В лето 6733

Глава 14. У моряка есть только один путь — славный! (П.С. Нахимов)

Уже пять дней мы дрейфовали на выходе из Рижского залива с западной его стороны. Даже договорились с куршами о временной базе на их побережье. Там же и получалось раз в день одному из наших кораблей брать свежую воду и некоторые съестные припасы. Важнейшим же во взаимодействии с куршами стала разведка. Разъезды воинов племени были отправлены патрулировать побережье с целью быстро сообщить информацию о приближении войска.

То, что часть объединенного войска будет доставлена морем, стало очевидным, когда обнаружились передовые отряды германцев, двигающиеся через земли ятвягов. Численность армии была только в четыре тысячи. Немцы не были глупы, чтобы идти войском, численно сопоставимым с защитниками Риги. Тем более, что крестоносцев в предыдущем году было больше, но они были биты меньшим числом русских ратников. Да и вести о разгроме датчан должны были уже достигнуть до организаторов крестового похода на Русь. С вестями и требованиями по выкупу короля и его офицеров была отправлена команда одного из датских кораблей, которые находились во время сражения за Ревель на причале и занимались загрузкой для отбытия. Мы позаботились и о том, чтобы датские моряки, получили только инструкции по условиям выкупа, но были изолированы от информации по использованию нового оружия. Не знают еще немцы, какая «вундервафля» их ждет.

— Боярин-воевода, на «Святой Ольге» стяг, — выкрикнул из гнезда ратник.

После долгих раздумий, я решил дать названия кораблям, в чем меня поддержали все члены военного совета. Большинство кораблей получили имена известных князей. Был когг с именем Рюрик, был Олег, и другие. Отдельно следовало только назвать драккар с именем «Храбрый Мейлис», что сильно потешило самолюбие предводителя эстов, да и способствовало еще большему сплочению воинов. На такой шаг пришлось пойти после того, как эсты предложили самостоятельно и набрать корабельную и абордажную команды.

И вот сейчас «Святая Ольга», отправленная в этот раз «размять ноги» к берегу, сообщает, что есть сведения о морских силах противника заранее обговоренными цветами флагов.

— Поднять стяг сотникам прибыть для радения, — дал я распоряжения матросу.

Через час на борту моего «Князя Рюрика» было двадцать три сотника, по числу абордажных команд и кораблей, что смогли мобилизовать во флот. Были еще у рижского князя четыре корабля, вот только ратных на всех все же не хватало и так пришлось «Храбрый Мейлис» формировать из эстов, чем занимался лично предводитель, который все же остался в Риге, но личные телохранители, отличные воины, составили ядро абордажной команды на корабле.

— Ветер не добры, — кратко высказался Жадоба, когда я попросил у мореманов высказаться о выходе из Рижского залива, чтобы заманить в него немецкие суда и уже здесь дать бой.

По данным разведки куршей, немецкие корабли идут в видимости с берега к Рижскому заливу. После долгого спора между новгородским кормчим и Жадобой, который во время нахождения в Риге обследовал побережье, камни и даже мели, которые кое-где вполне были актуальны, все же получилось выработать план. Новгородец знал Рижский залив не хуже, а может и лучше и так же выдвигал интересные идеи. В итоге, два спорщика и выявили четыре места, наиболее подходящие для высадки десанта. Два из них были рядом в шести верстах друг от друга.

Назначив общим командиром флота Гильермо Лоцци — единственного в войске имеющего опыт командования кораблем в условиях морского боя, а его заместителем Жадобу, я сам решил посмотреть на флот немцев. И вот «Князь Рюрик» приближался к месту, рядом с которым, по словам куршей, видели неизвестный флот. Бинокль нам в помощь, чтобы быть подальше от немцев, и, на всякий случай, спрятали под материю пушку, несмотря на то, что невооружённым взглядом сложно было даже увидеть наш корабль.

Через четыре часа достаточно быстрого хода, я увидел в бинокль точки, которые явно были кораблями. Еще через час я уже подсчитывал корабли, которых было подозрительно мало — не больше десяти. По примерным подсчетам, ориентируясь на данные купцов по численности войска, кораблей должно было быть не меньше, чем пятьдесят пять, только для перевозки людей и коней, а еще провиант, шатры, телеги, осадные метательные орудия, возможно, небольшой запас горючей смеси для бомбардировки города. Ожидалось в целом не менее семидесяти кораблей противника, а скорее будет больше.

Было ли сумасшествием нападать на чуть ли не втрое больший флот противника? Лишь отчасти. Мы не планировали разгромить полностью флот вторжения, но пощипать его обязаны. Для победы было необходимо сделать вражескую армию слабее, может даже потопить корабли с осадными машинами, которые должны быть, так как последние данные разведки сообщили о том, что войско, передвигающиеся по землям балтских племен, идет без осадных машин. Мастерить же их на месте будет крайне сложно, поэтому проще в разобранном виде привести механизмы по морю.

Поэтому, тактика такая — удар, отскок под прикрытием, с выводом одного, двух кораблей противника под удар. Тем более, что когги противника должны быть загружены больше, из-за чего мы немного можем выиграть в скорости. Вот только с ветром угадать, да еще заходить на атаку со стороны солнца, чтобы оно ослепляло вражеских стрелков — было бы хорошо. А для этого, нужно вывести нашу эскадру из залива и зайти на противника с тыла. Был риск, что, после того, как закончатся заряды на пушки, которых ровно десять на каждую, нас отрежут от Риги и не пустят «домой», а сил для прорыва не будет. Вот только каждая грандиозная победа всегда была с долей риска для победителей. Особенно это актуально для морских сражений. А то, что нас ждет или грандиозная победа, или же не менее громкое поражение — факт, уж многое поставлено на кон.

Для выработки плана, мной, а больше никому информация была недоступна, учитывался опыт еще не состоявшегося сражения времен Столетней войны и войн венецианцев и генуэзцев, может немного пизанцев. Единственной тактикой которых был абордаж и использование в Средиземном море горючих смесей, которые называли чаще все «греческим огнем». Наш же расчет был на артиллерию. Корабль подходит на уверенный выстрел картечью, выкашивающую часть защитников судна, но не ввязывается в бой, а старается уйти дальше, чтобы не попадать под обстрел с луков и арбалетов. Следующие позади наши «князья» с «Храбрым Мейлисом» идут на абордаж и только в случае, если другие корабли противника не будут близко с атакуемыми. Вот так пройтись по немецкой эскадре и уходить в Ригу. Полностью разгромить вряд ли получится, но и для этого решения уже есть условные знаки флагами.

— Аще ладьи немца, — прокричал вперед смотрящий из гнезда.

Приказав слезать «глазастого» наблюдателя, я сам забрался в гнездо и принялся считать корабли противника. Насчитал восемьдесят три. Шли они разрозненно, только передовая группа коггов из десяти держала что-то вроде построения.

— Уходим, — скомандовал я и мы пошли на соединение с нашим флотом.

Через четыре часа мы начали обход по большой дуге флота немцев, точки кораблей которых я наблюдал из гнезда в бинокль, оставляли на грани видимости в оптику, опасаясь быть замеченным.

Уже когда мы разминулись с кораблями рыцарей, вперед смотрящий, который сменил меня, выкрикнул, что на «Святом князе Владимире» поднят сигнал «наблюдаю противника». Действительно впереди виднелись шесть точек, которые шли практически нам навстречу. Еще через полчаса наш флагман, вырвавшись значительно вперед, дал сигнал «делай как я». Ветер немного сбивал с курса, корабль немного кренило влево, но и противник был в таком же положении, только получал крен вправо.

— Клык, готовься, — скомандовал я, когда расстояние с кораблями противника сократилось до двух верст.

Немцы не собирались уходить от боя, видя перед собой только семь кораблей, вот только в вооруженный оптикой глаз виднелись еще десять наших кораблей. Когда же они станут видны и противнику, столкновение будет неизбежно. Я же считал, что вновь повезло — мы наблюдали, скорее всего, отставшие от основного флота корабли и можно будет понять, на что способна наша эскадра в сражении в меньшим числом врага.

— Бей, — скомандовал я, когда Клык отчитался, что навел орудие на корабль, до которого оставалось метров пятьсот.

Дальняя картечь ударила по кораблю и людям на нем, которые только готовились к встречи с нами. Однако, результат был больше психологическим, так как видимых потерь у немцев не было, а часть стальных шариков ушли мимо.

— Сбить ход! — прокричал Жадоба — капитан на флагмане.

Дальше я не принимал участие в бое, понимая, что своими суетливыми командами могу только навредить. На мой взгляд, насколько я понимал, все делалось правильно. И ход сбавили, свернув один из двух парусов, и дали возможность перезарядить пушку, и сам Жадоба вывел когг на лучший для стрельбы курс.

Второй выстрел прогремел, когда расстояние между двумя кораблями было уже менее двухсот метров, и стал наиболее эффективным. Стальные шарики картечи прошивали, и доспехи части защитников сбивали с ног стоящих позади воинов. Тех же немцев, которые были бездоспешными, картечь сметала за борт по нескольку человек.

Заниматься абордажем этого корабля не стали, сзади уже приближался «Храбрый Мейлис», где ратники уже держали абордажные крюки, а арбалетчики держали в прицеле немцев.

Еще дважды мы повторили предыдущий сценарий нашего первого морского боестолкновения, пока не обнаружили только один оставшийся немецкий корабль, который хотел выйти из боя, но был взят в клещи.

— Сдавайтесь, мы не хотим лишних смертей, — прокричал я в рупор из березовой коры.

Ответа не было минут десять, после чего с немецкого корабля прокричали:

— Воинство Христово сдаваться не может, нас господь ведет, и кто вы, что так странно говорите на моем языке?

— Я княжий воевода Корней Владимирович и у вас десять минут на принятие решения, иначе будете атакованы, — я отложил рупор и стал оглядывать морские просторы, где уже затихали бои, а еще недавно немецкие корабли, становились русскими.

Через двадцать минут Бер с десятью ратниками зашел на борт бывшего немецкого корабля для организации мирной передачи судна.

— Прошу вас, воевода, — говорил первым перешедший по мостку на наш корабль барон Гуго фон Каллинберг. — Не трогайте священников, отпустите. Только сохранение их жизней стало причиной моей сдачи вам корабля.

Действительно чуть в стороне демонстративно спиной к нам стояли на коленях и молились три священнослужителя. Епископская шапка на одном из них говорила о том, что далеко не рядовые церковники нам попались. Я решил проявить благородство, не стоит еще больше раздражать противника и заставлять его биться до конца. Каждый враг должен бороться с мыслью о том, что можно нам сдаться без кровопролития.

Разгром десяти кораблей рыцарей был полный. Три судна медленно, но верно уходили под воду и русичи с маниакальным азартом перекидывали все найденное на вражеском корабле добро, пока корабли полностью не спустились на дно. Остальные немецкие корабли сменили своих хозяев, и остро встал вопрос о пленных. Их было не менее половины, оставшихся в живых от первоначального количества команд и пускать в расход три сотни, пусть и пришедших огнем и мечом покорять земли, людей я категорически не хотел. Роль палача была мне противна!

— Жадоба, бери «Ярослава Владимировича» и веди ладьи немцев у Ригу, жду тебя на сим месте, — обратился я к бывшему ушкуйнику, а ныне одному из морских командиров.

Я же принялся думать. Получалась определенная несогласованность в действиях немецкого воинства. Если рыцари, что пришли морем, начнут высадку, то им придется еще дней пять ждать остальное войско, да и мазовецкий князь только выдвигается на соединение с немцами. Тогда можно успеть разбить десант и уже дожидаться остальных участников шабаша. Тогда и операция в море может сыграть отличную роль в разгроме.

— Жадоба, — вновь обратился к уже собирающемуся к переходу на другой корабль, стоящий ближе всего к нам, ушкуйнику. — Грамоту дам Филиппу и князю Вячко.

Через четыре часа девять кораблей уже удалялись в сторону Риги, а остальная эскадра направилась в сторону немецкого флота. Наблюдать и следить за передвижением вражеских кораблей сейчас главная задача.