В погоне за мечтой (СИ)

15

Море. Его я увидела первым. Да, теперь я понимаю, что такое любовь с первого взгляда.

Море завораживало. Белоснежный песок пляжа и бледно голубое небо оттеняли невероятно синие сверкающие в солнечных лучах воды. Огромное, скрывающее множество тайн и сокровищ. Сейчас абсолютно спокойное, но таящее в себе небывалую мощь, способную разрушить целые города. Оно звало к себе.

Я сделала несколько шагов, прежде чем до меня донеслось удивленное от Алека:

— Василика?

Я не стала оборачиваться. Я слушала голос моря и крики чаек. Что-то внутри меня больно кольнуло сердце, не давая дышать. Упала на колени, с удивлением замечая на своих щеках слезы. Я что плачу?

Белый песок, синее море, крики чаек, бледное небо, яркое солнце… Все смешалось. Я потеряла сознание.

— Лика, — ко мне подошел Алек и явно вознамерился серьезно поговорить.

Глубоко вздохнула и лениво потянулась, подрыгала ногами, когда вода в очередной раз лизнула пятки.

— Лика, — Алек уселся рядом со мной. — Сегодня сочельник и я надеюсь, что встречу Нового года ты проведешь с нами за праздничным столом, а не одиночестве на пляже.

— Я подумаю над этим.

— Это не смешно, — рассердился маг. — Ты постоянно смотришь на море. Эми говорит, что ты даже ночью практически не спишь и продолжаешь смотреть на море. Что с тобой происходит, Лика?

— Не злись, Алек. Мне хорошо, когда я смотрю на море. Я отдыхаю. Мне очень хорошо.

— Хорошо, когда ты смотришь на море?

— Да. Когда я его не вижу, у меня начинает болеть сердце.

Алек задумался над моими словами. Помолчал немного, а затем сказал:

— Я должен был предвидеть это…

— Что?

— Зов стихий — очень частое явление для впечатлительных магов.

— Это болезнь.

— Нет. Это просто сильные эмоции, которые не отпускают мага довольно долгое время. Я сам испытывал нечто подобное.

— Правда? Расскажи.

— Как тебе известно — я маг воздуха, — начал свой рассказ Алек. — Отец учил меня летать, но у меня никак не получалось освоить это заклинание. Его это ужасно расстраивало, а меня злило. Неожиданно мэтр телепортировался со мной на высоченную гору. Такую высокую, что ее вершина находится над облаками. Знаешь, что для мага нет ничего прекраснее, чем созерцать свою стихию в ее же владениях. Огромные просторы свободного, ничем не сдержанного ветра — я сразу же опьянел от небывалой мощи воздушной стихии. И стоял невменяемый равно до того мгновения, пока отец не столкнул меня вниз. Так я научился летать.

— О!

— Да, папа любит нестандартный подход к обучению, — улыбнулся Алек, а затем продолжил, — с того дня я буквально поселился на крыше дома — высота манила меня и не отпускала. Почти полгода продлилось это безумие, но после очередного падения вниз с обледенелой крыши, я решил, что высота может подождать до весны. Но к тому времени я уже окончательно успокоился и больше не лазил на крышу.

— Полгода, — протянула я.

— У нас не будет столько времени, Василика. Тебе следует взять себя в руки и потихонечку отвыкать от созерцания водных просторов. Здесь полно развлечений, которые помогут тебе отвлечься.

Маг поднялся и протянул мне руку. Я неохотно приняла ее — все-таки сегодня праздник и нужно к нему подготовиться.

Остаток дня прошел в напряженной суете. Мне ровным счетом ничего не нравилось — ни прическа, которую мне сделали мисс Альрая и Мари, ни приготовленное для праздника платье. Уже полдвенадцатого и требовалось спуститься вниз, в зал, где собрались все жители нашего небольшого домика, а я до сих пор не одета. Стою в одном нижнем платье и всеми силами старалась отвернуться от окна и не вглядываться в бушующее море.

Шторм разыгрался где-то вдалеке за оградительными щитами. До нас докатывался только шум сражения ветра и воды, я слышала неясный гул, приглушенный щитами.

Вот бы посмотреть на настоящий шторм! Должно быть это незабываемое зрелище.

«Что же ты стоишь? — Услышала я голос внутри себя, — иди и посмотри».

Сопротивляться своему желанию было невозможно — я вышла в коридор и быстро спустилась вниз. Оказавшись на улице, бросилась к морю. Крики за спиной казались далекими и неважными.

Море даже у берега было неспокойным, но настоящее буйство стихий происходило в трехстах метрах впереди, за щитами, призванными защитить нас от безумства стихии. Я вошла в воду и поплыла, даже не вспомнив, что плавать научилась совсем недавно, и плавала не настолько хорошо, чтобы совершать заплывы на длительные расстояния в неспокойных морских водах. На середине пути я выбилась из сил, но продолжала упрямо плыть вперед. Наверное я бы захлебнулась и утонула, но неожиданно меня подхватили сильные руки и поставили на воздушную ступень.

— Куда же тебя несет, малыш? — Устало вопросил мэтр Влас.

— Хочу туда, — я рукой показала вперед. Мэтр не стал наставить на обратном и говорить, что нужно вернуться назад — платформа из воздуха понеслась вперед и очень скоро мы оказались в эпицентре шторма. Холодные огромные волны омывали нас с головой, стараясь смыть в море, но маг стоят на ногах твердо и крепко сжимал меня в своих объятьях.

В груди стало нестерпимо больно и я застонала.

— Что со мной?

— Это второе Посвящение, Василика. Расслабься, не сопротивляйся неизбежному.

— Но почему?

— Стихия сама позвала тебя. Такое бывает. Очень редко, но бывает.

— Почему? — Повторила я, стараясь расслабиться, но близость мэтра почему-то начала волновать меня. Я запуталась в своих ощущениях.

— Может, — прошептал маг, прикусывая мочку моего уха, — что кое-кому надоело сидеть взаперти?

От неожиданности я дернулась и второй поцелуй пришелся в самый краешек губ.

— Что вы делаете? — я хотела возмутиться непристойным поведением мэтра, но мне нравилось то, что он делал.

— Я возбужден, — и он прижал меня к тому месту, которое, если верить романам, делает из девушек женщин. — Не бойся, — простонал маг, — это последствия Посвящения. Именно поэтому рекомендуется его проходить в одиночку, чтобы никто не смог сбить настройку.

— Сбить настройку? — Уже я простонала, ибо чувствовала как горячая рука мэтра забралась под подол тонкого нательного платья и медленно поползла вверх. Это было приятно. Очень приятно.

— Перенаправить энергию в иное русло. Что может быть проще?

Я расслабилась и откинулась на грудь мэтра, наслаждаясь его прикосновениями. Конечно же следовало остановить его, но мне было интересно и я… хотела этого. Главное, что я сама хотела этого.

Коснуться сокровенного мэтр не успел — стихия, возмущенная тем, что ее добычу хочет забрать кто-то другой, нанесла первый удар. Но как оказалось мэтр тоже не планировал воспользоваться ситуацией — возбудив во мне интерес и доведя желание до предела, он отдал меня морю. Просто позволил гигантской волне смыть меня с воздушной платформы, где мы стояли.

Я стала морской водой, штормовым морем, холодным, больно бьющим дождем. Огромной, абсолютно свободной стихией, пытающейся сейчас выйти за границы своих владений. Уничтожающей целые города и топящей корабли.

Но кто же это так обеспокоено всматривается в мои глубины. Человек? Здесь, посреди моря?

Он вкусно пахнет — неистовым морем, где штормовой ветер поднимает гигантские волны — хочу его себе.

Я поднялась гигантской волной, готовой утопить смельчака, но он был проворнее. Что-то вскричав, шустро ушел в сторону и помчался прочь. Я последовала за ним.

Очнулась я лежа на боку на воздушной платформе, одна рука была опущена в море, вторую я отлежала и теперь ее кололи тысячи иголочек. Голова ужасно болела, а еще я сгорела. Точнее правая часть лица, рука и нижняя часть ноги. Солнце нещадно припекало.

Со стоном огляделась и наткнулась на мрачный взгляд мэтра Власа.

— Долго же вы изволили дрыхнуть, леди Райзенде.

Вот тебе и доброе утро.

Поежилась под злым взглядом мага и спросила:

— Где мы?

— Это я у тебя должен спросить, где мы. Где-то посреди эльфийского моря. И наше спасение целиком и полностью зависит от тебя. Ибо сил у меня практически не осталось — я с трудом удерживаю эту платформу.

Я офигела, а мэтр не стал ждать, пока я приду в себя, и передал мне заклинание воздушной платформы. Мы едва не пошли ко дну. Платформа медленно начала таять под нами, но вовремя сообразила заменить в матрице заклинания воздушную стихию на водную (воздух так и не откликнулся на призыв). Теперь мы находились на водной платформе и я заинтересовалась как вода могла стать твердой, что мы можем на ней стоять или сидеть, как сейчас, а еще она не мокрая. Потом я задумалась, как воздух мог стать твердым и почему я не обратила на это внимание раньше.

— И долго ты еще будешь пялиться в пустоту? — раздраженно спросил мэтр. — Я ужасно устал и голоден, так что будь добра, доставь меня на берег как можно быстрее.

Почему он такой злой? Не уже ли от усталости?

Немного поэкспериментировав, освоилась с управлением и мы довольно быстро поплыли куда-то. Куда — не знаю, мэтр отказался мне помогать. Спустя довольно продолжительное время, спросила у мага, правильно ли мы плывем, он ответил, что нет. Мое возмущенное сопение он проигнорировал. Да он практически сразу же повернулся ко мне спиной, зло то сжимая, то разжимая кулаки. А иногда даже щипал себя. Таких странностей я за ним раньше не замечала.

На вопрос «куда плыть», мэтр ответил:

— Плыви уж куда-нибудь.

Мы и поплыли. Очень скоро я опять просила, правильно ли мы плывем, и опять получила отрицательный ответ.

Сменила направление, но плыть мы стали гораздо медленнее — я начала уставать и есть очень хотелось, но больше всего хотелось пить. Вокруг так много воды, но пить ее нельзя. А пресную воду из морской я пока не научилась делать.

Но мэтр скоро сам сдался и указал правильное направление, а еще он начал рассказывать, что вчера приключилось после того, как он бросил меня в море.

Первое, и пожалуй самое главное, я прошла второе Посвящение. Это хорошо и плохо одновременно. Стихии теперь должны вернуться и без проблем подчиниться мне — это хорошо. А плохо то, что могут быть осложнения ибо я пока не способна справиться с таким количеством магии, что теперь есть у меня. Могут быть осложнения в виде какой-нибудь магической болезни.

Второе, я до рассвета гоняла мэтра по морю. А затем резко оборвала «охоту». Маг, не ожидавший этого, успел убежать довольно далеко, пока сообразил, что погони нет. Потом долго искал меня, а найдя понял, что сил вернуться на берег у него нет. Ждал пока я очнусь.

И вот сейчас мы приближались к берегу — я с нетерпением вглядывалась в зеленую полоску на горизонте.

Затормозить у берега не получилось — я просто не знала как — поэтому мы с мэтром проехались по песку метров двадцать, пока я не бросила заклинание и платформа не начала таять. К нам тут же подбежал владелец этого райского уголка и прикоснулся к моему лбу каким-то камнем — остатки моего резерва перекочевали в накопитель. Начала терять сознание, но напоследок услышала вопрос эльфа:

— Скажите, мэтр Влас, почему всякий раз, как вы тут появляетесь, случаются какие-нибудь катастрофы?

Новый год мы отпраздновали два дня спустя — требовался ремонт после буйства стихий. Эми и Алек наперебой рассказывали, что произошло. Оказалось, что не только в море, но и на суше было неспокойно. Вода вышла из берегов и, пересеча пляж, практически добралось до невысоких подъездов домов (а это, между прочим, более трехсот метров белоснежного песка), сверкали молнии и лил ливень вперемешку с крупным градом, ветер срывал крыши домов, а море… море горело… В общем, в первую ночь нового года скучно не было никому!

Зов стихий отпустил меня и я могла нормально отдыхать: ходили на экскурсии, купались на пляж, посещали салоны красоты… В общем делали все, что полагается делать отдыхающим и даже немного больше. Вчера мы с Эми забрались в эльфийские кладовые в подвале нашего дома и напробовались различных вин и настоек до зеленых демонов. Хозяин страшно ругался и отказался нас лечить. Хорошо, что есть Алек с его отрезвляющим заклинанием.

А сегодня я беседовала с мэтром Власом и был этот разговор крайне интересным.

Увидела его, когда мы всей толпой вывалились на берег купаться. Мэтр стоят у самой кромки воды и о чем-то беседовал с лордом Вэаном, хозяином курорта. Увидев меня, попятился, затем развернулся и начал готовить телепорт, но был остановлен эльфом. Выглядел мэтр недовольным и, возможно, мне показалось, испуганным, но выслушал лорда Вэана, согласно кивнул и поманил меня пальцем. Неуверенно подошла.

— Как ты себя чувствуешь, Василика? — Это первое, что я услышала от мага.

— Просто замечательно, — я вгляделась в мэтра. Выглядел он очень взволнованным и как-то жадно осматривал меня. Очень скоро он сообразил, что так смотреть на даму неприлично, отвернулся, расстегнув верхнюю пуговку на рубашке, глубоко и жадно вздохнул. — А с вами все в порядке? Выглядите не очень… Идемте с нами купаться, — я попыталась схватить мэтра за руку, но была перехвачена эльфом.

— Сейчас вам не стоит прикасаться к мэтру Власу, леди Лика.

— Почему? — надула губки я, глядя как мэтр пятится назад.

— Мэтр Влас сам все расскажет, не так ли? — лорд Вэан очень противно улыбнулся.

Маг возмущенно посмотрел на эльфа, но согласно кивнул, хмуро бросив:

— Идем в беседку, Василика.

Мэтр пропустил меня вперед, а сам шел отставая на пару шагов позади. Эльф отправился донимать остальных.

Вот не верьте никому, что эльфы народ добрый, незлобивый и немстительный. Враки все это! Злопамятны и мстительны. И еще как! Я это на собственно шкуре почувствовала.

— Это что-то вроде приворота, — начал объяснять мэтр, когда мы устроились в тенистой беседке и нам подали ягодный чай со льдом.

— Эээ, что именно? — я жадно присосалась к трубочке.

— Побочный эффект от участия в чужом Посвящении. И должен сказать, что нам с тобой повезло. А мне так — вдвойне.

— Ммм? — попыталась осмыслить я сказанное. Выходит, что мэтр сейчас влюблен в меня?

— Мы с тобой не родственники и разного пола. Понимаешь, что это означает?

Потрясенно смотрю на мага и продолжаю пытаться осмыслить сказанное.

— Да, да, бывали случаи, когда отец и дочь или же два лучших друга… Эх, да что уж говорить… — Махнул рукой мэтр.

— А почему вам дважды повезло? — немного смутилась откровенности, с которой обычно беседовал со мной мэтр Влас.

— Мне повезло в том, что ты еще ребенок. Иначе бы на поцелуях я не остановился… и мне пришлось бы на тебе жениться.

— Какие поцелуи? — округлила глаза я. — О чем это вы?

— Ну мне надо было выкачать воду из легких и желудка. Я не мог не воспользоваться случаем… Но клянусь тебе, что дальше поцелуев дело не пошло, можешь спросить любого эльфа — они подтвердят, что ты девственница.

Потрясенно смотрю на мага и до сих пор пытаюсь осмыслить сказанное. Вопервых, мэтр Влас участвовал в моем Посвящении и попал под приворот. Во-вторых, ему хватило сил отказаться от меня и отдать стихии, а затем сдержаться — и дело кончилось только поцелуями. Интересно, ему было приятно? Так стоп, я не о том думаю. Следущая мысль, которая меня посетила, была такой: а почему Алек ко мне такого не испытывал? И те маги, которые были вместе с ним? Озвучила вопрос мэтру.

Оказывается, что второе Посвящение пошло по классическому, правильному, варианту, который приходится на 93 % случаев. Два процента приходится на появление элементалей, остальные пять — на что-нибудь еще. Вариантов может быть много: от полной потери дара до магической мутации.

И только классический вариант заканчивается приворотом свидетеля. Впрочем, не всегда случается приворот — могло произойти и наоборот, появление жгучей ненависти или полного равнодушия, или же безумия… Много чего может случиться. Досконально этот вопрос не изучался — не позволяли традиции — большинство проходит Посвящение в одиночку, да и молчат все о том, как это Посвящение проходило.

— Извини меня, Василика, я был груб тогда с тобой, — грустно глянул на меня маг, — но я едва сдерживался — очень уж хотелось тебя не только поцеловать. А когда ты очнулась — желание стало нестерпимым.

— Ничего, — махнула я рукой. — А почему вы сразу не отправились домой, когда нашли меня?

— Ты должна была очнуться именно в море, там где проходила Посвящение — нужно было удостовериться, что оно отпустило тебя полностью. Ну и еще нужно было, что бы ты потратила свой начинающий восстанавливаться резерв. А мне — привести мысли в порядок, но Вэан все равно понял.

— Очнуться в море? Почему? — про резерв я поняла — опустошение резерва один из распространенных и доступных способов профилактики магических недугов.

— Не все Посвящения проходят благополучно — многие погибают — стихии не отпускают магов и они растворяются в них, становятся их частью. Это первое. А второе то, что постороннее вмешательство, в данном случае моя помощь, могло плачевно сказаться на итогах Посвящения — подаренная стихиями Сила могла уйти к ним обратно. Вернуться домой ты должна была самостоятельно. Я и так помог тебе, вынув из воды.

В осмыслении сказанного мэтром, отодвинула пустой стакан и слизнула капли сладкого чая с нижней губы. Маг судорожно вздохнул и прикрыл глаза. Я закусила губу и отвернулась и не сразу уловила движение — мэтр наклонился ко мне и высвободил из плена мою губу. Отстранился не сразу. Несколько секунд маг обводил пальцами контур губ, слегка надавливая на них, мне даже показалось, что указательный вот-вот нырнет ко мне в рот, но мэтр нехотя убрал руку.

— Никогда не делай так больше, — строго сказал он, — а то мне придется на тебе жениться.

Молчим.

Я пытаюсь осмыслить свои чувства — нежное касание к губам понравилось и даже если бы палец мэтра оказался у меня во рту, мне бы тоже понравилось. Не смотря на всю странность диспозиции. Что мне делать с пальцем во рту? Что-то не припомню такого в прочитанных романах. Зато вспомнилось что-то другое во рту… Не уже ли женщины и вправду такое делают? Ужасно покраснела и повернулась к магу практически спиной. Но мэтр Влас и не смотрел на меня — прикрыв рукой глаза, пытался взять себя в руки. Все-таки интересно, ему было приятно целовать меня?

— Очень, — послышался голос мага.

Я задала этот вопрос вслух? Покраснела еще больше, но в этот раз хоть объяснимо почему — из-за дурацкого вопроса, а не из-за пошлых мыслей, крутящихся у меня в голове. Так все, не думаю об этом.

— Извините, — выдавила я, поворачиваясь к магу лицом. Схватила стакан, но он был уже пуст, отодвинула и от нечего делать уставилась на море.

— Всякий приворот построен на жажде обладания объектом «любви». Цветы и прочая романтика второстепенны и случаются, когда жажда несколько удовлетворена или не так сильна. Отсутствие удовлетворения вытекает в агрессию, ибо ни о чем другом жертва приворота думать не может, а желание все растет. И… давай закроем этот вопрос, Василика, иначе мне придется на тебе жениться.

— А отворотные зелья?

— Это наведенное чувство — зелья тут не помогут. Нужен сильный маг разума. У Алека весьма посредственные способности, к нему я даже не обращался. А Алиар обижен на меня до сих пор — я пропустил новогодний бал во дворце из-за кое-кого. Честно слово, драконы иногда, как маленькие дети, — обижаются из-за пустяков.

Мэтр допил свой чай и похоже собрался уходить.

— Мы некоторое время не будем видеться, Василика.

— Долго?

— Пока я не найду способ снять приворот. В конце концов, это временное явление, нужно просто переждать.

Маг встал, подошел ко мне и поцеловал. Нет, не в губы, а в макушку. Затем сильно-сильно обнял, так что у меня затрещали ребра и синяки наверняка останутся.

— Лорд Вэан идет, — сказал мэтр Влас, — с чаем.

— О, нет, — простонала я. Эльфийские чайные традиции — это просто смерть.

— Зря я пошел с тобой обниматься, — пожаловался маг, целуя висок, лоб, щеки. Губ он не коснулся — я отвернулась. — Мне все-таки придется на тебе жениться.

— Ну уж нет! — заявила магу, — я еще не вошла в брачный возраст.

Наколдовала… огненную стену. Вообще-то хотела просто нагреть руки, чтобы немного обжечь мэтра. Но получилось то, что получилось. Главное — действенно. Мэтр тут же отпустил меня, отступая на шаг назад и удивленно округляя глаза, но тут же собрался и телепортировался.

Не успела я перевести дух, как ко мне подошел лорд Вэан:

— Позвольте, юная дочь морских глубин, угостить вас вкуснейшим из даров природы — напитком, что готовят дети Света.

— Конечно же, лорд Вэан, я с удовольствием попью с вами чаю.

Эльф поджал губы — ему явно не понравился мой простой ответ, ибо мне следовало ответить что-то вроде: «О, ясноглазый лорд Солнца, в этот знойный час вкусить нектар прекраснейших садов — величайшее счастье!»

Эльф сел и, как мне показалось, с предвкушением поставил поднос на стол. Небольшая плитка, на которой стоит глиняный чайничек, шкатулки, полные сушенных и свежих листьев, пара чашек и блюдца. Чаепитие по-эльфийски началось.

Для начала лорд Вэан начал готовить чайную смесь, подробно рассказывая о том, как рос тот или иной листик. Двадцать минут (а иногда и дольше, если эльф увлечется) выслушивать то, как по утрам просыпался чайный куст, то как капли росы нежно ласкали его ароматные листья, как в знойный полдень прилетала бабочка и порхала в веселом танце вокруг цветков или как пчелы собирали сладкий нектар, как по вечерам птицы пели песни… От всего этого чай должен стать намного вкуснее.

Итак, заварка готова, вода в чайнике вскипела — мы перешли ко второй части чайной церемонии. Залив кипятком листья, следовало любоваться цветом и наслаждаться ароматом чая. Увы, здесь мне пришлось отвечать эльфу, восхваляя превосходный цвет и нежнейший цветочный букет. И не просто сказать, что нравится — это страшное оскорбление, а высказаться в стиле хозяина церемонии. Пришлось поломать голову.

Второй этап пройден и мы перешли к дегустации. Ароматный янтарный напиток эльф разлил по миниатюрным чашечкам, буквально на три-четыре глотка. Сделав первый глоток, мне следовало высказать первое впечатление о чае и выслушать мнение хозяина церемонии. Затем следовал второй глоток — и опять следовало что-нибудь сказать и выслушать ответ. История повторялась и с третьим, и с четвертым глотком — эльфы считали, что вкус чая раскрывается постепенно, с каждым глотком открывая все новые и новые вкусовые качества.

Вторую чашку принято пить все также маленькими глоточками и не спеша, но в абсолютном молчании, наслаждаясь только напитком. Третью — вприкуску с ягодами или фруктами — смотря, что более всего подчеркнет или оттенит вкус чая. Никаких печенек или булочек! Здесь тоже следовало витиевато высказаться, а также после последнего глотка выразить благодарность за прекрасно проведенное время.

Поблагодарив лорда Вэана и перевернул чашку донышком вверх, мне следовало подняться и уйти. Я уже встала со стула и готова была сделать церемониальный поклон, знаменующий об окончании чайной церемонии, но эльф меня остановил вопросом:

— Когда вы с Власом женитесь?

Я округлила глаза, выдавая свое непомерное удивление, но быстро взяла себя в руки и спокойно ответила:

— Мы не женимся.

— Жаль, — вздохнул эльф. — Я так надеялся, что если мэтр наконец-то женится, то моя дочь потеряет всякую надежду и прекратит мечтать о человеке, и выйдет наконец-то замуж за нормального эльфа!

— У вас есть дочь?

— Две. И обе мечтают о Власе!

«Вот уж мэтр Влас!», — восхитилась я.

— Ладно, ступайте, леди Лика. Может, как-нибудь еще чаю попьем?

— С огромным удовольствием, лорд Вэан, — я поклонилась и вышла из беседки.

Эльфу по традиции в беседке необходимо просидеть еще минут двадцать и обдумать все ли он сделал и сказал, чтобы показать истинный аромат и вкус приготовленного им чая. Если он решит, что был недостаточно усерден или допустил какую-нибудь оплошность по отношению к гостю, то непременно должен пригласить его повторно, чтобы все исправить.

Странный это народ — эльфы. Но толк в чае знают!

В школу мы вернулись через семь дней — отдохнувшие и загорелые до черноты. Учителя по магии меня тут же взяли в оборот. Еще бы! Только тринадцать лет, а уже умудрилась пройти два полных Посвящения. Лорды-преподаватели смотрели на меня, как на диковинного зверька, и не знали, что со мной делать.

Дело в том, что от меня начало фонить. Магическая энергия самопроизвольно выходила из моего тела и предметы начинали летать или взрываться, а жидкости вскипает или наоборот замерзать. Что бы хоть как-то это прекратить на меня надели браслеты контроля с накопителями. Браслеты не блокировали магическую силу — я могла спокойно колдовать, но бесконтрольного волшебства уже не происходило, лишняя энергия поглощалась накопителями.

Изучение практических заклинаний застопорилось — я совсем не могла контролировать количество Силы. Вернулась к тому с чего все началось — к упражнениям на контроль. А вот в багаже знаний Эми было уже более ста двадцати заклинаний, у меня всего лишь пятьдесят.

Зато преподаватели насели на теоретические и около магические предметы, стараясь запихнуть в наши и без того распухшие от знаний головы программу за первые два курса Академии. Эми страдала — от нее ведь еще и отработку практики требовали. А я имела право колдовать только в присутствии взрослых магов.

Мэтр Влас появился в самом конце февраля. Вид имел измученный, бледный и больной, а еще он сильно похудел. Не уже ли его приворот до такого довел? Но не смотря на свой плачевный вид, мэтр был бодр, радостен, и широко улыбался, когда пришел на утреннее занятие.

— Доброе утро, Джордан. Привет, Лика. А где Эми?

— На скотобойне. Практическое занятие у нее, — я не смогла сдержать в голосе нотки черной зависти. Полевых занятий у меня еще не было.

— Жаль. Я хотел повидаться с вами обеими. Джордан, — обратился мэтр к моему учителю, — не возражаешь, если практические занятия для Василики я сегодня проведу?

Магистр Джордан тей Ранс посмотрел на наручный часы, что-то прикинул в уме и согласно кивнул.

— Забирай, Влас, но только на весь день. А я пожалуй вернусь в Академию проверять контрольные и готовиться к госам.

— Договорились, — маги пожали друг другу руки.

— А… это… — заволновалась я, глядя на мэтра Власа. — А вы не это? В смысле не того?

— Чего не того? — сделал удивленное лицо мэтр.

Вот хитрец! Ведь понял о чем я.

— Ну, не того, — и для наглядности покрутила пальцем у виска. Вслух про приворот ничего не сказала, ибо было предчувствие, что о нем знают только узкий круг лиц и мой учитель не входит в него.

От моих слов и действий бедный магистр Джордан выронил из рук сумку с учебными материалами и они все вывалились на пол. Строго посмотрел на меня и начал собирать свои вещи заново. Я бросилась помогать.

— Со мной все хорошо, Василика, — заверил меня мэтр. — Если ты готова, то я не хотел бы здесь больше задерживаться. Дел невпроворот.

— Да, идемте, — я подала последний карандаш магистру Джордану и подошла к мэтру. Боязливо взялась за протянутую руку, обернулась к учителю, — До свидания, магистр.

— Пока, Лика. И не забудь на завтра параграфы с тридцать первого по тридцать пятый выучить.

Не успела тяжело вздохнуть, как мы с мэтром телепортировались.

Сильный ливень. Шум густой листвы. Качка.

Куда это нас занесло?

— Ааа? — оторвалась я наконец-то от созерцания буйной зелени.

— Идем, нас уже ждут, — мэтр кивнул в сторону низкорослого черноволосого с большими залысинами немолодого мужчину в сером одеянии и белоснежном фартуке и странных тапочках.

Мужчина, увидев, что мы обратили на него внимание, поклонился и приглашающе откатил квадратную дверцу. Зашел внутрь, сняв обувь. У него оказались абсолютно чистые, белые, до рези в глазах, носки.

Мы с мэтром тоже разулись перед входом — маг сказал, что это местная традиция, нарушать которую нельзя, иначе оскорбишь хозяина.

Комната оказалась небольшой, примерно три на три метра, и пустой, если не считать маленького квадратного столика на низких ножках и двух ковриков, на которых нам с мэтром и предстояло устроиться. На потолке и на стенах горели симпатичные бумажные фонарики, нижняя часть стен была изрисована цветочным орнаментом, верхняя, как и потолок, имела кофейный оттенок. Два огромных окна были занавешены бумажными же занавесками.

— Мы находимся на дереве? — спросила я, садясь на коврик из тонких деревянных прутьев.

Ответ был очевиден, но удержаться от глупого вопроса я не смогла. Хотя, почему глупый? Ведь не каждый же день приходишь в ресторан, который расположен в кроне гигантского дерева.

— Это гигантская Сейра — дерево, которое растет только на Тенеро. Сейчас разгар сезона дождей и Мара в гневе. Земля полностью затоплена и люди спасаются от стихии на деревьях, — объяснил маг, но понятнее от этого не стало. Вот кто такая Мара и почему она в гневе?

Тенеро… Надо же куда нас занесло! А мэтр Влас оказывается как маг гораздо сильнее, чем я думала. Одним изящным движением руки перенести нас за сотни тысяч километров на далекий континент, расположенный на противоположной стороне планеты. Интересно, откуда ему известны эти ориентиры?

Наш сопровождающий молча с неглубоким поклоном подал мэтру пергаментный свиток. Мэтр также с поклоном принял его и углубился в изучение.

— Что ты будешь заказывать? — поинтересовался мэтр, пока я размышляла на интересные темы.

— Я недавно завтракала и совсем не голодна, — с любопытством уставилась на мага. Он явно понимал, что написано на полупрозрачном листе, изрисованном непонятными иероглифами.

— Жаль. Не возражаешь, если я закажу себе плотный завтрак? Ужасно голоден, если честно. А тебе бы я советовал заказать хотя бы фруктовый салат, а то не правильно поймут — я ем, а ты на меня смотришь. Нехорошо будет.

Официант — так я прозвала мужчину, сопровождавшего нас. Это потом я узнала, что этот мужчина — уважаемый господин Сян-Дзыо — хозяин харчевни. Так официант что-то промурлыкал, явно спрашивая о чем-то мэтра. Мэтр что-то промяукал в ответ. Официант еще раз поклонился и ушел.

— Вы знаете местный язык?

— Конечно! И язык и культуру. И довольно неплохо. Я не первый раз в этой харчевне. Здесь необычная кухня, но вкусная и сытная. Тебе обязательно понравится.

— Расскажите поподробнее.

— О чем? О местной кухне? — улыбнулся маг.

Я задумалась. Хотелось знать многое: и об этом месте, и о том как мэтр справился с приворотом, и о том, что творится во внешнем мире. А то мы с Эми так погрузились в учебу, что на романы и журналы времени не оставалось.

— Ну, что это за место и откуда вам известны его ориентиры, — я решила начать с Тенеро. Все-таки не каждый день оказываешься на чужом континенте — это все равно, что другой мир. Интересно.

— Мы находимся в харчевне уважаемого господина Сян-Дзыо. Как ты уже заметила здание находится на высоте пятидесяти метров от земли, на дереве называемом гигантской Сейрой. Ты спросишь меня: «Почему на дереве, а не на земле?». Это связано с сезоном дождей и розливом реки, протекающей через весь относительно небольшой континент. Когда Мара выходит из берегов, она затапливает земли на сотни метров вокруг, а местные жители перебираются на деревья, спасая этим самым все свое имущество в том числе и скот. Когда я в первый раз увидел корову на дереве — был в неописуемом шоке.

С Марой связана одна очень красивая, но очень грустная легенда. Несколько тысяч лет назад жила в Тай-Джо, столице государства, где мы сейчас находимся, юная и прекрасная волшебница по имени Мара. Многие воины, купцы и прочие достойные мужи сватались к ней, но никто не был мил прекрасной деве. И вот однажды в город пришел менестрель и пел он песни о тех землях, где побывал, и о людях, которых видел. Мара была очарована его голосом и историями и она пригласила юного Син-Дзано в гости, чтобы он подробнее рассказал ей о тех местах, где он путешествовал. В свою очередь Син-Дзано был покорен глубокими черными очами и прелестной улыбкой волшебницы и на следующий день просил стать его женой.

Мара рассмеялась и сказала, что «песни твои хороши, но правдивы ли они? Ты поешь, что сражался с тысячами врагов, спасал города от напастей… Докажи, что это правда и тогда, быть может, я соглашусь стать твоей женой».

В качестве доказательства воинской доблести, Син-Дзано отправился в лес, что находился за городом. Там по рассказам местных жителей находился разбойничий лагерь. Разбойники уже долгое время не давали спокойно жить городу — грабили и убивали горожан и путников. Увы, но никто не мог с ними справиться: ни храбрые воины, и стража города.

Три дня и три ночи не было вестей от менестреля, и вот на четвертый день…

Мэтр замолчал — одна из стен отъехала в сторону и в проеме показался хозяин харчевни с подносом. С поклонами перед нами были поставлены тарелки с едой и в качестве столовых приборов… две деревянные палочки. Я с непониманием уставилась на чудо местного этикета, не зная с какого конца за них взяться.

— Смотри как надо, — начал объяснять мэтр, когда господин Сян-Дзыо с поклоном удалился.

В общем-то техника была не сложной, но я все равно не могла подхватить крупно порезанные кусочки фруктов, они все время падали. В конце концов, мэтр сказал, что здесь этикет не возбраняет брать еду руками. И я, пожав плечами, начала-таки дегустацию новой для меня кухни. Оранжевые, желтые, зеленые и красные неизвестные мне фрукты были порезаны на одинаковые кубики. Их следовало макать в сладкий соус и не откусывать, а есть целиком.

Перед мэтром тоже стояла миска с соусом. Он, ловко орудуя палочками, опуская туда рисовые шарики, а затем быстро поглощал. Еще перед мэтром стояла миска с тонко нарезанной сырой рыбой и тарелка с парными овощами. Мэтр ел быстро и с большим аппетитом — было видно, что он голоден.

— Ну так что же там случалось дальше с Марой и Син-Дзано? — спросила я, когда мэтр Влас немного насытился.

— На четвертый день, — продолжил рассказ маг, — в город вернулся Син-Дзано с огромным мешком за спиной. Когда же юная Мара заглянула в мешок, то увидела головы главаря разбойников и самых преданных его соратников.

— Здесь голова Сян-Горо и пяти его подручных псов. Прочие разбойники разбежались. Отловить их и наказать дело городской стражи. Без своего вожака они не представляют угрозы. Я выполнил твою просьбу, прекрасная Мара. Выйдешь ли ты теперь за меня замуж?

— Ты и вправду храбр и силен, как поешь в своих песнях, — отвечала Мара. — Но так ли ты умен, как утверждаешь? Помоги мне решить одну сложную задачу, над которой я бью уже несколько дней. И тогда, быть может, я стану твоей женой.

У одного крестьянина родилось два сына. Старший, чуя в себе тягу к ратному делу, в двенадцать лет поступил на военную службу; младший — остался помогать отцу по хозяйству. Старший двадцать лет служил городу верой и правдой, охраняя покой граждан и защищая слабых. Младший — сделал все, чтобы его земля приносила как можно больше дохода. Старший в ратных подвигах во славу Тай-Джо лишился правого глаза и его тело иссечено шрамами. Младший — сильно разбогател. И вот старший сын решил, что ему пора вернуться в родной дом, но младший не хочет пускать его — он столько лет работал не покладая рук и не желает, чтобы плодами его трудов наслаждался кто-то другой. Отец их умер в прошлом году, не оставив завещания. Братья обратились ко мне с просьбой справедливо разрешить их спор. Но я не знаю как мне поступить…

— Дай мне день, — отвечал Син-Дзано, — на отдых и размышления. Завтра утром я дам тебе ответ.

Утром Син-Дзано ждала не только Мара, но и два брата, чей спор он должен был разрешить. Первым делом менестрель обратился к старшему брату:

— Скажи, Сян-Ли, чем ты сейчас хочешь заняться? Хочешь ли ты возделывать землю или быть может хочешь заняться торговлей?

— О храбрый и мудрый Син-Дзано, — отвечал ему старший брат, — сейчас как и много лет назад мое сердце жаждет ратных подвигов, но тело мое истерзано и измучено. Увы, но к военной службе я больше не пригоден. Но я знаток боевых искусств и оружия и больше всего на свете я хотел бы передать свои знания юным отрокам.

— Твое желание благородно и будет полезным, — похвалил старшего брата менестрель и продолжил, — по закону, раз ваш отец не оставил завещание, все имущество должно перейти старшему сыну, то есть к Сян-Ли. Но это было бы не справедливо по отношению к Сян-Лу, младшему сыну, столько лет трудившемуся на полях. Но и оставить все имущества младшему брату — тоже не справедливо по отношению к Сян-Ли, многие годы рисковавшему своей жизнью, защищавшему покой города и его жителей, тем самым давая им спокойно работать на своих полях и приумножать богатства. Согласны ли вы, — спросил Син-Дзано братьев, — что вы оба приложили усилия, чтобы ваша земля обогатила вас обоих.

— Да, — ответили братья.

— Да, — ответила Мара.

— Раз ты, Сян-Ли, — продолжил тогда менестрель, — не желаешь работать на полях, то справедливее всего оставить их твоему брату, Сян-Лу. В свою очередь, Сян-Лу должен выплатить тебе компенсацию, в размере трети от стоимости спорного имущества. Эти деньги дадут тебе возможность открыть в городе школу для юных воинов или оружейную лавку.

— Твое решение справедливо, — сказали Сян-Лу и Сян-Ли.

— Не знаю, правдива ли эта легенда, — прервал свой рассказ мэтр, — но здесь действительно есть школа-монастырь для воинов, носящая имя Сян-Ли. Я бывал там и беседовал с настоятелем монастыря. Премилейший старикан, за минуту меня уделал.

— Вы с ним сражались?

— Сражался? — недовольно переспросил маг. — Да я только один раз мечем взмахнуть и успел. А потом получил бамбуковой палкой по лбу, да так больно, что выронил меч.

— Что ж вы так? Вы же владеете мечом!

— Я в первую очередь маг. Как воин я весьма посредственен, а без магии вообще полный ноль. Будешь дальше слушать?

— Конечно!

— Я решил спор двух братьев. Теперь ты выйдешь за меня замуж? — Спросил Син-Дзано.

— Ты не только храбр, но и мудр и справедлив. Но… Твои песни полны любви. Герои твоих историй готовы на безумства, чтобы завоевать сердце любимой. Скажи, готов ли ты пойти на риск ради меня?

— Ради тебя я готов на все. Скажи, чего ты хочешь?

— Высоко в горах, во владениях дракона Утирро, произрастает простой, но изысканный цветок, наполненный лечебным драконьим огнем — тацу-матрикарна хамомилла. Если ты сумеешь принести мне хотя бы один цветок, я стану твоей женой.

— Я выполню твою просьбу, Мара, — заявил Син-Дзано и покинул дом волшебницы.

— Долгие два месяца Мара ждала его, — продолжал мэтр свой рассказ. — За это время она измучила себя тем, что отправила на верную погибель любимого Син-Дзано из-за каких-то никчемных ромашек. Долгими вечерами она оплакивала его, ибо дракон Утирро никогда и никого не щадит. Особенно того, кто хочет стащить его обожаемые ромашки.

— Обожаемые ромашки? — удивилась я.

— А что тут такого? Кто-то любит розы, кто-то ромашки…

— А мне нравятся одуванчики, — поделилась я с мэтром, — они желтые и веселые. Жаль растут недолго.

— В общем, — продолжил маг, широко улыбаясь, — Мара проклинала себя за то, что убила своего возлюбленного своими же руками. И уже приготовилась уйти в монастырь и дать обед безбрачия, как в город вернулся Син-Дзано и в руках он держал не одну ромашку, а огромнейший букет.

— О Син-Дзано, любовь моя, — бросилась к нему на грудь Мара, — как же я рада, что ты вернулся. Идем же скорее в храм — я стану твоей женой.

— О прекрасная Мара, любовь моя, — отвечал ей сумрачный Син-Дзано, — сердце мое чувствует, что дома, где я давно не был, случилась беда. Молю тебя отпустить меня. Я вернусь к тебе, как только увижу, что моим близким более не угрожает опасность.

— Маре ничего не оставалось как отпустить своего возлюбленного, — мэтр доел весь свой завтрак и нацелил свои палочки на мой салат. — Но на прощание Син-Дзано попросил подарить ему колечко с жемчугом, с которым волшебница никогда не расставалась, ибо существовала легенда, что в этом кольце скрыта небывалая мощь, позволяющая повелевать водной стихией. Потерявшая от любви голову, Мара отдала ему свою главную ценность. И принялась ждать его возвращения.

Год прождала Мара своего возлюбленного, но он не приезжал, и вестей от него никаких не было. И вот волшебница решила сама поехать к нему и помочь, чем сможет. Через месяц Мара прибыла в тот город, где по слухам проживал Син-Дзано и… Как ты думаешь, что же она там узнала?

— Син-Дзано умер? — предположила я сразу самое худшее.

— Нет.

— Стал калекой?

— Нет.

— Война или ужасная эпидемия не давала ему возможность вернуться к любимой?

— Да нет же! Еще идеи есть?

Я развела руками — идей не было.

— Син-Дзано женился на другой девушке и подарим ей то самое кольцо, которое выпросил у Мары.

— Не может быть! — поразилась я коварству юноши. — Получается, он специально добился любви Мары, чтобы заполучить волшебное кольцо? И подарить его своей настоящей возлюбленной?

— Совершенно верно. История в общем-то банальная. Эту Сайри он знал с детства — они вместе росли, и любил очень давно. Но девушка на предложение руки и сердца ответила отказом. Уж не ведаю, что такого могло случиться между ними, но Сайри пообещала, что если Син-Дзано выполнит три ее желания, то она выйдет за него замуж. По первому ее желанию, юноша должен был показать свою силу и храбрость — Син-Дзано сразился с Комо-До, огромным ядовитым ящером, отравляющим воду в реке и колодцах. Син-Дзано убил ящера и принес его голову Сайри. Вторым испытанием стало испытание ума и сообразительности. Юноша отправился в суд, где решались уголовные дела и распутал казалось бы очевидное дело. Одного бедняка обвиняли в убийстве благородного Син-Кори, но Син-Дзано, проявив недюжинную смекалку, смог доказать, что преступление совершил брат убитого, воткнувшего в спящего Син-Кори отравленный кинжал. По третьему желанию, как ты уже понимаешь, необходимо было совершить какое-нибудь безумство, а именно, добыть для нее, Сайри, могущественное кольцо волшебницы Мары. Как он это сделает, Сайри не волновало и Син-Дзано отправился в город, где жила Мара.

— А там его опять ждали испытания, — хихикнула я. — И что же было дальше?

— Дальше был гнев Мары. Девушка, узнав всю правду, прокляла и Сайри, и Син-Дзано. И удалилась в небольшой монастырь, расположенный недалеко от города, где она жила. Очень часто она приходила к ручью, берущего свое начало из подземных источников, и оплакивала свою несчастную судьбу. В часы когда Мара плакала, всегда шел дождь, отчего многие поля затопило, а пастбища превратились в болота. Долгие месяцы Мара плакала и никто, и ничто не могло ее утешить. За это время, горе волшебницы трансформировалось в гнев, а гнев — в ненависть. А ненависть в свою очередь — в стремление отомстить. Смесь горя, гнева и ненависти затмила ясный разум девушки и она, использовав остатки своих магических сил, превратилась в огромную волну и понеслась в город, где жил Син-Дзано со своей женой, сметая все на своем пути. Так погибло три крупных города и множество деревень. Зато появилась новая река, названная Марой — с весны по осень весьма мирная и тихая, зато зимой разливается так сильно, что затапливает земли на сотни метров от истока до устья. Это-то явление и называют «Гневом Мары». Но когда вода сходит, остаются плодороднейшие земли, дающие не бывало богатый урожай.

— Это все из-за обманщика Син-Дзано, — пробурчала я, запихивая в рот последний кусочек сладких фруктов.

— Согласен с тобой — ему следовало выбрать иной способ заполучить кольцо. Раз мы поели, — мэтр оглядел пустые тарелки, — то давай пойдем — я покажу тебе коров на дереве.

Коровы на дереве — это нечто чудесное!

Несколько огромных подвесных полей, на которых паслись местные буренки, свинки и барашки. Отдельные поля с искусственными водоемами были отведены для домашней птицы. А вот козы скакали по деревьям, словно по горам, заходили без спроса в ограды в поисках вкусненького — хозяйки, готовившиеся ко сну, шикали на них, выгоняя из своих подворий.

— Вот же какие люди выдумщики бывают! — восхитился мэтр. — Эльфы бы ушли отсюда, а люди живут. Почему смотришь на меня с такой жалостью?

Мы с мэтром находились в просторном сарае на одном из коровьих полей. Здесь уже почти ночь, а у нас близится полдень — было странно и удивительно наблюдать такую перемену во времени дня.

— Вы выглядите больным — какой-то бледный и истощенный, — я отвела от мага глаза.

— Мне второй день как отлегло, Василика, — неохотно признался мэтр.

— Приворот?

— Ага, — печально подтвердил маг. — Ты не представляешь через что мне пришлось пройти. Я перепробовал буквально все — от банальных отворотов, до шаманских плясок с бубном. Ничего не помогало!

— А почему отлегло?

— Видать высшие силы поняли, что я не сдамся без боя, и сжалились надо мной.

— Высшие силы? — с сомнением протянула я.

— Зря ты с таким недоверием относишься к моим словам. Если мы не верим в богов и не поклоняемся им — это еще не означает, что они над нами не властны. Да и не богов я имел ввиду.

— А что?

— Магию в чистом виде, как она есть. По урокам философии магии ты уже должна знать, что эльфы чтут Эу — что-то вроде коллективной памяти, драконы — извечный и бесконечный Хаос. Его же они называют чистой магией или магической эволюцией. Наши маги тоже чтут Хаос, но для нас он прежде всего символизирует космос и все космические силы…

— Ой только не надо здесь эту словесную муть разводить, — взмолилась я.

— Зря ты так. Тебе как магу сильному, Повелительнице стихий, в первую очередь необходимо заняться философией. Это поможет развить магические силы по максимому. Но главное уяснить рамки дозволенного. Да, есть закон, но он не абсолютен и его легко нарушить, и наказание порой бывает жестоким — лишение магических сил. Но оно не несет ни моральной кары, ни понимания произошедшего — закон снова и снова будет нарушаться. В отличие от рамок, которые маг установил сам себе.

— Хм, — усомнилась я в словах мэтр, — если маг сам устанавливает для себя границы и действует в пределах их, не может ли случится так, что пределы эти будет установлены гораздо ниже, чем позволяет закон?

— Нет. Такого не может быть. Рамки наоборот более жесткие.

— Хм, — повторила я.

— Не веришь? — в ответ на вопрос я покачала головой. — Я, как главный судья герцогства, каждый день разбирающий уголовные дела магов, уверяю тебя, что закон нарушают слабые маги, маги средней силы — реже, сильные — крайне редко. Маги, равные мне по силе, — никогда. Ибо абсолютно четко понимают, что Сила — величайший дар, который ой как сложно получить, и невероятно просто потерять. Чем больше Силы — тем рамки жестче. Это непреложный закон.

— А как же Вэйд Черный? — спросила я о самом страшном преступнике всех времен и народов.

— А Вэйд и не был сильным магом. Точнее его могущество имело искусственное происхождение. Он практиковал запрещенные ритуалы отъема Силы и накачался так, что с ним едва могли справиться десять сильнейших магов, трое из которых были Повелителями четырех стихий. Тебе я советую все же поднажать на философию магии. Тем более, что это первая ступень к Посвящению.

— К Посвящению? — взвизгнула и попятилась от мага.

Он схватил мою руку, дернул на себя и сжал меня в крепких объятьях.

— Не бойся, академическое Посвящение ты не будешь проходить. Но пойми, все эти славословия помогут лучше контролировать Силу, что тебе крайне необходимо. Ты же хочешь снять браслеты контроля.

— Хочу, — я выбралась из объятий, а затем честно призналась, — я бы прошла и третье Посвящение.

— Это невозможно, Василика — тебя разорвет на части и ошметки твоего тела разнесет по просторам Хаоса. За всю историю новой эры еще ни один маг не смог пройти более двух Посвящений. А вот жители первой цивилизации проходили и пять, и десять. И имели такие силы, что могли создавать новые миры.

— Правда ведь здорово! — Восхитилась я.

— Ничего здорового здесь нет — в распрях, спорах и войнах они едва не погубили наш мир. Хорошо, что появилась Праматерь и своей кровью и огненным дыханием последнего дракона смогла вдохнуть новую жизнь в практически мертвый мир.

Дальше разговор перешел на учебный процесс — я пожаловалась на сильную нагрузку. Мэтр ответил, что учителя нас берегут — в Академии нагрузка будет еще больше. А еще я пожаловалась на отсутствие полевых занятий. Эми раз в неделю куда-то улетала с наставником, я же оставалась в школе и отрабатывала упражнения на контроль Силы.

— Эми всегда возвращается расстроенной и потом плачет полночи. Кажется, она уже не так сильно хочет стать некромантом, как раньше.

— Эми сильная, она обязательно справится. По мне так некромантом проще быть, чем целителем.

— Почему?

— Больные — живые люди и их жалко. Особенно детей. А мертвые — это просто неживое тело. Им уже ничем нельзя помочь. Можно сделать только зомби.

— Или иную нежить, — улыбнулась я. — Эми зачитывала классификацию — жуть полная. И все же, — умоляюще посмотрела на мага, — можно мне тоже ходить на практики?

— С тобой дело обстоит сложнее, Василика, — вздохнул мэтр. — Некромантия у нас слабо востребована — наши традиции велят нам сжигать тела умерших, — самого завалящего зомби днем с огнем не сыщешь. Зато в соседних государствах, особенно в Инаре, где разгул различных религий, восставшие — просто беда какая-то. Похоронил не по обряду — и на тебе зомби или упыря какого-нибудь. То есть практику для Эми найти довольно просто. Хотя я сомневаюсь, что Алан поведет Эми в бой с мертвецами — все-таки она еще ребенок и знаний не достаточно. Скорее всего тренируется мертвых животных поднимать. Ну и людей может быть. А стихийники же в основном боевые маги — военные, полицейские. Тебя на боевые действия никто не возьмет. Хотя маги земли и воды могут инспектировать сельскохозяйственные поля. Хочешь совершать ратные подвиги в борьбе с саранчой и извечными грызунами?

— Нет. Скукотища какая!

— Полностью с тобой согласен, — кивнул маг. — Потерпи пару лет, а там может грянет что-нибудь.

— Что вы имеете в виду? Готовится война? С кем?

— Война — не война, но Инара, да и Союзные Княжества терпеть не могут нашего короля. Дракон на Адрастерионском троне многим поперек горла встал. Наши-то аристократы уже смирились с Алиаром и его драконьей придурью, а вот Ротар Инарский готовит уже пятое покушение. Но ничего, все заговорщики и предатели будут схвачены в самое ближайшее время — и мало им не покажется. Ты же понимаешь, — спохватился маг, — что я только что разболтал государственную тайну?

— Я буду молчать, — заверила его, — как рыба об лед. Но за Алиара все равно боязно.

— Не бойся. Уж с ним-то все будет хорошо.

— Один из источников заработка для боевого мага — это сопровождение купца или лорда в его путешествиях, охрана груза или магическая защита и поддержка какого-нибудь идиота решившего ограбить драконью пещеру. — Мэтр Влас легко взбирался вверх по крутому склону и рассуждал о том, как я в будущем могу зарабатывать себе на хлеб.

Я же, запинаясь и бухча себе под нос, старалась от него не отставать. Все-таки платье и легкие домашние туфли — не та одежда, в которой можно гулять по горам. Тем более ночью.

Мы, кстати, шли грабить дракона. Нет, в пещеру мэтр меня не поведет, но тацу-матрикарна хамомилла, которые просила добыть Мара, не просто легенда — они существуют на самом деле. Вот их-то мы и будем воровать. По словам мага: «Мы проберемся к краю поляны, стырим пару ромашек и быстренько убежим». По расчетам мэтра, Ашинарри — хозяин ромашковой поляны и потомок того самого Утирро — сейчас должен отсутствовать, поэтому никакой опасности нет.

— Почему мы не можем телепортироваться сразу к краю поляны, — простонала я, потирая в очередной раз ушибленное колено. Так а дырка-то на платье откуда?

— Да ты что?! — Округлил глаза мэтр. — Там такая защита от прыгунов стоит! И если у меня есть шанс выжить после такой телепортации, то тебя разорвет на части и разбросает по разным концам мира. Нет, телепортироваться нельзя.

Я огорченно вздохнула. Уже час взбираемся в гору, а поляна так и не приближается.

Из коровника на дереве мы с мэтром Власом переместились в ущелье между двух гигантских гор, затем он поднял нас левитацией на добрые полкилометра и мы смогли оглядеться.

Невероятная красота окружала нас! Ночь уже давно вступила в свои права, но было светло. Я отчетливо увидела как зеленые горы справа и слева от нас уходили далеко-далеко в неведомые дали. Внизу, в ущелье, виднелась синяя ниточка реки, которая впадала в огромное прозрачное озеро, окруженное густым лесом. Дождя здесь не было и земля была сухой, только на листиках трав и цветов собрались капли ночной росы. Воздух был свеж и прозрачен. Я с наслаждение вдыхала его. Гигантский серп луны висел так низко, что казалось, что я могу дотронуться до него рукой. Настроение мое и без того было хорошим, а сейчас стало великолепным. Захотелось петь и танцевать. Я тихо рассмеялась и закружилась по поляне. У мэтра наверное тоже настроение поднялось и он присоединился ко мне. Затем подхватил меня и подкинул высоко вверх. Я раскинула руки словно крылья — чувство свободного полета было незабываемым. Но, увы, оно не длилось долго — мэтр поймал меня и опустил с небес на землю во всех смыслах.

— Нам нужно туда, Василика, — и показал в сторону вершины одной из гор.

Я просмотрела туда. Вершина показалась мне странной, потому что одна из ее сторон была голой и каменистой, а вторая была покрыта сияющим… Снегом?

— Нет, это не снег. Это волшебные ромашки. Нам туда и надо. Пойдем, Василика, времени в обрез.

— Волшебные?

— Конечно волшебные. Владения дракона защищают не только его охранные заклинания. Сама земля, на которой живет дракон, пропитывается его магией, аурой, сущностью, она становится как бы частью его тела. И все что произрастает или находится на такой земле рано или поздно приобретает магические свойства, становится волшебным.

— И какие же свойства у ромашек?

— Не знаю. Украдем и изучим. Но сначала нужно дойти до поляны.

И вот мы идем. Зеленая травка давно осталась позади, начался каменистый крутой подъем вверх. Мэтр страховал меня магией. На вопрос, почему мы не можем прилететь туда при помощи левитации, ответил, что нельзя, дракон унюхает магию даже если зачистить следы. И так рискуем используя страховочные силовые ремни, а уж левитация и полет заклинания серьезные — тут без вариантов, учует и полетит разборки учинять.

— На вот это тебе, — Мэтр подошел к краю сияющей поляны и сорвал одну из ромашек, причем вместе с корешком.

Я с усталым вздохом опустилась на валун, вытянула ноги и уставилась на ромашку. Первое, что бросилось в глаза, это то, что ромашка была вовсе не лекарственной, а была обычным нивяником луговым. Ну на счет «обычного» я, наверное, погорячилась — на определении рода цветка вся его обычность и заканчивалась. Цветок, доставшийся мне, был не высок, около двадцать сантиметров, имел небольшой корешок, темно зеленые продолговатые листья в основания корешка, шершавый желто-зеленый стебель и гигантское соцветие. Нет, честно, я еще таких крупных ромашек не встречала — в диаметре более тридцати сантиметров! Крошечная золотая серединка и длинные нежные лепестки, испускающие голубоватое сияние.

— Ну как тебе? — Спросил мэтр Влас, наблюдая как я пытаюсь измерить длину лепестков ладонью. — Смотри, — показал он рукой на поляну, — там в глубине соцветия еще больше. Просто мутанты какие-то.

Мэтр посмотрел на поляну, потом на меня, потом опять на поляну и с сожалением покачал головой:

— Нет, с тобой не пойду.

— Почему?

— Мы вторглись во владения дракона, а это, сама должна понимать, не увеселительная прогулка с качелями и каруселями, а риск на грани жизни и смерти. Рисковать еще больше я не буду.

— ВЛАСсссшшшшш! — Прервало нас чье-то грозное рычание, переходящее в шипение.

— Упс, — лицо мэтра приобрело выражение нашкодившего пятилетнего ребенка, — хозяин оказался дома. Не шевелись. Молчи. — Приказал маг, а затем повернулся и деланно радостно произнес, — Ашинарри! Сколько лет, сколько зим.

— Я говорил тебе не приходить сюда! Опять мои ромашки воруешь?

— Нет, ну что ты! Как можно!

— Врешшшшшшь!

Гигантский хвост дракона бухнул о землю и метнулся в сторону — в нас полетели камни, земля, чахлые кустики. Атака дракона не достигла цели — мэтр выставил щит, но я все равно испугалась. Вскрикнула и вскочила с камня, прижавшись к спине мэтра.

— Девочка? — округлил глаза дракон.

Мэтр оглянулся на меня, недовольно поджав губы. Знаю, что подвела. Наставники рассказывали мне о скрывающих чарах, при наведении которых нельзя шевелиться и говорить. Сейчас они слетели с меня, но равнодушно наблюдать как в тебя летят камни, меня никто не учил.

— Девочка, — пропел Ашинарри. — А что ты тут делаешь?

Мэтр опять оглянулся на меня, удивленно приподняв брови. Вопрос дракона непомерно озадачил его. И меня кстати тоже. И что мне ему ответить? Что пришла стырить его ромашки?

Осторожно выглянула из-под руки мэтра и стала разглядывать дракона.

Гигантский и это мягко сказано. Дракон сидел в позе готовящейся к прыжку кошки. И от этого становилось еще страшнее. Глаза, как и у всех жителей Тенеро, красивой миндалевидной формы, но узкие, цвета черного янтаря. Сияние поляны придавало им невероятно хитрое выражение.

— Девочка, — опять пропело чудовище и улыбнулось.

М-да, зубищи — любому крокодилу на радость. Белые, крепкие, острые. Кроме зубов, у дракона имелись пара огромных рогов на голове и частый забор рожек поменьше на переносице. Чешуя кирпичного цвета, на мой непрофессиональный взгляд, казалась непробиваемой ни мечем, ни магией. Когти на лапах и на изгибе крыльев оптимизма тоже не внушали. И как мы будем спасаться?

— Девочка, — в очередной раз пропер дракон и облизнулся. Толстый, как сытый удав, язык скользнул по верхней челюсти и спрятался в недрах пасти. — Иди сюда.

Нет, я не пошла. Я побежала! Но была перехвачена мэтром Власом. Маг поймал меня за шкирку, встряхнул, словно нахулиганившего котенка, и спрятал меня у себя за спиной. И еще строго посмотрел, мол сиди, не рыпайся.

— Девочччшшшкаааа! — взревело чудовище и я не сразу сообразила, чего оно так злиться.

Ашинарри наконец-то увидел ромашку, которую я прижимала к груди. И понял, что я здесь делаю. В нас снова полетели камни.

Буйствовал дракон не долго. Внезапно на его морде промелькнуло невероятно хитрое выражение и он нежно мурлыкнул:

— Дарю.

Мэтр Влас очень медленно повернулся ко мне и как-то оценивающе оглядел меня, нахмурился и повернулся к дракону снова.

— Влас, отдай мне ее и я отпущу тебя с миром.

— Зачем она тебе, — удивился маг. — Только не говори, что ты начал есть человечину.

— Я хочу размножаться, — выдало чудовище.

Наступило тягостное молчание. Мыслей у меня не было — в голове поселился ветер. А вот у мэтра явно имелись какие-то соображения. Он медленно, очень медленно повернулся ко мне. Окатил неприятным пронизывающе-оценивающим взглядом. В процессе осмотра левая бровь поползла вверх. Он так, гривобровным, отступил на шаг. Прикрыл глаза, потряс головой. Открыл рот, но не смог ничего сказать, закрыл. Показал рукой на меня, затем на дракона, потом опять на меня. Мол девочка — дракон, дракон — девочка. И наконец смог выдавить:

— Это не возможно.

— С чего это вдррруг? — зарычал Ашинарри.

— Она девочка, — указующий перст показал на меня, — а ты дракон. Вы… физиологически не совместимы.

Дракон набычился. И, кажется, стал еще больше. Я снова спряталась за спиной мэтра, прижавшись к ней. Это явно не понравилось Ашинарри и он, зарычав «Мое», резко выбросил лапу вперед. Крик мэтра, скрежет когтей, рык дракона… Все смешалось в единое целое. Маг толкнул меня и я начала падать, но упала не на землю рядом с ромашковым полем, а на деревянные доски. Приземление было болезненным — удар выбил весь воздух из легких и я еще несколько мгновений не могла вдохнуть.

Немного придя в себя, огляделась. Куда же меня занесло? Оказалось на уже знакомую террасу харчевни уважаемого господина Сян-Дзыо. Сонный хозяин, кстати, услышав шум, вышел. Поклонился мне, я поклонилась в ответ и тут он увидел, что я сжимаю в руках, и как заголосил, указывая пальцем на мою ромашку. На его крики стали выползать другие домочадцы и, поняв в чем дело, то же стали голосить.

Да что же здесь происходит?

Положение спас вернувшийся мэтр. Он тут же сообразил, в чем дело, и что-то быстро заговорил на мяукающее-мурлыкающем языке. Господин Сян-Дзыо ему явно не верил и мэтр начал колдовать. Пара слов — сверкнули молнии и повалил розовый дым — в моей рука оказалась зажата не ромашка, а роза. Колючая, зараза. Морок оказался качественным — преобразился не только внешний вид цветка, но и поменялся аромат, текстура стебля.

На розе маг не остановился — еще пара движений и отзвуки грома и в моей руке оказался подсолнух. Народ замолчал, внимательно глядя, что делает мэтр. Магу понадобилось еще пять превращений, что бы тенерцы уяснит, что та ромашка была ненастоящей, а мороком, неудачной шуткой.

Наконец, господин Сян-Дзыо, раскланявшись с мэтром, пригласил нас войти в дом. Мы не стали отказываться, тем более, что кушать очень хотелось.

— Давай я полечу твою голову, — предложил мэтр, когда мы устроились за низеньким столом. — Прости, так неаккуратно получилось. Но вроде ничего страшного, только пару синяков и шишка.

— Не страшно, — улыбнулась я. — А чего они так голосить начали?

— Как чего? Тут каждая собака знает, где растут сияющие тацу-матрикарна хамомилла и кто их выращивает. Эти цветы считаются здесь священными, а гнев дракона коснется не только воров — город будет уничтожен полностью.

— А… а… — забеспокоилась я. — Мы же украли ромашку!

— Не беспокойся. Не украли — дракон сам ее тебе подарил. Это во-первых. А во-вторых, Ашинарри учуял бы, что воровать ходил я. И соответственно все претензии были бы ко мне. Это не первый раз, когда я иду за ромашками. Однако, первый когда удалось добыть цветок.

— Мое! — заявила я, пряча ромашку за спину.

— Ясно, что твое, — с сожалением вздохнул маг, — дар дракона принадлежит только тому, кому был подарен. Я даже к нему прикоснуться не рискну.

— А вы не боитесь гнева дракона?

— А чего мне бояться? Мы с ним на равных. Ашинарри это знает и на рожон не лезет. Попрет только, когда я действительно у него что-нибудь украду.

— А, понятно, — протянула я и задумалась. Это же какой Силищей обладает сидящий напротив меня чистокровный человеческий мужчина, что он с пятисотлетним драконом на равных? В уме с трудом укладывается.