Весь Браун Картер в одном томе

Глава 1

Я остановил свой «остин». Перед вычурными бронзовыми воротами кладбища он смотрелся этаким символическим стражем на границе жизни и смерти… Мы вышли из машины. Сержант Полник нажал большим пальцем на кнопку звонка, и его вдруг передернуло.

— Кладбища всегда наводят на меня тоску, даже когда они такие светские, как это! — сказал он наивно.

— А вы суеверны? — спросил я, крайне удивленный. — Трупы ведь — это ваш бизнес, сержант.

Его лоб покрылся сеточкой морщин.

— Против трупов я ничего не имею, — проворчал он, — морги меня тоже нисколько не волнуют, — его снова передернуло, — но кладбища — это другое дело, они беспокоят меня, лейтенант.

Кто-то вдруг внезапно материализовался по другую сторону ворот. Это был старик с копной седых волос, он выглядел настолько худым и сморщенным, что казалось, будто кровь, некогда бежавшая в его венах, давно высохла и превратилась в пыль.

Тяжело ступая, он пристально смотрел на нас, затем заговорил прокуренным голосом, от которого мне захотелось почему-то сначала выпить кофе, прежде чем входить…

— Что вам угодно? — раздраженно спросил он.

— Я — лейтенант Уилер, от шерифа, — произнес я громко и ясно, втайне надеясь, что это звучит так же значительно, как, например, Дж. Эдгар Гувер, — а это сержант Полник. Нам позвонили час назад и сказали, что вы только что обнаружили труп. Надеюсь, что это не было шуткой.

— Вам лучше пройти в контору, — неохотно сказал старик. — Мистер Уильямс ждет вас.

Он отпер ворота большим ключом, затем показал нам вниз на бетонную дорожку, по обеим сторонам которой ярко зеленела трава.

— Идите по этой дорожке, и она приведет вас к большому зданию. Я позвоню мистеру Уильямсу, дам ему знать, что вы приехали.

— Скажите ему, кто мы, — сказал я, — и что мы вовсе не намерены заниматься выяснением его доходов в такое утро, понятно?

Даже если он слышал мои слова, по его лицу этого нельзя было понять…

Полник втиснул свою тушу в машину, я устроился рядом с ним. Затем мы въехали в открытые ворота и поехали по бетонной дорожке. Через минуту мы остановились у впечатляющего бетонного здания с готическими арками, обрамляющими две массивные бронзовые двери. Сержант изумленно уставился на них, выходя из машины:

— Ничего себе!

Надпись над аркой, выложенная огромными бронзовыми буквами, гласила: «Вечный покой». Я сочувственно кивнул.

— Здесь все так чистенько, не правда ли, вам нравится?

Полник снова вздрогнул:

— Я представил, как моя старуха когда-нибудь будет здесь плакать, что совершенно невероятно, — и они ее вышвырнут за нарушение порядка.

Маленький человечек в аккуратном костюме торопливо спускался к нам по главной лестнице.

— Меня зовут Уильямс, — сказал он взволнованно. — Я здесь смотритель. Это ужасное происшествие, лейтенант, просто ужасное! Никогда прежде ничего подобного у нас не случалось.

— Уж не хотите ли вы сказать, что это первый труп у вас? — подозрительно спросил Полник. — У вас же не кафе-мороженое. В чем дело?

Лицо смотрителя сразу же вытянулось, рука его нервно скользнула за левый борт пиджака. Затем на лице снова появилось счастливое выражение.

— Но это же совершенно непредусмотренный случай, — запротестовал он. — Я, должен признаться, едва мог поверить в это, когда Джордан доложил.

— Кто это — Джордан? — спросил я.

— Человек, который открыл вам ворота, — объяснил он. — Он пришел на работу сегодня рано — закончить приготовления. У нас на одиннадцать назначена церемония погребения. — Он смиренно потупил глаза. — Это жена одного из наших горожан. Не знаю, как вам объяснить…

— Так что же случилось? — терпеливо спросил я.

— Я думаю, вам лучше взглянуть самому, лейтенант… э-э… Уилер? — Его рука потянулась к голове, как будто кто-то заставил его отдать честь, затем скользнула к шее и заскребла ее. — Джордан вызвал меня сразу же, как обнаружил это. Я просил его ничего не трогать, пока не появится полиция. Идемте, я провожу вас.

Он пошел впереди в сторону здания через лужайку, такую ровную, что трудно было представить, каким образом достигнута вся эта безупречность. Мы миновали фонтан с дугами прозрачной воды. Струи вылетали из ртов бронзовых херувимов, затем соединялись в виде дерева, омывая мраморные плиты со всех сторон.

Здесь на смерти хорошо зарабатывали, облекая ее в изящную форму и пряча под масками ангелов страдальческую гримасу вечности.

— Вот здесь, лейтенант. — Уильямс остановился и трагически указал пальцем.

Между тяжелым гранитным монолитом с одной стороны и скульптурой мраморного ангела с опущенными крыльями с другой было пустое пространство. Яма была аккуратно выкопана точно в центре, земля аккуратной кучкой высилась рядом. Я шагнул ближе и заглянул в шестифутовую яму…

— Ого! — сказал Полник сзади меня странным чужим голосом. — Это нереально… лейтенант, этого не может быть!

На дне ямы лежал саркофаг с ручками, которые казались золотыми. Крышку сдвинули. Внутри на мягком бархате лежало тело девушки — брюнетки с длинными вьющимися волосами.

Она была одета в элегантное вечернее платье из черного шелка, которое выгодно подчеркивало сверкающую белизну ее плеч.

Руки были аккуратно сложены на груди, глаза закрыты, на лице застыла мечтательная улыбка. На правой руке блестел золотой браслет с рубинами, мерцающими в солнечных лучах.

— Я не могу понять, как этот гроб мог оказаться здесь, — сказал Уильямс дрогнувшим голосом. Своими длинными пальцами он сильно потер лоб. — Я просто не могу представить себе, как это оказалось возможным. Ворота были заперты и всегда запираются в семь часов вечера, лейтенант!

Я неуклюже спустился вниз к самому саркофагу, затем слегка прикоснулся к обнаженной руке чуть выше браслета. Она была ледяной…

— Она мертва, лейтенант? — спросил Полник над моей головой. — Я имею в виду, не в трансе ли она или что-то в этом роде?

— Если это транс, то кому-то очень повезло. Вы бы лучше вызвали дока Мэрфи из конторы шерифа.

Несколько секунд не было слышно ни звука сверху, только тяжелое дыхание Полника.

— Телефон, лейтенант? — . наконец прохрипел он. — Есть ли он в здании?

— На обратном пути вы увидите боковую дверь, сержант, — отозвался Уильямс, — она ведет в сторожку. Там есть телефон.

— Так далеко, а поближе нет? — пробормотал Полник и побрел прочь, словно цирковой слон, не желающий балансировать на большом резиновом мяче.

Я начал тщательный осмотр девушки в бархатном саркофаге, особенно ее рук, лежащих крестом. Кто-то очень постарался уложить их, чтобы достичь такой симметрии…

Маленькое рыжеватое пятнышко бросилось мне в глаза между первым и вторым пальцами ее правой руки.

Когда я за запястье приподнял слегка ее руку, под ней в ткани платья оказалась маленькая дырочка от пули, окруженная колечком засохшей крови.

Итак, никакой это не транс, на который так надеялся Полник, и док Мэрфи нам не был нужен, чтобы установить ее смерть. Единственное, что он должен сказать, — когда и как она умерла…

Откуда-то сверху донеслось почти рыдание.

— Лейтенант, — голос Уильямса сорвался от отчаяния, — это не след от выстрела?

Я вскарабкался наверх, стал рядом с ним на свежей зеленой траве. Его руки находились в постоянном движении — одна скребла шею сзади, другая, казалось, искала себе пристанища где-то внутри пиджака на гладком белом жилете…

— Проклятье! Теперь все это получит огласку! — Его глаза округлились при этой мысли. — Газетчикам повезло сегодня, лейтенант! Я не знаю, что скажет начальство, — ничего подобного не случалось с нами прежде.

— Вы удивляете меня, мистер Уильямс, — сказал я мрачно, — вы имеете в виду вот этот саркофаг? Он что же, первый у вас?

Скребущие пальцы оставили в покое шею и с бешенством схватились за мочку уха.

— Сейчас не время для плохих шуток, лейтенант! — Его лицо побагровело. — Вы, кажется, не отдаете себе отчета, какая это для нас трагедия!

— И для девушки в саркофаге, — подхватил я. — Она была убита.

— Да, да, конечно, — его пальцы снова затихли, — просто теряешь голову в такой момент, вы уж простите меня.

— Вы когда-нибудь встречали ее прежде? — спросил я без всякой надежды на ответ.

— О да, — кивнул он. — Много раз, лейтенант.

— Вы хотите сказать, что знаете ее? — Я вытаращился на него, и теперь уже я начал чесать затылок. — Кто она была?

— Мисс Кейнс, — ответил он, брызгая слюной, — это именно она занималась всеми приготовлениями.

— «Приготовлениями»?

— Она была личным секретарем доктора Торро, — сказал он. Как будто это объясняло все.

— Какими приготовлениями?

— Для церемонии погребения его жены сегодня утром, — болезненно морщась, сказал Уильямс. — Я же говорил вам раньше, вы не помните, лейтенант? Церемония назначена на одиннадцать — готовилось все необходимое для погребения миссис Торро.

Шериф Лейверс сидел за своим столом и смотрел на меня с негодованием, как будто хотел сорвать на ком-то дурное настроение, а я оказался ближе всех.

— Который теперь час? — проревел он.

Я посмотрел на часы:

— Пять минут двенадцатого.

— Итак, пять минут назад миссис Торро похоронена в той же могиле, где вы нашли труп секретарши доктора? — Он передернулся при этих словах, и я его понимал. — Кажется, придется оставить все остальные дела на ближайшие две недели, понимаете, Уилер? Слишком много разных разговоров об этом. Даже если вдруг разразится третья мировая война, они даже не заметят этого!

— Да, сэр, — сказал я, потому что больше нечего было сказать, а что-то надо было сказать…

— Торро, как сказал этот смотритель, один из наших самых известных граждан. — Лейверс откусил кончик сигары и с потрясающей точностью выплюнул его в металлическую урну возле своего стола. — Он ведущий психиатр в городе, состоит членом семи или восьми различных комитетов по самым важнейшим из важнейших причин. Боже мой! Они сотрут нас в порошок, если мы не сможем разобраться в этом деле!

— У вас есть какие-нибудь соображения, шериф?

Он смерил меня жестким, почти враждебным взглядом.

— Есть одно, и именно вы сейчас нужны, Уилер, как это ни противно мне сознавать! Я хочу, чтобы вы сконцентрировались на этом деле и исключили все остальное, и женщин в том числе. У вас будет все необходимое, только назовите — и получите. Может, вызвать и отдел расследования убийств по этому случаю?

— Это кладбище находится в вашем округе, шериф, — сказал я как можно мягче. — Но я не думаю, что работа будет проводиться только на его территории.

— Одинокий волк — непревзойденный сыщик! — Он ехидно осклабился. — Вы бы лучше помнили о своей репутации. Если на этот раз произойдет осечка, с вами будет все ясно, Уилер!

— Да, сэр, — сказал я терпеливо. — А вы, должно быть, не забыли, я спросил, есть ли у вас какие-либо соображения, но вовсе не о правилах хорошего тона или как быть примерным лейтенантом. Соображения, как приблизиться к этому лекарю-врачевателю горячих голов, вот что меня интересует. Немного о его жене и его секретарше — кое-что из того, что знают в городе и чего не знают! Я уверен, что если здесь есть какая-то грязь, то вы как раз тот, кто это знает! — восторженно закончил я.

Наступила пауза, угроза мелькнула в глазах шерифа — только на мгновение, но три затяжки сигары и мысль о том, что сказал ему доктор в последнее посещение, сделали его голос мягким.

— Я послал к нему Полника рассказать о его секретаре, — сказал он, игнорируя мои вопросы. — К тому времени, как закончатся похороны его жены, он привыкнет к этой мысли и не будет так шокирован. Вам будет легче его допрашивать, когда вы пойдете к нему, не так ли?

— Может быть, мне ходить за ним хвостом, — язвил я, — и приговаривать: сожалею о вашей утрате, доктор, такое несчастье, выпейте еще и расскажите мне обо всем этом… а?

Голова Лейверса утонула в клубах сигарного дыма.

— Вы можете действовать, как вам угодно, лейтенант! — сказал он, и голос его дрогнул, — но либо вы справитесь с этим делом, либо вмешается отдел расследования убийств.

— О’кей, — сказал я безнадежно. — А что касается того, что у меня будет все необходимое, догадываюсь, что трехнедельный отпуск сюда не относится?..

Глава 2

Доктор Джейсон Торро был высокий тощий малый, что-то около сорока, с аскетическим лицом и коротко остриженными волосами. На нем был прекрасно сшитый темный костюм, который мог стоить около трехсот долларов, все аксессуары прекрасно гармонировали со всем его обликом. Сильные руки с длинными чуткими пальцами постоянно двигались по полированной доске стола, пока он говорил.

— Я понимаю вас, лейтенант, — спокойно сказал он. — Бог знает, кому понадобилось убивать бедную Бернис Кейнс, но кто-то это сделал, и должно быть произведено расследование. — Он беспомощно пожал плечами. — Думаю, вы представляете, в каком шоке я находился после того, как ваш сержант рассказал мне обо всем за полчаса до погребения. И они оставили ее тело в могиле Марты!

Он резко поднялся со стула и прошел к окну, встав спиной ко мне.

— Это не могло быть совпадением, не так ли, лейтенант? — Его голос звучал глухо.

— Не похоже на то, — сказал я вежливо. — У вас есть враги, доктор?

— Боже мой, — он пожал плечами, — я надеюсь, что у меня нет врагов, которые бы настолько меня ненавидели!

— А как насчет девушки — вашей секретарши? У нее были враги? — спросил я.

— Не знаю, — медленно сказал он. — Бернис была моим личным секретарем, лейтенант. Очаровательная девушка, великолепный секретарь. Что она делала до и после работы, мне не было известно.

— Между вами были строго деловые отношения, ничего личного?

Он обернулся.

— Я не против вашей настойчивости, — ответил он резко, — но ведь я вам уже сказал, что она была только моим секретарем.

— Конечно, конечно, — сказал я мягко, — и как долго?

— Год, может быть, больше, я могу уточнить, если угодно.

— Может быть, позднее, — сказал я. — Как вы пришли к решению принять ее к себе на работу?

— Моя последняя секретарша ушла с работы, она собиралась выйти замуж, — сказал он жестко. — Одно из бюро по найму прислало пять или шесть человек. Бернис оказалась лучше всех, и я ее нанял.

— Она не была замужем?

— Я не интересовался.

— Был ли у нее постоянный знакомый?

— Как долго я еще буду повторять, лейтенант, — он почти кричал, — я ничего не знаю о ее личной жизни!

— Если я не задам вам этих вопросов, доктор, — сказал я терпеливо, — многие другие зададут, в том числе и газетчики. Вряд ли тело вашей секретарши оказалось в могиле вашей жены по ошибке. Это выглядит так, будто кто-то имел достаточно оснований ненавидеть не только вас, но и вашу жену.

Он опять побледнел.

— Я не собираюсь мучиться в раздумьях над этими гнусными предположениями, лейтенант. Если вы будете продолжать задавать вопросы в том же духе, я сейчас же вызову моих адвокатов!

— Ваше право, доктор, — согласился я. — Но тот факт, что тело девушки было положено именно в могилу вашей жены, имеет какое-то значение, вы согласны?

Он сел, и опять его пальцы задвигались по крышке стола.

— Я осознаю, что… — Его голос упал почти до шепота. — Простите, ваши вопросы, конечно, вполне уместны, но именно сейчас они для меня особенно неприятны, почти невыносимы.

— Конечно, я могу это понять, — сказал я. — Но я вынужден их задавать.

Торро закурил сигарету, чтобы дать рукам какое-то занятие. Затем нервно выпустил дым. Руки его сильно дрожали.

— Моя женитьба была неудачной, лейтенант, — сказал он, быстро выговаривая слова, — это было ошибкой. Мы оба поняли это через год, но как-то ничего не предпринимали. — Горькая улыбка скривила уголки его губ. — Я думаю, что мое профессиональное и социальное положение сыграло решающую роль в этом, а Марта радовалась роскоши и социальному престижу, который она, как моя жена, имела. В последние пять лет мы совершенно не имели ничего общего. Мы только мучили друг друга, и все. — Он с силой затушил сигарету в стеклянной пепельнице и потер руками лоб. — Так вот, — сказал он. — Хотите знать правду, лейтенант? Мы были любовниками, я и Бернис, в течение последних шести месяцев.

— И вы все-таки не знаете никого, кто мог иметь мотивы для убийства, из ревности например?

— Нет, — сказал он решительно. — Ни одного человека. Она приехала из Денвера. У нее нет ни друзей, ни родственников здесь, в Пайн-Сити.

— А как насчет вашей жены, — предположил я, — возможно, был кто-то, кто сказал ей о вас и Бернис Кейнс, надеясь, что она пойдет на убийство из-за мести?

— Я не знаю, догадывалась ли Марта о нас или нет, — устало произнес Торро, — даже если бы она знала, сомневаюсь, что это хоть сколько-нибудь могло ее обеспокоить. Марта была женщиной очень практичной — и если бы в ее жизни был другой мужчина, я никогда бы не узнал об этом, лейтенант. — Он пожал плечами. — Но когда я начинаю думать об этом, мне кажется, что совсем не знаю, чем жила Марта, что она делала.

Я достал сигарету.

— Да, помощи от вас мало, — сказал я мрачно и зажег спичку.

— Извините, — механически ответил он, — но сейчас я не могу мыслить логически. Может быть, вам следует поговорить с Таней Строуд, она могла бы рассказать вам больше.

— Таня Строуд? — спросил я.

— Она была ближайшей подругой Марты и знала о ней все. — Его рот скривился в гримасе отвращения. — Они всегда были вместе — ленчи, коктейли, демонстрации моделей, салон красоты, — иногда мне казалось, что она и обо мне знает больше, чем даже сама Марта! У нее квартира на Лейксайд. Она вдова, и все ее время уходит на собственные развлечения, денег для этого у нее достаточно. Ее покойный муж сколотил миллион и, возможно, с огромным удовольствием стал бы тратить эти деньги, а коронарная недостаточность лишила его этой радости.

Он нацарапал адрес на листке из блокнота и протянул его мне.

— Таня была очень взволнована на церемонии сегодня утром, — сказал он сухо. — Она громко кричала и была почти в истерике, ну прямо-таки профессиональная плакальщица.

— Бьюсь об заклад, мистер Уильямс не был в восторге от этой сцены, — сказал я.

— Уильямс? — Внезапный интерес в глазах. — Смотритель кладбища, вы его имеете в виду? Интересный, очень интересный случай. Боязнь червей — любопытная мания, лейтенант. Вы заметили, как он постоянно чешется?

— Я обратил внимание, — сказал я.

— Мне кажется, это своего рода комплекс вины. — Голос Торро зазвенел от профессионального любопытства. — Я бы очень хотел им заняться. У меня есть теория о людях его профессии: они имеют дело только с мертвецами и теми, кто их хоронит, всю свою жизнь. Я думаю, что все это может очень легко вызвать определенный комплекс, и довольно сильный. Вы понимаете, через какое-то время их начинает удивлять, что они все еще живы. Ведь посудите сами, вокруг них все умирают, кроме них!..

— Это интересная теория, доктор, — осторожно сказал я, — но думаю, что у него просто экзема!

— Неужели, — изумился он, — я в этом очень сомневаюсь!

— Вы думаете, что у него вот эта самая «пляска червей»? — Меня передернуло при этой мысли.

— Ему кажется, что черви разъедают его изнутри, и такое ощущение его не покидает, — сказал Торро, с энтузиазмом кивая, — это как бы расплата за то, что он жив и живет среди мертвых… — Первый раз за все время лицо его оживилось. — Ну ладно, говорит ему подсознание, я виновен в том, что еще жив среди мертвецов, но я ведь тоже когда-нибудь умру. Не смейтесь, лейтенант, логике нет места в уме такого индивидуума.

— Какой уж тут смех? — возразил я нервно. — Вы как раз вернули меня к жизни!

По дороге к дому Тани Строуд я собрался где-нибудь перекусить. Но воспоминаний о теории Торро было вполне достаточно, чтобы отбить всякий аппетит.

Лейксайд-Драйв располагалась как раз напротив озера. Спокойная гладь ярко-синей воды, освещенной лучами раннего утреннего солнца, невольно навевала мысли о том, что люди, живущие у этого озера, так же безмятежны и спокойны, как и дикие утки, лениво путешествующие вдоль берегов.

Я поставил машину недалеко от дома, вошел внутрь, поднялся в лифте на двенадцатый этаж, подошел к двери и нажал кнопку звонка.

Разноцветное видение открыло дверь и смотрело на меня, а мне пришлось потратить немного времени на то, чтобы, наконец, сориентироваться и увидеть все в правильной перспективе: ярко-рыжие волосы и красные губы, глаза — ярко-синие, свитер — ярко-желтый и такие же колготки.

Она была, что называется, хорошо сложена, хотя и это не то слово!

Ее грудь представляла собой дивное творение природы, тонкая талия плавно переходила в точеные бедра. От этого великолепия у меня захватило дух.

Ее лицо — наконец я перейду к нему — было слегка припухшим, как после слез, и выглядело совсем детским. Холодность в ее глазах исчезала по мере того, как она рассматривала меня…

— Я рада, что вы пришли, — сказала она хрипловатым голосом, — я как раз думала о вас. Входите!

Она повернулась и пошла в комнату, я последовал за ней, с наслаждением созерцая округлости ее ярко-желтых бедер. Мы вошли в гостиную с видом из окна на озеро, с роскошной мебелью в восточном стиле, которая была в моде пару лет назад.

— Садитесь, — скомандовала она, указав на длинную низкую кушетку, которая тянулась вдоль всей стены.

Я повиновался. Она подошла к окну и дернула за шнур, шторы сошлись вместе, словно отрезав солнечный свет и вид на озеро. В интимном полумраке она подошла обратно к кушетке.

— Вы верите в телепатию? — Ее голос слегка дрожал, когда она скользнула на кушетку рядом со мной, прижав свое бедро к моему.

— Торро предупредил вас о моем визите? — спросил я, так как это было первое, что пришло мне в голову.

— Торро? — Ее рот скривился в гримасе отвращения. — Пожалуйста, не упоминайте этого дьявольского имени!

— Но если это не он, то как еще вы могли узнать, что я еду к вам?

— Ты не поймешь, — выдохнула она. — Я чувствовала, что кто-то мне очень нужен, когда вдруг прозвучал звонок. Я открыла дверь, и там был ты! Понимаешь, дело не в имени и не в цели твоего прихода — подписка на журналы или проверка водопровода. Полчаса удовольствия, и я забуду, что ты когда-то существовал! — Она прижалась ко мне плотнее, я ощутил тяжесть ее грудей.

Глаза у нее закрылись, и она пробормотала: «Поцелуй меня!..»

— Возможно, ты уже в забвении, — хрипло сказал я, — но железные объятия полицейского не сможешь не оценить!

Ее глаза широко открылись.

— Кого?

— Лейтенант Эл Уилер, из конторы шерифа. А вы — миссис Строуд, одно из моих видений, обретшее плоть и кровь, — я погладил один из ее локонов, — так восхитительно ожившее!

Она дернулась прочь от меня — безупречная статуэтка в ярко-желтых колготках.

— Черт! — воскликнула она негодующе. — Почему же ты сразу не сказал, что ты из полиции!

— Ну, — кротко улыбнулся я, — полисмены тоже люди, а то, что ты собиралась предпринять, случается не так уж часто в нашей скучной серой жизни.

— Вы бы лучше перешли к делу, лейтенант! У меня сегодня дел по горло.

— Я заметил это, как только вошел, — согласился я. — Я расследую убийство Бернис Кейнс.

Таня Строуд выдавила две слезинки и предоставила мне проследить, как они медленно скатывались по ее щекам.

— Это как раз то, что я старалась забыть! — сказала она дрогнувшим голосом. — Моя лучшая подруга Марта — самый дорогой мне человек в мире — похоронена сегодня утром. А ее могила была осквернена трупом этой ужасной женщины!

— Бернис Кейнс? — уточнил я, пытаясь не отвлекаться от хода мыслей.

— Женщина, которая превратила жизнь Марты в настоящий ад! — бросила она мне в лицо. — Но так же, как и ее, я обвиняю Джейсона Торро — этого дьявола! Он виноват во всем — в том, что Марта умерла такой молодой и что та, другая женщина была убита! Это его вина!

— Почему вы так думаете?

— Вы не поймете, — усмехнулась она, — все вы, мужчины, одинаковы.

— Разве не одного из нас вы жаждали пять минут назад? — спросил я невинно.

Она раздраженно передернула плечами:

— Вы прекрасно понимаете разницу, лейтенант. Одно дело чисто физическое влечение, и совсем другое — здравомыслие.

— Попробуйте все же объяснить, — предложил я, — я сочувствующий тип.

— Знаете ли вы, как умерла Марта? — спросила она дрожащим голосом.

— Нет, — признался я, — у меня еще не было времени выяснить это.

— Тогда найдите время, — приказала она. — Это стоит того. Она просто потеряла голову из-за этого «соблазнителя», ее мужа! Это из-за него она постоянно пребывала в таком состоянии, что не знала, какой конец лучше!

— Вы думаете, что она покончила с собой?

— О нет, — сказала она с холодной улыбкой. — Торро был слишком умным, чтобы допустить что-нибудь подобное. Это был несчастный случай. Бедняжка, она все время была в таком смятении, а водить эти спортивные машины нужно со спокойной душой. Рано или поздно подобное должно было случиться! И этот монстр все предвидел!

— Вы имеете в виду, что она была убита в автомобильной катастрофе? — спросил я.

— Это они так представили, — мрачно проговорила Таня Строуд. — Но я уверена! Он запланировал это!

— Интересная история, — пробормотал я. — Стоит этим заняться.

— Вы не верите мне, не так ли? — Рыжие волосы рассыпались роскошными волнами, когда она встряхнула головой.

— Немного есть. Не очень-то все это правдоподобно, — сказал я честно. — У меня уже есть одно убийство, и я не согласен приобретать еще одно, это не рынок, миссис Строуд.

— О, мужчины! — простонала она. — Если вы не верите мне, спросите Фрэнка Корбана — он вам расскажет!..

— Фрэнк Корбан?

— Он был настоящим другом Марты, — горько сказала она, — таким же, как и я.

— Конечно, я опрошу его, — сказал я. — Где я могу его найти?

Крепкими белыми зубами она закусила нижнюю губу.

— Возможно, это ему не понравится. Вы не говорите ему, что это я назвала его имя, хорошо?

— Честное слово лейтенанта полиции!

— Он живет на том берегу озера, — сказала она, — место называется «Убежище», вы сразу найдете.

— Я сейчас же пойду к нему, — сказал я.

— Он вам понравится. У него прекрасное чувство юмора, и он постоянно шутит. — Она улыбнулась, ее мягкая рука легла на мое бедро. Внезапно длинные ногти вонзились в тело. — Но пожалуйста, будьте осмотрительны, лейтенант, — прошептала она. — Фрэнк очень веселый малый, но иногда бывает непредсказуем. Не надоедайте ему вопросами, хорошо?

— Я постараюсь не нервировать его, — пообещал я. — Будьте добры, вытащите ваши ногти из моей ноги, а?

Она томно поднялась с кушетки, потянулась и сладко зевнула. Тонкий желтый свитер обрисовал все изгибы ее тела. Затем она так же медленно выпрямилась.

— О Боже, — почти застенчивое выражение появилось на ее лице, — вы так спешите, лейтенант, что не даете возможности бедной девушке опомниться.

Когда я вставал с кушетки, она спросила:

— Вы не хотите выпить чего-нибудь? И почему бы вам не остаться еще немного?

— Я воспользовался бы, Таня, — сказал я, вставая, — этим приглашением, но не сейчас. Может быть, в другой раз?

— Не думаю, — равнодушно ответила она. — Теперь или никогда, это мой лозунг. Забавно, что так много парней, которые выглядят вроде бы мужчинами, в конце концов оказываются кроликами!

— Недавно в Голливуде, — сочувственно объяснил я ей, — я раздобыл автограф Кролика Роджера, и это в какой-то мере изменило все мое мировоззрение.

Глава 3

Местечко, которое называлось «Убежище», вполне соответствовало своему названию. В тенистых уголках парка я видел парочки, причем совершенно невозможно было определить, где он, а где она. Прически были абсолютно одинаковыми, так что приходилось смотреть ниже: если брюки, то парень, если юбка, то девица. Иногда до меня доносился запах хорошего шотландского табака. Начать, что ли, курить трубку, этакую старинную, изогнутую?

Дом был простроен в псевдотюдорианском стиле, но это была всего лишь неудачная имитация этого стиля, который так хорошо смотрелся в Англии. Я когда-то бывал там и знаю, что это такое. Я дернул за шнур на солидной дубовой двери. Старинный бронзовый звонок яростно звякнул, оповещая обитателей дома, что кто-то снаружи ждет.

Прежде чем звук звонка затих, в дверях появилась горничная. На светлых, коротко остриженных волосах лежала благочестивая белоснежная Шапочка, которую можно было увидеть только в голливудских фильмах довоенных лет.

Даже если бы она и изобразила улыбку, то это было бы лишним, потому что всем своим изящным телом, которое четко вырисовывалось под черной униформой, она говорила: «Входи, незнакомец, ты дома».

Прошла почти минута, но не было сказано ни слова, мы только смотрели друг на друга. Я считал, что она должна произнести, к примеру: «Да, сэр?» Еще минута молчания — и я почувствовал, что больше не выдержу.

— Если вы ничего не имеете против, — сказал я доверительно, — я был бы счастлив составить вам компанию вместе с пылесосом.

— Что бы вы ни продавали, — сказала она спокойно, — мы либо купим, либо не купим это.

— Лосьон для лица, который я продаю, смывает все, в том числе того парня, который надоедал вам на прошлой неделе. В его состав входят лучшие масла и ароматизаторы, и вы можете…

— Вы что, ненормальный? — Ее вздернутый носик пренебрежительно сморщился.

— Я полицейский. Лейтенант Уилер из управления шерифа, но вы можете называть меня просто Эл.

— Мне не хочется вас так называть. — Глубокое разочарование было на ее личике. — если вы сыщик, то я…

— Ничего не говорите! — опередил я ее, показав свой значок. — Мне нужно поговорить с Фрэнком Корбаном.

— Так вы на самом деле сыщик? — Она уставилась на значок, потом подняла голову и взглянула на меня без интереса. — Подождите здесь, я узнаю, примет ли он вас.

В ожидании я закурил и поразмыслил. Если появился такой новый тип горничных, то не лучше ли мне забросить закон и порядок и наняться в бюро услуг.

Дверь открылась. Горничная посмотрела на меня снисходительно, будто удивляясь, что я не исчез.

— Мистер Корбан примет вас, лейтенант.

Я вошел в широкий холл, подождал, пока она закроет входную дверь, затем пошел следом за ней, вернее за ее платьем из черного сатина, дальше. Мы подошли к другой двери, она постучала и встала сбоку.

— Мистер Корбан ждет вас, — сказала она резко, — бьюсь об заклад, он тоже примет вас за ненормального.

У меня не было времени для возражений. Я вошел в комнату, которую вы сразу бы назвали кабинетом. Она была отделана дубовыми панелями, на которых висели охотничьи трофеи и огнестрельное оружие в стеклянных витринах. Четыре кожаных кресла стояли аккуратным полукругом около массивного камина, и в одном из них сидел тип и курил трубку с длинным мундштуком и чрезмерно большим чубуком.

Увидев меня, он поднялся. Радостная улыбка у него на губах и прозрачная кожа, обтягивающая скулы, рождали умилительное чувство, что на все смотрит череп с распахнутым ртом.

— Лейтенант Уилер, не так ли? — Он протянул худую руку и холодными пальцами на мгновение сжал мою кисть. — Я заинтригован, лейтенант, мне не так часто наносят визиты из полиции. — Он издал клокочущие звуки, и я сообразил, что это смех, которому предшествовала шутка, а я этого не понял.

— Я расследую убийство девушки по имени Бернис Кейнс, — сказал я официальным тоном, — и миссис Строуд сказала мне, что вы можете оказать посильную помощь.

— Таня так сказала? — Он вынул трубку из бескровных губ и изобразил на лице изумление. — Что же заставило ее так сказать?

— Может быть, она приняла меня за ненормального, как ваша горничная? — предположил я холодно.

— О Боже! — Он стукнул концом трубки по верхним зубам, и этот звук отозвался у меня на нервах. — Бетти опять была груба?

— Если Бетти — ваша горничная, то вы правы, — сказал я. — Догадываюсь, что она своего рода уникум в ведении домашнего хозяйства.

— Вот всегда она такая. — Он немного поклокотал. Это была небольшая разрядка, и можно было подумать, как себя вести. — Но по дому она не имеет себе равных. Поэтому я не обращаю внимания на ее выходки. Пожалуйста, примите мои извинения, лейтенант.

— Когда есть на что посмотреть, кто будет слушать, что она говорит, — галантно произнес я.

Корбан с понимающим видом попыхтел своей замысловатой трубкой и кивнул, улыбаясь.

— О да, она довольно привлекательна, правда? Я знал, кого подобрать на это место.

— Униформу тоже вы подобрали? — сказал я.

Его густые пушистые брови насупились, темно-карие глаза потемнели.

— Мне не нравится ваша шутка, лейтенант, поэтому я проигнорирую сказанное.

— А вот я не могу проигнорировать убийство Бернис Кейнс, — сказал я. — Как заметил доктор Торро, они были близкими друзьями, и он не может поверить, что у него есть враг, способный убить девушку и положить ее в могилу, ожидавшую его жену. Таня Строуд так говорит об этом: доктор не кто иной, как дьявол, который свел свою жену в могилу, и она нисколько не была бы удивлена, если он убил бы и девушку. А как вы считаете?

Кожа на черепе сдвинулась так, что лицо приняло негодующее выражение.

— Что считаю, лейтенант?

— Вы были хорошими друзьями с миссис Торро — вам должно быть известно кое-что из ее личной жизни.

— Ах вот что. — Он изящно пожал костлявыми плечами. — Конечно, я знал, что они с доктором не ладили. Бедная Марта временами была очень эмоциональной. Признаюсь, она надоедала мне разговорами о своих домашних неурядицах. Но я никогда не видел ее мужа и эту девушку. Как вы ее назвали, Кейнс? — Он передвинул во рту трубку и сильно затянулся. — К сожалению, как вы сами видите, лейтенант, я ничем не могу быть вам полезен.

— А Таня Строуд? — настаивал я. — Что вы знаете о ней?

— Тигрица, постоянно ищущая себе партнера, — сказал он, — временного, конечно. Впрочем, кое-кто назвал бы ее иначе — например, черная вдова-паучиха! Она действительно была близкой подругой покойной Марты. Но я совсем не уверен, что именно доктор — одна из ее целей. Кто знает, что у нее может быть на уме!

— Так, — сказал я без малейшей надежды. — Ну, простите, мистер Корбан, за то, что отнял у вас время.

— Не стоит, лейтенант. Я прикажу Бетти проводить вас. — Она нажал кнопку звонка рядом с камином и встал с кресла, посасывая свою трубку.

Через несколько секунд дверь открылась. Блондинка-горничная сделала пару шагов по комнате, остановилась и посмотрела на Корбана.

— Вы что-то хотели? — спросила она.

— Лейтенант Уилер уходит, Бетти, — бесстрастно сказал Корбан, — пожалуйста, проводите его.

— Вы хотите сказать, что только для этого меня и вызвали? — возмутилась горничная.

— Конечно! — выпалил он. — Это ведь одна из ваших обязанностей, если вы помните?

— Что же, — проговорила она, — он забыл, как вошел сюда?

— Бетти. — Корбан сжал зубами трубку. — Прекратите спорить и проводите лейтенанта.

— Возьмите меня за руку, — сказала она, смерив меня презрительным взглядом, — а то еще потеряетесь!

— Охотно, — игриво сказал я.

Мы проследовали в холл. Она открыла дверь и с преувеличенной заботой на личике спросила:

— Вы уверены, что дойдете до своей машины, лейтенант, или, может, доставить для вас собаку-поводыря?

— Послушайте, Бетти, не очень-то вы похожи на горничную, — сказал я. — Да и Корбан отнюдь не герой-любовник, но, может быть, я ошибаюсь?

— У вас больное воображение, лейтенант, — ответила она. — Пусть Корбану не нравятся мои манеры, и все же он прекрасно знает, что без меня этот дом давно развалился бы, поэтому я, что называется, привилегированная горничная.

Шум подъезжающей машины заставил меня обернуться, и я увидел, что рядом с моей машиной резко затормозил белый как снег «мерседес». Водитель вышел из машины и легким быстрым шагом направился к дому.

Он был молод, лет, может быть, двадцати пяти, чуть больше шести футов роста, около восьмидесяти килограммов весу. Его блестящие черные волосы были зачесаны со смуглого лба назад, а живые темные глаза сверкнули, когда он взглянул на горничную.

— Привет, Бетти, — радостно сказал он басом. — Как поживает лучшая из всех хозяек клубов в этот прекрасный день? Все играешь в кошки-мышки с этим старым развратником Корбаном?

Лицо блондинки прояснилось. Молодой человек внимательно взглянул на меня, затем на нее с извиняющимся выражением.

— Все понял, я буду следить за своими манерами. Ну, представь же меня, крошка! Это новый член клуба?

— Это лейтенант Уилер из управления шерифа, — деревянным голосом произнесла Бетти. — Лейтенант, разрешите представить вам Хола Бейкера.

Появившаяся было улыбка сползла с его лица, и он уставился на меня.

— Лейтенант? — сглотнул он. — Рад познакомиться.

— А что, мистер Бейкер, Корбан действительно любит играть в кошки-мышки? Не думаю, чтобы он был очень резв, но картина, конечно, из веселеньких!

— Я пошутил, — сказал он, робко улыбаясь. — Я всегда попадаю впросак со своими шутками.

— Но членам клуба все сходит с рук? Не правда ли? — небрежно сказал я.

Улыбка сползла с его лица.

— Это была как раз одна из моих не самых удачных шуток, лейтенант, — старательно объяснил он мне. — Дом Фрэнка такой огромный, что я всегда называю его загородным клубом, понимаете? И еще, как вы помните, я назвал Бетти хозяйкой, а не горничной.

— Конечно, — сказал я, понимающе улыбнувшись, — но почему-то эта шуточка повергла Бетти в такое смущение!

— Единственное, чего лишены девушки, так это чувства юмора, — заявил он. — Ну, если позволите, лейтенант…

— Идите, мистер Бейкер, я уже ухожу, — сказал я вежливо.

Он метнулся мимо Бетти в дом и направился прямо к кабинету Корбана. Я прошел немного вперед, затем вернулся и покосился на девушку.

— Спасибо, что проводили меня, куколка. Это было истинным удовольствием.

— В следующий раз, когда соберетесь сюда, приезжайте в четверг. Это мой выходной день, и меня здесь не бывает.

Я услышал, как хлопнула дверь, когда я подошел к машине. Прежде чем скользнуть на сиденье, я записал номер «мерседеса». Затем проехал немного вперед и выехал на дорогу.

Мои часы показывали половину четвертого. Большая часть дня была впереди, и, направляясь по следующему адресу, я думал, что, вполне вероятно, ярко-желтый цвет мог стать моим любимым цветом…

Глава 4

Когда лифт доставил меня на двенадцатый этаж, мне вдруг пришло в голову, что я просто сексуально озабочен и шериф был бы абсолютно прав, вышвырнув меня через неделю с работы. И если ты любишь свою работу, то какого же черта… Но мысли эти мелькали и пропадали, а тем временем я нажимал кнопку звонка у двери Тани Строуд.

Через пять секунд я так разволновался, что забыл всю свою философию. Я ожидал лицезреть яркое видение желтого цвета, а увидел рослого парня с мрачным лицом. Рубашка была расстегнута, и я увидел мощную грудь, густо заросшую черными волосами.

Парень что-то проворчал, глядя на меня такими глазами, будто я был аппетитным окороком, подвешенным на крючке в витрине мясной лавки.

— Я думал, что ты не осмелишься появиться, пока я здесь, — сказал он с чувством удовлетворения, — она лгала мне, что никакого парня не было вовсе! Но к тому времени, как она вернется, это станет правдой.

Он не дал мне возразить. Его левая рука сгребла мой пиджак и подтянула поближе к себе, а правая сложилась в огромный кулак и приготовилась опуститься на мою голову. Я успел среагировать, так как мне было очень жаль моих зубов, и всем весом наступил ему на ногу. Он приготовился было взреветь. Шум был вовсе ни к чему, и я всадил руку в его солнечное сплетение, а ребро ладони — в горло.

С трудом я отцепил его руку от своего пиджака, он же стоял с широко открытым ртом и, вытаращив глаза, глотал воздух. Щеки его медленно бледнели, постепенно приобретая синеватый оттенок. В общем, у него уже было достаточно хлопот, чтобы обращать внимание еще и на меня, и я двинулся мимо него в квартиру.

Таня Строуд сидела на кушетке в гостиной. Тяжелые шторы были по-прежнему задернуты, а комната погружена в интимный полумрак.

Это был как раз тот самый случай, когда нужно было бы смутиться и спросить, не помешал ли я.

— Что с Бенни? — спросила она, побледнев.

— Вы имеете в виду того, у которого столько шерсти на груди?

— Кого же еще? — прошелестела она.

— У него что-то случилось с дыханием. Либо это астма, либо он слишком много занимается спортом в помещении. С ним будет все в порядке, я уверен!

Звук тяжелых шагов подтвердил мои слова, и огромный — парень ворвался в гостиную. В его глазах я прочел желание изувечить меня. Он начал приближаться ко мне.

— Скажите ему, кто я, миссис Строуд, — попросил я, когда между нами оставалось пять шагов, — скажите, что ему обеспечено девяносто девять лет за предумышленное убийство, даже если я выстрелю ему два раза в живот в качестве самообороны.

— Бенни! — сказала Таня напряженным голосом. — Он из полиции!

— Мне плевать, кто он, — взорвался Бенни, — вот когда я с ним покончу, он будет… — Вдруг он замер. — Полисмен!

— Лейтенант Уилер из управления шерифа, — представила меня Таня. — Я же тебе говорила, что больше никого не было! Хоть раз в жизни ты можешь выслушать меня внимательно?

— Полисмен! — В течение минуты выражение лица Бенни менялось с калейдоскопической скоростью, наконец появилась вымученная улыбка. — Ну, — сказал он, — прошу прощения. Надеюсь, вы понимаете, лейтенант, я просто ошибся, вернее, принял вас за…

— Конечно, — сказал я, — давайте все забудем, ведь вы мне ничего не повредили, и я принимаю ваши извинения.

— Спасибо! — Он закрыл глаза, а тело его вздрогнуло. — Большое спасибо!

— Мне нужно поговорить с миссис Строуд, — перешел я на официальный тон. — Почему бы вам не надеть пиджак и не улетучиться?

— Поговорить? — Он отвел глаза, похожие на маленькие горящие угольки, и уставился в пространство. — Как долго вы собираетесь здесь оставаться?

Я пожал плечами:

— Кто знает? Возможно, час, а возможно, пару дней. Почему бы вам не позвонить миссис Строуд на будущей неделе и не узнать?

— Послушайте, — с бешенством выпалил он, — вы не смеете… — Но он быстро понял, что такой мерзавец, как я, конечно, посмеет, и спросил: — Я позвоню тебе, Таня?

— Да, Бенни, — сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза, пока он собирал свои пожитки.

Затем он пулей вылетел из комнаты. Входная дверь грохнула, и в комнате воцарилась тишина. Я закурил и стал наблюдать, как Таня приводит в порядок свою одежду и прическу.

— Вы все-таки приходите не вовремя, лейтенант, — сказала она наконец. — Вы ко мне по делу или просто так?

— Этот Бенни — буйный парень, — сказал я небрежно. — Чем он занимается?

— Он водит грузовик, — ответила она. — Я не обращаю внимания на такие его выходки, позже он очень раскаивается в них…

— Где вы его нашли? В клубе?

— Однажды ночью в баре, в старом городе, — проговорила она равнодушно, — мне было скучно, и… Клуб? Какой?

— Загородный клуб. У Корбана.

Потерев щеку нервно вздрагивающей рукой, она уставилась на меня:

— Фрэнк рассказал вам о клубе?

— Конечно, — кивнул я, — между нами не было никаких секретов. Я даже познакомился с хозяйкой клуба — Бетти.

— Эта шлюха! — прошипела она.

— Я этого не заметил, — признался я, — но возможно, вы и правы…

— Я должна выпить чего-нибудь. — Она вопросительно посмотрела на меня, затем встала. — Как вы, лейтенант?

— Виски со льдом и немного содовой, — благодарно отозвался я.

Она взяла два пустых стакана и пошла в кухню. Я потушил сигарету в хрупкой пепельнице из китайского фарфора, сел на кушетку. Через несколько секунд Таня вошла в гостиную. Я взял у нее свой стакан, и она села рядом со мной. Она взглянула на меня, и в ее глазах я увидел тревогу.

— Я не совсем поняла, зачем Фрэнку нужно было рассказывать вам о клубе. — Она быстро проглотила содержимое своего стакана. — Он рассказал вам обо всем, лейтенант?

— Все, — немедленно согласился я с ней. — Почему вы не называете меня Элом?

— Можно и так. — Она равнодушно пожала своими роскошными плечами. — Он что же, рассказал вам, что Марта была членом клуба?

— Конечно, — опять кивнул я. — Я даже имел честь быть представленным Холу Бейкеру.

— Ну и достанется же Корбану при нашей встрече, — сказала она. — Он с ума сошел, надо же додуматься — рассказать вам такие вещи!

— Он не все рассказал, просто большую часть, — поправил я ее. — Кстати, он не сказал, был ли Торро членом клуба?

— Вы шутите, муж и жена Торро — члены клуба?! — засмеялась она.

— Пожалуй, это действительно глупо, особенно после ваших слов!

— Представляете: Марта и Хол — и Торро с Бетти? — Теперь уже она хохотала. — Как вы думаете, они договорились бы насчет завтрака, а?

Я допил виски и поставил стакан на маленький столик. Таня придвинулась ко мне еще ближе, теперь она сидела совсем рядом. Холодок в ее глазах растаял, теперь они смотрели на меня даже приветливо.

— Теперь, Эл, — сказала Таня тихим хриплым голосом, — когда вы все знаете о клубе, между нами не должно быть никаких секретов, правда?

— Вы давно член клуба? — спросил я.

Она повторила пальцем линию моего подбородка, размышляя, что же ответить.

— Где-то около года. Одна моя подруга была членом клуба и представила меня Фрэнку. Там же я познакомилась с Мартой. Я была вдовой уже шесть месяцев, и мне было ужасно тоскливо.

— Могу себе представить, — сочувственно отозвался я. — Корбан ничего не сказал мне об оплате членства в таких клубах, наверное, дорого стоит?

— Разумеется, — кивнула она. — И дело не только в деньгах, ведь это клуб с ограниченным доступом, Эл!

— Ах вот оно что! И сколько человек состоят членами клуба?

— Я думаю, только Фрэнк может сказать что-то определенное, — сказала она, — я видела не больше шести-семи человек одновременно.

— Не совсем удобно, если соберется слишком много людей в таком клубе? — предположил я.

Таня кивнула, — затем прижалась ко мне, теплый огонек в ее глазах разгорался все ярче.

— Одного я не могу понять, — недоуменно проговорила она, — как это Фрэнку пришло в голову все рассказать вам. Неужели он был уверен, что вы никому ничего не расскажете?

— Видимо, он был слишком обеспокоен убийством и тем, что его имя связывалось с именем Марты Торро, — пояснил я. — А что этот Хол Бейкер, он действительно член клуба или его хозяин, как Бетти?

— Я никогда этим не интересовалась, — с нетерпением в голосе ответила она. — Неужели мы все время будем говорить только о клубе, Эл? Тебе не хочется расслабиться ненадолго?

— С удовольствием. Ты знаешь, иногда я до того расслабляюсь, что меня не отличишь от трупа. Вот как раз в предыдущий вечер я…

Ее губы слились с моими, заткнув мне рот на полуслове. Мы замерли в долгом бесконечном поцелуе. Тело ее затрепетало. Она с возрастающим возбуждением все сильнее прижималась ко мне. После невыносимо долгой паузы она отвернулась от меня, издав звук, очень похожий на рычание тигра, когда он чувствует, что рядом охотник.

Я поднялся с кушетки и вежливо ей улыбнулся, как непьющий гость в компании заядлых алкоголиков:

— К сожалению, мне нужно идти…

Нужно было видеть, какое изумление отразилось в ее глазах, даже рот ее приоткрылся.

— Ты шутишь? — выдохнула она.

— К сожалению, мне приходится следовать правилам поведения служащих управления шерифа, — продекламировал я, — страница пятая, параграф четвертый, подпункт Е, цитирую: «Ни один офицер не должен вступать в компрометирующие связи с подозреваемым или свидетелем во время работы». — Я посмотрел на часы. — Сейчас пять минут пятого, а я на работе до шести…

— Ты собираешься уйти именно сейчас, когда…

Ярко-желтый свитер взлетел и упал с пугающей скоростью, и я сразу же стал размышлять над проблемами конструкторов женского белья…

— Но я же вернусь, Таня, куколка, — пообещал я, пятясь к двери, — я вернусь.

— Позвони дважды, — сказала она, — чтобы я знала, что это ты, и закрыла дверь еще на пару оборотов!

— Это я уже слышал, — сказал я мрачно. — Почему-то все женщины, которых я сегодня встречаю, выставляют меня. Надо выяснить, почему это так. Может быть, они находят меня отвратительным, но ведь это не так?

— Выметайся вон, ты, идиот! — крикнула она с такой яростью, что голос ее сорвался почти на визг. — Мне тошно от одного твоего голоса!

Глава 5

Солнце уже клонилось на запад, когда я возвращался в город. Внезапные спазмы в желудке напомнили мне, что я сегодня еще ничего не ел. Поэтому я зашел в кафе, чтобы перехватить сандвич. Контора доктора Торро не отвечала, когда я позвонил туда из кафе, поэтому я набрал его домашний номер. Здесь мне ответили. Голос его звучал без особой радости, когда я сказал ему, что хочу поговорить с ним еще немного, но все же он согласился подождать, пока я приеду.

Когда я вошел в дом, мне показалось, что это подходящее жилье для такого человека, как доктор Торро. Большое светлое здание с украшенным орнаментом фасадом, слегка даже вычурным, как будто архитектор в последний момент решил, что дом все же должен соответствовать своей цене… и перестарался.

Шторы были опущены на всех окнах, придавая дому почти нежилой вид. Я нажал, кнопку звонка и услышал, как что-то звякнуло едва слышно внутри. Немного погодя доктор сам открыл мне дверь. Складки на его лице прорезались еще глубже, а может быть, это были их тени, а может быть, разыгралось мое воображение.

Он с минуту смотрел на меня, как на нечто страшно неприятное, затем пожал костлявыми плечами под прекрасно сшитым синим пиджаком.

— Входите, лейтенант, дома я один.

Я последовал за ним сквозь пустынную гостиную на полукруглую заднюю террасу, которая слегка напоминала бар. На стойке стояли напитки. Доктор указал мне на поднос с бутылками разнообразной формы и спросил:

— Налить вам чего-нибудь, лейтенант?

— Виски со льдом и немного содовой.

Я сел на один из стульев перед баром, пока он готовил выпивку. Когда он закончил и поставил передо мной стакан, а из своего пригубил, взгляд его остановился на мне.

— Вы хотели еще о чем-то спросить меня, лейтенант?

— Да. — Я отпил немного виски. — Вы знаете человека по имени Фрэнк Корбан?

— Слышал о нем, — сказал он. — А что?

— Этот малый был хорошим приятелем вашей жены, — так говорит Таня Строуд. Так вот, этот Корбан содержит у себя в доме интересное заведение — почти уникальное в своем роде «убежище» — так он его называет.

— Вот как? — произнес Торро. Его пальцы начали постукивать о стойку бара. — Вы думаете, здесь какая то связь с убийством Бернис, лейтенант?

— Пока не знаю, — признался я. — А как вы познакомились с Корбаном?

— Он был моим пациентом, — сказал он холодно.

— Удивительно. Мне он не показался сумасшедшим, — возразил я.

— Лейтенант! Не следует бросаться такими словами. У него было небольшое психическое расстройство.

— Конечно, — сказал я извиняющимся тоном. — Насколько я понял, он содержит что-то вроде частного клуба, очень интимного.

— Я не состою членом этого клуба, если вы на это намекаете, — огрызнулся он.

— Меня интересует, была ли ваша жена его членом. Например, Таня Строуд — член этого клуба.

Торро устало потер лоб.

— Вполне возможно, что и Марта была членом клуба, я ведь уже утром сказал вам, что мы жили совершенно разной жизнью.

— Уж это точно, — согласился я. — А известно ли вам, что Таня Строуд считает, что смерть вашей жены вовсе не была несчастным случаем?

— Я не удивлюсь ничему, что бы она ни сказала, особенно если это касается меня. — Он коротко рассмеялся. — Уверен, что вы составите удачный отчет, если будете верить тому, что говорит Таня.

— Я не склонен верить кому бы то ни было сейчас, и это относится к вам в равной степени, доктор, — сказал я как можно мягче, — я просто пытаюсь найти убийцу.

— Отлично! — Он допил до конца, затем резко поставил стакан на стойку бара. — Я только не в силах понять, каким образом эта бесконечная цепь бессмысленных вопросов и ответов может вам помочь, лейтенант!

Я вздохнул:

— Рано или поздно мне всегда говорят подобные вещи, доктор. А теперь почему бы вам не присесть на кушетку и не рассказать мне все, что вы знаете. Возьмем, к примеру, Корбана. Расскажите мне о нем, как о пациенте разумеется.

— Это невозможно, — отказался он, — речь идет о врачебной этике — вы должны понимать, что это такое.

— Речь идет об убийстве, и что это такое, вы тоже должны знать, — возразил я. — Либо врачебная этика, либо отказ от дачи свидетельских показаний, выбирайте.

— Хорошо! — Он устало кивнул. — Что вы хотите знать о Корбане?

— Все с самого начала, — предложил я. — Как он впервые появился у вас, что за заболевание было у него, что-нибудь из того, что он вам рассказывал. Это может помочь следствию.

Торро улыбнулся:

— Вам проще заглянуть в историю его болезни, лейтенант. Есть у вас время прочитать три густо исписанные тетради?

— Надеюсь, что вы сможете изложить ее покороче.

Торро зажег сигарету, и пальцы его, отбросив спичку, пробежались по костюму, перескочили на стойку бара, снова вернулись к стакану.

— Корбан был представлен мне другим пациентом, — сказал он быстро, — и если ваше подозрение, что Марта была членом этого заведения, — правда, лейтенант, то вы признаете нелепость ситуации. Пациентом, который представлял мне Корбана, была Таня Строуд.

Я закурил сигарету, чтобы составить ему компанию, и отпил еще немного виски.

— Очень сложный человек, — сказал Торро скорее самому себе. — Человек, обладающий множеством недостатков, прежде всего — стремлением к самоуничтожению. Он похож на мотылька, лётящего на огонь. Летит сломя голову, долетел и — понимает, уже поздно. Если он не попадает в эмоциональные драматические конфликты, то он просто-напросто сам их создает. В такие дни его стремление унизить, растоптать себя достигает предела. Подобные случаи не так уж распространены, в моей практике они считанные, а основаны всегда на одном — страстном стремлении к самоистязанию. Корбан просто склонен к мазохизму.

— И поэтому он содержит этот свой клуб? — покачал я головой сомнительно.

Торро нетерпеливо пожал плечами:

— Конечно. Кроме того, он очень сексуально озабочен, но с оттенком самоуничтожения. Правда, сейчас он уже в таком состоянии, что пользуется лишь стимуляторами.

— Как насчет того, чтобы объяснить это проще? — взмолился я. — Я ведь только простой сыщик.

— Он не получает удовлетворения от прямого контакта с женщиной, — сказал он терпеливо, — но вот если он организует это через клуб или частное заведение — для других, — то от этого он уже получает большое удовольствие.

— А Таня Строуд? Что с ней, доктор?

— Ведь вы уже познакомились с ней, лейтенант, — лукавая усмешка появилась на его лице, — и все же вам нужно знать мое мнение?

— Пожалуй, нет, — сказал я. — Меня только удивляет, что ей понадобилось лечение.

— Я не совсем уверен, что ей действительно оно понадобилось. Нимфомания — случай довольно редкий в медицинской практике. Я скорее склонен считать, что Таня хотела больше поговорить о своих отклонениях, чем лечить их.

— Скорее всего, — сказал я. — Вернемся к нашей теме. Когда в последний раз вы видели мисс Кейнс в живых?

Прежде чем ответить, он снова налил себе виски и отпил немного.

— Смерть моей жены застигла меня врасплох, лейтенант, — сказал он тихо. — Я не лицемер, мы не были близки, как я вам уже говорил. Но внезапная смерть, эта автомобильная катастрофа…

— Конечно, — сочувственно сказал я, — понимаю.

Он держал стакан обеими руками, не отводя взгляда от янтарно-светящегося виски, а пальцы его сквозь жидкость казались вдвое больше.

— После того как было произведено вскрытие и написано заключение, я попросил Бернис организовать все необходимое для похорон. Мне было очень тяжело заниматься всем этим. Последний раз я видел ее днем в конторе около четырех. Она отчиталась передо мной и ушла.

— Это был последний раз, когда вы ее видели?

— Это был последний раз, — пробормотал он.

— Она не сказала, куда идет?

Он покачал головой:

— Я полагаю, она направлялась домой. Со времени происшествия нами обоими овладело какое-то напряжение, вы понимаете?

— Да, — сказал я вежливо. — И еще один вопрос, доктор. Знаете ли вы некоего Хола Бейкера?

— Бейкер? — повторил он, брови его нахмурились. — Что-то не припомню. А это очень важно?

— Лет двадцати пяти, — сказал я, — очень приятной наружности, черные волосы, смуглое лицо, ростом около шести футов, хорошо сложен.

— Да, — сказал он, щелкнув пальцами. — Теперь я вспомнил! Я действительно встретил его однажды около трех месяцев назад. Он пришел в контору повидаться с Корбаном и сидел в комнате для ожидающих. Когда мы вышли, Корбан познакомил нас. Он имеет какое-то отношение к убийству Бернис?

— Пока не знаю. Но он член клуба.

Торро презрительно усмехнулся:

— Естественно! Судя по вашему описанию, он очень подходит для такого клуба.

Я опустошил свой стакан и придвинул стул к бару.

— Спасибо за то, что уделили мне время, доктор. Вы очень помогли мне.

— Хочу надеяться, — сказал он горько. — Мы бы обязательно поженились, конечно через определенный промежуток времени. Но теперь… — Его пальцы конвульсивно сжались, и хрупкий стакан внезапно лопнул в его руках.

Он смотрел то на разбитый стакан, то на кровь, выступившую из порезов. Затем отрывисто рассмеялся.

— Вот и расплата, лейтенант, разве нет? Я винил себя за то, что Бернис убита, — так сказать, испытывал комплекс вины. Сам себе искал наказание! Как вы думаете, лейтенант, стоит проанализировать?

Солнце уже давно село, когда я добрался до своей квартиры. От Торро я поехал в контору шерифа и дал Лейверсу обстоятельный отчет о том, что мною было сделано. Мы немного покричали друг на друга, затем решили перенести все на завтра.

Я сделал себе выпивку и поставил пластинку Пегги Ли. К тому времени, как пластинка закончилась, я уже совсем засыпал под убаюкивающий скрежет иглы, как вдруг раздался звонок. Пришлось вылезти из кресла, где я так удобно устроился. Должно быть, кто-то из конторы шерифа, думал я по дороге к двери, либо это чесоточный Уильямс пришел продать мне что-нибудь из ряда вон выходящее по сходной цене.

Но мужское естество Уилеров взыграло во мне с совершенно дикой надеждой, что это может быть визит дамы. И с гостеприимной улыбкой на лице я распахнул дверь.

Дикая надежда оправдалась. За дверью стояла дама. Это была Бетти с легкой улыбкой на дерзком личике. Горничная, которая ни своим видом, ни одеждой не была на нее похожа. Форменная шапочка исчезла, а черный сатин заменила темная креповая блузка и широкая белоснежная шифоновая юбка.

— Вы удивлены! — сказала она певучим голосом. — Спорю, что вы меня не ждали, лейтенант!

— Как вы считаете, я должен потрогать вас, чтобы убедиться, что вы не призрак? — нервно спросил я. — Не помню, чтобы я давал вам свой адрес, но возможно, вы были притянуты сюда силой моей яркой индивидуальности?

— Почему вы не приглашаете меня войти? Или ваша жена дома? — небрежно спросила она.

— Я не женат, так что вы можете смело войти в мои апартаменты, — пригласил я ее широким жестом. — Мой гарем не будет возражать.

Мы вошли в гостиную, и Бетти уселась в кресло, изящно скрестив ноги.

— Что-нибудь выпьете? — спросил я.

— Конечно, — сказала она дружески. — Я выпью все, что вы нальете.

— Это может привести к непредсказуемой ситуации, — сказал я глубокомысленно.

Я налил два стакана, дал ей один, затем сел напротив нее на кушетку.

— Это было бы забавно, — поверить в то, что вас привело ко мне мое магнетическое обаяние, Бетти, — начал я. — И все же я не могу поверить.

Она улыбнулась:

— Этот Хол Бейкер, что за тупица, мешок мускулов!

— Неужели? — наивно спросил я.

— Так распустить язык, как он, прежде чем я успела сказать ему, что вы сыщик! — сказала она. — К тому времени, когда он закончил трепаться, вы уже все поняли, не так ли, лейтенант?

— Возможно. А вы что же, пришли сказать мне, что я ошибаюсь?

Она попробовала напиток и оценивающе сморщила носик.

— Это хорошее виски, — оживилась она, — мне не часто приходилось такое пробовать. Фрэнк Корбан — это человек, не обращающий внимания на мелочи, а ведь чаще всего именно мелочи приобретают огромное значение! — Улыбка ее несколько угасла, когда она встретилась с моим взглядом. — Кажется, вы уверены, совершенно уверены в своей правоте, лейтенант?

— А вы полны желания отстоять интересы общественности, Бетти! — сказал я с восторгом. — Как похвально — прийти сюда и так беспокоиться о том, подозреваю я что-нибудь или нет, и подкреплять мои подозрения таким очаровательным способом! Вот уж я не думал, что альтруизм — одна из ваших сильнейших черт!

— У меня складывается такое впечатление, будто от вас в любой момент можно ожидать подвоха, — сказала она недоверчиво.

— Это значит, что вы не очень-то верите мне, крошка. Но у вас должна быть своя точка зрения, и очень не хочется слышать от вас ложь.

Она отпила еще немного виски, обдумывая мои слова, затем поменяла ноги местами так, что ткань юбки приподнялась чуть выше округлых колен с маленькими ямками на них, и тяжело вздохнула.

— Я не хочу никаких проблем, лейтенант. У вас есть имя?

— Эл, — сказал я. — Пожалуйста, называйте меня Эл. В этом случае я смогу любоваться вашими коленями, не сомневаясь, что имею на это право, как принято у хороших друзей, не так ли?

— Ладно. — Бетти передернула плечами, и вырез на платье стал гораздо больше. — Мне кажется, что мы могли бы договориться…

— О чем?

— Я расскажу вам все, что вы хотите знать о клубе, а вы оставляете меня вне всяких подозрений, что бы ни случилось.

— Я расследую убийство, — сказал я, — и клуб меня интересует только в этом аспекте. Мы договоримся с вами таким образом: вы расскажете мне все, что мне нужно знать, и, если расследование убийства коснется клуба в большей степени, я сделаю все возможное, чтобы вы остались в стороне от этого дела.

— Годится, — сказала она. — Так что вы хотите знать? Там есть входная плата, не знаю сколько, но, судя по всему, не так уж мало! Она дает право члену клуба использовать помещение, когда ему заблагорассудится. Он получает отдельную комнату, и никто не задает никаких вопросов.

— Понятно, — сказал я мягко, — но ведь есть и еще кое-что?

— Да, конечно. — Она засмеялась, но радости в голосе не было. — Если член клуба ищет компанию, то выбирать он должен только среди других членов клуба. Вы понимаете, что я имею в виду? Если же он никого не может подобрать, тогда хозяйка вынуждена составить ему компанию. Таков порядок.

— А если члену клуба мужского пола необходимо найти члена клуба женского пола, а никого в клубе нет, то хозяйка клуба должна постараться заменить ее?

— Да, верно. — Щеки ее начали медленно розоветь. Она вскинула голову и посмотрела на меня вызывающе. — Думаю, что слово «хозяйка» как нельзя лучше подходит для этого, а?

— Меня это нисколько не волнует, — сказал я честно. — Как насчет Корбана? Он присоединяется к забавам и играм? Или он слишком занят, управляя клубом?

— Он — и присоединяется? — Она снова засмеялась, на этот раз с удивлением. — Это же ничтожество. Ему достаточно и того, что он подглядывает в замочные скважины.

— А как насчет Бейкера? Или он хозяин в том плане, что вы — хозяйка?

— Он простой член клуба, — сказала она равнодушно. — Хол слишком богат и не может придумать себе лучшего занятия. Там еще с полдюжины таких же парней, как он.

— А как насчет женщин? Таня Строуд?

Она вздрогнула.

— Будьте добры, Эл, не упоминайте про эту ведьму в моем присутствии! Клянусь, она с радостью выполняла бы мои обязанности бесплатно — просто так, ради удовольствия.

— Марта Торро была членом клуба?

— Конечно. Хотя и не являлась такой энтузиасткой, как ее верная подруга Таня Строуд.

— А ее муж — доктор Торро? — осторожно спросил я.

— Нет, он не был. Во всяком случае, я не видела его ни разу в клубе и не слышала, чтобы он был его членом.

— Сколько всего членов в клубе?

— Около пятнадцати, могу назвать имена, хотите?

— Во всяком случае, не сейчас. Спасибо, Бетти, вы мне очень помогли.

Он выглядела слегка разочарованной.

— И это все? Разве вам не интересно услышать что-нибудь еще? В клубе случаются такие вещи, вы не представляете! Была одна история, когда Таня Строуд заявилась после полуночи с двумя парнями по бокам и одним сзади — он нес ее сумки. И ни один из них не был членом клуба! Можете себе вообразить, как взбесился Корбан! Он…

Внезапно зазвонил телефон, и Бетти замолчала с раздосадованным выражением на личике. Я вскочил с кушетки и подошел к телефону.

— Уилер? — произнес до боли знакомый голос.

— Да, шериф, — ответил я, затаив дыхание.

— Кто-то позвонил из похоронного бюро, похоже какой-то маньяк! Я не очень разобрался во всем, что он сказал, но похоже, что что-то там стряслось. Вы бы съездили туда и взглянули.

— Ночью?!

— Этот Уильямс визжал что-то об убийцах, поджигателях, в общем, о преступлении! — Лейверс начал орать. — Выезжайте туда сейчас же, Уилер, понятно?

— Почему бы не послать Полника? Ведь у него стальные нервы, — начал я изворачиваться, — посещение кладбищ ночью — это его идеал летнего отдыха!

— Выезжайте туда немедленно! — взревел он. — Я буду в конторе ждать вашего звонка. — В трубке щелкнуло.

Бетти посмотрела на меня и улыбнулась сочувственно.

— Что-то стряслось, Эл?

— Зов долга, — сказал я несчастным голосом, — мой служебный гимн: не ходи на кладбище, папочка, лучше оставаться над могилой, чем в ней, — вот что-то вроде этого, в ритме джаза…

— Эл! — Она выглядела озабоченной. — С тобой все в порядке?

— Никогда не было хуже, — заверил я ее. — Спасибо за визит, крошка. Все, что ты рассказала, было очень интересно, полезно и даже забавно. Еще увидимся, а?

— Ты надолго?

— Кто знает! — Я беспомощно пожал плечами. — Час, может, целая жизнь. Это кладбище — какое удовольствие посещать его, когда стемнеет.

— Я слушаю тебя, но не все понимаю, — сказала она, — ты чем-то рискуешь? Может, ты плохо себя чувствуешь?

— Конечно, меня тошнит, — простонал я. — Мой желудок не переносит таких потрясений!

— Может, мне подождать, пока ты вернешься? Я хочу быть уверенной, что с тобой все в порядке! — продолжала она.

— Спасибо за заботу, — сказал я ей, — но, возможно, меня не будет всю ночь.

— Это не имеет значения, — сказала она. — Это моя единственная свободная ночь в неделе. — Она вытянула руки над головой и сладко зевнула. Черная блузка натянулась, и под ней соблазнительно выступила грудь. — Ты хочешь, чтобы я подождала тебя, Эл? — спросила она вкрадчиво.

— Почему бы и нет? — сказал я безнадежно. — Мне, наверное, понадобится утешение!

Глава 6

Въезд в «Вечный покой» выглядел зловеще. Огромные ворота были широко распахнуты, поэтому я попал во двор без проблем. Ночной воздух был пропитан влагой, клочья тумана спускались над бетонной дорожкой, ведущей к главному зданию.

Я остановил машину у массивной арки, которая обрамляла две бронзовые двери. Одна из них была приоткрыта, и я заметил бледное лицо, выглянувшее из-за нее. Затем появилась темная фигура и стала спускаться по бетонным ступеням прямо ко мне.

— Лейтенант, — спросил дрожащий голос, когда фигура приблизилась, — это вы?

Я узнал Уильямса, и мне стало получше, по крайней мере, на нем был костюм, а не саван.

— Конечно я, — сказал я и вылез из машины. — Это Уилер, мистер Уильямс.

— Слава Богу, наконец-то вы здесь! — Он почти упал мне на руки, и это получилось так внезапно, что я невольно попятился. — Вы не представляете, что я пережил, — простонал он. — Это было хуже, чем встретиться с привидением. Мне казалось, что весь мир сошел с ума!

— Что случилось? — осторожно спросил я.

— Лучше зайдем внутрь, и вы сами все увидите, — сказал он, болезненно морщась. — В тот момент, когда я его обнаружил, тут же позвонил шерифу. Не понимаю, что же происходит?!

— Послушайте, — сказал я раздраженно. — Вы же взрослый человек. Прекратите истерику и объясните спокойно, что происходит.

— Пойдемте, я покажу вам! — Он схватил меня за руку и потащил наверх. — Вы должны увидеть сами, чтобы мне поверить!

— Вы из тех, кто посылает в детскую успокоить ребятишек, когда корабль тонет, — заорал я на него, — вы сошли с ума!

Мы поднялись по ступенькам в здание, где был мраморный пол и совершенная пустота. Наши шаги гулко отдавались в коридоре, пока мы шли мимо нескольких плотно закрытых дверей. Около одной из них Уильямс остановился, яростно скребя свою грудь.

— Там внутри, лейтенант, — сказал он замогильным голосом, широко распахивая дверь.

Я вошел в комнату, а смотритель — следом за мной. Она была маленькой, плохо освещенной и почти пустой, только в центре стоял гроб, окруженный сладковато пахнувшими цветами.

— Что это здесь? — рявкнул я.

— Гроб, лейтенант! — Уильямс хихикнул почти безумно. Одной рукой он с остервенением тер себе глаза. — Взгляните сами!

Мне страшно захотелось убежать, как в детстве — сломя голову, но выбора не было. Ноги стали ватными, тем не менее я подошел поближе, чтобы заглянуть в гроб.

Это был уже другой, обитый бархатом, и там был другой обитатель — маленький пожилой человек с гривой седых волос и усохшим, странно заострившимся лицом. Он мирно лежал, бессмысленно уставившись в потолок. В середине лба краснела безобразная дыра.

— Это тот самый, кто открывал нам ворота утром, — сказал я.

— Джордан! — согласился Уильямс. Его рука оставила в покое глаза и вцепилась в мочку уха.

— Как это случилось? — спросил я.

— Он делал последний обход… две ночи в неделю он обязан проверять все кладбище, — быстро начал Уильямс. — Я был дома. Занимался отчетностью. Вдруг я обнаружил, что забыл кое-какие бумаги на столе в кабинете, и вернулся.

Движения его пальцев, манипулирующих с ухом, были похожи на движения ребенка, заводящего игрушку.

— Я подошел к приемной и позвонил два раза, — продолжал он. — Мне послышались в коридоре чьи-то шаги, а когда я поднялся, эта дверь была широко распахнута — а ведь она всегда запиралась, как и остальные, на ночь. Я решил посмотреть, что же там происходит. Как только я вошел, кто-то захлопнул дверь позади меня и побежал по залу. Кто-то прятался в комнате… и вдруг пришел я. Страшно подумать: если бы я увидел его, он убил бы и меня.

— И тогда вы нашли тело Джордана в гробу? — уточнил я.

— Ну да, естественно, я заглянул в гроб, чтобы узнать, что же могло заинтересовать грабителя.

Теперь его пальцы скребли уже шею.

— Когда я увидел тело Джордана, можете себе представить, как я испугался. Ведь я был совсем один, а убийца, возможно, еще ходил где-то рядом.

— Представить себе это я, конечно, могу, но не имею желания. Когда это произошло?

— Я пришел сюда около четверти десятого.

— Вы даже мельком не видели этого человека… убийцу?

— Нет, — сдавленно произнес Уильямс. — Я только слышал его шаги.

— Тогда как же вы определили, что это был он, а не она?

— Не знаю. — Секунды две он смотрел на меня. — Но неужели вы думаете, лейтенант, что это могла быть женщина?

— Не хочу я ни о чем думать, — прорычал я. — Я лучше позвоню шерифу и организую следствие.

Уильямс начал скрести теперь уже затылок.

— Вы можете воспользоваться телефоном в приемной, лейтенант, я вас провожу. — Внезапно его пробрало красноречие. — Я согласился работать здесь, так как меня привлекли тишина и покой, — никакого шума, споров — атмосфера гармонии. А за последние двадцать четыре часа весь мир перевернулся. Не знаю, что теперь и думать!

— Я прекрасно вас понимаю, Уильямс, — утешал его я, пока мы шли к телефону в приемный зал, — если бы я работал здесь да вдобавок еще и размышлял о суетности жизни, меня бы вынесли в аккуратнейшем саване уже через часик в ближайший морг!

В конторе шерифа, как видно, сидели на телефоне, совершенно невозможно было дозвониться. Это секретарша — тепленькая штучка — блондинка Аннабел Джексон! Пришлось поехать туда. Лейверс сидел за столом, лицо его горело. Доктор Мэрфи прислонился к стене, держа руки в карманах, с ожидающим взглядом на мефистофельском лице.

Я сел в неудобное кресло для посетителей, стараясь не обращать внимания на Мэрфи, удивляясь в который раз про себя, почему я не выбрал себе какую-нибудь другую профессию, а предпочел копаться в моргах и лазить по кладбищам.

— Так, — наконец сказал Лейверс, — вернемся к первому убийству, этой девицы Бернис Кейнс. Перечислите все факты, оставив при себе ваши мотивировки, Уилер!

— Как прикажете, сэр, — вежливо согласился я.

— Начнем со времени убийства. — Он выжидательно посмотрел на дока.

— Что-то между десятью вечера и полуночью. — Мэрфи, как всегда, был лаконичен. — Девушка была застрелена пулей 32-го калибра, она вошла в левую…

— Да, да, — перебил Лейверс нетерпеливо. — Мы опустим медицинские подробности. Кто последний раз видел девушку живой?

— Торро. Он сказал, что Бернис ушла из конторы около четырех часов, — с готовностью доложил я.

— Я приказал сержанту Полнику произвести обыск в ее квартире, — озабоченно сказал шериф. — Она не возвращалась той ночью домой. Во всяком случае, никто из жильцов её не видел.

— Может быть, эта пай-девочка пошла на кладбище и села у могилы, чтобы подождать, пока ее пристрелят? — ласковым тоном проговорил Мэрфи.

— Это очень забавно, доктор, — сказал Лейверс убийственным тоном. — Наверное, этот ваш черный юмор — печальное следствие ваших бесконечных вскрытий и экспертиз…

— Юмор витает здесь, в этой конторе! Достаточно только послушать, что несут эти парни, расследующие случаи убийства, — сказал Мэрфи, четко произнося каждое слово.

— Я могу кое-что вам предложить, — сказал шериф, и лицо его стало багровым, а голос задрожал от еле сдерживаемых эмоций.

— Можете, — сказал Мэрфи, снисходительно улыбаясь.

— Убирайтесь вон из моего кабинета! — заорал на него Лейверс.

— Я как раз собирался это сделать, — холодно сказал доктор. — Кстати, сомневаюсь, что вас это заинтересует, но старый Джордан был убит не так уже давно, часа два назад, не больше.

— Значит, где-то около девяти часов вечера, — заключил я. — Все верно, ведь Уильямс говорил, что он пришел туда в четверть десятого и убийца был еще там.

— Утром я скажу вам точно калибр пули, — сказал Мэрфи, направляясь к дверям, — если вы меня очень попросите, — вот так! — Дверь за ним мягко закрылась.

Лейверс сердито смотрел на меня несколько секунд.

— Вернемся к фактам, лейтенант, если я вам еще не наскучил, — сказал он.

— Вы уже на грани этого, шериф, — уверил я его. — Мы остановились на том, что первое тело было найдено сегодня ночью, а теперь мы обнаружили второй труп, ровно через двадцать четыре часа. У нас просто не было времени, чтобы собрать достаточно фактов!

— Именно! — гаркнул вдруг Лейверс. — Вот те слова, которые я хотел сказать Мэрфи.

— Шериф, — осторожно сказал я, — сейчас уже поздний час, и у меня был тяжелый день. Я искал улики. У нас есть кое-какие мотивировки. У нас есть второе убийство, правильно?

— Ну! — рявкнул он. — Дальше что?

— Итак, нам нужно отработать факты относительно наших подозрений, — сказал я нетерпеливо, — мы можем уточнить алиби, мы можем уточнить, кого и в чем подозревает каждый подозреваемый…

— Что? — прервал он меня. — Повторите свои слова еще раз, только медленнее, может быть, там появится больше смысла.

— Мы можем перечитать отчет о происшествии с Мартой Торро и уточнить, был ли это несчастный случай, ибо Таня Строуд так не думает. — Я начал повышать голос. — Мы можем проверить, мог ли Корбан взбеситься в тот момент, когда Бернис Кейнс была убита, как полагает доктор Торро. Мы можем проверить миссис Строуд и этого плейбоя Бейкера. У нас забот по горло, шериф, — я встал из кресла и быстро пошел к двери, — поэтому я и направляюсь домой, чтобы хорошо отдохнуть!

— Эй! — Его могучий бас остановил меня на выходе. — Я еще не закончил. Вернитесь!

— Шериф! — Я взглянул на него через плечо с упреком. — Вы же не хотите сказать, что извлекли из рукава новые факты?

— Я хочу сказать, что теперь самое время позвонить в отдел расследования убийств, — сказал он и рявкнул: — А теперь можете идти спать, Уилер!

Я вышел из конторы в темноту, которая окутала все кругом, сел в машину и поехал домой, где меня ждали. Но об этом я уже успел забыть.

Она удобно расположилась на кушетке, голова ее лежала на подушке, белый шелк юбки задран почти до невозможных пределов. Один взгляд на длинные стройные ноги, и я понял, что отдых уже начался.

— А, это вы! — сказала Бетти, садясь на кушетке, зевая и потягиваясь. — Который час?

— Четверть второго, — сказал я. — Не ожидал, что застану вас еще здесь.

— Очень мило, очень галантно. — Она подавила зевок. — Хотите кофе?

— Нет, спасибо. — Я растянулся в кресле, закурил и начал рассматривать ее ноги.

— Что же так срочно потребовало вашего выезда? — спросила она с любопытством.

— Старичок, по имени Джордан, был убит. Это тот самый, который обнаружил Бернис Кейнс утром.

— Убит? — Она вдруг побледнела. — Это ужасно! Кто это сделал?

— Скорее всего, тот же, кто убил девушку, — сказал я. — И не спрашивайте, кто это, я все равно не знаю.

Бетти вздрогнула и натянула юбку на ноги.

— У меня мурашки бегут по коже, когда я думаю об этом!

— А у меня все болит, — сказал я со стоном, — поэтому давайте не будем говорить об этом, а? Как насчет того, чтобы выпить?

— Я лично не против, — разрешила она, — только не добавляйте содовой, Эл.

Я пошел к столу, налил себе и ей, затем взял стаканы и сел на кушетку.

— Смешно смотреть на вас, Эл, — сказала она и хихикнула.

— Я бы тоже посмеялся. В чем дело? Поделитесь со мной.

— Я просто подумала, что это очень забавно — мне никогда в жизни не было так легко с полицейским.

— С полицейскими очень часто бывает легко. Как вы думаете, для чего мы носим с собой наручники?

— Не знаю. — Она пристально посмотрела на меня, затем мягко вздохнула. — Вы хотите, чтобы я ушла?

— Бетти, я волнуюсь. Может быть, даже слегка возбужден, — сказал я, — но от вашего голоса можно сойти с ума.

Бетти снова вздохнула. Когда она допила свое виски, я взял стакан из ее рук, поставил на маленький столик у кушетки. Еще секунда… и она в моих объятиях.

Вдруг она вырвалась и отодвинулась на краешек кушетки. Волосы ее растрепались, а помада на губах размазалась. Она сняла свое черно-белое одеяние и обнажила белизну кожи, которая резко оттенялась черным бельем.

Освобождение — вот как можно было это назвать, но глаза, ее оставались холодными, и пристальный взгляд не отпускал меня ни на секунду.

— Я что-то не то сказал или сделал? — громко стал я выяснять.

— Все в порядке, Эл, — сказала она мягко, — но давай сразу поставим все на свои места, прежде чем идти дальше!

— Ты говоришь как шериф!

Но она была слишком занята осмотром комнаты, чтобы мне ответить.

— Спальня там, да?

— Да, — ответил я холодно. — Кухню тоже хочешь посмотреть? Может быть, обменяемся рецептами?

— Пойдем. — Она направилась к спальне.

— Как скажешь, Бетти, — сказал я покорно.

Она подошла к двери, я следом за ней. Она вошла в комнату, повернулась и посмотрела на меня с обольстительной улыбкой.

— Понимаешь, я терпеть не могу кушеток, Эл, у меня какое-то ощущение… ну, будто кто-то смотрит, что ли…

— Понимаю, — сказал я сочувственно, — это нередкое явление. У Бернарда Шоу была любовница, актриса, так вот она чувствовала то же самое, что и ты, и описала свои ощущения почти твоими же словами.

— Бернард Шоу? — Она задумалась, затем равнодушно пожала плечами. — Кто это? Какой-нибудь сыщик?

Я почти уже собрался отстоять Шоу, но в этот момент зрелище Бетти без белья парализовало мои голосовые связки. Но думаю, что Бернард Шоу сумел бы меня понять, даже если бы он был монахом.

Глава 7

Я приехал в контору около десяти часов утра, отправив Бетти домой на такси часом раньше.

Когда я направился к столу Аннабел Джексон, она взглянула на меня, как на что-то омерзительное, чему место на свалке.

— Вижу, что это была одна из бурных ночек, лейтенант, — сказала она ледяным тоном. — Вы выглядите как живой труп, и это неприлично!

— Успокой свои материнские чувства, — ответил я ей так же холодно. — Это лицо — есть результат ночного бдения по зову долга.

— А как ее зовут? — спросила она, ехидно улыбаясь.

— Ты думаешь, что я тебе лгу, цветущая магнолия?

— Конечно, — сказала она без малейшего колебания.

— Эх, если бы у меня был электрический стульчик, я бы приготовил такого вкусного цыпленочка! — начал я мечтать вслух, ни к кому не обращаясь. — Шериф у себя? — перешел я к делу.

— Его нет, — ответила Аннабел. Голова ее опять склонилась над машинкой. — Но вас ожидает сержант Полник с отчетом или еще с чем-то. Он ждет уже с час, думаю, что он очень обрадуется, когда вас увидит. Похоже, что вы не ложились спать вообще, чтобы поспеть сюда, лейтенант!

— Ты мне снилась всю ночь, крошка, — сказал я, созерцая шапку ее пышных волос, — вот почему я никак не мог проснуться, все хотел продолжить этот дивный сон. — Я страстно задышал ей в ухо. — Представляешь, мы только вдвоем, на берегу реки, а над нами полная луна. Но ты не можешь сидеть, потому что у тебя солнечный ожог. Да, я ведь не сказал тебе, что мы были в лагере нудистов!

Ее правая рука схватила тяжелую линейку, и я нырнул в кабинет шефа, быстро закрыв за собой дверь на случай, если она вздумает швырнуть чем-нибудь в меня.

Сержант Полник с выражением муки на лице посмотрел на меня.

— Лейтенант, я тут думал, — медленно начал он.

— Знаю, знаю, это болезненно, — посочувствовал я.

— Может, мне устроиться водителем грузовика?

— Вас уволили? — спросил я недоверчиво.

— Я почти на грани, — пробормотал он грустно. — Понимаете, было время, все было просто: кто-то кого-то побил, кто-то кого-то ограбил дома или на улице, но теперь! — Он горестно покачал своей лохматой головой.

— А что теперь? — поинтересовался я.

— Я слышал, что нашли второй труп, точно там же, где и первый, — сказал он дрожащим голосом. — Если это какой-то маньяк, я не хочу принимать участия в этом деле!

— Я не думал, что это так взволнует вас, сержант! — сказал я успокаивающе. — Я думаю, мы успеем схватить его прежде, чем он сможет убить еще кого-нибудь. Так или иначе, прекрасные дамы его жертвами не будут.

— Дамы? — Глаза его слегка ожили. — Какие дамы, лейтенант?

— Держитесь меня, и возможно, мы встретим одну из них сегодня, — сказал я с оптимизмом. — Что, шериф оставил мне отчет коронера?

— Конечно, лейтенант. — Он подвинул мне бумагу. — Так вы говорите, дамы?

— Блондинки, брюнетки, рыжие, — сказал я небрежно. — Займитесь чем-нибудь, пока я прочту это.

Я вытащил свои записи о белом «мерседесе» и протянул ему.

— Выясните все о владельце. Это должен быть парень по имени Хол Бейкер. Мне нужен адрес.

— Будет сделано, лейтенант.

Полник сгреб бумажку и рванулся к двери, затем вдруг остановился.

— А сколько дам, вы говорите? Лейтенант, уточните!

— Я потерял счет после первой дюжины. — Я лгал самым наглым образом. — Но помню, одна блондинка сказала, что она без ума от парней с сильными мускулами!

— Да? — Он напряг автоматически мышцы. — А как насчет моих?

Через пятнадцать минут я закончил чтение отчета коронера о дорожном происшествии со смертельным исходом. Но ясности так и не было. Марта Торро вела свой автомобиль ночью. Милях в трех от озера она не справилась с управлением на повороте, машина снесла защитное ограждение и покатилась вниз с обрыва. Сна двигалась около двухсот метров, пока не врезалась в дерево.

Вскрытие показало, что содержание алкоголя было не настолько большим, чтобы женщина не могла справиться с управлением. Торро дал показания, что его жена ушла из дому в половине восьмого вечера. Перед уходом она выпила только один мартини. Она выглядела спокойной, ничуть не взволнованной.

Таня в своих показаниях превзошла самое себя, описывая невыносимую жизнь своей подруги. Намекала на домашние неурядицы с жестоким бессердечным мужем, который постоянно сводил бедную Марту с ума, но ничем не подкрепляла своих подозрений. Судя по отчету, ее показания никого особенно не впечатлили. Итак, не было никаких логических оснований считать, что Торро прямо или косвенно виноват в смерти жены.

Дверь едва не слетела с петель, когда в комнату слоновьей поступью ворвался сержант Полник.

— Я нашел его, лейтенант! Частный зоопарк Бейкера!

— Сколько зелененьких это вам стоило? — насмешливо спросил я.

— Регистрационный номер, — сказал он виновато, — помните, вы просили меня выяснить?

— То есть этот белый «мерседес» принадлежит частному зоопарку? А Бейкер, получается, один из обитателей зоопарка?

— Я все выяснил, — гордо заявил Полник, — это у Каскада-Каньон. Я как-то возил туда мою старуху в воскресенье, но она не очень-то радовалась. Оказалось, что все эти дикие животные слишком дики для нее. Она любит таких животных, которые тихо сидят и просят орешки. — Его плечи вздрагивали от едва сдерживаемого смеха. — Она хотела накормить орешками пуму или еще кого-то, а та чуть не отхватила ей руку до локтя!

Гладь озера была такой же серебристой, как и вчера, когда мы подъехали туда часом позже. На Полника это не произвело никакого впечатления, он воспринимал красоту природы просто как чье-то владение.

Но когда дверь открыла Бетти в форме горничной, у него отпала челюсть.

— О! — произнесла Бетти. — Если это не лейтенант Как-вас-там, то кто же еще может быть! Давненько не виделись, лейтенант.

— Представляю вам сержанта Полника, Бетти, — сказал я официально. — Уделите ему пару минут, чтобы помочь закрыть рот, и он будет выглядеть по-человечески.

— Ну? — Она так глубоко вздохнула, что ткань платья на груди натянулась, и взглянула на сержанта многозначительно.

— Я просто обожаю пещерный тип, где вы были всю мою жизнь, сержант? — проворковала она.

Полник начал что-то беспомощно бормотать, а глаза его загорелись.

— Вот это да! — Бетти мечтательно закрыла глаза. — Он еще даже не умеет говорить, настоящий первобытный человек.

— Ему это ни к чему, — сказал я. — Он просто стоит рядом и слушает меня. А сейчас он должен послушать мой разговор с Корбаном.

— Вам придется очень громко кричать, малыш Эл! Потому что как раз сейчас его нет дома.

— Когда вы его ждете? — спросил я.

— Где-то вечером, я думаю. Он поехал к Холу Бейкеру. Вы можете найти его там, если он вам так нужен.

— Спасибо, Бетти, — сказал я.

— Можете оставить сержанта здесь, — хихикнула она, — чтобы он вам не мешал. А знаете ли вы, где это находится и как туда добраться?

— Спасибо за предложение, непременно воспользуюсь им как-нибудь в другой раз. Адрес мы знаем, — сказал я. — Попрощайся с леди, сержант.

Полник опять издал какие-то странные звуки, голос пока к нему не вернулся.

— Было очень приятно с вами познакомиться. — Бетти ослепительно улыбнулась ему, подмигнула, затем повернулась и пошла в дом.

Только когда мы уже почти подъехали к Каска-да-Каньон, к сержанту вернулась способность говорить.

— Ну и ну! — выпалил он. — Вот это штучка! — Могучая ручища сжала мое плечо на мгновение, и мне показалось, что кости мои хрустнули. — Благодарю вас, лейтенант. Вы доставили мне огромное удовольствие.

— Да неужели? — спросил я невинно.

— Да. — Он сглотнул. — Если бы я не поехал с вами, я никогда бы не увидел такой куколки!

— Ну что вы, — скромно отозвался я. — Вы тоже можете оказать мне услугу в свою очередь — когда-нибудь, если в меня будут стрелять, вы закроете меня своей грудью.

— Вы слышали, как она меня назвала? — хрипло спросил он. — Первобытный человек. Вот как она меня оценила с самого начала! А моя старуха так долго прожила со мной, да так ничего и не поняла! — Он от счастья закрыл глаза, услаждая себя воспоминанием, и оставался в таком состоянии до тех пор, пока мы не приехали.

Огромный плакат за высоченными воротами гласил, что частный зоопарк Бейкера открыт для всех желающих только по воскресеньям с десяти до пяти. Кроме того, плакат предупреждал об опасности, но это предупреждение было совершенно непонятно.

Я поставил машину у ворот и начал звонить, пока кто-то не показался.

Человек с мрачным лицом заворчал, указывая пальцем на расписание, что сегодня четверг, а не воскресенье. Я вышел из машины и показал ему свой значок. Вблизи он оказался еще более хмурым. Скорее всего, парень был в прошлом или борцом, или участником родео, так как под свитером перекатывались тугие узлы мышц.

— Не знаю, — пробурчал он неуверенно, — как босс посмотрит на это, он сейчас очень занят.

— Я тоже, — сказал я, — так что не будем терять время. Откройте ворота!

Он поскреб за ухом, затем пожал плечами:

— Вы представители закона, раз вам надо войти, входите!

Я опять сел в машину, подождал, пока он откроет ворота, затем въехал.

— Держитесь правой стороны, — прохрипел он мне в левое ухо, — около четверти мили. Потом придется пройти пешком. Повернете направо и найдете там хозяина с большими кошками.

Грязная дорога привела к стоянке, у которой надо было выйти, так как дальнейший путь был прегражден. Здесь уже стояли три машины и грузовик. Я поставил машину рядом с грузовиком, и мы вышли.

— Видите, лейтенант? — Полник указал на грузовик.

— Ну и что? — спросил я. — Я видел как-то грузовик в Питтсбурге.

— Да нет, я об этих ограждениях. Он, наверное, перевозит здесь своих диких зверей.

Приглядевшись, я увидел, что кузов был настоящей клеткой, подвижной и огромной.

— Похоже, что вы правы, сержант, — согласился я с ним. — Давайте найдем Корбана и Бейкера.

Внезапный страшный рык почти оглушил меня, и я увидел, как кровь медленно отлила от лица сержанта.

— Ого, — прошептал он. — Что это?

— Это зоопарк, разве вы не знаете? — сказал я терпеливо. — Должно быть, это рычит одно из диких животных.

— А что за животное может издавать такие звуки? — нерешительно спросил он.

— Вот сейчас мы это и узнаем, — сказал я и направился направо.

Ярдах в пятидесяти от нас тропка выходила на бетонную дорожку, по сторонам которой стояли огромные клетки со зверями. Когда мы проходили мимо разъяренной львицы, она могуче зевнула. Пума глухо кашлянула и одним движением отпрыгнула в темноту клетки. Два тигра метались взад-вперед, недоумение было написано на их мордах — ведь теперь весь мир ограничился для них одной клеткой, а к этому трудно привыкнуть.

Затем бетонная дорожка повернула налево, и я внезапно наткнулся на две неподвижные фигуры, стоящие у клетки. Они что-то внимательно созерцали в ее глубине. Страшный рев вновь потряс наш слух совсем рядом.

— Лейтенант! — Голос Полника совсем ослаб. — Что это, на самом деле, черт побери?

Массивная черная тень внутри клетки пристально смотрела на меня огромными светящимися глазами.

— Черная пантера, — пробормотал я, — по крайней мере, так написано на табличке.

Полник уставился на нее, затем с содроганием отпрянул от клетки.

— Она смотрит на меня, будто я ее обед, — еле выговорил он от страха. — Еще немного, лейтенант, и я начну думать, что кладбище — место гораздо более приятное!

Две фигуры были настолько поглощены своими молчаливыми наблюдениями, что даже не повернулись в нашу сторону, когда мы подошли к клетке.

Великолепная фигура Тани Строуд была одета в свитер и облегающие джинсы — на этот раз свитер был ярко-голубым. На Фрэнке был костюм из твида, который выглядел так, как будто его пожевали большие собаки. Изо рта торчала незажженная трубка, а яркий солнечный свет освещал его лицо, просвечивая сквозь туго натянутую кожу на скулах.

Лицо Тани Строуд выражало восхищение, а в ее глазах горел такой неподдельный интерес, что я не выдержал и подошел поближе, чтобы тоже заглянуть в клетку, и точно так же засмотрелся. Сзади слышалось тяжелое дыхание Полника.

Внутри клетки находилось полосатое животное, общеизвестное под названием «тигр», весом не менее нескольких сотен фунтов. Компанию ему составляло не менее экзотическое мускулистое существо, известное под именем Хол Бейкер. Ни один из прилизанных волосков на его голове не сдвинулся с места, на лице блуждала холодная усмешка. Он не сводил пристального взгляда с тигра. В одной руке у него был хрупкий деревянный стул, в другой — сложенный тяжелый кнут со стальным наконечником.

Секунд тридцать они просто стояли, глядя друг на друга, — ни человек, ни животное не делали ни одного движения. Затем Бейкер сделал внезапный рывок стулом, и тигр попятился, так как ножки стула поцарапали ему морду. Он зарычал и приготовился к прыжку на своего мучителя.

— Ну! — хладнокровно произнес Бейкер. — Прыгай, тупица! Пора показать, на что ты способен!

Бейкер хлестнул кнутом по полу клетки, и оказалось, что щелчка кнута было достаточно, чтобы тигр испугался и забился в угол.

— Хол, — голос Тани слегка дрожал от возбуждения, — почему ты не хочешь его немного подразнить?

— Ты этого хочешь? — мягко спросил Бейкер. Он вскинул свой кнут, который со свистом рассек воздух и опустился на спину животного. Тигр взвился от боли, последовал второй удар, еще более жесткий, и стальной наконечник воткнулся в его мягкое брюхо. Животное глухо зарычало от ярости и страха.

— Так, Хол, дай ему хорошенько! — Глаза Тани загорелись хищным огоньком.

Еще пять или шесть раз бич просвистел в воздухе, прежде чем Бейкер вышел из клетки. Его лицо было залито потом, на губах блуждала довольная улыбка.

— Ты настоящий мужчина, Хол! — Таня обняла его и смачно поцеловала. — Теперь он будет знать, кто здесь настоящий хозяин!

— Это было здорово! — проклокотал Корбан. — Я никогда прежде не видел ничего подобного. Великолепно!

В дальнем конце клетки, тяжело дыша, лежал тигр на боку, сквозь его шерсть проступала темная кровь, капли которой появились и на пыльном бетонном полу клетки.

Бейкер только сейчас заметил меня и сразу же узнал. Он вежливо улыбнулся:

— Лейтенант Уилер, правильно? Как вам понравилось зрелище?

— Как и Корбан, я нашел его великолепным, — сказал я. — Первый раз я видел драку двух диких животных в зоопарке.

Глава 8

Воцарилось холодное молчание. Все направились к клетке черной пантеры. Здесь Бейкер внезапно остановился и взглянул на меня.

— Вы наверняка ничего не понимаете, лейтенант, — хрипло сказал он, — и я не буду тратить время на разъяснения.

— Попытайтесь все же, — сказал я. — Может быть, я не прав, и это вовсе не садизм. Может быть, это избиение способствует циркуляции крови или чему-нибудь еще?

— Это подарок тигра, да? — спросил Полник с внезапным интересом, глядя на обезображенную шрамом руку Бейкера.

— Нет, сэр, это подарок от этой крошки, — сказал Бейкер презрительно. Он с чувством стукнул рукой по клетке с пантерой, и оттуда послышалось ответное рычание. — Сатана, так я ее называю! — Бейкер сказал это ласково. — Самая злая кошка, каких я когда-либо встречал! Она ненавидит людей, чует их за милю. Но это, наверное, оттого, что я ее держу постоянно голодной.

— Почему, Хол? — спросила Таня, тяжело дыша. — Почему ты ее не кормишь?

— Я кормлю ее как раз достаточно, — уверил ее Бейкер, — для того, чтобы не умереть с голоду. Я готовлю ее к следующей нашей встрече. Через недельку я зайду к ней в гости, — он нежно погладил шрам на руке, — но на этот раз выйду победителем!

На секунду его взгляд затуманился и стал отсутствующим. Затем он передернул мощными плечами и усмехнулся:

— Догадываюсь, что вы проделали столь долгий путь не для того, чтобы взглянуть на этих кошек, а, лейтенант?

— Я приехал повидать Корбана, — сказал я ему, — но раз я здесь, а вы все вместе, можно сэкономить массу времени и поговорить сразу со всеми.

— Как угодно, — небрежно сказал Бейкер. — Почему бы нам не подняться в дом? Там будет намного удобнее, и наконец я смогу выпить.

— Я бы тоже не отказался, — признался я.

— Это минут десять езды, — сказал он, — мы сядем в машину Корбана, а вы поедете следом в своей, договорились, лейтенант?

Дом стоял на холме, и из него прекрасно был виден весь зоопарк. Мы сидели на крытой веранде, пока Бейкер готовил напитки. Зловещий хор звериных голосов из клеток доносился сюда, и все невольно вздрагивали. Обстановка для разговоров, прямо скажем, была неподходящей.

Таня и Корбан сидели на кушетке лицом ко мне, Бейкер тоже сел рядом с ними, когда принес выпивку. Полник сел в кресло рядом со мной и не отводил взгляда от рыжих волос Тани и ее обольстительного тела, обтянутого тонким свитером и узкими джинсами. Каждый раз, когда она вздыхала, я слышал тяжелые ответные вздохи сзади. Сержант был почти невменяем.

Бейкер, сделав большой глоток из своего хрустального бокала, довольно крякнул:

— Теперь лучше! Ну, слушаю вас, лейтенант!

— Итак, — начал я. — Бернис Кейнс была убита позапрошлой ночью, где-то между десятью и полуночью. Меня интересуют ваши алиби. Начнем с Корбана.

Череп сложил губы так, как это делают старые девы, затем поднял свои косматые брови в немом удивлении: С меня, лейтенант? Вы хотите, чтобы я составил свое алиби?

— Да, да, — сказал я напряженно.

— Неужели это так уж необходимо, ведь я даже незнаком с девушкой! — проговорил он холодно. — Но если вы настаиваете, пожалуйста: я был дома весь вечер.

— В клубе?

— «Убежище» — так называется мой дом! — сказал он резко. Я был там с шести вечера и до следующего утра.

— Кто может подтвердить?

— Бетти, горничная! — выпалил он. — Это просто смешно!

— Как насчет вас, Таня? — Я взглянул на рыжеволосую.

Она в негодовании глубоко вздохнула, и, клянусь, я услышал почти рыдание сзади.

— Что вы, с ума сошли? — Прошипела она. — Какие у меня могли быть причины для…

— Ваше алиби, дорогая, — сказал я устало, спасайте вашу респектабельность.

— Я была дома! — ледяным тоном сказала она.

— Одна?

— Нет, там был еще один человек.

— У него есть имя?

Она покраснела:

— Вы же его уже встречали у меня.

— Этот водитель грузовика?

Бейкер рассмеялся в изумлении.

— Восхищаюсь тобой, куколка! — сказал он с обожанием. — В тебе одной энергии больше, чем во всем цирке вместе с дикими животными!

— Заткнись! — заорала она на него. — Ты тоже не в белой манишке.

— Ну а вы? — взглянул я на Бейкера. — Вы тоже были дома?

— Конечно, мне выдалась возможность лечь пораньше спать, но придется вам поверить на слово, со мной никого не было.

Я отпил немного виски, затем, не говоря ни слова, снова взглянул на Корбана. Через минуту он заерзал на кушетке.

— В чем дело, лейтенант? — пронзительно вскрикнул он.

— Мне просто любопытно, — ответил я. — Давайте еще раз все проверим. Торро сказал мне, что не ладил с женой, но был в прекрасных отношениях с секретаршей.

Она была его любовницей. И после смерти жены он собирался на ней жениться. Поэтому тот, кто убил ее и положил в могилу его жены, имел основательные причины ненавидеть Торро!

— Почему вы так думаете? — вспылил Корбан.

— Здесь только я задаю вопросы! — заорал я на него. — Торро не знает, кто же мог его так ненавидеть, он посоветовал мне поговорить с лучшей подругой его жены. Итак, я поговорил с Таней, и она посоветовала мне поговорить с вами. У вас я встретил Бетти, и единственное, за кого ее нельзя было принять, — так это за горничную! Уходя от вас, я встретил Бейкера, который принял меня за нового члена клуба — это прозвучало очень мило. Тогда я пошел снова к Тане, и она познакомила меня с некоторыми деталями. Так или иначе, у нее сложилось мнение, что вы не все мне рассказали.

Корбан взглянул на Бейкера, который пожал плечами и виновато улыбнулся. Он повернулся к Тане.

Ты, тупая шлюшка! — сказал он монотонным голосом. — Отлично! Итак, вы все узнали насчет клуба, но это еще не значит, что девушка была убита мною, так как я ее никогда не видел!

— Этого было достаточно, чтобы вернуться к доктору и поговорить с ним еще раз, — сказал я. — Он был очень удивлен, услышав о клубе и о том, что его покойная жена была членом этого клуба. Неужели за все ваши частые визиты туда вы ни словом не обмолвились ему о клубе?

— Я был бы сумасшедшим, если бы рассказал ему об этом! — прошипел он.

— Торро не хотел рассказывать о своих пациентах, — пояснил я, — но, когда речь идет об убийстве, можно отбросить профессиональную этику, и он решился. Вы интересный объект для изучения психоза, Фрэнк. Если верить доктору Торро, у вас мания жестокости, вы должны все время подавлять себя. А если нет повода для опасных ситуаций, вы их сами себе создаете.

— Это возмутительно! — сказал он потрясенным голосом. — Гнусные инсинуации! Я вызову своих адвокатов! Я призову вас к ответу!

— Вы должны согласиться, что это невольно наталкивает на размышления, Фрэнк, — сказал я мягко.

У меня случай с опасной ситуацией, убийство — и вот в самом разгаре расследования я натыкаюсь на психа, который склонен к убийству.

— Да что вы в самом деле хотите сказать? — хрипло спросил он.

— Вы даже не встречали Кейнс, но ведь она секретарша Торро и всегда находилась в его приемной. Как же вы могли ее не заметить, если вы не раз приходили к доктору?

Кожа на его лице стала почти серой, он тупо уставился на меня.

— Да, действительно, — выдавил он из себя. — Я видел эту девушку, лейтенант, но я не был с ней знаком. Она просто сидела в приемной и выписывала рецепты, насколько я помню.

— Ну а прошлой ночью? — резко спросил я. — Где вы были около девяти?

— Дома!

— Один?

— Не совсем. — Трубка опять задвигалась в его губах. — Со мной была горничная.

— Вы мне лжете, — сказал я с отвращением. — Я могу абсолютно точно сказать, что горничной дома не было. Она была в моей квартире!

Бейкер снова рассмеялся. Корбан повернулся и взглянул на него с убийственным выражением лица.

— Не смейтесь слишком громко, Хол, — сказал он свирепо, — или я расскажу лейтенанту кое-что, и тогда ухмылка исчезнет с вашего лица!

— Вы угрожаете мне, Фрэнк? — насмешливо спросил Бейкер. — Так вы не созданы для этого! Вы же настоящая крыса, каких мне больше не приходилось видеть, не считая, конечно, настоящих.

— Черт бы вас побрал! — Корбан скрипел не своим голосом. — Я использовал вас, как только мог, самовлюбленное ничтожество! — Он обернулся ко мне, его лицо подергивалось. — Почему же вы не спрашиваете о Бернис Кейнс этого бесстрашного укротителя львов? Он знал ее очень хорошо. Каждый раз, когда она уходила от Торро, то проводила время с ним. У них была, как вы называете, близкая дружба!

— Ты, грязный сводник! — проревел Бейкер. Он вскочил с кушетки и, схватив Корбана за пиджак, рывком поставил его на ноги. — Ты, гадкий распутник, ты только и можешь, что подглядывать в замочные скважины! — Он встряхнул его. — Когда тебя предупреждали в последний раз не лезть в чужие дела?

— Отстань от меня! — умоляюще взвыл Корбан. — Не смей прикасаться ко мне. Лейтенант, я взываю к вам — пусть он оставит меня в покое.

— Больно надо руки пачкать об тебя, — произнес Бейкер презрительно.

Он отпустил Корбана, и тот от неожиданности плюхнулся на кушетку. Тогда Бейкер развернулся и, размахнувшись, всадил свой кулак прямо в солнечное сплетение обидчику. Корбан согнулся, лицо его сморщилось от боли. Напоследок Бейкер изо всех сил влепил ему пощечину. В муках Корбан скорчился на кушетке.

— Молодец, Хол, — завизжала Таня, глаза ее загорелись, — дай ему хорошенько, этому грязному подзамочнику!

— Почему бы тебе не помолчать? — заорал я на нее, стараясь перекричать вопли Корбана. — Меня всегда раздражает, когда люди кричат, словно наблюдают за боем гладиаторов.

Полник поднялся на ноги и пошел на Бейкера тяжелыми шагами. Секунду укротитель стоял, глядя на него, со сжатыми кулаками. Мне было почти жаль его, ведь он собирался противостоять ярости сержанта. Затем он вдруг передумал и сел в ближайшее кресло.

— Черт возьми, — сказал он. В его голосе была скука. — Все это выглядит как комедия из двух актов.

Корбан попытался выпрямиться на кушетке, держа обе руки в области солнечного сплетения. Его лицо исказила ненависть.

— Ну спросите же его о Бернис Кейнс, лейтенант, — взвизгнул он, — спросите, сколько ночей она провела с ним за последние два месяца. Спросите, ну что же вы!

— Вы же все не даете мне говорить, — сказал я раздраженно.

Хол Бейкер вытащил из кармана пачку сигарет. С большой осторожностью взял одну сигарету, затем сжал ее зубами, ища спички обеими руками.

— Итак, — сказал я, — как же насчет Бернис Кейнс, Бейкер?

Он прикурил сигарету, затем медленно погасил спичку струйкой дыма изо рта.

— Я не знаю, о чем вы говорите! — спокойно сказал он.

— Он же нагло лжет! — вскричал Корбан. — Я сам приводил ее сюда дюжину раз, или даже больше! Если не верите мне, спросите его помощника — Козовского!

— Этот врачеватель голов знал, о чем говорил, когда сказал вам, что у него склонность к насилию, лейтенант, — сказал Бейкер с легкостью, граничащей с нахальством.

— Вы хотите сказать, что не были знакомы с Кейнс?

— Именно это я и хотел сказать. У Фрэнка в голове тараканы, но я тут ни при чем.

— Чем вы занимались прошлую ночь? Около девяти часов и позже?

— Разве мне нужно еще одно алиби? — Он выглядел слегка удивленным.

— На два убийства нужно иметь два алиби, — рассудил я. — Кто-то прикончил еще и старика служителя на кладбище. Думается мне, что это тот же, кто убил девушку.

— Я был дома весь вечер и всю ночь, с пяти часов вечера.

— Один? — спросил я устало.

— Вы уже слышали, лейтенант.

— Теперь вы видите, — злорадно сказал Корбан, — у него нет алиби.

Полник грозно посмотрел на него, затем взглянул на меня:

— Может, мне заткнуть ему глотку, лейтенант?

— Только если он захочет сказать еще что-нибудь, — сказал я ему. — Тогда пусть он получит меж глаз.

— Вы не посмеете… — Но голос его затих, как только Полник сделал шаг в его сторону.

Я подумал, что на сегодня с меня хватит — еще десять минут с этими психами, и мне самому придется обратиться к доктору Торро, — поэтому я поднялся и сделал знак Полнику.

— Пойдемте, Полник, — сказал я ему.

— Если хотите поговорить с Козовским, то вы найдете его на обратном пути, — спокойно сказал Бейкер.

— Конечно, — заверил я его.

Не успели мы подойти к двери, как вдруг сзади меня раздалось бряцанье костей, и «череп» оказался рядом с нами.

— Не оставляйте меня здесь одного, — взмолился он испуганно, — этот маньяк меня убьет!

— Думаю, что никто не помешает вам вернуться к вашей машине вместе с нами, — сказал я неприязненно.

— Спасибо! — Он сразу же приободрился и даже осмелился оглянуться на парочку сзади нас. — Как вы, Таня? — спросил он с надеждой. — Подвезти вас в город?

— С вами я не поеду даже на вашу собственную кремацию, — ответила та и повернулась к креслу, в котором сидел Бейкер. — Я останусь здесь с настоящим мужчиной, который умеет обращаться с тигрицами!

— Да неужели? — Бейкер встал, повернулся к ней, притянул ее за свитер, на мгновение прижал к себе, затем оттолкнул от себя так, что она отлетела и, потеряв равновесие, упала на кушетку. Глаза ее похотливо сверкнули, когда она взглянула на него.

— Пожалуй, я поеду один, — сказал Корбан, гадко хихикнув. — Не думаю, что для этой тигрицы ему понадобится кнут, как вы считаете, лейтенант?

— Эй, — резко сказал Бейкер, пересекая комнату по направлению к нам, — подожди-ка минуту, червяк!

— Не позволяйте ему прикасаться ко мне, — взвизгнул Корбан и спрятался за широкую спину сержанта, — я обращаюсь к вам, лейтенант, как к представителю закона!

На полпути к нам Бейкер внезапно нагнулся и поднял что-то с пола.

— Это ведь ваше, — сказал он Корбану, протягивая ему трубку.

— О… да… мое. — Корбан нервно затоптался, выглядывая из-за плеча сержанта.

— Не хотите ли забрать? — любезно спросил Бейкер.

— Спасибо… — пробормотал Корбан и, вынырнув из-за спины сержанта, подошел ближе к укротителю зверей и протянул дрожащую руку.

— Я всегда считал, что это слишком крупная вещь для таких мелких людишек, как вы, Корбан, — сказал Бейкер. С этими словами он аккуратно переломил трубку пополам и вложил кусочки в протянутую руку Корбана. — Не утруждайте себя исключением меня из клуба, Фрэнк, — сказал он со счастливой улыбкой. — Я уже не состою его членом!

Глава 9

Шериф Лейверс с минуту смотрел на меня, потом в сомнении покачал головой:

— А вы уверены, что это у вас не бред под парами алкоголя, Уилер?

— Можете спросить Полника — он был со мной все время, — ответил я коротко.

— Если это правда, — пробормотал шериф, — то Кейнс была, должно быть, непростая штучка.

— Мы говорили с помощником Бейкера Козовским. Козовский предпочитает не вмешиваться в чужие дела, — сказал я. — Так вот этот малый говорит, что не знает, кого его хозяин принимает у себя и так далее.

— Тогда получается, что Корбан говорит правду? — спросил Лейверс.

— Теперь я уж и не знаю, что правда, а что нет, — сказал я. — Только один человек может это распознать — доктор Торро.

— Вы так думаете? Если Бернис обманывала его с кем-то еще, то она была уверена, что он ничего об этом не узнает!

— Но на время своего отсутствия ей приходилось выдумывать множество всяких причин. Если он припомнит что-нибудь из последних ее отговорок, это может нам здорово помочь!

— Вы оптимист, Уилер! — проворчал шериф. — Это звучит так, будто вы углубляетесь в дело, тревожа тени, которые, возможно, даже не существовали.

— Больше мне некого тревожить, сэр, — напомнил я ему. — Подождем немного. Для меня кое-что неясно с этим Бейкером. Если бы вы видели его в клетке с тигром…

— Мне все еще не верится, что вы это видели, — прорычал шериф, — больше похоже, что вам это приснилось в каком-нибудь баре!

— Ваша беда в том, что вы не верите мне, шериф, — бодро сказал я. — То, что мне не доверяют дамы, я могу понять и даже простить их. Но когда мой босс… — Я сделал преувеличенно преданный жест, прижав руку к сердцу. — Тогда это больно, вот здесь…

— Убирайтесь вон!

— Да, сэр.

Вздернутый носик Аннабел Джексон был направлен в мою сторону, когда я вышел из кабинета шерифа.

— Мне послышались раздраженные спорящие голоса, — сказала она, с трудом скрывая любопытство. — Даже какие-то выкрики. Вы возбуждены, как видно?

— Цыпленочек, — я оперся локтями о ее стол, так чтобы эта поза позволяла мне заглянуть глубже в вырез ее блузки, — мне нужен совет!

— Вам?! — Она весело захохотала. — Это девушке, подошедшей к вам ближе чем на тридцать шагов, нужен совет и утешение.

— Ну что ж, — сказал я, — если вы не хотите мне помочь…

— Совет в чем? — спросила она, когда я уже взялся за ручку двери. Ведь есть же единственный фактор — женское любопытство, — благодаря которому мы всегда оказываемся победителями.

— Представьте себе, что вы не ладите с шерифом…

— У меня на это не хватит воображения, — перебила она меня.

— Вы должны попробовать, цветок магнолии, — сказал я настойчиво. — Предположим, что какое-то очень нудное занятие, отнимающее много времени, — я имею в виду занятие с шерифом… например, он слишком долго надевает пижаму…

— Лейтенант Уилер, — сказала она слабым голосом, — вы отвратительны!

— Затем, — взглянул я на нее торжественно, — в вашу жизнь входит новая большая Любовь — я, к примеру!

— А теперь вы смешны!

— Есть причины, по которым вы не хотите оставить шерифа и в то же время меня. Шерифу вы вынуждены уделять большую часть своего времени, если не все, но вы хотите часть времени проводить также и со мной. Так вот какие отговорки вы бы придумывали для шерифа?

Она подумала немного, наморщив лобик.

— Я должна ухаживать за больной подругой? — Я грустно покачал головой. — Нет? — спросила она и вздохнула. — Ну хорошо, я занимаюсь учебой ночами, чтобы впоследствии самой стать шерифом?

— Аннабел, пошевелите мозгами, — сказал я удрученно.

— Это непросто, лейтенант, потому что девушка с таким широким кругом интересов встанет перед настоящей проблемой!

— Неужели?

— Она должна быть неподражаемой лгуньей с великолепной памятью, прежде всего, даже если бы отношения зашли так далеко, как вы говорите.

— Скорее всего, вы правы, — сказал я задумчиво, — огромное спасибо!

— За что? — изумленно взглянула она на меня.

— Я еще не уверен, — сказал я честно, — но думаю, что вы кое-что прояснили. Позвольте поздравить вас, мисс Джексон, вы первая оказали мне несомненную помощь!

— Этот порыв у вас, я думаю, из-за жары, — сказала она медленно, — у вас что, с головой не в порядке? Что с вами, лейтенант?

— Размягчение мозга, — сказал я злобно. — Скажите мне, а у вас…

— Вон! — яростно сказала она, схватив тяжелую стальную линейку.

Я пошел перекусить в одной забегаловке поблизости и углубился в меню. Они преимущёственно специализировались здесь на подгоревшей пище. Только две вещи я категорически отказывался делать — есть пищу, покрытую горелой коркой, и носить шорты, потому что не признавал никогда их за одежду.

В итоге я заказал только салат и кофе, отчего лицо официантки вытянулось от разочарования. Готовят здесь отменно грязно. Ну что же, есть все-таки надо.

Вместо покойной Бернис Кейнс в приемной Торро сидела новая секретарша. Она внимательно посмотрела на меня, и, когда я ей представился, ее серые глаза засветились извечным женским любопытством.

— Доктор Торро занят с пациентом, — прошептала она. — Думаю, что как очень мужественный человек, он хочет углубиться в работу, чтобы забыть свое горе.

— Вы имеете в виду его жену?

Ее глаза широко раскрылись.

— А кого же еще?

— Да, конечно, — сказал я, — .будьте любезны, доложите ему обо мне.

Она немного помедлила, затем решительно сжала губы:

— Я понимаю, что это не мое дело, лейтенант, но не кажется ли вам, что вы пришли не вовремя? Сегодня мой первый рабочий день здесь, но я уже узнала, как доктор может сердиться! Было бы очень мило с вашей стороны, если бы вы оставили его с работой и горем наедине.

— Голубушка, — постарался я улыбнуться как можно приятнее, — если вы не наберете номер и не скажете ему, что я его жду, этот день будет также и вашим последним днем здесь. Нельзя сказать, что я не разделяю ваши высокие чувства, напротив, но думаю, что иногда их лучше держать при себе.

Губы ее побелели, но рука потянулась к телефону. Через несколько секунд она повесила трубку и взглянула на меня:

— Доктор выйдет к вам через несколько минут, лейтенант!

Отойдя от стола, я закурил сигарету.

Через пять минут дверь кабинета открылась, и доктор Торро пропустил впереди себя слишком полную, слишком нарядную и слишком пожилую даму, которая с умилением смотрела на него, будто он был ее любимой собачкой чихуахуа. Наконец, он избавился от нее, коротко кивнул мне и пригласил в кабинет. Когда я вошел, он закрыл за собой дверь и обошел вокруг стола, направляясь к своему креслу. Костюм оливкового цвета на этот раз был элегантен, как никогда. Он посмотрел на мена и вдруг нервно пригладил свой коротко остриженный седой ежик.

— Что-нибудь еще, лейтенант? — спросил он сорвавшимся голосом.

— Не знаю, — признался я, — надеюсь, что вы мне что-то расскажете.

— Я мог бы, если бы вы прекратили говорить намеками и объяснили мне, в чем дело!

— Вы были близки с мисс Кейнс? — спросил я, усевшись поудобнее в кресло и закурив новую сигарету.

— Я вам уже рассказывал.

— Настолько близки, что она вас никогда не обманывала?

Бледное аскетическое лицо его медленно потемнело, пальцы сжались в кулаки. Глаза его стали холоднее арктического льда, когда он поднял их на меня.

— Вы сошли с ума? — Он почти выплюнул эти слова мне в лицо.

— Возможно, — пожал я плечами. — Сегодня утром Фрэнк Корбан заявил, что мисс Кейнс вела своего рода двойную игру с вами и с другим парнем в одно и то же время.

— Это абсурд!

— Это вы так говорите, а я бы хотел быть уверенным, — сказал я вежливо.

Он внезапно поднес палец ко рту и прикусил его ровными крепкими зубами.

— Если можете, постарайтесь отнестись к этому бесстрастно, — предложил я. — Вы можете припомнить последние два месяца? Помните ли вы, какие отговорки были у мисс Кейнс и как часто она к ним прибегала?

— Конечно нет! — рявкнул он. — Это смешно, Бернис никогда… Вы прекрасно знаете, что Корбан — псих со склонностью к насилию. Он может сказать все, что угодно… — Голос его сорвался, зубами он продолжал теребить палец, на котором была повязка. — У нее часто бывали мигрени. Иногда мне приходилось отпускать ее домой раньше, чтобы она могла прилечь и отдохнуть. Помню, она отсутствовала два выходных подряд, но это нелепость — подозревать ее!

— А вам не кажется, что она симулировала мигрени? — спросил я мягко. — Вы могли бы определить это?

— Не в ранней стадии, — ответил он, — а только застарелые мигрени, когда человек не может пошевельнуть головой, по цвету лица, затем раздраженное общее состояние — но все это чепуха!

— Не было когда-нибудь так, что она жаловалась на мигрень, а выглядела лучше, чем при обычных приступах?

— Если она лгала! — взорвался он. — Но чем вы это объясните, почему она должна была обманывать меня, как вы изящно выразились!

— Не знаю, — сказал я, — я уже сказал вам, что это не моя идея!

— Мы очень любили друг друга, — сказал он спокойно, — и собирались пожениться.

— Конечно, — кивнул я вежливо. — И все же я должен найти убийцу.

— Я понимаю, но мне ужасно тяжело помнить об этом все время. У вас есть еще вопросы, лейтенант?

— Нет, это все, — сказал я.

— А о ком шла речь, я имею в виду Корбана, кого он имел в виду, когда говорил, что Бернис вела двойную игру?

— Хола Бейкера.

— Бейкера? — Он хрипло засмеялся. — Ничего более нелепого я не мог представить. Она никогда не находила его привлекательным, это был не ее тип мужчин.

— Раз вы так считаете, доктор, — сказал я, — тогда все это несерьезно.

Он нервно забарабанил пальцами по столу, вены на его лбу вздулись.

— А может быть, и нет, — прошептал он. — Я так хотел верить этим мигреням, но никогда не был точно уверен, что они были настоящими. — Он уставился на стену позади меня, рот его скривился в ужасной гримасе. — Она вела себя несколько странно последние два месяца. Временами была неестественно возбуждена, а временами очень удручена. — Он пытался улыбнуться. — Беда профессоров-психиатров, лейтенант, в том, что они излишне подозрительны. Эти скачки в ее настроении начали меня беспокоить — налицо была ранняя стадия шизофрении, все ее симптомы, понимаете?

— Туманно, — сказал я.

— Но эмоциональный конфликт и напряжение, вызванные двойной жизнью, без сомнения могли бы вызывать мигрени, время от времени, так что отговорки ее не были ложью.

— Но вы ведь не знаете это точно, у вас нет никаких доказательств.

Он покачал головой:

— Никаких, лейтенант.

— Этот Бейкер тоже необузданного нрава. Может быть, поэтому Корбан и сблизился с ним?

— Это звучит логично, — сказал он заинтересованно.

— Если мы сможем доказать связь между ним и Бернис Кейнс, тогда мы сможем определить мотивы ее убийства, — продолжал я.

— Вы можете сделать больше, лейтенант, — сказал он иронически, — вы можете определить мои мотивы.

— Я уже думал об этом, — сказал я. — У вас есть алиби на ту ночь, когда Бернис Кейнс была убита?

— Нет. Так мало времени прошло после смерти моей жены, мы с Бернис договорились не видеться какое-то время, во всяком случае, до ее похорон. Таким образом, я был дома один, лейтенант. — Внезапно он сжал кулаки. — Боже мой! Я вспомнил — ведь это она настаивала на том, чтобы мы не виделись все это время. Как вы думаете, не хотела ли она тогда использовать свободное от меня время для свиданий с Бейкером?

— Возможно, — сказал я, — но думаю, что только Бейкер может подтвердить это.

— Желаю удачи, лейтенант, — сказал он. — Если вы ничего не имеете против, я займусь следующим пациентом.

— Я ничего не имею против, доктор, — сказал я и поднялся с кресла. — Но если дело будет так запутываться и дальше, то скоро я стану вашим пациентом.

Глава 10

Полуденное солнце светило сквозь высокие окна административного здания на кладбище. Мистер Уильямс с отчаянием на лице стоял передо мной и искал совершенно неуловимую блоху у себя за шиворотом.

— Бедный мистер Джордан, — сказал он, и в голосе его звучало профессиональное соболезнование.

— Вернемся к тому, с чего мы начали, — сказал я.

— Понимаю вас, лейтенант. Мы похоронили его на нашей лучшей аллее, на наши собственные средства, вы слышали, конечно? Я думаю, мистер Джордан остался бы доволен этим. Начальство считает, что это самое меньшее, что они смогли для него сделать, он так много лет проработал здесь.

— Я уверен, что он доволен, — сказал я нервно. — Теперь, я надеюсь, вы в состоянии помочь мне найти убийцу?

Он с сомнением взглянул на меня.

— Конечно, я постараюсь, только какая от меня помощь, одна нервозность, — сказал он. — Да я и не понимаю, как смогу вам помочь?

— Ведь это Джордан нашел тело мисс Кейнс в открытой могиле жены доктора Торро, — напомнил я ему. — Единственная логическая причина для его убийства — это то, что он мог видеть убийцу, либо как-то его опознать, и поэтому его заставили замолчать навечно.

— Да, да! — с готовностью закивал Уильямс. — Я слежу за вашими рассуждениями, лейтенант!

— Но как раз на этом они и заканчиваются, дальше я полагаюсь на вас. Джордан рассказывал вам что-нибудь? Что-нибудь, что могло бы оказаться ключом к разгадке?

Длинным указательным пальцем Уильямс стал ковырять макушку, как будто собирался пробурить там нефтяную скважину.

— Дайте мне еще немного подумать, лейтенант.

— Конечно, — сказал я, — сколько угодно.

Он почесал кончик носа и покачал головой.

— Нет, к сожалению, я не могу вспомнить ничего, что могло бы послужить ключом.

— Подумайте еще, Уильямс, — взмолился я, — вы же говорили с ним об этой ужасной находке. Не было ли чего-нибудь необычного в его словах? Может быть, вы заметили?

Он поскребся еще немного, подумал и все-таки ответил отрицательно.

— Мне очень жаль, лейтенант, — извинился он, — но мне кажется, Джордан не мог заметить чего-то значительного. Он был очень стар, вы знаете, и почти слепой.

— Почти слепой? — закричал я.

— Бедный старик, он так быстро стал сдавать. — Уильямс вознес руки в воздух. — Он не различал ничего в нескольких футах — и говорить нужно было с ним очень громко, чтобы он мог услышать.

— Кому же тогда понадобилось убивать его, черт побери?

— Может быть, они не знали о его немощи, — сказал Уильямс. — Я уверен, если бы Джордан знал, что он может пролить свет на тайну этого убийства, он бы заговорил прямо сейчас!

— Да, да, тут надо поразмыслить, спасибо за помощь, Уильямс.

— Не за что. Рад был вам помочь, только и всего, лейтенант, — сказал он, запустив пальцы за шиворот.

По дороге с кладбища я понял, что мне нужно выпить, и у ближайшего бара я вылез из машины.

С самого начала, когда Джордан обнаружил тело Бернис в могиле Марты Торро, это можно было принять за немыслимую сумасбродную выходку, думал я, сидя за стойкой бара и медленно потягивая виски. Потом была еще одна, и ничего подтверждающего какие-либо подозрения.

Второй стакан виски еще больше испортил мне настроение. Тридцать шесть часов я расследую это проклятое дело, и у меня нет ни одного сколько-нибудь твердого факта, который бы указывал убийцу. И никакой перспективы.

Третий стакан виски напомнил мне, что кто-то кому-то сказал о ком-то в одном месте когда-то… Если ты хочешь чего-то, чего нет на самом деле, а тебе этого очень хочется, создай это сам! Все, что мне нужно было для старта, так это всего-навсего маленький фактик, ну а раз его не было, придется придумать мне самому…

Солнце уже опустилось совсем низко, когда я подъехал к частному зоопарку Бейкера и остановился перед воротами. Я пару раз дернул за шнурок, громко и долго звонил звонок, потом я подождал немного.

Наконец, дряхлый пикап выехал из глубины зоопарка и остановился, издав серию бесподобных звуков. Помощник Бейкера, Козовский, вылез и открыл ворота, взглянув на меня без всякого выражения.

— Вы найдете босса с большими кошками. Надеюсь, вы знаете, где это?

— Конечно, — сказал я.

Он начал заводить мотор: снова раздалось чихание, затем пикап вдруг бешено сорвался с места и умчался по дороге.

Когда грязная дорога сменилась тропинкой, я увидел белый «мерседес» Бейкера, который стоял около огромной передвижной клетки. Третью машину я видел впервые — черный «бьюик» последней модели. Мой «остин» сразу потускнел рядом с ним.

Я прошел направо метров пятьдесят, по бетонной дорожке, которая привела меня в мир, где смерть мягко ходит на кошачьих лапах. С двух сторон за мной следили глаза разных оттенков, и в темноте это было очень страшно. Наконец, я дошел до клетки, в которой утром Бейкер до полусмерти забивал тигра.

У клетки с пантерой стояли двое, по-видимому ссорясь, так что они не слышали, как я подошел. На Бейкере была все та же рубашка и джинсы, стертые до блеска, что и утром. Его собеседник, напротив, был одет в элегантный габардиновый костюм оливкового цвета.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — холодно произнес Бейкер, — но я чертовски устал от всех этих историй! Здесь частная собственность, так что, если вы не уйдете отсюда сию же минуту, я вышвырну вас вон!

— Я не уйду, пока не узнаю правду, — четко проговорил доктор Торро. — Я должен знать все о ваших отношениях с Бернис Кейнс.

— Послушайте, я ведь уже говорил вам и еще раз повторяю, что незнаком с Бернис Кейнс! Итак, в последний раз спрашиваю: вы уберетесь отсюда?

— Что, доктор, нашли нового пациента? — спросил я. Оба подпрыгнули от неожиданности и оглянулись на меня.

— Приятно вас видеть, — коротко сказал Бейкер, — можете вы убрать этого типа отсюда, а то я сам разберусь с ним.

— Я рад, что вы здесь, лейтенант, — сказал доктор Торро. — После вашего ухода я не мог забыть наш разговор о Бернис Кейнс и этом человеке. Чем больше я об этом думал, тем больше убеждался, что эти мигрени были удобным поводом для нее. Я должен узнать правду так или иначе. Бейкер отрицает, но я не верю ему.

— Дьявол! — проревел Бейкер. — Я не собираюсь больше стоять здесь и терпеть такое в своем собственном доме!

Вы лейтенант Уилер или жалкая пародия на него? Заберите отсюда этого типа, пока он еще может ходить!

Он пошел прочь, давая понять, что разговор окончен. Раздался внезапный шум в клетке, звук прыжка, и желтые глаза оказались совсем рядом с нами. Я вздрогнул и отпрянул.

— Вы что-то знаете, Уилер? — спросил Бейкер. — Недаром Сатана невзлюбила вас.

— Взаимно, — сказал я. — Может, пойдем куда-нибудь, где удобнее поговорить?

— Поговорить? — спросил он сердито. — О чем поговорить? Все, что я хочу, так это чтобы вы убрали непрошеного визитера.

— У меня есть о чем поговорить, — сказал я холодно. — Выбирайте, Бейкер, либо мы поговорим здесь, либо в кабинете шерифа.

— Ладно, — покорно сказал он, пожав плечами, — мы можем подняться в дом. Но посоветуйте этому лекарю позаботиться о своем здоровье.

— Я остаюсь, — сказал доктор Торро. — Если это касается смерти Бернис, то я должен все знать.

— Думаю, что это вам не повредит, — сказал я.

— Черт побери, — вырвалось у Бейкера, — а я вот так не думаю.

— Это спорный вопрос, — умерил я его, — но, если хотите, можно проверить ваш рассудок в деталях в конторе шерифа. Там уже не будет так удобно, как у вас дома.

— Да, конечно, — сказал он с возмущением. — А теперь пойдемте в дом, если вы не переутомились!

Мы поднялись на холм, на котором стоял дом, прошли на ярко освещенную веранду. Из комнаты доносились звуки джаза, а на кушетке лениво развалилась рыжеволосая знакомая, чья рука со стаканом свесилась до пола.

Увидев нас, она оживилась, в глазах появился интерес.

— Ну и ну, — промурлыкала она, — да у нас гости!

— Это не моя идея, — буркнул Бейкер.

— Никогда не влюбляющийся лейтенант и доктор «внезапная смерть»! — мурлыкала она укротителю тигров. — Что им здесь надо, милый?

Таня села, и я заметил, что выражение ее глаз не соответствовало словам и тону. Одежда была изрядно помята, на щеках красные пятна. Она привалилась к спинке кушетки, и по ее виду можно было понять, что она не собирается принимать участие в разговоре.

— Итак, — сказал Бейкер, — вы, кажется, хотели побеседовать со мной, начинайте. И давайте закончим это скорее!

— Спешить некуда, — ответил я ему и не спеша закурил сигарету.

Худое лицо Торро почти одеревенело, но в его глазах появилось что-то пугающее.

— Мне нужно услышать ответ только на один вопрос, лейтенант, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — Тот ли человек Бейкер, с которым встречалась Бернис, — голос его дрогнул от отвращения, — с которым она меня обманывала?

— Не принимайте это близко к сердцу, доктор, — сказал я ему. — Может, скоро вы все узнаете.

Таня допила свой стакан и протянула его Бейкеру жестом приказа.

— Хочешь еще выпить, налей себе, — сказал он равнодушно.

Знакомое ледяное выражение появилось в ее ярко-голубых глазах, когда она пристально посмотрела на него, затем, надув губы, двинулась к бару. Через минуту она вернулась с бутылкой виски в руке и сверля Бейкера взглядом.

— Концерт окончен, — сказала она резко и громко, — ты ведь это хочешь сказать, милый!

— На редкость догадлива, — сказал он презрительно.

— Ты смелый человек, Хол. — Губы ее скривились, она хотела улыбнуться. — Смелый, честный и глупый! Ты думаешь, что я такая же, как и твои дикие кошечки, — когда не нужны, запираешь в клетку до следующего раза? Я — другая, и ты убедишься в этом.

— О чем это ты? — огрызнулся он.

— Ты еще узнаешь! — повторила она и наполнила стакан до краев. — Подожди немного, ты будешь крайне удивлен!

Бейкер взглянул на нее с любопытством; затем нетерпеливо пожал плечами.

— Хватит того, что лейтенант говорит намеками, не хватало, чтобы ты еще этим занималась. Для человека, которому есть о чем говорить, вы слишком долго собираетесь, Уилер, — переключил он на меня свое внимание.

— Последние пару дней я искал убийцу, — сказал я, — и, кажется, я нашел его. При этом я испытал приятное ощущение, просто наслаждался им. Может, это чувство похоже на то, что вы испытывали сегодня утром, когда вышли из клетки, забив тигра почти до полусмерти.

— Вы говорите, — рявкнул он, — а я ничего не слышу.

— Хорошо, — напористо сказал я, — я искал убийцу, человека, склонного к сильной ненависти, иначе нельзя объяснить, зачем ему нужно было укладывать тело Бернис в могилу, приготовленную для другой. Человека очень эгоистичного, почти параноика. Человека, который не переносит соперничества, который требует полного подчинения в любых отношениях с другими, не важно, человек это или животное.

— Звучит так, что невольно думается, что вы слишком долго крутились около этого докторишки, Уилер! — сказал он мягко. — У вас мозги немного размягчились.

— Я искал человека с мотивами для убийства, — продолжал я, — и с достаточно сильными мотивами, а сегодня утром Корбан дал мне толчок в этом деле. Я имею в виду факт, что вы были в определенных отношениях с Бернис Кейнс!

— Он лгал вам в лицо! — заорал Бейкер.

— Я искал доказательство, — сказал я, — и пару часов назад я нашел его!

— Доказательство? — Глаза его сузились. — Какое же?

— Джордан, служитель кладбища, был тоже убит прошлой ночью, — сказал я, — очевидно за то, что мог видеть или слышать убийцу Кейнс, когда ее укладывали в открытую могилу. Уильямс — это смотритель — обнаружил тело сразу же после того, как он был убит. Убийца еще прятался в здании, а когда Уильямс нашел тело, он выбежал. Но он не знал, что Уильямс успел его рассмотреть.

— Кто же он, лейтенант? — Голос Торро сорвался.

— По описанию, этому человеку на вид лет двадцать пять, выше шести футов роста, коренастого сложения, черноволосый, с сильным загаром, — лгал я с самым беспечным видом. — Вы знаете кого-нибудь, кто подошел бы под это описание, доктор?

— Он лжет! Меня подставили! — дико закричал Бейкер.

— Зачем ему было сочинять? — спросил я холодно. — Он никогда в жизни раньше вас не встречал!

— Не знаю, зачем ему это понадобилось, — рычал Бейкер, — но уверяю вас, что это клевета. Я был здесь, в этом самом доме, когда убили служителя. Я не выходил за дверь!

— Так докажите это! — сказал я.

— Вы знаете, что я не могу. Ведь я говорил вам раньше. — Глаза его остановились на Торро, затем на мне. — Все это вы оба придумали, вместе с доктором, лейтенант!

— Лейтенант? — протянула Таня с кушетки.

— Да, — повернул я к ней голову.

Она стояла опершись на бар обеими руками.

— Он ведь был вторым в жизни этой крошки, — сказала она с хриплой усмешкой. — Он просто баловался с ней, когда бывал в клубе. Этот парень действительно любит, чтобы все ему были рабами, ну а девица была практична — она не оставила бы доктора. — Таня взглянула на Торро и улыбнулась.

— Бедняга Джейсон! Куда ему равняться с Холом в спальне, но зато он обещал жениться!

— Почему вы не сказали мне всего сегодня утром? — спросил я. — Почему не подтвердили слова Корбана?

— Тогда я не задумывалась об этом, — просто сказала она.

Таня отодвинулась от бара, выпрямила кошачью спину и с торжеством посмотрела на Бейкера.

— Я ведь говорила тебе, что ты пожалеешь, любимый! — сказала она ласково.

— Это все, что я хотел узнать, — сухо сказал Торро. — Вы собираетесь арестовать его прямо сейчас, лейтенант?

— Нет, — сказал я медленно, будто раздумывая. — Завтра нужно будет устроить очную ставку. Поставим его в середину шеренги. Если Уильямс опознает его как парня, которого он видел убегающим прошлой ночью с кладбища, тогда все ясно.

— Мне бы хотелось при этом присутствовать, — сухо сказал Торро.

— Будьте моим гостем, — сказал я ему, — я позвоню вам утром и скажу, на какой час это назначено.

— Благодарю вас. — Ну скулах него вспухли желваки. — Тогда мне нет больше нужды оставаться здесь. До свидания, лейтенант. — Он повернулся и направился к своему «бьюику».

— Я немедленно позвоню адвокату, — свирепо сказал Бейкер. — Я проучу вас, Уилер!

— Заткнитесь! — взревел я в свою очередь. — Кто собирается вас слушать, кому это нужно? Все, что вас ожидает, так это очная ставка и газовая камера… если все подтвердится!

— Вы возьмете его с собой, Эл? — нетерпеливо спросила Таня.

— Мы прихватим его утром. Не пытайтесь удрать, Бейкер, все равно вам не скрыться. — Я взглянул на Таню: — Подвезти вас в город?

— Нет, спасибо, — сказала она, тепло улыбаясь. — Я останусь здесь.

— Останетесь здесь? — с изумлением воззрился я на нее. — Наедине с Бейкером? После того, как вы оказали ему такую услугу?

— Думаю, вам не понять, тупица, — сказала она жалостливо. — Бейкер сейчас в ярости и может передушить всех зверей голыми руками. Разве можно не воспользоваться таким всплеском эмоций и отдать его животным?

Глава 11

Я осторожно начал спускаться по ступенькам, от усталости и напряжения ноги меня не держали. Уже совсем стемнело. Луны не было видно, и снаружи ничего нельзя было различить.

Когда я добрался до третьего пролета, то почувствовал, что вспотел. У хорошего полицейского всегда при себе есть фонарик, а вот у такого, как я, вместо фонарика будет сломанная шея.

Чем больше я думал, тем меньше у меня оставалось уверенности в жизнеспособности собственной теории изобретения фактов. Состряпанная история об Уильямсе, давшем описание убегавшего убийцы, абсолютно ничего не прояснила. Я рассчитывал, что Бейкер испугается и раскроется. Но его реакция была вполне естественной для одураченного, в фальши я не мог его обвинить.

Доктор Торро пропал в ночи как привидение. Либо он отправился домой проливать слезы о своей утрате, либо возвращается обратно с разводным ключом, чтобы проломить Бейкеру голову. Что бы он ни сделал, виноват в этом буду я.

Таня Строуд не удержалась и сунула нос в это дед о, узнав, что Бейкер был любовником этой Бернис Кейнс. Но никакой гарантии, что она подтвердит свои показания на суде, — особенно после спектакля, который она собиралась разыграть после моего ухода.

Так или иначе, Уилер, ты здорово промахнулся на этот раз. Я предвкушал свое яркое будущее. И уже видел себя доблестным регулировщиком, стоящим на посту.

Глаза мои, наконец, привыкли к темноте, и я уже мог различать клетки, стоящие по обеим сторонам бетонной дорожки. Звуки, которые неслись из них, могли начисто убить всякое желание посетить африканские джунгли.

Запах стоял еще хуже, чем днем, страху еще больше. Я шарахался из стороны в сторону от малейшего шороха. По знакомым звукам я узнал эту тварь, но от этого мне не стало легче, черная пантера — это ведь не шутки. Я прибавил шагу и вскоре свернул на главную аллею.

Наступила тишина, раздавался только звук моих шагов. Вдруг послышался металлический щелчок: как будто что-то запирали или, наоборот, открывали. Я невольно прибавил шагу, прошел еще немного, звук повторился. Теперь я мог поклясться, что он уже был ближе, где-то за моей спиной.

Я уже приготовился идти дальше, как вдруг новый жуткий звук — шорох крадущихся по бетону лап. Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди.

Я вспомнил слова Бейкера, когда он представлял нам свою черную кошку: «Ненавидит людей, не переносит их запаха, на целую милю чувствует человеческий запах…»

Не знаю, с какой скоростью мне пришлось бы удирать, если бы это действительно оказалась пантера, но я прекрасно понимал, что убежать мне бы не удалось.

Мои пальцы сами нащупали револьвер в кобуре под мышкой. Я был весь в напряжении, глазами искал глаза пантеры. Они непременно должны были где-то светиться в темноте.

Тишина, вдруг опять непонятный шум, на этот раз дальше и уже в противоположном направлении. Я вытер пот со лба и направился к выходу. Впереди показался мой родной «остин». В висках тяжело стучало, единственным желанием было скорее очутиться в машине.

Вдруг звук повторился уже где-то впереди меня. Он раздавался между мной и машиной, нужно было как-то преодолеть это расстояние. Пройти мимо Сатаны было равносильно самоубийству.

Тут мне показалось, что мягкие крадущиеся лапы приближаются прямо ко мне. Я не выдержал и выстрелил наобум. Затем еще раз выстрелил, послышалось рычание, но уже подальше в темноте. Воцарилась напряженная тишина. Хуже всего на меня действовала эта проклятая темнота, мне было бы в тысячу раз легче, если бы я мог видеть эту тварь. Но ночь, как назло, была темной, хоть глаз выколи.

Снова, совсем рядом послышался звук прыжка, и я опять выстрелил, но нужно было экономить патроны. У меня оставалось всего четыре. Внезапно откуда-то появился свет.

Пантера была в тридцати футах от меня, не больше, глаза ее горели алчным огнем, хвост напряженно покачивался из стороны в сторону. Она готовилась к прыжку, но выжидала удобного момента. Вид этого длинного черного зверя привел меня в ужас, но все же это было лучше, чем блуждать в темноте. Я прикинул свои шансы и решил подойти поближе. Сатана заревела, показав пасть, усеянную зубами, которые бы привели любого садиста в экстаз. На меня, естественно, это произвело совершенно противоположный эффект.

Я услышал новый звук, или мне показалось? Слух мой, конечно, был напряжен, но все же сомнения не было, это был звук шагов. Шаги приближались со стороны клеток, кто-то шел по бетонной дорожке. Наконец появился человек. Спешки в его движениях не было, он просто быстро шел. Вот он уже футах в двадцати от меня, а когда он свернул и направился в мою сторону, я узнал Хола Бейкера. В правой руке у него был длинный хлыст, на конце которого сверкнул металл. Никакого оружия при нем не было.

— Что случилось, Уилер? — Он пытался изобразить дружескую улыбку. — Заблудилась одна из диких кошек?

Я едва сдержался, чтобы не пристрелить его на месте. Достаточно того, что он держит пантеру как орудие убийства, но делать это предметом светской беседы было уже слишком.

— Бейкер, — сипло сказал я, — вы…

Я даже не успел начать свою тираду, потому что позади него с хвостом, задранным почти вертикально, изогнувшись для прыжка, мелькнула пантера. Может, я слишком сентиментален, но все же я не мог допустить, чтобы что-нибудь случилось с Бейкером, если я мог его предупредить.

— Сзади! — отчаянно заорал я. — Пантера!

Глаза его на секунду расширились, ухмылка исчезла с лица. Он вытаращился на меня, потом резко обернулся.

— Сатана? — изумленно произнес он. Внезапно он засмеялся и щелкнул хлыстом. — Ты хочешь попробовать еще раз, Сатана? — В его голосе зазвучал азарт.

Пантера издала рычание, в котором прозвучала вся ее ненависть, присела, хвост ее забил о землю.

То, что произошло потом, было похоже на кошмар. Человек и зверь бросились друг на друга и, сцепившись, покатились по земле. Я подошел так близко, насколько это было возможно, но стрелять я не мог, так как мог попасть в человека. Они катались в таком цепком объятии, что трудно было даже различить, где кто.

Внезапно они остановились футах в двадцати от меня, и я понял, что человек повержен, а пантера торжествует, сидя сверху. Чувствовалось, что Бейкер едва сдерживает вопль ужаса и боли.

Со стороны могло показаться, что большой черный зверь просто играется, ласково прижавшись к груди хозяина. Но когда пантера подняла черную голову, я увидел, как кровь капает из ее рта. Я выстрелил дважды, и пуля попала как раз между огромных мерцающих глаз.

Я подошел, когда она перестала конвульсивно вздрагивать, затем стащил ее за хвост с тела Бейкера. Смотреть на нее я не мог. Так как мне было мерзко и страшно.

Я сделал все, что мог, и, убедившись, что Бейкер мертв, почувствовал, что больше не могу удержать страшную рвоту, которая подкатила к горлу. Потом я пошел прочь, туда, где была стоянка. Нужно было вернуться в дом, но сейчас мне трудно было заставить себя сделать хоть одно движение. Я решил поскорее со всем развязаться, чтобы никогда больше не возвращаться в этот проклятый зоопарк.

Таня Строуд возлежала на кушетке, как и раньше, разница была лишь в том, что на ней было еще меньше одежды. Где-то в глубине комнаты по радио играл все тот же медленный джаз. Комната была слабо освещена настольной лампой, свет ее бросал мягкие тени на ее обнаженное тело.

— Это ты, Хол? — спросила она, не поворачивая головы. — Не слишком ли ты долго? Тебе не следовало оставлять меня в таком состоянии, это нечестно! Что это была за суматоха?

— Хол больше не вернется, малышка, — мягко сказал я. — Черная пантера только что перегрызла ему глотку.

Она вскочила, и в ее глазах, устремленных на меня, появился ужас и в то же время недоверие.

— Это правда, — сказал я, — я бы ничего не успел сделать, даже если бы он попросил об этом!

— Он мертв? — Крупные слезы покатились по ее щекам. Таня крепко обхватила себя руками, пытаясь успокоиться.

— Не заставляй меня плакать, — сказал я.

В баре я нашел большой выбор бутылок. Мне так хотелось выпить, что я схватил первую попавшуюся, налил в стакан, залпом осушил его и налил себе еще.

— Бедный Хол! — прошептала Таня. — Он был такой замечательный, страстный! Трудно поверить, что он мертв. Как пантере удалось выскочить из клетки?

— Ты что? — воскликнул я. — Он сам выпустил ее, думая, что это лучший способ убить меня, не пачкая рук. Несчастный случай, и лейтенант Уилер послужил бы обедом для черной пантеры!

— Умоляю! — простонала она. — Не шути так, ради Бога!

— Я не шучу. Десять минут я держал ее на мушке в темноте, пока он, наконец, появился. Я даже не мог шевельнуть языком от страха.

— Расскажи толком, что произошло, — попросила она.

— Ты прекрасно знаешь! — сказал я нетерпеливо. — Бейкер был уверен, что прекрасно сможет от меня избавиться. Когда он решил, что все уже кончено, он зажег свет и пошел смотреть, умер я или еще нет. Ему просто не повезло со зверюгой.

Я допил второй стакан, чувствуя, как виски успокаивает меня и приятное тепло вытесняет леденящий ужас от всего происшедшего.

— Был выстрел, — сказала она, — даже два.

— Что ты говоришь? — поддразнил я ее. — Неужели ты думаешь, что это так просто — попасть в цель в темноте, не зная, на каком расстоянии она находится, ориентируясь только по звуку ее шагов?

— Так она уже тогда была на воле?

— Конечно! — Я холодно воззрился на нее. — Ты думаешь, что я начал стрелять, когда она была еще в клетке?

— Ну, это уже не имеет значения, — сказала она.

Ее одежда лежала маленькой кучкой на краешке кушетки. Она медленно направилась к ней, затем начала одеваться. Я налил себе еще, затем закурил, задумавшись, не обвинят ли меня, кроме всего прочего, в том, что я пользуюсь выпивкой и куревом своих подозреваемых. Но каждая затяжка казалась мне блаженством после этой прекрасной встречи с пантерой.

— Эл? — Танин голос вывел меня из задумчивости.

— Да? — Я обернулся, она стояла в крошечных трусиках и лифчике, одной ногой вступив в свои синие джинсы.

— Здесь что-то не так, — сказала она с сомнением. — Хол Бейкер был здесь со мной, когда прозвучали два выстрела. Именно это и заставило его выйти посмотреть, что же происходит.

— Таня, крошка! — сказал я устало. — Ты что, не веришь, что он мертв? Ты ему не поможешь, даже если узнаешь все в деталях! Теперь ему не нужно никакое алиби! Все, что ему нужно, так это хороший гробовщик.

— Я не собираюсь ничего выяснять, — сказала она разъяренно, — я говорю правду, ты, тупица! Когда ты выстрелил два раза, Хол был здесь, со мной. Так как же он мог выпустить ее из клетки? С помощью дистанционного управления, что ли?

— Ты напрасно тратишь время! — сказал я. — Если не веришь, что он мертв, пойдем, посмотришь сама!

Наконец Таня натянула свои брюки, затем снова взглянула на меня.

— Хорошо, — воинственно сказала она. — Хол, конечно, мертв, в этом нет сомнения. Так стоит ли убеждать тебя, что это не он открыл клетку, если ты не хочешь верить, что это правда?

— Послушай! — отчаянно забормотал я. — Только Хол мог это сделать. Кто же еще…

Я замолчал и уставился на нее.

— Что с тобой, Эл?

— Я сейчас вдруг подумал о двух вещах или сразу о шести… Послушай, так это правда, что он все время был здесь с тобой, пока не услышал мои выстрелы?

Она вздохнула:

— Сколько раз еще повторять?

Я допил виски, поставил пустой стакан на стойку бара.

— Позвони в контору шерифа, — сказал я быстро, — расскажи им все, что произошло, пусть пришлют машину для покойников, немедленно. Если будешь говорить с шерифом Лейверсом, скажи ему, что мне нужно срочно уйти, но я сразу же позвоню ему, когда вернусь.

— Эй! — крикнула она мне вслед. — Уж не хочешь ли ты оставить здесь меня одну после всего, что случилось?

— Тебе нечего бояться, детка. После того как позвонишь в контору шерифа, поразмышляй немножко о своем парне, водителе грузовика. Если тебе станет скучно, ты просто представь себе, как ты будешь выдирать у него волоски на груди и пересчитывать!

Глава 12

Я поставил свой «остин» позади сверкающего черного «бьюика» и вышел из машины. Лужайка перед домом была ярко освещена. Тот же мелодичный звук раздался внутри дома, когда я позвонил.

Доктор Торро открыл мне сам, и лицо его выразило сильное удивление. Правый глаз у него задергался, как от нервного тика. Можно было предположить, что он действительно проливал слезы по своей неверной любви.

— Мне кажется, что вы хотите узнать, что произошло в доме Бейкера после вашего ухода, — сказал я, — и думаю, что вы имеете право узнать это.

— Благодарю вас, лейтенант, — сказал он глухо, — прошу вас, входите.

Я последовал за ним через комнаты в бар на террасе, где он налил мне виски. Он внимательно выслушал все, что я рассказал.

— Ужасная смерть, — сказал он. — Но не могу сказать, что мне жаль его. Единственное, что я могу чувствовать к человеку, который убил Бернис, — только радость, что он мертв.

— Я тоже рад, — признался я, — мне бы очень не повезло, если бы все закончилось не так.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился он.

— Историю со смотрителем, опознавшим убийцу, я выдумал от начала до конца, — объяснил я.

— Значит, это не было правдой?

— Ни одного слова правды. Но мне необходимо было что-то предпринять, чтобы оказать на него давление. Если бы это не сработало, Бейкер устроил бы мне веселую жизнь.

— Вы страшно рисковали, лейтенант. — Он слабо улыбнулся. — Я восхищаюсь вашей храбростью, и вы оказались гораздо умнее, чем я ожидал.

— Есть еще два момента, которые я хотел бы выяснить, — сказал я осторожно. — Но вы можете не рассказывать, если не хотите. Как Бернис удавалось встречаться с вами обоими?

Его лицо потемнело, глаз опять задергался.

— Я сам задаю себе этот вопрос. Очевидно, ответ один, и он очень неприятен — я слишком завидная партия, чтобы меня упустить: достаточно богат, обещал жениться. — Уголки его рта опустились. — Но Бернис была девушка темпераментная, так сказать, сильных страстей. Конечно, садистские наклонности Бейкера неудержимо влекли ее, против него она не могла устоять.

— Да, — сказал я сочувственно.

Он пожал плечами:

— Но теперь это не имеет никакого значения, с этим покончено. В конце концов я поверил, что налицо были лицемерие и обман. Но боюсь, что это долго не даст мне покоя.

Я допил свой стакан, взглянув на него восхищенно.

— У вас в самом деле талант, доктор, — сказал я с уважением. — Вы почти довели меня до слез.

Его лицо внезапно побледнело, он начал барабанить пальцами.

— Простите, не понял? — произнес он холодно.

— Дадите мне консультацию, доктор? Я расскажу вам о своих проблемах, а вы объясните мне, в чем я не прав?

— Это ваша манера шутить, лейтенант? — спросил он.

— Нет, сэр! — возмутился я. — Это ваш долг мне за то, что я был свидетелем несчастья, случившегося с Бейкером.

— Хорошо, — сурово сказал он, — я оценю ваш юмор, Уилер, если вы настаиваете.

— Премного благодарен. Все началось с того, что тело Бернис было обнаружено в могиле вашей жены.

— Я помню! — Глаза его блеснули.

— Мы разговаривали тем утром у вас в кабинете. Тогда вы никого не могли мне назвать, кто бы вас так сильно ненавидел, и вы посоветовали мне обратиться к Тане Строуд. Так? Я поговорил с ней — она послала меня к Фрэнку Корбану, там я познакомился с Бетти — горничной и с Холом Бейкером. Я узнал все о клубе и о том, что ваша жена была членом клуба, как она погибла в автомобильной катастрофе, которую Таня считает ловко подстроенной вами.

— Это часть вашей проблемы? — спросил он с каменным выражением лица.

— Терпение, доктор, — взмолился я. — Дальше — хуже. Позднее в тот день я опять пришел к вам и рассказал о клубе. Вы упомянули Корбана, сказав, что он был вашим пациентом, как и Таня Строуд. Сначала вы не могли поступиться профессиональной этикой, а потом все же отбросили ее и рассказали мне историю болезни Корбана. — Я восхищенно покачал головой. — Боже! Как вы живописали бедного Фрэнка! Мания жестокости, подглядывание в замочную скважину. Вы из него сделали такого типа, которого нельзя было не подозревать.

— Не вижу смысла снова копаться во всем этом, — сказал он устало. — Есть еще что-нибудь?

— Я спрашиваю о Бейкере, — продолжал я, игнорируя его вопрос. — Оказывается, вы никогда с ним не встречались. Когда я вам его описал, вы сразу же вспомнили, что он у вас был один раз, ожидая Корбана, около трех месяцев назад. — Я застыл в немом обожании. — У вас потрясающая память на лица и имена, доктор!

— Вы или пьяны, или не в себе! — сказал он. — Я думаю, что вам следует поехать домой и отдохнуть как следует!

— Тогда в последний раз мы говорили у вас в кабинете, — упорно продолжал я, — и я спросил, возможно ли, что Бернис могла вас обманывать с кем-то, помните? Вы сказали, что это совершенно невозможно, но потом намекнули мне про эти мигрени и дали мне понять, что все могло быть.

Он поставил свой пустой стакан рядом с моим, аккуратно налил в оба стакана, стараясь, чтобы было поровну.

— В общем, доктор, я просто без ума от вашего таланта. Вы вертели мной, как хотели, и мне понадобилось очень много времени, чтобы разгадать вашу игру.

Его лицо ничего не выражало, когда он поставил передо мной стакан.

— Никак не могу понять, что вы имеете в виду, лейтенант?

— Конечно, вы великолепный специалист в своей области и в любой момент можете сказать, что я псих. Но посмотрим с другой стороны — ведь это не я, а вы вели расследование. Это вы, и никто другой, дали мне в руки все нити, зная заранее, что я за них ухвачусь. Вы выписали мне билетик на поезд, путь которого начинается с Бернис Кейнс и заканчивается у Хола Бейкера!

— Допивайте, лейтенант, — сказал он резко. — И убирайтесь, или я вышвырну вас сам!

— Доктор! — сказал я умоляюще. — У меня есть еще проблема, помогите с ней разобраться: как вам удалось организовать ту автомобильную катастрофу?

Мне показалось, что он сейчас бросится на меня, но он сдержался.

— Этот служитель на кладбище, доктор, вы знали, что он был полуслепой?

— Хорошо, лейтенант, — язвительно сказал он, — признаю, что ваша тактика направлена на то, чтобы ошеломить и сбить с толку собеседника. Теперь вы думаете, что это я убийца, а не Бейкер, не так ли?

— Именно так, — ответил я.

— Тогда зачем же Бейкер выпустил из клетки пантеру? За что ему нужно было вас убивать? — Он улыбнулся. — Я удивлен, что вы все так быстро забыли, лейтенант, это ведь был не очень приятный эксперимент?

— Это не Бейкер открыл клетку, — сказал я, — он был в доме до тех пор, пока не услышал мои выстрелы, и Таня Строуд тому свидетель!

— Кто же поверит этой шлюхе? — проворчал он.

— Я, — сказал я ему. — Вы первый ушли, но, думаю, ушли недалеко. Вы подслушали разговор и получили нужную вам информацию. Вы были обуреваемы одной идеей: выпустить пантеру, которая меня растерзает, а тогда вы скажете в полиции, что я собирался арестовать Бейкера и тот открыл клетку. Таким образом вы бы сразу убили двух зайцев.

Он пил маленькими глотками, а глаза его изучали мое лицо.

— Вы не сможете доказать ни одного слова, лейтенант! — сказал он наконец.

— Все это очень просто доказывается, — сказал я бодро, — способом исключения, доктор. Мы можем доказать, что дверь клетки была открыта намеренно, ни Бейкер, ни Таня не могли этого сделать, они слишком были заняты друг другом. Тогда кто же это мог сделать, кроме вас? Тем более у вас есть мотив. Бейкер тот человек, с которым ваша любовница вас обманывала. Вы хотели отомстить им обоим, поэтому вы убили девушку и подтасовали все так, будто бы Бейкер был убийцей.

Торро медленно поставил стакан, затем пригладил длинными сухими пальцами свои седые волосы. Мрачное выражение застыло в его глазах, внезапно он улыбнулся.

— Думаю, что вы правы, лейтенант. Правда, все это косвенные улики, но ваш метод исключения трудно оспорить.

— Итак, раз мы доказали, что вы убили Бейкера, — возликовал я, — мы уже можем не доказывать, что вы убили и остальных.

— Я не совсем понимаю, — нахмурился он.

— Вы только один раз попадете в газовую камеру, — пояснил я. — Но и этого вполне достаточно.

Он допил виски, затем раскрутил стакан и ловко остановил его.

— Какое это сейчас имеет значение, лейтенант? — спросил он. — Я убил Бернис Кейнс, лейтенант. Как только я понял, что она меня обманывает с Бейкером, я решил убить ее. Первое, что подтолкнуло меня к этому, была смерть моей жены.

— Смерть или убийство? — спросил я.

— Уверяю вас, это был несчастный случай, — сказал он. — Конечно, в тот вечер я довел ее до страшного отчаяния, убедив в том, что она опоздала на ужин с Таней, поэтому Марта гнала машину изо всех сил. К тому же она достаточно много выпила. Но и прежде так часто происходило, но ничего не случалось.

— Вы думали, что вам так и будет везти постоянно? — спросил я заинтересованно.

— Лучше сказать, мне нравилось испытывать судьбу время от времени, — кивнул он. — Мне жаль только вот этого старика служителя. Вы говорите, что он был почти слепой?

— Да, это правда, — ответил я.

— Я как раз уже уложил Бернис в могилу Марты, когда услышал, что он подходит, — начал он рассказывать. — Я вскочил и помчался к деревьям, что росли возле могил. Когда я оглянулся, он стоял и смотрел мне вслед. Я не был уверен, видел он меня или нет, но не мог позволить себе допустить единственный шанс, который был против меня!

— Зачем вы положили его в гроб?

— Я не думал об этом, — сказал он с жалкой гримасой, — просто это было ближайшее удобное место, вот и все. Я уверен, что все возможности надо использовать до конца, лейтенант. Когда вы прошли мимо клетки, я выпустил пантеру, и, естественно, она выпрыгнула наружу. Но когда она увидела, что я заперся в ее клетке, стал для нее недосягаем и она не сможет излить на меня свою ярость, то пантера пошла за вами следом, как я и предполагал.

— Ладно, — устало сказал я. — Пойдемте-ка к шерифу.

— Я в ваших руках, лейтенант, — вежливо сказал он.

— Пошли, — сказал я. Комедия начинала надоедать. Он быстро направился вслед за мной, и вдруг я почувствовал, что к моей спине приставлено дуло револьвера.

— Думаю, что это психологически очень верно, — пробормотал он. — Признаться, потом раскаяться, потом снова приступ безумия. Потом, кто же мог предположить, что я вытащу из пальто револьвер?

— Конечно, — горько признался я, — вы — гений. Что же теперь?

— Мы пойдем к вашей машине, — сказал он холодно, — вы поведете ее, а я буду сидеть позади вас, с револьвером, приставленным к вашей спине.

— Куда же вы собираетесь ехать, в Нью-Йорк? — ехидно спросил я. — Как далеко мы уедем, прежде чем вы меня убьете?

— Я подумаю об этом позже, — ответил он. — Сначала сядем в машину. — Резкий толчок дулом в спину подтвердил его намерение.

Мы вышли и направились по тропинке к машинам. Когда мы были уже в нескольких футах от них, внезапно из-за кустов выросла фигура с пистолетом в руке.

— Отлично, доктор! — произнес Лейверс. — Бросьте-ка оружие.

Торро грязно выругался, и на мою голову обрушился страшный удар рукояткой. Я упал на руки и колени, а когда поднял голову, Торро нажал на спуск, но пуля срикошетила о «бьюик».

Затем прозвучало еще два выстрела. В голове моей начало понемногу проясняться, все перестало мерцать перед глазами, но Торро уже был готов. Он выронил револьвер, сделал два шага и упал на колени лицом в землю.

Я с трудом поднялся на ноги. Затылок ныл, но все было на месте, а это уже было хорошо. Громадная фигура материализовалась из-за розовых кустов на свет Божий и направилась ко мне, размахивая своим револьвером.

— Все в порядке, лейтенант? — встревоженно прогремел сержант Полник.

На минуту Полник остановился рядом с трупом доктора и с отвращением взглянул на него.

— За кого он нас принимал? За банду идиотов, что ли?

Только после полуночи я, наконец, добрался до своей квартиры и сунул ключ в дверь. Но прежде, чем я повернул его, дверь широко распахнулась и гостеприимный голос сказал:

— Добрый вечер, лейтенант! Входите же!

Я столкнулся лицом к лицу с великолепной блондинкой в ярко-голубой пижаме. На голове ее был чепчик горничной. Она не выглядела слегка кокетливой, она в самом деле была кокетлива.

— Бетти? — спросил я. — Как вы здесь очутились?

— Я сказала вашему привратнику, что я ваша сестра, — сказала она и счастливо захихикала. — Он был очень мил, сказал мне, как он любит всяких родственников. Он считает, что они всегда очень решительные люди и редко поддаются разочарованию. Говорит, что я уже девятнадцатая твоя сестра. Он просто хотел уточнить, как нас много, но я сказала, что у меня нет времени нас всех перечислять!

Я проплелся мимо нее в комнату и плюхнулся в ближайшее кресло. Через минуту передо мной стоял стаканчик виски.

— Обязанность горничных — личное обслуживание, — сказала Бетти мягко.

— Прости, если я задам бестактный вопрос: какого черта тебе здесь надо?

— Я — путник в ночи! — сказала она трагическим тоном. — Одна из тех бездомных сирот, которых вышвырнули из дома в снег и…

— Конечно, конечно, — перебил я ее. — Что случилось?

— Корбан пришел домой от Бейкера и ревел, как маньяк… Ты рассказал ему что-то из того, что я говорила?

— Я? — Я попытался выглядеть невинно.

— Он почти лез на стену! — В ее голосе была тоска. — Никогда не думала, что можно так беситься. Дескать, я сделала из него обезьяну! — Голос ее дрогнул от негодования. — Потом он подошел и ударил меня!

— Корбан? — недоверчиво спросил я.

— Да, прямо в глаз, смотри!

Она подошла поближе и наклонилась, чтобы я смог увидеть, что эта мышка Корбан сделал с ее глазом, но, когда пижама распахнулась, кто станет смотреть на глаз?

— Ну почему же ты не смотришь? — спросила она нетерпеливо. — Ага, поняла! — Она выпрямилась.

— Ну и что же ты сделала, когда он тебя ударил? — спросил я.

— Я ударила его в ответ, — произнесла она. — Прямо в зубы. Они, конечно, оказались искусственными, и одним из них он подавился. По крайней мере, мне так показалось, когда я уходила.

— Чем же ты его ударила?

— Ножкой стула, — сказала она равнодушно, — и вот я здесь!

Она уселась ко мне на колени и прижалась.

— Ты ведь не против, если я здесь останусь, Эл? — спросила она кокетливо.

— Как долго? — спросил я.

— Может, с недельку, потом я подыщу себе работу, но сейчас мне нужно отдохнуть.

— Да, да, — сказал я бессмысленно.

— Да? — Она подергала меня за ухо. — Впрочем, я не очень устала, конечно!

— Нет? — сказал я. — Тогда, крошка, почему бы нам?..

Ее губы встретились с моими. Все, что я помню, так это волнующую дрожь ее тела.

Наконец, она отодвинулась и мечтательно вздохнула.

— Как прикажете, лейтенант, почему бы нам не?..

Я снова притянул ее к себе, но она выставила локти мне в грудь.

— Ты так быстро передумала?

— Помнишь, что я тебе говорила насчет кушетки. — Она показала пальцем на спальню.

…Когда я закрыл за собой дверь спальни, она вдруг спросила:

— Эл, помнишь, ты назвал того сыщика, как его звали? Джордж и как там дальше, это который с актрисой, которая тоже не любила кушетки…

— Ах, этот. — Я бросил ее на кровать, и она удобно свернулась на ней. — Ты когда-нибудь видела «Мою прекрасную леди»?

— А ты? — Пальцы ее были заняты расстегиванием всех своих застежек.

Ну, скажу я вам, это было лучшее представление, какое я когда-нибудь видел. Маленькая труппа исполняла все с таким совершенством! Стремительное действие с непередаваемым упоением в финале!