Вечный день

20

На улице ее дожидался брат. Марк стоял возле машины с ее сумкой в руке и курил. Завидев сестру, он вздрогнул. Скверный, должно быть, у меня видок, заключила Хоппер.

— Господи, Элли! — он отшвырнул сигарету, даже не потрудившись ее затушить.

— Привет, Марк.

Брат осторожно обнял ее, но даже на легкое прикосновение отбитые ребра отозвались болью, и она поморщилась. Натертые наручниками запястья горели.

После ухода Блейка из соседней комнаты явились два охранника и отвели ее в медицинский пункт в конце коридора. В крохотном помещении было место только для одной кушетки и полки со склянками. Жизнерадостная грузная санитарка, с лица которой не сходила улыбка, оживленно щебетала, промывая ссадину на голове Хоппер. Элен отрешенно гадала про себя, какие еще ужасы повидала эта комнатушка и теряет ли когда-нибудь санитарка присутствие духа.

— Что произошло? Где они тебя держали? Черт, я беспокоился. Да что, черт побери, случилось-то?

Элен совершенно потеряла счет времени. Уже шел поздний вечер, увидела она по его часам. Небо расчистилось, солнце снова нагревало машины.

— Я в порядке, Марк. Просто устала, — она открыла пассажирскую дверцу и опустилась на сиденье. Брат сел за руль.

— Элли, серьезно, что произошло? Ты подралась, что ли?

Хоппер не смогла сдержать улыбку.

— Ага, Марк, подралась. И чтобы дать им шанс, позволила связать мне руки.

— Но…

— Поехали, а? Или я пойду пешком, вдруг повезет не нарваться на ночной патруль.

Марк завел двигатель, выехал со стоянки и двинулся по набережной Виктории в сторону моста.

За окном мелькал берег Темзы. У дороги то и дело возникал скучающий полицейский, вяло махавший проезжающим мимо машинам. Уж точно лучше скучать в Лондоне, чем оказаться одним из тех бедолаг, кому выпало патрулировать Хайленд. Если тамошним повстанцам случалось захватить военного, слышала она, они минировали его труп. Большинство подразделений саперами не располагало, равно как и достаточными навыками для разминирования, так что при каждом обходе военным приходилось смотреть, испытывая разнообразные чувства, как разлагаются их бывшие сослуживцы.

— Будем дома минут через десять.

— Хорошо.

«Дома». Вот только нет у нее никакого дома. Прежде она могла назвать им свою монашескую келью на платформе, но теперь осталась даже без такой малости. Черт, Уорик отняла у нее работу. Пятнадцать лет трудов, изучения течений, попыток разобраться в хаосе — и всего этого она лишилась буквально за одну секунду. Как же ей теперь жить? Как зарабатывать на хлеб?

На улицах было полно народу, Брикстон оживленно гудел, как и в день ее приезда. Хоппер съежилась на сиденье, смущаясь роскоши автомобиля.

У дома Марк задним ходом загнал машину на подъездную дорожку, затем откинулся на спинку сиденья. Ворота автоматически закрылись.

— Элли, что происходит?

— Я не хочу об этом говорить.

— Когда вечером ты не вернулась домой, я попросил одного своего друга проверить поступления в больницы и полицейские участки. Тебя доставили в Скотленд-Ярд буквально за двадцать минут до начала его поисков. Повезло, что он как раз дежурил. И повезло, что я знал кому позвонить. Тебя могли… — Марк тяжело дышал. Он машинально вцепился за руль, затем отпустил его.

— Что могли, Марк? Убить? Твои собственные коллеги?

— Помилуй, Элли! Мы не убиваем людей. Уж я-то точно.

— Ты ведь знаешь Уорик, так ведь?

Он покраснел.

— Встречались раза четыре или пять. На совещаниях, мероприятиях, всяком таком. Она выше меня по должности, Эл. Заведует всем отделом.

— Что ж, как-нибудь при случае дай ей знать, что ее ручной костолом избил меня. И дело могло кончиться гораздо хуже, не подоспей ты вовремя.

— Вот же черт! Этого не должно было случиться. Наверно, они не знали, кто ты такая.

— Да всё они прекрасно знали. Поэтому-то именно она меня и допрашивала.

— Ну… — Марк сконфуженно уставился в боковое окошко.

— Ну что?

Он совладал с неловкостью, потому что спросил напрямик:

— Прежде всего, что ты делала в том доме?

— Я не собираюсь это обсуждать.

— Почему попыталась сбежать?

— Марк, я ничего тебе не скажу. — Запястье в месте удара о пол пульсировало. Внезапно Хоппер ощутила себя смертельно уставшей. Прилив адреналина, не отпускавший ее в доме Торна и участке и даже во время избиения Блейком, внезапно разом схлынул. — А если бы рассказала, пришлось бы сдать тебя Уорик, чтобы она выбила это из тебя.

— Ох, ради бога! — брат раздраженно выдернул ключи из замка зажигания. — Я сказал им, чтобы тебя оставили в покое.

— Весьма любезно с твоей стороны.

— Но я хочу, чтобы ты немедленно прекратила это… Чем бы там ни занималась. Пообещай, что прекратишь.

У Хоппер ныло все тело. Из-за огромного синяка на затылке она даже не могла опустить голову на подголовник. Она вздохнула.

— Да, Марк. Обещаю.

— Спасибо, — отозвался он с умиротворенным видом. — Я передам.

Другой милой чертой Марка, помимо его неумения врать, была его неспособность распознавать обман.

Они прошли в дом. Старший ребенок брата, Том, еще не спал.

— Тетя Элли! Тетя Элли! — он бросился к ней на руки и с сосредоточенным личиком осмотрел ее. — Ты упала?

— Ага, — улыбнулась Хоппер. — Глупо так получилось.

Мальчик заговорщически зашептал ей на ухо:

— А папа тоже упал в саду и сказал нехорошее слово, и я его слышал!

— Да что ты? Вот те на! Надеюсь, ты его не запомнил.

Том расплылся в довольной улыбке.

— Запомнил.

Вошла Лаура.

— Так, дружок, пора спать, — произнесла она и только потом увидела золовку. Кровь так и отхлынула от ее лица, и Хоппер даже вынуждена была сдержать смех. — Элли, господи! Как ты?

— Да в порядке. Не сомневаюсь, Марк все тебе расскажет, — она все же ощутила некоторую неловкость, что ужас невестки доставляет ей такое удовольствие.

— Не стоит так… Ладно, Марк позаботится о тебе. Еда на плите. Марк, можно тебя на секундочку? — Лаура поспешила удалиться с Томом. Брат последовал за ними.

Элен в одиночестве принялась за еду.

Когда она уже заканчивала ужин — какое-то овощное рагу; все-таки семья Марка не была достаточно состоятельной, чтобы есть мясо каждый день, — на кухню зашел брат. Он позволил себе немного потоптаться на месте — эдакий телесный аналог откашливания, чтобы привлечь внимание публики.

— Элли, если ты во что-то вляпалась, я могу помочь. Можно устроить тебе перевод или… подключить других людей, если нужно. У меня много связей. Я хочу, чтоб ты поняла: ты не одинока.

В голове у Хоппер машинально мелькнуло возражение: «Одинока, еще как одинока».

Вид у брата был такой мрачный и искренний, что она чуть было не призналась ему о желании Торна перед смертью что-то показать ей. Но затем так же стремительно дверь в ее сознании захлопнулась перед ним.

— Марк, у меня выдался тяжелый день. Я мечтаю только о том, что поскорее завалиться спать.

От нее не укрылось, как Марк подавил волну раздражения — просто поразительно, как он вообще добился успеха в службе безопасности, когда у него все читалось на лице.

— Хорошо-хорошо. Отоспись. Но утром я все равно хочу поговорить об этом. Мы можем вернуть тебя на платформу.

— Слишком поздно.

— Что ты имеешь в виду?

— Уорик. Она уволила меня.

— Ох, — на мгновение Марк явно приуныл. — Но, может, оно и к лучшему. Если именно из-за людей на платформе ты…

— Сбилась с пути истинного? Да там в основном военные и физики-ядерщики. Когда, по-твоему, военные свергали демократическое правительство ради собственных нужд? За исключением нынешних обстоятельств, конечно же.

Это было уже слишком.

— Вот из-за таких разговоров ты и влипла в историю, Элли. Тебе и вправду стоит отдохнуть. Мое мнение тебе известно, и ты обещала мне больше ни во что не ввязываться, — Марк словно обращался к невидимой аудитории. Хоппер пришло в голову, что его кухню могут прослушивать.

— Спокойной ночи, Марк.

Элен оставила брата и поднялась в свою комнату. Здесь было тихо. Самое время припрятать фотографию Торна с коллегами, решила она. Достав снимок из бюстгальтера, оглядела комнату. Однако ничего подходящего на глаза ей не попалось, и тогда она спустилась на площадку, где располагался заставленный всякой утварью приставной столик. Непосредственно за ним обнаружилась щель между двумя брусками, куда и получилось запихать фотографию. Оставлять ее здесь, конечно же, было рискованно, но прятать в комнате, а уж тем более носить с собой представлялось еще более опасным. Вернувшись в постель, Элен вдруг ощутила себя странно уязвимой без снимка.

Минут через двадцать жажда выгнала ее из постели, и она прокралась вниз. Брат к себе в спальню до сих пор не поднялся. На первом этаже свет пробивался из-под тяжелой дубовой двери, за которой, насколько помнилось Хоппер, находилась вторая гостиная, поменьше. Она приложила ухо к двери и расслышала приглушенный голос Марка, однако разобрать слова оказалось невозможно. Тихонько вернувшись наверх, Элен попыталась заснуть.

Прошло с полчаса, однако разум ее никак не мог успокоиться, и тогда она подняла жалюзи и выглянула в солнечную ночь. Где-то неподалеку тянула свою песню утомленная птица. А больше не доносилось ни звука.

О фотографии они ни за что не узнают. И у нее имелось еще кое-что: в доме Торна она обнаружила визитку адвоката. Стефани Клэйфорд, так ее зовут. Завтра утром она заглянет к ней, а потом отправится в книжный магазин Фишера. В общем-то, ей некуда больше идти.

В конце концов Хоппер заснула и во сне оказалась на носу рассекающего черный-пречерный океан баркаса — того самого, что их отряд обнаружил два дня назад. Впереди раздавался какой-то хруст. Вглядевшись, Хоппер поняла, что двигается судно вовсе не по воде. То был некий темный блестящий панцирь, размалываемый килем баркаса на тысячи искрящихся чешуек. Из-под закрытого люка у нее за спиной доносилась возня. В трюме находились сотни человек — мертвые, требующие ее внимания. И еще она знала, что где-то среди них была ее мать — уже влившаяся в их ряды, уже бесповоротно пропащая.

Она повернулась и направилась к люку, намереваясь прижать крышку, чтобы люди не вылезли из трюма наружу и не заполнили палубу. Бесполезно: против ее воли крышка вспучилась вязкой массой, и из люка отчаянно потянулись руки. Ногти на пальцах мертвецов трескались, кожа, как пергамент, рвалась о грубую палубу. Элен проснулась и с комом в горле уставилась сухими глазами в потолок. Но потом вновь задремала.