненормальная картина, по мнению Саши, после месяца тишины. Были бы мародеры — было бы проще. А это вроде военные, защищать должны. Вот только Сережа тоже был военным, но прислали их сюда не защищать, а уничтожать. И что же делать?

— Мы из военной части неподалеку. Есть кто живой? — прокричал один из них, бросив окурок на землю.

— Да нет тут никого. — отмахнулся второй. — Зря только глотки рвем. Вот там, дальше, вообще пожарище. Кто там жить будет?

— Следы видел? Значит кто — то тут проходил. Может, конечно, залетные. Но раз Батя сказал проверить — будем проверять. Э — ге — гей, есть кто? Мы свои!

«Ну конечно, свои. Знаю я вас!» — Саша отошла от окна, вспоминая вертолет и черные плащи. До сих пор перед глазами стоит картина бегущей жирной Нины с ее прихвостнями и как они замертво падали в высокую траву.

— Смотри, следы за калитку уходят. — солдаты остановились возле Сашиной калитки и пытались разглядеть участок за забором. В это мгновение сердце девушки сжалось до размера горошины. Зря она бегала от дома к дому ради стирки и горячей воды. — Эй, хозяева! Есть кто живой? Мы с миром пришли, если что. Живем в военной части недалеко отсюда. Нам ничего не надо, просто хотим знать, кто есть живой в округе?

— Не прячьтесь, следы все равно видно. — поддакивал второй.

Саша поняла, что эти двое просто так не отстанут. Или, чего хуже, приведут подмогу и вломятся в дом. А тут запасы, к количеству которых могут возникнуть вопросы. Сделав глубокий вдох она шагнула к окну, ледяными пальцами открыла створку и твердо произнесла:

— Я здесь живая. У меня ничего нет и от вас мне тоже ничего не надо.

Солдаты опешивши стояли несколько мгновений. Настоящий, живой человек. Вот это новость.

— Послушайте, дамочка, мы пугать не хотели. Нам начальство дало приказ, мы его выполняем.

— Что за приказ?

— Мы приказы не обсуждаем.

— В таком случае, я не считаю нужным с вами вообще вступать в диалог. Идите, куда шли.

— Да живых найти, дамочка. — недовольно крикнул первый. Он был куда сдержаннее приятеля и сохранял спокойствие до последнего. — У вас свет есть? Наверняка есть, мы с вами на одной линии. Ну так значит надо проверить, кто остался еще. Если никого — отрубить трансформаторы, чтобы не было пожаров. А линия, знаете ли, длинная.

Они не хотят грабить и убивать. Не хотят насиловать. Они просто выполняют свою работу — пытаются сохранить хоть какие — то крупицы цивилизации. Правильная и в то же время такая странная задача для дикого мира.

— То есть, вы не грабители и не мародеры? — голос Саши стал тише и спокойнее.

— Нет конечно! — воскликнул буйный. — Что у вас брать? Яблоки с грушами? Их вокруг навалом. Навряд ли у вас есть что — то ценное.

— Вы правы, нету. Но есть свет и это ваша заслуга. Что хотите взамен?

— Взамен? — переспросил тот, что поспокойнее и задумчиво почесал затылок под теплой ушанкой. — Это вам с Батей поговорить надо, не с нами.

— Как его найти?

— Он в части. — солдат указал рукой на восток. — По шоссе пару километров, потом через лес и поле и увидите зеленые ворота. Но вас не пустят, скорее всего. У нас охрана жесткая и вооруженная.

— Ну так предупредите охрану, что я зайду.

— А вы — это кто? Может хоть представитесь?

— Александра. Я тут с другом живу. Он отлучился ненадолго, но скоро вернется. Передайте вашему Бате несколько вещей: во — первых, мою благодарность за электричество. Во — вторых, я лично обойду все дома в округе и выключу автоматы. Пожары не нужны ни вам, ни мне.

Саша стояла у зеленых ворот военной части. Постовые — молоденькие мальчишки чуть младше Саши — бесцеремонно навели оружие и нудно ее допрашивали. Потом долго ждали разрешения Бати по рации. Наконец, ворота со скрипом приоткрылись, впуская нежданную гостью. Один из охранников указал рукой на небольшое двухэтажное здание и сухо произнес:

— Второй этаж, третий кабинет. Он ждет.

По дороге Саша внимательно оглядывалась по сторонам. Народу не много. С десяток молодых ребят в военной форме, бесцельно шатающихся из стороны в сторону. Кому сейчас вообще нужна форма? Ходили бы в чем удобно.

«Зеленых человечков» разбавляли люди в гражданском, в основном женщины и пожилые мужчины. Она насчитала одиннадцать человек. Детей не было видно. Либо прячутся, либо здесь и вовсе нет никого, моложе двадцати.

Вместо плаца перерытое поле. Если приглядеться, грядки вообще повсюду. Молодцы, не растерялись, — подумала девушка, вышагивая по узким асфальтированным дорожкам.

На втором этаже, в нужном кабинете сидел Он. Худощавый мужчина средних лет, с таким тяжелым взглядом, что им одним можно убить. Тусклая лампа на столе освещала испещренное свежими морщинами лицо. Он осмотрел гостью с ног до головы и жестом предложил сесть напротив.

— Александра. — девушка нарушила тишину, украдкой разглядывая кабинет. Тяжелые шторы за спиной, деревянный стол, да шкаф с книгами. И не скажешь, что этот суровый мужчина самый главный.

— Борис Семенович. — сухо, почти с треском, произнес он.

— Рада знакомству. У вас чудесный огород.

— Вы из старых дач, верно? — мужчина и раньше не любил тратить время на пустые разговоры, а теперь и подавно.

— Верно. Ваши солдаты пришли на днях, мы познакомились.

— Вы тут с самого начала?

— Да. Не успела эвакуироваться.

— Как выживали?

— С переменным успехом. Один раз чуть не сожгли мародеры. В другой раз чуть не расстреляли люди в черных плащах.

— Каратели.

— Каратели? Ну да, им подходит. Вы о них что — то знаете?

— Что — то знаю. Чем вы питаетесь?

Саша изо всех сил гнала мысль о собранных запасах. Она понимала, что в сегодняшних условиях надо бы делиться. Это нормальное решение, человеческое. Но, с другой стороны, она с таким трудом их перевезла. Если разделить еду на всех, то хватит в лучшем случае на пару месяцев. Ей же одной будет достаточно, чтобы пережить зиму и весну.

— Тем, что нашла в дачных домах. Еще грибами и фруктами. Немного солений есть. Запасы скромные, но от вас мне ничего не надо. Я рада, что рядом есть живые, что у вас тут порядок и вы не станете меня обворовывать.

— Вы о нас плохого мнения. Грибы, фрукты и овощи есть и у самих в достатке.

— У вас есть нечто более важное. — Саша посмотрела на горящую лампочку. — За это я благодарна. — Она сняла с плеча потертый рюкзак, достала из него четыре блока сигарет и положила на стол перед Борисом Семеновичем. — Это моя плата. Прошу, не отключайте.

Взгляд мужчины на мгновение из сурового сменился на удивленный:

— Откуда у вас столько?

— Видимо, кто — то на наших дачах любил покурить. Я и сама иногда балуюсь. Но вам нужнее. Могу в качестве оплаты принести сушеных яблок и грибов. Теплые вещи, одеяла. Их полно.

— Вам одной не страшно там жить? Одичавшие голодные собаки, мародеры и черт знает кто еще. Для одинокой женщины сложная ситуация.

— Я не одна. С другом живу. Он скоро вернется.

— Давно ушел?

Саша потупила взгляд.

— Уверены, что вернется?

— Я все еще верю.

Борис Семенович повернулся на скрипящем стуле к окну, посмотрел на перекопанный плац и произнес:

— Можете здесь остаться. Тут безопасно. У меня есть правила и распорядок, каждый занят своим делом и дурака валять я не позволю, но это лучше, чем прозябать в заброшенных домах. Вам не выжить одной.

Саша усмехнулась:

— Это предупреждение я слышала много раз. Однако, уже полгода как — то выживаю.

— Впереди зима. Будет намного хуже, чем сейчас. По электричеству не могу дать гарантию, что оно будет работать вечно. Везение — переменчивая вещь.

— Вы совершенно правы, но пока я не готова бросить свой дом. Если вы не требуете сделать выбор прямо сейчас, предлагаю остаться добрыми соседями. Если я могу чем — то вам помочь — не стесняйтесь обращаться.

Борис Семенович задумался ровно на секунду. Видимо, дольше думать устав не позволял.

— Да, просьба есть. — отчеканил он.

13 октября

Свет просто так не дается. Оказывается, не очень далеко от меня есть действующая военная часть. О ней я и раньше знала, но была уверена, что там никого нет. А они были уверены, что никого нет в садах, потому что видели пожар.

Познакомилась с Батей. Серьезный мужик. В их части идеальный порядок, много перепаханной земли, и людей не мало. Они подготовились к зиме основательно. Поэтому летом я их не видела. Они были заняты посадками и подготовкой казарм к зиме. Вылазок не делали, по домам не лазили. Батя против мародерства.

Он предлагал остаться. И надо было бы принять его предложение. Но в башке засела мысль о Сереже: он вернется, а меня не найдет. Хотя, кого я обманываю? Он давно мертв. Чертовски глупо ждать мертвеца.

А еще теперь я официально работаю. В разгар конца света — то! Поскольку мое местоположение относительно удачное, теперь я охраняю границы района. У меня появилась рация и позывной «Синица». А еще ответственность перед суровым Батей.

Каждое утро я должна делать обход, а потом связываться по рации и докладывать «Беркут, это Синица. Без происшествий». Через пару секунд на той стороне отвечали: «Синица, это Беркут. Принято» и записывали в толстую тетрадь время и статус моего ответа. Так в военной части знали, что на северо — восточной границе спокойно, неопознанные люди не появлялись, происшествий не было.

Простая работа, но меня переполняет гордость. Ведь теперь я пограничник, малюсенькая часть цивилизации, которую выстраивает Батя.