В ловушке

ГЛАВА23

Я припарковала машину позади его Dodge Challenger на подъездной дорожке и отправила Мел короткое сообщение, чтобы сообщить ей, что я у Блейка. Ожидая, что мой телефон взорвется от ее сообщений, я поставила его на беззвучный режим и последовала за ним в его дом.

Блейк отвел меня в тот прекрасный сад, и теперь при дневном свете я могла видеть его во всей красе. Я остановилась у пруда и изучала цветы разных цветов, украшавшие пространство. То, как они смешивались вместе, изумляло меня.

Он остановился рядом со мной, и мои мышцы напряглись от его близкого присутствия.

— Какой твой любимый цветок? — Спросил он.

— Угадай.

Его глаза тлели.

— Жасмин.

Тепло бросилось мне в щеки при воспоминании о том моменте в школьном подвале.

— Ты запомнил.

— Как я мог забыть?

Мое сердце подпрыгнуло в груди. Я наклонилась и сорвала маленький цветок с травы, глядя на него, но не видя.

— Эмма ненавидела цветы. — Я замерла. — У нее была на них аллергия.

Я посмотрела на него, когда вставала. На его лице было грустное, но мягкое выражение. Мне не терпелось спросить его о ней, но я колебалась.

Я решила стиснуть зубы, так как он упомянул ее первым.

— Как вы познакомились?

Он поднял с земли небольшой плоский камень и бросил его через пруд. Он подпрыгнул четыре раза, прежде чем оказался на другой стороне сада. На секунду я подумала, что он откажется отвечать, но я ошибалась.

— Она была внучкой одной из наших предыдущих служанок. Мы были одного возраста. Она потеряла родителей, когда ей было четыре года, и она переехала сюда, чтобы жить с единственным оставшимся членом своей семьи. — Он улыбнулся. — Мне хватило одного взгляда, чтобы решить, что она станет моей лучшей подругой. С тех пор мы были лучшими друзьями.

Легкая боль пронзила мою грудь. Я знала, что не должна ревновать к Эмме, это было ужасно, но я не могла не сравнивать себя с ней. Она получила дружбу Блейка с первого дня. Я получила только его ненависть.

— Похоже, она была хорошей девочкой.

Его улыбка дрожала.

— Так и было. Она была самой удивительной девочкой.

Я поджала губы, сдерживая вздох. Он говорил о ней с такой любовью. А я…

— Когда вы начали встречаться? — Осторожно спросила я.

— В седьмом классе. Я был влюблен в нее долгое время, и вот тогда я наконец нашел в себе смелость пригласить ее на свидание. Нам было по четырнадцать, когда нас похитили.

Я прижала руку к губам. Им было всего по четырнадцать. Я попыталась отогнать образ Эммы, лежащей на полу, и этого монстра, прижимающего ее к себе, пока он… Нет.

— Но почему? Почему они похитили вас?

Его глаза были устремлены на пруд, становясь стеклянными.

— Деньги. — Его голос был монотонным, как будто он произнес это слово бесчисленное количество раз, прежде чем отстранился. — Они знали, что моя семья купается в них, поэтому они составили план, как схватить меня и потребовать выкуп.

Я подавила крик, который рвался наружу.

— Зачем они забрали Эмму?

— Она просто оказалась со мной. Они бы никогда не забрали ее, если бы она не пошла со мной в тот день. — Он сжал руку и тут же отпустил ее, его глаза были затравленными. Я это видела. Он винил себя.

— Это ужасно, — прошептала я, и мои глаза наполнились слезами.

Он присел и провел рукой по поверхности воды, создавая небольшую рябь.

— Это было ужасно. День за днем, час за часом… минута за минутой, которые казались чертовой вечностью, и я думал, что теряю рассудок. Я уже потерял надежду, что мы когда-нибудь выберемся из того места живыми. Нас оставили в этом темном подвале на несколько дней, и временами они держали нас без еды и воды. Они избивали меня всякий раз, когда я отказывался их слушать, и иногда это было так жестоко, что я почти умолял их убить меня, чтобы мне больше не пришлось чувствовать эту боль. Но я не мог умереть. Я должен был остаться в живых ради нее. — Он перестал двигать рукой, держа ее в дюйме над водой. — Они все снимали и отправляли моим родителям видео в качестве «стимула», чтобы заставить их выложить свои деньги.

Мое горло сжалось от его слов. Его тон был бесстрастным, но я могла чувствовать бурные эмоции, закручивающиеся под этим непроницаемым щитом, и я хотела забрать всю его боль. Я желала исцеляющего прикосновения, которое заставило бы исчезнуть всех его демонов и плохие воспоминания.

— Но почему твоим родителям потребовалось так много времени, чтобы заплатить выкуп?

— Сначала мой отец не хотел уступать им. Он думал, что они просто новички, которые сдадутся, как только увидят, что он не напуган. — Он горько улыбнулся. — Он ошибался.

Я не знала, что сказать. Трудно было поверить, что его отец был готов поставить на кон жизни своего сына и Эммы, только чтобы не быть загнанным в угол и не поддаться их требованиям.

— Ты видела это видео. Это был одиннадцатый день. После… — Он закрыл глаза. Он сделал движение, как будто пытался схватить воду, но сжал руку так сильно, что вены на тыльной стороне ладони вздулись. — После ее смерти они держали меня там еще три дня, пока мои родители, наконец, не отдали деньги. Я даже не помню последний день, потому что они избили меня до полусмерти, и я потерял сознание. Я очнулся в больнице.

Я дрожала от безмолвных слез, которые бесконтрольно текли по моим щекам. Моя грудь ныла от тупой боли, которая только сильнее пульсировала.

— Те дни были новым видом кошмара. Я сошел с ума, бушевал и кричал, чтобы они убили меня, потому что я не хотел жить. Я не заслуживал жизни. Ее не стало. Она умерла из-за меня, и я был так зол, так полон гнева. Им пришлось привязать меня к кровати, пока они не удостоверились, что я не собираюсь убить себя.

Я прижала руку к груди, трясясь от боли.

— После этого жизнь уже не та, — заключил он, вставая.

Стая птиц пронеслась по небу, чудесно свободная и не стесненная клеткой, которой могла бы быть жизнь. Оттенки оранжевого, фиолетового, розового и красного окрасили горизонт, когда день сменился ночью — прекрасное зрелище, контрастирующее с уродством прошлого Блейка.

— Мне жаль, Блейк. Страшно и очень больно, через что тебе пришлось пройти. Мне искренне жаль Эмму.

Наконец он повернулся ко мне, его лицо было призрачно бледным. Его глаза скользнули по моим, отслеживая мои слезы.

— Ты плачешь. Почему?

Я неуверенно шагнула к нему. Мне хотелось обнять его и сказать, что все будет хорошо.

— Потому что я сочувствую тебе. Я сочувствую Эмме. Я бы хотела, чтобы никто из вас не прошел через это. Когда я увидела это видео… — Я вытерла слезы, но они продолжали течь. — Это было чудовищно. Это было душераздирающе. И это было адски больно.

Он молча смотрел на меня с пустым лицом, затем отвернулся и посмотрел в небо.

— Мои родители держали все в тайне, понимаешь? Никакой полиции, никаких СМИ, ничего. Никто об этом не знал. Они сделали все возможное, чтобы сохранить репутацию и карьеру моего отца в неприкосновенности, позволив моим похитителям уйти от ответственности.

— А как же…

— Что?

— А как же Эмма? Полиция, должно быть, была уведомлена о ее смерти.

— Их не уведомили, потому что похитители где-то избавились от ее тела.

Я вскрикнула. Ее даже не похоронили как положено?

— Ее бабушка хотела привлечь этих людей к ответственности, но через несколько дней после того, как они меня освободили, у нее случился инсульт. Она умерла.

Я перестала сдерживать себя и сократила расстояние между нами. Я смахнула оставшиеся слезы с лица, положив руку ему на плечо, слишком поздно вспомнив, что это было неправильное движение.

Он вздрогнул и повернулся ко мне лицом.

— Блядь. Не трогай меня так, — прошипел он сквозь зубы. — Никогда не трогай мои плечи сзади.

Я внутренне проклинала себя.

— Прости, — прошептала я. — Я больше так не буду.

Его брови нахмурились.

— Мне не нравится, когда меня так трогают. Я этого не выношу.

— Почему?

Он глубоко вдохнул и выдохнул с проклятием.

— Потому что именно так они добрались до меня, когда похитили нас. Мы с Эммой шли вместе, когда кто-то подошел к нам сзади и схватил меня за плечо, прежде чем они сбили меня с ног. И теперь это моя фобия. Так же, как фобия подвалов.

Я переплела пальцы вместе.

— Прости, Блейк. Хотела бы я чем-то помочь с твоими фобиями, со всем. Это звучит нелепо, потому что я знаю, что ничего не могу сделать, но все же… я здесь, если я тебе нужна.

В его глазах было что-то, это было похоже на лед, тающий на солнце, слой за слоем. Это держало меня на месте и заставляло задыхаться.

— Ты здесь, если мне нужна… даже после всего, что я тебе сделал. — Медленно он взял мою руку в свою, не отрывая от меня взгляда. — Я был таким дураком. Я делал тебе самые ужасные вещи, и вот ты здесь, предлагаешь помощь тому, кто даже не заслуживает этого. — Он покачал головой, улыбаясь себе, но улыбка была самоупреком. — Все эти годы я чувствовал себя одиноким. У меня была семья и друзья, но они никогда не могли заполнить эту пустоту внутри меня. Я всегда был пуст, но теперь, с тобой…

Я затаила дыхание.

— Со мной…? — Я подстегнула его, слишком любопытная, чтобы узнать.

— Мы были врагами. У нас есть все основания не быть рядом друг с другом. У тебя есть все основания ненавидеть меня. Но прямо сейчас, с тобой, я чувствую, что так и должно быть. — Он погладил мою ладонь большим пальцем. — И мне нравится это чувство.

Я наблюдала за нашими соединенными руками. Мне хотелось сказать так много всего, но слова застревали у меня в горле. Он полностью открылся мне, позволив мне увидеть гораздо больше, чем я когда-либо надеялась.

Я прочистила горло.

— Я также не могу лгать тебе и говорить, что я пережила наше прошлое, потому что я не пережила все то, что ты сделал. Некоторые из моих шрамов все еще свежи, но все, что я знала до сих пор, это то, что я убегала от тебя и обвиняла тебя. Я не хочу больше чувствовать горечь и позволять ей отравлять меня. Поэтому я хочу начать все сначала. Можешь быть уверен, что я тебя не предам. Я никому не расскажу то, что ты мне только что рассказал.

Призрак улыбки на мгновение появился на его лице, когда он удерживал мой взгляд.

— Я знаю. Я понял это в тот момент, когда ты пропела эти слова, глядя на меня так, будто я был всем для тебя. Перед всей школой… так смело.

Я перестала дышать, мне стало жарко под его взглядом. Я вернулась в тот момент на сцене, когда мы смотрели друг на друга, связанные чем-то, что было сильнее нас или нашего прошлого. Мы оба были марионетками иронии, которая управляла нашими жизнями, ибо как что-то столь чистое, как мои чувства к нему, могло возникнуть из уродства? Как мой враг мог превратиться в того, кого я хотела бы защитить?

— Зачем ты отдаешь мне свое сердце? Я тебя не заслуживаю. — Его слова были полны боли.

Я вытащила свою руку из его, покраснев.

— Это не то, что я выбрала. Я не выбирала, что чувствую, но, с другой стороны, я верю во второй шанс. Я верю, что если ты хочешь измениться, ты заслуживаешь второго шанса.

Кратчайший проблеск надежды осветил его лицо, но затем его глаза потемнели, и он отвернулся.

— Слишком поздно для второго шанса.

Мое дыхание остановилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Я уже говорил тебе о своем обещании. Я намерен его сдержать.

Мое сердце сжалось.

— Ты хочешь отомстить своим похитителям.

— Да. Им это сошло с рук, но больше нет. Я искал их годами, и теперь, когда я наконец нашел их, я добьюсь справедливости для Эммы.

Страх проник в каждую мою пору, когда мои глаза следили за гребнями напряженных мышц на его спине. Страшный голос глубоко внутри меня сказал мне, что это не кончится хорошо.

— Вот почему у тебя были эти фотографии, ты следишь за ними. — Он кивнул. — А то видео? Ты смотрел его в тот день. Почему?

Он ответил не сразу. Он глубоко вздохнул и бросил на меня прожигающий взгляд.

— Потому что я начал слишком много думать об одной девушке, позволяя себе представлять вещи, которые мне не по карману. — Мой живот слегка подпрыгнул. — Мне нужно было напоминание, чтобы я не забыл, что самое важное.

Никогда не забуду.

— Вот почему ты написал «Никогда не забуду»?

Он кивнул. Я на секунду закрыла глаза. Мне хотелось насладиться его словами, но я не позволила им отвлечь меня от более насущного вопроса.

— Так ты собираешься добиться справедливости для Эммы ценой своей жизни? Но что ты планируешь сделать?

Короткое молчание, последовавшее за моими словами, было словно предчувствие тьмы.

— Я приду к ним домой и убью их.

Я зажала рот руками, молча крича.

— Нет, ты не можешь быть серьезным.

Он повернулся ко мне лицом.

— Я очень серьезен.

— Но ты не убийца. Ты не такой.

Он сделал шаг ко мне, его глаза были жесткими и неумолимыми.

— И откуда ты знаешь, кто я? Откуда ты знаешь, что у меня внутри? — Он ударил себя кулаком в грудь. — Годами я жил с этим ядом. Годами я испытывал эту ярость, которую нужно выплеснуть. Я больше не могу жить с этой несправедливостью.

— И что ты собираешься делать? Просто ворваться в одиночку?

Он не ответил, но ему и не нужно было. Его лицо сказало мне все, что мне нужно было знать, и невидимая рука схватила мое сердце и болезненно скрутила его.

— Вот почему ты не хочешь ехать в какой-то далекий колледж, — сказала я. — Ты хочешь остаться здесь, чтобы отомстить им.

— Я никогда не заботился о колледже. Я знал, что как только я найду этих сукиных детей, у меня будет только два варианта: убить их и оказаться в тюрьме или умереть, пытаясь.

Новые слезы хлынули по моему лицу. Он был готов отказаться от своей жизни и будущего ради того, чтобы разобраться со своим прошлым. Он был готов убить…

Я бросилась к нему и схватила его за предплечье.

— Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь! — Я повысила голос, впадая в истерику. — Я понимаю, как сильно ты ее любишь, и я понимаю несправедливость, но власти должны с ними разобраться. Ты не можешь разрушить свою жизнь…

— Разве ты не понимаешь?! — Он схватил меня за плечи и притянул к себе, его глаза наполнились слезами. — Я не смогу жить дальше, если не сделаю этого! Это была единственная причина, по которой я выкарабкался и нашел в себе силы продолжать жить, и каждый раз, когда я хотел сдаться, у меня было это видео, чтобы напомнить мне не делать этого. Моя месть — единственная причина, по которой я не покончил с собой давным-давно.

Я задохнулась.

Муки, страх, мысли о самоубийстве… Я не знала, что он таит в себе столько боли. Я не знала, что она так глубока.

Мои пальцы схватили его за рубашку.

— Нет, нет. Не говори так. Не надо. Ты намного больше этого. Намного больше.

Слезы хлынули из его глаз и покатились по щекам.

— Правда? Сказал человек, над которым я издевался полгода. Шесть гребаных месяцев. — Он отпустил меня и отступил, смахивая слезы. — Я не лучше этих людей.

Я поморщилась.

— Ты вообще себя слышишь? Ты действительно ставишь себя на один уровень с этими убийцами и насильниками?

Он поморщился, его бледное лицо исказилось от боли. Он сделал глубокий вдох, потом еще один, сжав руки в кулаки.

— Мне нужно быть на их уровне, если я хочу иметь с ними дело.

Я схватила его за руки.

— Ты не убийца, Блейк. Ты не убийца. Пожалуйста, не делай этого. Я… Если ты это сделаешь, я… — всхлипнула я, задыхаясь от боли. — Если ты это сделаешь… — Я даже не смогла закончить предложение.

Он поднял руку и провел пальцами по моим волосам.

— Я знаю, и это так больно. — Он поднес другую руку к моей щеке. — Мне больно знать, что я это с тобой делаю. — Он прижался лбом к моему. — Как все изменилось. До того, как я встретил тебя, все было проще. Даже когда ты появилась, было легче, потому что я ненавидел тебя. Ты была для меня никем. Но потом у меня появились эти чувства к тебе, а теперь? Теперь я чувствую себя дерьмом, потому что хочу, чтобы ты была счастлива, но я никогда не смогу сделать тебя счастливой. И ты не должна беспокоиться обо мне, потому что я не заслуживаю жить после всего, через что я заставил тебя пройти.

Я схватила его за рубашку.

— Нет, не говори так. Я не могу поверить, что ты действительно так думаешь. Конечно, ты заслуживаешь жить, так что не говори таких глупостей. — Я тряслась от слез, сжимая в руках материал, как будто это был мой спасательный круг.

— Не плачь, — прошептал он. — Ты и так достаточно наплакалась из-за меня.

— И как ты хочешь, чтобы я отреагировала, Блейк? — Я отстранилась, чтобы посмотреть на него. — Ты рассказываешь мне все это и ждешь, что я… что? Поддержу твой план мести? Ты идешь против убийц, чтобы стать одним из них! Ты знаешь, что это может тебя убить, но… но…

Я замолчала, позволив своим словам раствориться в пустоте. Я не могла убедить его отказаться от мести. Что бы я ни говорила, это ничего не изменит. Я видела решимость в его глазах, слышала ее в его словах. У него не было другого выхода. Он даже не хотел пробовать другой путь.

Возможно, физически он был далеко от этого подвала, но мысленно… мысленно он все еще был там, запертый в той темной комнате, которая теперь владела его жизнью.

— Я действительно ничего не могу сделать или сказать, чтобы заставить тебя передумать? — Спросила я дрожащим голосом.

Он провел руками по лицу и громко выдохнул.

— Не делай этого со мной. Я даже не могу думать о какой-либо другой альтернативе, не после всех этих лет. Вот почему ты должна забыть обо мне. Я привел тебя сюда, чтобы ты поняла, что мы не можем быть вместе. Ты должна влюбиться в кого-то другого. Не в меня.

Мои губы скривились в улыбке боли. Я разрушалась изнутри. У меня никогда не было его, но я все еще чувствовала, что теряю его, и это медленно разрывало меня на части.

— Но всякий раз, когда я рядом с любым другим парнем, ты ревнуешь. Ты можешь забыть обо мне?

Его глаза потемнели от такой тоски, что это было похоже на ласку на моей коже. Как прикосновение его пальцев, которые теперь скользили по моим рукам, чтобы лечь на мои плечи.

— Я очень старался в эти дни, но это было невозможно. Все, чего я чертовски хотел, это поцеловать тебя. — Он наклонился и прижался губами к моему лбу. Прикосновение было таким легким, но все равно оказало на меня сильное воздействие.

Я издала короткий хриплый смешок.

— И вот я здесь, в надежде, что ты посмотришь на меня хотя бы раз.

— Я хотел сделать это и многое другое, так сильно. Ты сидела передо мной на истории США, и я не мог думать ни о чем, кроме тебя. Несколько раз я был так близок к тому, чтобы затащить тебя в какой-нибудь класс, чтобы я мог сделать то, о чем я так долго мечтал, но мне приходилось держаться от тебя подальше. Так было лучше для нас обоих.

Тепло нахлынуло на меня, пробуждая все мои нервы и облегчая боль.

— И о чем ты мечтал? — Я играла с огнем, но не могла противиться. Он был сильнее моего разума.

Он обнял меня за талию и притянул ближе. Воздух между нами медленно накалялся. Я погрузилась в него, наслаждаясь ощущением наших тел друг напротив друга.

— Я мечтал о том, чтобы обладать тобой целиком. — Он наклонился и откинул мои волосы в сторону. Его губы нежно скользнули по моей коже. Он застонал. — Не делай этого со мной.

— Не делать чего?

— Не искушай меня так. Я сказал себе, что не буду эгоистом. Ты не заслуживаешь большей боли после всего, что я тебе сделал.

Он начал отстраняться, но что-то во мне достигло точки разрыва, и я схватила его за плечи, чтобы удержать его рядом с собой.

— А что, если я захочу? Что, если я захочу иллюзию? Всего на некоторое время.

Его глаза потемнели и опустились к моим губам.

— Ты не знаешь, что говоришь. Это только ухудшит наше положение.

Да, это ухудшит положение, но теперь я поняла, что он имел в виду, когда сказал, что у нас мало времени. Часы тикали, подгоняя нас к окончательному расставанию, и мое сердце победило разум. Что значил один момент страсти? Один момент потакания тому, чего я так сильно хотела? Я хотела любую его частичку, какой бы мимолетной и маленькой она ни была, какой бы эгоистичной или неосмотрительной я ни была, всего на мгновение, прежде чем наше время истечет.

Отбросив все предостережения, я прижала ладони к его груди. Его сердце сильно колотилось под моими руками, соблазняя меня наклониться и поцеловать это место прямо над ним.

— Но ты тоже хотел иллюзии той ночью на поле подсолнухов. Так что же изменилось на этот раз?

Он нахмурился. Его выражение лица было разорванным, когда он обдумывал мои слова, его отчаянные глаза достигли всю меня, а затем…

— Блядь. — Он схватил мое лицо, сдаваясь. — Это несправедливо. Я не должен был влюбляться в тебя. Я даже не должен был встречаться с тобой. Почему жизнь играет с нами эту злую шутку?

Я едва могла дышать. Моя грудь сжалась от потребности в нем.

— Может быть, это жизнь говорит тебе не мстить, — прошептала я, держась за нить надежды, что он передумает. — Продолжать жить, потому что у тебя так много всего, ради чего стоит жить.

Он поморщился, его взгляд скользнул по каждому дюйму моего лица.

— Ты не представляешь, Джессика. Ты не представляешь, как это тяжело.

Моя рука сжала его рубашку.

— Но со временем может стать легче. Так должно быть.

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, позволяя своим губам задержаться на его коже. Я начала отстраняться, но он схватил мою голову обеими руками и завладел моими губами, создавая осколки удовольствия глубоко внутри меня. Я немедленно ответила, поцеловав его в ответ, как будто это был мой первый и последний раз. Наши тела переплелись, когда наши руки боролись за то, чтобы соприкоснуться все больше и больше, и мы потерялись в отчаянии момента.

— Ты переворачиваешь мой мир с ног на голову, — сказал он между поцелуями.

— Ты мой тоже.

Он застонал и оставил открытые поцелуи вдоль моей челюсти, пока его руки скользили вниз, чтобы лечь на мою спину.

— Я так сильно хочу тебя, что больше не могу сдерживаться. — Он покусывал мою шею. — Так что, если ты не хочешь меня… просто скажи это. Скажи это сейчас…

Я потребовала его губы в ответ и поцеловала его настойчиво. Его слова и поцелуи возбудили меня до такой степени, что я не могла продолжать без него. Он опустил руки еще ниже и обхватил мою задницу, прижимая меня к себе, и тепло устранило холод, который жил во мне последние несколько минут. Это помогло мне забыть жестокую реальность хотя бы на некоторое время. Ничто из этого не имело значения в этот момент.

— Скажи это, Джесси, — нетерпеливо прорычал он.

— Я хочу тебя, Блейк, — сказала я тихо, но решительно, давая ему понять, что я никуда не уйду.

Этого было достаточно, чтобы схватить меня за руку и потянуть за собой, выскочив из сада. Дорога в его комнату была наполнена поцелуями и пылкими прикосновениями, которые лишили меня рассудка и затмили весь остальной мир. К тому времени, как мы добрались до нее, я была полностью без ума от него.

Ослепительные лучи заката заливали комнату через окна во всю стену, а оттенки фиолетового, оранжевого и желтого каскадом ниспадали на пол и мебель. У меня затрепетало в животе от мысли, что я снова в его комнате, ближе к нему, чем когда-либо прежде.

Блейк снял с нас куртки, прижал меня к стене и крепко поцеловал, наши языки танцевали вместе под мелодию нашей страсти. Его руки совершили путешествие по моим рукам, талии и бедрам, не останавливаясь, и я чувствовала, что в любой момент могу вспыхнуть. Его губы медленно скользнули по моей щеке и челюсти, оставляя поцелуи на пути к моей шее, что задевало мои нервные окончания.

— Я хочу чувствовать каждый дюйм тебя, — сказал он хриплым голосом, который рокотал по моей коже. Он опустился на колени и обнял меня.

Мои глаза округлились.

— Блейк?

Он поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Его глаза были умоляющими и полными потребности.

— Я хочу целовать тебя везде.

Он поцеловал меня поверх моей рубашки, прямо над поясом моих джинсов, и я застонала, тепло разливалось между моих бедер. Я схватила его за голову, чтобы притянуть ближе, но потом вспомнила о проблемах со своим телом. Он собирался увидеть все мои недостатки, что, безусловно, оттолкнет его.

— Подожди. — Я попыталась отстраниться от него, но его руки крепко обхватили меня, удерживая на месте. — Не целуй меня там.

Его взгляд смягчился, когда он посмотрел на меня.

— А куда? Сюда? — Он снова поцеловал меня в живот. Я схватила его за волосы. — Или сюда? — Он поцеловал меня в правый бок. — А может быть сюда? — Он наклонился в другую сторону и поцеловал в левый, и к моему удивлению, я начала расслабляться.

Его губы изогнулись в любящей улыбке.

— Ты прекрасна. — Он положил руку мне на живот и провел ею вниз, остановившись всего в нескольких дюймах от моего центра. Мои внутренности сжались. — Каждая часть тебя, независимо от того, какая, и я хочу доказать тебе это.

Он медленно поднял мою рубашку, не отрывая от меня своих пылких глаз, и осыпал мой живот крошечными поцелуями, которые заставили меня почти умолять о большем. Как и в ту ночь на поле подсолнечников, все сомнения исчезли под его взглядом и прикосновениями, и я перестала сопротивляться удовольствию. На его лице не было отвращения, когда он смотрел на мой мягкий живот, только похоть. Это заставило меня почувствовать себя невыносимо желанной, и я отказалась от мысли втягивать живот, чтобы казаться стройнее.

— Я не могу стереть свои оскорбления или исправить ущерб, но я могу попытаться загладить свою вину перед тобой. Я могу попытаться показать тебе, насколько ты прекрасна и сексуальна для меня.

Он расстегнул мои джинсы и понемногу стянул их вниз, его дыхание стало учащенным. Я могла видеть, как напряжены его мышцы, что говорило мне, что он сдерживал себя и двигался медленно только из-за меня, и мое сердце наполнилось внезапным приливом любви. Я была заворожена, наблюдая, как он снимает с меня джинсы и бросает их на пол, я никогда раньше не видела такого Блейка.

Он улыбнулся, когда его взгляд упал на мои розовые трусики в цветочек.

— Розовые в цветочек… Я должен был знать.

Я покраснела.

— Что-то не так?

Его улыбка озарила все его лицо.

— Нет, мне это нравится. Это даже лучше, чем я себе представлял.

Я прикусила губу, чтобы сдержать стон, но затем он удивил меня, когда положил мою ногу себе на плечо и начал целовать внутреннюю часть моего бедра, двигая губами даже по моим мягким частям. Он смотрел на меня так, будто каждая частичка меня была идеальна, и я верила ему. Я верила, что все мои недостатки были идеальными для него, и это придавало сил. Может, у меня и не было упругой задницы, плоского живота или стройных бедер, но я могла заставить этого сексуального парня смотреть на меня именно так.

Я закрыла глаза и откинула голову назад, когда мои руки потянулись, чтобы схватить его за волосы. Он не спеша ласкал мою кожу, медленно скользя губами вверх и вниз по моему бедру, каждый раз приближаясь так близко к моему ядру, чтобы отстраниться. Я была в нескольких секундах от того, чтобы умолять его поцеловать меня там, где я больше всего в этом нуждалась.

Как раз когда я думала, что больше не могу, он прижался губами к моим трусикам, целуя меня прямо там, и мой мир перевернулся.

— Блейк. — Я втянула воздух, когда ответила на его пылкий взгляд.

— Я хотел этого очень долго, — прошептал он, его глаза были невероятно темными. Он отодвинул мои трусики в сторону и прижался губами прямо к моей разгоряченной плоти, и все мое тело дернулось от обжигающей вспышки удовольствия.

Я начала неудержимо дрожать, пытаясь понять, как что-то может ощущаться настолько потрясающе. Он заставил меня почувствовать что-то настолько сильное и захватывающее, что переполнило все мои чувства, и я хотела, чтобы эти секунды могли растянуться на вечность. Я хотела, чтобы не было завтра, которое разделит нас, только сегодня и это обволакивающее тепло, которое казалось безграничным.

Я кончила с криком, вырвавшимся из моего горла, и крепко держала его, пока последний толчок не пронзил мое тело и не превратился в дымку экстаза. Его глаза не отрывались от моих, когда он поднял меня, пронес через комнату и положил на край своей кровати.

— Ты так чертовски красива, — сказал он мне, его глубокий голос скользил по моей коже, как шелк.

Я чувствовала себя блаженно.

— Спасибо.

— Тебе, спасибо.

— За что?

— За то, что отдала себя мне.

Я не знала, что сказать на эти неожиданные слова. Все, что я знала, это тоску по нему, пульсирующую сильнее и дающую жизнь глупой надежде, что, может быть, все может быть иначе. Думать так было опасно, но прямо сейчас, переживая эту сторону реальности, эту сторону Блейка, я ощутила проблеск надежды, что он откажется от разрушения своей жизни ради мести.

Он отступил назад, и мое сердце пропустило удар или два, когда он снял рубашку через голову и обнажил идеально очерченные мышцы рук, груди и живота. Я жадно впилась в него и попыталась запомнить как можно больше. У него была сложная круглая татуировка на левой стороне груди, и я не удержалась и провела по ней пальцем. Он резко вдохнул, его веки опустились, когда он увидел, как я его касаюсь.

— Что означает твоя татуировка?

— Это ацтекский символ мужества и силы. — Я провела пальцами по ее краям, и его дыхание участилось. — Это напоминание мне продолжать, — добавил он.

Я собиралась убрать руку, когда мои пальцы коснулись небольшого грубого участка кожи, который покрывала татуировка. Я всмотрелась в пятно диаметром в четверть дюйма, похожее на шрам от пули. Мое сердце болезненно сжалось. Неужели его тоже подстрелили в том подвале?

Я нахмурилась.

— Что это?

— Остаток моего прошлого. Теперь это неважно. — Он не стал вдаваться в подробности, а я не стала давить.

Он отошел и снял джинсы, остались только черные боксеры Calvin Klein. Мои щеки загорелись, когда я увидела его большую эрекцию. Он ухмыльнулся.

— Вот что ты со мной делаешь, — сказал он. — Вот какая ты привлекательная. — Я заерзала на кровати, вся красная и возбужденная.

Он помог мне снять рубашку и нижнее белье и отстранился, чтобы посмотреть на мое обнаженное тело. Мягкая улыбка играла на его губах. У меня возникло давнее желание прикрыться, но я подавила его, не позволяя этому глупому голосу неуверенности испортить мне этот момент. Это была я, со всеми моими недостатками, и я не собиралась извиняться за это или стыдиться.

Его взгляд был таким пристальным, когда он скользил вниз и вверх по моему телу так медленно, что я почувствовала себя нелепо, когда думала, что ему может не нравиться какая-то часть меня. Ему нравилось все, и когда его глаза наконец остановились на моих, его влечение было почти осязаемым, как будто ничто в этом мире не имело для него значения, кроме меня.

Он подхватил мои руки под мышки и усадил меня в центр своей кровати. Он осыпал поцелуями всю мою кожу, покрывая мою шею, грудь, живот и ноги, прежде чем он погладил мою грудь и зарылся головой между ними, даря мне ошеломляющие ощущения.

Наши губы снова встретились, когда он накрыл меня своим телом, но на этот раз его поцелуй был другим. Его губы двигались по моим, как будто он изливал все свои чувства, залечивая мои шрамы один за другим, говоря мне, что я значу для него все, и это было большей правдой, чем что-либо еще.

Он отстранился только для того, чтобы достать презерватив из своей тумбочки и надеть его. Пузырьки нервозности и волнения поднялись в моем животе.

Я собиралась переспать с Блейком.

— Я не могу поверить, что это происходит на самом деле, — прошептала я.

От тлеющего взгляда в его глазах у меня перехватило дыхание.

— Я тоже. — Он убрал прядь моих волос с моего лица. — То, что ты сказала на той вечеринке, было правдой? Ты не девственница?

— Да.

Он сдвинул брови, словно ему было больно.

— Ты не представляешь, как сильно я хотел быть твоим первым. Я знаю, что это эгоистично, но я ничего не мог с собой поделать.

Я провела пальцем по его губам.

— Разве это делает меня менее желанной?

Он покачал головой.

— Чёрт, нет. Ничто не может сделать тебя менее желанной. — Он расположился между моих ног и поддержал свой вес на предплечьях. — Я никого не хотел так сильно, как хочу тебя.

Я не успела ответить, потому что его губы накрыли мои, и он медленно скользнул в меня, упиваясь хриплым стоном, который вырвался из моих губ. Чистое удовольствие прорвалось сквозь меня и завладело мной, становясь сильнее, когда он начал двигаться. Я двигала бедрами против его, преследуя волну удовольствия.

Это было намного больше, чем секс. Это было похоже на то, как будто наши души общались друг с другом, зная, что наше время вместе имеет срок годности, и мы провозглашали это соприкосновением наших тел. Это было похоже на счастливую мелодию в пасмурный день, как солнце, согревающее холодную кожу. Это было безопасное убежище, которое укрывало нас от всей боли прошлого, и я отказывалась думать о завтрашнем дне.

Все, что у нас было, это настоящее и эта связь между нами, которая длилась, несмотря на все разбитые сердца. Я обхватила его руками и ногами, чтобы притянуть его как можно ближе к себе.

Он замедлился и обхватил мою лицо глазами, полными обожания. Я чувствовала, что сплю.

— Мне кажется, я влюбился в тебя еще больше, — внезапно прошептал он.

Мои глаза расширились вместе с улыбкой, и я могла бы лопнуть от счастья.

— Теперь я уверена, что сплю.

Ты не спишь. — Он перевернул нас так, что я оказалась сверху, и положил руки мне на бедра. — Я весь твой, так что бери от меня столько, сколько хочешь.

Мой пульс забился быстрее. Я положила руки ему на грудь и начала двигаться медленно, а затем быстро. Мы не отрывали друг от друга взгляда, наши тела двигались в идеальной гармонии, и я попыталась запечатлеть этот момент в своей памяти и сохранить его навсегда.

Он положил руки мне на лицо и притянул меня для поцелуя. Мы оба двигались еще быстрее, и когда он кончил, я последовала за ним, утопая в самом сильном ощущении, которое я когда-либо испытывала.

Его руки обняли меня, когда я обмякла на нем, и он держал меня в любящих объятиях. Я закрыла глаза, слушая, как его сердце колотится в темпе, который соответствовал моему. Я чувствовала умиротворение.

— Для меня это никогда не было так, — сказал он через некоторое время. — Это никогда не было так.

— Как?

— Особенно. Черт, особенно — это не то. — Он поцеловал меня в макушку. — Лучший момент в моей жизни.

Я улыбнулась и прижалась к нему еще крепче.

— Я чувствую то же самое.

Он обнял меня еще крепче в ответ. Я хотела бы, чтобы мы могли оставаться такими вечно. На следующий день мы вернемся к суровой стороне реальности. Но сегодня… сегодня я ощутила вкус сладкой реальности, о которой всегда мечтала.

Сегодня он был полностью моим…. А я его.