В плену гамулов

Глава 49. В обрывках сна

Иван провел ночь в обрывках сна. Ему постоянно приходилось вставать к пострадавшим. В большой палатке гид ухаживал за пятью туристами и Андреем. Снаружи палатки ветер завывал с яростью и перекрывал вскрики и вопли.

Обезболивающего не всех не хватало. Аптечка не была рассчитана на несчастный случай такого масштаба. Он не знал, кто из них выживет, поэтому больше таблеток давал Андрею, по-свойски, и Катерине.

Они лежали неподвижно и оттого очень быстро замерзали. Иван заботился о них, как мог. Подносил горячий чай, разговаривал, но это помогало мало.

Под утро Сашка слушал вой ветра и думал о своих родителях. Наверняка им уже сообщили, что их группа сорвалась, и дела плохи. «Лишь бы у них не прихватило сердце!», — думал он. — «А как там Настя? Наверное, листает фотографии на камере, заряд батареи ещё оставался. Хорошая девчонка. Жаль, что не встретил ее раньше… Как же здесь холодно! Как хочется спать!».

Иван заметил, что Сашка давно не двигается и не просить пить. Он присел к нему и проверил его пульс. Нахмурился. Артём все понял, по его лицу. Иван не стал относить Сашку в маленькую палатку, чтобы Катерина не начала переживать ещё из-за одной жертвы. Когда задремлет, придётся действовать быстро.

Егор и Катерина лежали рядом друг с другом, лицом к лицу и разговаривали из последних сил.

— Прости меня, — сказал он, чуть не плача, — за то, что встретился тебе, за то, что позвал тебя с собой отдыхать в опасное место.

Из ее глаз выступили слезинки и потекли по переносице, потом по виску. Егор через дикую боль поднял руку и смахнул их пальцем.

— Нет, это же мне дали визитку. Ты не виноват, — прошептала она. — Знаешь, я так рада, что мы с тобой познакомились и провели полгода вместе. Это было самое лучшее время в моей жизни.

— У нас ещё много счастливых лет впереди. Не говори так, будто прощаешься. За нами обязательно скоро прилетят и заберут.

— Хорошо.

Чтобы никто в палатке не слышал, она сказала одними губами: «Я тебя люблю».

Он так же беззвучно ответил: «Я тебя тоже».

Сил разговаривать не было. Он взял ее за руку, и они задумались, каждый о своём.

Слёзы напомнили Катерине жаркий летний день, когда она досрочно закрыла сессию, купила билет на самолёт и одна полетела в Париж. В дороге она немного простудилась, но зато ей повезло снять очень красивый номер в отеле на улице Вожирар. Номер был как маленькая французская квартирка, с небольшим балкончиком в цветах, с резной кроватью с плюшевым розовым покрывалом и квадратными подушками в мелкую розочку. Вечером она пошла смотреть на сияющую тысячами огней Эйфелеву башню. Стояла возле детских каруселей с лошадками и плакала от счастья, что сбылась ее мечта — побывать в городе любви.

Егор думал о матери. Он был реалистом и потому переживал о том, как будет жить мама, если он не вернётся. Прикидывал варианты. Она сможет сдавать его квартиру и оплачивать услуги сиделки. Успокоился. Вспомнил детство, как идёт с родителями на парад Победы, в гольфах и шортиках, с шарами и бумажными голубями на палочках, которых вместе с мамой накануне праздника разрисовывали старыми, высохшими фломастерами, тыкая стержнем на язык.

В этот момент рука Катерины ослабла в его руке.

Иван присел над ней, проверил ее пульс и хотел отнести в маленькую палатку. Но Егор с дикой злобой сказал: «Нет!». Он не отпускал ее до последнего вздоха. Под утро его самого не стало.

***

Когда рассвело, Олег, Валерий и Федька делали новые попытки посадить вертолет на склон, но вулкан даже и не думал отдавать добычу из цепких лап. Ключевская сопка снова встретила экипаж и спасателей шквалистым ветром, мокрым снегопадом и пепловыми облаками. Атмосферный вихрь не оставлял им выбора, как снова вернуться на базу.

Вторая группа спасателей — двадцать пять человек личного состава спасательного отряда МЧС — поднялась от подножия вулкана на высоту 1400 метров пешком. Остановились на акклиматизацию. Разбили лагерь и ждали с вершины вертолёт с туристами. Однако вертолет в этот день не появился.

Ветер завывал и рвал палатку. Спасатели сидели в спальниках и рассуждали о происшествии:

— Я думаю, что главная проблема коммерческих групп в том, что их гиды не могут вовремя сориентироваться в резких изменениях погоды нашего края. Хотя в данной ситуации ухудшение погоды, скорее всего, косвенная причина трагедии, — сказал один спасатель, листая электронную книжку в телефоне.

— Скорее всего, кто-то упал и утянул с собой остальных. Я так думаю. Там такая сложная структура у склона. Помнишь? Горная вулканическая порода, перемешанная со снегом, — ответил второй, наливая из термоса горячий чай.

— Шеф сказал, что они шли в связках. Но не может человек на высоте три-четыре тысячи метров в плохую погоду удержать над пропастью другого при падении! Просто опыта не хватило, — третий принимал кружку с чаем от коллеги.

— Сам-то удержаться не можешь на обледеневшем склоне, что говорить еще о двух-трех напарниках, — согласился с ним первый, не отрываясь от телефона.

— А чего стоят камнепады? Ключевская — это же правильный конус, оттуда постоянно с вершины что-то валится, — хмыкнул второй собеседник.

— Да-а. «Живые» камни, что там лежат на склоне, только и ждут того, чтобы альпинист их коснулся, — сказал третий, отхлебывая из кружки.

— Или могли скрыть горняжку или какие-то свои болевые симптомы и ощущения.

— Кто же это знает! Надо дождаться вертолет со спасёнными и расспросить их самих… Спокойной ночи!

***

От усталости и переживаний Настя проснулась ближе к обеду следующего дня и сначала не могла понять, где находится. Перед глазами нависал низкий потолок, оббитый потемневшими досками. Кое-где из щелей проступила смола. Из маленького мутного окошечка падал серый свет, погода так и не присмирела, солнце не вышло.

Настя расстегнула спальный мешок и села. Роман тихо шуршал возле буржуйки, растапливал ее мелкими щепками и вырванными пожелтевшими страничками из старой, забытой здесь учёными книги.

— О, проснулась. Доброе утро, если можно так сказать, — Роман чиркнул спичкой.

Огонь мгновенно охватил небольшую охапку щепок и мятой бумаги внутри железной печки, выпуская в комнатку терпкие струйки дыма.

— Доброе.

— Смотри, что нашёл. «Вулканы островных дуг Тихого океана», 1982 год. Хочешь почитать? — спросил Роман.

Настя отрицательно покачала головой — нет.

— А я почитаю.

Он накинул куртку и вышел на улицу. Принёс несколько дровишек и свалил их возле буржуйки. Большим охотничьим ножом откалывал щепки.

— Нам повезло, кто-то позаботился, оставил чурочки возле хижины. Туристы здесь всё-таки останавливаются периодически. Жалко только топора здесь нет, приходится импровизировать.

Он закинул большие щепки и мелкие брёвнышки в печь и прикрыл дверцу. В комнатушке становилось тепло, ночью ветер выдул остатки созданного уюта. Роман подошел к бочке, вода в ней почти растаяла, но на поверхности ещё плавали куски льда. Он зачерпнул железной кружкой воду со звенящими льдинками и перелил в маленький походный чайник.

— Может, позвоним им по спутниковому телефону? — спросила Настя.

— Звонил, пока не отвечают. Попробую после обеда или ближе к вечеру.

— Когда же придут спасатели! Мы сидим здесь уже вторые сутки, — в сердцах она спросила Романа, будто и не спрашивая вовсе.

— Не знаю… Местные говорили, что плохая погода в горах может держаться неделю.

Настя встала, походила по узкой комнате. Села на лавочку. Посмотрела на ноги в ботинках.

— Как мы им можем помочь?

— Никак. Просто ждать. Или молиться, как дед Демид. Может, не зря он сюда ходит? Может, и правда отсюда Ему лучше слышно.

— Но я не умею. Мои родители вообще против религии. Их в детстве слишком рьяно заставляли молиться, держать пост и каждые выходные водили на службу. Они вспоминают детские годы с содроганием. Поэтому и мне не передали такое умение.

— А ты попробуй своими словами. Попроси, чтобы за всеми нами поскорее пришли спасатели.

Настя смотрела в окно, как серо-белая метель стелется по склону, заметает чёрные камни. Вокруг ничего не было видно, все было закрыто пеленой. Роман снова варил гречку. Открыл банку тушёнки и положил только половинку. Остальное — на потом.

Майоров врал Насте. Но врал во благо. Пока она спала, он рано утром уже позвонил и поговорил на улице с Андреем. В живых остались всего четверо — два гида, его друг профессор и врач Артём. Ещё трое умерли сегодня ночью, почти под утро, не перенесли полученных от падения травм. И ее Сашка в том числе. Если сказать ей, как потом успокаивать? «Пусть лучше молча сидит, смотрит в окно или на огонь в печке и надеется на лучшее. Специалисты потом сами ей все правильно скажут».