В поисках ответов

Глава 16. Ночь для двоих

Вопрос с отцом Сони удалось разрешить наилучшим образом. Девушка показала, где он работает, а дальше мне оставалось пройтись по мозгам принимающих решения людей, убрать внушения Смешинки и оставить свои.

Мы этого сами не видели, но отцу Сони должны были позвонить, извиниться, предложить вернуться на работу и повысить зарплату. Всего на пятнадцать процентов, но и это возможность поправить свои дела.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — Соня буквально набросилась на меня и попыталась зацеловать до смерти.

Ну а я был не против, чего уж.

Про то, как обстояли дела на заводе, я умолчал, рассказал лишь про конечный итог. О том, что начальники там воруют, зарплаты занижены до предела и во всём этом чувствуется другое, более высокого уровня вмешательство — зачем об всем этом знать девушке?

Сам я в который раз поблагодарил маму, за то, что, находясь в мгновениях от смерти, смогла внедрить мне в голову полезную закладку. Сейчас я куда лучше понимал происходящее и за обычным недовольством рабочих, коррупцией и прочим видел тонкие нити, что шли в одно определенное место — к Ате.

Или к богине уныния, как её ещё называли. Когда я спросил у тени, неужели во всех бедах Низин виновата именно Ата, та рассмеялась, сказав, что люди и сами справляются с обеспечением страданий. Просто Ата этот процесс взяла под контроль, себе на пользу.

Думать об этом не хотелось. Не тогда, когда на меня забралась Соня. На переднем сиденье нам было тесновато, и я откинул кресло назад. Чем девушка и воспользовалась, перебравшись на меня.

За то время, что я решал вопрос её отца, настроение девушки сменилось от философской дилеммы, можно ли с помощью силы парня решать семейные проблемы, до сильной благодарности и принятия того, что да, можно. Низины — это не райские кущи и, если тебе предлагают помощь, надо хвататься за этот шанс, а не нос воротить. А поцелуи — это уже реакция молодой, влюбленной девчонки, которая просто тащилась с того, что в её жизни появился кто-то, желающий о ней заботиться.

Так бы и провёл весь день, но хорошее как началось, так и закончилось. Впереди ждала работа и поиск пострадавших.

— Этот последний? — задумчиво спросила Соня, вертя в руках сферу.

Часы показывали девятый час, и весь день мы провели, катаясь по Низинам и выискивая владельцев талантов. Точных адресов у тех, кто остался у меня, не было, поэтому пришлось повозиться, чтобы найти всех. Ничего сложного, скорее муторно и долго.

— Ага, — ответил я. — Больше ничего у них не было. Но чей это талант — я не знаю.

— А что за талант?

Странно, но и этого я не знал. Взяв в руки сферу, настроился и попытался ощутить, что это такое. Как-никак, опыта в этом деле набрал. Когда разобрался, глаза поползли наверх. Это был талант и навыки стрельбы.

То, чего мне самому не хватало. Но как он там оказался? Про это торговец ничего не знал. А раз так, то…

Выругавшись про себя, помянул Еретика. Почему-то чувствовалось, что это его очередная подачка, чтобы усилить свою «скаковую лошадь». Сволочь.

— Это пустышка, — ответил я, соврав. — Никому он не принадлежит. Так что закончили на этом.

— Серьезно? — удивилась-обрадовалась Соня. — Тогда нас ждёт поздний ужин?

— Переночуешь у меня?

Соня вздохнула и рассмеялась, представив, что нам опять что-то помешает.

Не помешали.

Ещё вечером мне позвонил отец и спросил, не хочу ли я с ним отправиться в отпуск. Я отказался, конечно же, и уговорил его ехать в одиночку, отдохнуть и взбодриться.

Так что, когда приехали ко мне, в коридоре стоял чемодан, на кухне ждал остывший ужин, а отец спал у себя. Решил лечь пораньше, потому что выезд у него был в пять утра.

Идеально.

— Если не шуметь, тебе не придётся прятаться, — шепнул я Соне.

— Это ты на что намекаешь?

Образ её пошлых мыслей и то, как именно мы можем шуметь, был настолько ярким, что я, в этот момент пошедший на кухню, врезался в косяк, ещё и пальцы на правой ноге отбил. Соня прыснула и прикрыла рот рукой, сдерживая хохот.

Отец оставил порцию на одного, и какое-то время заняло приготовление нормального ужина. Соня хотела помочь, но я шикнул на неё и всё сделал сам. Хотел порадовать девушку, а она и не против, уселась и любовалась мною.

— А мы будем с тобой ещё тренироваться? Мысли защищать, всякие такие штучки.

— Будем. Но ты и так неплохо справляешься.

Это было правдой, я не лукавил. Те советы, что я давал, Соня восприняла и постоянно использовала. Училась управлять потоком внимания, выставлять на передний план нужные мысли и прятать те, что хотела скрыть. Вон, четкие образы мне посылать тоже научилась. Это были первые шаги, но и так всего за несколько дней она освоила больше, чем умеет большинство людей.

Жаль, что против серьезных повелителей это не сработает.

— Да? — удивилась она. — А мне кажется, что ничего не получается, и я для тебя как открытая книга.

— Должен признать, очень интересная книга, — улыбнулся я ей. — Но, если хочешь, можешь ещё раз потренироваться.

— Давай! — обрадовалась она.

— Тогда… Возьми соль на столе.

Соня послушно потянулась и взяла соль.

— Ой… — дошло до неё, что это были не просто слова, а внушение. — У меня словно автопилот включился.

— Поставь соль обратно.

Соня поставила.

— Но… — её лицо выглядело крайне озадаченным. — Как этому противостоять?

Который раз Еретика вспоминаю. Будь он проклят.

— Практиковаться. Хорошо знать, что твоё, а что нет. Ещё попробуешь?

— Конечно!

Так мы и развлекались, пока я готовил. Соня делала всякие странные штуки, пытаясь отследить и поймать то воздействие, которое я оказывал. Иногда у неё получилось, и тогда я чуть усиливал натиск. При этом внимательно отслеживая её эмоции, опасаясь вызвать страх. Но нет, Соня воспринимала это как игру, а не угрозу.

Мы поужинали, и я сразу помыл посуду, чтобы скрыть следы и не давать отцу повода задуматься, почему грязных тарелок две, а не одна.

— Мне нужно в душ, — заявила Соня.

Она боялась, что будет как-то не так пахнуть, а я не говорил, что балдею от любого её запаха.

В этот раз не было причин вместе идти в душ. Отец спал, никто бы случайно не зашёл. Но у Сони были свои планы. Я собирался остаться снаружи, но она решительно схватила меня за руку и затащила в ванну.

— Я боюсь одна мыться. Ты же меня не оставишь?

И как здесь отказать?

— Не оставлю, — сказал я охрипшим голосом.

— Курт… — протянула Соня и опустила взгляд. — А ты можешь… Ну… не стараться?

— В смысле?

В моей голове, от того что произойдет дальше, и так сумбур творился, а этот вопрос в ступор поставил.

— В прошлый раз ты угадывал мои желания, и я чуть с ума не сошла, когда всё обломалось, — призналась Соня. — Ещё я боюсь, что опять что-то произойдет. Знаю, иррациональный страх, но что поделать. Поэтому давай… Ну… Давай просто будем неумелыми подростками?

— Тссс… — я приложил палец к её губам. — Я тебя понял. Но всё равно буду угадывать твои желания.

Соня возражать не стала. Потянулась ко мне, принялась стягивать кофту. Она с меня, я с неё.

В нашем доме было два этажа. Наверху жил я с сестрой, пока Али не уехала. Отец же обитал внизу, жалуясь на колени и не желая часто подниматься по лестнице. Также у нас было две ванны. Одна полноценная, в которой любила посидеть сестра — сейчас мы находились в ней, — и одна с душем, внизу, которой пользовался отец.

Иначе говоря, не было причин, чтобы нам кто-то помешал.

Да и не думали мы в тот момент об этом. Забыли о том, что пришли помыться. Я стянул с Сони майку и впервые увидел её голой, не украдкой, а полноценно.

Мы целовались так жадно, что не хватало дыхания.

Я целовал её губы, шею, ключицы, грудь. Подхватив Соню, прижал к себе. Она обхватила меня ногами и её ногти вцепились мне в спину.

Как оказались на полу — никто из нас сказать бы не мог. Я исследовал тело Сони, находя новые и новые тропы от губ к другим манящим местам. Что бы она там ни говорила, но я старался не ради того, чтобы угодить и сделать всё идеально, а потому что наслаждался каждым мгновением с ней, каждым поцелуем, что мог себе позволить.

Когда спустился к низу живота, Соня застонала. Если какие-то частички разума ещё оставались, они покинули нас.

— Курт! — выкрикнула-простонала она, изгибаясь.

Это было одновременно пугающе и завораживающе. Я слишком хорошо чувствовал, что доставляет ей удовольствие, и это было опасным оружием, что работало против нас двоих…

…Мы стояли под душем, прижавшись друг к друга. Довольные, расслабленные, пропитанные нежностью момента. Время перестало для нас существовать.

Опомнились только тогда, когда нас снова потянуло друг к другу, и мы оба, не сговариваясь, захотели переместиться в спальню.

В ту ночь нам так и не удалось нормально поспать.

По коридору отеля, перебегая от одной двери к другой, двигался вооруженный отряд. Лиц не было видно. Головы закрывали странной формы шлемы. Матово-серые, они выбивались из общей черной формы.

Отряд остановился возле одной из дверей, вперед вышел боец и приложил ключ к замку. Раздалось пиликанье, боец ударил ногой по двери и отскочил в сторону. Второй кинул внутрь светошумовую гранату.

Если бы в коридоре стоял посторонний человек, он увидел бы эту картину и подумал, что тому, кто внутри номера, крепко досталось. Но если бы этот человек обладал способностями повелителя и находился внутри, то увидел бы совсем другое.

За две минуты до появления отряда Еретик спал. Потребности организма у повелителей разной силы не особо отличались, и он также ел, спал, пил воду и дышал, как и остальные люди. Спал он тоже как обычный человек. На животе, закинув ногу на вторую подушку, полностью голым.

За полторы минуты до появления отряда Еретик проснулся, но дергаться не стал. Прислушался к чему-то, приподнялся, недовольно скривившись и сетуя на то, что ему поспать нормально не дают, и неспешно принялся одеваться. К моменту, когда дверь открыли и внутрь кинули гранату, он был полностью готов.

Гранату Еретик поймал на лету и вышвырнул её в приоткрытое окно. Занавески же были полностью закрыты. Наверняка за номером присматривал хорошо обученный снайпер. Это не старика Гроссена отслеживать, в чьей голове десятки закладок.

— Поиграем, — сказал Еретик и принял стойку спринтера, отставив ногу назад и чуть присев.

Когда в дверь ворвался первый боец, Еретик сорвался с места. Он не видел нападающих, но ему и не надо было. Хватало того, что мужчина не чувствовал их разумов. Типичная ошибка тех, кто готовит обычных людей против повелителей. Почему-то они все поголовно заблуждаются, думая, что надо закрыть лишь разум, и тогда человек станет невидимым. Забывают про нервную систему, которая сродни электросети, пропускает через себя миллионы сигналов.

Еретик отбил винтовку в сторону и толкнул ладонью противника в грудь. От удара того вынесло назад, впечатав в напарника. Вместе они повалились на пол и открыли проход Еретику. Тот спокойно вышел. По нему открыли огонь, но он уворачивался, едва смещаясь. Пойдя направо, схватил боевика, закрутил его, и часть пуль угодила в своего же.

Это была видимая часть боя. А на невидимой части сила Еретика раскинулась по всему коридору и, без возможности добраться до разума, била по нервной системе. Никто не мог в него попасть, как бы ни хотел. Люди стреляли в своих же, не понимая, что изначально проиграли этот бой.

Не прошло и минуты, как стоять остался один Еретик.

Запрокинув голову, он рассмеялся нечеловеческим, демоническим смехом.

Проснуться утром, обнимая Соню, было невероятно прекрасно. На самом деле это второе моё пробуждение. Первый раз я проснулся за миг до того, как отец хотел заглянуть ко мне в комнату, чтобы проверить, на месте ли я. Этого удалось избежать, как и последующих, неловких ситуаций.

Будить девушку не хотелось, но она и сама почувствовала, что я на неё смотрю. Чуть приоткрыла глаза, улыбнулась и потянулась. Что вышло не очень, потому что кровать у меня маленькая, а спали мы в обнимку. Развернувшись, Соня прижалась ко мне спиной и тем, что пониже. Ещё и поерзала, проверяя вполне конкретную реакцию.

— У тебя остались силы? — с ленцой спросил я.

— Может быть, после завтрака, — промурчала Соня и изогнулась, вызывая ещё большее напряжение там, внизу.

— Что хочешь на завтрак?

— А что в меню?

— Яичница? Тосты?

— Сойдет. Только в этот раз я помогу тебе приготовить!

Когда завтракали, Соня встрепенулась и выдала:

— Забыла тебе сказать! Помнишь Сабрину?

— Эм, кого?

— Одноклассница наша. Перебарщивает с кудрями и косметикой, обожает сплетничать. Она как-то к нам подошла, и ты разозлился.

Сам я не вспомнил, но в голове Сони мелькнул отчётливый образ, и я узнал девушку. Та самая, что хотела распустить слухи про Соню. Я ей ещё тогда приказал убираться.

— Она перестала ходить на занятия, — продолжила девушка. — Говорит подругам, что до жути боится возвращаться, сама не знает, в чем дело. Может это быть как-то связано с твоим миром?

— Боится прийти в школу, говоришь?

Я задумался и детально припомнил тот момент. Мог ли я внушить Сабрине приказ вообще в школу не приходить? Нет, не было такого. Но тогда я и правда разозлился, так что мало ли что могло произойти.

— Надо бы проверить. Знаешь, где она живет?

— Приблизительно.

— Тогда заскочим по пути в школу.

Я разобрался с частью своих дел, но далеко не со всеми.

Дом Сабрины нашли недалеко от школы. Она жила на пятом, последнем этаже. Когда подъехали, внутри квартиры девушка ругалась с матерью. Та орала, что надо идти в школу, а Сабрина билась в истерике, упиралась и отказывалась.

Коснувшись её разума, обнаружил собственное внушение и никаких больше закладок. Убрав, успокоил девушку и её мать. Дальше ситуация рассосалась сама собой.

— Вроде всё, — сказал Соне.

— Что там было? — живо спросила она, ни разу не подумав, что виноват я.

— Это моя вина.

— Да? — брови Сони поползли вверх. — За что ты её так?

— Случайно вышло. Она хотела пустить про тебя сплетню и, вот, — стушевался я.

Сплетни не настолько большой грех, чтобы так, мимоходом, сломать человеку жизнь и даже не заметить этого.

— Не знаю, порадоваться, что ты такой крутой и защищаешь меня, либо испугаться, — нервно улыбнулась Соня, но это скорее было шуткой, чем серьезным опасением.

В этот день девушка принципиально отказывалась переживать и думать о серьезном. Слишком хорошее настроение у неё было.

Я чуть не рассмеялся, когда увидел школу. А если быть точным, когда отловил себя на мысли, что это место не выглядит таким мрачным, как в первый раз, когда пришёл сюда.

Стояла ясная, пусть и прохладная, но солнечная погода. Не было ветра, вода в канавах подмерзла и тошнотворный запах отсутствовал. Я куда чаще замечал улыбки, чем хмурые лица, и дело не в том, что люди изменились, а в том, что настроение у меня совсем другое.

Не только Соня радовалась и была счастлива, но и я. Поэтому и видел мир в ином свете, будто мне на глаза наложили ванильные фильтры. Это и рассмешило. Я привык ощущать себя угрюмым парнем, исподлобья смотреть на окружающих и принимать как должное, когда меня сторонились.

А сегодня… Сегодня был хороший день.

— Ты на уроки-то пойдешь? — спросила Соня. — Или будешь гонять плохишей?

— Не пойду. Пока не решил, чем займусь. Хочу прогуляться по школе. А ты иди. Какое-никакое, но образование.

— Говоришь, как старпер, — фыркнула Соня. — Ну да ладно. Это ты супергерой, а не я. Только не прибей никого, пожалуйста. Хорошо? — Соня чмокнула меня в щёку и убежала к одноклассникам. Другие девчонки её приметили, как и поцелуй, и загорелись желанием задать сотню вопросов и узнать все подробности.

То, что приехали мы на машине, тоже видели, и это добавило очков моему социальному рейтингу.

По мере того, как Соня удалялась от меня, поднималась по лестнице, заходила в школу, а вокруг становилось всё меньше людей, моё хорошее настроение улетучивалось. Мозг словно просыпался ото сна. Моя темная часть пробуждалась, лезла наружу, и не сказать, что ей понравилось увиденное.

Надо было сменить машину и не появляться на той же самой, на какой сбил торговца талантами. Я почти уверен, что этого никто не видел, но вот именно, что почти.

Словно почувствовав моё настроение, завибрировал телефон. Паук написал. Всего одно сообщение.

— Зайди после уроков.

Хм… Я нахмурился, думая, что это значит. На ультиматум не похоже. Всего одно сообщение, причем требование явиться не немедленно, а после уроков. Если бы Паук хотел со мной разобраться, сам бы заехал или отправил парочку повелителей, для надежности. Если этого не произошло, значит, никаких обвинений не последует. Хочет обсудить что-то другое? Или усыпляет бдительность? Нет, ему это незачем. Я отправил сестру и отца из города, но осталась ещё Соня и её отец. Как ни крути, а это серьезные точки воздействия на меня.

Идти или нет?

У меня по-прежнему было слишком много дел. Единственный, в ком я уверен, — это отец. Они сейчас уже должны быть в аэропорту, проходить контроль. Ещё немного — и на пару недель он покинет город, что даст мне вздохнуть свободнее. С сестрой не так однозначно. После той стычки с повелителем над ней нависла опасность, но и здесь она была бы также в опасности. Учитывая то, что Еретик в ультимативном порядке приказал мне оставаться здесь и продолжать работать на Паука, вариант прихватить Соню, её отца и махнуть в другой город я не рассматривал.

Не сомневался, что уж этот человек найдет меня где угодно.

Внутри я знал, что пойду к Пауку. Как и то, что прямо сейчас для меня настал переломный момент. Исчезла причина, что толкала вперед. Личность Али спасена. То, ради чего я спустился в Низину, достигнуто. Но на смену этому пришли другие стимулы.

Я не мог про себя сказать, что являюсь хорошим парнем. Сколько бы раз Соня в шутку или всерьез ни назвала меня супергероем, добряком я не стал, а за последнее время так и вовсе перешёл на темную сторону.

Хочу отомстить тем скорпионам, что изнасиловали сестру. Найти их и причинить такие страдания, чтобы, попав в ад, они вздрагивали, вспоминая меня.

Хочу разобраться с Атой. Это стремление на руку Еретику, и, скорее всего, я погибну, но… Черт возьми, не собираюсь отступать.

Ещё я хотел дать бой всем тем, кто выступит против меня. Пройти по пути силы. Кто сказал, что это я должен бежать из родного города? Да и куда бежать-то? Везде встретятся повелители. Везде будет опасность. От всех бед не убежишь, так какой смысл париться и суетиться? Это мой дом. Здесь я рос. И я не хочу бежать, поджав хвост.

Нет, я собираюсь принять все те вызовы, что на меня обрушатся. И если Паук хочет поговорить, будем ему разговор.