В плену гамулов

Глава 51. Теплое воспоминание

Иван сидел возле Андрея, ёжась от холода. Он засунул ладони под мышки, чтоб хоть как-то их согреть. Пальцы на ногах он уже не чувствовал. Рядом валялась пустая банка из-под киселя, от хлебцев ничего не осталось, он съел все до последней крошки.

Ветер не стихал, продолжая разгонять по склону снежную и пепловую россыпь. Стихия начала рвать полотно палатки, и снег был уже в жилом отсеке.

— Уходи! — еле слышно прошептал Андрей. — Уходи пока не поздно. Или останешься здесь с нами. Ты меня с переломанными рёбрами и ногами не дотащишь до хижины. Ты сам уже весь окоченел.

— Нет, я тебя не оставлю.

— Иди! Прошло уже трое суток. Непогода может бушевать ещё несколько дней. Еды нет, газа нет, палатку почти разорвало ветром.

Андрей немного передохнул и продолжил:

— Весной, когда Истомин сказал, что у меня будет неопытный напарник, я так злился! Думал — вот, ставит мне в пару какого-то разгильдяя, который просто купил корочки и хочет легких денег. Но сейчас вижу, что ты отличный человек, не эгоист. Русский Ванька, который помогает несмотря ни на что. Вернулся к нам на помощь в одиночку. В таких диких условиях ты не терял надежду, человечность, сочувствие и продолжал помогать всем нам. Ты не про деньги, ты — про честность и надежность.

Иван продолжал молча сидеть на рюкзаке. Андрей говорил из последних сил.

— Я бы хотел, чтоб жизнь человека была бесценна, но сейчас деньги у многих в приоритете. Перед поездкой просил Истомина, чтоб он дал ещё одного гида на эту группу, просил, чтобы сделал тебе надбавку за хорошую работу, но он редкостный скряга, отказал. Я планировал осенью закончить с ним сотрудничество. И, кажется, по иронии судьбы на самом деле заканчиваю.

Андрей рассмеялся сквозь слезы.

— Не говори так, спасатели обязательно успеют тебя забрать и отвезти на вертолёте в больницу.

— Иван, ты же ещё совсем молодой, у тебя впереди вся жизнь. Спасайся! Я уже ничего не чувствую от холода. К тому же, это будет нечестно по отношению к группе, если мы попробуем уйти вместе, а их оставить здесь.

Иван думал, перебирая в руках каску.

— Уходи! Прошу! Оставь меня! Это не твоё решение. Мое! — хрипло крикнул на него Андрей. — Я беру за него ответственность и не виню тебя. Просто так получилось. Просто такая судьба.

Иван вздохнул. Встал, прошёлся задумчиво по палатке. Присел к рюкзаку, пошарил и достал большой фонарь.

— Оставлю его включённым, чтобы тебе не было одиноко.

Он присел над Андреем и последний раз пожал его руку.

— Спасибо за всё, за опыт, знания и поддержку. Я тебя никогда не забуду, если вдруг… — Иван помолчал. — Ладно. Ты отличный человек и профессионал. Буду надеяться, что тебя скоро заберут, и мы ещё встретимся у подножия вулкана.

Старший товарищ еле заметно улыбнулся ему. Андрей знал, что палатка — его последнее пристанище.

Иван вышел и упал коленями в сугроб. Он собрал всю злобу и стучал двумя руками о снег, но они не встречали препятствия и проваливались в белое месиво. Андрей слышал, как он недалеко кричит от усталости и досады. Он слишком долго держал это все в себе, чтобы морально не давить на пострадавших, которым и без того было больно.

Иван встал, оглянулся на две палатки — большую и маленькую — и начал спускаться по склону, еле передвигая треккинговыми палками. Он беззвучно плакал, изредка всхлипывая. Снежные вихри сбивали его с пути и путали в метели. Где небо и земля? Право и лево? Хватит ли сил добраться до домика вулканологов? Ноги были уже обморожены по колено.

***

Андрей смотрел вверх, как колышется от ветра нейлоновая ткань палатки. Снег влетал внутрь через разорванное полотно и успел намести небольшие сугробы вокруг него.

«Как же одиноко и холодно! Как же хочется жить!», — думал он с горечью.

Гид несколько суток лежал неподвижно. Холод и боль сковали его тело настолько, что он не мог пошевелить ни одним мускулом. Андрей начал вспоминать, что было самое тёплое в его жизни. Мамины объятия. Вот он открывает глаза и видит ее доброе лицо. Тёплые руки гладят его по животику и делают зарядку ручками и ножками. Вот она его качает, а он вдыхает уютный, домашний запах ее тонкого хлопкового халата. Он растворяется в ее объятиях, и тревога уходит. Сразу стало легче. Вспомнил, как мама смотрела бесконечную Санта-Барбару на чёрно-белом телевизоре, а он сидел возле ее ноги и собирал простенький конструктор. Жили без роскоши, но как же душевно! Вот они едут летом к бабушке в деревню, и он бегает по двору от большой свиньи и забирается от неё на забор, а мама с папой заливисто смеются на крылечке.

«Эх, мамка расстроится», — мелькнула мысль в его голове, будто комета попала в атмосферу Земли, вспыхнула и тут же сгорела.

Он вспомнил первую поездку в горы. Первую покорённую вершину. А потом ещё и ещё, поездка за поездкой. Как бросил скучную работу на заводе и последовал за мечтой, стал альпинистом и гидом.

Мысленно он оказался на вечеринке в Шерегеше. Вокруг танцевали парни и девчонки, саксофонисты и гитаристы импровизировали на сцене. Разноцветные гирлянды и диско-шар заливали светом танцпол. Было так весело! А потом кто-то выключил рубильник, и музыка прекратилась.

В палатке стало темно, фонарик потух.

***

Настя увеличила кадр.

На заднем плане, вдалеке от них стояла высокая белая фигура. Будто страж этой горы охранял вход на вершину.

— Думаю, что это просто кусочек пепла от костра прилип к объективу, — она всматривалась в зернистое изображение на небольшом экране.

— Но как похоже на фигуру человека, а?

— Похоже… Пугающе похоже! Или, может, это какой-то дефект изображения?

— Может быть, — Роман помедлил, — или это злобный гамул пришёл забрать нас в свой снежный плен. Бу! — добавил он загадочным голосом и слегка схватил ее за плечо.

Неожиданно в дверь кто поскребся.

Оба туриста подпрыгнули на нарах от неожиданности.

— Кто это? Наши вернулись? Или спасатели пришли? Или другие туристы? Или медведь хозяйничает рядом с домиком? — выпалила шепотом Настя.

— Сейчас посмотрю, — настороженно сказал Роман и на всякий случай взял со стола охотничий нож.

Настя убрала фотоаппарат обратно в рюкзак и забилась подальше в угол.

— Кто там? — спросил через дверь Майоров.

— Иван, — слабо послышалось в ответ.

Роман откинул на пол нож и поспешил открыть дверь. Весь в снегу, Иван перешагнул порог домика и свалился на дощатый пол. Он шёл несколько часов подряд без остановки, превозмогая боль и усталость.

— Настя, наливай скорее чай и неси тёплое полотенце от печки, — скомандовал Роман.

Бывший старший матрос сильными руками быстро расстегивал мокрую куртку на провожатом. Его лицо было покрыто иссиня-чёрными обмороженными пятнами. Роман снял с него ботинки и перенёс его на нары.

Настя уже стояла рядом, держа кружку со сладким чаем и их единственное полотенце.

Роман снял с него тёплые носки и ужаснулся от увиденного. Ноги Ивана почти до колена были темно-фиолетового цвета. Роман укутал их тёплым полотенцем. На руках гида были кровянистые волдыри.

— Эх! Жалко аптечки нет. Придётся ждать спасателей, чтобы обвязать бинтом.

Он взял у Насти кружку и, приподняв голову Ивана, начал поить его теплым травяным чаем.

Настя закрыла рот рукой и стояла поражённая. Она долгое время переминалась с одной ноги на другую, пока Роман оказывал гиду первую помощь, но потом все же кротко спросила:

— Иван, а где все остальные? Когда они вернутся?