Varda's Quest

Глава 47. Плоть и Камень

Когда взлетали, арбалетчики больше не пытались утыкать болтами, а молодой маг долго смотрел вслед, высоко задрав голову. Я ничего не сказала моему парню про книги и Мильтена. Сама не знаю, почему. Но каким-то внутренним чутьем он понял, что я никуда пока деваться не собираюсь. Странно было видеть, что от этого осознания он немного повеселел.

Были у красавца свои дела на сегодня в планах, так что расстались на перекрестке у "Мертвой гарпии". Прощаться не стали. Чего теперь прощаться-то?

Ватрас расстроился, что я теперь пленница в Мордраге, про Аданоса опять же рассказывал. Лицо Ксардаса не выражало эмоций, он выглядел уставшим. Когда Маг Воды переместился к себе в часовню, Ксардас полубоком присел на алтарь и спросил:

— Что чувствуешь, очутившись в западне? — вопрос хоть и был иронически едким, но прозвучал удивительно доброжелательно.

— Ничего не чувствую, — ответила я первое, что нащупала в сердце. — Пустоту.

— Тут я тебя понимаю, однажды я так угодил… "под купол", — старик усмехнулся, — казалось бы, вот она, свобода, а уйти нельзя.

Повисла пауза, и я принялась ждать третьего "сногсшибательного" предложения уже от адепта Бельджара, но к моему удивлению, такового не последовало.

— Ты же хочешь выбраться? — спросил он, подавшись вперед, сокращая между нами дистанцию.

— Да, а есть идеи? — особо ни на что не рассчитывая, поинтересовалась я.

— Не было бы, не говорил, — вороньи глаза-угольки точно тлели. — Пока следил за тобой, выяснил, что сны тебе снятся… голоса странные говорят с тобой… Так?

— Так, — кивнула я.

— Ты без меня знаешь, что эти голоса и есть Мир Мордраг, — Ксардас приблизился почти вплотную. — Когда Баланс под угрозой нарушения, стихии нашего мира стараются вытолкнуть инородное тело.

— Да, — *не факт, что в этом причина*.

— Если ты вмешаешься в судьбу, ну хоть бы нашего богоизбранного, — маг перешел на громкий шепот. — Может статься, что выкинет тебя сила из ловушки, как меня когда-то.

*Гладко стелет — жестко спать… но при нем думать не хочется. Мало ли какой у него еще козырь в рукаве припрятан по мою душу.*

— А как вмешаться? — живо спросила я, чтоб спрятать неуклюжую паузу.

— А как хочешь, — Ксардас оживился. — Хочешь, расскажи, что нашего богоизбранного ждет: про Ирдорат, про драконов, да хоть про меня, если ты, конечно, действительно знаешь мои планы. Ему сделаешь добро, а Баланс, так или иначе, нарушишь. У парня судьба особенная — чтоб обезопасить её течение, Мордраг тебя живенько выкинет.

"Подумай над моими словами", — вот что сказал старый маг, растворяясь в вихре колючих искорок.

Как только площадка опустела, золотисто-зеленоватая мгла, обычно царившая здесь, начала снова вступать в свои права. Мерцающие иллюзорные всполохи блуждающих огоньков завораживали и дурманили. Я медленно опустилась на землю, прислонившись к алтарю спиной.

Ситуация совершенно вышла из-под контроля: я-то думала, что всё будет просто… просто маги, просто портал — ан нет. Не вышло. Теперь вот три пути-дороги: первая — под сень Аданоса, служить местному Балансу; вторая — присоединиться к последователям Инноса в совершенно чужой мне войне; и третий — самый интересный. Ксардас сделал мне предложение, "от которого будет сложно отказаться" — вернуться домой, наведя предварительно здесь немножко шороху. Разумеется, третий вариант мне больше по вкусу, только что-то тут не так, зная Ксардаса. Это я под его дудочку плясать буду, а в планы меня никто посвящать не собирается. Нехорошо.

Я увлеклась. Можно сказать, что и уснула. Глаза были плотно закрыты, когда лица коснулось теплое дыхание большого зверя. Усы щекотали щеки, от широкого носа веяло холодком. В одурманенном сознании не осталось места страху или удивлению. Я осторожно протянула руку — не знаю уж зачем, скорее чтоб убедиться, что зверь действительно здесь — но пальцы нашли только воздух. Тогда я резко открыла глаза и поняла, что на поляне кроме меня нет никого.

*Зачастили ко мне видения — с ума схожу, не иначе*.

Как-то странно легко стало дышаться, и голова прояснилась — и благодаря этому я во всех подробностях припомнила сон. Тот самый — с голосами. Кривые вытянутые змеиные морды с хищными блестящими глазами снова возникли в сознании, только теперь четко, настолько четко, что не осталось никаких сомнений, кто это был.

Драконы. Драконы приходили ко мне и говорили то, что следовало принять всерьез, и что нагнало меня теперь. Но они предлагали совсем иной выход и угрожали другой жизни. Необходимо поговорить с ними, пока мой неутомимый богоизбранный воитель не прервал их земное существование.

Над Миненталем стояли густые косматые тучи, готовые в любой момент пролиться дождем. Откуда они набежали? Скорее, ветер опять подул с ледника. Воздух заметно похолодал.

Я выбрала себе цель, набрала высоту и легла на крыло. Меня интересовала старая крепость в горах, вернее, то, что от нее оставило время. Там должен быть дракон, с которым я смогу говорить. Драконов в долине несколько, но Каменный мне подходит более всего, поскольку Огненные драконы непредсказуемы и неуравновешенны, Болотные — глуповаты, а Ледяного тут слишком охраняют.

Ночь медленно спускалась на остров. С горем пополам добравшись до места незамеченной, я удивилась, что дракона-то и нет. На самом же деле он спал, свернувшись на своем сокровище. Так будить внушительное древнее создание — верх наглости, но я все же подошла, склонилась почти к морде, чтоб сказать:

— Пробудись, Педракан! — мой голос подхватило легкое эхо, дважды шарахнуло о камни и бросило.

Дракон заворочался, поднял голову и открыл мутно-серые глаза с тонкими полосками зрачков. Змей долго щурился, силясь понять, кто ему кричал, а когда понял, удивился не на шутку:

— Кто ты? Я ждал избранного, — голос был похож на камнепад.

— Я та, кого вы не могли видеть, — *если сон правдив, Педракан поймет меня*.

— Вот значит, какая ты… — дракон наклонился, чтоб получше рассмотреть меня. — Ты понимаешь меня, ты можешь со мной говорить, я хочу с тобой говорить… такого не было уже слишком давно.

— Отчасти я тоже дракон, — для пущей убедительности демонстрируя крылья, заявила я. — Я хочу понять видение, которое мне дали вы.

— Ты и сама его понимаешь, без наших объяснений, — пробасил огромный змей.

— Не всё, — честно призналась я.

— Пфф… — яростные вихри пыли поднялись над площадкой.

Мои крылья дрогнули, я взлетела, поскольку шея начинала затекать от стояния с задранной головой. Приятно, что во всех мирах драконы одинаковы, и оберег Сестер Северного Ветра не позволит дракону напасть на меня без причины.

— Чья жизнь в опасности? Избранного? — в лоб задала я вопрос, волновавший больше всего.

— Избранного… Ты останешься — он умрет, ты уйдешь — если убьешь. Убей. Та жизнь так и так оборвется. Баланс оборвет её, — ответил змей. — Один Избранный придет ко мне бросить вызов и задать вопрос. А потом мой путь завершится, я не вижу себя дальше. Расскажи мне о моей судьбе и судьбах моих братьев.

Какая-то бессвязица. Кто умрет, кого я должна убить… неужели моего парня?! Какой-то бред! Запутала проклятая рептилия, вот и от меня ответа не дождется:

— Нет, Педракан. Твоя судьба — это твоя судьба, и пока не встретишься с ней, не узнаешь ничего, — твердо ответила я.

— Тогда уходи, я больше не хочу говорить с тобой, — дракон встал на ноги и расправил крылья. — Только смерть откроет тебе путь.

Больше монстр не сказал ничего. Он вздернул голову и яростно захлопал крыльями так, что потоком воздуха меня замотало как перышко.

Разговаривать с остальными драконами смысла не было, одно и то же разными словами слушать не хотелось. Если те вообще станут со мной говорить, после того, как Педракан меня вот так выгнал!

*Избранный. Убить избранного и вернуться домой. Только смерть откроет путь. Как-то дурно получается*. Всё, вроде, правда, а какое-то чувство, будто недоговорил каменный ящер. Что значит "Один Избранный"? Их что, больше? Можно предположить, что Ксардас — Избранный Бельджара, тогда Ватрас — Аданоса. Глупость получается. В любом случае, убив одного из них, я навсегда вышибу Баланс, и он не восстановится простым моим удалением. А почему он умрет, если я останусь? Ходила за ответом — унесла полную голову вопросов! Вот так всегда.

От всей этой дури голова разболелась, и захотелось вскарабкаться по отвесной стене, или чтоб телу стало так же больно, как разуму. Более всего я не переношу себя в такие моменты. Кажется, ответ — вот он, только руку протяни, ан нет. Руки оказываются коротки.

Единственное место, где меня ждали — нора ведьмы Сагитты. Оставаться наедине со своими мыслями было практически невыносимо. Не помню, как добралась, не помню, как вошла… да и что было потом, тоже не помню. Сон — не сон, а так — черная пустота без берега и края.

Проснулась бодрой, окрепшей даже, только мысли никак не хотели стройно плясать — всё разбегались и ссорились в голове. Я лежала на полу у кресла: тряпичный сверток под головой, на ногах платок старый… В кресле дремала хозяйка "норы". Пахло снадобьями сильнее обычного, котенок тоскливо лежал, вытянув голову между лапами. Что-то тревожное было в обстановке… или показалось?

Я села. И тут до моих ушей донесся сперва хрип, а потом грудной выворачивающий кашель. Маленький Дивин метался по подушке, на голове белела влажная тряпка, рядом на полу дремал Волк, держа в руках мисочку со сменным компрессом.

— Что случилось? — спросила я, разбудив "сиделку".

— Не знаю, — Волк был в отчаянье. — Вчера всё было хорошо! Рыбачили, гуляли, охотились. Может, перекупался?

— А что тетка твоя говорит? — продолжила допрос я.

— Ничего, только вздыхает и хмурится, — тихо сообщил охотник, а потом нехотя добавил: — напилась вчера… сутки почти не спали, ему плохо, а мы ничего понять не можем. Еще ты не просыпаешься, как тоже умирать собралась. Страшный день… Ты куда?

— За ответами, — бросила я, покидая ставший родным земляной свод.

Ничего не понял Волк, да и незачем понимать ему. Вот и я не всё понимаю и не уверена, что понимание принесет покой, но сидеть не могу. Я бежала по тропе, бежала в город, а конкретней — в часовню к адепту Аданоса, но у таверны Ватрас уже ждал меня сам.

— Постой, это срочно! — голос мужчины дрогнул. — Мне было видение. Мертвый мальчик… а потом мертвая ты — и тот самый мальчик, только живой!

— Дивин действительно "вдруг" заболел, — вкрадчиво произнесла я.

— Дивин?! — лицо Ватраса исказилось… изобразило внутренние мучения.

Маг взял меня за плечо, подбросил на ладони руну и мы тут же очутились в часовне в вихре мельтешащих искорок-звездочек. Я потеряла счет времени еще у Круга Солнца, и ночная мгла не смущала меня никак. Ватрас воздвиг "Стену" и заговорил в своей обычной манере, но голос, не переставая, подрагивал:

— Варда, времени нет, Дивин не увидит завтрашнего дня, — мужчина опустил взгляд. — Прими Аданоса и молись со мной — может быть, так Баланс восстановится.

— Я не понимаю! — странно, я уже кричу?

— Наш Мир принял тебя, но только на том условии, что ты уйдешь, — Ватрас заговорил быстрее обычного, — чтоб соблюсти Баланс, Аданос исцелил смертного, дал ему свое благословение и силу, но ты не ушла. Теперь "избранник" не нужен…

Маг держал меня за запястье всё это время. Я с силой выдернула руку, и метнулась прочь. Вот так без объяснений. Что теперь, время уже потрачено!

"Стена" как струи ледяной воды прошла сквозь тело, а верные крылья уже оторвали меня от земли и взметнули до самого звездного неба. Со стороны заката еще теплилась узенькая полоска света — значит утро нескоро… не так скоро, как я предполагала.

— Ксардас! — мой рев сотряс каменные стены башни, но никто не откликнулся.

Взбежав на второй этаж, я застала старика в приснопамятном кресле. Маг читал и курил трубку. Посмотрев на меня поверх толстенного фолианта, Ксардас спокойно заметил:

— Баланс спасаешь? — голос прозвучал устало и отрешенно. — Не трудись кидаться, я расскажу всё сам. До утра как раз хватит времени.

Тонкие губы вытянулись в самой доброжелательной улыбке.

— Нет уж, самую суть, — процедила я сквозь зубы.

— Суть? — маг поднял брови. — А суть проста. Одним богоизбранным меньше — больше неразберихи. Боги выбирают лучших. Ты бы могла стать избранной Аданоса, если бы приняла веру и… была человеком. Но увы! Тебе противен человеческий облик. Помнишь, мы говорили об этом? Итак — избранных останется двое и бой будет длится еще до-о-олго, прежде чем "нерешительный" бог найдет мальчишке замену. Больше не будет Баланса. Чему будешь служить? Ты мне теперь как родная, пальцем не трону, ты мне живая дорога.

— Книги в башню ты подсунул? — снова уходящее безвозвратно время чувствовалась кожей.

— "Подсунул"? — Ксардас отложил чтение. — Фи, как некрасиво! Это, между прочим, была МОЯ башня. Там полно моих вещей. Естественно, и часть книг осталась там. Демоны-охранники что, просто так? Развалины охранять? Я не сентиментален от природы.

— Тогда зачем про ритуал говорил, обнадеживал зачем?! — не выдержала я.

— У-у-у… — протянул старый маг. — Похоже, Мильтен сыграл сверх той роли, которая отводилась ему. Знай, я не обманул тебя ни словом, ни полсловом. Может, чего не досказал, так только потому, что думал, что молодой маг огня не станет делать тайны из пометок на полях. Думал, раз вернулась к Кругу Солнца, значит это твой выбор. Даже сомневаться не стал. А оно вот как… Теперь всё равно ничего не изменить.

Заканчивал монолог Ксардас в полном одиночестве.

*Мильтен! Что ты не досказал мне?! И кто ты… игрушка или игрок?*

Звезды в бешеном танце неслись перед глазами, потом пике, напоенные влагой, плотные тучи и форт. Кровь неистово пульсировала в висках, её вкус был на губах, языке, казалось, она покинула вены и струится прочь из тела. В ушах звенело.

Мильтен не спал и, судя по его лицу, уже давно. В руках парень сжимал склянку с ядовито-синей жидкостью. Когда Мильтен увидел меня, его глаза заблестели, точно наполняясь слезами.

— Надеялся, что не придешь, — начал он хрипло.

— Где книги? — хотела спросить, что было в пометках, но почему-то задала совсем другой вопрос.

— Сжег, — коротко ответил маг.

— Что ты скрыл от меня? — я метнулась к парню, опустилась на колени и стиснула его предплечья. — Что скрыл, Мильтен?! Это важно!

Парень отложил склянку и закрыл лицо руками, а через минуту встал на ноги и начал говорить, да так, что даже Смерть не смогла бы заткнуть ему рот:

— Я прочел пометки на полях — там говорилось о том, что Баланс не спасти, что война будет дольше, чем можно себе представить, говорилось о демонах и героях, а еще… — Мильтен затих. — Еще о том, как отправить тебя прочь из нашего мира. А мне плевать на Баланс, я не хочу увидеть победы Бельджара! Ты нужна нам!

— "…нужна нам"? — я хлопала глазами, тупо повторяя последние слова молодого мага.

— Нужна! — Мильтен перешел на крик. — Я сжег книгу, потому что она опасна. На полях написано, как… убить бога. Я знаю, что убить тебя в нашем мире… считай, нельзя. Тебе демон проломил череп, а ты все равно очнулась. Какая сила — армия не нужна — тебя одной нам хватит для победы!

— Откуда знаешь? — машинально уточнила я.

— Наш общий знакомый приходил тогда за снадобьем, — уныло пояснил Мильтен и продолжил тираду: — А чтобы уйти… тебе нужно умереть.

— Что может убить бога?! — теперь я подскочила, как ошпаренная. Молодой маг не шарахнулся, продолжил стоять как вкопанный.

— Напиток, — едва слышно выдохнул он. — Напиток, который я приготовил, прежде чем сжечь проклятую книгу дотла. Не вернись ты сюда, всё было бы совсем по-другому. Эликсир Истинной Смерти потерял бы силу с первым лучом солнца, а я… жил бы дальше, как жил. Но ты пришла.

— Где напиток? — я не расслышала конец фразы, в голове вдруг все стало на свои места. Всё стало пугающе понятно. И что нужно делать, зачем и для чего… вернее для кого. Самообманом было бы сказать, что остаться не хотелось. Хотелось, конечно. Может, даже слишком хотелось. Но бессмертие учит одному быстро и сразу — ответственности.

— На кровати в запечатанной колбе, — плечи Мильтена дрогнули, а руки вдруг сомкнулись на моей талии в решительный узел.

Время стало вязким. Я чудовищно медленно подняла голову, чтоб увидеть полное отчаянье лицо… нет, не мага огня, монаха Инноса Мильтена, а мальчишки. Мильтен походил на нежного ангела, каких ваяют для надгробий.

— Я не хочу быть убийцей, — сильные руки прижали меня к алой робе.

— А ты и не будешь им, — я подняла голову и поцеловала несчастного так, как, должно быть, никого ещё не целовала… Руки Мильтена обмякли — воспользовавшись этим, я сделала прыжок назад.

Вот они и "прощанья со слезами", подумала я, зубами вытаскивая пробку…