В ловушке

ГЛАВА 30

— Ты прошла долгий путь, Джессика, — сказала мне Сьюзен, кладя свой планшет на обитый тканью подлокотник своего кресла. — Я впечатлена твоим желанием совершенствоваться, несмотря на неудачи на этом пути.

Я посмотрела на свой облупившийся розовый лак на ногтях.

— Я все еще чувствую, что мне предстоит долгий путь. Я чувствую, что могу потерпеть неудачу, если не буду достаточно стараться.

— Бояться — это нормально. Просто не останавливайся. Я поражена, что ты такая решительная после того, что ты пережила неделю назад. Это может сказываться на человеке.

Бояться — это нормально. Просто не останавливайся. Было странно, как то, как Блейк пробивался через свою жизнь с посттравматическим стрессовым расстройством, могло вдохновлять кого-то, кого так легко ввести в уныние, как меня. Я равнялась на него, когда думала о том, чтобы все бросить, потому что даже в самые темные моменты у него были силы встать и продолжать идти. Поэтому я собиралась продолжать идти и чего-то добиться.

— Да, это на меня повлияло, но это также помогло мне осознать, в каком-то смысле, что у меня так много поводов для радости. У меня есть моя семья, мои друзья, мой парень. — Я улыбнулась, и легкий румянец окрасил мои щеки. — У меня есть моя музыка и хобби. Я здорова и жива. У меня так много причин быть счастливой. Я принимала все как должное, но теперь я вижу, как мне повезло иметь все это.

— Ты абсолютно права. У тебя так много причин быть счастливой. А как насчет твоего тела? Ты чувствуешь себя счастливой?

Я глубоко вздохнула, глядя на ее золотой карандаш, который теперь неподвижно лежал на ее планшете.

— Было бы ложью, если бы я сказала, что не хочу ничего менять в себе.

Я посмотрела на свой живот. На мне была обтягивающая рубашка, которая не скрывала мои мягкие складки, и я представляла себе талию без них. В отличие от того, что было раньше, этот образ не вызывал у меня мучительной тоски, когда я думала об этом. Я хотела бы более упругое тело, но я не корила себя за это или не обвиняла свое тело в том, что оно не такое, каким я хотела его видеть. Я была достаточно хороша и так.

— Я учусь не сравнивать себя с другими и устанавливать для себя реалистичные ожидания. Строение моего тела явно не позволяет мне иметь просвет между бедрами или узкие бедра, и я просто учусь принимать это и двигаться дальше. Мы не можем иметь все в жизни, и это нормально. — Я взглянула на свою пышную грудь, которая теперь стала еще более заметной, когда я надела бюстгальтер с эффектом пуш-ап, и подумала о Саре. — Моя подруга как-то сказала мне, что хотела бы иметь большую грудь, как у меня, что иронично, поскольку я хочу иметь стройное тело, как у нее. Мы всегда хотим чего-то, чего не можем иметь, верно? И кажется, что очень трудно быть удовлетворенной тем, что у нас уже есть. Это как шопинг. Покупаешь одну вещь, и этого недостаточно. Всегда хочется чего-то нового, чего-то более дорогого, чего-то более красивого. Я всегда хотела лучшее и красивое тело, но теперь я просто хочу замедлиться и ценить себя такой, какая я есть. Я хочу перестать считать свои физические недостатки чем-то, чего стоит стыдиться.

Почему это недостатки?

— Почему мое несовершенное тело — это недостаток? Если мой вес не ухудшает мое здоровье, почему я должна быть против своих более толстых бедер или круглой задницы? Почему общество должно быть против моих круглых форм? И я не хочу наказывать себя рвотой или чувством вины. Я не хочу наказывать себя за то, какая я есть. Однажды, может быть, я достигну желаемого веса. Может быть, я никогда этого не достигну, но, несмотря ни на что, я хочу освободиться от сожалений и недовольства собой. И я работаю над этим. Шаг за шагом.

Она смотрела на меня с одобрением, написанным на ее лице, ее мягкая улыбка становилась все шире.

— Ты действительно проделала большой путь, — повторила она. — Я поражена разницей между тем, что было раньше, и тем, что есть сейчас, и я уверена, что однажды ты этого достигнешь. Просто сосредоточься на себе и не позволяй внешним голосам победить тебя. Ты — твоя самая большая сила и поддержка.

На этом наша сессия закончилась, и я вышла из ее кабинета, чувствуя себя более позитивно, чем раньше. Неделя была хаотичной, но жизнь продолжалась, и время залечит раны.

Блейк, который был на сеансе в то же время, что и я, уже ждал меня в зале ожидания. Его губы растянулись в сияющей улыбке, когда он увидел меня, что сделало его прекрасное лицо еще прекраснее, если это вообще возможно. Я заметила с трепетом в груди, что теперь он улыбается и смеется чаще.

Эти дни тоже были нелегкими для него, потому что, то воскресенье подвергло его безумному количеству стресса, что привело к новым кошмарам и воспоминаниям. Но, по его словам, все было не так плохо, как могло бы быть. Он принимал антидепрессанты, которые хорошо справлялись со своей задачей, что в сочетании со временем, проведенным вместе, означало, что он был в гораздо более спокойном состоянии, чем обычно.

— Закончила? — Он встал и поцеловал меня в лоб.

— Да. Поехали.

Мы вышли, держась за руки, и сели в мою машину, закат создавал уютную картину вдалеке.

— Итак, поле подсолнухов? — Спросила я.

— Поле подсолнухов. — Он наклонился и захватил мои губы. Поцелуй был томным, пока он не углубил его и не украл мое дыхание. Всегда жаждущая его поцелуев, я обхватила его лицо и прижалась к нему ближе. Мы отстранились через несколько мгновений, оба хватая ртом воздух.

— Ты же знаешь, что я зависима от твоих поцелуев, да? — Сказала я ему, заводя машину.

— Ты же знаешь, что я от тебя зависим, да? — Его чувственный голос сделал что-то странное в моей душе.

Я хихикнула, выезжая с парковки.

— Теперь я знаю. Как прошел твой сеанс?

— Как обычно, чертовски скучно, но необходимо. Она была рада услышать о тебе. Она думает, что теперь, когда ты рядом, мне будет легче справляться с симптомами ПТСР. Поддержка и все такое. — Я искренне на это надеялась. Я хотела помочь ему. — А как прошел твой?

— Все нормально. Мне нравится разговаривать со Сьюзен.

— Да? Почему?

— Потому что она всегда заставляет меня чувствовать себя спокойнее и ближе к принятию себя такой, какая я есть. — Я улыбнулась и нажала на газ, проезжая мимо машины перед нами. — Она довольна моим прогрессом.

Он положил свою руку на мою на рычаге переключения передач.

— Мне нравится, какая ты, — мягко сказал он, и я взглянула на него. В его выражении лица читалась тоска и легкий намек на сожаление. — Я бы хотел стереть свои оскорбления и исправить ущерб, но, как я уже говорил, это невозможно. Поэтому я буду показывать тебе каждый день, какая ты особенная и красивая. Мне все равно, сколько ты весишь. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

Я улыбнулась ему, желая заключить его в сокрушительные объятия.

— Я знаю. Я имею в виду, это все еще немного необычно, потому что ты называл меня толстой до недавнего времени, но ты можешь компенсировать это, говоря мне, какая я красивая и как сильно ты меня любишь, сто раз в день. — Подмигнула я.

Он рассмеялся.

— Так мало. Давай сделаем триста.

— Триста пятьдесят.

— Договорились. — Я хихикнула, и он быстро поцеловал меня в щеку. — Ты никогда не была для меня уродливой или толстой. Если бы ты только могла увидеть себя такой, какой вижу тебя я, я уверен, ты бы больше никогда не сомневалась в себе.

— Держу пари, что ты видишь только мою большую грудь и задницу, — пошутила я.

Он усмехнулся.

— Не могу отрицать. Они чертовски сексуальны. — Он погладил мои волосы, медленно проводя пальцами по прядям.

— Эй, ты меня отвлекаешь.

— Мне нравится отвлекать тебя, — сказал он своим сексуальным, низким голосом, который послал заряд удовольствия в мой живот. Он не переставал дразнить меня всю оставшуюся часть нашей поездки, и я почти соблазнилась остановиться и позволить ему поцеловать меня снова и снова задолго до того, как мы достигли места назначения.

Было еще достаточно света, когда я припарковалась на том же месте, что и в прошлый раз, в нескольких футах от знака поля подсолнечников, и я могла видеть все, что не могла увидеть той ночью.

Вся территория была украшена яркими полевыми цветами, а деревья вдалеке только начали покрываться листвой. Это был мирный вид. Я выскочила из машины и побежала к краю поля, завороженная расцветающей природой и темнеющими красками неба. Земляной аромат был подавляющим, заставляя меня улыбаться еще шире.

— Джесси?

— Да? — Я обернулась, и он сфотографировал меня своим новым iPhone.

Его глаза потеплели, когда он посмотрел на изображение. Он улыбнулся.

— Идеально.

Хихикая, я подбежала к нему и обвила руками его шею. Он фотографировал меня каждый день.

— Ты идеален. Но тебе не надоело фотографировать меня? У тебя уже много моих фоток.

Он ухмыльнулся.

— Ты жалуешься?

Я прикусила губу, и моя улыбка растянулась.

— Вовсе нет. — Я поцеловала его и отдалась теплу, которое расцветало во мне каждый раз, когда наши губы соприкасались. Его губы были мягкими, такими мягкими, создающими музыку с моими в моем сознании, воодушевляющую песню, которая рассказывала о двух влюбленных, наконец-то объединенных светом.

Когда я отстранилась, мы оба были ошеломлены и тяжело дышали. Он обнял меня и положил мою голову себе на грудь, позволяя мне впитать его близость.

— Я так счастлива, Блейк, — прошептала я, глядя на пустое поле, которое скоро будет полно прекрасных подсолнухов. Оно изменится. Так же, как Блейк и я.

— Я тоже. Я счастливее, чем когда-либо думал. Черт, я никогда не думал, что буду счастлив с самого начала.

Я подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Но вот мы здесь. Мы прошли через ад, но мы выжили, и теперь умы есть друг у друга.

Он обхватил мою щеку и запустил другую руку в мои волосы.

— Это странно. Я никогда не думал, что у меня будет это, а теперь, когда у меня есть…

— Да?

— Я хочу защитить это любой ценой. — Он взял меня за руку и потянул к своей машине. — Есть кое-что, что я хочу тебе сказать.

Мы сели на капот рядом друг с другом. Где-то вдалеке щебетала птица, дополняя мирную мелодию природы, которую не нарушали проезжающие машины.

— Я не боялся смерти. После смерти Эммы у меня не осталось других причин жить, кроме как из мести, и я думал, что если умру, то все будет хорошо. Я буду свободен от травм и боли. Но в том доме, рядом с тобой, я впервые боялся умереть. Я боялся оставить тебя, и моей последней мыслью перед тем, как я потерял сознание, было то, как бы я хотел снова тебя увидеть.

Горько-сладкое чувство сдавило мою грудь. Я переплела свои пальцы с его. Я никогда не забуду этот момент, блеск в его глазах, когда он сказал мне, что любит меня, прежде чем поток смерти утащил его.

— У меня появился второй шанс на жизнь, и я не хочу терять ни секунды. Я не хочу терять тебя. Я хочу видеть тебя. Твою улыбку. Твои прекрасные глаза. Хочу слышать твой сладкий смех. Твои песни. Я хочу всего этого и даже больше, поэтому я решил поступить в Колумбийский университет. Я хочу поехать с тобой в Нью-Йорк».

Мой пульс удвоился. Я схватила его за предплечья, готовая взвизгнуть и подпрыгнуть от волнения.

— Правда?

Он улыбнулся.

— Правда.

— Правда, правда?

Он усмехнулся.

— Ммм.

— Да! — Я подняла кулак в воздух и громко поцеловала его в губы. — Да, да, да! — Он рассмеялся, когда я осыпала его лицо поцелуями. — Мы оба едем в Нью-Йорк!

— Да. Я имею в виду, я не знаю, мое ли это дело, потому что меня никогда ничего не волновало, но мне нужно с чего-то начать. Может, получится так, что мне это понравится.

Я облизнула губы, представив себе Блейка в костюме в зале суда.

— Ммм, ты был бы сексуальным адвокатом.

Он приподнял бровь.

— Кто тебе сказал, что я собираюсь стать адвокатом? Может, я стану прокурором и буду сажать гребаных ублюдков за решетку.

— Еще лучше. Ты накажешь всех этих убийц и будешь выглядеть сексуально, пока будешь это делать. — Моя улыбка погасла, когда я внезапно вспомнила о его связях с бандой. — Но подожди… а как же банда?

Он стал серьезным.

— Это еще одна вещь, которую я хотел тебе сказать. Я говорил с Ти вчера вечером.

Я подняла брови.

— Ты говорил?

— Да. Я говорил с ним о том, чтобы уйти из банды.

Мое сердце подпрыгнуло.

— Они тебя «выкинут»?

Его губы изогнулись в уголке.

— Не совсем.

Сначала я подумала, что неправильно его поняла.

— Нет? Но как? Почему?

Он нежно посмотрел на меня.

— Помнишь шрам под моей татуировкой?

Круглое пятно, похожее на шрам от пули.

— Да.

— Я получил его, когда кто-то пытался убить Ти некоторое время назад. Я стоял рядом с ним, когда это произошло, поэтому я инстинктивно отреагировал и заслонил его, приняв на себя пулю за него.

Я уставилась на него.

— Ты принял на себя пулю за него?

Он слегка улыбнулся.

— Сумасшествие, да? Я до сих пор не знаю, почему я это сделал. Может быть, я пытался положить конец своей жалкой жизни, а может быть, я действительно пытался защитить его. В любом случае, он был мне должен, и он сказал, что если я когда-нибудь захочу уйти, он отпустит меня. Жизнь за жизнь. Но я не хотел уходить, потому что жизнь там помогала мне отвлечься от моих проблем и справиться с тревогой. Но что еще важнее, она позволила мне копать глубже на Бобби Кью и его ребят. — Он посмотрел на темное небо, которое теперь было украшено несколькими звездами. — Когда Хейден захотел уйти, я пошел к Ти и сказал ему, чтобы он отпустил Хейдена вместо меня. Но он не хотел этого слышать, сказал, что так это не сработает. Я не мог помочь Хейдену.

Мое сердце ныло. Он был готов сделать все для людей, которые ему были дороги. Эмма. Хейден. Я.

— Но в конце концов, это оказалось хорошо, — сказала я ему, и он посмотрел на меня. — Потому что Хейден выжил, и ты можешь уйти без последствий.

— Верно. Так что теперь я официально вне банды. Я свободен.

Да, да, да! Я начала подпрыгивать на капоте, смеясь как дурочка. Ему не придется рисковать своей жизнью. Он был свободен.

— ДА! — Я хлопнула в ладоши. — Мы должны это отпраздновать!

— Определенно. — Он улыбнулся и положил руку мне на талию, его взгляд был полон обожания. — Ты потрясающая, ты знаешь это?

— Не больше, чем ты.

— Нет, ты самая потрясающая. Самая милая, самая заботливая, самая вызывающая привыкание… — Его губы нежно коснулись моей щеки. — Ты отдала мне свое сердце и помогла мне, когда мне больше всего нужна была помощь, не задавая вопросов. Я никогда не забуду тот момент в школьном подвале, когда ты помогла мне справиться с панической атакой.

Он обхватил мою голову руками.

— Может быть, именно это заставило меня влюбиться в тебя. — Его голос упал до шепота.

Я втянула воздух, опустив глаза к его губам, прежде чем он поцеловал меня, медленно пробуя меня на вкус. Все мое существо было наполнено любовью к нему, которая росла с каждым днем. Каждый день он давал мне новую причину быть счастливой, и я наконец смогла полностью понять слова Сары с ее дня рождения.

Любовь устойчива. Она может родиться на земле, наполненной ненавистью и негативом, и все равно выжить. Она может изменить человека, и, увидев, как Блейк наконец позволил себе исцелиться и стать счастливым, я поняла, что любовь — это не только ловушка. Это не только нежелательные чувства, которые держат вас в месте, из которого вы хотите сбежать. Это также может быть исцеление и второй шанс. Это может быть дверь в новый мир, которая позволяет нам расти и становиться сильнее, чем когда-либо.

Среди всепоглощающего негатива наши сердца сумели найти дорогу друг к другу. Нам удалось найти убежище от всей боли и взрастить нашу любовь, и теперь мы были свободны любить друг друга без каких-либо ограничений, которые держали бы нас в оковах.

Его глаза были почти такими же темными, как небо над головой, когда он отстранился, чтобы посмотреть на меня. Его руки томно бродили вверх и вниз по моим рукам.

— Итак, если я действительно такой удивительный, что я получу за это?

Я приложила палец к губам, притворяясь, что думаю.

— Хм. Дюжину поцелуев?

Его глаза сверкнули от удовольствия.

— И?

Я опустила подбородок.

— И? Давай подумаем… секс?

Он усмехнулся и провел пальцем по моей нижней губе.

— Тонны его, да. И?

Я усмехнулась в недоумении.

— Хочешь большего?

Он ухмыльнулся.

— Абсолютно.

— Я позволю тебе снова выиграть у меня в «Монополию».

— Я выиграл ее честно и справедливо, но, конечно, я бы с удовольствием выиграл снова. Ну и что? Что еще?

Моя улыбка была широчайшей.

— Хорошо, я поняла. Ты хочешь, чтобы я спела для тебя.

Его тлеющий взгляд согрел меня.

— Бинго.

Мое сердце забилось в груди. Моя тревога перед выступлением выплеснулась наружу, но я обещала, что спою для него сегодня, и я хотела увидеть благоговение в его глазах, когда сыграю ему свою новую песню.

Я слезла с капота и открыла заднюю дверь, чтобы достать с заднего сиденья свою новую гитару.

— Обещай, что не будешь смеяться. — Я села рядом с ним, держа гитару в руках.

Он наклонил голову набок.

— Как я смеялся в первые два раза, когда услышал, как ты поешь?

Мои щеки покраснели.

— Я знаю, что ты не смеялся, но я нервничаю, и хотя я знаю, что ты не будешь смеяться, не повредит напомнить тебе…

Он прервал мою болтовню, прижавшись губами к моим, одарив меня долгим, теплым поцелуем, и мои пальцы на ногах сжались.

— Никогда не нервничай при мне. — Его слова прошептали мне по коже. Наши взгляды встретились. — Я люблю тебя, Джесси.

И вот так мое беспокойство ушло. Я положила пальцы на струны, и мои губы изогнулись в улыбке.

— Я тоже тебя люблю.

Я сыграла первые несколько нот неуверенно, затем более уверенно, и пронзительная мелодия полилась в ночной воздух. Я устремила на него взгляд, тронутая звездами в его глазах, которые соответствовали тем, что усеивали небо, впитывая этот момент.

Неважно, что принесет завтрашний день, все будет хорошо. Мы собирались преодолеть все падения одно за другим. И я была к этому готова.

Мы с тобой как цветы

Расцветающие ночью:

Смелые, дразнящие,

Противостоящие тьме

Сияющие собственным светом.

И это завораживает, манит,

Как солнечные лучи на твоей коже,

Как любовь, которую ты даришь.

Пламя мерцает в темноте

Создавая путь света,

Что прорывается сквозь сердца, наполненные любовью.

Наверно это мой рай, когда ты целуешь мою кожу

Заставляя мое сердце биться,

И я чувствую себя свободной,

Я становлюсь сильнее

Сильнее, чем когда-либо.

И я свободна…