В Кольце

22

— Теперь понимаешь, почему мы делали такие ужасные вещи?

Константин сидел за своим рабочим столом. Напротив него сидела Саша со следами зеленки на лице и в одежде на несколько размеров больше нужного. Длинное, растянутое шерстяное платье отвратительного коричневого цвета, стоптанные сапоги и ярко-синий шарф вокруг шеи. Другой одежды у Галины Ивановны не нашлось.

В ответ Саша отрицательно помотала головой, стараясь не встречаться взглядом с Константином.

— Вот таких как они — очень много. Сюда бежали и из-за Кольца всякие нехорошие люди, в надежде спрятаться от правосудия. Из-за этого мы все и закрыли. Потом вот такие негодяи стали сбиваться в группы и целые организованные банды. Могли бы они прорвать Кольцо? Да, относительно легко. И что бы тогда было в приграничных районах?

— Но ведь были и другие. — осторожно произнесла девушка.

— Да, были. И что ты предлагаешь? Может нам стоило ввести армию молодых ребят, отправить их на верную смерть от радиации, ради спасения нескольких сотен жизней? Стоит их жизнь того?

— А наша?

Константин глубоко вздохнул:

— Пойми, Александра, такой трагедии мир еще не знал. Миллионы жертв, мертвая земля и страшная паника в обществе. Ты можешь себе представить десятки миллионов людей, которые в один момент остались без родных, без столицы, без правительства и без защиты? Если думаешь, что за Кольцом было спокойно, то ты сильно ошибаешься. Там и сейчас иногда проблемы случаются, для решения которых задействуют армию.

— Да, я все это уже слышала. Ради спасения миллионов можно пожертвовать парой тысяч.

— Мы потеряли миллионы людей. Вдумайся — миллионы. Что, не получается? То-то ж. Я уже молчу про города и инфраструктуру. Здесь же был центр всего. Нарушилось абсолютно все — от доставки простых грузов, до жизненно важных медицинских препаратов. Сейчас все выстраивается заново и займет еще очень много времени. И еще, — Константин сложил руки на груди и откинулся в кресле, — сейчас большая неразбериха везде. В том числе и у нас после нападения. Охрану усиливают, сгоняют солдат, строят укрепления по границе. Во всем этом бардаке есть возможность, скажем так, затеряться.

Саша все же подняла взгляд и внимательно посмотрела на мужчину:

— Вы о чем?

— Я все еще руковожу проектом по открытию района. Второй человек после меня — Галина Ивановна. Мы с ней подумали, что для человека, чудом избежавшего смерти столько раз, должен быть шанс на нормальную жизнь.

— Вы меня отпустите? Серьезно?

Мужчина усмехнулся под нос:

— Ну, отпустим — громко сказано. Предположим, если ты пока будешь сидеть тихо, оденешь белый халат и станешь помогать Галине Ивановне, то она против не будет. Возможно, но только возможно, кто-то сможет помочь с документами. Но ты должна понимать, что за Кольцом у тебя ничего и никого нет. Там ты будешь сама по себе.

— Но на свободе, так?

— Если будешь сидеть тихо и не станешь орать при куче солдат, что знаешь пойманных негодяев. Те двое, что должны были тебя увезти, трагически погибли, подорвавшись на мине при нападении. С ними и девушка, которую они везли. Доступно изъясняю?

Саша едва заметно кивнула. Она пока не очень понимала, что именно предлагает неприятный мужик, но по тону и выражению физиономии выглядело, что ничего плохого. Ей просто надо сидеть тихо и не кричать на каждом углу, что она жила в Кольце. Не так уж и сложно держать рот на замке, когда никого не знаешь.

С того самого дня для Саши началась новая жизнь. Ну, новая — громко сказано. Она все еще была в Кольце, без документов, без связи с миром, но с теплым местом, трехразовым питанием и видимостью работы. Поскольку никакого медицинского образования у девушки не было, то Галина Ивановна определила ее в санитарки. Выдала белую форму, пропуск на желтом шнурке и разрешила оставить шерстяное платье и стоптанные сапоги.

Личной комнатой служила одна из палат. Очень удобно — ни у кого на глазах девушка не появлялась, ела в небольшой столовой при медицинском корпусе, причем старалась прийти раньше или позже остальных, чтобы сильно не мозолить глаза. А вечерами закрывалась в палате и могла делать все, что ей вздумается. Даже на улицу выходить не надо было — все в одном здании.

Работа поначалу тоже была не пыльная — помыть полы в палатах, да протереть пыль. Травмы и болезни у солдат конечно же были, но они умещались в одной палате, в то время как еще шесть пустовали. Да и травмы-то были — то порезался, то аппендицит, то подозрение на то, что посидел на зараженном бетоне и хапнул дозу чуть больше положенного.

Все изменилось, когда начали присылать новых вояк. Усиление безопасности, строительство новых ограждений от закрытых территорий и даже отряд карателей. Тех самых, в состав которых входил Сергей. Теперь от двухсот человек осталось чуть больше пятидесяти, но они продолжали выполнять свою грязную работу. Их разбили на две группы и отправили прочесывать местность вдоль новых границ. Приказ был тот же: живых в Кольце быть не должно.

По словам Галины Ивановны, на небольшой территории старой крепости и вокруг нее обосновалось около пяти тысяч человек. Все они были заняты в расчистке территорий или же занимались обеспечением: повара, врачи, техники и еще куча должностей. Понятное дело, что и больных стало прибавляться.

В конце-концов Саше пришлось освободить свою палату и переехать в маленькую кладовку. Там ей любезно поставили раскладушку и небольшую тумбочку. В отличие от кладовки в ее доме, где по-сути была полноценная комната, только без окон, тут была самая настоящая маленькая кладовка с пыльной лампочкой под потолком.

Но даже такие неудобства не шли ни в какое сравнение со слишком пристальным вниманием со стороны болеющих солдатиков. В палате лежать скучно, а тут девчушка раз в день приходит со шваброй, отчего бы не познакомиться или не оказать знаки внимания. Порой, очень навязчивые знаки.

Однажды Галина Ивановна застала такую картину в одной из палат, где Саша пыталась навести порядок, а горячий парень после воспаления легких очень настойчиво просил посидеть рядом с ним на кровати.

— Сейчас я с тобой посижу рядышком, — зарычала женщина и в палате воцарилась гробовая тишина. Остальные больные попрятались под одеяла, хотя буквально только что смеялись вместе с тем парнем. — Фамилия, боец?

— Да я не специально, я же в шутку…

— Фамилия, мальчик.

— Матвеев. — ответил парень поникшим голосом.

— Так вот, Матвеев, я тебя выписываю. На гражданку. Там будешь девкам под юбки заглядывать.

— Но, Галина Ивановна…

— Я все сказала. Саша, за мной.

В гробовой тишине женщины покинули палату. Саша знала, что все военные, что работают в Кольце — они сами называют это «восстановлением пригодных территорий» — получают очень приличную прибавку к зарплате. Все же работа связана с определенным риском. Получалось, что если человек работал все четыре месяца, то после окончания работ мог позволить себе купить квартиру в приличном городе. За такое жалование желающих поработать была тьма. Так что потерять место в Кольце не очень приятно.

Галина Ивановна провела Сашу в свой кабинет, закрыла дверь и с порога строго произнесла:

— Тебе надо быть строже.

— Я стараюсь, но эти новенькие… Словно на курорт приехали.

— Да уж. Знаешь что, я поговорю с Константином Михайловичем, может найдем тебе что-нибудь поспокойнее.

— Да куда уж спокойнее? Не надо, не беспокойте его. Я разберусь.

— Милая, я тридцать лет работаю вот с такими «курортниками». Поверь мне, не разберешься. Слишком их тут много, шутка ли — пять тысяч. Сейчас потеплеет и начнутся сопли-легкие-ангина. Не в первый раз. Давай-ка у Михалыча попросим тебя перевести. Может на склад или на кухню. Не надо тебе привлекать к себе лишнего внимания.

Не спроста Галина Ивановна напомнила про то, что Саше не надо попадаться на глаза лишний раз. Ходили слухи, что она из тех, кто жил за Кольцом. Но отчего-то, по тем же слухам, она представала в виде дикого человека из пещеры с дубиной наперевес. Мол, одичали тут люди за девять месяцев, потеряли человеческий облик. Не то, чтобы на каждом углу тыкали пальцем в девушку, но пару раз пациенты спрашивали, правда ли, что ее нашли в Кольце? На это Саша обычно делала круглые глаза и отвечала, что первый раз об этом слышит и не надо верить всем слухам, что распускают идиоты.

Уже через час Саша сидела в кабинете Константина Михайловича и нервно перебирала край белого халата. Мужчина все так же сидел за своим столом и стальным взглядом смотрел на девушку. Прямо как при первой встрече. Только теперь Саша не чувствовала за собой никакой вины.

— Мне жаль, — выдавила она из себя под грузом тяжелого взгляда. — Я повода не давала и все делала, как вы сказали.

— Знаю. Поэтому терпеть не могу медицинские учреждения. Там слишком много свободного времени и нет соответствующего надзора.

— Галина Ивановна сказала, что может на складе будет спокойнее или на кухне.

— Будешь работать у меня.

— Простите? — Саша картинно сморщила брови у переносицы. — У вас? На вас? Чем я помогу? Я не разбираюсь в военных делах или что там у вас.

— Видела у восточной стены дома?

Саша знала о разноцветных домиках внутри крепости. Пять деревянный домов, красиво украшенных резными фасадами, с милыми палисадниками за однотипными белыми заборчиками. Все было такое миниатюрное и искусственное, что она была уверена — в этих домах никто никогда не жил.

— Они разве жилые? Я думала они там стоят как часть экспозиции старого кремля, чтобы показать, в каких домах раньше жили.

— Вполне жилые. Первый, тот что зеленый, мой. Твоя задача следить за порядком и готовить завтрак и ужин. Я там практически не появляюсь, так что весь день дом твой. Можешь занять свободную комнату.

— Вы серьезно?

— Совершенно.

Саша с нескрываемой неприязнью смотрела на Константина, подбирая правильные слова. Наконец, она выпалила:

— Я не собираюсь жить с вами! Как вы себе это представляете? Или вы считаете, что раз самый главный тут, то можете указать на любую девушку и она вприпрыжку побежит к вам в кровать? Даже не надейтесь!

Лицо Константина оставалось каменным. Он все так же тяжело смотрел на разозленную девушку, которая успела покрыться румянцем от смущения.

— Ты слишком высокого мнения о себе, Александра. В свою кровать я не пущу тебя ни вприпрыжку, ни строевым шагом. Так что собирай вещи и иди в зеленый дом. — он небрежно бросил ключи на стол. — В девять вечера приду на ужин. Подъем в пять, завтрак в пять двадцать. Вопросы?

Саша на подкашивающихся ногах вернулась в санчасть и первым делом нашла Галину Ивановну. Отведя ее в сторонку, она очень эмоционально пересказала разговор с начальником, но женщина в ответ лишь хитро улыбалась:

— И в чем проблема-то? Поверь, Михалыч не из тех, кто пользуется служебным положением в тот самом смысле. Он тебя не тронет.

— Но я не служанка! Галина Ивановна, позвольте остаться здесь, я научусь ставить ребят на место. Что угодно сделаю, только не отправляйте к этому вечно злому старику.

— Старику? — женщина рассмеялась в голос. — Он младше меня, девочка. Ты не смотри на его лицо, на нем сильно отпечатались события последнего года. Он особо не распространяется, но так, между нами, когда все произошло ему пришлось взять на себя очень много обязанностей и принимать много тяжелых решений. Почему? А как думаешь, где находилось все наше высокое руководство? И много ли осталось за Кольцом?

— Получается, некому было руководить?

— О, с этим проблем как раз не было, занять вакантные места хотели все — от мала до велика. Михалыч тогда хоть и не был в высоком звании, но и на плацу сапоги уже не мял. Он был среди первых, кто облетал Кольцо и своими глазами видел последствия прилетов, первым, кто попытался восстановить порядок и его же силами вокруг Кольца появилось ограждение. Поверь, девочка, закрывая Кольцо и обрекая тебя на смерть, он отлично все осознавал. Поэтому из молодого, цветущего мужика превратился в того, кого мы с тобой видим каждый день. Поседел за месяц. Я когда его увидела, не поверила своим глазам. — женщина сделала неприлично долгую паузу, разглядывая белые стены коридора. — Может потому он тебя так оберегает? Ну это так, между нами.

— Оберегает? Мне иногда кажется, что он по нелепой случайности не пристрелил меня, когда нашел. Устал, наверное.

— Ну, не говори так, ты его не знаешь. Одно могу тебе точно сказать — он тебя пальцем не тронет. И под его крылом ты будешь куда в большей безопасности, чем тут.

— И опять пойдут дурацкие слухи.

— Про Михалыча-то? Не пойдут. Да и место здесь терять никому не охота, все же платят очень хорошо.

Саша мялась в нерешительности. С одной стороны Галина Ивановна была не меньшим авторитетом, чем Константин и к ее словам нужно прислушиваться. Но с другой — жить под одной крышей с человеком, от взгляда которого мурашки по спине бегут, не самое приятное занятие.

— Если с ним не срастется, я смогу вернуться к вам?

— Для начала попробуй найти общий язык с Константином Михайловичем. Связи с такими людьми лишними не бывают. Особенно в твоем положении.

Саше и собираться не пришлось — у нее не было никаких личных вещей, кроме чужой одежды и рабочей формы. Даже новой куртки не было, а старую пришлось выкинуть. До дома Константина Михайловича пришлось бежать, чтобы не замерзнуть на февральском морозе. К концу зимы холод особенно злой, не помогает ни шерстяное платье, ни сапоги.

В зеленом доме у самой стены крепости тоже было холодно. Оказалось, что эти декоративные с виду дома топятся старинными буржуйками и в двух из пяти домиков дым струйкой тянулся за старинные стены.

Пришлось первым делом запихнуть лежащие рядом дрова и затопить печь. Сделать это не сложнее, чем разобраться с камином. Даже заслонки у них были похожи.

Как только от печи стало исходить тепло, девушка прошлась по новым владениям. Домик начинался с маленькой прихожей, затем переходил в кухню и уже из кухни начиналась такая же миниатюрная гостиная — место было только для буржуйки, диванчика, круглого стола с тремя стульями и небольшого комода в углу. Весь интерьер был сделан под старину: тут тебе и дубовый стол, и кружевные салфетки и даже старые черно-белые фотографии неизвестных людей на стене.

Из гостиной две двери вели в спальни и еще одна в санузел. Странно, что в старинном доме и вода была и полноценный туалет с душевой, а нормального отопления не было. Может в этих домах раньше жили администраторы или какие-нибудь директора этой крепости? Даже представить сложно, сколько мог стоить такой домик. С другой стороны, кому охота жить посреди архитектурного памятника? Целыми днями туристы будут заглядывать в окна или ломиться в дом. Так себе удовольствие.

Обе спальни были такие же миниатюрные, как и весь дом. В спальне Константина был идеальный порядок. Даже и не скажешь, что здесь кто-то живет. Разве что аккуратно сложенные брюки на стуле сразу дали понять, где спит хозяин.

Комната Саши была за стеной — маленькая кровать, дубовая тумбочка и распашной шкаф в углу. Все это было сдобрено платочками и накидками с красивой вышивкой. Даже на окне висела не простая занавеска, а аккуратная белая шторка на шпагате в половину окна. И тоже с вышивкой, куда ж без нее. Жаль только, что шкафы пустые — Саша надеялась найти какую-нибудь одежду, но, видимо, она еще долго будет ходить в дурацком шерстяном платье.

Что ж, теперь главное место Саши — кухня. Она только с виду казалась красивой и бестолковой, ибо на первый взгляд видны только резные фасады и деревянная посуда. На самом деле, в уголке, за небольшой перегородкой, спрятались вполне современные холодильник и электрическая плита. Значит не придется готовить на буржуйке, уже хорошо. Холодильник был на удивление пустой — только пачка пельменей в морозилке и черствый хлеб в самом холодильнике. Где брать продукты Саша еще не знала, так что пельмешки на ужин — вполне себе вариант.

И все же, расхаживая по новым владениям, имея в запасе весь день, девушка никак не могла выкинуть из головы слова Галины Ивановны. Именно Константин закрыл Сашу в Кольце. Именно ему она должна быть благодарна за девять месяцев лишений, потерь и попыток выжить, в то время как остальной мир жил почти привычной жизнью с электричеством, телевизором и интернетом. И теперь ей надо прислуживать этому дьяволу.

Есть ли в Кольце справедливость? Даже в той части, где его пытаются открыть — нет.

До самого вечера девушка настраивала себя на полное отстранение от Константина. Он всего лишь обычный человек и бояться его не надо. Но и болтать обо всем подряд, как старые друзья, не стоит. И уж тем более не надо закатывать скандал и требовать объяснения, как он посмел создать Кольцо и закрыть в нем Сашу.

Без десяти девять Саша смотрела на стрелки часов в гостиной и глубоко дышала. Спокойствие, только спокойствие. Всего лишь человек. Злобный, неприятный, с колючим взглядом и сединой в свои… Сколько там ему? Неважно, всего лишь человек.

Без пяти девять дверь в дом открылась, впуская ледяной воздух и колючие снежинки. Саша молча сидела за столом и слушала, как хозяин снимает тяжелые ботинки, вешает верхнюю одежду на резную вешалку и медленно проходит в гостиную.

— Добрый вечер. — на удивление спокойно произнес Константин и тут же скрылся в ванной.

Саша только успела обратить внимание, что в брюках и рубашке он уже не выглядит таким устрашающим. Всего лишь обычный мужчина. Подтянутый, с эталонной широкоплечей фигурой. Не под стать Сергею. Тот был настоящий богатырь, который внушал ужас своими размерами. Этот же человек пусть не обладал горой мышц, но мог убить одним взглядом.

Пока его не было, девушка быстро поставила на стол тарелку пельменей, нарезанный хлеб и вилку. Через несколько минут Константин сел за стол напротив девушки, недовольно осмотрел дымящиеся пельмени, но все же взял вилку в руки.

— Я больше ничего у вас не нашла. — оправдывалась девушка, наблюдая за хозяином дома.

— Завтра сходи на склад и возьми все, что считаешь нужным. — отчеканил мужчина в перерыве между закидыванием пельменей в рот.

— Разве мне что-то дадут?

— Я предупрежу.

— Ладно, хорошо… А что вы едите?

Константин отложил вилку в сторону и внимательно посмотрел на Сашу все таким же ледяным взглядом, от которого не спасет даже раскаленный ядерный реактор посреди гостиной:

— Все.

На этом милый вечерний разговор был закончен. Отужинав, Константин молча удалился в свою комнату и больше не выходил. Девушка тихонько убрала со стола, перемыла посуду и так же бесшумно ушла в свою комнату. Непривычно и жутковато было осознавать, что буквально за стенкой дрыхнет мужчина, который своими руками создал Кольцо. Не какой-то мифический чиновник, а живой человек, которого можно потрогать и дать по морде. Хотя, конечно же, ничью морду девушка бить не будет.

Рано утром, когда не было еще и пяти часов, Саша первым делом растопила печь, нагрела воду в чайнике и поставила на стол пачку чая и небольшую банку кофе. Она понятия не имела, что пьет по утрам неприятный мужчина. «Кровь младенцев», — мелькнуло в голове, когда девушка выключала на кухне чайник.

Константин вышел из спальни в брюках и белой майке, молча прошел в ванную и был там ровно семь минут. Саша засекла забавы ради на кухонных часах, ибо сидеть в гостиной и терпеливо ждать ей казалось неприличным. Вернее, неприлично подглядывать за мужчиной, который обычно одет в рубашку и китель, которого боятся и уважают и который одним движением пальца может вышвырнуть любого со своей территории. Пусть так и остается мудаком в погонах, а не мужчиной в майке.

За стол Константин сел уже при полном параде. Саша подошла к нему с чайником и опять в ее голове были нотки оправданий:

— Я не знаю, что вы пьете по утрам. И, если хотите поесть, то могу предложить пельмени.

— Не забудь яйца на складе. Утром они вполне подойдут.

Ровно в половине шестого Константин покинул дом и Саша осталась в блаженном одиночестве. Несмотря на раннее утро, спать совершенно не хотелось. Все же новый дом, новая должность и новая неизвестность впереди.

Она расхаживала по гостиной, обдумывая свою дальнейшую судьбу. В целом, если они будут пересекаться два раза в сутки на двадцать минут — вытерпеть Константина можно. Покоя не давало разве что его поведение: то он злобный садист, то милый и даже пытается шутить, то просто молчит и даже не смотрит в сторону Саши. Кто из них настоящий Константин еще предстоит выяснить, но вот такая смена личностей немного пугает.

Мысли о хозяине дома привели Сашу в его комнату. Все же женское любопытство очень сложно перебороть. На первый взгляд комната была стерильно чистой — кровать идеально заправлена, ажурные занавески закрыты, на столе ни пылинки. Хоть сейчас туристов приводи и показывай забытый быт предков.

И все же присутствие мужчины ощущалось. Легкий запах парфюма, личные вещи в платяном шкафу, которые весели в нужной последовательности — сначала рубашки, потом два кителя с погонами. Саша так и не смогла понять по позолоченным погонам его звание. Да и надо ли понимать? Он тут главный и этого достаточно.

Рядом с кроватью стояла точно такая же тумбочка, как в спальне у Саши. В ней лежали майки и нижнее белье. Девушка уже хотела было закрыть дверцу — все же это совсем личные вещи, но внимание привлекло что-то яркое, чуть выглядывающее из-под ровной стопки маек. Ее дневник! Черт возьми, ее личный дневник был спрятан среди трусов! Зачем он ему? Сжег бы или выкинул. Зачем хранить личную вещь чужого человека?

Саша аккуратно извлекла дневник и пролистала страницы, вспоминая события долгих девяти месяцев. Среди не очень ровных строчек она заметила, как чужая рука выделила все имена красными чернилами. Деда Леша, жирная Нина, Сергей и Алексей, Наталья, Борисыч… Все имена были отмечены красным кружком. На хрена?

Последняя запись была от двадцатого января. Тогда писала испуганная до полусмерти девушка, понимая, что конец неминуем. Сейчас же, больше месяца спустя, она все еще боится. Но уже не смерти, а неопределенности.

Саша нашла в гостиной карандаш и сделала новую запись:

28 февраля

Через неделю мой день рождения. Год назад мы отмечали его шумной компанией в кафе, пили, шутили и смеялись так, что нам даже замечание сделали.

Странно, но я все еще жива. Хотя и не должна была. Военные оцепили часть Кольца, куда попал и мой дом. По их словам наш район самый безопасный в плане заражения. Нам досталось меньше всех. Они планируют его открыть к концу весны и сейчас здесь столько народу, что яблоку негде упасть.

Я была уверена, что меня убьют. Но что-то пошло не так. Теперь я живу среди них, работаю и даже иногда чувствую себя полезной. Оказывается, главная движущая сила цивилизованного человека — чувствовать себя нужным и полезным. Наверно поэтому я помогала людям, нуждающимся в помощи все эти месяцы. Я знала, что я им нужна.

Но что будет дальше? Ни документов, ни родных там, за Кольцом, у меня нет. Меня сразу предупредили, что дальше будет только сложнее. Сейчас я об этом редко задумываюсь, но через пару месяцев очистка закончится и что мне делать? В чужих сапогах идти до ближайшего города и искать помощи среди незнакомых людей? Кому я нужна? Больше никому. Эти мысли пугают намного сильнее, чем ожидание смерти. Смерть — она простая, после нее нет никаких проблем. Жить в мире, где нет близких, где нет дома или места, куда можно пойти, разве можно назвать жизнью?

Надо что-то придумать, но пока ничего дельного в голову не приходит. Надо же, а ведь совсем недавно я считала, что могу найти выход даже из самой патовой ситуации.

Блокнот был спрятан туда же и даже вещи Саша поправила так, чтобы у Константина не возникло подозрений. Навряд ли он будет в него заглядывать, судя по красным росчеркам он изучил его вдоль и поперек.

В суете дня Саша забыла и о блокноте под майками и о злых мыслях в отношении хозяина. Где-то в глубине души еще тлел огонь ненависти к человеку, поставившего ее на грань жизни и смерти. Вот только какой смысл сейчас об этом думать? И так есть чем себя занять.

Первым пунктом шел склад продуктов. Уставший мужчина в телогрейке и с шикарными усами на половину лица при виде Саши оживился, вскочил с мешков муки, на которых дремал, и учтиво обратился к гостье:

— От Константина Михайловича?

— Уже предупредили?

— Да, он утром звонил. Чем могу, так сказать?

Саша обвела взглядом огромный шатер под плотной серой тканью: ящики, мешки, стеллажи с коробками. И как же понять, что можно взять?

— Мне нужны продукты, но список довольно длинный.

— Он у вас при себе?

— Кто? Список? Нет, в голове. И я не уверена, что у вас все есть.

— Если чего-то нет, то я закажу. Для Константина-то Михайловича найдем все, что душа желает. — мужчина убежал за ряд стеллажей и вскоре вернулся с куском бумаги и карандашом: — Пишите, а я посмотрю, что можно сделать.

— Все, что угодно? — уточнила Саша.

— Да, пишите все. Я закажу, если чего-то нет.

Через десять минут был готов внушительный список, в котором было все — от стирального порошка до сливочного масла. Мужчина бегло пробежался по списку и разочаровано пожал плечами:

— Как-то скромненько. Думаю, почти все здесь найдем.

— Скромненько? Да тут пятьдесят позиций, не меньше.

— Ни омаров, ни красной икры…

— А не треснет от омаров с икрой?

— У таких не треснет. — проворчал мужчина в свои пышные усы и тут же встрепенулся: — Я как все соберу, отправлю к вам человека. Или двух. Примерно через часок, хорошо?

Сервис на высшем уровне! Саша вышла со склада, улыбаясь себе под нос. Ей не придется таскать сумки через всю крепость, как когда-то рюкзаки из брошенного магазина. Не надо думать, где взять продукты или беспокоиться, что они закончатся. И главное — весь день впереди, делай что хочешь!

Но свободное время имеет свойство пролетать незаметно. Ровно без пяти девять дверь отворилась и в дом вошел хозяин. Саша спряталась на кухне, чтобы лишний раз не попадаться ему на глаза, ибо вчера он был немногословен. Но сегодня прямо с порога Константин громко произнес:

— Что за чудесные запахи! Чем хозяйка угощает?

Саша выглянула с кухни и вопросительно посмотрела на мужчину. Он уже снял верхнюю одежду и довольно улыбался. Именно улыбался, а не скалился как обычно.

— У вас все хорошо?

— А что не так?

— Вы… Странный сегодня.

Константин легкой походкой прошел через гостиную и на несколько минут исчез в своей комнате. Тогда-то Саша и почувствовала легкий запах алкоголя от него. Ну все ясно, накатил рюмашку под конец рабочего дня и теперь довольный. Хоть бы поделился.

Увидев на тарелке жареную курочку и воздушное пюре, Константин расплылся в блаженной улыбке:

— Раскулачила склад? Молодец.

— Вы сами разрешили. — спокойно ответила Саша, ставя на стол овощной салат.

Расслабленный Константин принялся накладывать салат в тарелку, но заметил уходящую девушку и окликнул ее:

— Ты не присоединишься?

— Нет, спасибо, я уже ела.

— Ну хотя бы компанию составь. Скучно ужинать в одиночестве.

Девушка напряглась каждой мышцей, но отказываться не стала. Она осторожно села напротив и внимательно разглядывала мужчину. Как вообще этот человек может в один день быть до дрожи неприятным и злобным, а на следующий день улыбаться и вести себя, как старый друг? И не менее важный вопрос — где среди разных масок он настоящий?

— У меня на лице что-то интересное? — съязвил Константин.

— Да, что-то похожее на улыбку у нормальных людей. — не отставала Саша. — Вам не идет.

— Когда все идет по плану и даже с опережением, отчего не улыбаться? Сегодня на удивление спокойный день, отличный ужин и даже компания за столом. А как у тебя день прошел?

Саша запнулась на полуслове, потому что не знала, что ответить. Что можно сказать человеку, который убирает следы преступлений его соратников и ее саму тоже, по-хорошему, должен был ликвидировать? Рассказать, что в тайне от хозяина объедалась жареной курицей и схомячила килограмм мандарин, потому что уже забыла вкус свежих фруктов? Так себе история.

— В основном готовка и уборка. Хотела узнать, вам надо что-то стирать или вы сами справитесь?

— Да, раз в два дня меняй постельное белье. С остальным потом разберемся. Ах да, и надо рубашки из шкафа еще раз прогладить, они помялись. И завтра приготовь какой-нибудь суп. Соскучился по наваристому борщу или харчо. На твой выбор.

— Ого, в пору список составлять.

— Можешь записать, я не против.

— Еще что-нибудь, Константин Михайлович? — на этот раз тон Саши был больше язвительный, чем услужливый.

— Навряд ли ты мне еще чем-то можешь помочь.

А он не промах. Был бы в плохом настроении обязательно напомнил бы, из какой задницы вытащил девушку. Но сегодня у него хорошее настроение, так что он и сам не против съязвить.

1 марта

Вроде первый день весны, а на улице такой мороз, что носа не высунуть. Весной и не пахнет. Сегодня с самого утра отовсюду слышен грохот — это сносят дома в городе, которые признали непригодными. Нам хоть и повезло, но все же некоторые районы фонят больше, чем надо. Не знаю, с чем это связано. Может и мне повезло не так сильно, как я считала? Вдруг и мой дом тоже снесут, потому что он заражен? Жалко будет, новый дом, столько воспоминаний.

Я подумала, что если откроют район, если вернутся люди, то и я смогу вернуться на свою дачу. Все же чужой дом никогда не заменит родных стен. Но пока все в подвешенном состоянии. Я не знаю, чем все закончится.

И еще пугает этот Константин Михайлович, самый главный тут. Теперь я работаю кем-то вроде личной прислуги — приготовь, постирай, не мешай. Так-то у меня образование совсем другое и социальный статус явно не посудомойки, но спорить с ним…

Он странный, замкнутый и неприятный тип. Эдакий фашист из старых военных фильмов. Никогда не знаешь чего от него ждать — не то улыбнется и глупо пошутит, не то достанет пистолет и пристрелит. Я думаю, никто из его окружения до конца его не знает, а сам он тщательно скрывает настоящее лицо. Но то лицо, что показывает — пугает до мурашек. Хорошо, что мы видимся не больше часа в день.