В погоне за мечтой (СИ)

14

В двенадцать тридцать мы получили весточку от мэтра. Магический вестник влетел в нашу комнату через открывшийся телепорт. Облетел ее и присел на подголовник моей кровати. К вестнику — белой голубке — была привязана записка.

— Ну, что там? — не выдержала Берта, я даже не успела отвязать послание.

— Сейчас, — я зажгла магический огонек и прочитала: «Все получилось». — Они помирились! — поделилась я со всеми радостной новостью.

Алек и Мари решили пожениться ближе к концу декабря и уехать на эльфиское море в свадебное путешествие. И в обед поделились этой радостной новостью с мэтром. Однако, мэтр не одобрил столь поспешное решение. Дело в том, что герцоги, равно как и наследники герцогов просто так не женятся. Свадьба столь родовитых, богатых и влиятельных людей просто так не проходят — это событие общегерцоргского масштаба, требующего длительной и тщательной подготовки. Свадьба будет не ранее сентября следующего года.

Молодые люди приуныли, а герцог продолжил разъяснять им, что ждет их в будущем. Алеку следовало еще раз взвесить свое решение и понять до конца готов ли он посвятить свою жизнь одной единственной женщине. Мари… Мари же предстояло долго и упорно учиться. В первую очередь этикету. Ей требовалось за неполный год превратиться из провинциальной замухрышки в светскую леди, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не опозорит славное имя рода Лотэйр.

На это мисс Маринэ сухо заметила, что достаточно хорошо обучена правилам поведения в обществе и никогда не позорилась. На что мэтр только ехидно усмехнулся и попросил подать обед.

— Я понимаю, что мидий за домашним обедом не едят, но хочу, чтобы ты наглядно убедилась, что обучаться тебе надо. — Улыбнулся маг, глядя на обескураженное лицо девушки, пытающейся удержать в захвате столового пинцета раковину устрицы. — На самом деле морепродукты не так сложны в употреблении, вот блюда высшей эльфийской кулинарии… Там свои особые правила, не соблюдение которых — страшное оскорбление. И ввиду того, что наша королева эльфийка, изучить их необходимо. Но это все наживное. Тебе Мари придется сделать над собой усилие и перестать то краснеть, то бледнеть, то замолкать на полуслове или мямлить, что-то невразумительное, когда разговариваешь с человеком, стоящим выше по социальной лестнице или когда говорят что-то неприятное. Для жены наследника герцога это просто не приемлемо!

Помимо манер и этикета за столом, Мари следовало научиться вести хозяйство в таком большой доме как дом мэтра Власа. Нанимать и увольнять слуг, при необходимости обучать их. Вести домашнюю бухгалтерию. Организовывать и проводить балы и праздники. Поддерживать связь с арендаторами, помогать им. Заниматься благотворительностью.

И конечно же самое главное! Обеспечить наследником не только род Лотэйр, которому Алек наследует в первую очередь, но и род Вей. Ибо сам мэтр Влас, видя, что так все славно вышло, снял с себя это тяжкое бремя и самоустранился.

Алек был огорчен, что придется ждать так долго. Мари же задумалась, а действительно ли ей так сильно хочется замуж за Алека?

— Как ты себя чувствуешь, Василика? — Ко мне в комнату заглянула мисс Альрая, которая стала нашей классной руководительницей после ухода Мари.

Я оторвалась от эльфийских рун и слабо улыбнулась:

— Пока очень даже хорошо — температуры вроде нет, — голос мой был хриплым и слабым.

Да я опять заболела, не успев толком вылечиться от воспаления легких. А все потому, что моя драконья кровь опять начала чудить.

Середина ноября выдалась очень снежной — снег крупными хлопьями валил не переставая. Отец Афинаген собрал его в одну огромную кучу и устроил нам ледяную горку, с которой мы и катались, как только появлялась возможность. Но два дня спустя директриса сказала, что такое плебейское развлечение не годиться для истинных леди и приказала снести горку. Я встала в позу (точнее моя драконья кровь, а мэтр Влас успел вмешаться) и горку решили оставить. На следующую ночь у меня случился приступ лунатизма (а точнее драконизма). Я проснулась среди ночи и не осознавая себя отправилась кататься на горке. Прямо так в одной ночной рубашке. Нашел меня отец Афинаген и не побоялся получить ожоги загнал меня в здание школы. Я еще немного побуйствовала, но быстро успокоилась и улеглась спать прямо на холодном полу школьного холла.

Я опять заболела, отец Афинаген получил ожоги рук, мэтр Влас имел крайне неприятный разговор с директрисой.

Прошла почти неделя, я все еще оставалась в постели и все время посвящала эльфийским рунам — хотелось поскорее вернуть способности к стихиям — они должны уравновесить буйную драконью кровь и таких неприятностей больше не будет происходить.

— Тебе что-нибудь принести? — поинтересовалась учительница, дотрагиваясь до моего лба.

— Я хочу чаю.

— Хорошо, принесу. Это домашнее задание по магии? — спросила мисс Альрая, глядя на расчеты в раскрытой тетради. — Разве тебе уже разрешили посещать уроки магии? Василика, — строго продолжила она, — тебе надо поберечь себя. Я поговорю с мэтром Власом.

— Нет, нет, — торопливо начала объяснять я. — Это вовсе не домашнее задание. Это так для себя… Я вовсе не перенапрягаюсь — много сплю, ем и не магичу.

Мисс Альрая недоверчиво посмотрела на меня и вышла из комнаты, а я вернулась к расчетам. Перевернула страницу и уставилась на эскиз моего магического знака. Он мне не нравился, точнее не нравилась руна хэш’та’ран — руна угасающего огня. Само значение — угасающий огонь — было неприятным, да вид руна имела отталкивающий — напоминала раздавленного таракана. Из-за этого руну хэш’та’ран пришлось поместить в центр, а остальные расположить в виде перевернутого треугольника. Руна ниэ’ри — руна рождения жизни из земли, сама сильная руна выбранная мной для этого знака и входила в старшую азбуку. То что я расположила ее внизу под рунами огня, воды и воздуха, ее значительно ослабляло и уравновешивало по силе воздействия. Остальные руны были из младшей азбуки и были значительно слабее. Руны воды и воздуха — аэ’но’ри (морская волна) и раш’тар (воздух горных вершин) — располагались в вешинах треугольника и были равны по силе между собой. Такая треугольная кострукция знака давала гарантию, что все знаки, если они правильно подобраны, будут равны по силе друг другу. Круг Вечности, который завершал мой знак, только усиливал это равенство.

Посмотрев на знак внимательнее, решила, что мне не нравится полностью. И не только руна хэш’та’ран, но и сама треугольная конструкция.

Мэтр Влас после нескольких минут раздумья, когда я ему показывала свой знак в прошлый раз, то же сказал, что от использования треугольника лучше отказаться, квадрат тоже не подойдет, и как бы мне не хотелось соблюсти равновесие всех стихий, я должна понимать, что огонь должен быть слабее прочих стихий. Собственно знак я поэтому и рисую, чтобы нивелировать его воздействие. Поэтому использование двух Кругов Вечности тоже не получится.

В задумчивости перевернула две страницы и уставилась на другой магический знак, который я еще никому не показывала. Да собственно это и не знак вовсе так как нарисован в разрез со всякими правилами и обходными методиками. Просто выбрала руны, которые мне больше всего нравились (точнее из названия) и заключила в два Круга Вечности.

Аанэ’та’рип — тьма земли. Не смотря на название, очень походила на глаз с бровью.

Ри’тэа — плоть огня. Мне почему то показалось, что эта руна описывает тело дракона. Просто дракон — это и есть огонь, только заключенный в чешуйчатую шкуру, то есть огненная плоть. Ну или что-то в этом роде.

Маэ’но’хэс — живительная влага, она же кровь. Руна не относится к стихии воды. Но ведь кровь — это жидкость. А магия воды — это не правильное название магической школы. Правильно говорить магия жидкостей. Просто маг жидкости или Повелитель жидкости звучит как-то странно и некрасиво, поэтому и условились говорить «магия воды». Конечно не каждый маг мажет управлять такой своенравной и капризной субстанцией как кровь — для этого нужен уровень Повелителя, нерушимый самоконтроль и железная воля. Раз кровь это жидкость, то есть относится к магии воды, то почему я не могу ей воспользоваться? Никаких противоречий я не нашла, поэтому и взяла руну маэ’но’хэс.

Риш’тар — сокрушающий ветер. Мне вспомнился балкон дракона Натана, продуваемый всеми ветрами, и то как меня едва не сдуло вниз на скалы. Это действительно был сокрушающий ветер.

Отростки и хвостики рун позволили заключить их в круг, да так удачно, что одна руна плавно переходила в другую. Получился первый круг. Все руны имели хвостики, торчащие наружу — это позволило соединить их во второй, внешний круг.

Критически оглядела свое художество и решила, что необходимо изменить пропорции, так чтобы внутри первого круга оставалось минимум свободного места.

Решено — сделано. После пятнадцати минут кропотливой работы был готов знак, который удовлетворял всем моим пожеланиям. Он даже лучше, чем тот, что нанесен на меня сейчас. Посмотрела на левое запястье, куда мастер тату нанес человеческий знак стихий, и мне отчаянно захотелось нарисовать свой знак. Не долго думая, я так и поступила — рисовать пришлось левой рукой на правом запястье. Было неудобно, но я старалась не допускать ошибок и помарок. Рисовала обычными чернилами — они ложились ровно и быстро высыхали, что было весьма неожиданно, помня о предыдущем опыте нанесения эльфийских рун.

Через полчаса все было кончено. Я критически осмотрела свое правое запястье и вспомнила, что руны крови не наносят на правую сторону. Это как-то связано с течением крови в организме. Ну, да ладно! Все равно этот знак скоро смоется водой.

Посмотрела на часы и удивилась — скоро пятичасовой чай. Неужели я так долго провозилась с рунами? И ничего не сделала, только глупостями занималась.

Убрала тетради и книги, решив немного отдохнуть и неожиданно заснула.

С небес капает дождь. Крупные капли, подхваченные ветром, падают вниз и разбиваются о землю. Сухая, потрескавшаяся земля с наслаждением впитывает влагу. Совсем скоро из ее влажных недр появился росток. Он начал быстро расти, превращаясь в могучий дуб с огромной кроной, где мог заблудиться ветер.

Дождь все шел и шел, образуя огромное почему-то кровавое море вокруг маленького острова, где рос дуб. Ветер весело шумел в кроне выросшего на острове громадного дерева.

Идиллию нарушил внезапно появившийся… огромный человекоподобный огненный монстр. Он обрушил всю мощь своего огня на остров, но был остановлен внезапным порывом ветра. Огонь до дуба не добрался, но из-за сильного жара листья на дереве зажухли и опали. Завязалась борьба между ветром и огнем. Ветер явно проигрывал — огонь каким-то образом впитывал его в себя, увеличивая свою мощь. Жар от огня становился сильнее.

Вдруг за спиной огненного монстра стал появляться…еще один. На этот раз водный. Он вырос из кровавого моря, но был намного меньше и слабее огненного собрата. Двинулся к огню. Подойдя совсем близко, дотронулся до спины, привлекая к себе внимание. Огонь удивленно обернулся — и тут же схлопотал по уху от водника. Огненный монстр отлетел от острова, остановился, встряхнулся и, страшно заревев, бросился на обидчика. Водная стихия тоже была слабой и не могла затушить огонь, но ей на помощь пришли очнувшийся ветер и пришедшая в себя земля. Втроем они сумели затащить огненного монстра в кровавые воды моря и наверняка бы утопили его, погубив при этом и само море, а вместе с ним и остров. Но в море внезапно появляется второй совершенно пустой остров, на который и выполз, тяжело дыша, огненный монстр. Он был теперь очень мал и слаб.

Сила стихий сравнялись. Настало перемирие.

«Фу, что за муть мне сниться?», подумала я перед тем как открыть глаза.

Открыла — и тут же закрыла снова, увидев разъяренного монстра.

«Почему Алек опять злой? Вроде с Мари у них все хорошо. Не уже ли опять поругались?»

— Открывайте глаза, леди Василика, — официально обратился он ко мне. — Вставай, — злобное шипение, — я знаю, что ты уже не спишь.

Я открыла глаза и меня тут же выдернули из постели и куда-то телепортировали.

— Отец! — Рыкнул Алек, пинком открывая тяжелые двухстворчатые двери. — Посмотри на это, — и толкнул меня вперед.

Я полетела шагов десять прежде, чем сумела как-то остановиться.

Блиииииин! Ну почему я всегда предстаю перед лордами в самом неприглядном виде?

Семеро мужчин в богатых одеяниях до нашего появления сидели за овальным столом и разбирали явно важные дела. На столе я увидела кипы бумаг, печати и штампы, письменные принадлежности. Трое мужчин держали в руках какие-то документы.

— Александр, — строго, даже зло, сказал мэтр Влас, поднимаясь из-за стола, — на каком основании ты врываешься в мой кабинет и мешаешь заседанию министров?

— Посмотри на это! — Алек подошел ко мне, грубо схватил за плечо и начал трясти.

— Я вижу леди Василику… в пижаме.

— Судя по всему девочка прошла посвящение, Влас. Не рановато ли для ее возраста? — Сказал мужчина справа от мэтра. Он кстати как и герцог был в мантии мага, судя по цвету — водник.

Мэтр как-то странно встрепенулся и резко двинулся ко мне, подойдя, схватил за подбородок и вгляделся в мои глаза.

— Ежкин кот! — потрясенно выдохнул он. — Как?

— Это были самые настоящие элементали, отец. Я сам видел.

Маг в мантии водника присвистнул, мэтр с ужасом уставился на меня.

— Давай ее ко мне в лабораторию, — я поежилась при этих слова, как-то уж не ласково это прозвучало. — Я буду часа через два. И, Алек, позаботься о целители. Она нужна мне во вменяемом состоянии.

Мэтр Влас появился, как и обещал, через два часа. Вошел в лабораторию весь такой мрачный и решительный, важно подошел к столу и уселся в рабочее кресло. Сразу же за мэтром в комнату протиснулся взъерошенный Алек, именно протиснулся, а не вошел, — молодой маг, почему-то приоткрыл дверь и влез в узкую щель, затем воровато оглянулся и пошел к столу отца, держа уже знакомую мне тонкую папку.

Мэтр поблагодарил сына и принялся изучать документы, а, изучив, отложил в сторону и уставился на меня. Под пристальным взглядом голубых глаз мне стало неуютно и я начала ерзать на табурете.

Вообще это Алек меня сюда усадил, сама бы я никогда не села на это орудие пыток. Жесткий, неудобный, плохо ошкуренный табурет, сидя на котором предполагалось держать спину прямо. Спина моя уже болела, хотя сижу я на нем не более пятнадцати минут.

За эти два часа произошло несколько событий. Вопервых, мне разрешили одеться, ибо я начала замерзать. Во-вторых, приглашенный целитель осмотрел меня и диагностировал помимо почти вылеченной пневмонии еще и начальную стадию Синдрома Эрэмиаса. Он впервые видел, что у столь юного мага, как я, такой огромный, просто гигантский, и абсолютно пустой резерв.

Я конечно же не поверила, ибо чувствовала в себе магию, и чтобы доказать, что со мной все в порядке, наколдовала язычок пламени на руке. Ну это я хотела наколдовать язычок — на самом дела получился настоящий столб пламени, едва не поджаривший бедного магистра Арнэ. Неудобно получилось.

Затем Алек взял у меня пробу крови и умчался ее исследовать. А целитель вколол мне элексир Эльтэру — элексир придающий жизненные силы и делающий больного человека здоровым. Не надолго — ровно на шесть часов, а затем болезнь возвращается.

Еще немного поболтав со мной и изучив анализ крови, сделанный Алеком, магистр Арнэ ушел. А я стала уговорить Алека показать мне элементалей. Маг практически не сопротивлялся и, прикоснувшись к моей голове ладонями, показал, что видел. Воспоминания Алека потрясли меня.

Полностью разрушенная комната — отсутствует одна из стен и в комнату задувает ледяной зимний ветер, целых вещей нет, кроме одной единственной кровати, вокруг которой собрались четыре… существа.

Огромные, с могучими руками и уродливыми лицами, ноги отсутствуют у троих — за место них спиралевидные хвосты, уходящие куда-то в пол. Они стояли, согнувшись над кроватью, и явно размышляли, что делать с дерзкой девчонкой, сладко спящей на кровати.

На этом воспоминания Алека прервались — он побежал бить тревогу и эвакуировать жителей школы. В считанные минуты прибыла группа из двадцати магов, которые занялись спасательной операцией, а Алек с тремя коллегами вернулся в мою спальню.

Ко времени возвращения Алека, элементали уже определились, что со мной делать, и даже начали колдовать. Магия четырех стихий струилась по комнате — это было красиво — соединяясь, скручиваясь и переплетаясь, образуя до боли знакомый магический знак. Тот самый, что я сама себе нанесла простыми школьными чернилами на правую руку.

Магический символ, занимающий всю комнату, был хорошо виден Алеку — он мог разглядеть все мельчайшие детали. Во время магического действа огненный элементаль, видимо чуя свое преимущество, попытался сделаться основной стихией в создаваемом знаке, но был остановлен двумя подзатыльниками от водного и воздушного элементалей и одним укоризненным взглядом изумрудных глаз без зрачков от земляного (он кстати, судя по форме груди, был женщиной).

Готовый магический знак они разместили над моей грудью, уменьшив предварительно до размера золотой монеты. Символ вошел в центр моей груди и растворился. При этом я болезненно вскрикнула и застонала, но не проснулась.

Элементали, сделав дело, решили обратить свое внимание на магов, молча наблюдавшими за ними. Пристальный изучающий взгляд четырех чудовищ был страшен. Алек сделал пару шагов назад, проклиная тот миг когда решил проведать меня, трижды пожалеть, что не успел жениться на Мари, возрадоваться, что провел с ней первую брачную ночь, и приготовился умереть. Было ясно — духи стихий в одно мгновение размажут магов по стеночке, но они не стали нападать. Они просто исчезли, оставив меня на растерзание испуганному, а потому злому Алеку. Он конечно же извинился, но все равно было неприятно.

А еще Алек сказал, что я прошла не просто Посвящение, я прошла полное Посвящение. И это не просто хорошо — это чудесно, великолепно, потрясающе!

Обычно маги за свою жизнь проходят два или три Посвящения. Первое проходит в середине третьего курса в МагАкадемии под наблюдением опытных магов, так как всякое резкое увеличение магической мощи связано с риском для здоровья и жизни. Академическое посвящение — это поверхностный уровень, только первый крошечный шажок на пути к истинной Силе. Оно проводится для того, чтобы молодой мастер понял, что предела нет, и что нужно развиваться, работать над собой.

Ко второму Посвящению готовятся долго и осознанно, ибо маги понимают, что это единственный раз, когда есть возможность по-настоящему приумножить свои магические Силы. Третье Посвящение проходят единицы. Четвертое никто — просто не выживают.

Приход элементалей — это то, ради чего все и затевается и означает полное подчинение стихии. Если, конечно, элементаль не разрывает мага на части, что происходит очень часто. Но элементали приходят далеко не к каждому.

Мое же Посвящение превысило всякие нормы удивления: пришел не один и даже не два элементаля, пришли все четыре. И они не стали драться за влияние на мага, а действовали сообща. И к тому же не стали нападать на свидетелей и разрушать все вокруг, что обычно происходит при Посвящении, ибо призванные элементали очень агрессивны. Они просто ушли, растворились в пространстве.

Осталось выяснить что стало причиной всему этому.

— Нужно выяснить, что стало причиной инициации, — устало произнес мэтр, переводя глаза с меня на раскрытую папку.

— Магия пропала, — пожаловалась я, — совсем.

— С этим разберемся позже. Синдром Эрэмиаса успешно лечится. — Маг помолчал немного, а затем продолжил, — Алек показал мне свои воспоминания… Должен сказать, что я удивлен и потрясен. Этот знак… Ты его видела ранее?

Пожимаю плечами, ибо признаться страшно.

— Хорошо, — нахмурился мэтр, — давай вспоминать этот день с самого утра. Вот ты проснулась, и что делала дальше?

— Завтракала, — буркнула я, понимая что мэтр меня не просто убьет — он меня расчленит на кусочки и скормит призванным элементалям.

— Дальше.

— Опять спала, потом опять ела и принимала лекарства, потом опять спала.

— Мисс Альрая сказала, — вмешался Алек, — что Лика часа два сидела над какими-то расчетами и что-то рисовала. И даже не обратила внимание, что учительница принесла чай, и не откликалась на имя, так погружена была в работу.

— Я работала над магическим знаком — вы ведь сами задали.

— Рабочие тетради сохранились? — обратился мэтр к сыну, тот пожал плечами и телепортировался.

Хоть бы они пропали. Хоть бы пропали.

— Я ничего не понимаю, Василика, — печально сказал мэтр. — И это мне не нравится.

— А что вы не понимаете?

— Все не понимаю. Откуда у тебя драконья кровь, да столь активная, что ты вот-вот озвереешь, хотя все драконы говорят, что этого не может быть? Но эта проблема решилась сама собой — судя по последнему анализу крови, дракон в тебе более чем мертв. Он и вовсе не существовал. Как ты умудрилась пройти Посвящение без подготовки? Что стало инициатором?

— Разве для этого нужно что-то особенное? — Алек конечно говорил, что надо подготовиться. Но что включает в себя подготовка?

— Не просто особенное, а измененное состояние сознания, вызванное голоданием, отказом от сна или употреблением наркотиков. Сама понимаешь, такое не достигается за пять минут. Мне понадобилось десять дней голодовок и беспрерывных медитаций, чтобы… — Тут мэтр замолчал, поняв что сказал лишнее. — Ладно, — выдохнул он, — я знаю как прошла Посвящение ты, ты — как я. Об этом мы оба будем молчать. Посвящение — процесс более чем интимный. О нем вообще не принято говорить. Даже самым близким людям.

Я согласно кивнула, хотя всю историю целиком не услышала.

— Сон, — продолжал рассуждать маг, — тоже считается измененным сознанием. Но все же…

— Нашел! — в лаборатории появился Алек, радостно потрясая моей тетрадью. Она даже не пострадала.

— Давай сюда.

Мэтр раскрыл тетрадь на первом знаке, критически его осмотрел, увидел, что никаких изменений я не внесла. Перевернул одну страницу, вторую…

— Это он! — Потрясенно выдохнул Алек.

— Он, — согласился спокойный, как мертвец, мэтр.

И оба уставились на меня.

Мне стало совсем неуютно и я сжалась на табурете.

— Рассказывай, — потребовал мэтр.

— Посвящение — процесс более чем интимный. О нем вообще не принято говорить. Даже самым близким людям. — Повторила я слова мэтра Власа, но не помогло.

— Рассказывай не про Посвящение, Василика, рассказывай про этот знак!

Молчу, опустив голову.

— Может я просто сниму ее воспоминания? — Предложил Алек.

— Тогда нужна запись воспоминаний трех месяцев. Василика вряд ли выдержит потрошение.

«Потрошение. Как мерзко звучит», — подумала я.

— Василика, если я поклянусь своей Силой, что не буду тебя ругать и наказывать, хотя заслуживаешь, ты расскажешь мне как создала этот знак?

— Клянитесь, — глянула я на мэтра из-под лобья.

— Клянусь.

— Нет, клянитесь по всем правилам, — потребовала я.

— Клянусь своей магической Силой, что не стану тебя ругать и наказывать, если ты расскажешь как создавала данный магический знак, — торжественно произнес мэтр.

— Я изучила все руны и… — расстегнула пуговку манжета на запястье, дернула рукав, обнажая свое художество. Мужчины как зачарованные уставились на рисунок. — Мне понравились некоторые названия рун. Я взяла их и соединила вместе.

— Чего? — не поняли ученые маги.

— Ну названия понравились и… Вот…

— То есть тебе просто понравились названия? — Переспросил мэтр Влас. — Соблюдением баланса, магической силой, сменой значения при слиянии… Или иной логикой ты при этом не руководствовалась?

— Нет.

— Потрясающе!

Мэтр устало потер виски и нервно рассмеялся. Алек хмыкнул и покачал головой.

— Я изучу знак. Может быть тебе удалось создать невозможное — руну призыва элементалей стихий. Может и нет. Покажу ее некоторым специалистам, послушаю, что они скажут. Что там со школой? — мэтр повернулся к сыну.

— Стену восстановили, часть мебели также. Личные вещи учениц практически не пострадали, были раскиданы по комнате и только. Учениц и учителей уже вернули обратно. Леди Ильда в гневе — опять из-за Василики убытки.

— Я все оплачу. Возвращайтесь в школу тоже. Завтра прибудет леди Альрэнэс — нужно вылечить синдром Эрэмиаса как можно быстрее и испытать новые силы Василики.

— Может своими силами справимся? — Почему-то заволновался Алек.

— Нет-нет, Василика важнее. И мне интересно. Ступайте.

— Кто такая леди Альрэнэс? — спросила я у Алека, когда мы очутились в холле школы.

— Эльфийка из очень знатной семьи, невероятно талантливый целитель — она тебя в одно мгновение излечит.

— А почему ты тогда хотел отказаться от ее услуг?

— Она хочет замуж за папу.

— Чистокровная эльфийка хочет выйти за муж за человека? — не поверила я.

— Ага. Папа вообще очень популярен среди женщин всех рас.

Появление эльфийской леди вызвало настоящий фурор среди жительниц школы. Еще бы, ведь если эльфиские мужчины в нашей стране дело обыденное — по столице они разгуливают как по собственному Лесу, то увидеть женщину — величайшая редкость. Девочки отказались идти на уроки и во все глаза пялились на неземную красоту леди Альрэнэс, и даже не вспомнили, что столь пристальное внимание неприлично.

Как по мне, внешность эльфийсколь леди была скорее странной, нежели красивой. На маленьком аккуратном личике с высокими скулами сразу выделялись неестественно огромные глаза, раза в полтора больше чем у человека, с огромной радужкой, практически скрывающим белок. Тонкий нос и маленький рот с четко очерченным контуром пухлых губ. Высокая, стройная и гибкая. Одета в кимоно бледно-голубого цвета с цветочным рисунком — традиционный эльфийский наряд.

Пожалуй из всей внешности, мне больше всего понравились волосы медового оттенка. А в остальном я сочла, что полукровки более красивые, наверное потому, что в их глазах не было такого холодного отстраненного равнодушия к окружающим, которое я увидела у леди Альрэнэс.

В процессе лечения я уснула. Проснулась поздно вечером и почувствовала себя не то чтобы полностью здоровой, но уж точно не больной. Было ощущение, что чего-то не хватает. Чего-то очень важного.

«Дракон в тебе более чем мертв. Он и вовсе не существовал», — вдруг вспомнились мне слова мэтра Власа. — «Мертвый дракон, который никогда не существовал. Вот и конец чудесной сказке».

Стало очень-очень грустно.

«Зато со стихиями теперь все должно наладиться», — утешила я себя, но легче не стало.

Так, размышляя о печальном, я и заснула снова.

«Жуткий Скандал в Поющей Лире!», «Юная возлюбленная мэтра Власа. Кто же Вы?», «Невинность или опыт. Что выберет герцог Хэрмард?», «Похитительница сердец»…

И еще десятки пестрых заголовков газет вторую неделю смакующих личную, но чрезмерно бурную, жизнь мэтра Власа. А всему виной я. Точнее наш поход с мэтром в оперу, а потом в ресторан.

Сначала мне было невдомек, зачем мэтр пригласил меня в ресторан. Это потом он признался, что хотел, чтобы я расслабилась и потеряла бдительность, а он потихонечку вытянул бы из меня всю правду о том, что со мной твориться, ибо психологи успеха не достигли.

Дело в том, что вылечить синдром Эрэмиаса не получилось из-за внутреннего блока, который мне начисто закрыл доступ к магии. Пока эта проблема не решена, полностью излечиться и восстановиться не представляется возможным.

Проблема состояла в том, что магией недуг не лечится — это чистая психология. Лечебная терапия предполагала беседы со специалистами, но ни один из них так и не смог установить причину постановки блока — с двоими я просто отказалась говорить (не вызывали они у меня доверия), а третий, похоже, сам нуждался в психологической помощи. У Алека тоже не получилось выяснить причину. Да я и сама не знала, почему так вышло — хотела, чтобы стихии вернулись — они вернулись, но радости мне это не принесло.

Неожиданно я получила приглашение от мэтра в оперу. Удивилась и обрадовалась одновременно: еще ни разу не была в столице, не ходила в оперу и не ужинала в ресторане. Тем более в «Поющей Лире» — это самый популярный ресторан в Адрастере, столики в нем заказывают за две недели, а уж в преддверии Нового года… Но для мэтра Власа столик нашелся.

Знаменитым этот ресторан стал благодаря суперскандальному порнографическому роману (который я прочитала, благодаря мэтру) про извращенца-графа и одну его любовницу, излечившая его своей любовью от психологической травмы, полученной в детстве, но в итоге тоже ставшей извращенкой. Несколько сцен, весьма откровенных, проходили как раз в «Поющей Лире». Было интересно, действительно ли там белые скатерти с красной вышивкой? И будет ли кормить меня мэтр устрицами?

Короче, фантазия моя обрела крылья и полетела ввысь, не зная границ — на «свидание» я пришла взвинченная до предела.

К встрече с мэтром меня готовила вся школа — каждая из девочек хотела воплотить все свои мечты в моем лице. Темно-бордовое платье мне одолжила одна из выпускниц, такая же мелкая и щуплая как я; туфли я надела свои, а вот украшения мне навязали. Огромные жемчужные серьги, длинные нити бус на шее и в высокой прическе, браслеты и кольца. Макияж был ужасен. Но в итоге он же меня и спас, исказив черты моего лица до неузнаваемости и состарив лет на десять.

Мэтр слегка удивился, увидев меня, но ничего не сказал и предложил руку. Я оперлась об нее и с улыбкой шагнула во взрослую жизнь.

В опере я почувствовала, что чересчур одета. Практически голые груди столичных леди не могли прикрыть драгоценные камни, которые блестели в свете магических огней и свечей, заставляя что-то внутри меня сладко сжиматься. Ароматы духов, приглушенные голоса, огромная толпа людей — я едва не лишилась чувств от изобилия впечатлений. Хорошо, что мэтр сообразил отвести меня в ложу, а то бы я обязательно опозорилась.

Само представление мне не понравилось. Нет голоса певцов и музыка были выше всяких похвал, просто в конце все герои умерли, а мне хотелось чего-то оптимистичного.

В антракте к нам в ложу заходили многочисленные лорды и леди поприветствовать мэтра и поглазеть на меня. Мужчины с явным любопытством, а дамы и нескрываемым удивлением. Должна признать — я их понимала. Сама бы удивлялась на их месте. Заходил также мэтр Утан с леди лет двадцати, как выяснилось с дочерью. Она как и отец была некроманткой.

Мэтр Утан меня не узнал. А когда я представилась, так искренне удивился, что мне стало смешно. Спросил, где мой дракон, а я неохотно сказала, что эта проблема успешно решена. Настроение отчего-то испортилось.

Однако в ресторане все изменилось. Я напрочь забыла про мэтра Утана и оперу вообще, зато в подробностях вспомнила эпизод из романа — то как Кристоф и Эни ужинали здесь во второй раз и что вытворяли на столе в отдельном кабинете. Мы же с мэтром сели в общем зале, но атмосферы это не убавило.

Учтивый официант принял заказ и умчался на кухню. Выбор блюд я доверила мэтру, так как совсем растерялась от изобилия непонятных названий. Заказали салат из свежих овощей с домашним сыром под заправкой из оливкового масла, на горячее обещали подать куриную отбивную под соусом из белых грибов и зелени. Из напитков мэтр попросил принести лимонад. Нужно отдать должное выдержке официанта — он настоящий профессионал — ни один мускул на его безупречно вежливом лице не дрогнул, но его подвели глаза. Бедняга даже два раза удивленно моргнул, переваривая услышанное. Мэтр неуверенно покосился на меня и передумал, попросив принести легкого розового вина.

Буквально через минуту к нашему столику вернулся официант с запечатанной бутылкой в руках. Мэтр Влас быстро осмотрел этикетку и немного вина тут же очутилось на дне его бокала. Мэтр отпил и кивнул в знак одобрения и вином наполнился уже мой бокал.

— За что будем пить? — спросил мэтр как только мы остались одни.

— За любовь! — Предложила я, поднимая бокал.

— Отличный тост, — одобрил маг и мы чокнулись.

Вино оказалось сладким, мягким, имело едва заметный клубничный оттенок и пилось как компот. Я и не заметила, как выхлестала разом почти весь бокал. Осознав это — смутилась. Поставила бокал на столик и, чтобы хоть как-то отвлечь мэтра от допущенного мной промаха, заявила:

— Вечер сегодня отличный. Не правда ли?

— Более чем, — лениво откликнулся маг, подливая мне вина. — Как тебе представление в опере?

— Классическая трагедия Бронса мне никогда особо не нравилась — слишком печально заканчивается. И почему некоторые писатели любят убивать своих героев?

— Главным мотивом пьесы являются не чувства пылких влюбленных, а конфликт двух рас. Говорят, что в основе пьесы Бронса лежат реальные события, а не выдуманный им любовный треугольник из двух оборотней и эльфийского лорда. Как ты понимаешь — счастливого конца не могло быть — эльфы истребили всех перевертышей. Достоверно известно, что эльфийский владыка лорд Арнон, главный злодей пьесы Бронса, был одним из инициаторов этой войны.

— Странный он — был влюблен в Тиалас по самые кончики острых ушей, и сам же отрубил ей голову!

— Он не смог ей простить того, что она любила своего Луеро. И даже после его смерти осталась верна ему. Волки — однолюбы и всегда верны своим вторым половинкам.

— Просить прощение за любовь? Точнее за нелюбовь. Разве такое возможно?

— Бывает, — печально усмехнулся маг, наблюдая как я допиваю второй бокал нестерпимо вкусного вина. — Когда ты вырастишь и влюбишься, то поймешь каково это — чувствовать постоянное желание быть рядом с любимым и верить, что он любит тебя также сильно как и ты его. И бояться потерять.

— А с вами такое тоже было?

Мэтр сказал, что было. Он влюблялся несколько раз, но столь сильные и яркие чувства испытывал только к своей покойной супруге. Затем еще немного пообсуждали классическую литературу и плавно перешли на оборотней.

— А вы видели оборотней?

— Небо с тобой, Василика! — возмутился мэтр. — Я конечно уже немолод, но не до такой же степени. Конфликт оборотней и эльфов случился, когда Адрастерион только-только пришел в Драконий Край и построил первый город, а это случилось… Когда это случилось?

— Более двух тысяч лет назад. Но не уже ли ни одного оборотня не осталось?

— Может и есть. Но за эти две тысячи лет ни одного случая появления оборотней не зафиксировано. Земля, где они жили — мертва. Там ничего не растет — каменная пустыня и остатки исполинских деревьев. Принято считать, что расы оборотней более нет в нашем мире.

— А вы были на территории перевертышей?

— Был. Каждый уважающий себя маг считает обязанным проникнуть на землю оборотней. Причем непременно через закрытые эльфийские границы. Уверен и ты совершишь это путешествие.

Принесли салат. Но есть его я не стала. Давно чувствовала, что мир плывет — я выпила два с половиной бокала и чувствовала, что необходимо освежиться, но интереснейшая беседа с мэтром останавливала меня. Но сейчас мне просто необходимо немного протрезветь, чтобы не допустить конфуза. Извинившись, я удалилась в уборную. Несмотря на опьянение, ноги держали меня крепко.

В туалете были две молодые дамы. Они обсуждали мэтра Власа и его спутницу. Я не сразу сообразила, что это они про меня сплетничали. Вот нахалки! Увидев меня, они замолчали и через несколько минут покинули уборную. Я осталась одна и с удивлением разглядывала незнакомку в зеркале. Выглядела она лет на восемнадцать, ну может чуть помладше. Имела румяные щеки, пухлые алые губы и ярко подведенные черным карандашом глаза. Глаза кстати были зеленые — не смотря на то, что драконья кровь уснула, цвет глаз так и остался желтым. Приходилось пользоваться каплями, придающие иной оттенок радужке. Обычно я использовала карие или даже черные оттенки, но сегодня я решила изменить этому правилу. Облик завершала высокая прическа с несколькими выбившимися прядями и очень скромное, по меркам столичной моды, платье. Правильно леди сказали: «провинциальная замухрышка». Но кто же знал, что в столице принято ходить с почти голой грудью? В журналах наряды выглядели более скромными.

Подышав несколько минут в открытое окно, почувствовала, что хмель немного выветрился и я могу вернуться за столик и вкусить наконец заказанные яства. Тем более, что выглядели они более чем аппетитно.

В зале меня ждал сюрприз. Неприятный. Леди, занявшая мое место, была одета пожалуй в самое откровенное платье, которое я когда-либо видела — огромные груди практически выпадали из низкого корсажа. Незнакомка лениво ковыряла вилкой мой салат и с улыбкой внимала явно сердитому магу.

— Инесс, вернись за свой столик. У меня деловые переговоры, — услышала я голос мэтра, подойдя к нашему столику.

Так значит «деловые переговоры»? Ну-ну. Я насупила брови и грозно вопросила:

— Влас, — остановилась, пожевала язык, удостоверилась, что он не отсох из-за того, что обратилась к наставнику без уважительного «мэтр» и продолжила, — как это понимать?

— Это леди Инесс тей Броше и она уже уходит.

Намек мэтра был более чем понятен, но красотка не вняла ему. Она откинулась на спинку стула и с сочувствием уставилась на меня. Самое обидно, что не только леди Инесс так смотрела на меня, но и остальные гости ресторана.

— Знаешь, Влас, я готова поверить тебе. С подобной особой можно ходить только на деловые переговоры.

Что-о-о? Это как понимать?

От возмущения я чуть не взорвалась, но промолчала, ибо не знала, что нужно говорить в подобных случаях. Но с другой стороны нужно хоть что-то сказать, раз уж я заявила свои права на мэтра. Блииин, ну почему я не знаю, что сказать?

— Влас, — леди Броше наколола на вилку малюсенький помидор и поднесла к губам, — с каких это пор ты стал интересоваться детьми? — тут она стянула губами с вилки помидорчик.

Фу, как пошло!

— Инесс, вернись к мужу. Не позорь ни его, ни себя.

— Оставим слабаков и детей, Влас, — Инесс наклонилась вперед отчего ее груди стали видны практически полностью, — отправь этого ребенка домой и проведи этот вечер со мной. По-взрослому. — Она провела пальцем по краю корсажа.

М-да, весьма прозрачный намек. Но мэтр не понял его либо не был настроен сегодня «играть по-взрослому». Он сжал побелевшие от гнева губы и вознамерился в очередной раз повторить «Инесс, вернись за свой столик», как в разговор вступила я. Хорошо, что я не вся протрезвела, а то так и не осмелилась бы рта раскрыть.

— Все никак не могу понять: вы настолько глупы или плохо воспитаны, что не можете понять, что вам здесь совсем не рады? — Сказано это было тихо, так чтобы разговор оставался между нами. — Вам лучше уйти. Не позорьтесь еще больше.

— Кто здесь позорится, милочка, так это ты! — Был мне ответ.

Я прикинула ситуацию: мое место занято ослепительно красивой полуобнаженной леди, мужчина, с которым я пришла, сидит с непроницаемым лицом и обменивается с ней репликами. Тут возвращаюсь я и останавливаюсь рядом с кавалером, топчусь на месте и во все глаза пялюсь на красотку. Сесть на другое место не могу — это значит признать свое поражение, изгнать незваную гостью без скандала пока не получается. Я явно в проигрыше ибо общество видит, что мэтр Влас не предпринимает никаких действий: смотрит на полуобнаженные прелести Инесс и что-то тихо говорит. На меня не взглянул ни разу. Ну тут и понятно — я по сравнению с блистательной леди Инесс словно гадкий утенок рядом с белокрылым лебедем.

Молчу, мэтр Влас тоже молчит и, надеюсь, думает, как достойно выйти из ситуации. Леди Инесс потянулась за бокалом и тут произошло чудо: из-за края корсажа показалась подкладка для увеличения объема бюста.

— Это что у вас? Искусственная грудь? — мой голос раздался на весь зал, не оттого что я хотела оскорбить леди своим вопросом, а от сильного удивления. Ну никогда не видела я таких штук в живую, хотя совсем недавно прочитала большую статью в одном женском журнале, где давались советы как ловчее очаровать кавалера. Большое внимание в статье уделялось способам подчеркнуть форму груди и ее объем.

В наступившей тишине зала был отчетливо слышен кашель поперхнувшейся вином леди Инесс. Один из официантов, несший поднос с грязной посудой, запнулся и уронил его. Звук бьющегося стекла и фарфора не помешал всем наличествующим мужчинам, да и леди тоже, повернуть головы в нашу сторону и неприлично пялиться на красную Инесс, кое-кто пытался разглядеть ее грудь. Благо направление было задано верно — я показывала туда пальцем.

— А правду говорят, что искусственная грудь хрустит, когда ее сжимают? — Спросила я уже у мэтра Власа.

Маг офигел. Он и от первого моего вопроса впал в ступор, а сейчас просто офигел. Повернулся ко мне лицом и смотрит совершенно безумными глазами.

Я начала осознавать, что задаю не те вопросы не в том месте, но сбивчиво извиниться мне помешала леди Инесс. Она пришла в себя, резко вскочила, опрокинув стул, вскричала: «Да как ты смеешь, мерзавка!», замахнулась, желая ударить меня, но оступилась и упала. Итог падения был печален для несчастной леди: она сильно ударилась головой об пол и рассекла лоб, а еще та самая подкладка вывалилась из корсажа платья, прокатилась по полу и остановилась у ноги лорда, сидевшего за соседним столиком. Нога быстро спряталась под стул.

— Я же говорила, что она искусственная! — все-таки алкоголь развязывает язык и заставляет забыть о приличиях.

Мэтр Влас ожил, поднялся с кресла, подхватил под локоток стонущую леди Инесс и повел ее к выходу. Мгновение спустя к магу присоединился хозяин ресторана. На середине пути их перехватил какой-то мужчина и они уже втроем повели леди прочь из зала.

Официанты первыми пришли в себя — началась обычная ресторанная суета. Официант поднял стул и предложил присесть. Я устроилась за столом. Оскверненная тарелка с салатом была убрана, мне предложили принести замену, но я отказалась — попросила подать горячее. От волнения разыгрался аппетит и захотелось чего-нибудь мясного. Что интересно — гости ресторана уже не смотрели ни на меня, ни на вернувшегося буквально через минуту мэтра.

— Ну ты даешь! — Покачал головой он. — Это что еще за «хрустящие груди»?

— Я в одном журнале прочилата, что леди, которые не довольны размером своего бюста, могут сделать операцию. Под кожу вшиваются силиконовые вставки, которые увеличивают грудь. Вот они-то как раз и хрустят, когда их сжимают… Ну, так говорят…

Маг потрясенно смотрел на меня несколько мгновений, а потом помотал головой и заявил:

— Не желаю ничего об этом знать. Извини за Инесс — она иногда бывает настырной.

— Ничего страшного. Куда только ее муж смотрел?

— Ты же слышала, что сказала Инесс. Ричард — слабак, и она вертит им как хочет. Это уже не первый ее позор, а соответственно позор ее мужа. Хотя подобного я не припомню, — мэтр весело подмигнул мне.

Подошел официант с подносом, поставил передо мной тарелку с куриным филе.

— Ммм, как все вкусно выглядит и пахнет!

— Рад, что случившееся не сказалось на твоем аппетите. Еще вина?

Я кивнула. Гулять так гулять!

Ели молча — мэтр размышлял о своем, я же просто не могла оторваться от курятины так и тающей во рту. Может зря я отказалась от салата? Он мог оказаться столь же восхитительным…

Я сидела и выбирала десерт. Разрывалась между «Сефремдо дон картере» и «Компьезе ля фон».

— А что такое «Сефремдо дон картере»? — Спросила я у подошедшего официанта.

— Это эльфийское мороженное с прослойками из вишневого варенья.

— Мороженое, — неуверенно протянула я. — Нет. Я не ем мороженое.

— Леди дракон? — Удивился официант.

— Нет. Я просто не ем мороженое. Что такое «Компьезе ля фон»?

— Торт из трех видов шоколада: белого, молочного и горького на тонком воздушном бисквите. Восхитительно изысканный десерт для очаровательной леди.

Я улыбнулась принимая комплимент. Официант ушел за десертом, но мне уже не хотелось ни Компьезе, ни Верше, ни Мильфен, ни какой другой из двадцати десертов, указанных в меню. Настроение отчего-то испортилось. Я невидящим взором уставилась в пространство.

— Знаешь, Василика, я кажется понял, в чем заключается причина твоего недуга.

Заинтересованно смотрю на мэтра.

— Я уже давно заметил, что когда упоминают драконов твое настроением мигом портится. Сейчас, когда официант допустил промах и спросил дракон ли ты, в опере, когда Утан спросил, где твой дракон. В школе, когда леди Ильда во всеуслышание радовалась, что драконья кровь уснула… Таких случаев много и каждый раз у тебя портилось настроение. Признайся, Василика, ты не хотела вернуть способности к стихиям, ты хотела стать драконом?

Задумалась над вопросом. Глянула на мэтра и должна была признать:

— Да, хотела.

— Даже если знаешь, что это невозможно?

— Почему не возможно? — В ответ спросила я. — Вы основываетесь на том, что драконий зов не сработал? Так вот это не правда — я слышала зов и Алиара, и Натана, просто я сама не пошла на него. Не захотела.

— Любопытно услышать от тебя подобную информацию, — раздраженно сказал маг, — когда предпринимать что-либо уже поздно. — Помолчал немного, о чем-то размышляя, и продолжил, — По большому счету, то что ты слышала зов, нам ничего не дает. Возможно, что это еще одно доказательно того, что тебе никогда не стать драконом.

Я дернулась, но мэтр жестом остановил меня.

— Драконьему зову невозможно сопротивляться, Василика. Если бы тебе был дан шанс стать драконом, ты бы не смогла противостоять зову и последовала бы на него. Отклик, едва слышный, но он должен был последовать. Но ни Алиар, ни Натан ничего не почувствовали.

— Но я слышала зов!

— Его слышат все, в ком есть хоть капля драконьей крови. Мне очень жаль, Василика, но видать кровь в тебе не столь сильна, чтобы ты могла стать драконом.

— И что же теперь делать? Как вернуть магию?

— Время лечит, — ответил маг, — нужно просто переждать. Ну а чтобы ускорить исцеление тебе необходим хороший отдых и положительные эмоции. На новогодние каникулы Алек с Мари собираются на эльфийское побережье, думаю, что они не откажутся взять тебя и Эми с собой.

— Я бы не хотела им мешать.

— Вы ни в коем случае не помешаете. А отдых вам просто необходим. Совсем я вас загрузил учебой. А море… Оно просто восхитительно. Ты будешь ошеломлена его красотой.

— Ой, плохо мне.

— Тише, тише, — прошептал мэтр Влас, вычерчивая на моем лбу какой-то символ, — дыши глубоко и носом, пьянчужка ты моя.

— Я не пьянчужка, — возмутилась я, стараясь выполнять инструкции мэтра, но получалось плохо.

— Ага, а кто выпил почти всю бутылку розового вина? Дыши носом.

Мы ехали в карете — мэтр хотел показать мне ночную столицу, но не учел степень моего опьянения и сейчас пытался привести меня в более менее адекватное состояние. Получалось плохо — меня теперь мутило не только от выпитого вина, но и от заклинаний, которыми мэтр пытался меня лечить.

— Надо же, забыл протрезвляющее заклинание. Давно не приходилось пользоваться. Так лучше? — Спросил маг, вычерчивая на моем лбу очередной символ.

— Пожалуй, — сонно отозвалась.

Я сидела на коленях у мэтра Власа, голова моя покоилась на его плече. Сам он одной рукой крепко прижимал меня к своей груди, второй — аккуратно исследовал контуры моего лица.

— Не знаю почему, но у меня создается впечатление, что ты что-то скрываешь от меня. Ммм, признайся, Василика, ведь есть такое.

— У каждой девушки есть что скрывать, — попытлась уйти от ответа я, но маг только вопросительно поднял бровь. — Давайте поговорим об этом в другой раз, — взмолилась я.

— Хорошо, — сдался мэтр, проводя своими длинными пальцами по моей брови. — Что это? Накладные ресницы? — Он потянул за волоски и легко снял накладку. — Зачем? У тебя и так они длинные и густые.

— Это еще ничего. У меня ведь и груди ненастоящие, — мэтр выругался, а я начала судорожно хихикать. — Немного ваты и чьи-то чулки.

— Чьи-то чулки у тебя в лифе? — не поверил мэтр.

— Ну дак ведь чистые! — Каюсь не хватило нам немного ваты, чтобы заполнить чуть-чуть великоватый мне корсаж платья. Пришлось воспользоваться подручными средствами.

— Так зачем все это? — не унимался он.

— Свидание, — меня хватило только на одно слово, а топом я начала быстро и мучительно краснеть. Отвернулась, чтобы скрыть смущение, но уши у меня тоже покраснели, как и шея. Озвучить, что всякое свидание должно заканчиваться поцелуем, сил мне не хватило. Но это и к лучшему.

Но мэтр видимо что-то понял и повернул мою голову. Далее последовало едва ощутимое касание его губ к моим губам. Теплое дыхание, бесконечно нежное прикосновение…

— На этом пока все, малыш. Спи.

И я уснула.

Двадцать пятого декабря, мы, то есть я и Эми, Алек с Мари, а также в качестве нянек и блюстительниц чести миссис Ветта Арон, мать Мари, и мисс Альрая, отправились на эльфийское побережье. Бедный мэтр остался в Адрастерионе на растерзание газетчиков.

Шумиха вокруг нашего «свидания» так до сих пор и не утихла. Мэтр приложил максимум усилий, чтобы мое настоящее имя, также как и возраст, никто не узнал. Лицо на портретах в газетах было неузнаваемым из-за макияжа. Было видно, что спутница мэтра Власа невероятно юна. Это обстоятельство, а также полное молчание на мой счет самого герцога, подтолкнуло журналистов к мысли о скорой женитьбе мэтра.

Да-да, меня записали в «невесты». Очаровательную, очень юную и, конечно же, невинную невесту. Почему-то последний факт в прессе отмечался особо. Ибо все знали, что мэтр для «свиданий» всегда выбирает дам постарше и с опытом, чтобы уберечь себя от незапланированной женитьбы. Ну а тут раз девушка невинна — то обязательна должна быть свадьба!

Мэтр ругался и жаловался, что король над ним насмехается и уже готовит костюм дабы посетить герцогскую свадьбу. Это событие должно потрясти не только Адрастерион, но и все страны нашего континента — ибо в один день в дребезги разобьются тысячи женских сердец.

Ну насчет «тысячи сердец» Алиар преувеличил, но одно точно уже разбилось. Последняя любовница мэтра, прознав о нашем свидании, закатила ему настоящий скандал и сцену ревности, заявив, что уйдет от него. На что мэтр, разозленный истерикой леди, мрачно ответил, что дверь на выход — прямо по курсу. Леди пришлось удалиться, и теперь герцог снова свободен. Но столичные красавицы не торопятся занять столь желанное место — проверяют информацию о скорой свадьбе. Ибо поведение мэтра настораживало — он никогда не скрывает имена своих пассий, не встречается с невинными девами и не заводит романы с двумя леди одновременно. Его отношения с женщинами всегда были честны и открыты. А тут такое…

Что странно (и обидно) про искусственную грудь леди Инесс тей Броше в газетах не было сказано ни слова. Ее имя вообще не всплыло, как будто и не было ее в тот вечер в ресторане.

— Зачем ты надела шубу? — Вопрос Алека заставил меня поморщиться.

— Зима же, — указала я на очевидное. Ну не могла я никак поверить, что где-то посреди зимы может быть лето.

— На эльфийском побережье больше двадцати градусов и солнце. Море теплое — там даже купаться можно.

В ответ я только поправила капюшон и напялила варежки.

— Ну как знаешь, — сдался Алек и оглядел леди, собравшихся в школьном холле. Я тоже огляделась — из всех я единственная на ком была надета шуба, все прочие рисовались в летних платьях. — Все взяли? Ничего не забыли? — мы дружно покачали головами. — Хорошо. Приготовьтесь, сейчас вы увидите настоящее чудо, — голосом фокусника из цирка продолжил Алек и сделал картинный жест рукой. Мы переместились.