В плену гамулов

Глава 48. Лишь бы дождались

Бортмеханик, двадцатипятилетний Федька, проверял на вертодроме техническое состояние вертолёта. После звонка МЧС он сразу начал заводить воздушное судно, даже не успел пообедать. Их экипаж из трёх человек постоянно работал с министерством по чрезвычайным ситуациям, совершал рейсы в поисково-спасательных и в медицинских целях из-за неразвитости дорожной сети Камчатки, ее специфического климата и сложного ландшафта.

— Заберутся же эти приезжие куда-нибудь, потом, знай, ищи их и вытаскивай оттуда, — бурчал голодный бортмеханик.

Лопасти закрутились, вертолет взмыл в воздух и понёс экипаж и спасателей над горами и низинами, над реками и озерами.

Они долго кружили над Ключевской сопкой, высматривая через метель место для посадки. При попытке приземлиться порывистый ветер поднимал пепловые облака и бросал в лобовое стекло кабины вертушки.

Олег, капитан воздушного судна, прислушивался к машине и напряженно осматривал склон. Он был одним из тех редких специалистов, кому был дан допуск подниматься на такую высоту. Вертолет сделал ещё одну попытку сесть. Он боролся со снежными вихрями: перед глазами пилотов были только белые пятна, пустота, полная потеря пространственной ориентировки. Их глаза бегали по приборам.

— Попробуем третий раз, последний, — скомандовал Олег.

Второй пилот, Валерий, посмотрел на него и отрицательно покачал головой, поджав губы, — не получится.

Олег выполнял сложнейшее пилотирование. Тело напряглось, как сжатая пружина. Ключевской чёрный конус не хотел пускать на склон железную птичку, защищался от неё кучевыми облаками.

— Давай-давай, — говорил Олег вертолету.

— Не сможем, повышенная турбулентность, ветер почти 20 метров в секунду, — Валерий с сожалением пожал плечами.

Третья попытка не удалась. Олег тяжело вздохнул, он принял непростое, но важное решение.

— Улетаем, чтобы самим не остаться в белом плену, — сказал командир второму пилоту.

Валерий вышел на радиообмен с диспетчером:

— Ми восьмой, пятьсот сорок пятый, Николаевка-контроль, следую обратно на вертодром, повышенная турбулентность, на вулкане ветер двадцать метров в секунду, забрать пострадавших не сможем, разрешите выйти из полётной зоны.

— Николаевка-контроль, принято. Ми восьмой, пятьсот сорок пятый, выход разрешен.

Первые три попытки посадить вертолет на Ключевскую сопку оказались безуспешными. Вертолет возвращался в Николаевку, в поселок, где располагался вертодром. Травмированным туристам предстояло пережить холодную, снежную ночь на склоне в палатке.

***

— Новость уже на федеральных каналах, — сказал Василий Григорьевич Рябощеков, полковник внутренней службы МЧС по Камчатскому краю, войдя в кабинет руководителя.

— Пусть. В назидание другим таким же беспечным туристам, — ответил Борис Натанович Рыцкин, генерал-майор, потирая красные от усталости глаза. — Меньшиков, докладывайте, — обратился он к сидящему рядом подполковнику.

Руководство службы горячо обсуждало план спасения туристов.

— Поисково-спасательную операцию осложняют погодные условия. Сила ветра на высотах достигает пятнадцати и даже двадцати метров в секунду, на склонах пепловые облака, камнепады, на пути — ледовые поля. В ближайшие несколько часов по прогнозу ожидаются осадки в виде снега, идёт циклон со стороны Охотского моря. Учитывая то, что из-за непогоды пока невозможно посадить вертолет с группой спасателей, считаю необходимым отправить вторую группу от подножия вверх.

— Хорошо. Завтра, ранним утром отправьте две группы — одних вертолетом, вторых — пешком. Скоро солнце зайдёт, при такой погоде и в темноте мы мало чем можем помочь. Насколько я знаю, их группа разделилась — одни отправились на восхождение, а другие остались в домике вулканологов. Прошу проверить у спасателей все необходимое снаряжение, чтобы у всех были «кошки» и ледорубы.

— Лишь бы дождались, — коротко, но многозначительно сказал полковник Рябощеков, откинувшись на стуле.

***

Чтобы чем-то себя занять и отвлечься, Настя и Роман весь день очищали сени домика от снега, который забил их наполовину. Настя молчала, погрузившись в себя, и Роман не лез с разговорами.

Солнце закатилось за горизонт. Домик вулканологов и без того одинокий, погрузился в темноту. Настя нашла несколько свечей в рюкзаке. Она взяла их на всякий случай, так как не любила темноту. И надо же, пригодились. В домике тоже нашёлся какой-то огарок.

Роман потушил костерок, который разводил днём, чтобы вскипятить воду. Весь день они согревались чаем. Но вечером погода испортилась, поднялся шквальный ветер. Они укрылись в домике от непогоды, и разговор завязался сам собой.

— Какое-то катастрофическое невезение, — Настя покачала головой, опустив глаза. — Я думала, что это мы — неудачники, раз сошли с маршрута и не увидели кратер, окутанный фумаролами. Оказалось, все наоборот.

— Да… Я не представляю, как они себя чувствуют в палатке при таком ветре. Если они упали, значит, получили травмы. Дай Бог, ничего серьёзного, — ответил Роман. Он сидел на небольшой лавке, откинувшись спиной на стену.

— А я надеюсь, что Андрей ошибся, когда сказал, что кто-то погиб. Этого просто не может быть! Не может! Но если такое и могло случиться, то точно не с нами, — Настя нервно трепала край свитера. — Как может не стать того, кто нам дорог? С кем мы завтракали сегодня утром… В голове не укладывается.

— Ты ещё совсем молода, — хмыкнул Роман, — жизнь непредсказуема, произойти может все, что угодно.

Они замолчали. Тишину заполняло завывание ветра за стенами домика. От понимания того, что они находятся далеко от населенных пунктов, от неизвестности, когда прибудут спасатели, от вероятности встречи с медведем Насте становилось жутко. Роман был человеком бизнеса, поэтому хорошо читал людей. Он старался ее успокоить непринуждённой беседой.

— Давай посмотрим, что у нас осталось из съестных припасов. Неизвестно, сколько нам надо будет ждать их возвращения, — Майоров поднялся с лавки. Он достал из своего рюкзака пачку гречки, две банки тушёнки, пачку чая, банку киселя и сушки. Настя достала сухие хлебцы, банку сухого морса, печенье, пакет фиников и два пакета сухого супа.

— Негусто, но если не шиковать, то на несколько дней хватит, — Роман стоял в раздумьях посреди домика, поставив руки на пояс.

— Почему вы решили приехать на Камчатку? — Настя села на лавочку, обняв ноги и положив голову на колени.

— Мы с Игорем в юности служили в бухте Соленое озеро на военном патрульном корабле. Здесь, на Камчатке. Я — старшим матросом, а он — главным корабельным старшиной. В июне случайно наткнулся на его научную статью в журнале и связался с ним, приехал в гости, и мы решили вспомнить юность, посетить знакомые места. Нашли тур с восхождением на вулкан, приобрели, сейчас это так популярно. А ты? Как решилась на экстремальный поход?

— Меня Сашка уговорил. Он уже был на Камчатке в начале лета. Поднимался на Авачинский вулкан, был очень впечатлён, поэтому решил вернуться еще раз и мне предложил поехать с ним. По его мнению, я не верю в себя, боюсь оторваться от родительской семьи, от родного города. Он считает, что эта поездка поможет мне стать более независимой, начать работать на себя, вдохновит на новые проекты, потому что здесь удивительной красоты природа. Он организовал для меня своеобразный тренинг — подняться на вершину, чтобы я поверила в свои силы. Как видите, до кратера так и не добралась.

— Но ты прошла большую дистанцию, — усмехнулся Роман.

Душа и тело Насти начали немного оттаивать и расслабляться. Старший матрос отколол лёд из стоящей в домике бочки, достал походный железный чайник и поставил кипятить.

— Удивительно, что здесь есть газ. Походный можно пока не тратить.

Майоров продолжил осматривать домик. Выдвинул небольшой ящичек стола. Нашел потрепанную толстую тетрадь и несколько карандашей и ручек.

— Смотри, Настя, туристы оставляют записи о восхождениях, когда останавливаются здесь на ночлег, — Роман перелистывал исписанные разными почерками страницы. — Хм… Многие пишут про камнепады, что без опытного гида лучше на вершину не ходить, что гора редко подпускает альпинистов к кратеру. Надо тоже что-то черкнуть о нашей группе.

Роман скреб полузамерзшей ручкой по тетрадному листку, а Настя сидела возле узкого столика, рисовала в блокноте домик вулканологов и прислушивалась к вою ветра и скрипу досок.

Ближе к полуночи они попили чай и легли спать на двухярусные деревянные нары. Роман задул свечу, он слушал, как Настя тихо плачет наверху в своём спальнике и как пурга завывает за стенами домика, заставляя потрескивать старое дерево.