В плену гамулов

Глава 43. Сказ о гамулах

Первую ночь на природе спалось тревожно. Гиды дежурили по очереди, стерегли лагерь от визита диких зверей.

Ранним утром из палаток начали выползать сонные и помятые путешественники. На костре закипал чайник, Иван подсыпал в обугленную посудину заварку.

Быстро приведя себя в порядок, Катерина начала помогать Егору и Артёму готовить завтрак, остальные собирали палатки и рюкзаки для трека к подножию вулкана.

— Михалыч мог бы и поближе нас довезти, — недовольно пробубнил Артём, — почему-то засуетился и быстро уехал, только камни из-под колёс полетели.

Туристы собрались на завтрак под открытым небом. Утро было безветренное, солнце светило ярко. Вулкан дремал в легком тумане — день обещал быть тёплым. Густые кусты и трава шелестели зелёной сочностью, ветер приносил к импровизированному столу ароматы диких растений и влажной почвы.

— В начале путешествия всегда так много вкусного, — сказал Андрей, наслаждаясь едой, — а ближе к спуску из запасов почти ничего не остается.

— Зато рюкзаки становятся легче, — Катерина вздернула плечами.

— Точно, — подтвердил Иван. — Каждый сейчас килограммов по двадцать на себе несёт.

— Катя, мы с тобой раньше нигде не встречались? — спросил старший гид.

— Встречались, конечно. В Шерегеше, в кафе. Ты еще был в компании молодых людей и дал мне визитку, — напомнила она.

Андрей на мгновение задумался.

— Точно! А я все думаю, где же тебя видел. Да-да, припоминаю.

Туристы уплетали бутерброды и заваренную в реторт-пакетах кашу.

— Смотрите, вдалеке как будто идет человек, — профессор указал куда-то рукой. — И кого носит в такой глуши?

Все мгновенно повернулись, куда показывал Закревский. Со стороны вулкана, действительно, размеренно шёл пожилой человек в истертой одежонке и полупустым тряпичным рюкзачком. Он потирал одной рукой загорелое, испещрённое морщинами лицо, а второй — опирался на палку. Старик был удивлён не меньше, когда увидел на своём пути не медведя, а разбитый лагерь с костром.

— Доброго утречка! — поприветствовал он группу взмахом руки. — Кто такие? Куда путь держите?

— Мы — туристы, организованная группа, идём покорять Ключевскую сопку, — ответил за всех Андрей. — А вы кто такой будете?

Мужичок подошел ближе и скинул на землю небольшой рюкзак.

— Покоря-я-ять? — протянул он задумчиво. — Ключевская сопка не покоряется. Она может вам только позволить взойти на свою вершину, а может и не позволить, ежели не понравитесь ей, — сказал весело и шутя мужичок. — Зовите меня просто — дед Демид.

— Так говорите, как будто вулкан живет сам по себе, — возмутилась Катерина.

— Живет, — сказал с хитрецой дед Демид. — И в гости никого не ждёт, я как раз оттуда иду. Угостите чаем с дороги?

Гостя усадили, налили чашку крепкого чая и предложили хлеб с маслом и красной икрой.

— Не ходите туда. Много снега, льда и фирна в этом году. Опасно, — дед Демид качал головой.

— А вы что же, один по горам ходите? — спросил бесцеремонно Пашка.

— Конечно. Группы не вожу, отвечаю только за свою головушку.

— А если с вами случится что-то? И помочь некому, — спросил Роман.

— Судьба, значит, такая, — простодушно ответил дед, отпивая чай из алюминиевой кружки.

— Что же вы там делаете один, в горах? — поразилась Настя.

— Молюсь о мире. На горе повыше, к Богу поближе.

— Почему же нас тогда вулкан не ждёт? Сегодня он купается в солнечных лучах, значит, в хорошем расположении духа.

Дед Демид подумал-подумал и сказал:

— Смотря с какими помыслами туда идти. Если самоутвердиться, потешить свою гордыню, духи природы могут и не пропустить. Расскажу вам одну притчу. Коренные жители Камчатки — ительмены — называли в старину вулканы огненными юртами. Они верили, что в дымящихся, огнедышащих домах живут гамулы. Очень боялись приближаться к вулканам.

— Кто такие, эти гамулы? — спросила Настя.

— Гамулы — это духи природы: духи морей и океанов, перевалов и гор, тайги и горячих источников, по преданиям давно живущие на Камчатской земле. Дома их — в жерлах вулканов, в сопках. Они так же, как и люди, протапливают свое жилище. Но знаете чем?

Туристы отрицательно покачали головой.

— Костями китов. Ительмены говорили, что на вершинах они находили целые горы костей. Если они натыкались на такое место, обязательно бросали туда кусок мяса или рыбу в качестве жертвоприношения. Как же там оказывались кости, спросите вы. А вот как! Перед тем, как собраться вместе на великий пир, гамулы летели к морям и океанам, что омывают Камчатку, и охотились на китов. Посадив на каждый палец по киту, они возвращались в свое логово: разводили костры и начинали варить мясо. От закипающего бульона в котлах из кратера вулкана появлялся дым. Гамулы обгладывали китовые кости, выбрасывали их через жерло вулкана, и они превращались в вулканические огненные бомбы. Остатки китового жира вытекали по желобам исполина и превращались в огненные лавовые реки, быстро несущиеся к подножию горы. А какой же пир без плясок? После ужина начинались устрашающие танцы: землетрясение и извержение, а в глубинах земли зарождались страшные вопли и шумы.

— Сказки, — скептически хмыкнул Пашка, он лежал на пледе, положив руки под голову, и жевал сухую травинку. — Хотите сказать, что нас могут не пустить какие-то гаргульи, только потому что наша главная цель — побывать на вершине? Древние люди просто не могли объяснить научно, что происходит при извержении вулкана, поэтому и придумали каких-то крокодилов с китами на пальцах. Мне дед тоже в детстве рассказывал, что при громе и молнии Бог едет на колеснице по небесам, обозревая свои владения. Да разве это правда?

— Сказки или нет, а расскажу вам некоторое продолжение этой истории. Мой друг, местный житель и гид, в прошлом году водил небольшую группу на этот вулкан, — дед Демид ткнул пальцем в Ключевскую, — но до вершины они не дошли, поднялась пурга и метель. Ветер изорвал их палатку в клочья. И на вершину нельзя было идти, и возвращаться тоже опасно, потому что видимость была почти нулевая. Однако они рискнули и пошли по прибору, но тот замерз и перестал работать, отключился. Решили они зарыться в снег и ждать, когда погода перестанет бушевать. Пока строили пещеру, увидели недалеко от себя огромную светящуюся фигуру в белом плаще. Они думали, что это отставший от чьей-то группы турист с рюкзаком. Начали звать его к себе, чтобы он укрылся от непогоды вместе с ними. Махали ему сигнальными огнями, звали, пытались до него дойти, чтобы позвать с собой, но он только постоял, посмотрел на них, развернулся и медленно ушёл, скрывшись в метели. На следующее утро ветер успокоился. Хотя в горах непогодь может бушевать неделю! Им удалось откопать выход из снежного плена и выбраться наружу. Все закончилось благополучно, в тот же день они спустились к подножию.

— Неплохо так горняжка их пробрала, — хохотнул Макс.

— Считаете, что горная болезнь была сразу у всех членов группы? — недоверчиво спросил дед Демид.

— Думаю, что есть такая вероятность, — ответил Макс, запивая бутерброд сладким чаем.

— Если они спаслись, может, это был чей-то ангел хранитель или вообще… Он, — Артем коротко поднял глаза к небу.

— Ты же врач, человек науки, какие ангелы. Наверняка этому есть объяснение, — Сашка недоверчиво посмотрел на нейрохирурга.

— Придя в медицину, многие врачи-атеисты становятся верующими, — ответил ему Артём. — Потому что есть вещи, которые мы не можем объяснить. Проработав больше десяти лет нейрохирургом, возвращая людей с того света, я не могу утверждать, что мир — это только способ существования белковых тел. Врачи как никто другой понимают, что есть что-то за пределом понимания человека.

— Правильное направление мысли, — согласился с Артемом дед Демид и поднялся с пледа. — Спасибо за угощение, братцы, пойду дальше. Желаю вам удачи!

Дед вышел на лесную тропу, протоптанную вахтовкой, и поковылял, шлепая стертыми ботинками, закинув худенький рюкзак на одно плечо.

— Есть желающие вернуться в ближайший поселок? — спросил Андрей. — Или идём пугать гамулов?

— Идём! — ответили туристы.

Прибрав за собой полянку, группа отправилась к подножию горы. Путь пролегал через каменные холмы, поросшие мхом и мелкой травой, горные речушки, труднопроходимые кусты, цепляющиеся за одежду, по руслам высохших рек и через поляны с разнотравьем и цветами. Зелёные краски смешивались с голубыми, долина вела к желанной цели — к вулкану Ключевская сопка, что маячил впереди заснеженной шапкой, как столб финишной прямой.

— Хорошо, что мы взяли накомарники и штормовки, — обратилась Настя к Сашке, переставляя треккинговые палки. — Иначе бы насекомые нас скушали.

— Ага…

Мелкие горные речушки становились более холодными по мере приближения к вулкану, нежные лепестки цветов чувствительнее трепетали от дуновения прозрачного ветра со стороны ледника.

— Какая же здесь свобода и тишина, — думал вслух Макс. — Кажется, я даже слышу свои мысли и чувствую себя, как песчинка на дне океана, такой же маленький и беззащитный среди гор-великанов. Все-таки человек — не царь этого мира, а такая же его часть как вулканы и реки, долины и тайга.

Артём ему поддакивал.

Они шли целый день, часто останавливаясь с непривычки. Ближе к вечеру разбили лагерь возле горной реки и остались здесь на ночлег. У костра от усталости и переизбытка кислорода все молчали, не было разговоров о политике, энергетическом кризисе, конспирологических теориях заговора мировых элит и теневого правительства. Только треск сухих веток да приятная ломота в теле, чувство приобщения к чему-то вечному. После ужина все разошлись по палаткам.

Профессора и Майорова назначили дежурными. Пока Роман спал, Игорь следил за костром и любовался на яркие звёзды в черном небе. В его глазах отражался огонь, словно отблески магмы. Он помешивал палкой угли и думал, что в сравнении с размерами космоса планета Земля такая маленькая, но на ней находится удивительно огромный мир. Ему хотелось поделиться этой красотой с Леночкой. Он достал телефон и сфотографировал ночное небо. Подумал, что сразу отправит, когда вернутся в город. Вспомнил жену, ее улыбку, как с ней комфортно и уютно, и как она смотрит медовым взглядом на чужих малышей на игровых площадках… Профессор обернулся на тихое жужжание, открылся замок палатки.

Его одиночество нарушил Майоров. Он приоткрыл полу и выглянул наружу, голод не давал ему уснуть. Для сладкого сна не хватило одного поджаренного на углях кусочка хлеба. Старший матрос сел рядом с Закревским, и тот у него спросил:

— Ромашка, расскажи мне о родительстве. Как это? Мы с Леночкой задумались о рождении ребенка. Чего мне ждать?

— Дай подумать. — Он насаживал хлеб на палочку. — Пожалуй, это совершенно поразительная вещь — осознавать, что практически из ничего получается настоящий человек. Видеть, как он взрослеет, начинает рассуждать, становится личностью. У тебя появится уникальная возможность вырастить и воспитать ребенка от рождения и до юности, а потом поддерживать, пока есть силы. Это такой… сложный и захватывающий научный эксперимент, длиною в жизнь.

Когда мы с Надеждой продолжили себя в троих детях, я осознал, насколько скоротечна наша жизнь и что мы действительно смертны. Обычно человек ведет себя так, будто будет жить вечно: гребет огромные деньги без цели, скупает тряпки, драгоценности, недвижимость и дорогие машины. Но когда наблюдаешь за ребенком, осознаешь всю ценность времени, что тебе дано. Вот он родился. Ты моргнул, а он уже ползает, еще моргнул, а он уже говорит, ты уснул-проснулся, а он с тобой спорит. Это поразительно… Это ни с чем несравнимый опыт.

Профессор задумчиво смотрел на огонь, а Роман хрустел поджаренным хлебом.

— Дети — это не клей, они не склеят отношения, не обезболивающее и не анестезия для души, не фонтан, из которого можно напитаться и всегда чувствовать прилив сил и хорошее настроение. Это непросто, но это про любовь. Когда ты наполнен ей до краев, хочется начать делиться с другими. Дети — это кувшины поменьше, которые ты наполняешь собой, своим опытом.

Профессор посмотрел ему в глаза и улыбнулся, он был благодарен за это откровение. Роман потянулся, стряхнул со штанов хлебные крошки и вернулся в палатку, попросив Игоря разбудить его через два часа.

В лагере все крепко спали. Темная ночь заколдовала разноцветные палатки сонной магией, погрузив туристов в осеннюю прохладу. Течение горной реки убаюкивало мягким плеском воды по округлым камням.