Великая и священная война, или как Первая мировая война изменила все религии

Для евреев, как и для христиан, Первая мировая война стала рубежом, после которого начались самые глобальные изменения. В XX в. знаменательны два события, которые отразились на каждом еврее. Первое событие — Холокост, который является кульминацией фанатичного антисемитизма, второе — создание государства Израиль с возрождением еврейской культуры и еврейского языка. Оба эти события также повлияли на распространение евреев по всему миру. В 1900 г. в Европе проживало более 80 процентов всех евреев мира. В настоящее время такое количество евреев проживает только в двух странах — в Израиле и США. Хотя эти изменения происходили и до 1914 г., ускорились они после Первой мировой войны.

Но процесс этот начался еще раньше — накануне XIX в. Правда, несмотря на то, что первые факты антисемитизма в Западной Европе датируются концом 70-х гг. XIX в., «еврейский вопрос» вышел на поверхность политической истории лишь во Франции в 90-е гг. и был связан с «делом Дрейфуса»[357]. В это же время Россия узаконила государственную политику антисемитизма, издав в стране дискриминационный закон, по которому государству разрешалось выборочно проводить изгнание и переселение этнических групп. Последствием этого закона стала массовая еврейская эмиграция из Восточной Европы, которая, в свою очередь, вызвала мощный антисемитизм в Западной Европе. Напряженность в отношении евреев вновь подняла вопрос о создании еврейского государства, что, в свою очередь, спровоцировало деятельность сионистских организаций и поддержку их некоторыми политическими силами. Уже в 90-е гг. евреи призывали своих детей возвращаться на Землю обетованную. Первые евреи прибыли в Палестину в 1909 г., а в 1910 г. основали кооперативную ферму, ставшую впоследствии центром современной еврейской столицы — Тель-Авива[358].

Хотя «еврейский вопрос» реально требовал своего разрешения, решен он был лишь после Второй мировой войны. Не последнюю роль в этом сыграло то, что евреи навсегда дискредитировали себя как предатели своего Бога, а также то, что люди их считали агентами дьявола. Но Первая мировая война все-таки не ставила точку в этой проблеме. В странах-победительницах — США и Англии — христианские пропагандисты настаивали перед своими правительствами на удовлетворении мечты сионистов о создании своего государства. А в побежденной Германии и большевистской России в течение нескольких послевоенных лет антисемитизм еще больше стал процветать. Такая политика государств в 20-е и 30-е гг. также была последствием Первой мировой войны.

Национальные меньшинства в войне

Волна национального и патриотического чувства в 1914 г. достигла всех национальных и религиозных меньшинств без ислючения. Некоторые эти меньшинства были настоящими патриотами, и никто в этом не сомневался.

В объединенном войной обществе лишь одно религиозное меньшинство вызывало сомнение — это мормоны в США. Но это продолжалось до тех пор, пока одному из их представителей не удалось занять сенаторское место в Конгрессе. Война вскоре существенно изменила к ним отношение, так как мормоны проявили себя в ней настоящими героями и с большим желанием вступали в армию США. Старые предубеждения сразу исчезли[359].

Евреи Европы надеялись и на подобное доброжелательное к себе отношение, особенно из-за того, что еврейское население в 1914 г. было сконцентрировано во многих европейских странах, воевавших за разные военно-политические блоки. Больше всего евреев проживало в Восточной Европе на территориях Польши, Литвы, Галиции, Украины и Белоруссии. Такая их плотность здесь была обусловлена многочисленными еврейскими погромами, сопровождавшимися массовыми убийствами и этническими чистками, начавшимися еще в XIV в., во время пандемии чумы в Западной Европе, в которой обвинили евреев. В поисках своей безопасности евреи переселились в польские и литовские земли. Но здесь попали под гнет Российского государства, которое разрешило им жить только в резервациях, без права перемещения. Другая точка сосредочения еврейского населения находилась на пограничных территориях Австро-Венгерской империи. В 1914 г. в этих империях проживало восемь миллионов евреев, всегда служивших заложниками конкурирующих между собой государств[360].

Влиятельные общины также существовали и в других местах и жили среди народов, которые готовились к войне. Германия была домом для 600 тысяч евреев, Румыния — для трех тысяч, Франция — для 200 тысяч, Великобритания — для 250 тысяч. Но больше всего евреев проживало в США — эмигрантов из Восточной Европы. В США с 1900 по 1914 гг. ежегодно эмигрировало по 100 тысяч евреев, в основном из Австро-Венгерской и Российской империй. Когда США вступили в войну, ее еврейское население составляло около двух миллионов человек[361].

Сотни тысяч евреев служили в регулярной армии воюющих стран, так как государство в стране их проживания осуществляло политику всеобщей воинской обязанности. Евреев всегда считали уклонистами и трусами, любителями быстрой наживы с помощью любой спекуляции. Но наверняка были и другие представители среди них, которые наравне с другими честно переносили все тяготы военного времени. Известно, что немецких евреев погибло в той войне 12 тысяч человек, британских — 10 тысяч. Некоторые евреи достигли даже высоких званий и получили различные награды за проявленную доблесть. Всего же отмеченных наградами и званиями евреев за эту войну было 35 тысяч человек[362].

Среди известных военных и политических деятелей воюющих держав было также немало евреев. Например, в Англии после прихода к власти либералов в правительстве оказалось два еврея: Герберт Сэмюэль и Эдвин Монтегю. Среди ученых-евреев, которые участвовали в войне, был известный британский сионист Хаим Вейцман, занимавшийся разработкой взрывчатых веществ для артиллерийских снарядов, пригодившихся во время сражений во Фландрии. Лишь благодаря всемирно известному еврейскому химику Фрицу Хаберу немцы успешно провели химические и газовые атаки. Хлор Хабера был сопоставим лишь со снарядами Хаима Вейцмана. Хабер официально исповедовал лютеранство, но нацисты после прихода к власти все равно выгнали его из Германии. По статусу и значению самым известным евреем в Германии был магнат Вальтер Ратенау, отец которого основал электрический гигант AEG («Всеобщая электрическая компания»)[363]. В течение всей войны Ратенау спасал немецкую промышленность, несмотря на ужасную блокаду со стороны стран Антанты[364].

Евреи, разделенные по разные стороны воюющих государств Западной Европы, отдавая свою жизнь на этой войне, надеялись на лучшее будущее своих потомков в мирное время; по крайней мере, так утверждали их выдающие деятели. (Российские евреи не смотрели с таким оптимизмом в будущее.) Немецкие евреи также принимали активное участие в нелегальной революционной организации «Бургфриден»[365], являющейся оплотом немецкой буржуазии. Несмотря на то, что в этой организации евреи представляли весь спектр своих политических сил — от ярых революционеров и либералов до ортодоксальных сионистов — они никогда открыто не выступали против существующего режима в Германии[366].

Новый Маккавей

Среди еврейских интеллектуалов было много фанатиков-националистов. К ужасу своих друзей-демократов, Мартин Бубер[367] считал войну немцев новой борьбой Маккавеев за освобождение евреев. Признавал кайзеровскую империю и Джозеф Вольгемут, преподаватель ортодоксальной раввинской семинарии и редактор журнала «Возлюбленный Израиль».

В 1915 г. Вольгемут на основе лютеранских проповедей написал на немецком языке религиозный гимн. В нем он прославлял немцев, называя их «божьим народом», спасающим все человечество от мирового кризиса по распоряжению Бога, образ Которого принял император Вильгельм[368].

Не для всех евреев эта война была святой, и еврейские деятели считали ее таковой лишь для немецкого народа. Например, философ Герман Коген восхвалял немецкую нацию за верность религии и Ветхому Завету, о чем писал в своей известной брошюре «Германизм и Иудаизм», опубликованной в 1914 г. на немецком и еврейском языках. Коген считал, «немецкий дух» есть одновременно и «еврейский дух», а победа Германии в войне принесет свет и правду. Возникшее в это же время сионистское движение с большим энтузиазмом приняло точку зрения вышеупомянутого философа, считая, что немецкий язык станет языком будущего государства Израиль. Будучи военнослужащими немецкой армии, евреи всячески оказывали поддержку и другому союзнику Германии — Турции, которая, в свою очередь, очень доброжелательно относилась к евреям в Палестине[369].

Одним из известных в это время еврейских националистов-патриотов был поэт Эрнст Лиссауэр, осуждавший Англию за вмешательство в конфликт Германии с Россией и Францией. Лозунг Лиссауэра «Готы обстреливают Англию!» стал банальным приветствием и тостом. А в 1914 г. Лиссауэр написал «Гимн ненависти», ставший самой ядовитой и безжалостной пропагандой против Англии: «Мы никогда не избавимся от нашей ненависти, мы не имеем ничего, кроме ненависти, мы любим как один, мы ненавидим как один, мы ненавидим одного противника как один — Англию!»[370]

«Гимн ненависти» был популярным и во время Второй мировой войны. Но он был вскоре забыт, так как это не было свойственно настоящим немцам. Такая маниакальная ненависть свойственна лишь евреям, к которой принадлежал Лиссауэр.

Российский людоед

У еврейских комментаторов войны было одно преимущество — они жили в Германии, а не в России. Даже если предположить возможность антисемитизма в Германии, немецкие евреи были намного в лучшем положении, чем их собратья в Российской империи, где антисемитизм был узаконен и где евреи не были застрахованы от судебного преследования, а ненависть к ним могла в любой момент превратиться в бунт. Само слово «погром» является изобретением русской культуры, перевод которого в английском языке появился в 80-х гг. XIX в. Несмотря на усилия некоторых выдающихся церковных лидеров, антисемитизм поощрялся православной церковью, влияние которой в суде было также непререкаемым. Часть духовенства специально поддерживала антисемитские бригады, называемые «черными сотнями», которые стали прототипом фашистских военизированных подразделений по всей Европе в ближайшем будущем[371].

Антисемитские идеологии также наращивали свои возможности в России. Рост политической напряженности в мире, особенно в конце XIX в., российские реакционеры, в первую очередь, связывали с евреями, считая, что их дьявольские действия враждебны православной России. В то время как евреи во многих странах Европы получали эмансипацию, в России они, как и в Средневековье, были гонимы, подвергаясь надуманным обвинениям в страшных преступлениях, которые они не совершали. Евреев обвиняли в людоедстве и жертвоприношении младенцев при совершении своих религиозных обрядов. За это их показательно судили в разных странах.

Первый такой официоз случился в Османской империи в середине XIX в., затем, чуть позже, в Австрии-Венгрии. В 1903 г. во время погрома в Кишиневе (столице современной Молдовы) погибло много евреев. Причиной погрома было обвинение евреев в убийстве мальчика-христианина во время их жертвоприношения, кровь которого использовали для приготовления пасхальной мацы. Данный инцидент закончился сенсационным судом в 1913 г. в Киеве над Менахемом Менделем Бейлисом, давшим еще одно доказательство европейским либералам считать российское самодержавие самым отсталым режимом в Европе. Российские евреи после этого суда вынуждены были в скором порядке эмигрировать[372].

Но общая национальная обстановка в России продолжала оставаться спокойной, здесь по-прежнему проживали многие нации и народы. Многонациональность станет большой проблемой для России лишь в будущем. Религиозная нетерпимость в отношении евреев в России перед Первой мировой войной в действительности была вызвана борьбой царизма против еврейских профессионалов и интеллектуалов[373]. Вот поэтому в отличие от России Германия была цивилизационной страной.

Умереть на Родине

Во многих странах Первая мировая война воздействовала и на отношения людей к разным национальностям, шовинизм теперь считался проявлением непатриотичности. Нация была превыше всего. Британские и французские евреи, достойно проявившие себя в этой войне наравне с французами, были просто в растерянности, наблюдая как в Германии и России жестоко обращаются с их собратьями. Евреи в Лондоне и Париже ненавидели Россию за ее авторитаризм, но из-за того, что Россия являлась союзником Англии и Франции, вынуждены были быть осторожными. Так же они относились и к Германии, ибо в ней проживало много их родственников. И все же евреи были настоящими патриотами. Это подтверждает девиз еврейского сообщества в Англии, часто печатаемый в газетах и вывешиваемый на общественных зданиях, который гласил: «Англия для нас всё, что она дала евреям, и евреи для нее будут всем, что они дадут Англии»[374].

Во Франции даже старый антидрейфусар и антисемит Морис Баррес выступал с призывом к объединению всех наций в одну, неважно какая у них религия, раса или язык. Завсегдатаи разных пабов и баров — памфлетисты — также вдохновлялись еврейским патриотизмом, доходящим иногда до фанатизма. Известен один распространенный среди католиков рассказ, служащий им для пропаганды религии. Однажды умирающий солдат принял раввина за католического священника и попросил его оказать духовную помощь. Раввин успокоил солдата и сделал руками движения, похожие на благословение крестом. Даже раввин поразился, как он правильно исполнил роль католического священника. Французский писатель Пьер Дриё ла Рошель говорил впоследствии: чтобы избавиться от антисемитизма и коллаборационизма, достаточно проникнуться верой в знаменитый девиз евреев «Англия для нас всё, что она дала евреям, и евреи для нее будут всем, что они дадут Англии»[375].

В Соединенных Штатах Америки после Первой мировой войны также изменилось отношение к евреям, что повлияло на повышение их статуса в обществе. Это было отмечено уже перед войной, но процесс ускорился в 1917 г., после издания на английском языке первого перевода еврейского Танаха, который по своему содержанию и форме копировал известный вариант протестантской Библии, осуществленный английским королем Яковом I. Это был существенный шаг в культурную интеграцию евреев в общественную жизнь США, которых стали считать ее основным элементом, наряду с протестантами и католиками[376].

Возвращение Сиона

В англо-американском мире, где люди в основном исповедовали протестантизм, во время войны наблюдается новая тенденция — любовь и уважение к евреям и желание восстановить попранную по отношению к ним справедливость. Правда, она существовала параллельно с антисемитизмом, особенно если от него можно было быстро получить какие-либо дивиденды. И без этой новой тенденции сионизм никогда не одержал бы победу в XX в.[377]

Но триумф сионизма не был сиюминутным желанием каких-то политиков, а был подготовлен длительной историей еврейского народа. Еще до того, как переселиться вновь в Палестину, которая была подконтрольна Османской империи, еврейские активисты в течение многих лет строили свои поселения за пределами Ближнего Востока. Даже Теодор Герцль[378] был вынужден много ждать и готовить себя к созданию нового еврейского государства. Рассматривались разные территории для создания этого государства: Восточная Африка, Месопотамия, Восточная Ливия и даже Аргентина. В 1903 г. кишиневский погром сильно напугал евреев и вынудил искать для себя новую страну проживания, что сподвигло их также создать движение под названием «Еврейское территориалистическое общество» (ЕТО), которую поддержали влиятельные силы во всем цивилизованном мире. Несмотря на то, что предложенные евреям территории для проживания не стали их новым государством, это не означало, что они были предложены им не на серьезных основаниях. Если бы мировые события развивались по-другому, все могло бы получиться не так, как мы видим сейчас.

Вступление Османской империи в войну на стороне Германии в корне изменило планы сионистов и предрекло евреям их будущее. Война сделала возможным исполнение главной цели сионизма. Уже в 1915 г. Герберт Сэмюэль предлагал британский протекторат в Палестине, а «крестовый поход» Алленби в 1917–1918 гг. значительно расширил британские возможности на Ближнем Востоке. В британской армии специально были созданы еврейские военные подразделения. Из них в 1917 г. образовался целый полк, который был задействован в знаменитом сражении за город Мегиддо. Ветераны этого полка сыграли самую выдающую роль в деле создания нового еврейского государства[379].

Но евреям их родину еще надо было взять. Британцы также обещали Палестину после распада Османской империи арабскому семейству Али Хусейна, известному тем, что из его рода выбирали шерифов Мекки, являющихся лидерами Мекканского шарифата и хранителями священных для мусульман городов — Мекки и Медины. Ситуация осложнялась и тем, что в 1915 г. британский дипломат Марк Сикес тайно заключил со своим французским коллегой Франсуа Жорж-Пико соглашение, ставшее известным в истории по их именам, по которому Палестина навсегда остается под международным контролем, и в ней будут проживать как арабы, так и евреи. Таким образом, данные евреям обещания, были забыты и стали вновь актуальными на переговорах Сикеса с представителями сионистских организаций лишь после 1917 г. Но и в ходе их окончательного решения не было принято[380].

Трудное решение «еврейского вопроса» было связано также и с тем, что многие евреи сами не хотели ехать в Палестину, считая, что это вызовет новые гонения против них, и они навсегда лишатся возможности жить не только в Западной Европе, но и в любом другом месте. Евреи считали также полной ерундой, что им нужно свое государство, так как достаточно хорошо интегрировались в разных государствах за последние два столетия. Такие евреи вообще отрицали свою идентичность и были склонны к антисемитизму. Например, Вальтер Ратенау считал себя состоявшимся немцем и оригинально высмеивал сепаратизм сионистов. Американские евреи — знаменитые финансовые олигархи — Джейкоб Шифф и Отто Кан также ненавидели сионизм, потому что он мешал им работать и ассимилироваться в обществе. Сионизм, как движение, готовило западню для евреев: государства Западной Европы могли вновь им предъявить обвинения в том, что они готовят Новый Израиль на территории всей Европы. Поэтому вставал вопрос: справедливо ли, что отношение к евреям изменилось в лучшую сторону?

В мае 1917 г. видные деятели британской еврейской общины издали в газете «Таймс» декларацию, которая осуждала сионизм. Вот небольшая выдержка из нее:

Среди подписавших декларацию были Клод Монтефиоре, представитель легендарной англо-еврейской семьи, и член правительства Эдвин Монтегю[381]. Сионисты считали политику Монтегю опасным для любого гражданина-патриота Великобритании[382]. Критики Монтегю ратовали только за чисто еврейское государство и открыто заявляли: «Предложение переселить евреев в Палестину принимаем с уверенностью, что будем править в ней одни. Если будет не так, то евреи на это не согласны».

Монтегю был потрясен идеей полного самовластия евреев и недопущения ими в будущем государстве других народов. Каждый гражданин, по мнению сионистов, в этом государстве должен был пройти религиозное испытание на право жить вместе с евреями. Сионисты заявляли: «Турки и мусульмане в Палестине будут для нас иностранцами — точно так, как мы сейчас являемся иностранцами в разных странах». Декларация вызвала ожесточенные дебаты среди британской еврейской элиты, которые привели к досрочной отставке главы англо-еврейского кабинета — Герберта Асквита. Но идея палестинской родины евреев по-прежнему оставалась спорной[383].

Причина появления нового мессии

Политика заигрывания с сионистами, кроме дани времени, подразумевала, также желание Великобритании удовлетворить за счет них свой корыстный интерес. Иметь дружественное еврейское государство в Палестине было заветной мечтой британских политиков, так как они решили бы все свои проблемы. Одна из них — Суэцкий канал, короткий путь в Индию, жемчужина британской короны; контроль над ним давал бы возможность англичанам господствовать над материальными ресурсами всей Азии. Политика поддержки сионистов была главной составляющей английской дипломатии на протяжении всей мировой войны. Такую же политику проводило правительство США, что наглядно проявилось в избирательных кампаниях в стране, во время которых евреи получали руководящие посты в разных городах. Поэтому англичане были очень встревожены, когда немецкий кайзер решил создать еврейское государство в Палестине раньше их, используя для этого своего союзника — Османскую империю[384].

Но не для всех христиан в Англии и США поддержка сионистов была связана только с меркантильными интересами. Сионисты подняли тему, которую обсуждали по обе стороны Атлантики как их друзья, так и враги. Многие христиане в эти годы желали, чтобы евреи обрели свою первоначальную родину — Израиль[385].

Точкой отсчета решения этого главного вопроса для евреев стали 70-е гг. XIX в., когда произошли знаменательные войны, после которых отсталая Османская империя больше не оправилась, а ближневосточный регион настоятельно требовал своего освобождения от мусульманской тирании. Такое развитие событий предвидел американский евангелист Уильям Блэкстон, написавший в 1878 г. известную книгу «Евреи прибывают», где высказал идею, что с возрождением еврейского государства наступит эра всеобщей христианской революции. Блэкстон тогда был под сильным впечатлением от проповедей великих евангелистов — Дуайта Муди и Сайруса Скоуфилда. У Скоуфилда идея возращения евреев на Землю обетованную имела эсхатологический характер. Также на Блэкстона подействовал популярный трактат Генри Граттана Гиннесса «Приближающийся конец света», написанный в 1879 г., в котором предсказывалось, что европейские нации в 1919 г. вновь создадут еврейское государство в Палестине. Гиннесс провозглашал: «Последний звонок нам будет, когда откроется тайна Бога и явится вновь Христос»[386]. В 1917 г. подобные пророчества печатались регулярно в евангелистской газете «Крисчен геральд».

Другим представителем христианской державы, поддерживавшим сионистов, был сэр Эндрю Уингейт, выдающийся государственный деятель британской империи, заявлявший, что история в настоящее время стремительно движется к «восстановлению евреями своей нации». В огромном трактате «Палестина, Месопотамия и евреи», написанном им в 1918 г. мы читаем: «Британская империя была выбрана, чтобы дать новое Евангелие нациям и избавление евреям». Обложку книги украшает художественное изображение въезда Алленби через главные ворота в Иерусалим, на фронтоне которых помещен панегирик в его честь от современного поэта. Роль Уингейта заключалась не только в книге, но и в том, что в будущем он стал главным архитектором израильских вооруженных сил[387].

Независимо от того, что евреи обо всем этом думали, представители христианских стран, деятельно занимавшие воссозданием их государства, считали, что таким образом они исполняют завет Иисуса Христа. Первым сионистом по праву считается Блэкстон. В 1890 г. он прибыл в Палестину, чтобы помочь евреям воссоздать свою родину. В 1891 г. Блэкстон собрал сотни подписей самых влиятельных американцев в поддержку евреев. Американский еврейский лидер Луи Брадис первым назвал Блэкстона «отцом сионизма». Именно в эти годы сионизм поддерживали многие представители англо-американской интеллектуальной элиты. Ему был посвящен популярный в 1901 г. роман-фэнтези М. П. Шила «Бог моря», в котором рассказывается о современном мессии, призывающим восстановить Израиль[388].

Поддержка британским правительством идеи создания еврейского государства нашла большой отклик у ирландцев и шотландцев. В 1917 г. в британском правительстве было очень много представителей от Уэльса и Шотландии, а премьер-министром был уэльский баптист Дэвид Ллойд Джордж. Девять других членов кабинета были евангелистами и происходили из семей с традиционными взглядами. И хотя евангелисты никогда не были сторонниками либеральной партии, но именно один из них, А. Д. Бальфур, стал министром иностранных дел в этом правительстве. Как богослов, Бальфур с 1914 г. читал лекции Гиффорда в Глазго. Их постоянно посещал евангелист Клайв Стейплз Льюис, написавший впоследствии книгу «Теизм и гуманизм», в которой рассказывает, как повлияли эти лекции на его религиозное образование. (Бальфур также проявлял большой интерес к гипнозу и паранормальным явлениям.)[389]

Не последнюю роль в поддержке сионистов правительством США играли религиозные идеологи, главным представителем которых являлся сам американский президент Вудро Вильсон, сын пресвитерианского священника. Луи Брэндайс[390], хорошо зная желание сионистов заполучить поддержку христиан, убедил в 1916 г. Уильяма Блэкстона начать кампанию среди протестантов и евангелистов, чтобы они также выступили в их защиту, так как протестанты имели прямой доступ к президенту Вильсону. Но, как и британское правительство, Вильсон использовал поддержку евреев лишь в политических целях, хотя официально позволял американскому раввину обращаться к себе с такими словами: «Достойный сын пастора, ты обязан помочь вернуть Святую землю ее людям»[391].

Принятие Декларации Бальфура в 1917 г. вынудило Великобританию и США отойти от той позиции, которую они упорно защищали до этого в деле поддержки сионистов. 2 ноября 1917 г. в письме министра иностранных дел Великобритании Артура Бальфура к представителю британской еврейской общины лорду Ротшильду в частности говорилось: «Правительство Его Величества относится благосклонно к восстановлению национального очага для еврейского народа в Палестине и приложит все усилия к облегчению достижения этой цели». Через три месяца последовал ответ антисионистов на эту декларацию. В нем мы читаем: «Нельзя допустить, чтобы после принятия этой декларации могли пострадать гражданские и религиозные права других нееврейских общин в Палестине, а также нарушить их политический суверенитет, которым наслаждаются евреи в нашей стране»[392]. С небольшими поправками принятие Декларации Бальфура стало полной победой сионистов в Англии, США и даже в России. Российские евреи испытывали непостоянство политической обстановки после крушении царского самодержавия, а пришедшая в результате Февральской революции буржуазия, несмотря на поддержку из-за границы, с трудом держалась у власти. Опубликование Декларации Бальфура почти совпало с большевистским переворотом в России.

Христиане всего мира ликовали, но больше всего — знаменитый американский богослов и проповедник А. Б. Симпсон, являющийся основателем Христианского и миссионерского альянса, ярый пропагандист диспенсационализма и эсхатологии. Симпсон плакал от радости, когда читал Декларацию Бальфура на собрании своей конгрегации[393].

Свет в конце туннеля

Некоторые евреи, разделяя общее ликование своего народа от долгожданной победы на своем нелегком историческом пути, полагали, что сионизм, как явление, должен приобрести светский характер. Лидеры сионистов всегда имели прозападную ориентацию и поддерживали либеральную или социалистическую идеологию. Но, несмотря на это, очень многие из них опять возвращались к ортодоксии и эсхатологии. В то время, когда евреи Восточной Европы переживали погромы и изгнание во время Первой мировой войны, евреи в Западной Европе и США анализировали древние духовные тексты своей религии и по-новому трактовали апокалипсис и пришествие нового мессии[394]. Большинство из них лишь повторяли старые идеи Библии, но некоторые стали настоящими учеными. Именно известные европейские мистики не только продвинули еврейскую науку, но и помогли разрешить главный вопрос для евреев — возвращение на Землю обетованную.

Пессимизм евреев параллельно существовал в Европе с признанием их национального достоинства. И даже в новых для них условиях находились такие, которые называли себя жертвами антисемитизма. Например, молодой немецкий интеллектуал Гершом Шолем в августе 1916 г. отметил годовщину Первой мировой войны следующими словами:

Самым безопасным местом для евреев была Швейцария. Один из ее жителей, неоортодокс раввин Айзек Бреуэр, подобно Шолему, объяснял все вселенское зло, существующее в мире, развитием прогресса в науке и технике, отнявшего у людей Бога. Спасением от прогресса Бреуэр считал философский дуализм. Увлекаясь толкованием каббалы, он выдвинул идею: для того, чтобы создать мир, Бог использовал могущественный «цимцум»[397]. Поэтому место, ранее занимаемое Богом, было колонизировано могущественными силами, которые в действительности являлись лишь иллюзиями. Они не были связаны конкретно с сатаной, а представляли собой невидимый мир, называемый по-арамейски «sitra ahra» (другая сторона). В этом невидимом мире постоянно шла война со злом, в которой люди побеждены и превращены в рабов. Это сравнимо с тем, как современное государство лишает людей всего, вынуждая их вести войну против всех. Единственным спасением от нее является создание еврейского государства, но не такого, которое хотели построить светские сионисты. Бреуэр ратовал за государство, предсказанное в Торе, и которое является прототипом новой космической эры[398].

Таких же взглядов придерживался и раввин Авраам Ицхак Коэн Кук, лидер ортодоксальных еврейских поселенцев в Палестине, который с 1916 г. был раввином восточного округа Лондона. В последние годы жизни он стал также главным ашкеназским раввином Палестины, а его семья сегодня является самой уважаемой в Израиле, особенно среди ультра-ортодоксов. Начало войны в 1914 г. Кук встретил в швейцарском городе Санкт-Галлене, где он написал свое знаменитое произведение «Орот ха-Кодеш» («Светильники святости»), в котором одним из первых осудил войну с эсхатологической точки зрения. «Начавшаяся война, — писал он, — является самой страшной войной, но одновременно именно она положит начало восстановлению Израиля, о чем еще ранее говорил пророк». Подобно христианским диспенционалистам, Кук также полагал, что война приведет евреев к Сиону, а существующий мировой порядок — к краху:

Ужасы этой войны явились результатом дел рук человеческих с его врожденной греховностью и неспособностью быть мудрым:

Еще до Холокоста, во время Первой мировой войны, обсуждался вопрос о существовании мистической связи между апокалиптическим насилием, возвращением к Сиону и надежде на нового мессию. Свои взгляды Кук доводил слушателям раввинской семинарии, основанную им в Иерусалиме в 1924 г., одним из выпускников которой был известный продолжатель религиозного сионизма Мерказ ха-Рав. Он был сыном раввина Зви Ехуда, современного теоретика Апокалипсиса, на учение которого Кук постоянно ссылался в своих работах. Следуя идеям Зви Ехуда, религиозные евреи стремились к созданию мирового государства, начав с первых поселений в Палестине[400]. Несмотря на то, что современный Израиль является светским государством, в его руководстве представлен весь спектр общественно-политических сил, в том числе и религиозных.

Для того чтобы начать переселение в Палестину, евреи очень умело использовали политику министра иностранных дел Великобритании Бальфура. В 1860 г. туда переселились около семи тысяч евреев, а в 1914 г. число еврейских переселенцев составило уже 60 тысяч человек. Увеличение их численности постоянно сопровождалось конфликтами с арабами. С 1919 по 1930 гг. в Палестину прибыло 120 тысяч евреев, пик иммиграции приходится на 1925 год. Доля еврейского населения сразу же сильно возросла — от пяти процентов в 1880 г. до шестнадцати в 1931 г., и все это произошло до прихода в Германии нацистов к власти. В 1948 г. евреев в Палестине было уже 650 тысяч человек[401].

Увеличение численности евреев не способствовало миролюбию между евреями и арабами в Палестине. Уже в 1920 г. нападения на еврейские поселения со стороны арабов стали частым явлением, напоминавшим евреям погромы в Европе. Когда еврейские лидеры поняли, что британцы их больше не защищают, они стали организовать свои специальные отряды самообороны, известные как Хагана[402]. Происхождение современного Израиля и современного Палестинского национального движения имеют одну дату — дату публикации Декларации Бальфура[403].

Кошмары Сиона

Мечта евреев о создании своего государства подпитывалась антисемитским кошмаром, который они интерпретировали в апокалиптических фантазиях. Это мы видим перед самым началом Первой мировой войны. Так как еще со Средневековья евреи пропагандировали апокалипсис, то вся терминология этой темы — еврейская. Сегодня она, правда, в довольно модернизированной форме по-прежнему распространяется, потому что в конце XX в. евреи почувствовали опасность для уже ранее решенного ими «еврейского вопроса».

Еще в конце XIX в. антисемитские боевики составили поддельный текст, известный как «Протоколы сионских мудрецов». Первоначально это был стенографический отчет секретного совещания еврейских лидеров с описанием зловещих методов, которые будут применяться, когда они одержат верх над языческим миром. Прежде чем стать одиозным политическим опусом, он был лишь религиозным документом. Полный текст Протоколов впервые был напечатан в 1905 г. во втором издании труда известного российского религиозного писателя, публициста и общественного деятеля Сергея Нилуса «Великое в малом и антихрист как близкая политическая возможность». Нил ус трактовал понятие антихриста в еврейском контексте, что дало реакционным силам еще больше осознать, какую опасность для них представляют социализм и большевики[404].

«Теория заговора» десятилетиями муссировалась в России и стала вновь популярной перед началом революции в 1917 г. Эта теория была известна и в Западной Европе, особенно в Германии и Австро-Венгрии. Но Первая мировая война вскоре положила конец антисемитским настроениям, и «теорию» пропагандировали лишь религиозные фанатики.

После двух лет войны, во время которых немцы не уставали восхвалять союз с народами воевавших за них, германские СМИ вновь запестрели сообщениями о поисках национальных врагов. Теперь ими стали банкиры и ростовщики, разбогатевшие на лжи и спекуляции, которые также назывались вампирами, сосавшими немецкую кровь. Первоначально острие этой пропаганды было направлено против англичан, но во времена господства нацизма она приобрела самые ужасные формы. Конторские служащие хорошо знали, что Иисус будет с ними и поддержит их обвинения против англичан, обзываемых ими «фарисеями и лицемерами». У них было в ходу очень уничижительное еврейское оскорбление, в котором Англию называли «дверным глазком за народами», продавшей Христа за серебро. Немецкий пастор Герхард Толзиен называл Англию «Молохом, который пожирает все, вампиром, который сосет кровь из всех вен земли»[405].

Риторика была подготовлена, оставалось только найти цель, против которой ее можно направить. И этой целью стала мессианская нация евреев.

Подсчет евреев

Так как победа была еще далеко, а страдания людей, ставших «козлами отпущения» в первых поселениях на территории Палестины, только увеличивались, евреи с еще большим ожесточением стали сражаться на стороне Антанты против Германии. «Немецкий дух» 1914 г. основывался на идее божественной немецкой нации, оптимистически верившей в свою «молниеносную победу» в этой войне, но к 1916 г. от «духа» не осталось и следа. Все главные политические деятели Германии стали искать мир с воюющими странами, но те соглашались на него лишь после того, как Германия признает свое полное поражение в войне.

В 1916 г. усиливают свою деятельность националистические группировки, самой массовой из которых была экстремистская «Немецкая национальная народная партия». Такого же толка были и другие партии: «Пангерманский союз» и «Имперская лига молота». Их поддерживала патриотическая коалиция в правительстве, которая считала, что неудачи Германии вызваны подрывной деятельностью евреев[406].

В течение всего 1916 г. наблюдается нагнетание откровенной антисемитской пропаганды. Патриотические СМИ делали акцент на масонах, которых считали виновными в разжигании войн и регуляторами политических кризисов в мире. Особенно они критиковали французское масонство, которое за несколько столетий срослось с правящим классом Франции, и в его руках были республиканская и антиклерикальная партии страны. Правда, среди этих организаций было мало евреев. По этому поводу романист Арнольд Цвейг с иронией писал:

Ни магнат СМИ Великобритании Нордклиф, ни американский медиамагнат Хёрст не были евреями.

Мы уже говорили о лозунге 1918 г. «Удар в спину», позаимствованным пропагандистами из известной легенды, но первые его упоминания были еще задолго до поражения Германии в войне. Голод стал мощным двигателем и сразу превратил ненависть в паранойю, что стало настоящим «ударом в живот», вызвавшим антисемитскую агитацию. Начавшаяся в 1916 г. странами Антанты продовольственная блокада Германии вынудила пойти немцев на бунты и забастовки. Во время голода человек быстро понимает, кто виноват в его проблеме и знает, как ее решить. Весь свой гнев он направляет на богатых и спекулянтов, которые умышленно монополизируют продовольствие для личного обогащения. Богатые аристократы всегда были недосягаемы для народа, поэтому он вымещал свое недовольство на крупной и средней буржуазии, состоящей из потомственных ремесленных семейств, бывших в основном еврейского происхождения[408].

И это справедливое негодование народа усиливалось общим мнением о том, что евреи проявили себя плохо на войне. Согласно бытовавшему представлению, евреи всегда уходили от ответственности и даже, если носили военную униформу, всячески стремились быть не на передовой, а при штабе или в тылу. Протестные письма против евреев лились рекой в военное министерство. В октябре 1916 г. немецкий военный министр объявил: чтобы снять национальную проблему в стране, в армии надо провести перепись евреев. Перепись не давала повода к возмущению евреев, обидным для них было, что их называли дезертирами и мошенниками. Последовавшее вскоре заявление официальных лиц, что данная процедура не является проявлением антисемитизма, не имело больше никакого значения для евреев[409].

Сама перепись была справедлива и законна, если бы при этом не делали негативную оценку евреев. Тем более, эта перепись показала, что 80 процентов еврейских солдат действительно сражались на передовой. Но данные переписи власти скрыли от народных масс, которые по-прежнему считали евреев дезертирами и мошенниками. Немецкие власти сами поразились результатам переписи, так как она наглядно подтверждала их вину перед евреями. В 1919 г. лидер партии «Имперская лига молота» Альфред Рот в своей книге «Евреи в армии» также одиозно представил евреев в этой войне. Эта книга стала руководством по антисемитскому праву на многие годы[410].

Но мы не должны преувеличивать деятельность партии «Имперская лига молота» в приходе нацистов к власти. Сама по себе эта деятельность не привела к еще большей антисемитской активности и не породила неизбежные политические процессы 30-х гг. в Германии. Немецкие евреи по-прежнему находились в более выгодном положении, чем российские. Но для еврейских интеллектуалов эта перепись стала первым звонком, предвестницей их будущей трагедии. Плохое отношение к евреям было понятно в России и Турции, и обидно было, что Германия со своей передовой культурой оказалась тоже среди этих стран. В Германии также успешно прошла эмансипация евреев, которая началась после суда над пятидесятниками, после чего в стране больше не существовало проблем с дискриминацией по религиозному, идеологическому и национальному признаку. Евреи не могли об этом даже мечтать. Но и после этого государство не хотело отказываться от традиционной политики в отношении евреев. Все известные антисемитские кампании всегда носили уродливые формы. Однако мало кто тогда предполагал в Англии, Франции и США, что банальный антисемитизм станет основой государственной политики отдельно взятого государства.

Евреи никогда не могут забыть этого до сих пор. Когда было объявлено о проведении переписи философ Франц Розенцвейг горько сетовал:

Один из многих, кто очень тяжело переживал несправедливость по отношению к себе, был Арнольд Цвейг, военнослужащий немецкой армии в 1914 г., позже служивший в армиях Франции, Венгрии и Сербии. В это время он еще был светским евреем, на себе испытавшим, что такое антисемитизм, с которым он столкнулся в армии Германии. Тем не менее он нисколько не изменил отношение к Германской империи. Когда объявили о проведении переписи евреев, Цвейг мужественно сражался под Верденом, где происходили самые жестокие сражения в той войне. И после этого он остался верен военной присяге, несмотря на все отвращение к ней.

В наполненной яростью книге «Воспитание под Верденом» Цвейг изобразил ангела Азраила, владыку мертвого царства, который гудит в свой рожок и созывает погибших евреев, воевавших в немецкой армии; прежде чем отправить их души на тот свет, он вначале их считает. Таким образом, ангел хотел определить, сколько евреев погибло на войне, а сколько уклонилось от выполнения своего воинского долга перед Германией[411]. И все-таки перепись евреев в армии не могла не сказаться на Цвейге, он стал задумываться, почему является немецким евреем. По этому поводу он написал письмо Мартину Буберу, в котором отметил: «Если бы не было антисемитизма в армии, то свою воинскую обязанность можно было бы исполнять легко… так как я всегда считал себя гражданином Германии, а не иностранцем». Это письмо было отправлено по почте и попало в немецкий армейский штаб, находившийся в Литве, где было много евреев, также тяжело переносивших эту войну еще из-за того, что в ней западные евреи воевали против восточных евреев. Кроме того, что Цвейг был евреем, он также являлся пацифистом. К началу 30-х гг. благодаря своим романам о Первой мировой войне он получил мировую известность, к его голосу прислушивались все, активно выступавшие против войны[412].

1917 год начался в Германии великими торжествами в честь Мартина Лютера, сопровождавшиеся разными пропагандистскими заявлениями о возрождении немецкого христианства и отказе им от еврейских корней. Как в политике, так и в религии, евреи теперь не имели права голоса. И в этом Германия теперь напоминала Россию. Празднование Лютера, голодные бунты, перепись евреев в армии, все эти события ставят перед нами один важный вопрос: если военные неудачи немцев могли вызвать такую реакцию против евреев, то что будут тогда делать немцы, если они потерпят полное поражение в этой войне?[413] Даже немецкие евреи, которые хорошо трансформировались с немцами, вынуждены были сделать переоценку ценностей и хорошо подумать, а стоит ли чего-нибудь эта ассимиляция, или им надо вновь идентифицироваться с евреями. Таким образом, появление сионизма было спровоцировано многими явлениями, том числе празднованием годовщины Реформации в Германии в 1917 г., которое также совпало с днем опубликования Декларации Бальфура. Но некоторые ученые считают, что его возникновение больше связано с культурой самого иудаизма, значение которого стали отвергать народы, стремившиеся к национальной эмансипации.

Отвержение немцами евреев вынудило их искать союз с другими еврейскими общинами, например в России и Польше. До конца XIX в. западные евреи не признавали восточных евреев из-за их бескультурья и самобытности, а последние, в свою очередь, всегда восхищались западными евреями за их ученость и лоск.

Еще перед самой войной Мартин Бубер стал популяризировать богатую хасидскую культуру Востока, за что первым получил признательность восточных евреев, так как восхвалял их ортодоксальные ценности. Вместе с Францем Розенцвейгом Бубер осуществил новый перевод еврейской Библии, который дал немецким евреям достойно вести дискуссию с лютеранами. В 1920 г. Арнольд Цвейг сотрудничал с художником Германом Сруком, помогая ему рисовать портрет патриархального восточного еврея, к которому он написал свой комментарий. Эта работу они проводили с целью изменения отношений западных евреев к восточным евреям[414].

В 1919 г. Гершон Шолем защитил докторскую диссертацию о значении каббалистической мистики в современной истории, чем внес в ученый мир еще больше разногласий и споров по поводу иррационализма и апокалипсиса. Но, несмотря на острую борьбу и еврейскую цензуру, Шолем сумел достичь того, что Каббала стала преподаваться в еврейских учебных заведениях[415].

Потерянный мир

Кризис в Германии после ее поражения в войне совпал с глобальными изменениями в еврейских общинах Восточной Европы. Веками еврейская культурная жизнь здесь была сосредоточена на их религии, но после Первой мировой войны традиционный уклад еврейских общин был нарушен, а православная церковь искалечена. Под влиянием революционных событий в России в Западной Европе вскоре началась антисемитская пропаганда, и если евреи в 1914 г. считали Россию самым худшим местом для своего проживания, то после 1918 г. таким местом для них стала Германия.

Главные бои на Восточном фронте происходили в местах, где среди населения преобладали евреи. Поэтому государство, заинтересованное в своей безопасности, насильственно переселяло евреев в другие регионы или уничтожало их. Это было очень актуально для России, у которой в приграничных районах проживало несколько миллионов евреев, не лояльных к царскому режиму. Зимой 1914–1915 гг. Галиция, которая была частью территории Австро-Венгерской империи, стала ареной ожесточенных боев между русскими и австрийскими войсками, в результате которых погибло более одного миллиона проживающих здесь евреев. В российской армии, как и в немецкой, был распространен антисемитизм, который еще более усилился после пропаганды «теории заговора». Погромы следовали один за другим в течение месяца. В этом их поддерживали поляки. После взятия русскими Галиции численность убитых ими евреев составляла 200 тысяч человек. Чтобы правильно представить это время и происходящие события, мы воспользуемся фразой Тимоти Снайдера[416], называвшего людей Восточной Европы, которые творили эти злодеяния, «рубящими сук своего же дерева». Именно после этих самых событий ко всей дальнейшей истории России начинают применять термин «кровавый»[417].

Когда австрийцы вновь с помощью немцев взяли Галицию, они стали осуществлять пропаганду в свою пользу, рекламируя дикую жестокость русской армии в отношении евреев. Россия оправдывала свою жестокость мятежом, которые евреи собирались устроить против царской власти. Так как российское военное командование наперед предполагало, что немцы с австрийцами могут вновь захватить этот регион в 1915–1916 гг., оно предприняло все необходимые меры, чтобы местные евреи не стали воевать на стороне противника. С этой целью 600 тысяч галицийских евреев были насильственно переселены в другие районы страны. Подобное повторилось в 40-х гг., когда гражданское население этого региона, основную массу которого составляли евреи, было уничтожено. Американские евреи сравнили все эти ужасы, которые умышленно творили в отношении евреев, с турецкими злодеяниями против армян[418].

Но самым худшим последствием Первой мировой войны было разрушение Российской империи. Сам большевистский путч, называемый «русской революцией», унес не так много человеческих жизней, но именно он вызвал гражданскую войну, которая продолжалась с 1918 по 1923 гг. В ней принимали участие армии многих стран мира, включая США. Человеческие потери в этой войне исчисляются миллионами.

В Белой гвардии и Красной гвардии, воевавших друг против друга в этой войне, тоже было немало антисемитов. Например, среди красноармейцев существовал даже лозунг, ставший бравурной фразой: «Бей жидов, спасай Россию!». Но этот антисемитизм нельзя даже сравнивать с антисемитизмом, который был в царской России.

События начала XX в. изменили вектор истории России, что вызвало массовое недовольство и возмущение в стране, которые сопровождались многочисленными жертвами и страданиями всего народа, а не одних только евреев. Бойня, устроенная во время гражданской войны, коснулась всех. И наверняка 100 тысяч евреев, которые погибли в этой войне, были убиты не только белогвардейцами, но и красноармейцами[419].

Когда война закончилась, коммунисты получили полную власть и установили в стране диктатуру пролетариата, которая стала государством нового общественного строя, названного Советским Союзом. Евреи в государстве большевиков были представлены на всех уровнях и, прежде всего, на руководящих постах. Например, Лев Давыдович Троцкий, в 20-е гг. был бессменным военным министром страны.

Во всем цивилизованном мире, наблюдая за событиями в России, считали, что «русская революция» стала триумфом еврейского культурного Ренессанса. В новом государстве процветали еврейские культурные организации, особенно авангардисты и модернисты, среди которых в основном были одни евреи. Политический режим отменил все религии, так как считал, что они могут подавить культурную свободу граждан, которую они недавно только получили. Даже в 20-е гг. синагоги и иешивы[420] были вне закона и могли быть подвергнуты экспроприации, как церкви и монастыри Русской православной церкви, а за неповиновение новой власти можно было попасть в тюрьму или быть расстрелянным.

Представители любавического и бреславского хасидизма вынуждены были эмигрировать за границу. И если государство, созданное Лениным и Сталиным, не преследовало евреев по национальному и расовому признаку, то верующие крайне тяжело переживали атеистическую пропаганду, пик которой приходится на середину 30-х гг. Государство также запретило членам Коммунистической партии соблюдать еврейские традиции, особенно обряд обрезания, вынуждая их выбирать между верой и идеологией. Так как православная церковь полностью распалась, евреи в Советском Союзе и странах Восточной Европы вынуждены выбрать марксизм-ленинизм с его атеизмом[421].

У евреев в Советском Союзе был один выбор: эмигрировать или признать существующий строй с его новыми порядками. Хотя было много раввинов и их студентов, которые находились в глубоком подполье и, несмотря на жестокие репрессии в 30-е гг., по-прежнему продолжали исповедовать свою религию. Евреи, выжившие в Советском Союзе во времена репрессий, погибли от рук нацистов во время Второй мировой войны. К 1945 г. территория Белоруссии, где много веков жили евреи, была свободна от евреев, чего так желали немцы, начиная Первую мировую войну.

Отравление Европы

Крах Российской империи и образование на ее основе Советского Союза привело к новому обострению национальных отношений в стране. Но пример большевиков в России сподвигнул к таким же революционным авантюрам их последователей и в других странах Европы, которые также сопровождались кровопролитными гражданскими войнами. Хотя коммунистическая идея была не нова, но реальные успехи Ленина и Троцкого дали новый толчок для развития коммунистического движения в Европе. Из-за этой активности европейские консервативные деятели стали специально акцентировать еврейское происхождение коммунистических лидеров, особенно Розы Люксембург (Розалия Люксенбург) в Германии и беспощадного Бела Куна (Бела Морисович Кун) в Венгрии. Но к ужасу этих реакционеров евреи были представлены также во многих социально-демократических правительствах Западной Европы сразу после Первой мировой войны. Один из них был автором конституции Веймарской республики, на стороне которой был другой влиятельный еврейский олигарх Вальтер Ратенау. Веймарская республика образовалась в результате бедственного экономического положения Германии, в которое ее ввергло поражение в Первой мировой войне. Именно поэтому немецких евреев обвиняли не только в связях с большевиками, но и в экономическом кризисе 1922–1923 гг.[422]

И это сразу всех убедило, что евреи стремятся с помощью большевиков уничтожить все христианские государства Европы и создать на их основе Мировое еврейское правительство, как и было ими заявлено в знаменитых «Протоколах сионских мудрецов». Как только эта идея завладела умами народных масс, то больше уже никто не сомневался на счет главных виновников поражения Германии в 1918 г. Но даже если признать, что редко когда теорию заговора подтверждают такие неоспоримые факты, мы не можем также отрицать и того, что без организационного гения Ратенау немецкая империя не дожила бы до 1918 г. Если признать и его частью задуманного плана сионистов, стремившихся, таким образом, к уничтожению Германии, то выполнил эту задачу он более чем успешно. Несмотря на отсутствие связи Ратенау с сионистскими организациями, это все равно не спасло его от убийства в 1922 г., которое также стало смертельным и для Веймарской республики. (Это убийство произошло в день летнего солнцестояния, и это лишний раз подтверждает значение тайных и неоязыческих идей среди ультранационалистов.)

Некоторые военные лидеры Германии теперь открыто стали проповедовать антисемитизм. Выступая перед военными в 1918 г., кайзер Вильгельм говорил, что они ведут войну со зловещим союзом, во главе которого стоят евреи и «вольные каменщики». А после своего отречения и изгнания, когда Вильгельм мог бы свободно осудить нацистские погромы против евреев, он по-прежнему заявлял, что во всех его бедах виноват еврейско-масонско-британский заговор. В 1923 г. генерал Людендорф полностью поддержал Гитлера во время его смехотворного мюнхенского путча. А в 1927 г. он издал свой трактат под названием «Разрушение масонства через открытие их тайн», в котором представил масонство главным авангардом глобального еврейского заговора. Масоны и евреи, говорил он, ответственны за хаос, подрывную деятельность и революции, которые происходят в истории, так как с их помощью они создают Еврейское мировое правительство. Пятиконечная звезда большевистской России есть измененная шестиконечная звезда Давида. (Хотя Людендорф был на стороне Гитлера, он не считал его национальным лидером и осуждал Гинденбурга за решение сделать Гитлера канцлером в 1933 г., предупреждая, что этот демагог приведет Германию к пропасти.)[423]

Приход коммунистов к власти в Румынии также негативно сказался и на еврейском населении этой страны. После 1918 г. румынские консерваторы боялись подрывной деятельности российских и венгерских коммунистов, которых всегда ассоциировали с еврейскими сионистами. Именно из-за этой угрозы в Румынии была создана профашистская организация «Железная охрана», известная также и под названием «Легион архангела Михаила». В 40-е гг. боевики этой организации с огромным энтузиазмом уничтожили 300 тысяч румынских евреев, после чего немцы с восхищением восклицали, что румыны сделали за них работу[424].

Если революции в Западной Европе — это своего рода российский экспорт, то антисемитизм был коренным явлением. Все антисемитские теории были известны ей до начала 1914 г., но революция в России еще больше обострила их. Белоэмигранты, которых стало много в Берлине и во всей Западной Европе, после окончания гражданской войны в России принесли с собой огромный пласт антисемитской русской культуры. В их среде господствовала идея, что революция в России является вовсе не социальным переворотом, а религиозной войной евреев против православного царства, которое принесено ими в жертву своему кровавому богу. В 20-е гг. антисоветские пропагандистские плакаты белоэмигрантов носили не только антисемитский характер, но также были направлены против еврейской религии, ассоциируемой ими с сатаной. Еврейские коммунистические лидеры, такие как Троцкий и ему подобные, изображались на этих плакатах в виде священников, приносящих Святую Матушку Россию и ее христианских детей в жертву. Таким же антисемитским интерпретациям подвергалась и коммунистическая идеология[425].

Среди всех белоэмигрантских групп в Западной Европе были распространены «Протоколы сионских мудрецов», что вынудило западноевропейские СМИ уже в 1920 г. задавать своим читателям вопрос: чего надо больше бояться — «еврейского заговора» или прихода нацизма к власти в Германии? Именно благодаря российским белоэмигрантам «Протоколы сионских мудрецов» попали в руки к американскому магнату ирландского происхождения Генри Форду. Форд через свою газету «Дирборн Индепендент» сделал их достоянием всеобщей общественности, после чего эта подделка стала известна во всем мире. В 20-х гг. вышел арабский перевод этой книги под названием «Вариант геноцида»[426].

Историки не любят употреблять слово «неизбежность». Но именно они заявляют, что середина 20-х гг. является той неизбежной точкой отсчета, с которой начинается падение Веймарской республики и постепенная смена демократического строя в Германии тоталитарным. Если бы Гитлера не было вообще, в Германии все равно победили бы ультраправые силы. Историки до сего дня не перестают обсуждать причины Холокоста: действительно ли они кроются в немецком народе? Так в каком же году началась политика Холокоста: в 1933 или в 1941?

Первая мировая война привела к разрушению еврейской Европы. Ни один мыслитель в 1914 г. не мог предположить, что война может так все изменить.

Война пробудила у христиан Западной Европы интерес к евреям и их проблемам. До этого даже образованные люди мало о них думали, отдавая должное лишь их религии, которая повлияла на развитие многих народов. Теперь, оглядываясь, для нас очень важно понять причину любого проявления антисемитизма в мире.