Весь Браун Картер в одном томе

Глава 1

Борис Сливка проглотил еще пару порций неразбавленного виски, затем посмотрел на меня с меланхолической улыбкой, от которой разгладились все морщинки на его лице.

— В этой дискотеке очень весело, — сообщил он мне хрипловатым шепотом. — Все эти кружащиеся огни, джазовая музыка и толпа на площадке для танцев…

Я осмотрел тускло освещенный бар и не насчитал и десятка людей, рассеянных по всему помещению. У всех без исключения был такой вид, будто они смертельно устали.

Но объяснять Сливке, что мы ушли из дискотеки приблизительно час назад, было бы пустой тратой времени и сил, так что не стоило и пытаться. Секунд через десять Борис осторожно поставил пустой стакан на стол, после чего отключился. И это дало мне возможность сосредоточить внимание на третьем члене нашей компании, розовые волосы которой, как я надеялся, были всего лишь игрой освещения в баре.

— Эй, послушайте! — дружески улыбнулся я. — Меня зовут Ларри Бейкер.

— Знаю. — Она глубоко вздохнула. — Вы мне об этом сообщили три часа назад.

— Я сообщил?

Сколько я ни пытался вспомнить, когда умудрился это сделать, у меня ничего не выходило. Что ж, попробую зайти с другой стороны.

— Тогда скажите, как вас зовут.

— Вы спрашиваете меня об этом уже в пятый раз. Элайн Лэнгдон.

— Простите, теперь я припоминаю, — солгал я. — Вы пришли с Борисом, не так ли?

— Я сидела в баре отеля, когда вы с вашим приятелем подсели ко мне, — ответила она более чем сухо. — Потом вы упросили меня отпраздновать вместе с вами окончание работы над новым захватывающим сценарием для телевидения. Я, как последняя идиотка, вообразила, что, проведя вечер в обществе телевизионных работников, получу большое удовольствие. Веселье, яркий свет, музыка, беспечная толпа — вот что мне было нужно тогда! Вместо этого мы побывали в пяти различных барах и на дискотеке, где вы отказались танцевать, напились оба до чертиков, приволокли меня в этот морг. Ваш приятель заснул, а вы даже не помните моего имени! — Она глубоко вздохнула. — Еще один стакан — и вы, вероятно, тоже окажетесь под столом. Поэтому мне лучше вернуться в отель и лечь спать. Остается только поблагодарить вас за бездарно проведенный вечер!

Мне стоило невероятных усилий сосредоточиться, чтобы девушка не двоилась в глазах. Розовые, затейливо уложенные волосы выглядели на ее голове нарядной шляпкой, челка не доходила до невинных голубых глаз всего на полдюйма. А розовые губки явно страдали из-за недостатка внимания со стороны какого-нибудь представителя сильного пола вроде меня.

Платье без рукавов из ткани джерси яркого розового цвета плотно облегало ее тело и заканчивалось на пять дюймов выше точеных коленок.

— Вы — красавица! — торжественно изрек я.

Она нетерпеливо пожала плечами:

— Вы обалдели от виски и вряд ли соображаете, что говорите!

— Могу повторить еще раз то же самое, — возразил я. — Но почему я заметил это только сейчас? Что я делал последние три часа?

— Пили! — бросила она. — Впрочем, насколько я помню, вначале мы с вами разговаривали. А вот вы не помните!

— Об истории моей жизни? — Я вопросительно посмотрел на нее.

Она кивнула:

— Отчасти. Я тоже кое-что поведала вам. Так что мы квиты.

— История моей жизни — это нечто такое, с чем я более или менее знаком, — сказал я. — А вот вашу послушал бы с удовольствием.

— Я думала, что это будет прекрасный уик-энд, — произнесла она с отчаянием. — Вы обещали, что мы втроем вернемся в отель, заберем вещи и я отвезу вас в интересное место. А вместо этого вы напились до скотского состояния.

— Уик-энд? — Голос у меня окреп, когда я подумал о такой возможности. — Еще не все потеряно, мы можем немедленно выехать. Вы же совершенно трезвая, можете вести машину.

— И приехать на место около четырех утра? — Она покачала головой. — Кроме того, вы больше не внушаете мне доверия. Сначала я подумала, что вы прирожденный борец с темными силами, но теперь я сомневаюсь в этом. Я хочу сказать: может ли человек, выпивший столько спиртного, все же побеждать силы зла?

У меня опять стало двоиться в глазах, и передо мной вместо девушки сидела пара близнецов.

— Перед вами величайший белый маг! — заявил я решительно. — Могу побороть зло простым щелчком пальца. Вот так!

Я попытался щелкнуть пальцами, — но они меня не слушались. Надо же было им именно в этот момент так возненавидеть друг друга, что они не желали соприкасаться. Это был всего лишь еще один пример ставшего притчей во языцех невезения Ларри Бейкера. Оставьте меня одного на необитаемом острове с очаровательной эротичной блондинкой, и я могу поспорить, что спасательное судно появится ровно через пять минут.

— Вы отдаете себе отчет, насколько это важно? — Две Элайны вновь воссоединились в одну, когда она наклонилась ко мне. — Это не просто злые чары. Уж если быть вполне откровенной, это проклятие… Рок!

— Для нас, белых магов, это не имеет значения, — заверил я ее. — Наговор, дурной глаз, чары, проклятие или злой рок… один щелчок моих пальцев — и все рассеется… А, собственно, в чем дело?

— Это моя сестра Айрис и «Вотерс-Мит»[9].

— Ваша сестра Айрис встречается с парнем по имени Вотерс? — натянуто улыбнулся я. — Вас это не устраивает? Обождите, до меня дошло. Они решили пожениться, а парень вам не нравится, правильно? Вы решили, что он околдовал вашу сестру, проще говоря, «приворожил», так что она не знает, что и делает. И…

— «Вотерс-Мит» — название дома, — нетерпеливо прервала она мои нелепые предположения. — Он построен в том месте, где река впадает в озеро. На доме лежит проклятие. Вы умеете заговаривать воду, Ларри? — Ее лицо прояснилось при этой мысли. — Это здорово помогло бы нам!

— Я никогда не пытался заговаривать воду, — признался я, — но могу поспорить, что у Бориса есть такой талант. Спрячьте бутылку виски в своей квартире, он только разок поведет носом и прямиком направится к тайнику.

— Айрис унаследовала дом после тети, которая умерла около года назад, — продолжала она, совершенно не обращая внимания на мои реплики. — Мы переехали туда, потому что снимать квартиру в Нью-Йорке для нас дорого, да и сама идея жить в пригороде, а не в Бронксе показалась нам заманчивой. Вся беда в том, что мы не знали о проклятии, а сейчас уже слишком поздно.

Я вытаращил глаза:

— Что случилось?

— Пока ничего, — призналась моя собеседница, — но постоянно происходит множество странных… — Она неожиданно вздрогнула. — И кошмарных вещей. По этой причине я решила провести уик-энд в Манхэттене, чтобы хоть на время забыться. Но ничего не получилось, так как все время думала об Айрис. Вообще-то это глупо, потому что за ней и тетей Эммой присматривает миссис Робинс. Хотя, если бы речь шла не только об Айрис, я была бы спокойнее, но тетя Эмма… — Она на секунду закрыла глаза, затем беспомощно улыбнулась. — Вы сами видите, как все сложно.

— Может быть, вашей сестре следует продать дом вместе с лежащим на нем проклятием? — спросил я осторожно.

Она покачала головой:

— Она не может. По условиям завещания дом принадлежит ей лишь до тех пор, пока она в нем живет. И тетя Эмма тоже вынуждена там жить. Мы потратились на новую мебель, занавески и всякую мелочь. Наших средств хватает лишь, чтобы поддерживать дом, приобретать новые платья, а иногда доставлять себе вот такие удовольствия, на которое я рассчитывала сегодня. Таким образом, мы прикованы к этому дому и к связанному с ним проклятию.

— Поразительно! — Голос принадлежал Борису, и раздался он настолько неожиданно, что я едва не упал со стула. — Не понимаю, как они это делают…

— Что именно? — поинтересовался я.

— Освещение, музыка, танцующие пары — все это исчезло! Стоило мне на минуту закрыть глаза, как они ухитрились преобразить современную дискотеку в унылый маленький бар. Поразительно!

— Колдовство, — изрек я. — Перед тобой белый маг. Один щелчок пальцев — и исчезла дискотека, а вместо нее появился неуютный маленький бар.

— Поразительно! — в третий раз повторил Борис, недоуменно поводя глазами. — Сделай мне одолжение, дорогой!.. Щелкни еще раз пальцами. Дискотека куда привлекательней.

— К сожалению, моей волшебной силы хватает только на один щелчок пальцами за ночь, — ответил я. — А кроме того, Элайн тоже необходима помощь колдуна.

— Мой прапрадедушка, великий князь, тоже был известен своими колдовскими чарами. — Он улыбнулся розововолосой девушке. — В детстве я слышал рассказы о его черноморском именье, где девушки-служанки беременели от одного его взгляда. Возможно, я унаследовал частично его чары?

Он старательно щелкнул пальцами, и в ту же секунду рядом со столом оказался официант.

Мрачно посмотрев на него, Борис с негодованием произнес:

— Чего я совершенно не выношу, так это девушек-официанток. Но раз уж вы явились, милочка, принесите мне виски.

— Может быть, вам подать дважды два? — осведомился официант, не обидевшись на «милочку». — Мы закрываемся через пять минут.

— Тогда подайте трижды три, — быстро распорядился Борис. — Ларри?

Я покачал головой:

— У меня запланирована поездка.

Борис изучал спину удалявшегося официанта, потом изрек:

— Если хорошенько подумать, то, пожалуй, это все же парень, а не девица. Я не совсем уверен… Надеть на него мини-юбку и блузочку… Нет, не знаю… Какая-то путаница. Что за поездка?

— Мы собираемся провести остаток уик-энда в доме Элайн в пригороде Нью-Йорка, — сказал я. — Она нуждается в нашей помощи.

— Белая магия? — Он снова взглянул на девушку. — Моя дорогая, да вы сами зачаруете кого угодно.

— Я в этом вовсе не уверена. — Она с сомнением посмотрела на нас. — Но если вы и дальше намереваетесь так пить, как сегодня, то стоит ли вам вообще со мной ехать?

— Праздник закончился! — заявил я и грозно посмотрел на Сливку. — Сейчас ты выпьешь свою последнюю рюмку. Элайн будут сопровождать два известных трезвенника, Сливка и Бейкер.

Она прикусила нижнюю губу и некоторое время молча изучала нас.

— Вы действительно в дальнейшем воздержитесь от выпивки? — наконец спросила она. — Вы не водите меня за нос?

— Даю слово! — воскликнул я.

— Айрис будет рада новым людям. Ведь она многие месяцы не выезжала из дому. — На ее лице появилось озабоченное выражение. — И потом, вы сможете собственными глазами увидеть… Когда вечером на озеро опускается туман, трудно разобрать, существуют ли они на самом деле или их создает ваше собственное воображение.

— Их? — Борис осторожно поставил огромный фужер с виски на стол и взволнованно уставился на Элайн.

— Это нужно видеть, объяснить такое просто невозможно. — Она виновато улыбнулась. — Они, как бы поточнее выразиться, ночные образы или ведения… Но только иногда их можно и слышать.

Борис схватил фужер и сделал несколько глотков.

— Слышать? — У него стало подергиваться правое веко. — Они разговаривают, но не слишком громко, так что разобрать отдельные слова трудно. Элайн повернулась, и платье еще плотнее охватило фигуру, а его край поднялся на пару дюймов, обнажив стройные загорелые ноги.

— Ларри? — Нервный тик у Бориса не проходил. — Уж если мы хотим провести приятно и спокойно конец уикэнда, что вы скажете про Эль-Мирадор в Акапулько?

— «Вотерс-Мит», — твердо сказал я. — Элайн нуждается в нашей помощи.

— Она хочет повернуть реку? — пробормотал Борис.

— Так называется дом, — сказал я нетерпеливо, не имея никакого желания еще раз говорить об одном и том же. — Допивай виски, мы возвращаемся в отель, забираем вещи и… — Я подмигнул ей. — И отправляемся на удивительный уик-энд.

Борис провел рукой по своему блестящему черепу, приглаживая несуществующие волосы, потом медленно покачал головой.

— Так вот, приятель, — заявил он решительно. — Возможно, ты и отправишься за город, но я остаюсь здесь в каменных джунглях, так как предпочитаю дискотеку всяким загородным прогулкам. Единственные ночные видения, с которыми можно столкнуться на Бродвее, одеты в узенькие мини-юбки и встречаются ближе к ночи. Во всяком случае, я тебя благословляю, и если нам больше не суждено встретиться, то можешь не сомневаться: я всегда буду помнить о нашей дружбе.

Не успел Борис произнести эту тираду, как появился официант и положил перед нами счет, который тот моментально передвинул ко мне:

— Ты ведь не омрачишь наше расставание мелочными расчетами.

— Нет, конечно… Во всяком случае, старик, я считаю, что ты поступаешь умно. Свежий загородный воздух может так подействовать на твой пропитанный виски организм, что у тебя случится шок. Так что оставайся здесь и веселись за троих.

Элайн с сомнением посмотрела на меня:

— Может быть, вы тоже останетесь и составите мистеру Сливке компанию?

Если бы я тогда застонал, пораженный внезапным приступом лихорадки или какой-либо еще болезни, и вынужден был бы отказаться от приглашения, то мне не пришлось бы пережить всего того кошмара, который выпал на мою долю в «Вотерс-Мит».

Так нет же, я уселся в машину, плотоядно поглядывая на розововолосую девушку и радуясь тому, что Борис струсил и весь остаток уик-энда она будет только со мной одним.

Приблизительно через три часа, когда раннее утреннее солнце своими живительными лучами начало согревать землю, мы пересекли мост Джорджа Вашингтона и помчались по Палесейд-Парквей.

У нее был седан образца 1968 года. Видимо, последний владелец использовал его в качестве курятника или же у меня было не все в порядке с обонянием после выпитого виски.

Я закрыл глаза с твердым намерением сделать это только на несколько секунд, а когда мне удалось открыть их, из виду полностью исчезли все признаки большого города и мы тряслись по загородной дороге, обсаженной высокими деревьями.

Приблизительно через час седан свернул на грунтовую дорогу, вьющуюся между развесистыми дубами. Проехав не более полумили, мы совершенно неожиданно оказались на открытом месте.

Глава 2

Я никогда не забуду, какое впечатление произвел на меня «Вотерс-Мит».

Туман медленно поднимался над заросшим по краям камышом озером, а за ними постепенно вырисовывался дом. Мы подъехали ближе, и я смог разглядеть, что он стоял у впадения извилистой речушки в большое озеро.

Это было несуразное трехэтажное сооружение на высоком фундаменте из замшелых камней. Обшивочные доски выглядели так, будто на протяжении последних пятидесяти лет они служили убежищем для несметного количества термитов, по-видимому, их за это время ни разу не красили. Окна с цветными стеклами были маленькими, по своему размеру не соответствовали огромному фасаду здания.

Пока Элайн устанавливала машину на выложенной булыжником площадке перед центральным портиком, я почти чувствовал, как проклятый дом презрительно фыркнул на меня. После того как девушка выключила мотор, а визгливая жалоба измученной трансмиссии прекратилась на едва различимой ноте, наступил момент абсолютной тишины.

Элайн со смущенным видом посмотрела на меня:

— Я пойду первая, если вы не возражаете? Сейчас очень рано, возможно, они еще спят, но на всякий случай… — Она слегка покраснела. — Будет лучше, если я кое-что объясню вам до того, как вы с ними познакомитесь.

— Конечно, — согласился я. — А пока я посижу в машине и покурю.

— Это как раз то, о чем я хотела вас предупредить… Миссис Робинс не выносит, когда курят в доме. Она излишне чувствительна в этом отношении, и я попрошу вас считаться с ее желаниями, Ларри.

— А как она посмотрит на то, если я буду курить, купаясь в озере? Уж к этому-то она не придерется?

— Извините, Ларри. — Она прикусила губу. — Понимаете, она становится невыносимой, если ее разозлить.

— Постараюсь не вызвать у нее неудовольствия. Прошу вас, не беспокойтесь!

— Вы удивительно милый человек! — Она грустно улыбнулась, вылезла из машины и побежала к входной двери, разыскивая на ходу ключ в своей сумочке.

Я наблюдал за ней, пока она не скрылась в доме, затем закурил. Где-то в глубине души у меня появилось сомнение. Накануне вечером в полутемном баре Элайн показалась мне умудренной опытом двадцатипятилетней девицей. Но при ярком утреннем свете она выглядела лет на пять моложе, и розовые волосы были просто вызовом молоденькой девчонки, которая хотела выглядеть светской львицей.

— Доброе утро!

Приветствие прозвучало столь неожиданно и громко, что я даже подпрыгнул.

Повернув голову, я увидел возле машины некое подобие маленькой старушки. Вообще-то она была отнюдь не маленькой, сообразил я через секунду. Напротив, это была скорее сказочная великанша весьма солидного веса, с лицом, испещренным сетью морщин. Огромная шляпа с цветами каким-то чудом держалась на макушке. На ней было синее платье с выгоревшим цветочным орнаментом, доходившее до щиколоток. Прочные садовые туфли и переброшенная через руку корзинка довершали ее наряд. Из-под широких полей шляпы на меня уставилась пара зорких голубых глаз.

— Доброе утро! — повторила она, и все пять ее подбородков затряслись. — Рада, что вы смогли приехать сюда так рано. Все это меня безумно изводит!

— Да? — пробормотал я, ничего не понимая.

— Меня изводит то, что приходится снимать туфли каждый раз, когда заходишь в дом на пару минут. Потом тебе нужно их снова надевать, а это отрывает от работы в саду. Я-то считаю, что все дело в бачке.

— В бачке? — промямлил я.

— Конечно, вы специалист, молодой человек, вам и карты в руки. — Она коротко хохотнула, еще сильнее смутив меня. — Полагаю, вы хотите знать, где она находится?

Меня спасла от необходимости отвечать Элайн.

— Я вижу, вы уже познакомились с тетей Эммой! — воскликнула она.

— Мы еще не представились друг другу, — уточнил я.

— Тетя Эмма, это Ларри Бейкер, мой друг, который проведет у нас уик-энд, — сообщила Элайн.

— Ах вот как! — Было ясно, что старая дама страшно разочарована. — А я решила, что он приехал отремонтировать наружный ватерклозет. Какая жалость!

— Вы собирали цветы, тебя Эмма? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Цветы?

Ее подбородки задрожали, когда от негодования она затрясла головой:

— Боже праведный, да я ненавижу эти мерзкие растения! И давно уже поняла, что от красоты один вред, о чем постоянно твержу этим двум девушкам.

Она просунула корзину через раскрытое окно машины, и я увидел, что она заполнена влажными, скверно пахнущими корнями.

— Эти, — сообщила она доверительно, — на вид некрасивы, но весьма полезны.

— Кому? — поинтересовался я.

— Тем, кто страдает ревматизмом.

Она улыбнулась, обнажив огромные желтые зубы, которые не украсили бы и лошадь.

— Корни надо мелко изрубить, пару дней подержать в уксусе, затем делать компрессы. Прибинтуйте его крепко к больной руке или ноге на ночь — утром позабудете, что вас когда-то мучил ревматизм. Куда лучше всяких современных пилюль, можете мне поверить! — Корзина быстро исчезла. — Ну, мне пора. Поганки потеряют свою волшебную силу, когда их коснется солнце, а мне надо набрать их не менее десятка.

Она отошла уже довольно далеко от машины, неожиданно остановилась и быстро обернулась.

— Ох, Элайн, я чуть не забыла… Прошлой ночью они вернулись, снова были внизу у озера, на этот раз, как мне показалось, немного ближе к дому… По всей вероятности, мое последнее заклинание не подействовало… Но все же я надеюсь собрать побольше. На опушке леса под старым дубом появилась целая поросль молоденьких симпатичных поганок!

Она отвратительно захихикала.

— Когда их срываешь, от них исходит потрясающее зловоние. Я вплету их в гирлянду из оставшихся у меня корней и применю новую магическую формулу, которую приберегла для этого случая. Не сомневайся, дорогая, на этот раз все получится. — Она понизила голос и заговорила с необычайной торжественностью: — Это достаточно сильное заклинание, чтобы побороть и уничтожить любой дамнум минатум! А те, которые участвуют в шабаше ведьм, захлебнутся в собственной крови!

Голос у нее снова стал беспечным.

— Надеюсь, вам доставит удовольствие отдых в наших местах, мистер Бейкер. Ядовитый плющ необыкновенно хорош этим летом!

Она повернулась и зашагала к озеру. Я вылез из машины и посмотрел на Элайн, которая провожала глазами свою тетушку. Ее взгляд ничего мне не сказал.

— Что означают сказанные ею латинские слова? — спросил я.

— «Дамнум минатум», — прошептала она, — угроза зла. — Ей было явно не по себе, и все-таки Элайн улыбнулась мне. — Не обращайте внимания на тетушку Эмму, она совершенно безобидное создание, бедняжка. Пройдемте в дом, миссис Робинс уже приготовила нам кофе.

Я вошел следом за Элайн в просторный холл, затем мы миновали гостиную и небольшой коридор, который примыкал к кухне. Дом внутри был гораздо приятнее, чем снаружи. Потолок из толстых балок и старомодная обстановка производили впечатление солидности. Кухня была большой, с каменным полом, с различными столами, шкафами, мойками и тому подобными приспособлениями, расположенными вдоль одной из стен.

Женщина, стоящая у плиты, поздоровалась с нами.

— Миссис Робинс, — заговорила Элайн, почему-то слегка задыхаясь, — это мистер Бейкер, он приехал к нам на уик-энд.

Экономка была высокой худощавой особой лет пятидесяти, в сильно накрахмаленном черном платье. Ее седеющие волосы были разделены прямым пробором и свернуты «бубликами» над ушами. Темные глаза смотрели явно враждебно. Что касается тонких губ, то их будто прорезали бритвой на выдающемся вперед подбородке.

Именно в этот момент я подумал, что стоит позвонить в Нью-Йорк Борису, он наверняка пожалуется на болезненное состояние и будет умолять меня вернуться назад.

— Надеюсь, вам у нас не будет скучно, мистер Бейкер. — Голос у нее был под стать внешности: бесцветный и недоброжелательный. — В этом доме не так часто бывают гости. Боюсь, что вам придется столкнуться с некоторыми неудобствами.

— Это меня не пугает. — Я ей заговорщицки подмигнул. — Видимо, как раз по этой причине я пишу сценарий для телевидения.

— О? — На ее лице не дрогнул ни один мускул. — Кофе готов, Элайн. Я посмотрю, что можно сделать, чтобы мистер Бейкер чувствовал себя уютно. — Она громко фыркнула: — Если бы только меня заранее предупредили!

Она выплыла из комнаты, а Элайн стала разливать кофе, чтобы заполнить возникшую неловкую паузу. Я уселся на другом конце большого деревянного стола и уставился на нее, в ответ она улыбнулась мне смущенно и настороженно:

— Нельзя сказать, чтобы вас тут тепло встретили, Ларри. Сначала тетя Эмма с ее бреднями, а ведь сегодня она была еще в хорошем состоянии, поверьте мне! А теперь еще миссис Робинс, которой просто невозможно угодить!

— Все хорошо, — солгал я не моргнув глазом. — Да, есть только один нюанс. Мне необходимо позвонить Борису чуть позднее, потому что… — Я замер с открытым ртом, так как в этот момент в комнату вошла потрясающая блондинка.

Волосы цвета спелой пшеницы спадали на плечи красивыми волнами, подчеркивая яркую синеву сверкающих глаз, в которых так и прыгали насмешливые чертики. Пухлые, чувственные губы, нижняя немного выдавалась вперед. На ней был белый орлоновый свитер, который туго обтягивал манящий изгиб ее высокой груди, и синие брючки, подчеркивающие округлые бедра.

Она была похожа на Элайн, так что я сообразил, что это ее старшая сестра. Разница в возрасте не составляла более пяти лет. Возможно, подумал я, через пять лет Элайн будет выглядеть так же, как сейчас ее сестра, но, как вы догадываетесь, я не был согласен так долго ждать, чтобы это увидеть. Моя жизнь снова наполнилась лихорадочным ожиданием.

— Элайн, — заговорила блондинка голосом, который больше походил на мурлыканье, хотя она, наверно, к этому не стремилась. — Господи, что ты сделала со своими волосами?

— Я подумала, что мне пойдет на пользу такая перемена! — с вызовом ответила Элайн. — Ты должна согласиться, что так мне лучше.

— Такие волосы были у жены Дракулы! — Блондина даже вздрогнула. — Впрочем, надеюсь, они быстро отрастут…

— Это Ларри Бейкер. Ларри, это моя сестра Айрис. — Элайн с горечью заметила: — Она всегда старается мною командовать, потому что она на несколько лет старше меня!

— Как поживаете, Ларри?

Лучистые голубые глаза смотрели прямо на меня, затем она высунула розовый кончик языка и облизала уголки полураскрытых губ.

— Элайн, для девушки твоего возраста ты неплохо разбираешься в мужчинах, во всяком случае, я одобряю твой выбор.

— Благодарю. — Я поймал себя на том, что глупо ей улыбаюсь. — Имея такую сестру, это было нетрудно сделать.

— Когда вы оба закончите обмен любезностями, — проговорила Элайн ледяным тоном, — вспомните, что собирались позвонить приятелю в Нью-Йорк. Или вы передумали, Ларри?

Я с трудом отвел глаза от округлой попки Айрис, когда она пересекла комнату, чтобы налить себе кофе.

— Ах да! Вообще-то это не столь уж важно. Я позвоню ему через пару деньков.

Айрис, присоединившись к нам за столом, заняла стул рядом с моим, и это явно пришлось не по вкусу ее младшей сестре.

— Каким образом вы встретились? — спросила Айрис своим мурлыкающим голосом, который действовал на меня как поглаживание между лопатками.

Элайн поспешила ответить за меня:

— Ларри со своим приятелем что-то праздновали, они пригласили меня с собой. Вообще-то он сам тебе обо всем расскажет. А я вспомнила, что у меня есть срочное дело, — сухо закончила Элайн.

Она быстро поднялась из-за стола и почти выбежала из кухни.

— Ревнует, — безразличным тоном заметила Айрис, когда дверь за девушкой захлопнулась. — Но конечно, она еще слишком молода.

— Сколько ей лет?

— Всего лишь двадцать. Вы предпочитаете молоденьких наивных девочек, Ларри?

— Вчера вечером она выглядела старше: бар был плохо освещен, ну а я порядочно выпил. Откровенно говоря, мне больше нравятся блондинки лет на пять старше Элайн, с мурлыкающим голосом и насмешливым взглядом голубых глаз.

Она засмеялась.

— Мне бы следовало немедленно выставить вас из дома! — Айрис провела ладонью по моей руке, ее накрашенные ноготки легонько царапали кожу. — Но я рада слышать, что вы не строите никаких планов в отношении моей маленькой сестренки. Она слишком молода и неопытна, чтобы играть в вашей компании.

— Но к вам это не относится? — заметил я.

— Ко мне — нет, не относится, — уверенно ответила Айрис. — Я хотела бы знать, пригласила ли вас Элайн как своего приятеля. Или здесь что-то другое?

— Она пригласила меня в качестве заклинателя воды.

— Кого-кого?

— Ну, ей нужен был «белый маг», и она спросила, не являюсь ли я им, затем Элайн сказала, что если я заклинатель воды, то это тоже подойдет. На самом же деле я телесценарист.

— Теперь я начинаю понимать! — Она нехотя улыбнулась. — Куча диких бредней о том, что тут происходит по ночам?

— Вы хотите сказать, что все это плод ее воображения?

— Безусловно! Видимо, во всем надо винить этот дом, ну а тетя Эмма не тот человек, который может развеять глупые фантазии излишне впечатлительной девчонки!

— Я уже познакомился с тетей Эммой, — сообщил я осторожно. — Она спешила к высокому дубу, чтобы собрать какие-то восхитительные поганки, растущие под ним… Вплетенные в гирлянды с собранными ею корнями и новое заклинание, которое она только что припомнила, должны, по ее мнению, побороть и уничтожить — я не помню, как по-латыни, — угрозу зла. Она также успела мне сообщить, что ядовитый плющ превосходен этим летом.

Айрис Лэнгдон горестно покачала головой:

— Тетя Эмма окончательно выжила из ума, она живет в каком-то выдуманном мире. Это с ней случилось год назад, после смерти бедной тети Сейры. Тетя Сейра последнее время была нездорова, мысли у нее путались. Однажды ночью она неслышно вышла из дому, никто не проснулся. Тетя Эмма нашла ее тело на следующее утро в тростниках у озера, она плавала лицом вниз. Это потрясение не прошло бесследно для тети Эммы, с того дня она свято верит, что кто-то колдовскими чарами заманил тетю Сейру в озеро. И теперь она с утра до ночи сочиняет какие-то безумные заклинания и готовит ядовитые снадобья, чтобы прогнать прочь нечистую силу, в каком бы обличье она ни была!

— Как жаль, — произнес я совершенно искренне. — Мне она показалась симпатичной старой дамой.

— Так оно и есть!.. — Айрис тихонько вздохнула. — Совершенно безобидная, конечно. К несчастью, Элайн, которая все время находится в обществе тети Эммы, тоже начала верить в колдовские чары и прочую чертовщину. Именно из-за этого я отправила ее на уик-энд в Манхэттен, хотя нам это не совсем по средствам. Я посчитала, что ей необходимо сменить обстановку. Ну и конечно же, я никак не ожидала, что она возвратится сегодня утром в обществе телесценариста!

— Вы хотите сказать, что мой приезд вызвал определенные трудности?

— Ничего такого, с чем бы я не могла справиться, Ларри! — Ее элегантные ногти снова впились в тыльную сторону моей ладони. — Тем более, что я должна считаться с желаниями Элайн. Ваше общество будет ей весьма полезным, так что я разрешу ей монополизировать вас на дневное время. Ну а вечером — это уже буду решать я. Случилось так, что сегодня вечером меня пригласили в гости. Хотите пойти?

— Конечно! Элайн тоже идет?

Она отрицательно покачала головой:

— Это не подходящая для нее компания. Обитатели кантри-клуба, хотя никакого клуба в действительности здесь нет… Поэтому все напиваются дома, а потом собираются, чтобы порезвиться на природе в надежде на «обольщение в кустах». Девушке, уверенной в себе, ничего не грозит, но Элайн еще слишком неопытна и уязвима для подобных, если можно так выразиться, развлечений.

— Меня всегда интересовало, как живут и проводят свободное время в деревне! — заметил я. — А теперь вижу: совершенно так же, как и в большом городе.

— Ну нет, не совсем так же.

Ее мерцающие голубые глаза на какой-то момент приобрели мечтательное выражение.

— Когда живешь в большом городе, то ощущаешь, что постоянно вокруг тебя находится множество людей. Они живут рядом с тобой, под твоими ногами и у тебя над головой или через улицу, но тебя это совершенно не касается. Но здесь, особенно по ночам, ты ни на секунду не забываешь, что в доме, кроме тебя, живут всего три женщины. Одна старая, немного помешанная, вторая молодая и напуганная теткиными бреднями, бедняжка, и третья — среднего возраста. — Она мимолетно улыбнулась. — По временам становится просто тошно, Ларри. Ни одна машина не проедет мимо окон, ни одного уличного фонаря и даже полицейской сирены никогда не услышишь! Полагаю, что именно поэтому фантазии тети Эммы начинают действовать мне на нервы.

— Почему вы не продадите дом? — воскликнул я, но тут же вспомнил: — Хотя да, Элайн сказала мне, что вы почему-то не можете этого сделать.

— По условиям завещания тети Сейры дом достался мне, но я не имею права его продать, — заговорила она ровным голосом. — Я должна позволить тете Эмме дожить в этом доме до конца своей жизни, а также обязана держать миссис Робинс в качестве экономки до тех пор, пока она хочет здесь оставаться. Доход, который она имеет от этого места, небольшой.

— Может, вам лучше забыть об этом наследстве?

— Я думала об этом, но нам с сестрой материально лучше жить здесь, чем в городской двухкомнатной квартирке в доме без лифта.

— Наверное, вы правы, — согласился я. — Ну а чем вы занимаетесь?

— Элайн делает иллюстрации для небольших журналов, а я леплю керамические фигурки. — Она неслышно рассмеялась. — Вы, конечно, видели эти ужасно дорогие изделия под старину? Любой старый мастер просто рассмеялся бы при их виде. Но, благодарение Богу, существует несколько лавчонок на Лонг-Айленде, продающих «оригинальные сувениры» приезжим туристам, которые с удовольствием покупают мои поделки. — Она поднялась со стула. — Извините, но у меня еще масса дел. Пришла Элайн, и она покажет вам дом и все имение.

— Как быть в отношении вечера? — спросил я. — Это мероприятие по обольщению должно происходить во фраках?

— Спортивный пиджак будет в самый раз. — Она с минуту поколебалась, затем кончик ее розового язычка облизал уголки губ. — Думаю, вам стоит знать вот о чем. Дом, в который мы сегодня отправимся вечером, принадлежит парню по имени Алек Вендовер. По совершенно непонятной причине он считает меня своей собственностью… Но я-то смотрю на это не так, и мне бы не хотелось, чтобы вас, Ларри, покоробило то, что он может сказать или сделать во время вечеринки и… после нее.

Глава 3

Когда я наконец почти на вершине холма поравнялся с разобиженной Элайн, мне стоило больших усилий не показать, как я запыхался.

Отсюда открывался не слишком живописный вид на озеро, реку и густо заселенный участок по их берегам.

Элайн в мужской рубашке и синих джинсах выглядела совсем юной. С того момента, как она возвратилась на кухню, после ухода старшей сестры, она не произнесла и десяти слов. Когда я подошел к ней, она сосредоточенно смотрела на озеро, игнорируя мое присутствие, ее худенькие плечики поникли, руки были опущены.

— Вы злитесь на меня? — спросил я напрямик.

Она с трогательной покорностью покачала головой:

— Это моя блажь! Я была безумной, вообразив, что у нас что-нибудь получится, не так ли, Ларри?

— О чем вы говорите?

— Мне следовало предвидеть, что, когда вы встретитесь с Айрис, тут все и кончится. — Она горько рассмеялась. — Еще один мужской скальп, который она прицепит к своему поясу… К тому же и тетя Эмма не очень-то помогла…

— Вчера вечером вы выглядели гораздо старше, — пробормотал я. — И я не догадывался тогда, что вам всего…

Она повернула ко мне голову, мне показалось, что ее холодные голубые глаза пронзили меня насквозь.

— Я всегда поражалась невероятному мужскому тщеславию. Почему вы решили, что меня физически влечет к вам, мистер Бейкер?

— Извините, — сказал я. — Значит, я ошибся… Давайте переменим тему разговора? Хотите, расскажу забавную историю из жизни артистов?

— Я надеялась, что вы сможете нам помочь, — жалобно протянула она. — В доме живут только женщины. Тетя Эмма пытается нас защитить, но одной ей с этим не справиться!

— Тетя Эмма — милая старая дама… — Я пытался говорить дипломатично. — Не сомневаюсь, что для нее было страшным ударом увидеть в озере тело сестры. Но не считаете ли вы, что вся эта история о колдовских чарах может быть просто плодом ее воображения?

— Я знала, что вы так скажете! — Ее голос звучал насмешливо. — Быстро же вы убедили в этом Айрис, правда, для этого требовалось только учащенно дышать каждый раз, когда вы на нее смотрели. И теперь вы верите всему, что она сказала. Ну что же, я, во всяком случае, пыталась…

Она повернулась ко мне спиной и быстро побежала вниз с холма. Это был прозрачный намек на то, что ее не устраивает мое общество по дороге домой, поэтому я выждал пару минут, прежде чем последовал за ней.

Она скрылась из виду у подножия холма, исчезнув среди густых, развесистых деревьев, но это меня не беспокоило, поскольку я считал, что без труда найду дорогу домой. Однако я не учел, что прогулка по городу сильно отличается от прогулки на природе, и уже через десять минут я почему-то оказался в зарослях приозерных тростников вдали от дома и остановился там, ругая себя за несообразительность.

Но тут позади меня раздался негромкий голос:

— Размолвка влюбленных, мистер Бейкер?

Когда я обернулся, тетя Эмма, стоя неподалеку, наблюдала за мной; голова у нее была наклонена к плечу, как у какой-то огромной птицы. По выражению лица я понял, что она считает меня участником какого-то тайного заговора, о котором знает она одна.

Я почувствовал сильное желание сбежать, но у меня не было путей отступления, разве что нырнуть в озеро.

— Вы что, проглотили язык, мистер Бейкер? — по-детски захихикала она. — Я знаю, как это бывает у молодых влюбленных: одно неверное слово или взгляд — и вспыхивает ссора. Не принимайте это близко к сердцу, поцелуйте ее, и дело в шляпе!

Она энергично закивала, так что широченные поля ее шляпы закачались у нее над ушами, как крылья гигантского кондора. После этого она приблизилась на пару шагов и пристально уставилась на меня.

— Может быть, вы считаете, что вы староваты для нее, но в наши дни двадцать лет далеко уже не юность. Она созрела для любви, мистер Бейкер. — Пять подбородков тети Эммы задрожали, подтверждая справедливость ее заявления. — Не говорите только, что вам надо еще хорошенько все взвесить, раскинуть умом… Не раздумывайте ни секунды! Берите ее, пока не поздно!

— Поздно для чего?

Она быстро оглянулась, наверно опасаясь, что каждое дерево могло подслушать ее, затем понизила голос до шепота:

— Мы давно уже знаем про дамнум минатум, а теперь должен наступить малум секутум. Это неизбежно, поскольку зло появляется по ночам. — Глаза у нее увлажнились, она быстро-быстро заморгала ресницами. — Я делаю все, что в моих силах, можете мне поверить, с того самого дня, как они забрали Сейру, но я ужасно боюсь, что моих усилий недостаточно. Я не могу прогнать их от озера. Оно принадлежит им, понимаете? Но вот последние несколько ночей они стали подкрадываться все ближе и ближе к дому. Нам всем грозит опасность, но больше всего Элайн!

— Я не вполне уверен, что понимаю, о чем вы говорите! — очень вежливо произнес я.

На ее физиономии вновь появилась заговорщицкая ухмылка.

— Послушайте, мистер Бейкер, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю! Не стоит принимать меня за старую деву, которая занимается только птичками и пчелками. Я была замужем в течение десяти лет, пока мой муженек не сбежал со своей секретаршей и не умер через год от ее стряпни. Так что примите мой совет: молоденькие, невинные девушки, полюбив в первый раз, легко ранимы. Сломите ее сопротивление штурмом. Делая это-, вы избавите ее от судьбы куда более страшной, чем вы можете себе представить. Поверьте мне, я ничего не преувеличиваю!

— Я не планировал жениться в ближайшие десять лет, — пробормотал я.

— Женитьба? — Она выглядела несколько шокированной. — Но, дорогой мистер Бейкер, кто, черт побери, говорит о женитьбе? Я просто хочу, чтобы вы лишили Элайн девственности, но не грубо, конечно, а с любовью и лаской. — Ее глаза загорелись каким-то требовательным огнем. — Это должно быть сделано, причем как можно скорее. Я полагаюсь на вас!

Так же внезапно, как и появилась, она исчезла между деревьями, прежде чем я успел справиться у нее о дороге к дому. Пришлось мне обходить вокруг озера, топкие берега которого были очень грязными и издавали какой-то особый гнилостный запах.

Зато у меня было сколько угодно времени думать над нелепым советом тетушки Эммы. Для симпатичной старой дамы, решил я, ее идеи о благополучии племянницы можно смело назвать ультрасовременными.

Разумеется, с головой у нее не все в порядке — чего стоили одни ее рассуждения о гирлянде из каких-то кореньев и поганок! Однако она не производила впечатление ненормальной, когда говорила. Возможно, все дело было в том шоке, который она пережила, наткнувшись ранним утром на тело утонувшей сестры…

Как бы то ни было, но я был совершенно уверен, что не стану искать физической близости с Элайн Лэнгдон, какими бы благородными побуждениями, с точки зрения тети Эммы, это ни было вызвано.

К этому времени я уже окончательно решил возвратиться в Манхэттен и присоединиться к Борису в его охоте за ночными прелестницами в узких юбчонках на Бродвее.

Наверное, именно так я и поступил бы, если бы в следующий момент не представил себе очень ясно Айрис Лэнгдон, у которой кончик розового язычка облизывает уголки губ. К черту все сомнения!

Я свернул на немощеную дорогу примерно в сотне ярдов от дома и бодро зашагал по ней, но буквально через несколько секунд спортивная машина, неожиданно вынырнув из-за крутого поворота, с визгом помчалась прямо на меня. Я стремительно прыгнул в сторону и попал по щиколотки в жидкую грязь, которой был заполнен придорожный кювет. Яростно заскрипели тормоза, затем машина попятилась назад.

Водитель — высокий, мускулистый тип лет тридцати пяти в жокейке и твидовом костюме, с красной физиономией и глазами какого-то неопределенного грязного цвета, как вода на дне канавы, — не вызывал симпатии. Я решил, что усы он отпустил, чтобы закрыть слабовольный «женский» рот.

— Вы в порядке? — спросил он глухим голосом, похожим на рычание собаки.

— Странный вопрос, — буркнул я в ответ. — Разумеется, обувь и одежда у меня похожи черт знает на что. Я избежал сердечного приступа, но лишь время покажет, как это сказалось на моей нервной системе. Вы всегда так ведете себя за рулем?

— Не ожидал, что здесь кто-нибудь может ходить. — Он подмигнул мне чуть ли не по-дружески. — По всей видимости, вы тот телесценарист, которого Элайн привезла с собой сегодня утром? Вышли прогуляться, обдумывая новые передачи?

— Ну а что вы тут делаете? Развозите молоко? — сострил я в ответ.

— Я — Алек Вендовер. Сегодня у меня вечеринка. — Глаза у него еще больше помутнели. — Лично мне кажется, что Элайн для вас слишком молода, но, как известно, о вкусах не спорят. И все же дам вам дружеский совет: я знаю, что в доме одни женщины, но не пытайтесь воспользоваться этим и обидеть Элайн, ясно? Я их ближайший сосед и считаю своим долгом следить за тем, чтобы их никто не беспокоил. — Теперь он смотрел на меня с явным вызовом. — Если ваши мысли не будут отвлекаться от рекламных роликов, то и уик-энд пройдет у вас нормально. Кроме того, — он подмигнул мне правым глазом, как это принято делать при чисто мужских разговорах, — сегодня у меня на вечеринке будет много замужних, скучающих и свободных во взглядах красоток.

Так и не дождавшись моего ответа, он умчался прочь по грязной дороге. Я же зашагал к дому. Мне было о чем подумать. Миссис Робинс хмыкнула, когда увидела меня, и показала мне комнату. Она сообщила, что ленч будет готов ровно через двадцать минут.

Комната была маленькой и неуютной. Кровать, когда я сел на нее, показалась настолько жесткой, что я подумал, не набит ли матрас металлической стружкой.

Приняв душ, я переоделся и спустился в гостиную, где увидел Айрис, которая сидела за столом с бокалом в руке.

— Слышала, что вы упали в озеро. Расскажите, как это случилось? — Она с интересом смотрела на меня. — Что там произошло на самом деле?

— Я спрыгнул в кювет, — ответил я с достоинством. — Пришлось это сделать, чтобы не оказаться под колесами этого маньяка, Вендовера, летевшего сломя голову.

— Вы встретились с Алеком? — Внезапно ее глаза приняли настороженное выражение. — Ну и что вы о нем думаете?

— Какая-то рептилия. Амеба.

— Я тоже всегда так считала, — согласилась она, — но он мой ближайший сосед и всегда нам помогал, буквально со дня нашего приезда.

— Он мне по-дружески посоветовал держаться подальше от Элайн, — продолжал я. — Должен сказать, что это идет вразрез с высказанным тетей Эммой пожеланием — лишить невинности вашу сестренку. Теперь-то я понимаю, что я был совершенно не прав, утверждая, что жизнь в деревне ничем не отличается от городской. Сколько я ни гулял по Манхэттену, никто не попросил меня лишить невинности племянницу.

Она рассмеялась:

— Очевидно, сегодня тетя Эмма находится в особом настроении, но я впервые слышу, чтобы она заговаривала на сексуальные темы. Тем не менее не вижу оснований впадать в уныние! Давайте я смешаю для вас коктейль.

Я опустился в ближайшее кресло и обнаружил, что у него точно такая же начинка, как и у монстра в моей комнате, называемого почему-то кроватью.

— Нельзя ли мартини?

— Нет проблем.

Она поставила собственный бокал на боковой столик, сама прошла через комнату к небольшому бару, предоставив мне возможность снова полюбоваться ритмическим покачиванием ее ягодиц. Через несколько секунд Айрис протянула мне бокал и вернулась на место. Судя по вкусу, мартини был смешан в пропорции один к шести и не содержал даже намека на вишенку или оливку.

Но все равно у меня повеселело на душе.

— Как вы поладили с Элайн? — равнодушно спросила Айрис.

— Я снова провинился. Она обозлилась, потому что я не захотел поверить в белиберду о колдовских чарах, и бросила меня на вершине холма. Я заблудился, когда меня обнаружила тетя Эмма… — я поднял к потолку глаза, — и посоветовала лишить девственности Элайн в профилактических целях, чтобы избавить ее от гораздо худшей судьбы. Одним словом, утро было весьма насыщенным. Кульминационным моментом я считаю попытку Вендовера расплющить меня своим драндулетом.

Айрис с любопытством посмотрела на меня:

— Вы, очевидно, считаете всех здешних обитателей сумасшедшими, Ларри?

— Кроме вас! — сказал я совершенно искренне. — Чем Вендовер зарабатывает на жизнь?

— Он издатель. Вернее, был таковым. Дело начал его отец. Он оставил ему несколько допотопных типографий, которые давали очень мало денег. Алек унаследовал их примерно пять лет назад, а через пару лет какое-то крупное издательство выкупило их у него на довольно выгодных условиях. Так что сейчас он состоятельный бездельник. Любит говорить о том, что вновь займется издательским бизнесом, но я в этом сильно сомневаюсь. На самом деле книги его никогда не интересовали, даже те, которые печатались в его собственных типографиях.

— В таком случае это богатый слизняк, — произнес я презрительно. — Терпеть не могу таких надутых индюков.

— Порой он меня тоже сильно раздражает, — созналась Айрис, — но в общем он неплохой человек.

— Я пока этого не заметил… Не разумнее ли мне днем возвратиться в Манхэттен? Мне бы очень не хотелось быть для вас обузой на его вечеринке.

— Вам не о чем беспокоиться, — замурлыкала она. — Я бы хотела, чтобы вы пробыли здесь уик-энд, Ларри. — Ресницы у нее затрепетали, когда она бросила многообещающий взгляд в мою сторону. — Вы не пожалеете, если останетесь. Обещаю вам!

Подобные обещания я не очень-то часто получаю.

— Кому нужен этот Манхэттен? — воскликнул я со счастливым вздохом.

Мы выпили еще по паре мартини, атмосфера становилась все более непринужденной. Все испортила миссис Робинс, сообщив, что ленч готов. Ни Элайн, ни тетя Эмма за столом не промолвили ни слова, поэтому «интересный разговор» не компенсировал невкусную еду.

После ленча Айрис предложила мне отдохнуть перед вечером. Это мне показалось заманчивым, пока я не плюхнулся на свой набитый булыжниками матрас, но, как ни странно, через несколько минут заснул как убитый.

Проснулся я примерно в половине седьмого, а минут через тридцать спустился в гостиную, готовый к ночным безумствам в обществе обворожительной блондинки.

В гостиной никого не было, но я вспомнил, что Айрис разрешила мне пользоваться баром, поэтому я с чистой совестью налил себе мартини.

Вечер еще не вступил в свои права. Но цветные стекла в окнах поглощали не менее пятидесяти процентов света, превратив дом в многоцветный ковер.

Я зажег лампу на ближайшем столе. Возможно, это послужило сигналом, потому что в следующее мгновение в комнату вошла Элайн. Она заменила свою мужскую рубашку и джинсы на темно-синее платье. Мягкий свет лампы осветил ее хрупкую фигурку.

Она неуверенно улыбнулась мне.

— Я хотела извиниться за то, что была с вами так невежлива сегодня утром, — заговорила она, слегка задыхаясь. — Я все время об этом думала и поняла, что с моей стороны было глупо ожидать, что вы поверите в то, что над этим домом тяготеет проклятие.

— Какого рода проклятие? — поинтересовался я.

— Все дело в месте, на котором выстроен дом. Тетя Эмма говорит, что место слияния вод всегда выбиралось ведьмами для шабаша. Вот почему они собираются на этом берегу озера почти каждую ночь. Понимаете, — они хотят получить этот дом! Они уже убили тетю Сейру, надеясь, что остальные члены семьи после этого отсюда уедут. Но этого не произошло. Теперь они замышляют что-то ужасное, чтобы от нас отделаться. — Она слегка вздрогнула. — Не знаю, что именно, но это наверняка будет что-то страшное, если только нам не удастся их остановить.

— Как вы рассчитываете это сделать?

Она медленно покачала головой:

— Не знаю. Тетя Эмма старается изо всех сил с того дня, когда они убили ее сестру, но пока тщетно. Вот почему я подумала, что, возможно, мужчина сумеет добиться большего.

— Послушайте, Элайн, — заговорил я, осторожно подбирая слова, — не можете же вы всерьез верить тому, что каждую ночь на берегу озера собираются ведьмы, прилетая туда на метлах? Это же чушь! Насколько я помню, последние суды над ведьмами в этой стране проходили в самом начале восемнадцатого века. Так что самым молодым ведьмам должно быть лет по сто пятьдесят.

— Ведьмы вовсе не бессмертны, — каким-то тусклым голосом заговорила девушка. — Среди нас живут такие люди, которые втайне пользуются колдовскими чарами. Иногда мне кажется, что это самое страшное, что можно себе представить: люди, которые являются соседями и друзьями в дневное время, могут по ночам собираться около озера и планировать, как тебя убить!

— У вас очень богатое воображение, — сказал я. — Старенькая тетя Эмма упорно забивает вам голову такими бреднями, а жизнь в обществе одних женщин только способствует расцвету ваших фантазий. Почему бы вам не уехать отсюда на какое-то время? Тогда вы сможете выбросить все свои страхи из головы раз и навсегда!

— Это невозможно. Я же буду винить себя, если с Айрис случится несчастье в мое отсутствие.

— Я уверен, что она сможет сама за себя постоять!

Лицо Элайн внезапно застыло, превратившись в неподвижную маску.

— Только я одна могу помочь Айрис спастись от самой себя! Сначала я считала этот дом даром богов, возможностью скрыться подальше от… — Она внезапно замолчала, прикусив губу. — Я слишком много болтаю. Не то чтобы Айрис была испорченной, но в ее характере есть такие черты, что временами она становится неуправляемой. Вот когда я бываю ей нужна!

— Похоже, что эта задача не под силу маленькой сестричке!

— Разрешите вам кое-что сказать! Если бы не я, Айрис давно превратилась бы…

Распахнулась дверь, старшая сестра вошла в комнату, прервав на полуслове откровения младшей.

Она выглядела потрясающе, ее светлые волосы были уложены на макушке в фантастическую пирамиду, большие золотые кольца поблескивали в ушах. Ее платье на узеньких бретельках по цвету напоминало сверкающий иней. Оно плотно облегало фигуру, а элегантные атласные белые лодочки дополняли ее вечерний наряд.

Мой спортивный пиджак совершенно не сочетался с ее туалетом, мне стало стыдно, что я не догадался надеть фрак.

— Извините, что заставила себя ждать, Ларри, — промурлыкала она. Затем посмотрела на свою младшую сестренку, которая все еще стояла тут с виноватым выражением лица. — Но я уверена, что Элайн не дала вам скучать в мое отсутствие. Длительное душераздирающее описание нравственного падения Айрис Лэнгдон, не так ли?

— Я не… — выдавила Элайн и, залившись слезами, выскочила из комнаты.

— Она, конечно, думает, — сказала Айрис с терпеливой улыбкой на лице, — что действует из лучших побуждений. Разумеется, не ее вина, что она такая глупая маленькая дрянь!

Глава 4

Дом Вендовера находился всего в полумиле от «Вотерс-Мит», но мы сразу попали в иной мир.

Перед домом стояло с десяток машин, все окна были ярко освещены. Через широко распахнутую дверь из дома доносились радостные голоса, веселый смех, взрывы хохота — все это на фоне оглушительной музыки.

— Нам, разумеется, придется разделиться, — промурлыкала Айрис. — Так что до полуночи мы повеселимся порознь, а там я вас разыщу.

— Смотрите, чтобы меня тут не обратили в какую-нибудь тыкву, — пробормотал я.

— Ох уж эти сценаристы! — Она заморгала длинными ресницами, стараясь изо всех сил показать восхищение. — Такие забавные высказывания!

— Айрис, дорогая! — Вендовер внезапно появился в холле и двинулся навстречу ей с распростертыми объятиями.

Он выглядит таким же грубоватым и отталкивающим, как и утром, подумал я с неприязнью. Через секунду он обхватил ее руками и громко чмокнул в губы. Теперь, когда он был без головного убора, его черные прямые волосы были тщательно зачесаны, чтобы скрыть большие залысины.

Наконец он отпустил Айрис и взглянул на меня.

— Как дела, Бейкер? — пролаял он. — Сочинили какую-нибудь забавную ерунду, чтобы ублажить своих спонсоров, после того как прогулялись в лесу? — Он шутил, но взгляд у него был недобрым. — Входите же, я познакомлю вас кое с кем. Здесь уже собралось сборище идиотов, так что не старайтесь особенно умничать, все равно никто не оценит.

Он хлопнул Айрис по заднему месту, чтобы она прошла вперед, ну а я поплелся за ними. Мой хозяин грубиян и бездельник, подумал я, но об этом нетрудно было догадаться и раньше.

Просторная гостиная оказалась обставленной в стиле самодовольного ценителя искусства, который знает, что ему нравится, но смертельно боится, что его вкусы никто другой не разделяет. По всей длине задней стены тянулись распахнутые французские окна, огибая бетонный дворик и плавательный бассейн.

В комнате уже находились десятка два гостей, разбившихся на небольшие группки; все они громко разговаривали, что-то пили и старались выглядеть оживленными.

Вендовер подвел нас к группе из трех человек: высокой костлявой рыжеволосой особы, невысокой пухленькой брюнетки, которую язык не поворачивался назвать толстухой, и изможденного высокого субъекта, по виду которого можно было предположить, что он страдает язвой желудка.

— Разрешите, — сказал он, прерывая их разговор, — представить вам Ларри Бейкера. Если вы когда-нибудь задумывались о том, откуда берется вся эта телевизионная чушь, так он один из тех, кто ее сочиняет. — Он жестом собственника обнял Айрис за талию и увлек ее в сторону. — Я только что приобрел новый «фарзен», хочу слышать твое мнение о нем, дорогуша. Мне кажется, это его лучшее творение.

— Привет, — скрипучим голосом произнесла костлявая особа. — Я — Кэт Какванати. Не обращайте внимания на Алека. Он считает грубость признаком остроумия. — Она жестом показала на брюнетку. — Это Труди Кирш.

— Хэлло! — Брюнетка широко улыбнулась, сверкнув белыми зубами.

— Как поживаете? — хмуро бросил тощий тип. — Я — Стивен Энгстед. — Его рукопожатие оказалось поразительно сильным. — Хотите выпить?

— Благодарю вас, хорошо бы мартини.

Он двинулся в противоположном направлении, оставив меня в обществе двух дам. Я пытался вспомнить что-нибудь интересное, чтобы развлечь своих собеседниц, но, как назло, в голову ничего не приходило. Мне стало не по себе, особенно после того, как я заметил, что они выжидающе смотрят на меня. Яркий блеск в слегка выпуклых серо-зеленых глазах рыжеволосой был совершенно определенным. «В любой момент, предпочтительно поскорее», — говорили они.

Глаза брюнетки с поволокой казались более одухотворенными. «Возможно, — читалось в них, — но давайте сначала узнаем, есть ли между нами взаимное влечение».

Я нервно откашлялся, но тут, к счастью, вернулся Энгстед с бокалом.

— Вы приехали к кому-то на уик-энд, Ларри? — спросила рыжеволосая.

— К Лэнгдонам, — ответил я.

— Ой!

Она задрожала так сильно, что я испугался, как бы ее маленькие остренькие грудки не выскочили из-под огромного декольте, но этого не случилось.

— Этот дом всегда выглядит таким мрачным! Я бы умерла от страха, если бы мне пришлось провести там ночь… — Ее глаза многозначительно уставились на меня. — Если бы у меня не было партнера, разделившего со мной ложе, конечно.

— Ты имеешь в виду Харри? — невинным голосом осведомилась Труди, затем мимоходом объяснила, что Харри — муж Кэт.

— Черт возьми, я вовсе не имела в виду Харри. — На ее физиономии вновь появилась вымученная улыбка. — Ларри понимает меня, не так ли?

— Как тут не понять, дорогуша! — медовым голосом произнесла брюнетка. Затем она сосредоточила внимание на мне. — Вы скоро убедитесь, что здешние места, точнее сказать, леса кишат нимфами, и весьма сговорчивыми, можете не сомневаться.

— Дорогуша, — Кэт скрипнула зубами, — нельзя же всех мерить по своей мерке.

— Как трагично, — внезапно раздался глухой голос Энгстеда, — что Сейра Лэнгдон так трагически умерла. Ларри, вы об этом уже слышали?

Я отметил, что Энгстед любит слово «трагический», и произнес совершенно спокойно:

— Однажды утром сестра обнаружила ее тело в озере. И с той поры не может прийти в себя!

Кэт на мгновение перестала бросать гневные взгляды на Труди.

— Бедняжка! Сердце обливается кровью, когда слушаешь ее рассказы о ведьмах и колдовских чарах!

— Я нахожу это весьма волнительным, — сообщил Энгстед, набивая табаком прокуренную трубку. — Я имею в виду уверенность старой дамы в том, что причиной гибели ее сестры являются темные силы. Исторически для подобных взглядов нет оснований.

— Не уверена, — легкомысленным тоном заявила Труди, — я знаю лично несколько ведьм в этой комнате.

— В отношении ведьм я не могу ручаться, — возразила Кэт, — но что касается шлюх, то их сколько угодно!

Не обращая на них внимания, Энгстед продолжал:

— Я специально занимался этим вопросом. И только однажды молодая особа была уверена, что в нее вселился демон. Весьма интересно!

— На мой взгляд, это отвратительно! — Кэт презрительно повела плечами. — Все эти шабаши, полеты на метле, ночные сборища…

— Ну что вы, это всего лишь детская интерпретация проблемы! — Энгстед неторопливо разжигал трубку, прежде чем продолжить: — Суть поверья заключается в том, что человек получает запасы злых чар в уплату за связь с Дьяволом. Если речь идет о женщинах, то предполагается интимная связь либо с самим Сатаной, либо с кем-то из его демонов.

— А это уж совсем отвратительно! — Кэт брезгливо поморщилась. — Об этом даже противно думать.

— Как сказать, — протянула Труди, — для тебя, милочка, это могло бы быть чем-то новеньким, неизведанным!

— Лично мне кажется, ты больше меня в этом заинтересована, — ядовито парировала Кэт. — Ну как еще тебе раздобыть себе мужа? После всех этих лет? Разве что заколдовать какого-то доверчивого простака!

— Эй! — Я в отчаянии вмешался в разговор, не сомневаясь, что в следующее мгновение «прекрасные дамы» вцепятся друг другу в волосы. — Я только что кое-что припомнил, Стив. Известно ли вам значение латинского изречения «малум секутум», если я правильно запомнил?

— Неизбежное несчастье, которое следует за угрозами, высказанными колдовскими силами. Где вы это слышали?

Ну разумеется, — он презрительно попыхивал трубкой. — Эмма Лэнгдон?

Я кивнул:

— Она сказала, что уже были угрозы сил зла, так что теперь в скором времени последует малум секутум.

— Позор, что ей ничем не помогут! — вздохнула Труди. — А вы сами, Стив, разве не можете ею заняться? В конце-то концов, вы психиатр!

— Но больше не практикующий. — Он с сомнением покачал головой: — Лично я считаю, что она никогда не избавится от шока поразившего ее, когда она обнаружила тело утонувшей сестры в озере. Миссис Лэнгдон нашла спасение для себя во всех этих бреднях о колдовстве. Если же в результате длительного лечения она осознает случившееся, то может не выдержать ужаса и полностью лишиться рассудка.

— Очевидно, вы знаете, что говорите, — с неохотой согласилась Труди, — но все равно я считаю это бесчеловечным…

— В таком случае не мешало бы подумать о ее племяннице, — не выдержал я. — У меня сложилось впечатление, что Элайн поверила тетушкиным бредням.

— Это действительно жуткий старый дом! — Кэт снова вздрогнула, главным образом, как я подозревал, чтобы произвести на меня впечатление. — Не могу понять, почему они его не продадут и не переберутся куда-нибудь в Манхэттен. Что за жизнь для двух молодых девушек — быть запертыми в этом монастыре?

— По условиям завещания Айрис не может продать дом, — пояснил Энгстед с мрачным видом. — Но я согласен, что мы, как соседи, должны попытаться сделать что-нибудь для Элайн.

— Сначала надо справиться с Айрис! — ядовито произнесла Кэт. — Она упорно держит свою сестренку чуть ли не в пеленках. По всей вероятности, считает всех настолько безнравственными, что Элайн может моментально лишиться невинности.

Труди захихикала:

— Скорее всего, Айрис просто опасается, что Элайн составит ей серьезную конкуренцию?

— Это первое разумное замечание, которое я услышала сегодня от тебя, дорогуша! — любезно заметила Кэт. — Я частенько думаю: подозревает ли маленькая Элайн, как забавляется ее старшая сестрица?.. Не оглядывайтесь, сюда идет Харри, и он уже едва держится на ногах.

Маленький толстячок с длинными светлыми волосами решительно направлялся к нам, в руке он держал бокал со светлой жидкостью, которая выплескивалась через край при каждом шаге.

Когда он подошел ближе, его взгляд задержался на Труди. Ему, видимо, понравилось ее платье. Сшитое из белого крепа, оно плотно облегало фигуру. Треугольный вырез своей вершиной уходил далеко вниз под правую грудь, демонстрируя всем интересующимся розовато-белую кожу.

— Привет, беби! — Харри остановился рядом с ней и осторожно пощупал белую ткань платья. — Как живет-поживает наша аппетитная «старая дева»? Как я понимаю, очень весело, а главное, не стремится ограничиться одним парнем, могу поспорить! — Он провел рукой по ее крутому бедру. — Этакое богатство, не то что у моей рыжей выдры… Не хочешь, чтобы тебя поцеловал твой старый обожатель, Труди?

— Убери прочь свои грязные лапы, Харри! — произнесла брюнетка, обольстительно ему улыбаясь.

— Меня тошнит от твоего вида! — заявила Кэт мужу. — Мы не пробыли здесь и часа, а ты уже мертвецки пьян!

— Вся трагедия заключается в том, — заговорил он торжественно, — что даже в пьяном состоянии ты для меня просто драная кошка, которая ни на секунду не перестает злословить по любому поводу, чаще совсем без повода. — Его глаза на мгновение остановились на мне. — Знаешь, приятель, она ведь не перестает болтать даже во сне. — Отпив из своего полупустого бокала, он продолжал: — Вроде бы вас я тут не встречал?

— Это Ларри Бейкер, — изрекла Кэт, затем ценой невероятных усилий выдавила из себя подобие улыбки. — Едва ли нужно объяснять, Ларри, что этот пропойца — мой муж.

Толстяк внезапно оскорбился и заявил, что его не устраивает общество таких зануд. Медленно повернувшись к нам спиной, он двинулся зигзагами прочь, продолжая выплескивать по дороге виски из бокала.

— Чем больше я смотрю на Харри, тем мне все больше нравится жизнь одинокой женщины! — с чувством произнесла Труди.

— Если он и дальше будет продолжать так пить, — в ярости прошептала Кэт, — я разведусь с ним!

— Но не раньше, чем у него кончатся деньги, дорогуша, — со вздохом изрекла Труди. — И мы все об этом знаем, не так ли? Давайте сменим пластинку?

— Думаю, нам всем пора выпить, — изрек Энгстед. — Помогите-ка мне раздобыть спиртное, Ларри.

Мы пробились с ним к бару и принялись смешивать коктейли. Он стоял, попыхивая трубкой, затем снова заговорил:

— У нас здесь свой маленький и тесный мирок, Ларри. Все его обитатели разочарованы своей жизнью, в особенности сексуальной. Поэтому все слишком много пьют, вечно спорят и «заводятся», ненавидят друг друга. Впрочем, себя тоже не щадят. Мне кажется, что более отвратительного местечка я прежде никогда не встречал… Подспудно тут накопилось столько злобы и порока, что мне иногда становится страшно.

— Возможно, в теории Элайн есть’зерно истины? — усмехнулся я. — Сегодня днем я пытался спорить с ней насчет колдовских чар и прочей чертовщины. Знаете, что она мне сказала? Что ведьмы, летающие на помеле, это персонажи детских сказок, а по-настоящему надо бояться людей, которые в дневное время прикидываются твоими друзьями, а в ночное превращаются в носителей зла и, возможно, замышляют тебя убить. Потому что они заколдованы.

Энгстед улыбнулся:

— Нежизненная теория, как вы понимаете. Хорошо, что вы мне об этом рассказали, Ларри. Я не догадывался, что бредни тети Эммы так подействовали на воображение Элайн. Но надеюсь, девушка достаточно разумна, чтобы самой понять, что к чему. Та порочность и озлобленность, о которой я упоминал, ориентирована на других индивидуумов той же группы. Одного не могу понять: почему тетя Эмма считает, что силы зла ополчились против Элайн? Она вам это объяснила?

— Я не уверен, что она говорила о собственной жизни, — ответил я. — Лично мне кажется, что все дело в теории этой ненормальной тети Эммы, что ведьмы утопили ее сестру и до сих пор покушаются на жизнь людей, обитающих в этом доме.

— Мне все равно это не нравится!

Он снова покачал головой:

— Я поговорю с Айрис, попытаюсь убедить ее отправиться с Элайн к кому-то из друзей на длительный срок, но говорить сегодня об этом бессмысленно. А вот завтра я смогу туда зайти. Если пароноидальные бредни тети Эммы подействовали на племянницу в такой степени, что у нее тоже начался психоз, то…

— Привет, Стив! — Знакомый мурлыкающий голос раздался у меня за спиной.

— Хэлло, Айрис! — Он посторонился, уступая ей место между нами. — Я с удовольствием разговариваю с вашим гостем. Похоже, что он воспитанный человек, а в наших краях это такая редкость!

— Вы не возражаете, если я отвлеку его на минутку? — спросила Айрис, кладя пальцы мне на руку.

— Нет, конечно. Я тем временем займусь спиртным.

Она потащила меня через комнату во двор. Мы остановились у дальнего края бассейна. Тут девушка повернулась ко мне лицом.

— Это всего лишь дружеский совет, — сказала она напряженным голосом. — Держитесь подальше от этой сучки Труди!

— С превеликим удовольствием! — весело ответил я.

— Я наблюдала за вами обоими! Она с трудом сдерживалась с того момента, как впервые взглянула на вас, а вы тоже не остались равнодушным! Но я предупреждаю: держитесь от нее подальше! Она доставит вам неприятности, но это ерунда по сравнению с тем, что сделаю я, Ларри, если вы не отстанете от нее!

— Не понимаю, какая муха вас укусила, Айрис! Вы сами привели меня на эту вечеринку, я ничего предосудительного не сделал и должен заметить, что не нуждаюсь ни в чьих советах по поводу того, как мне следует себя вести.

— Ого! — Она откинула голову назад, глаза у нее гневно сверкнули, и тут до меня дошло, что она пьяна. — Так вот, значит, как вы желаете действовать, мистер Бейкер? О’кей, но потом не жалуйтесь, что я вас не предупреждала.

Я схватил ее за руки, когда она повернулась, чтобы бежать прочь.

— Успокойтесь, Айрис! Вы все это придумали…

Она быстро повернулась и влепила мне пощечину.

— Не трогайте меня, двуличный негодяй! — прошипела она. — Вы еще пожалеете об этом!

Она решительно направилась в гостиную.

Глава 5

В столовой был сервирован легкий ужин без горячих блюд, на который ушло не более часа времени. Каким-то образом я оказался среди заядлых выпивох. Там была Труди Кирш, Энгстед и парочка, Линда и Скотт Халлард. Кто-то мне сказал, что они недавно поженились. И, судя по тому, что Халлард не отходил ни на шаг от своей хорошенькой жены, я понял, что он не доверяет решительно никому в этом доме. Вообще-то он был достаточно крупным и сильным, чтобы постоять за нее: сложен как профессиональный футболист, с широченными плечами и мощными бицепсами. С его физиономии не сходило мрачное выражение. Казалось, он только и ждет предлога, чтобы переломать кому-нибудь ребра.

Я потягивал бурбон с кубиками льда, смутно припоминая, что перешел на него, отказавшись от мартини после ужина, и тут до меня дошло, что Труди Кирш о чем-то меня спрашивает.

— Вы это понимаете, Ларри?

Ее голос звучал предельно искренно, как будто она поверяла мне какой-то важный секрет. Как-то стыдно в этом признаться, но все эти тайны Мадридского двора меня ни капельки не интересовали.

— Что я понимаю? — уточнил я.

— Как трудно приходится одинокой девушке. Все замужние подруги воображают, что ты охотишься за их мужьями и все такое…

Мои мысли тихонечко поплыли куда-то по волнам алкогольного моря, и я подчинился воле волн, не стараясь вслушиваться в излияния Труди и лишь изредка улавливая несколько слов, которые доносились до меня вроде бы со всех сторон.

— Тогда я схватила его за лацканы пиджака и приподняла на целый фут в воздух. «Послушай, панк! — сказала я. — Когда ты кого-нибудь толкнешь на тротуаре, ты ведь извиняешься, верно?» Вам бы следовало видеть, какими глазами он на меня посмотрел. Самый настоящий перепуганный кролик. — За этим последовал взрыв раскатистого смеха.

— Чего я совершенно не выношу, так это когда меня толкают…

— …сама не знаю, почему я вам все это рассказываю, Ларри, вы мне почему-то симпатичны, понимаете?.. Первый раз с Робертом все происходило у меня на квартире, ну и я не имела к нему никаких претензий!

— …каждый брак требует определенного периода адаптации, Линда. — Это снова теоретизировал Энгстед. — В данный момент у вас со Скоттом все хорошо, вы производите впечатление идеальной пары. Он властолюбивый, я бы даже сказал, агрессивный мужчина. Вы же не совсем уверены в себе, поэтому вам необходима сильная рука…

— …я определенно верю в свободу сексуального выбора, Ларри. Я не ханжа, поверьте мне, но когда я узнала, что Роберт, как бы это выразить, со странностями…

— …Стив прав, дорогая. Ты и вправду слегка агрессивен. Помнишь, как во время нашего медового месяца ты ударил этого швейцара…

— Извините меня, — обратился я к своим собеседникам, — у меня разболелась голова. Мне необходимо выйти на свежий воздух…

Я прошел довольно уверенно по прямой линии во дворик, дальше вдоль прямоугольника плавательного бассейна и остановился. Дул прохладный ветерок, так что через некоторое время я почувствовал себя лучше. Из дома доносился гул голосов, напоминая звуки реактивного самолета, готовящегося взлететь к облакам.

Я медленно прошел вперед до дальнего конца бассейна и закурил сигарету. И тут примерно через минуту до меня донесся негромкий смешок из кустов. Потом заговорила Кэт Какванати, которую я, правда, не видел:

— Ох вы, проказник! Я просто хочу выкупаться.

Рыжеволосая красотка внезапно появилась из-за кустов в чем мать ходила и засеменила к бассейну. При свете ламп ее обнаженное тело имело сероватый оттенок. Следом за ней из кустов появился грузный сатир, она же с громким всплеском погрузилась в воду.

— Эй, Кэт! — Сатир бежал к бассейну. — Обожди меня, куколка!

В такую игру могут играть только двое, поэтому я с большой неохотой возвратился в дом. Очередной бокал будет нелишним, поэтому я направился к бару. Энгстед присоединился ко мне как раз в тот момент, когда я осушил этот самый бокал.

— Ларри, — заговорил он вкрадчиво, положив мне руку на плечо, — не обижайтесь на меня, что я лезу к вам с советами, которых вы у меня не спрашивали, но некоторое время держитесь подальше от Труди Кирш.

— Почему? — удивился я.

— Я наблюдал за Айрис, которая следила за вами. Обоснованно или необоснованно, но она уверена, что вы флиртовали, и это ей не понравилось.

— Даже если бы это было правдой, — заворчал я, — ей не стоило бы заводиться из-за этого.

— Я понимаю вашу реакцию. — Это было сказано извиняющимся голосом. — Но поверьте, я лучше вас знаю Айрис в подобной ситуации. Она много выпила, а в таком состоянии она готова вступить на тропу войны, и может случиться бог знает что. Не существует, как мне кажется, такой злой уловки, на которую бы Айрис не пошла! — Он слегка улыбнулся. — Похоже, что здесь мы как раз и столкнулись с тем скрытым злом, о котором мы с вами толковали. К несчастью, Айрис унаследовала его в полной мере.

— Приходится с вами согласиться. Однако же… И все же я вас благодарю, старина, хотя я и джентльмен, но если ей угодно устроить мне ловушку, я отплачу сторицей, не задумываясь.

Он пожал плечами:

— Потом не жалуйтесь, что я вас не предупредил. Желаю вам удачи, Ларри, боюсь, что вам придется нелегко!

Я увидел, что брюнетка разговаривает с Халлардом, и направился к ним, удивляясь, как это он разрешил своей жене куда-то уйти без него. Увидев меня, Труди тепло улыбнулась и схватила меня за руку:

— Эй, Ларри, а я-то смотрю, куда вы исчезли. Даже решила, что вы надумали искупаться, как некоторые.

— Я только что видел в бассейне миссис Какванати, голенькую, как новорожденная, — заметил я. — Поскольку это зрелище не показалось мне захватывающим, я вернулся сюда, чтобы еще выпить.

Она засмеялась:

— У Кэт своеобразное представление о такого рода удовольствиях. Я-то считала, что к этому времени она должна была быть где-то под кустами…

Я неожиданно почувствовал, что Халлард хмуро поглядывает на нас.

— Вы не хотите искупаться? — спросил я вежливо.

— Нет! — рявкнул он. — Если бы я знал, что это будет такого рода компания, я бы ни за что не привел сюда Линду! Позднее мне придется кое-что сказать Вендоверу!

— Он не слишком-то сообразителен, — заметил я с самым невинным видом. — Почему бы вам просто не побить его?

— Вы что, считаете свою реплику верхом остроумия? — взорвался тот. — Юмор такого рода годится разве что для безмозглых кретинов, которые готовы часами просиживать перед телевизором.

— Скажите, вы ненавидите только меня и тех людей, которые толкают вас на тротуарах, или весь мир? — поинтересовался я.

— Все дело в проклятом декадентстве, который представляете вы и эти люди. — Широким жестом он обвел всю комнату. — Меня тошнит от этого! Для таких людей нет ничего святого. Подростки, украсив себя цветами, шатаются группами по ночам и принимают наркотики! То, что необходимо стране…

— А то, что в данный момент необходимо мне, так это Ларри! — промурлыкала Айрис у меня за спиной. — Прошу отпустить его на минутку.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы оценить лучезарную улыбку. Затем она взяла меня под руку и потащила в холл.

— Я вела себя как последняя дура, Ларри, — бормотала она, — я хочу извиниться перед вами, но не в присутствии всех этих пьяных типов. — Она слегка сжала мою руку. — В каком-нибудь уединенном местечке, где не будет никого, кроме нас двоих. И такое место мне известно.

Мы миновали холл и длинный коридор. Я подумал, что за теми дверьми, которые мы проходили, находились спальни и ванные комнаты. Наконец она остановилась перед последней дверью слева.

— Это очень уютная комната, — прошептала она, — и запирается изнутри. Я только что проверила. Вы входите первым, я же должна убедиться, что Алек за мной не наблюдает. Ведь мы не хотим, чтобы нас прервали, не правда ли?

— Верно!

Я ответил не раздумывая. Впрочем, надо сказать, что у меня в ушах раздавался тревожный звон, предупреждающий об опасности, но я просто не обратил на него внимания.

Я распахнул дверь и вошел в комнату. Дверь за мной захлопнулась с характерным толчком, и я догадался, что ее заперла снаружи Айрис. Я остановился у порога, панически испугавшись того, что могло за этим последовать.

Это действительно была спальня. Кровать и остальные предметы мебели это подтверждали. Все дело было в том, что она была уже занята. Миниатюрная блондиночка, жена Халларда, стояла, повернувшись ко мне спиной, и неторопливо стягивала трусики.

— Вы нашли купальник, Айрис? — спросила она, не оборачиваясь.

У меня язык прилип к нёбу, да и что, черт возьми, я мог сказать?

Линда выпрямилась, бросила трусики на постель, где лежала ее остальная одежда, затем повернулась. Она принадлежала к категории «карманных Венер», тело у нее было изумительно пропорциональным, так что при любых других обстоятельствах я был бы самым восхищенным зрителем. Но не в данном случае. Меня совершенно доконало, когда я увидел, как изумленное выражение ее лица сменилось паническим испугом, потом она глубоко вздохнула и широко раскрыла рот.

Ее вопль наверняка был хорошо слышен даже на мосту Джорджа Вашингтона — таким он был громким и пронзительным. Мне показалось, что он проник в мое правое ухо подобно лазерному лучу, затем вышел из левого.

Наконец ей не хватило воздуха, я решил, что получил возможность объясниться, но нет! У нее были друзья.

За дверью я слышал не менее громкий крик Айрис:

— Скотт! Скотт Халлард! Кто-то напал на Линду в спальне.

Я слишком поздно сообразил, что Айрис устроила мне подлейшую ловушку, в которую я, естественно, вляпался по собственной глупости.

Слишком поздно, повторил я про себя, услышав громкий грохот тяжелых шагов бегущего человека. В следующее мгновение Халлард ворвался в комнату с таким грохотом, что мне показалось, будто его сопровождала целая толпа.

— Послушайте! — завопил я. — Произошла ошибка…

— Вы совершенно правы, Бейкер! — прорычал он. — Вы действительно допустили величайшую ошибку.

Я мельком увидел мстительную усмешку на смазливом личике Айрис, она даже успела издевательски подмигнуть мне поверх плеча Халларда. Тот сделал обманное движение правым кулаком, направленным мне в челюсть, я уже не мог ничем его остановить. В следующее мгновение мне показалось, будто весь мир взорвался у меня под ногами.

Все мое существо было охвачено паникой. Я не мог себе представить, что седьмое солнце внешней планеты может светить так ярко. Как мне найти назад дорогу к космическому кораблю и моему верному товарищу космонавту Борису Сливке? Я энергично заморгал обоими глазами, и седьмое солнце неожиданно стало терять свою яркость и превратилось в настольную лампу, стоящую на прикроватной тумбочке.

— Я принес вам выпить, Ларри, — раздался голос Энгстеда. — Если вы захотите.

— Меня оболгали! — чуть слышно пожаловался я.

Он тяжело вздохнул:

— В этом нет ничего удивительного.

Я осторожно приподнялся на кровати.

У меня было ощущение, будто мою челюсть, расколотую на пятьдесят отдельных кусков, удерживает на месте одна только кожа. Энгстед сунул мне в руки стакан, который я с благодарностью выпил.

— Сколько времени я лежал без сознания?

— Наверное, минут десять. У Халларда тяжелая рука, не так ли? Да, кстати, Труди просила меня передать от нее привет.

— Так она ушла домой?

— Через пару минут после того, как мы утихомирили Халларда и втолковали ему, какой он осел, Айрис, «нечаянно» залила вином весь перед платья Труди. — Энгстед снова вздохнул. — Труди понимает, что она допустила ошибку.

— Возможно, Труди это понимает; что касается меня, то я не чувствую за собой никакой вины. — Немного помолчав, я добавил: — Наверное, в моей жизни бывали уик-энды и похуже, но только я никак не могу это припомнить. — Я допил стакан и поставил его на столик. — С вашей стороны было очень любезно поддержать меня, Стив.

— Сейчас вы чувствуете себя лучше?

— Затрудняюсь ответить. Как будто ничего, но если у меня челюсть действительно раскололась на множество кусков, то уж лучше я себя все равно не буду чувствовать… Но к гостям я больше не вернусь. Кто знает, не проснутся ли в Халларде вновь его человеконенавистнические инстинкты, если я попадусь ему на глаза?

— Вы собираетесь отправиться домой?

— Я собираюсь отправиться, к сожалению, не домой, а в «Вотерс-Мит», — поправил я его. — Эту каменную цитадель трудно назвать приветливым домом.

— Я могу вас подвезти, — предложил он.

— Благодарю, но прогулка, надеюсь, пойдет мне на пользу, — ответил я, спустив ноги на пол и встав с большой предосторожностью. — Поблагодарите Вендовера за вечер. Во всяком случае, скучным и унылым его нельзя назвать…

— Вы можете выйти отсюда. — Энгстед отдернул портьеры, распахнул обе створки французского окна, выходящего на лужайку перед домом. — Встретимся завтра, Ларри.

— Только в том случае, если вы появитесь очень рано, — ответил я ворчливо, — буквально на рассвете. Как только станет светать, я поеду в Манхэттен.

— Это невозможно! — В его голосе послышалась подлинная тревога. — Разве можно так поступить с Элайн?

— Что вы имеете в виду?

— То, что у нее, несомненно, неприятности и она нуждается в вашей помощи. — Он пару раз ударил кулаком по ладони. — Во всяком случае, не уезжайте, пока я не переговорю с ней и не внесу некоторую ясность в обстановку.

— Ну хорошо, — нехотя согласился я, — но попытайтесь подняться пораньше и приехать туда утром.

— Непременно! — Он несколько раз кивнул. — Спасибо, Ларри. Понимаете, я не представлял всей серьезности создавшейся ситуации, пока вы не сообщили мне о том, что происходит. В данный момент вы являетесь единственной связью с реальностью в этом доме.

— Если со мной ничего не случится, — проворчал я. — Так мы договорились: вы появляетесь утром, Стив. Я не хочу, чтобы у Айрис было достаточно времени для того, чтобы придумать еще какую-нибудь подлость, скажем, вынудить меня нырнуть в озеро, привязав к шее два пушечных ядра.

Он усмехнулся:

— Хорошо, я буду там рано. Вы уверены, что найдете дорогу?

— Я сверну направо, затем примерно через четверть мили еще раз направо, там начинается немощеная дорога, ведущая к дому, — отрапортовал я.

— Все верно. — Он снова кивнул. — В таком случае до встречи.

Я вышел на лужайку. В доме все еще продолжалось веселье, слышалась музыка, громкие нетрезвые голоса, громоподобный хохот. Эти звуки сопровождали меня вплоть до первого поворота, затем постепенно наступила тишина. А через несколько минут я уже добрался до грунтовой дороги, обсаженной с двух сторон высокими деревьями и поэтому абсолютно темной. На небе не было ни луны, ни звезд, плотные облака довольно низко плыли над землей.

Я шел медленно, прислушиваясь к звуку собственных шагов и шепоту легкого ветерка в кронах деревьев.

В следующий раз, подумал я, когда у меня появится идиотское желание гулять в одиночестве темной ночью, я непременно захвачу с собой фонарик.

А в следующее мгновение я уже разговаривал с самим собой — такое желание возникает у меня каждый раз, когда я не набрасываю узду на свое воображение.

— Итак, это середина ночи? — общительно заговорило мое второе «я».

— Что-то около полуночи, — согласилось первое.

— Колдовской час?

— Ах, заткнись!

— Ты знаешь, когда мертвецы выходят из могил и что бывает потом?

— Я велел тебе заткнуться. То, что я допустил оплошность, приехав в это прибежище психов и неврастеников, не основание для того, чтобы забивать себе голову подобными бреднями, а то можешь невзначай и поскользнуться…

— Чтобы я поскользнулся? — Мое второе «я» недоверчиво рассмеялось. — Я всегда начеку ради нас обоих. Кто-то должен же позаботиться о нашей безопасности. Я не хочу, чтобы с любым из нас случилось что-то ужасное только потому, что ты глуп. Тебе следовало принять предложение Энгстеда отвезти нас домой. Но нет! Тебе всегда нужно идти трудным путем, вот теперь мы и ковыляем в кромешной темноте под этими скрипучими деревьями. И вполне возможно, что мы заблудимся в лесу и будем тут блуждать до самого рассвета. Ты уверен, что один только ветер шевелит листвой за нашими спинами? Конечно, я не верю в то, что древние старухи летают по небу верхом на помеле, однако…

— Давай больше не будем говорить о нечистой силе, колдовских чарах и прочей ерунде! — проворчало первое «я». — Все это — плод чьей-то необузданной фантазии, и ты об этом прекрасно знаешь!

— Ну, что же, доставь нас обратно в Манхэттен живыми и невредимыми, храбрец, и я пожму твою мужественную руку. Но в данный момент мы оба находимся в полном одиночестве здесь, в темноте, и…

— Когда ты наконец заткнешься?

На этом наш диалог завершился.

Я внезапно остановился, чутко прислушиваясь к звукам в лесу.

«Провались все в преисподнюю! — решил я. — В чем дело? Все эти шуршащие звуки производит ветер. Поистине нужно быть безумным, чтобы бродить здесь среди ночи, разве я не прав?»

Вот этого мне не следовало себе говорить, потому что мое второе «я» немедленно стало задавать самые нелепые вопросы.

Тогда я снова двинулся в путь, стараясь поскорей добраться до дома. Да и потом, уж если быть вполне откровенным, стоять и прислушиваться к непонятным звукам было страшновато.

К счастью, стали рассеиваться низкие облака, сверху начал пробиваться слабый свет звезды, и я стал различать силуэты высоких деревьев и уже больше не опасался на них налететь.

Еще три крутых поворота петляющей дороги, и тут я увидел свет приблизительно в четверти мили перед собой.

Я на мгновение остановился, дабы как следует прочувствовать момент торжества.

— А вот и дом! — радостно воскликнул я. — И никаких ведьм на метлах, никаких диких шабашей в лесу! Просто шелест листьев да скрип ветвей!

— Да-а? — язвительно протянуло мое второе «я». — Разве тебе когда-нибудь встречался дом, который разгуливал сам по себе в ночное время?

— Что? — Я пристально посмотрел на свет. — Черт побери, о чем ты болтаешь?

— Понаблюдай сам за светом, смелый парень! — простонало мое второе «я». — Хорошенько присмотрись. Сам во всем разберешься, не слепой! А я удалюсь.

Где-то далеко в лесу тоскливо заухал филин. В этот момент огонь замигал и погас. Я продолжал смотреть на то место, где видел его в последний раз, пока у меня не заслезились глаза. Я энергично заморгал. Огонь снова появился, но теперь я был абсолютно уверен, что он переместился. Потом он опять заморгал и стал медленно перемещаться слева направо.

Я бы с большим удовольствием возобновил пререкания со своим двойником, если бы знал, что говорить.

Свет от звезд стал более ярким, я неохотно двинулся вперед, пока впереди отчетливо не замаячил мрачный силуэт дома.

Он был погружен в темноту, но мигающий свет продолжал медленно от него отделяться по направлению к озеру.

Последнее открытие вызвало у меня неприятный спазм, в желудке.

Глава 6

Каким-то образом инстинкт, куда более сильный, чем разум, подсказал мне, что я должен остановить этот свет, прежде чем он достигнет озера.

Я свернул с дороги и пошел по крутому склону, густо заросшему деревьями, рассчитав, что так будет быстрее и я буду там первым. Нижние ветви били меня по лицу, я спотыкался и путался в густой траве, пару раз проваливался в ямы, но упрямо шел вперед. Внезапно свет исчез за густой зарослью кустов. Я храбро устремился в самую чащу, не обращая внимания на болезненные царапины на лице и руках. Какое-то время мне казалось, что я топчусь на месте. Потом кусты как бы расступились и почти у самых ног я увидел зловещую черную поверхность озера.

В ноздри ударил отвратительный запах гниющего тростника. Осмотревшись, я увидел, что мерцающий свет теперь находится в каких-то тридцати ярдах вправо от меня, гораздо ближе к краю озера, чем я рассчитывал.

Я побежал к нему, но ярдов через пять моя нога зацепилась за какую-то корягу, слегка прикрытую сверху илом и песком, и я упал, растянувшись во весь рост на куче какой-то гниющей дряни, липкой и вонючей.

К тому моменту, как мне удалось подняться на ноги и выбраться на твердую почву, я увидел, что свет уже достиг края озера.

Я продолжал двигаться дальше.

Я побежал к этому свету как ненормальный и вскоре смог разглядеть, что исходит он из старинного штормового фонаря.

И хотя существо, держащее его в руке, пока оставалось лишь едва различимым силуэтом, я знал, кто это.

— Элайн! — заорал я. — Обождите!

Но она продолжала пробираться меж тростников к более глубокому месту. Когда я добежал до берега, она была уже по грудь в воде. В этом месте, по всей вероятности, было уже очень глубоко, потому что фонарь неожиданно выпал у девушки из рук и погас.

Я бросился бежать сквозь камыши, пока не погрузился в воду по бедра, потом поплыл. Голова Элайн виднелась на поверхности в нескольких ярдах впереди меня, затем ушла под воду.

Я нырнул в ледяную воду и оказался в кромешной темноте, неистово протягивая руки во все стороны в надежде натолкнуться на нее. Мне повезло, я ухватил что-то вроде тонкой материи одной рукой, а второй нащупал ее руку и потянул наверх. Она яростно вырвалась, стараясь освободиться.

— Спокойнее, Элайн! — проговорил я ворчливо. — Теперь все в порядке.

— Отпустите меня! — сказала она. — Разве вы ее не слышите? Сейра зовет меня к себе.

Борьба в ледяной воде, к тому же в одежде, совершенно измотала меня. Физически я был мало подготовлен к такому подвигу, мои занятия спортом сводились к тому, что иногда я поднимался к себе в квартиру по лестнице, а не в лифте.

Сражение продолжалось несколько минут, потом Элайн ухитрилась ударить меня ногой в грудь и оттолкнула от себя. Она почти моментально погрузилась в воду. Я нырнул и схватил ее за волосы.

На этот раз, когда ее голова оказалась под водой, я посчитал необходимым нанести ей не слишком сильный удар в челюсть… Тело Элайн обмякло, и мне удалось подняться на поверхность, а потом подтащить ее к берегу.

Когда я нес ее на руках через заросли тростников, я увидел, что почти все окна в доме ярко освещены, а луч чьего-то фонарика освещал дорожку от дома к озеру.

Я довольно резко прервал поток вопросов тети Эммы, когда мы встретились, главным образом потому, что мне просто не хватало сил, чтобы ей отвечать.

Когда мы вошли в дом, я положил Элайн на кушетку и велел тете Эмме принести побольше одеял.

Пока она отсутствовала, я восстановил дыхание и хорошенько рассмотрел девушку. Она лежала на кушетке и дышала совершенно спокойно, ее волосы прилипли к голове, их ярко-розовая окраска то ли полиняла, то ли смылась от ночного купания. На ней была только нейлоновая рубашка. Намокнув, она прилипла к телу и перестала скрывать фигуру девушки, но в то же время придавала ей какой-то трогательный и беззащитный вид.

Вскоре показалась тетя с охапкой одеял. На ней было надето допотопное пальто, из-под которого высовывался подол фланелевой ночной рубашки.

Одно одеяло она бросила мне, потом подошла к кушетке и заботливо укутала Элайн.

— Вам необходимо выпить чего-нибудь покрепче, молодой человек! — заговорила она деловито. — А потом сможете объяснить, что же произошло.

Я набросил одеяло себе на плечи и подошел к маленькому бару, налил полный стакан бурбона и выпил его залпом, чувствуя, как тепло побежало по всем моим жилкам.

— Ну? — требовательно спросила тетя Эмма.

— Я возвращался с вечеринки у Вендовера и внезапно увидел, как из дома выплыло белое пятно и довольно быстро двинулось вниз к озеру, — пояснил я ей. — Не знаю почему, но у меня возникло чувство… — Я смущенно повел плечами. — Что-то мне говорило, что я должен задержать этот свет, не позволив ему достигнуть озера. Когда я побежал туда, Элайн с фонарем в руках уже была в воде, а потом вообще исчезла под водой. Пришлось нырнуть и вытащить ее на берег. К несчастью, она сопротивлялась как безумная, так что мне пришлось ее ударить.

— Вы поступили совершенно правильно. — Ее пронзительные голубые глаза внимательно следили за моим лицом. — Она что-то сказала? Хоть что-нибудь?

— Она хотела, чтобы я ее отпустил. Потом несла какую-то ерунду о том, что Сейра звала ее к себе…

— Малум секутум! — прошептала старуха. — Каким-то образом они, должно быть, узнали про мои планы в отношении вас и Элайн и решили, что, если они не могут заполучить непорочную девственницу, тогда она вообще никому не достанется. Они предпочли, чтобы она присоединилась к моей бедной сестре на дне озера. — Ее плечи беспомощно поникли. — Мои заклинания оказались совершенно бесполезными, видите? Они прокляли всех нас за то, что мы посмели ослушаться их. Порой мне кажется, что благоразумнее отдать им то, чего они добиваются, запаковать вещи и покинуть дом.

Элайн что-то едва слышно пробормотала, затем села, ее глаза были широко раскрыты.

Тетя Эмма подскочила к ней, положила руки ей на плечи и заговорила сюсюкающим голосом:

— Все в порядке, моя дорогая… Тебе не о чем тревожиться, ты вполне здорова.

— Я вся мокрая, — детским голоском пожаловалась Элайн. — Что произошло? Я видела такой кошмарный сон и… — Ее глаза наполнились ужасом. — Я все вспомнила! Это было так страшно, просто невыносимо! Тетя Сейра звала меня со дна озера! — Она задрожала. — Я видела ее! Волосы плыли за ней по воде, а она все повторяла мое имя и манила пальцем. Мне не хотелось идти к ней, но я не могла остановиться. Меня словно что-то туда тянуло. Я зажгла на кухне старый фонарь и… — Она снова задрожала. — Вода была такая холодная!

Она натянула одеяло до талии, затем провела рукой по мокрой рубашке.

— Так это правда? — Широко раскрытыми глазами она посмотрела на тетушку. — Все это произошло на самом деле? Не было ночным кошмаром?

— Не надо больше об этом думать и снова все переживать! — твердо заявила старушка. — Тебе повезло, дорогая. Повезло, что мистер Бейкер возвращался домой от Вендовера и увидел тебя вовремя.

Элайн задумчиво посмотрела на меня:

— Вы спасли меня, Ларри?

— Во мне проснулись бойскаутские привычки, — усмехнулся я. — А теперь я могу отдохнуть, до завтрашнего дня. Никаких новых добрых дел совершать не потребуется. А там будет видно.

— Благодарю вас, Ларри! — произнесла она очень серьезно. — Спасибо за то, что вы спасли мне жизнь.

Она подняла руку, чтобы поправить волосы, дотронулась до мокрых прядей, прилипших к голове, ее лицо исказилось.

— У меня, должно быть, кошмарный вид!

— Примерно такой же, как и у меня, — произнес я успокоительно.

Губы у нее слегка изогнулись в подобии улыбки.

— Какой кошмар!

Неожиданно на пороге гостиной появилась миссис Робинс, облаченная в толстый халат, окутывающий ее целиком от шеи до пят. Ее тонкие губы были поджаты, лицо выражало крайнее неодобрение, а темные глаза враждебно поблескивали.

— Что здесь происходит среди ночи? — требовательно спросила она.

— Элайн мучили ночные кошмары, — тихо ответила тетя Эмма.

— В этом нет ничего удивительного, имея в виду всю ту ерунду, которой вы забиваете ей голову! — изрекла миссис Робинс с презрительной гримасой, затем посмотрела на меня. — А что с ним? Его тоже мучили кошмары?

— Я возвращался пешком от Вендовера и свалился в озеро, — сказал я.

— Оставив Айрис одну? — фыркнула она. — Я бы не назвала такое поведение джентльменским.

— Как вы себя ведете! — возмутилась тетя Эмма. — Происходящее здесь к вам не имеет никакого отношения, так что возвращайтесь в свою постель. Это вас не касается.

— Не касается? — Экономка обвиняюще посмотрела на меня. — Он оставил Айрис в этом безнравственном вертепе и должен стыдиться! — Она гневно посмотрела на тетю Эмму и Элайн. — Во всем виноваты ваши дурацкие разговоры о ведьмах и злых чарах. Нет ничего удивительного, что девушку по ночам мучают кошмары. Почему вы не даете душе вашей несчастной сестры успокоиться в мире?

— Это другие не дают ей успокоиться, — вкрадчиво произнесла тетя Эмма. — Меня поражает; почему вы не сложите свои вещи и не уедете отсюда, миссис Робинс. Ведь вам так не нравится наше общество.

— Ну нет, я никогда не оставлю Айрис без защиты! — бросила миссис Робинс. — История повторяется. Умная и глупая сестры. Сейра была разумной, упокой, Господи, ее душу! Нет, я не хочу рисковать. Я бы никогда себе не простила, если бы с Айрис случилось то же самое, что случилось с Сейрой!

Она неторопливо выплыла из комнаты, хлопнув дверью.

— Она становится совершенно невыносимой! — пожаловалась Элайн. — Я понимаю, мы вынуждены мириться с тем, что она живет в этом доме по завещанию тети Сейры, но, конечно, Айрис должна запретить ей разговаривать с нами в таком тоне!

— Я сомневаюсь, чтобы Айрис интересовало, как с нами разговаривает миссис Робинс, дорогая, — пробормотала тетушка Эмма. — Но перестань волноваться. Сейчас устрою тебе горячую ванну, а потом ты сразу же ляжешь в постель.

— Мне можно спать в вашей комнате? — быстро спросила Элайн голоском маленькой девочки. — Мне очень страшно остаться одной, после того как…

— Разумеется, ты ляжешь спать у меня. — Старая дама с улыбкой посмотрела на меня. — Вы в состоянии сами о себе позаботиться?

— Разумеется. — Я кивнул. — Доброй ночи.

— Доброй ночи, Ларри.

Элайн поднялась на ноги, придерживая обеими руками одеяла, в которые была завернута, и медленно двинулась к двери. Она пропустила вперед тетушку, затем оглянулась.

— Может быть, к завтрашнему утру, когда я не буду так ужасно выглядеть, мне удастся найти способ отблагодарить вас, Ларри, — прошептала она едва слышно. Ее блестящие глаза как будто мерцали. — Не представляю, чем может девушка заплатить за свою жизнь, но я что-нибудь придумаю!

Она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, предоставив мне гадать, что именно она имела в виду.

Я выпил еще стаканчик, затем, немного поколебавшись, захватил с собой бутылку бурбона.

Сорвав с себя мокрую одежду, я скатал ее и засунул в пустой стенной шкаф. Продолжительный горячий душ помог мне почувствовать себя человеком. Я надел пижаму, налил стакан бурбона и закурил.

Мои часы, к моему величайшему удивлению, действительно оказались водонепроницаемыми, как это и было обещано в рекламе, и теперь показывали без десяти два.

В комнате было жарко и душно, поэтому я распахнул окно и невольно уставился на озеро.

Колдовские чары?

Настолько правдоподобный ночной кошмар, что Элайн была готова подчиниться не раздумывая?

В состоянии ли ночной кошмар пересилить шок, испытываемый человеком, когда он внезапно погружается в ледяную воду?

Подобных вопросов у меня было более чем достаточно, но ответов на них я не находил.

Облака исчезли, вернув на небо густую россыпь ярких звезд. Их свет придавал поверхности озера вид черного полированного камня, упавшего с огромной высоты в заросли тростника. Где-то в отдалении кричали ночные птицы, ухал филин, и я невольно вздрогнул, припомнив свое возвращение через лес.

Энгстед был прав — я не имел права уезжать отсюда, оставив Элайн совсем беззащитной. Разумеется, после всего того, что случилось ночью, она не сможет без посторонней помощи избавиться от навязчивых мыслей. Да, конечно, я просто обязан остаться…

Я снова уселся на непрогибаемый матрас и сделал глоток из стакана.

Приблизительно через пятнадцать минут мимо окна проехала машина и остановилась у входа, потом скрипнула дверь.

Может быть, у Айрис будет такой же ночной кошмар, как и у ее сестрицы, подумал я мечтательно, и она отправится на прогулку к озеру. Я, конечно, вовсе не хотел, чтобы она утонула, просто чтобы промокла до нитки и покрылась с ног до головы этой скользкой и вонючей тиной!

Я допил бурбон, выключил свет и лег в постель, думая, что тут же усну. Но уже через пять минут я понял, что сон не приблизится ближе чем на три фута к этому каменному матрасу. Мне казалось, что я лежу на куче пустых консервных банок, добрая половина которых к тому же была повернута своими обрезанными краями кверху.

Не выдержав пытки, я поднялся, включил свет и снова взялся за бутылку.

Уж если Морфея пугает мое сомнительное ложе, то, возможно, оно поддается спиртному.

Я успел лишь наполнить стакан, как вдруг раскрылась дверь и в комнату вошла Айрис. Она захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, глядя на меня со слегка насмешливой улыбкой.

— Мой герой! — промурлыкала она. — Вытаскивает из озера маленьких девочек среди ночи. Тетя Эмма специально не ложилась спать, чтобы поведать мне об этом. Слышали бы вы, с каким благоговением она произносила ваше имя. Но что можно ожидать от ненормальной!

— Я позабыл поблагодарить вас за то, что вы заманили меня в спальню, где раздевалась Линда Халлард, — заговорил я отнюдь не любезно. — После того как я потерял сознание от удара ее безмозглого ревнивца мужа, нырнуть в такую холодную воду было даже полезно.

— Ныряйте на здоровье, простофиля! — Она выразительно закатила глаза. — Очаровательная маленькая Элайн наконец-то нашла себе мужчину, но что случилось? Ее бессердечная старшая сестра отбила его у нее. Взмах волшебной палочки — и появляется тетя Эмма, дабы спасти положение. Давай-ка, советует она, разыграем драматическую сцену, где мужчине отведем роль храброго героя, который вырвет тебя из объятий смерти. Никакая лесть и уговоры не действуют так на мужчину, как восхваление его храбрости, дорогая Элайн. На следующий день ты будешь без конца его благодарить, а он в диком восторге от собственной смелости посчитает совершенно естественным, что ты повиснешь у него на шее. Что касается старшей сестры, то с этого дня он даже не посмотрит в ее сторону. Мы, — тут Айрис показала зубы, копируя тигрицу, — об этом позаботимся!

— Ночной кошмар не был игрой, — возразил я. — Она отбивалась от меня, как дикая кошка, мешая вытащить ее, не дать утонуть.

— Дорогая малютка Элайн, да будет вам известно, чемпионка своего учебного заведения по плаванию, — фыркнула Айрис. — Она так же не может утопиться, как я не могу вести себя подобно невинной девушке. Так или иначе, но все это уже в прошлом!

Я пожал плечами:

— Кем бы ни была ваша сестрица, но в одном я уверен: после той отвратительной шутки, которую вы вчера со мной сыграли, для меня вы стали всего лишь… платиновой сукой.

Она порылась в сумочке, вытащила сигарету и закурила.

— Вы кое-что забыли, милейший Ларри. А флирт, которым вы весь вечер занимались с этой сексуально озабоченной коровой Кирш! У меня тоже есть самолюбие!

— Стив Энгстед предупреждал меня, что вы бросаете мстительные взгляды на меня и Труди. К сожалению, я не воспринял его предупреждений всерьез. Понимаете, до сих пор мне везло. Я ни разу не встречался с девушкой, которая так тщеславна и ревнива.

— Стив предупреждал вас? Странно… Я бы не имела понятия о том, что происходит между вами и этой коровой, если бы он не рассказал мне об этом. Если я беру с собой мужчину в компанию, то надеюсь, что он не переметнется к другой женщине, даже если я не нахожусь с ним все время. Нет, Ларри! — Она решительно покачала головой. — Вы сами на это напросились и получили то, что заслужили.

— Какого черта! — раздраженно воскликнул я. — Мы друг другу ничего не докажем. Это то же самое, что выяснять, действительно ли Элайн едва не утонула или просто разыграла комедию. Сейчас уже ничего не изменишь, и надо относиться к этому как к факту нашего прошлого.

— Я плеснула целый стакан виски на платье коровы Кирш, — мечтательно заявила Айрис. — Целилась в вырез, чтобы оросить ее массивное вымя. Вы бы слышали, как она визжала!

— Сохраните это для книги «Воспоминания Айрис Лэнгдон». Вы переплюнете знаменитую Фанни Хилл. — Я красноречиво зевнул.

— Но глава о похождениях Ларри Бейкера еще не написана. — Она рассмеялась. — Вы обижены и злитесь на меня, но стоит мне щелкнуть пальцами, вы прибежите ко мне без колебаний.

— Теперь я уже окончательно уверен, что все обитатели этого дома ненормальные, — произнес я, особенно четко выговаривая слова. — Но в этом вы превзошли всех.

— Вы хотите сказать, что не верите тому, что я колдунья? Тогда следите за мной, сейчас я пущу в ход свои чары.

Она подошла к маленькому столику возле кровати, погасила окурок в пепельнице, затем взяла в руки стакан:

— Бурбон?

— Бурбон.

Откинув назад голову, она неторопливо выпила все то, что там оставалось.

— Ах, это было недурно!

Она осторожно выдохнула воздух и поставила на столик пустой стакан.

— Сначала я очарую вас, Ларри, — сказала она чуть насмешливо, — затем щелкну пальцами.

Повернувшись ко мне спиной, она расстегнула молнию на платье, доходящую до копчика. Не спеша спустила с плеч бретельки и позволила платью упасть к ее ногам сверкающей морозной пеной. Переступив через него, она повернулась лицом ко мне, глаза у нее были полузакрыты, губы искривились в непонятной улыбке. Закинув руки за спину, она расстегнула белый атласный бюстгальтер, вытянула руки вперед и вниз, сделала едва заметное движение туловищем, и он скользнул вниз по рукам и упал к моим ногам как жертвоприношение.

Когда она снова выпрямилась, прикроватная лампа бросала густую тень на расщелину между ее грудями, которые я бы назвал двумя поразительными пиками, увенчанными коралловыми сосками.

Пальцы девушки нарочито медленно стянули вниз белые шелковые трусики и откинули их в сторону.

На какое-то мгновение она застыла в эффектной позе профессиональной манекенщицы.

Она была великолепна: высокая прическа не растрепалось, цыганские золотые серьги, едва не касающиеся плеч, стройные ноги в атласных белых туфлях… Каким-то непонятным образом все это заставляло выглядеть ее потрясающее тело более нагим, чем обычная нагота.

Она подняла руки и сомкнула их у себя за шеей, ее полные груди поднялись, она слегка покачала бедрами, сознавая свою неотразимость.

Возможно, где-нибудь на белом свете нашелся бы парень, который смог бы устоять в этот момент, но, разумеется, его звали не Бейкером.

Я быстро вскочил на ноги, положил руки на ее крутые бедра и повернул лицом к себе. Она прижалась ко мне всем телом. В последний момент она отвернула голову в сторону, избежав моего поцелуя, затем прижалась щекой к моей щеке, так что ее губы оказались рядом с моим ухом.

— Щелк!

Она издала короткий торжествующий смешок, затем больно укусила меня за мочку уха.

Глава 7

Меня разбудил стук в дверь, я проснулся с чувством неосознанной вины и буквально выскочил из кровати. Лишь потом до меня дошло, что я был один, Айрис, по всей видимости, ушла в свою комнату вскоре после того, как я заснул.

Сквозь распахнутое окно в комнату устремлялся яркий солнечный свет, а мои часы показывали половину десятого.

— Ларри? — Я услышал голос Элайн. — Вы проснулись?

— Конечно.

— Завтрак через десять минут, устраивает?

— Прекрасно. Я приду.

Когда утренний ритуал, включающий душ, бритье и одевание, был закончен, я поспешил вниз, опоздав минут на пятнадцать.

Завтрак в «Вотерс-Мит» подается на кухне. Тетя Эмма и обе девушки уже сидели за столом, а миссис Робинс стояла на страже возле плиты и подавала еду с пылу с жару.

— Доброе утро, мистер Бейкер.

Тетя Эмма одарила меня улыбкой из-под широченных полей своей огромной шляпы, и я с любопытством подумал, не спит ли она в ней.

— Доброе утро.

Я уселся подле Айрис, Элайн и ее тетушка сидели по другую сторону стола.

— Вы хорошо провели ночь, Ларри? — Айрис повернула голову и вопросительно посмотрела на меня. Лицо ее выглядело необычайно довольным, а мурлыкающие нотки в голосе напоминали мне кота, возвращающегося домой на чердак после ночной экспедиции по соседним крышам.

— Превосходно, спасибо, — пробормотал я.

— У меня была абсолютно сказочная ночь, — промурлыкала она.

Миссис Робинс остановилась около моего стула и презрительно уставилась на меня своими черными глазами. Я не сразу сообразил, чего она от меня хочет, потом смущенно пробормотал, что кофе и тоста достаточно.

Я обратил внимание на то, что Элайн почти ничего не ела, в то время как Айрис с аппетитом поглощала целую гору горячих пышек, лежащих на блюде посреди стола. Она обмакивала их в варенье и даже жмурилась от удовольствия. У меня же от одного их вида в желудке сделался спазм.

— Недавно звонил Стив Энгстед, — внезапно сообщила Элайн.

— Какого черта ему нужно? — равнодушно спросила Айрис.

— Он сказал, что хочет заехать к нам сегодня утром где-то около одиннадцати.

— Он, вероятно, хочет узнать, не прикончила ли я Ларри ночью топором. — Айрис засмеялась. — Я действительно его едва не прикончила, но только не топором. Правда, Ларри?

К великому счастью, меня избавила от необходимости отвечать миссис Робинс.

— Послушай, Айрис, — заговорила она недовольно, — почему тебе понадобилось звонить среди ночи?

— Я не звонила, — беспечно ответила она.

— Но кто-то звонил. — Экономка сложила руки на плоской груди своего черного платья и подозрительно посмотрела на нас. — Я слышала, как дважды позвонил телефон. Затем кто-то взял трубку.

— В котором часу это было? — поинтересовалась Айрис.

— Наверное, за полчаса до того, как началась вся эта свистопляска с их падением в озеро.

— Я не слышала звонка, — покачала головой Элайн. — Возможно, кто-то ошибся номером и прекратил звонить.

— Ха! Ха! — Миссис Робинс неодобрительно фыркнула: — Что-то не верится!

— Должна сказать… — Айрис снова громко рассмеялась, на этот раз смех показался мне совершенно непристойным. — Это купание пошло Ларри на пользу. Когда я остановилась возле его двери пожелать ему спокойной ночи, он набросился на меня как разъяренный зверь.

Я заметил, как одеревенело тело Элайн, словно кто-то ее ударил, щеки у нее запылали. Острые голубенькие глазки тети Эммы сделались ледяными, а экономка с такой силой втянула в себя воздух, что по кухне пронесся ветерок.

Я на мгновение закрыл глаза. Одна Айрис блаженствовала.

— Все ли мужчины, работающие на телевидении, такие ненасытные? — поинтересовалась она.

— Извините меня! — Элайн отодвинула стул и стремглав вылетела на кухню.

— По-моему, мне пора отправиться на прогулку, — слишком бодрым голосом заявила тетя Эмма.

— Пойду прибраться в спальнях, — бросила миссис Робинс. — Я вернусь и вымою посуду, когда вы закончите завтракать, Айрис.

Через пять секунд на кухне остались только мы вдвоем. Она разделалась с последней пышкой, довольно вздохнула, затем налила себе еще кофе.

— До чего же забавно, когда всего одно слово о сексе повергает эту троицу в панику. — Ее голос зазвучал нарочито безразлично: — Мне показалось, что бедняжка Элайн страшно расстроилась от мысли, что мы спали вместе.

— Вы настоящая сука! — сказал я.

Ее глаза блеснули, когда она посмотрела на меня.

— Этой ночью вы называли меня колдуньей, волшебницей. Не бросайтесь словами, Ларри Бейкер, или же я больше не стану щелкать пальцами.

Я сменил тему разговора. Судя по всему, я непременно оказался бы в проигрыше.

— Должен приехать Энгстед побеседовать с Элайн. Я пересказал ему кое-что из тех бредней, которые услыхал от нее и тети Эммы, и он посчитал, что это может оказаться серьезным.

— Вы имеете в виду, — она недоуменно захлопала ресницами, — что в нашем саду на самом деле обитают ведьмы?

— Я имею в виду, — рассердился я, — что психиатра Энгстеда встревожило влияние безумных речей тети Эммы на Элайн.

— Признаю, что для тебя тетя Эмма — проблема. Но я уверена, что Элайн не воспринимает серьезно всю эту абракадабру! Моя младшая сестренка выдумщица, но она не психопатка!

— Почему не предоставить Энгстеду возможность в этом убедиться?

— Пожалуйста! — Айрис пожала плечами. — Если она обратится к эскулапу, ей придется выложить пятьдесят монет за час, проведенный на его кушетке, причем без сексуальной подливки. — Она допила кофе и поднялась со стула. — Мне надо кое-что сделать. Как вы смотрите на то, чтобы занять себя чем-нибудь до приезда Стива?

— Конечно!

Я покинул кухню последним. День был прекрасный. Деревья зеленые и стройные, поверхность озера приобрела сверкающее ярко-голубое свечение, которое в полном смысле манило искупаться.

Вся эта история с блуждающим светом и спасением Элайн казалась какой-то совершенно нереальной.

Я подумал, что небольшая прогулка не повредит мне, и зашагал к озеру. Приблизительно минут через пять, когда я осторожно шел по самому краю берега, я услышал какой-то шорох и хруст в кустах, а еще через несколько минут из зелени появилась голова тети Эммы в ее немыслимой широкополой шляпе.

— Мистер Бейкер! — На какое-то мгновение она оскалила свои крупные желтые зубы, очевидно считая, что обаятельно улыбается. — Мне необходимо с вами поговорить.

— Понятно, — произнес я без всякого энтузиазма. — Начинайте.

— Кому принадлежит идея пригласить мистера Энгстеда сегодня?

— Ему самому.

— Вы уверены, что это не дело рук Айрис?

— Мы вчера беседовали с ним в гостях. — Я рассказал ей все, как было на самом деле. — И он посчитал, что ваши разговоры о злых чарах и проклятиях, лежащих на этом доме, могут оказывать нежелательное воздействие на ее воображение. — Я выбирал слова очень осторожно. — Поэтому он решил, что ему надо сюда приехать и самому разобраться в сложившейся ситуации.

— Понимаете, я уверена, что тут не обошлось без милейшей Айрис. — Тетя Эмма энергично закивала. — Заставить своего лечащего врача прийти к заключению, что Элайн нуждается в специальном лечении, а после этого запереть ее в какой-нибудь санаторий.

— Я уверен, что у нее и в мыслях не было ничего подобного.

— Очень надеюсь, что вы правы, мистер Бейкер. — Однако все ее подбородки дрожали, выражая сомнение. — У меня нет ни малейшего желания показаться нескромной, высказав такую мысль, но вы уверены, что ваше мнение об Айрис основывается на… ну… — На какое-то мгновение ее лицо приняло смущенное выражение. — На него не повлиял характер ваших взаимоотношений с Айрис? — Она заморгала, таким образом умоляя извинить ее за дерзость. — Мне неприятно говорить на эту тему, но Айрис сама за завтраком совершенно ясно дала понять, что она… что вы…

— Это ни капельки не изменило мое мнение об Айрис, — заверил я ее. — Мне думается, вам не стоит волноваться из-за того, что Энгстед руководствуется какими-то зловещими мотивами, высказав желание посетить Элайн.

— Благодарю вас. — Она громко вздохнула. — Ну что же, я почувствовала большое облегчение, поговорив с вами. Вы все еще остаетесь единственным человеком, которому я верю. Видите ли, если бы не вы, бедняжки Элайн уже не было бы в живых. — Она зажмурилась. — Я поняла, мистер Бейкер, что моя работа ничего не дала. Все мои изыскания, противодействие злым чарам и заклятия, увы, бесполезны. Их власть над Элайн настолько велика, что она не в силах противиться. С помощью каких-то дьявольских махинаций они вчера внушили ей, будто бы ее зовет к себе Сейра. И она послушно пошла к озеру. Пошла, хотя плакала от страха. Они вцепились в нее так сильно, что заставили войти в озеро! Поверите ли, когда я ночью уложила ее в своей комнате, я старалась убедить ее уехать из дому ради собственной безопасности. Но теперь она больше меня не слушает. У меня такое впечатление, что у нее в мозгу воздвигнут неприступный барьер, за который меня не впускают. Вы обратили внимание на то, какой она была вялой за завтраком? Я думаю, они уже сломили ее волю, подготавливая к этому кошмарному ритуалу…

— Послушайте! — воскликнул я растерянно, не зная, как унять это словоизвержение. — Возможно, случившееся было всего лишь ночным кошмаром. Если неделя за неделей она слушала разговоры о колдовстве и черной магии, то прошлой ночью наступила кульминация. А теперь, когда она осталась живой и здоровой, она преодолеет свои сомнения. И, как я считаю, в этом ей может помочь Стив Энгстед.

Тетя Эмма насмешливо улыбнулась:

— Уверена, что сейчас все молодые люди практичны, самоуверенны, убеждены в том, что наука всесильна, а сама мысль о том, что какие-то оккультные силы не прекращают своей деятельности, способна вызвать у них только смех. Я не могу вас винить за это, мистер Бейкер, но хочу просить вас об одолжении. — Говорила она с подкупающей искренностью. — Умоляю вас, пожалуйста, не уезжайте сегодня. Не уезжайте. Оставайтесь!

— Но, — я смущенно закашлялся, — не думаю…

Ее сплетенные пальцы, прижатые к груди, жалко дрожали.

— Я, не задумываясь, встану на колени и буду молить вас об этом, если это поможет изменить ваше решение, мистер Бейкер! Вы должны понять, что этой ночью они намеревались ее утопить. Нет, им надо было убедиться в своей абсолютной власти над ее сознанием, а теперь им известно, что она готова.

— Готова? — промямлил я.

— К ритуалу! Как вы не понимаете! — Голос у нее понизился до шепота. — Это кошмарное богохульство, искажение священных вещей. Непристойное издевательство над таинством причастия, оскорбление христианских обрядов. Вам, разумеется, известно, что они верят в то, что власть Черной мессы удесятеряется, когда на алтарь приносят живое тело юной девственницы?

Я вытаращил глаза:

— Элайн? Вы предполагаете, что…

— Я это точно знаю! — Ее голубые глаза мрачно посмотрели на меня. — Вы, наверное, подумали, что я просто безумная старуха, когда упрашивала вас… лишить Элайн девственности? Для нее это было бы в тысячу раз лучше, чем быть использованной для жутких целей! — Ее пальцы снова задрожали. — Обещайте мне, что вы не покинете сегодня дом, мистер Бейкер!

— О’кей. — Я торжественно наклонил голову. — Обещаю.

— Благодарю вас. — Она облегченно вздохнула. — В таком случае мы, по крайней мере, не окажемся беззащитными, когда они придут за ней.

Она исчезла.

Я пошел дальше, продолжая убеждать себя в том, что тетя Эмма всего лишь выжившая из ума безобидная старуха, но теперь мне как-то не удавалось это сделать.

Когда я, обойдя вокруг озера, подошел к дому, рядом с древним седаном стоял автомобиль с откидными сиденьями и задним откидным бортом.

А через несколько секунд я нашел Стива Энгстеда и Айрис в гостиной.

Его лицо при дневном свете выглядело еще более изможденным, чем накануне, а когда он мне улыбнулся, то я подумал, что это равносильно тому, что меня приветствует говорящий череп. Его лысая голова блестела.

— Хэлло, Ларри! — Это было сказано таким голосом, что со стороны могло показаться, будто я его давний друг, которого он давно не видел. — Айрис мне только это рассказала, что произошло вчера на озере. И я подумал: как повезло Элайн, что вы надумали идти домой пешком.

— Знаете, он почти убедил меня, что у Элайн на самом деле не все благополучно, — сообщила Айрис унылым голосом, — так что теперь мне придется прибегнуть к услугам врача-психиатра… Нам же придется незаметно исчезнуть, чтобы у него была возможность откровенно побеседовать с моей ненормальной сестрицей.

— Айрис! — Энгстед хмуро посмотрел на нас. — Не надо так говорить об Элайн!

— Как прикажете мне ее называть? — Айрис сердито свела брови. — У меня имеется младшая сестра, я бы назвала ее премиленькой девушкой, абсолютно здоровой и разумной, если бы у нее иногда не появлялось желание утопиться!

Энгстед чуть не поперхнулся.

— Почему бы вам не показать Ларри вашу студию? Уверен, что ему будет интересно.

— Какой интерес смотреть на всякий хлам? — Она нехотя поднялась со стула. — Хорошо, я устрою ему экскурсию за десять центов. Давайте поспорим, что он потребует их обратно? Сколько времени вам потребуется, Стив? Неплохо бы выпить мартини.

— Дайте мне полчаса, — попросил он.

— Не больше! — Айрис одернула черный с белой отделкой свитер, так что он еще больше обтянул грудь. — Если бы я знала, я бы перенесла в студию кушетку!

— Увидимся позднее, Ларри. — Энгстед задумчиво пожевал губами. — Еще один вопрос, прежде чем вы уйдете. Вы думаете, что Элайн вчера действительно решила утопиться?

— Она боролась со мной, как дикая кошка, — сказал я. — Сейра звала ее со дна озера, и она намеревалась бежать к ней.

— Благодарю. — Он вытащил трубку из кармана и зажал ее зубами. Я подумал, что точно так же поступают малыши с пустышкой. — Не думаю, что это будет просто.

Я отправился следом за Айрис, мы обогнули дом и прошли к деревянной постройке, стоявшей футах в тридцати от главного здания.

— Вообще-то это бывший сарай, — объяснила Айрис. — Я его реставрировала, как принято теперь выражаться, и из него получилась великолепная студия.

Она распахнула настежь двери, и мы вошли внутрь.

Айрис действительно организовала экскурсию, показала мне электрический гончарный круг, печь и сушильную камеру, запас сырья — импортной английской глины, какие-то снадобья и, наконец, кое-что из ее творений, которые были расставлены на деревянной полке, тянущейся вдоль всей стены.

— Все это страшно убогое и скучное, — сказала она и взглянула на часики, — но нам надо еще убить целых двадцать минут, прежде чем Стив закончит свои психологические опыты над моей сестрицей. Хотите еще погулять?

— Нет, — ответил я, — мне бы хотелось поближе посмотреть на эти вещи.

Я подошел к деревянной полке и снял с нее высокую узкую вазочку с неярко расписанной высокой тоненькой нимфой, прижавшейся к ней.

— Эй, да ведь это прекрасно… Вы еще и рисуете?

— Если это можно назвать рисованием. Просто наношу последний штрих, чтобы придать сосуду… — Она присела на краешек рабочего стола и закурила сигарету. — Все мои произведения одинаковы. Выполнены в легкой манере. Иногда я думаю, что в них я воплощаю собственное легкомыслие.

Я поставил на место вазочку и достал с полки округлую чашу, по краям которой три старых карги в традиционных высоких колпаках летели на метлах одна за другой, спасаясь от преследовавшей их хорошенькой маленькой девочки, оседлавшей зубную щетку.

— Меня тошнит от этой ерунды, — пожаловалась Айрис. — Такая дешевка! Но ведь надо же как-то зарабатывать на жизнь. Вам не надоело на это глазеть?

— Вы знаете, я восхищен! — воскликнул я совершенно искренне. — К тому же интересно было узнать, о чем вы думаете: нимфы, колдуньи…

— Это происходит подсознательно, я все же прислушиваюсь к болтовне тети Эммы, — ответила она со вздохом. — Иногда на меня нападает желание сделать что-то действительно стоящее, по-настоящему хорошую вещь, тогда я применяю технику внутренней и внешней глазури при разрисовке изделия, но каждый раз напоминаю себе, что эта проклятая электропечь пожирает столько энергии, что мои амбиции дорого обойдутся.

— Да, это наверняка очень интересно, — сказал я совершенно серьезно. — Тут не может быть сомнения. Если бы я еще понимал, черт возьми, о чем вы толкуете.

Она глубоко вздохнула:

— Следует ли утруждать себя объяснениями невежде? Ладно, цените, приношу себя в жертву. Гончарные изделия лепят из влажной глины, а затем помещают в тепловую камеру на просушку. На этой стадии они еще пористые, поэтому их необходимо обжечь — пропечь, если угодно, — в печи в течение двух с лишним дней при температуре тысяча триста градусов по Цельсию. Когда изделия остынут, я их разрисовываю и опускаю в глазурь. Но изделие можно сделать более красивым, если повторить обжиг. Но для этого каждый раз нужно вновь запускать электропечь на пятьдесят пять часов. — Она медленно покачала головой. — Нужно быть ненормальной, чтобы объяснять нечто более сложное, чем дважды два, парню, который сочиняет сценарии для телепередач.

— Знаете, а ведь обо всем этом можно было бы сделать прекрасную передачу! — загорелся я.

Айрис лишь пожала плечами:

— Не говорите глупостей!

Я продолжал медленно передвигаться вдоль полки, беря в руки образцы работы Айрис, которые мне нравились. Поразительно, что таких нашлось очень много.

— Что вы думаете о Стиве Энгстеде? — внезапно спросила Айрис.

— Вроде бы симпатичный парень. Старый друг семьи, как я понимаю?

— Он живет в этих краях уже много лет. Первоначально был другом обеих тетушек. Затем, когда тетя Сейра погибла, а мы перебрались сюда, он продолжал нас навещать… А вот я в нем совершенно не уверена, Ларри. В нем есть что-то такое… — Она помолчала пару секунд. — Не знаю, как это выразить словами… Но у меня пробегают мурашки по спине, когда я с ним разговариваю, даже если наша беседа непродолжительна… У меня появляется ощущение, что он надо мной смеется, хотя он всегда предельно вежлив и внимателен. Знаете ли, вчерашняя история произошла исключительно по его милости. Он вновь и вновь накручивал меня бесконечными сообщениями о том, как вы увиваетесь вокруг этой стервы Кирш, пока я не осатанела и не…

— Да, вы мне об этом уже говорили, — сказал я. — Постойте, что это за очаровательная вазочка с фантастическими птицами, веточками и гирляндами цветов?

— Дешевка, — равнодушно бросила она, — скверное подражание Мейсену, восемнадцатый век. Черт возьми, Ларри, можете ли вы серьезно отнестись к моим словам? Меня беспокоят Стив и Элайн. Совсем не уверена, что он не причинит ей больше вреда, чем пользы, если дурочка на самом деле слегка поддалась идиотским россказням тети Эммы о ведьмах…

— Он же профессионал, — не согласился я. — То, что он вам не нравится, не имеет никакого отношения к его попыткам помочь Элайн. Да и потом, он ведь собирается только побеседовать с ней, а не лечить ее.

— Это так, но… — Чувствовалось, что Айрис продолжает сомневаться. — У меня совершенно разгулялись нервы, — пожаловалась она. — Вверх и вниз по спине проходят какие-то токи… Такое бывало каждый раз перед тем, как происходили какие-то неприятные события.

Я добрался до конца полки. Последним экспонатом была весьма непритязательная тарелка. Полка заканчивалась у ниши, в которую был вмонтирован небольшой шкафчик. Его деревянные дверцы были закрыты, я подошел, чтобы их открыть.

— Там ничего нет! — резко крикнула Айрис. — Пойдемте отсюда!

— Это же великолепный образец ремесленного мастерства! — возразил я главным образом потому, что меня стал раздражать ее командный тон. — Мне просто хочется посмотреть, как подвешены дверцы.

— Оставьте шкаф в покое! — Она уже почти кричала. — Черт побери! Перестаньте совать нос, куда не следует.

Естественно, что после этого я упрямо распахнул дверцы шкафа и заглянул в него. С первого взгляда мне показалось, что Айрис была права, — там было пусто. Потом, хорошенько присмотревшись, я увидел плоское блюдо в углу на нижней полке. Я подтянул его поближе к себе, через его края выплеснулась вода, слегка передвинув что-то лежащее на дне блюда.

Когда я вытащил его на свет, то увидел, что там находилась маленькая фигурка, грубо слепленная из глины. Эта была женщина. Мало того, не веря собственным глазам, я разглядел, что у нее ярко-розовые волосы.

— Ух! — произнесла Айрис рядом со мной. — Что это такое? Что за мерзкая шутка, кто это мог сделать?

— Не знаю. — Я повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. — Это не ваша?

— Вы смеетесь?

Мурлыкающий голос превратился в грозное рычание.

— Для чего, черт подери, мне может понадобиться такая мерзость?

— Вы ведь не хотели, чтобы я открыл этот шкафчик.

— Верно, не хотела.

Она внезапно утратила присущую ей самоуверенность и смутилась.

— У меня здесь спрятано кое-что… сугубо личное. — Она наклонилась, чтобы заглянуть в шкафчик. — Тот, кто оставил здесь эту идиотскую вещь, забрал мой…

— Что именно?

— Проклятие! Порнографический альбом, подарок Алека Вендовера, с роскошными иллюстрациями. Это один способ… — Она неожиданно захихикала. — Я собиралась его сжечь, но он меня заинтересовал. Некоторые иллюстрации были… — Она расхохоталась, теперь уже во весь голос. — По-моему, такие альбомы нужно было рассматривать еще в школе.

— Это мерзко, — холодно изрек я.

Она перестала смеяться.

— Я оскорбила вашу стыдливость?.. Или чувство порядочности?

— Нет. Я имею в виду совсем другое. — Я ткнул указательным пальцем в фигурку на блюде. — Вот это.

— Почему? — Она наморщила лоб. — Я согласна, конечно, что глупо устраивать истерику по такому поводу.

— Полагаю, вам известно поверье о том, что колдуньи могут напустить порчу на людей, которых они по тем или иным соображениям избрали своими жертвами, — произнес я менторским тоном. — Колдунья изготавливает маленькую куколку из воска свечи, впрочем, тут может пригодиться любой материал, даже глина. Только к нему нужно добавить что-то, взятое от жертвы. Обрезки ногтей или прядку волос. После этого в куклу втыкают иглы, и в то же мгновение жертва испытывает в этом месте нестерпимую боль.

— Вы говорите серьезно? — Айрис с минуту смотрела на меня, потом перевела взгляд на блюдо. — Неужели вы допускаете, что здесь имеет место то, о чем вы говорите?

— Давайте хотя бы ради забавы предположим, что это так. У глиняной куклы розовые волосы?

— Элайн? — Было похоже, что эта мысль ее позабавила. — Нелепое предположение, Ларри… Кроме того, не видно следов от булавок.

— Никаких булавок тут не требовалось. — Я начал выходить из себя. — Кукла лежит на дне блюда, наполненного водой. А причина, заставляющая вас обжигать глину, как вы сообщили во время экскурсии, это то, что она пориста. Верно?

У нее расширились глаза.

— Вы пытаетесь сказать, что вот из-за этой… вещи Элайн этой ночью вошла в озеро?

У меня не было возможности ответить, так как именно в этот момент распахнулась дверь и в студию вошла тетя Эмма в сопровождении Стива Энгстеда.

— Извините, что прервал вашу беседу, — вежливо заговорил он, — но я только что расстался с Элайн, и, как мне кажется, мы должны поговорить в таком месте, где она даже случайно не сможет нас услышать. Можно прямо здесь.

— Я только что кое-что нашел, — сказал я. — Войдите и посмотрите.

Они вдвоем прошли к тому месту, где мы стояли, и я указал на блюдо:

— Айрис говорит, что она не знает, откуда оно здесь взялось.

— Что бы это значило? — с недоумением спросил Энгстед. — Чья-то неумная шутка? Я имею в виду…

Его бесцеремонно оттолкнула в сторону тетя Эмма, глаза которой горели от ярости.

— Не прикасайтесь к этому! — крикнула она. — Никто не должен трогать эту куклу, кроме меня! — Она извлекла из рукава носовой платок и положила его возле блюда. — Это то, что вызвало малум секутум.

Медленно и крайне осторожно она вытащила куклу из воды и положила ее на носовой платок, потом тщательно обтерла ее, обращаясь с ней так, как будто она была сделана из тончайшего стекла. Наконец она подняла ее, все еще завернутую в платок, и прижала к груди.

— Она все еще обладает силой. — Говорила она медленно и ясно, отчетливо выговаривая каждое слово, как будто обращалась к детям в детском саду. — Больше нам не надо волноваться из-за озера, но если кукла будет как-то повреждена…

— Прекратите! — взорвалась Айрис. — Неужели недостаточно ваших безумных фантазий о проклятых ведьмах и злых чарах? Вы добились, что даже Ларри стал верить в колдовскую чушь!

Лицо старой дамы превратилось в напряженную маску.

— Каким образом она попала в твой шкафчик, Айрис?

— Не имею понятия! — Айрис закрыла глаза и довольно долго молчала. — Вы воображаете, что это я ее туда положила? Что я такая же ненормальная, как вы и моя сестрица?

Несколько секунд она смотрела во встревоженные глаза тети Эммы, затем пожала плечами:

— С вами спорить бесполезно, не так ли? Поражаюсь, как это Сейра терпела ваше присутствие в доме на протяжении стольких лет и не поместила вас в дом для умалишенных! Стив, — она повернулась к Энгстеду, — будьте добры объяснить ей, какую чушь она порет. Скажите ей, что она может разбить эту куклу на тысячу кусков. Элайн от этого не станет ни жарко, ни холодно.

— Нет! — резко произнес Энгстед. — Я не стану говорить ей ничего подобного, потому что у меня нет уверенности, что это так.

Айрис буквально вытаращила глаза.

— Неужели все тут посходили с ума? Впервые слышу, что безумие является инфекционным заболеванием. — Она повернулась ко мне: — Ну а вы-то ей это скажете?

— Я присоединяюсь к Стиву, — твердо заявил я. — Я совершенно не уверен, что это не повредит Элайн. — Повальное сумасшествие! — На какой-то момент на ее лице появилось неуверенное выражение, что-то близкое к страху. Потом вспыльчивый характер взял верх. — Будьте вы все прокляты! — крикнула она. — Можете все отправляться ко всем чертям и захватите с собой эту дурацкую глиняную куклу. Я больше не намерена ни минуты задерживаться в этом доме!

Она быстро пошла к двери, там остановилась и обернулась.

— Я еду к Алеку Вендоверу, — сообщила она холодным, чужим голосом. — Вернусь домой поздно вечером. Утром я постараюсь устроить эту ненормальную старуху в соответствующее лечебное заведение. Полагаю, что вы отсюда уедете до моего возвращения, Стив! Ваше пребывание здесь нежелательно.

Ее глаза с отвращением посмотрели на меня.

— Это относится и к вам, бойскаут!

Дверь закачалась на петлях — с такой силой она захлопнула ее за собой.

Глава 8

— Конечно, вы догадались, куда она направилась, — бесцветным голосом произнесла тетя Эмма. — Подготовить к бою сборище ведьм.

— Не думаю, что разумно давать волю вашему воображению, — возразил Энгстед.

— Сегодня ночью они придут за Элайн.

Это было сказано с такой уверенностью, что никто не осмелился возразить.

— Они уничтожают всякого, кто встанет у них на пути. — Она пожала массивными плечами. — Скорее всего, они примут решение уничтожить всех нас, потому что теперь нам слишком многое известно. — Ее многочисленные подбородки задрожали, и она отвернулась. — После смерти бедняжки Сейры было много мелочей, на которые я не обращала внимания, притворялась, что их нет. Я не давала себе воли сомневаться в собственной племяннице! Но теперь мы точно знаем, что она замешана, и я ужасно боюсь, что уже слишком поздно что-либо предпринимать. А я — глупая старуха, которая возилась с гирляндами и заклинаниями, которые не остановили бы и муху! — Она повернулась к нам, слезы медленно катились по ее щекам. — Вы, мужчины, единственная надежда, которая осталась теперь у Элайн. Молю Бога, чтобы у вас хватило сил остановить их, когда они явятся за ней. Я сейчас же займусь своими книгами. Возможно, в них я все же отыщу способ воспротивиться темным силам. — Она слегка вздернула голову. — Тем временем кто-то из вас должен постоянно находиться рядом с бедняжкой Элайн. Очень просто приготовить другую куклу, а она очень легко поддается их внушениям.

— Один из нас будет с Элайн весь день, тетя Эмма, — спокойно произнес Энгстед. — Не беспокойтесь.

Она наклонила голову.

— Еще один момент. Вы никогда не должны забывать про внутреннего врага. Никогда.

Я тупо посмотрел на ее прямую спину, пока она не исчезла за дверью, потом перевел взгляд на Энгстеда.

— Вы вроде бы выглядите обычным человеком из плоти и крови, — сказал я угрюмо, — но я боюсь до вас дотронуться. Кто знает, не проткнет ли мой палец вас насквозь и не выйдет ли с другой стороны?

Он подмигнул:

— Я понимаю, что вы испытываете, Ларри. Неожиданно шутка обратилась реальностью.

— Внутренний враг? — Я употребил выражение тети Эммы. — Лично я так называю крепкие напитки.

— Она имела в виду миссис Робинс. Они никогда с ней не ладили. Миссис Робинс не скрывала, что предпочитает Сейру Эмме, а после ее смерти любимицей стала Айрис, а не Элайн.

— У меня сильное желание немедленно отправиться даже пешком назад в Манхэттен и остановиться, только когда доберусь до моста Джорджа Вашингтона! — воскликнул я совершенно искренне. — И это даже не потому, что по возвращении Айрис, скорее всего, вызовет полицию и обвинит меня самое малое в изнасиловании или в чем-то не менее отвратительном.

— Я бы очень хотел, чтобы вы остались, — необычайно серьезно ответил Энгстед. — Элайн в вас нуждается, Ларри. — Он начал неистово тереть макушку головы. — Здесь происходит что-то страшное. Я говорю о психическом состоянии Элайн. Но я никогда не встречался в своей практике с подобными отклонениями. И в учебниках тоже ничего такого не сказано, на что я мог бы опереться. Каждый раз она повторяет одно и то же. Она спокойно спит. Затем раздается громкий звонок, и она понимает, что ее вызывают. Сейра звала ее к себе со дна озера. Элайн даже видела ее там сквозь воду, та манила девушку пальцем, ее волосы плыли по поверхности озера. Элайн не хотела подчиниться этим приказам, но она полностью утратила способность сопротивляться, ее воля была парализована, так что у нее просто не было выбора. — Он снова потер голову. — Думаю, это была галлюцинация. Какая-то специфическая галлюцинация, при которой полностью отключилось сознание — ведь она даже не заметила, что вода в озере была ледяная. А позднее противилась вашим стараниям спасти ее, не дать утонуть. Теперь мне уже кажется, что, возможно, мы здесь имеем дело с шизофренией на поздней стадии. Но, конечно, симптомы не подтверждают данный диагноз. Один-единственный «заскок», выражаясь не по-научному, и больше ничего! В остальном Элайн нормальная, здоровая девушка.

— Она сказала, что ночью раздался телефонный звонок, — пробормотал я.

— Да, и она поняла это, как будто ее вызывают. — Вдруг Энгстед повернулся, посмотрел на меня и быстро спросил: — А это важно?

— Сегодня утром за завтраком миссис Робинс пожаловалась, что среди ночи ее разбудил телефонный звонок. Приблизительно за полчаса до того, как она спустилась в гостиную и обнаружила там тетю Эмму, Элайн и меня. Звонок прозвучал всего пару раз, так что миссис Робинс решила, что кто-то снял трубку и ответил. Она подумала, что звонила Айрис, но та это отрицает.

Я пытался говорить спокойно и рассудительно:

— Навряд ли вы это помните, после того, как я отправился ночью пешком домой, Айрис…

— Не звонила ли она? — Губы у него сжались. — Как раз это. Харри Какванати в конце концов напился до бесчувствия, поэтому я потащил его в спальню Вендовера, чтобы уложить в постель и оставить там до тех пор, пока Кэт не отправится домой. Айрис находилась возле телефона, когда мы туда вошли. У нее был немного испуганный вид, затем она даже пошутила, что Харри выглядит значительно привлекательнее в бессознательном состоянии, после чего вернулась к гостям.

— Если мы будем и дальше говорить на эту тему, — произнес я обеспокоенно, — представляете, до чего мы договоримся? Поверим, что Айрис — колдунья, а глиняная кукла, лежащая в блюде с водой, оказала влияние на Элайн и заставила ее броситься в озеро.

Мне показалось, что Энгстед меня вообще не слушает. Секунд десять он стоял неподвижно, глядя куда-то сквозь меня, потом громко щелкнул пальцами.

— Телефонный звонок был сигналом, конечно. — Он произнес это очень взволнованно. — Это было гипнотическим внушением, Ларри. Вы погружаете объект в гипнотический транс, намечаете для него курс последующих действий и приказываете его полностью позабыть до того, как раздастся заранее оговоренный сигнал. Это равносильно тому, как если бы вы поместили бомбу с часовым механизмом в подсознание своего объекта. Выйдя из гипнотического сна, этот человек ничего не помнит, пока не услышит сигнал. После чего — хлоп!

— Но ведь телефон мог зазвонить в любой момент, — возразил я.

Он на минуту задумался.

— Вообще-то такому сигналу, можно придать какие-то характерные черты. Например, всего пара звонков от полночи до рассвета. Ну а в таком случае, если благодаря какому-то нелепому совпадению кто-то другой подает, так сказать, ложный сигнал, от этого ничего не изменится, поскольку для объекта он будет настоящим… Вы понимаете, о чем идет речь? О хладнокровном убийстве.

— Чего ради Айрис убивать Элайн? — Я покачал головой. — Ну каким мотивом она могла бы руководствоваться?

— Ничего удивительного, я могу поспорить, — глухо произнес он. — Мне неловко в этом признаться, но я все больше склоняюсь к тому, что тетя Эмма права.

— Айрис — ведьма?

— И возможно, глава целого клана ведьм, как это называют в Шотландии. На их шабаши собираются существа, живущие по соседству. — Его глубоко посаженные светлые глаза медленно заморгали. — Я не говорю о черной магии или о чем-то сверхъестественном, Ларри. Я имею в виду группу людей, которая дошла до такой степени извращенности и распущенности, что им необходимы особого рода удовольствия! Неуравновешенная, сверхсексуальная и властная, Айрис вполне может ими руководить. Не удивлюсь, если они устраивают дикие оргии, притворяясь, будто поклоняются Дьяволу. — Он закрыл глаза на пару секунд. — Вы не думаете, что я теряю рассудок, Ларри?

— Не знаю, как вы, а я уже близок к этому, — ответил я. Немного подумав, я покачал головой. — Нет, все же меня что-то терзает, не дает покоя, и главным образом потому, что высказанное вами предположение лишено смысла. Подумайте, как это выглядит со стороны. Мы с вами только что почти убедили себя в том, что за спиной — или же во главе всего происходящего — стоит Айрис, именно она прибегла к внушению, чтобы накануне ночью заставить Элайн войти в озеро. Тогда объясните мне, зачем понадобилась вся эта чертовщина с глиняной куклой, которая якобы представляет или олицетворяет ее сестру, не знаю, как правильнее сказать! Лепить ее, класть в блюдо с водой и все такое прочее?

— Правильный вопрос, Ларри, — медленно произнес он. — Я как-то об этом не подумал.

— Допустим, что мы ошибаемся относительно Айрис, — продолжал я. — Допустим, что кто-то другой все это делает с Элайн, вину же старается переложить на Айрис?

— Кто, например?

— Та же тетя Эмма.

Энгстед усмехнулся:

— Как-то не могу себе представить, чтобы эта старая дама участвовала в сексуальных оргиях и прочих вещах.

— Все в один голос повторяют, что она безобидная старушка, но ведь именно она без устали твердит о силах зла, черной магии, колдовстве, — не сдавался я. — Именно она внушает нам, что Элайн находится в опасности, потому что эти силы хотят использовать ее девственное тело в качестве живого алтаря для игр при Черной мессе. Кроме того, та же тетя Эмма настаивает, что этой ночью они вовсе не стремились к тому, чтобы Элайн утопилась. Им просто надо было убедиться в том, что они полностью контролируют разум Элайн, а куклу в студию тоже подсунула она, чтобы навлечь на Айрис подозрение.

— Откуда ей было знать, что вы ее найдете?

— Этого она не знала, согласен, но ведь она могла бы ее «найти чисто случайно», когда вошла туда вместе с вами?

— Это не объясняет ночного звонка, который послужил сигналом для Элайн встать и идти к озеру.

— Да, не объясняет, — согласился я. — Все это дело какое-то бессмысленное, дикое… Вот если бы нам удалось узнать мысли Элайн по этому поводу…

В глазах Энгстеда промелькнул огонек.

— Почему бы и нет? Во всяком случае, стоит попытаться. Она, несомненно, хорошо поддается гипнозу. Как вы отнесетесь к тому, что я попробую погрузить ее в гипнотический транс?

— Вы предполагаете, что вам удастся это сделать? — засомневался я.

— У меня имеется кое-какой опыт в этой области. — Он заговорил уверенно, как профессионал: — Элайн это не повредит, если же у нас ничего не получится, то, как говорится, попытка не пытка.

Мы вернулись в дом, в холле нас встретила миссис Робинс. Она укоризненно посмотрела на нас обоих, как будто мы с ним все утро хоронили трупы.

— Мисс Айрис ушла, — сообщила она без церемоний. — Как я поняла, она не в силах больше выносить общество незваных гостей. Те заявили, что не хотят никакого ленча, поэтому для вас двоих я приготовила сандвичи. Вы найдете их в гостиной. А если вам понадобится что-нибудь еще, я буду на кухне.

— Спасибо, миссис Робинс, — сказал я.

— Ха! — Она презрительно фыркнула. — Во всяком случае, это в последний раз. Вы оба должны убраться еще до обеда. Так велела мисс Айрис. — Она резко повернулась и ушла на кухню.

В гостиной я сразу направился к бару.

— Хотите выпить, Стив?

— С удовольствием, — ответил он. — Скотч, пожалуй? Если Элайн отдыхает, нам стоит поесть, а потом уж я приступлю к эксперименту. Гипнотизировать лучше на сытый желудок, это несомненно.

Последняя фраза показалась мне не слишком убедительной, но я решил не придираться к специалисту.

Сандвичи были почти такими же невкусными, как и утренний завтрак в детском саду, но я сильно проголодался после прогулки вокруг озера.

Стив попробовал один сандвич, физиономия у него вытянулась, и он решил сосредоточить внимание на напитках.

— Расскажите о первой встрече с Айрис, Ларри? — попросил он.

Я подробно поведал ему, как я встретился с Элайн в Манхэттене. Что касается ее старшей сестрицы, то я познакомился с ней здесь.

— Когда я увидел, как она зорко следит за вами на вечеринке, я донял, что Айрис считает вас своей добычей. Пригласить вас сюда провести уик-энд было большой дерзостью со стороны глупышки Элайн. Видимо, вы ей очень понравились!

— Скорее, она была доведена до отчаяния, — не согласился с ним я. — Она неоднократно повторяла, что на доме лежит проклятие, спрашивала, верю ли я в черную магию и колдовские чары, но в тот вечер я слишком много выпил, чтобы придать серьезное значение ее лепету.

— В этих краях любой человек будет чувствовать себя совершенно одиноким, — заявил он со вздохом. — Поверьте, я знаю об том не понаслышке. Я живу здесь с тех пор, как распрощался со своей практикой, и по временам у меня появляется ощущение, что все кругом повымерли и только я еще жив.

— Почему вы перестали практиковать? — спросил я без особого интереса.

— Моя жена обрушилась на меня с совершенно дикими обвинениями, и после этого мне все сразу стало безразлично. — Он выпил немного скотча, затем уставился на противоположную стену. — Она была настоящей сукой с комплексом кастрации… — Он коротко рассмеялся. — Вы бы слышали только, сколько я выслушал упреков и всякой гадости! Судьба решила надо мной посмеяться: ты психиатр, лечишь людей от всяческих расстройств, вот и побудь-ка сам в их шкуре! Я точно знал мотивы ее поведения, но ничего не мог изменить. Более того, мне не удавалось нейтрализовать негативное воздействие скандалов на меня самого. Моя жена была гораздо старше меня, жениться на немолодой женщине было моей непростительной ошибкой. Наш брак, если его можно так назвать, продолжался всего лишь год. Теперь я понимаю, что мне следовало жениться на молодой девушке… или вовсе не жениться.

— О повторном браке вы больше не помышляли? — полюбопытствовал я.

Он покачал головой:

— Мне уже сорок шесть, я лыс, что касается моей физиономии, то я избегаю смотреться в зеркало… Ну какая молодая женщина посмотрит в мою сторону? Нет, теперь уж слишком поздно! К счастью, у меня имеются приличные сбережения, и после жены кое-что осталось. Кроме того, прежде мне необходимо преодолеть то недоверие к своим мужским способностям, которое так щедро посеяла моя супруга.

— Разница в возрасте нынче не играет никакой роли, — произнес я убежденно, — если только вы захотите найти себе молодую женщину по вашему вкусу, я верю, что найдете не одну.

— Вы, часом, не работаете в каком-нибудь агентстве «Одинокие сердца»? — Он мне едва заметно подмигнул, затем покачал головой.. — Нет, теперь уже слишком поздно.

— Боитесь?

— Каждый раз, когда подобные мысли приходят мне в голову, я смотрюсь в зеркало, затем задаю себе вопрос: «Кому ты такой нужен?» — и успокаиваюсь. — Он допил свой стакан и поднялся со стула. — С Айрис ничего нельзя предугадать заранее, у нее семь пятниц на неделе. Так что она может передумать и вернуться сюда в любой момент. Поэтому самое разумное пройти сейчас к Элайн и переговорить с ней. Чем скорее мы проведем этот эксперимент, тем больше шансов, что узнаем правду. Если, конечно, все это у нее в голове или кто-то внушил ей подобные мысли…

— Хорошо, я подожду внизу, пока вы там не закончите.

— В течение десяти минут мы с вами говорили об обычных вещах, — медленно заговорил Энгстед, — теперь же придется погружаться в мир фантазий, небылиц, не окажется ли это все дурной шуткой… Знаете, меня мучит весьма неприятная мысль. Допустим на минуту, что тетя Эмма права в отношении Айрис и того места, куда она отправилась… Как мы будем выглядеть, пытаясь объяснить по телефону какому-нибудь полицейскому чину, что нам необходима защита от сборища ведьм?

— Я даже думать об этом не хочу! — Я передернул плечами. — Буду держать пальцы скрещенными в надежде, что вы докопаетесь до истины с помощью Элайн.

Энгстед вышел из комнаты.

Я доел последний сандвич, затем налил себе еще стаканчик. Через пять минут после этого в комнату вошла экономка с пустым подносом.

Я наблюдал за ней, пока она убирала посуду, и подумал о том, как она выглядела в молодости, поскольку в настоящее время она напоминала старую летучую мышь.

Когда все тарелки и стаканы были поставлены на поднос, миссис Робинс неожиданно повернулась и уставилась на меня.

— Я думала, что после вчерашней ночи вы ее друг. — Ее бесцветный голос звучал обвиняюще. — А теперь вы на их стороне, выгнали ее из собственного дома объединенными усилиями. — Она так сильно поджала тонкие губы, что они почти исчезли. — Вам должно быть стыдно.

— Айрис выгнали из дома? — удивленно переспросил я. — Господи, она же все сама это затеяла.

— Не увиливайте! — Она громко фыркнула. — Вы не представляете, какие мытарства вынесла бедняжка за этот год, сколько ей пришлось пережить! Она чувствует ответственность за этих двух особ из-за пресловутого недуга.

— Недуга?

Снова начался односторонний разговор, который у меня до этого состоялся с тетей Эммой, когда я как эхо повторял какое-то непонятное мне слово в надежде, что, разобравшись в нем, смогу понять и весь смысл сказанного собеседницей.

— В семье Лэнгдонов, — пустилась она в объяснения, — этот недуг, или скрытая болезнь, называйте как угодно, непременно проявляется в каждом поколении. Сейчас он поразил Эмму. Сейра пожертвовала собственными шансами на счастье и покой, ухаживала за ней, поскольку чувствовала себя ответственной за семью… Недуга Эммы никто не замечал до тех пор, пока она не вышла замуж. Очевидно, ей нельзя было этого делать. Такое несчастье!

— Да, она мне рассказывала об этом, — кивнул я. — Они были женаты около десяти лет, а потом он сбежал с собственной секретаршей.

— Так вот как она вам все это изложила? — Миссис Робинс фыркнула не то насмешливо, не то возмущенно. — На самом деле все было иначе… Эмма была замужем менее года, затем однажды ночью, когда ее муж спал, она попыталась его зарезать. У него было шесть ножевых ранений на шее, накладывали швы. Естественно, он собирался отправить Эмму в сумасшедший дом, но Сейра уговорила его не делать этого. Она заплатила за развод и привезла Эмму сюда.

Сейра Лэнгдон была святой женщиной, но не дурой. Нет. Вот почему она оставила дом Айрис, а не обеим девушкам. Я бы тут не осталась ни минуты, если бы не Айрис. Я ей нужна точно так же, как была раньше нужна ее тетушке.

Ох, у нее есть много недостатков, я это знаю. Вспыльчивый характер, неуравновешенность, по временам она совершенно лишается стыда, но не надо забывать, какой тяжелый груз она тащит на своих плечах.

Я с любопытством посмотрел на нее:

— Почему вы мне все это рассказываете?

— Поэтому что вы единственный человек, который ей в состоянии сейчас помочь.

— Каким образом?

— Этот скрытый недуг, его называют порчей, распространяется как инфекционное заболевание, мистер Бейкер. Раз он начался, его трудно остановить. — Резким движением головы она показала на потолок. — Возьмите хотя бы его, там, наверху. Эта болезнь не обошла и его стороной. Иногда я думаю, что он уже был болен в те дни, когда приезжал навещать нас с Сейрой. Будьте осторожны, вы тоже можете заболеть. Лично я отчетливо ощущаю, как зараза все больше распространяется, обволакивая со всех сторон Айрис. Я — всего лишь старая женщина, которая не в состоянии уберечь ее от беды.

— Может быть, вы все это просто придумали? — спросил я осторожно.

Глаза у нее затуманились, она решительно покачала головой.

— Сейра ошиблась, — прошептала она едва слышно, как если бы говорила сама с собой. — Ей давно следовало отправить Эмму в психиатрическую лечебницу. До того, как зло от нее расползлось по всему дому. Но у Сейры было слишком доброе сердце. — Понимаете, все деньги перешли к ней, потому что Сейра знала о наличии этой порчи у Эммы.

— Деньги? — переспросил я вновь.

— Сейра очень мудро составила завещание. Она оставила дом и небольшой годовой доход Айрис при условии, что она будет заботиться об Эмме, и разрешила мне оставаться в доме столько, сколько я захочу. Деньги же достанутся Айрис после смерти тети Эммы, а после нее — Элайн, если та переживет сестру. К этому времени состояние должно быть весьма солидным. Сама Сейра не трогала основной капитал и считала неправильным слишком баловать своих племянниц. «Пусть они сами пробьют себе дорогу, — частенько говорила она. — Пусть сначала научатся ценить деньги, тогда они не выскочат за первого мужчину, польстившегося на богатое приданое». — Она замолчала и подняла голову. — Я слишком разболталась. Все это вас совершенно не касается, вы можете прямо сказать мне об этом, мистер Бейкер, и будете правы. Но у меня старомодные взгляды на жизнь, поэтому я считаю, что любой мужчина берет на себя известную ответственность, вступая с девушкой… в близкие отношения. Конечно, если он порядочный человек.

— Последними словами, сказанными мне Айрис, был приказ убираться ко всем чертям из ее дома, — сказал я.

— Но вы же не убрались! — Это было произнесено довольным тоном. — Это показывает, что вы беспокоитесь за нее. Она вам небезразлична.

Миссис Робинс забрала поднос и направилась к выходу. В дверях она едва не столкнулась с Энгстедом, и я услышал, как она буркнула что-то весьма нелестное по его адресу.

Стив плотно прикрыл за собой дверь.

— Я не хочу именно сейчас возбуждать любопытство у «внутреннего врага», — пояснил он тихим голосом. — Пускай она доберется до кухни, а уж потом мы поднимемся наверх.

— Эксперимент оказался успешным?

— Она все еще под гипнозом. — Он громко проглотил слюну. — Я хочу, чтобы вы сами все это слышали, Ларри. Я понимаю, что если бы кто-то мне стал рассказывать подобные вещи, я бы не поверил.

Глава 9

Комната была маленькой и чистой, в «ситцевом» стиле.

Элайн лежала на кровати. После купания в озере ее розовые волосы стали каштановыми, что ей было гораздо больше к лицу. Руки у нее были сложены под маленькими грудями, глаза закрыты. Казалось, она спокойно спит.

— Она все еще находится под действием гипноза? — шепотом спросил я.

— Конечно, — ответил Энгстед нормальным голосом. — Можете не шептать, она все равно вас не услышит. Я верну ее назад к исходной точке и заставлю повторить все с самого начала… Если у вас появятся какие-нибудь вопросы, скажите мне, Ларри, и я их ей задам.

— О’кей.

Он подошел к кровати и положил руку Элайн на лоб.

— Теперь вы отдыхаете и чувствуете себя гораздо лучше, — заговорил он доверительно. — Вы слышите только звук моего голоса и будете правдиво отвечать на мои вопросы, потому что знаете, что я вам друг. Не так ли?

— Да, — негромко ответила она.

— Вчера вечером Айрис и Ларри уехали. А что делали вы?

— Сначала смотрела телевизор, потом мне стало скучно, и я пошла спать.

— В котором часу?

— Около половины одиннадцатого.

— Вы хорошо спали?

Она заколебалась.

— Я видела страшные сны. Меня что-то испугало, что должно было случиться, только я не знала, что это такое.

— Что было дальше?

— Раздался звонок. — Она с явной неохотой отвечала на вопросы Энгстеда. — Я поняла, что должна встать, потому что меня звала тетя Сейра.

— Каким образом вы узнали, что это именно она?

— Я увидела ее. Во всяком случае, ее портрет на дне озера, волосы как бы плыли за ней, а руками она манила меня к себе. А потом я услышала ее голос.

— Вам хотелось присоединиться к ней на дне озера?

— Нет! — Она попыталась зарыться головой в подушку. — Нет, — простонала она, — но я должна была это сделать!

— Хорошо, — успокаивающе заговорил Энгстед и слегка помассировал ее лоб одной рукой. — Теперь все это кончилось, вы вне опасности. Почему вы должны были к ней присоединиться?

— Потому что прозвучал звонок.

— Вы когда-нибудь раньше слышали такой звонок?

— Нет. — Ее губы беззвучно шевелились, как бы повторяя про себя сказанное.

— Если вы никогда не слышали звонка, то как вы узнали, что это сигнал? — настаивал Энгстед.

— Я точно это знала, когда услышала, потому что он прозвенел два раза.

— Тетя Эмма предупредила вас, что двойной звонок послужит сигналом?

— Нет.

— Это Айрис вам сказала об этом?

— Нет. — На ее губах появилось подобие улыбки. — Айрис очень хорошо относится ко мне, когда меня пугает что-то, сказанное тетей Эммой о ведьмах и о том, как они заманили тетю Сейру к озеру, а потом утопили ее.

— Что вы имеете в виду, — осторожно спросил он, — что Айрис очень хорошо относится к вам, когда вы испытываете чувство страха?

— Она уговаривает меня, и потом я уже больше не боюсь. — На ее губах появилась улыбка. — Она прогоняет страхи, и я могу спать спокойно. Если бы она смогла поговорить со мной вчера вечером, наверное, ничего бы не случилось.

— Когда она в последний раз с вами разговаривала?

— Вечером того дня, когда я поехала в Нью-Йорк. Меня снова терзали всякие страхи, поэтому тетя Эмма велела мне уехать на несколько дней. Она заподозрила, что ведьмы собираются в скором времени устроить у озера свой шабаш. Но после того, как Айрис со мной поговорила, мои страхи исчезли. Все же я поехала в город, но только для того, чтобы успокоить тетю Эмму. Однако, приехав туда, я почувствовала себя подавленной и была очень рада, когда познакомилась с Ларри Бейкером.

— Почему?

Энгстед мне подмигнул.

— Потому что у меня появилась непонятная уверенность, что он мне поможет.

— Что говорит Айрис, когда старается избавить вас от чувства страха?

Та нахмурилась.

— Я не помню. Знаю одно: я засыпаю под ее голос, а когда просыпаюсь, то чувствую себя прекрасно.

— Хорошо.

Энгстед слегка потер ей лоб.

— Теперь немножечко отдохните, потом мы еще немного поговорим.

Ее лицо сразу же утратило напряженное выражение, она глубоко и ритмично дышала.

Энгстед посмотрел на меня, его лицо казалось обеспокоенным.

— Ну, что вы думаете? — спросил он негромко.

Я пожал плечами:

— Очень интересно. Я впервые вижу, как на человека действует гипноз. Но ведь это еще ничего не доказывает. Итак, Айрис успокаивает ее голосом и даже усыпляет, после чего она больше не испытывает страха из-за диких рассказов тети Эммы.

— Вы правы. Первый раз я пошел несколько дальше, чем сейчас, но это вызвало у нее настоящий стресс. Я не уверен, разумно ли это повторить через такое короткое время.

— Вы же врач, вам и решать.

Он снова положил руку на лоб девушки:

— Вы слышите только звук моего голоса и знаете, что сказанное мною — правда.

— Да.

Он прижал пальцы правой руки рядом с ее ухом и щелкнул ими.

— Этот щелчок, произведенный моими пальцами, является сигналом. После того как я вам что-то сообщил, я щелкну пальцами, и вы заснете на пятнадцать минут, потом проснетесь. Но, проснувшись, вы не будете помнить того, что я велел вам сделать, пока я снова не щелкну пальцами. Понятно?

— Понятно! — подтвердила Элайн.

— А второй раз, когда я щелкну пальцами, вы припомните что-то крайне важное, что вам надо немедленно сделать. Вы подниметесь с кровати и подойдете к Ларри Бейкеру, скажете ему, что оркестр играет ваш любимый вальс, вам хочется с ним потанцевать.

— Я поняла.

— Сейчас вы уснете, — сказал он и щелкнул пальцами.

Ее лицо снова успокоилось, дыхание стало ритмичным.

— Это дает нам тайм-аут, чтобы пойти и выпить по стаканчику! — заявил Энгстед, подмигивая мне. — Вернемся, — он взглянул на часы, — через четырнадцать минут.

Мы спустились в гостиную и смешали коктейли по собственному вкусу. Энгстед устроился в кресле и потягивал свой напиток маленькими глотками.

— Прошло много времени с тех пор, как я активно занимался гипнозом. Все зависит от желания субъекта сотрудничать с гипнотизером. Между прочим, с Элайн очень легко работать.

— Хотите сказать, что ее гипнотизировали и раньше?

— Возможно, но это не является бесспорным доказательством.

Он снова приложился к стакану.

— Вы не подумайте, что я искал предлога спуститься сюда и выпить… Если этот опыт с щелчком пальцами сработает, это по меньшей мере докажет, что телефонный звонок имел ту же цель.

— Точно, — согласился я. — А что еще?

Он нахмурился:.

— Я снова ее загипнотизирую. Будем надеяться, что он не окажет на нее слишком сильное воздействие. Я бы предпочел, чтобы вы сами услышали ее ответы, а не узнали о них от меня.

Я взглянул на часы:

— Прошло уже десять минут.

— Возвращаемся.

— Теперь я в точности знаю, что испытывает продюсер перед поднятием занавеса в вечер премьеры!

Мы снова поднялись наверх в комнату Элайн, и почти с точностью до секунды, по истечении пятнадцатиминутного срока, она открыла глаза.

Пару раз моргнув, она улыбнулась:

— Хэлло, Стив, Ларри. Что вы тут делаете?

— Мы просто заглянули на секунду, чтобы поздороваться, — пробормотал Стив, — и уже совсем было решили ретироваться, боясь вас потревожить.

— Не уходите! — Она села, сладко потянулась, подняла руки над головой. — Я прекрасно себя чувствую. Даже не помню, как я заснула, но, очевидно, так велел доктор.

Энгстед умудрился мне подмигнуть, когда она смущенно взглянула на него.

— Ох! Извините, Стив, я только что вспомнила, что вы хотели со мной о чем-то поговорить. Надеюсь, ничего срочного?

— Ничего важного, — поспешил он ее успокоить. — Я ужасно рад, что вы хорошо себя чувствуете, Элайн.

Он повернул голову ко мне, вопросительно приподняв брови.

— Почему бы и нет? — сказал я.

— Вы правы, Ларри. Сейчас самое время.

Он поднял правую руку, чтобы щелкнуть пальцами.

Внезапно заговорила Элайн:

— Сейчас самое время!

Она выговаривала каждое слово медленно и старательно, как будто английский язык был для нее иностранным.

— Что? — Энгстед растерянно уставился на нее.

— Сейчас самое время, — повторила она, — я должна подготовиться.

Она поднялась с кровати, ее пальцы принялись торопливо расстегивать пуговицы на блузке. Мы смотрели с открытыми ртами, как она швырнула ее на кровать, затем расстегнула молнию на юбке и позволила ей упасть на пол.

— Элайн! — хриплым голосом воскликнул Энгстед. — Что вы делаете?

— Они ждут, — каким-то невыразительным голосом ответила она. — Сейчас самое время.

Она сняла сначала бюстгальтер, обнажив маленькие острые груди, затем быстро стянула трусики.

Энгстед издал какой-то полузадушенный звук. Когда я оглянулся на него, то увидел, что он уставился на нагое тело девушки остекленевшим взглядом. Зубы у него были так крепко сжаты, что при вдохе он с легким свистом втягивал сквозь них в себя воздух. На лбу выступила испарина.

Элайн же вела себя так, будто в комнате не было посторонних. Она подбежала к гардеробу, достала из него белую прозрачную ночную рубашку и надела на себя, затем пригладила ее на своем гибком теле.

Эффект был необыкновенно эротическим, и бедняга Энгстед громко застонал.

Я стоял спиной к двери и не сдвинулся с места, когда она направилась прямо на меня, остановилась передо мной и посмотрела на меня ничего не выражающими глазами.

— Пожалуйста, отойдите в сторону, — сказала она равнодушно. — Этой ночью я стану невестой Великого Козерога. Ковен ожидает меня внизу у озера, мне надо спешить, чтобы они успели подготовить меня к церемонии.

— Элайн! — произнес я резким голосом. — Проснитесь! Вы грезите!

— Вы должны пропустить меня!

Ее глаза смотрели на меня тем же невыразительным взглядом, затем она подняла обе руки и сжала ими мое горло.

— Стив! — прохрипел я, крепко ухватив ее за руки. — Щелкайте же пальцами скорее.

— Что? — Он захлопал глазами. — Что вы сказали?

С большим трудом мне удалось оторвать пальцы Элайн от моей шеи.

— Щелкайте же пальцами, черт подери! — завопил я.

Его глаза приняли нормальное выражение, он поднял правую руку и щелкнул пальцами. Я отпустил запястья девушки, ее руки бессильно упали вдоль тела.

— Ларри? — Она тепло улыбнулась мне. — Вы слышите оркестр? Они играют мой самый любимый вальс! Доставьте мне удовольствие — потанцуйте со мной.

Характерным жестом она подняла обе руки, но тут же снова опустила их.

— Почему я это сказала? — Голос у нее дрогнул. — Нет никакого оркестра, да и вальс я никогда не танцевала…

Она медленно попятилась назад и только сейчас заметила, что на ней только ночная рубашка.

— Что здесь происходит? — На мгновение она зажала ладошкой рот. — Почему среди бела дня я одета в ночную рубашку? И что вы оба делаете в моей комнате?

Потом она перевела взгляд на брошенную в беспорядке одежду и ахнула.

— Все в порядке, Элайн! — пробормотал Энгстед. — Поверьте мне, все в полном порядке. Вы не сделали ничего дурного, так что не смущайтесь.

Она расправила на кровати покрывало и торопливо юркнула под него. Затем уткнулась носом в подушку и расплакалась.

— Ларри… — Голос Энгстеда звучал растерянно. — Прошу вас спуститься вниз.

— Разумеется!

Я был счастлив поскорее выскочить из комнаты.

Прошло не менее двадцати минут, прежде чем Стив присоединился ко мне. Я наблюдал за тем, как он направился к бару, и понял, что мы, пожалуй, переусердствовали по части спиртного.

— Ух! — Он шумно выдохнул после первого глотка. — Я подумал, что мне просто необходим этот последний стаканчик, но… братец ты мой!

— Как сейчас Элайн?

— Сильно взволнована и расстроена… — Он сделал второй глоток. — В первый момент перепугалась, подумала, что теряет рассудок. Вполне естественно в подобной ситуации… — В его голосе звучала горечь. — Мне удалось ее успокоить, Ларри. Она больше не плачет, и я бы сказал, что подавил истерику, но в любой момент она может снова начаться.

— Черт подери, что произошло?

— Мне пришлось действовать как великому гипнотизеру и продемонстрировать свою силу. Таким образом я взвел курок у нее в мозгу, а когда щелкнул пальцами, этот звук привел его в действие. Но только кто-то еще до меня взвел другой курок, я же случайно нажал на него.

— И раздался выстрел?

— Совершенно верно. — Он энергично закивал. — Все это было для меня настолько неожиданно, что я буквально остолбенел. Единственное, на что был способен «великий психиатр», — это стоять с открытым от удивления ртом. И я вам бесконечно благодарен, что вы не растерялись и приказали мне сделать то, что было задумано.

— Я обычно быстрее соображаю, — сказал я без ложной скромности, — в особенности когда кто-то пытается меня задушить.

— Нам еще повезло, что она вообще не полезла на стену, когда у нее наступило прозрение, — буркнул Энгстед. — Сначала эффект второго спущенного курка. Затем неожиданное возвращение к нормальному состоянию, осознание того, что она говорила вам ерунду, причем на ней только прозрачная рубашка среди бела дня. В комнате у нее двое мужчин, а ее нижнее белье разбросано по полу. Нет, нам повезло, что она окончательно не помешалась!

— Что вы ей сказали?

— Правду. — Он сердито нахмурился. — Что другое, черт побери, я мог ей сказать? Лучше объяснить все, как было, не так ли? Это также доказывает, что девушку гипнотизировала ее сестра, причем не один раз. У Айри были планы сделать из нее своего рода ритуальную жертву на очередном шабаше, или, как они его называют, ковене, который должен состояться где-то на берегу озера. Понятно, что подобное открытие не показалось Элайн особенно утешительным.

— Так что же мы теперь предпримем? — нетерпеливо спросил я.

— Я сказал, чтобы она уехала. Мы смогли бы отвезти ее в такое место, где она будет в полной безопасности. Но она наотрез отказывается уезжать. Упрямо не хочет верить тому, что ее сестра способна на такое предательство. Она твердо решила остаться здесь на ночь и самой разобраться в том, что может сегодня произойти. Конечно, мы могли бы насильно увезти ее, но я боюсь, что такой шаг может отрицательно сказаться на ее психике.

— О’кей, — произнес я без малейшего энтузиазма, — надо полагать, нам придется остаться с ней?

Он рассмеялся:

— Айрис приказала нам обоим убираться, помните? Разумеется, она пожелает удостовериться в том, что нас тут нет, до наступления темноты. Она знает, что сама она не сумеет нас отсюда выдворить. Обращаться в полицию по понятным причинам она не может. Так что, скорее всего, она позовет на помощь мужчину из клана. Скорей всего, Вендовера. Они все прибудут сюда засветло, чтобы убедиться, что нас нет поблизости и что мы не сможем нарушить их сегодняшнее веселье. Застав нас здесь, скорее всего, изобьют до бесчувствия и выведут из строя на пару дней. Я не адвокат, но не сомневаюсь в том, что если позднее мы надумаем подать на них в суд, мы же и окажемся виноваты. Как это будет выглядеть со стороны? Мы отказались покинуть чужой дом после того, как нам было предложено сделать это, а потом затеяли драку, когда нас попытались выставить за дверь.

— Так вы предлагаете оставить Элайн на произвол судьбы?

— Мы должны сделать все, чтобы со стороны так это и выглядело. — По голосу Энгстеда было ясно, что он страшно собой доволен. — Вы пойдете укладывать вещи и сердечно попрощаетесь с миссис Робинс. Потом мы уедем ко мне домой, а с наступлением темноты вернемся назад и устроим засаду где-нибудь на берегу озера. — Он немного подумал. — У меня есть пистолет, Ларри. Надеюсь, одной угрозы пустить его в ход будет достаточно, чтобы остановить их, если они на самом деле попытаются что-то сделать с Элайн.

— Буду рад, если вы окажетесь правы! — с жаром воскликнул я. — Потому что мне не хотелось бы быть избитым какими-то маньяками, будь они просто бездельниками или же участниками ковена.

— Так идите укладывать вещи.

— У меня возникла блестящая идея, — сказал я. — Вы уезжаете, а я остаюсь.

— Что? — Он с минуту недоуменно смотрел на меня. — Но ведь вы только что согласились.

— Стив… — Я протянул ему руку. — Послушайте. Вы уезжаете, а с наступлением темноты возвращаетесь назад, прихватив с собой пистолет, и устраиваете засаду где-то у озера. Во-первых, вам знакома эта местность, а мне нет. Вчера я пошел напрямик, чтобы опередить Элайн, и едва не сломал себе шею. Во-вторых, если мы оба уедем отсюда до возвращения Айрис, она решит, что все получилось слишком просто, и заподозрит подвох. Если же она увидит, что вы уехали, а я все еще здесь, это будет выглядеть естественно. Если она будет настаивать на том, чтобы я немедленно убрался восвояси, я спорить не стану и сразу направлюсь к вам. Но, возможно, она не устроит скандала и все-таки захочет довести до конца дело с Черной мессой сегодня вечером, она решит, что ей нужно опасаться лишь одного меня. Это, конечно, что-то нам даст.

— Но при этом вы страшно рискуете, Ларри! — Он пожал плечами. — Мне больше по душе мой план.

— Большего труса, чем я, вы никогда не встречали! — заверил я его. — Если мне покажется, что дело принимает опасный оборот, я с воплями удеру из дома и спрячусь в кустах. Существует еще один весьма важный момент, который вы не учитываете, Стив. Что, если произойдет изменение плана? Предположим, они задумают совершить ритуал где-то в другом месте и заберут с собой Элайн? Мы будем торчать у озера до самого рассвета, а события развернутся в поместье Вендовера или в каком-нибудь ином месте?

— Вы правы. — Он медленно кивнул. — Я действительно не подумал о такой возможности.

Он отыскал у себя в кармане неиспользованный конверт и быстро на нем что-то написал.

— Вот мой адрес и номер телефона, если вам что-то понадобится.

— Благодарю. — Я взял у него конверт. — Нам нужно условиться о сигнале на тот случай, если я попаду в беду в доме, а вы у озера.

— В отношении меня никаких проблем, — усмехнулся он. — Вы услышите пистолетный выстрел и все поймете.

— Ну а мне придется кричать, — проворчал я.

— Правильно. — Он не шутил. — Вопите как можно громче, и я прибегу. Ночью здесь такая тишина, что любой крик кажется громом небесным. Думаю, что до полуночи ничего серьезного не произойдет, я появлюсь не позднее половины одиннадцатого.

— Прекрасно, — сказал я.

После этого мы посмотрели друг на друга и усмехнулись, внезапно почувствовав неловкость.

Стив хмуро посмотрел на часы:

— Сейчас пять минут четвертого. Пойду взгляну еще разок на Элайн и поеду.

— Только больше не щелкайте пальцами. Я не в настроении танцевать, — сказал я. — Или теперь щелчок не произведет эффекта?

— Откуда, черт возьми, мне знать? — проворчал он сердито. — Одно несомненно: даже из научного интереса я не осмелюсь это сделать.

Глава 10

После отъезда Стива я оставил дверь незапертой и остался в холле.

— По-видимому, — сказал он мне, — Элайн находится в прежнем состоянии: внешне совершенно спокойная, внутренне напряженная, с трудом удерживается от истерики.

После отъезда Стива в доме было так тихо, что мне стало не по себе.

Минут через пятнадцать я услышал шаги, приближающиеся к фронтальному портику. Дверь широко распахнулась, и в холл вошла тетя Эмма. Она была в толстых шерстяных чулках, я догадался, что она оставила свою садовую обувь снаружи.

Она выглядела совершенно обессилевшей, плечи у нее поникли, лицо приобрело сероватый оттенок.

— Вы здоровы, тетя Эмма? — спросил я.

— Просто устала, мистер Бейкер. — Она стянула с рук садовые перчатки, на которые налип толстый слой земли. — Но я закончила! — Это было сказано с большим удовлетворением. — Столько недель тяжелейшей работы, а теперь все это позади! Больше мне не надо надрываться. — Она резко вскинула голову. — Где Элайн?

— Она себя прекрасно чувствует, — солгал я. — Сейчас она наверху в своей комнате, отдыхает.

— Хорошо. Ночь быстро приближается. Нам теперь нужно удвоить бдительность, если мы хотим ее спасти.

Она уставилась куда-то поверх моего плеча, я с большим трудом удержался, чтобы не обернуться.

— А где Стив Энгстед?

— Уехал домой.

— Уехал домой? — Она покачала головой. — Только когда приходит беда, можно узнать подлинных друзей и самозванцев. Вы остались, чтобы защитить ее, мистер Бейкер, и я благодарю вас за это.

Она широко распахнула дверь и с брезгливой гримасой выбросила наружу свои грязные перчатки.

— Эти вещи мне больше не понадобятся! — Снова прикрыв дверь, она медленно улыбнулась. — В эту ночь ужасов и кошмаров, мистер Бейкер, мы обязаны победить врага, не считаясь с ценой… Да, это так. Но, как ни странно, я чувствую себя совершенно спокойно, хотя истекают последние часы этого решающего дня. Так же как наши предшественники, мы должны собрать все силы, чтобы победить черную орду!

— Да! — бодро воскликнул я. Потом откашлялся. — Ну, я…

— Я сделала все, что зависело от меня, теперь мне остается только ждать. — Слова лились из нее медленным, но нескончаемым потоком. — Когда завтрашний рассвет окрасит ночное небо животворящим светом, ковен будет либо торжествовать победу, либо он исчезнет навсегда. Но в любом случае, мистер Бейкер, нам предстоит суровая битва, и я уверена, что никто не вправе потребовать от нас чего-то большего.

Она высоко подняла голову, глаза у нее воинственно сверкали, многочисленные подбородки дрожали, затем она торжественно промаршировала мимо меня. Я ясно слышал, как в голове у меня духовой оркестр играл боевой марш.

У подножия лестницы тетя Эмма остановилась на мгновение и оглянулась:

— Мистер Бейкер, вы случайно не знаете, что миссис Робинс готовит на обед?

— Очень сожалею, не знаю. — Я покачал головой.

— Дело в том, что такая большая нагрузка пробудила во мне необыкновенный аппетит. Было бы замечательно, если бы к обеду был ростбиф или хотя бы тушеные ребрышки. Однако… — Она вздохнула и стала подниматься по лестнице.

Я слегка приоткрыл наружную дверь и стал прислушиваться. Действительно, минут через пять я услышал звук несущейся по дороге машины.

Я считал, что мне необходима известная стратегия, поэтому я быстро закрыл дверь и прошел на кухню.

Миссис Робинс повернулась, оторвала взгляд от кастрюль и фыркнула. Очевидно, последнее превратилось у нее уже в условный рефлекс на мое присутствие.

— Вы все еще здесь?

Это было утверждение.

— Не могу ли я выпить чашечку кофе? — вежливо спросил я.

— Садитесь. — Кивком она указала на большой стол. — Через минуту все будет готово.

Она засуетилась, производя много лишнего шума.

— Айрис уже вернулась? — спросила она.

— Во всяком случае, мне об этом неизвестно.

— Скоро появится. Эта девушка всегда отличалась отвратительным характером. Вспыльчивая, неуравновешенная, но зато отходчивая. Ага? — Она подняла голову, услышав, как хлопнула входная дверь. — Это она. Легка на помине.

Через пару минут блондинка появилась в кухне. Брошенный на меня взгляд нельзя было назвать пренебрежительным, но блестящие голубые глаза горели недобрым огнем.

— Я догадывалась, что вы все еще здесь! Вот почему я привезла сюда Алека Вендовера — он вышвырнет вас отсюда в два счета.

— Оставьте его в покое, милочка! — резким тоном заговорила экономка. — Ваша беда в том, что вы даете волю своим чувствам и совершаете тысячи глупостей, о которых потом сами жалеете. Так было всегда. — Она громко фыркнула: — Он остался здесь только потому, что я его об этом очень просила. Понятно?

— Вы что? — Айрис в изумлении уставилась на экономку, потом захихикала: — А я-то думала, что подобные развлечения вас уже не интересуют.

Два красных пятна вспыхнули на щеках миссис Робинс.

— Я не хочу выслушивать подобную пошлятину от вас, Айрис Лэнгдон.

— Тогда займитесь своими делами и не суйте нос в мои! — обрушилась она на нее. — Я хочу, чтобы он убрался отсюда. И он уберется! Алек!

— В таком случае я тоже уйду. Или нет, поступим иначе… — Она схватила со стола чугунную сковородку на длинной ручке и двинулась к блондинке. — Уходя, мы еще хлопнем дверью!

У Айрис от изумления открылся рот. Потом она взглянула на меня.

— Что вы с ней сделали? — В ее голосе звучало непритворное изумление. — Переспали с ней, что ли?

— Какие же у вас грязные мысли, Айрис! — нахмурился я.

В кухню вошел Вендовер, на его румяной физиономии играла заговорщицкая улыбка. Он вновь был весь в твиде, а его густые черные усы слегка подрагивали в предвкушении удовольствия.

— Неужели вам снова хочется очутиться в нокауте, Бейкер? — пролаял он. — Вы же слышали, что сказала леди. Убирайтесь отсюда, пока я не вышвырнул вас за дверь.

— Не забудьте и меня, мистер Вендовер, — зашипела миссис Робинс, решительно продвигаясь к нему. — Если только вы посмеете вышвырнуть из дома мистера Бейкера, вам придется вышвырнуть и меня.

Она для пробы размахнулась сковородкой, потом схватила ручку обеими руками, очевидно рассчитывая обрушить ее на голову усача.

— Что? — Вендовер растерянно заморгал и взглянул на Айрис. — Что с ней случилось? Она помешалась?

Та пожала плечами:

— Меня бы это не удивило. Ну что же, расправьтесь с ними обоими, Алек!

Она прижалась спиной к стене, сложила руки под высокой грудью, на лице появилось безразлично-заинтересованное выражение зрителя, ожидающего забавного спектакля.

— Не могу же я ударить старую женщину! — громко завопил тот.

— Передо мной эта проблема не стоит, мистер Вендовер, — сурово произнесла экономка и слегка приподняла тяжелую сковородку.

Тот невольно попятился, оказавшись таким образом перед стулом, на котором сидел я. В этот момент я его не волновал. Зато я испытывал к нему совершенно определенное чувство ненависти, которое могло найти выход только во взрыве. Этот бугай едва не наехал на меня на дороге, заставив прыгнуть в придорожную канаву, заполненную жидкой грязью. Мерзавец, который приказал мне держаться подальше от Айрис и издевался над моей работой на телевидении.

Я сдвинул свой стул на пару дюймов вбок, чтобы предоставить свободу действий правой ноге, затем изо всех сил выбросил ее вперед. Носок моего ботинка угодил в его ногу на дюйм ниже коленной чашечки. Это соприкосновение сопровождалось приятным для моего слуха хрустом.

Вендовер испустил дикий вопль, левая нога у него подогнулась, и он упал на колени перед экономкой. Миссис Робинс восприняла это как сигнал для начала военных действий с ее стороны, подняла сковородку и опустила ее на голову Вендовера. При этом раздался мелодичный звук, наподобие гигантского гонга, а Вендовер качнулся, так и не поднявшись с колен. Глаза у него то открывались, то закрывались.

Я быстро вскочил с места, схватил его сзади за воротник и потащил к выходу. Миссис Робинс пошла следом, держа сковородку наготове.

К тому моменту, когда мы достигли холла, Вендовер почти пришел в себя. Я отпустил его воротник, поскольку он разразился такими отборными ругательствами, что мне не захотелось помогать ему передвигаться. Его словоизвержение внезапно прекратилось — миссис Робинс довольно резко ударила его по лбу все той же сковородкой.

Он медленно поднялся, громко охнув, когда оперся на «обработанную» мною ногу.

— Если вы быстро отсюда уберетесь, мистер Вендовер, — резким голосом сообщила экономка, — мне не придется снова пускать в ход свою сковородку.

— И поезжайте осторожно, не гоните машину, — заботливо посоветовал я. — Мы бы не хотели, чтобы вы попали в аварию.

Он посмотрел на нас налитыми кровью глазами, в которых светилась нескрываемая жажда придушить нас обоих, и, прихрамывая, заковылял из дома.

Через пару минут его спортивная машина, издавая оглушительный вой, мчалась по грунтовой дороге с такой скоростью, будто водитель задумал сломать себе шею.

Я запер дверь и поклонился миссис Робинс.

— Ваши действия ваше всяких похвал! — сказал я совершенно искренне.

— Ха! — презрительно фыркнула она. — Надеюсь, это пойдет ему на пользу. По-видимому, его никогда не учили хорошим манерам.

Когда мы вернулись на кухню, Айрис сидела на моем стуле, лицо у нее было спрятано в ладонях, плечи подергивались.

— Никак оплакиваете этого невежу? — возмущенно спросила миссис Робинс. — Если бы я знала, что вас это может расстроить, я бы стукнула его еще раза два!

— Расстроить меня? — спросила она каким-то придушенным голосом, затем подняла на нас лицо. — За всю свою жизнь не видела ничего более забавного! Когда он упал перед вами на колени, а вы ударили его, я… я… — Она не смогла удержаться от смеха. Секунд через тридцать она предприняла новую попытку говорить: — Я могу сравнить эту сцену разве что с кукольными представлениями во время карнавала. Чего стоил один этот хрустящий звук! Вы бы завоевали первый приз, могу с кем угодно поспорить! — Последовал новый взрыв смеха.

— Знаете, мистер Бейкер, будет лучше, если вы отведете Айрис в гостиную и дадите ей чего-нибудь выпить. — Миссис Робинс поджала губы. — У нее же настоящая истерика. Ну разве было что-то забавное в той вульгарной сцене, которая здесь разыгралась?

Айрис поднялась и первой вышла из кухни, ее плечи все еще конвульсивно подрагивали от смеха. Но к тому моменту, когда я смешал коктейли, она успокоилась настолько, что взяла у меня из рук бокал. Она подождала, пока я не уселся в другое кресло, повернувшись к ней лицом.

— Полагаю, мне придется разрешить вам остаться, мистер Бейкер, раз уж миссис Робинс ради вас пустила в ход такую боевую технику.

— Но начал-то я! — счел необходимым я восстановить историческую справедливость.

— Пока Алек на вас не смотрел!

— Тактика говорит, что это лучший момент для нанесения первого удара! — сказал я вполне резонно.

— Вообще-то я даже рада, что все так произошло. Я провела весь день, спасаясь от его притязаний. Алек — хитрый соблазнитель. Он считает, что если он подошел к вам достаточно близко, чтобы навалиться на вас, остальное решит его вес. — В ее глазах опять появилась настороженность. — Я почти забыла о главном. Какие мудрые слова изрек наш великий психиатр в отношении Элайн?

— Стив говорил что-то о том, что внешне она совершенно спокойна, но внутри — на грани истерики, — осторожно заметил я.

— Я с таким же основанием могла бы сказать то же самое о нем, — с усмешкой заявила Айрис. — Что касается Элайн, то в этом состоянии она пребывает уже несколько месяцев. На уик-энды несется в Манхэттен, а возвратившись, хандрит, бродит по дому как тень. Ничего нового.

— Энгстед предполагает, что кто-то пытался ее гипнотизировать. — Я отпил из бокала, внимательно наблюдая за ее реакцией.

— Гипнотизировать? — Она изумленно посмотрела на меня. — Зачем кому-то это надо делать? Это только доказывает то, о чем я давно догадывалась: он бросил практику, потому что понял, что сам ненормальный. Псих, как принято выражаться… А где сейчас Элайн?

— В своей комнате. Отдыхает, как мне кажется.

— Тетя Эмма?

— Недавно вернулась домой и поднялась наверх.

— А вы все еще продолжаете думать, что я сделала ту идиотскую глиняную куклу и сунула ее в таз с водой, чтобы Элайн накануне ночью выскочила из дому и побежала к озеру топиться?

— Я не знаю, что и думать, — ответил я совершенно искренне.

— Какой же вы нерешительный сукин сын! — сердито крикнула она. — Вы же думаете, что это сделала я. Вы напрасно прозябаете на телевидении. Вам следует стать политиком!

— Если не вы, значит, кто-то другой, стремящийся навредить Элайн, — буркнул я. — Неужели вам это безразлично? Вы ни капельки не волнуетесь?

— Нет, не волнуюсь! — отрезала она. — Вы поднимаете слишком много шума из ничего, Ларри. Я живу в этом доме вместе с тетей Эммой вот уже год и никогда не слышала от нее ничего иного, кроме идиотских разговоров о ведьмах и нечистой силе. Если кто-то и вылепил эту куклу, то только она сама. И вовсе не для того, чтобы навредить Элайн, она боготворит мою маленькую сестричку, но чтобы попытаться убедить нас всех, что она не несет чепуху. Бедная старушка! — Голос у нее немного потеплел. — После смерти тети Сейры она так и не пришла в себя! Нормальной ее не назовешь!

— Она сошла с ума задолго до этого. Как вы расцениваете эпизод, когда она предприняла попытку перерезать горло собственному мужу, пока тот спал?

Айрис побледнела:

— Кто вам об этом сказал?

— Миссис Робинс. Это порча, скрытое заболевание в семье, пояснила она. Проявляется в каждом поколении Лэнгдонов. В частности, и у тети Эммы.

— У, злобная старая сплетница! — Голос Айрис дрожал от ярости. — Все это отвратительное вранье! Тетя Эмма была совершенно здорова до гибели сестры. Порча в семье, надо же такое выдумать! — Она задыхалась от негодования. — Я отучу ее разглагольствовать о «скрытых пороках» и семейных тайнах… Пойду и разобью проклятую сковородку о ее голову! Посмотрим, не станет ли она после этого сообразительней!

— Спокойно, не надо кипятиться!.. Ведь миссис Робинс едва ли не единственный ваш друг.

— Друг? — Надо было слышать, сколько издевки она вложила в это слово. — Не оскорбляйте меня, называя эту предательницу моим другом. — Она допила свой бокал и практически швырнула его мне в лицо. — Принесите еще один. И побыстрее! Пока я не взорвалась. Или же пойдите и вылепите вторую куклу из глины, похожую на миссис Робинс, чтобы я могла швырнуть ее в огонь!

Я остановился на полдороге к бару, повернулся и внимательно посмотрел на нее. Довольно долго она отвечала на мой взгляд, потом медленно облизала губы кончиком языка.

— Я подумала, что теперь-то мне удастся вывести вас из равновесия… И удалось! — вкрадчиво замурлыкала она. — Вы все еще воображаете, что куклу сделала я. А теперь, возможно, еще предполагаете, будто я гипнотизировала мою младшую сестру, занимаясь черной магией? Разве не так? — Она откинулась на спинку кресла, глаза были полузакрыты. — Признайтесь, вы на самом деле считаете меня колдуньей? И это вас не страшит? Предположим, я направлю свои злые чары на вас? Вот щелкну сейчас пальцами и превращу вас в отвратительную жабу…

— Сейчас самое время выяснить правду, — произнес я отчетливо.

— Пытка водой? — Ее губы искривились в улыбке. — Или вы предпочитаете огонь?

Зазвонил телефон до того, как я успел ответить.

Айрис чертыхнулась.

Я прошел к бару и смешал ей коктейль, затем отнес его и поставил на столик возле нее.

— Ларри? — Она прикрыла трубку ладонью и одарила меня сладчайшей улыбкой. — Это Кэт Какванати. Она хочет выяснить, не приедем ли мы к ней на вечеринку в Пулсейд. Можно не брать с собой купальники. Причем она просила вам особо передать, что Труди Кирш обязательно будет.

— Передайте ей — нет, — сказал я. — Я вчера достаточно на нее налюбовался.

Она слегка приподняла брови, затем поднесла к уху телефонную трубку.

— Дорогая… — замурлыкала она, — я бы с удовольствием, но Ларри меня не отпускает. — Ее смешок был способен превратить немощного старца в сексуального маньяка. — Совершенно ясно, что его планы на сегодняшний вечер связаны со мной. И он просил меня передать тебе, что за вчерашний вечер он сыт по горло всякими ведьмами, включая и Труди Кирш. Сожалею, дорогуша. Надеюсь, что Харри достаточно быстро нагрузится, чтобы ты получила возможность хорошо провести время.

Она положила трубку и вернулась к своему креслу, лицо ее приобрело мечтательное выражение.

— Прощаясь, Кэт разговаривала весьма раздраженным голосом. С чего бы это?

— Возможно, сегодня она хотела собрать всех ведьм вместе, ну и обозлилась, когда получила отказ?

— Знаете. Ларри, что-то ваши шутки звучат слишком мрачно, — медленно произнесла она. — Похоже, что каждое ваше слово сказано не зря. И это начинает меня тревожить. Когда вы впервые познакомились с Элайн?

— Позавчера, в отеле, — буркнул я недовольно. — Вам это известно.

— Вы уверены? — Она поднесла свой бокал к губам, придирчиво следя за мной глазами. — А я уже было подумала, не были ли вы знакомы раньше и именно по этой причине она стала каждую неделю уезжать в Манхэттен.

— Вы ошиблись.

— Может быть. — Ее лицо оставалось задумчивым. — Я просто не могу не думать обо всем том, что неожиданно случилось после вашего появления в «Вотерс-Мит». Вчера вечером вы впервые познакомились со Стивом Энгстедом и сразу стали друзьями. Элайн ночью выскочила из дому, чтобы утопиться, и вы поразительно кстати оказались рядом и смогли ее спасти. Тетя Эмма воображает, что ваши глаза излучают солнечный свет, а миссис Робинс настолько вами очарована, что она, защищая вас, огрела несчастного Алека по голове сковородкой. И вся та ерунда, которую тетя Эмма несла на протяжении двенадцати месяцев, неожиданно стала ужасной реальностью, и получается, что мне в этом сценарии отведена роль врага — обычной девушки в дневное время и ведьмы по ночам! Я знакома со Стивом уже очень-очень давно, но вам удалось настроить его против меня за считанные часы. На протяжении прошлого года Элайн вела себя довольно разумно, а сейчас, как я поняла из ваших осторожных комментариев, она вот-вот окончательно свихнется. — Она вновь неторопливо отпила из бокала. — Почему все это случилось после вашего приезда вчера утром, Ларри? Вы не думаете, что являетесь подобием катализатора?

— Возможно, все и без моего участия двигалось к концу, — сказал я, пожимая плечами. — А мой приезд именно в этот момент может быть случайным совпадением.

— Голос змея-соблазнителя со сладкими речами. — Она весело захихикала. — Я не Ева, чтобы вас слушать.

— Надеюсь, я не нарушаю каких-либо ваших планов? — спросил я с невинным видом.

Ее лицо нахмурилось.

— Не по моей вине в доме творится эта чертовщина, Ларри. Я унаследовала дом на совершенно определенных условиях, которые не дают мне возможности что-то изменить. В течение целого года я контролировала внутренний распорядок и взаимоотношения между нами, и, можете мне поверить, это было совсем не легко. И за какие-то тридцать часов вам удалось все это разрушить! — Она приподняла голову, и я увидел решительное выражение ее лица. — По-дружески предупреждаю вас, Ларри. Прекратите свою кипучую деятельность.

— Слушаюсь! — холодно ответил я.

— Вы должны были получить достаточно ясное представление о том, что я принадлежу к непредсказуемым людям, хотя бы на основании того, каким образом я напустила на вас Халларда. — Она удовлетворенно вздохнула. — Я до сих пор с большим удовольствием вспоминаю выражение вашего лица за минуту до того, как Халлард сбил вас с ног. Вы можете расценивать это как дружеский шлепок по сравнению с тем, что я организую, если вы будете пытаться обрушить крышу мне на голову. У меня множество друзей в округе, с которыми вы еще не встречались. Некоторые из них почти так же беззастенчивы в выборе средств, как и я. Вы удивитесь, как легко угодить в аварию или оказаться жертвой какого-то иного несчастного случая темной ночью в наших местах!

Ее улыбка внезапно сделалась теплой и дружелюбной.

— Так почему бы вам не успокоиться и не перестать строить какие-то идиотские планы? Расслабьтесь и проведите приятно оставшуюся часть вашего уик-энда. Прошлой ночью я получила огромное удовольствие с вами в постели. Мы сможем повторить это снова. Я бы могла продемонстрировать вам целую кучу трюков, про которые вычитала в книге, полученной от Алека.

— Вы меня разочаровали, — сказал я. — Неужели вы не собираетесь предложить мне также и деньги?

Она допила свой бокал, отставила его в сторону, поднялась со стула и дала мне звонкую пощечину. Да, это она умела делать классически.

— Хорошо, Ларри. — Сделав над собой усилие, она выдавила какое-то подобие улыбки. — Насколько я понимаю, вы этого добивались? Ну что же, как вам угодно!

Глава 11

Я сидел совершенно один в гостиной с одним-единственным бокалом, который я намеренно лелеял в течение двух часов.

Назвать этот вечер приятным было нельзя. За обедом царило молчание… Тетя Эмма, вцепившись зубами в столь долгожданный ростбиф солидных размеров, просто не имела времени на болтовню. Элайн же вообще ела в своей комнате. Айрис хранила холодное молчание на протяжении всего обеда, проигнорировав две или три моих попытки начать разговор.

Когда обед закончился, тетя Эмма объявила, что она удаляется к себе, потом многозначительно посмотрела на меня, очевидно сообщая, что она будет бодрствовать и готовиться решительно ко всему, что может случиться.

Я прошел следом за Айрис в гостиную, она сразу направилась к бару, взяла бутылку коньяка и стаканчик, после чего выскочила из комнаты. Я слышал, как она поднимается по лестнице, я же остался в одиночестве, раздумывая над тем, не была ли мизансцена «бутылка-стаканчик» разыграна специально для меня.

Минутная стрелка лениво передвигалась по кругу, пока мои часы наконец не показали десять тридцать. С этого момента я почувствовал себя значительно лучше, зная, что Стив Энгстед находится где-то возле озера. Вне всякого сомнения, это придало мне храбрости. Оставаться внизу больше не было необходимости.

Я допил коктейль, поднялся по лестнице, затем тихонько прошел по коридору до комнаты Элайн и постучал в дверь.

Я был уверен, что она ответила на стук, но испуганное выражение ее лица подсказало мне, что я, очевидно, ослышался.

— Ларри?

Она торопливо захлопнула книгу, которую читала, и сунула ее под подушку.

— Прошу прощения, — извинился я, — я постучался и был уверен, что вы разрешили мне войти.

— Я не слышала. — Она застенчиво улыбнулась. — Но это не имеет значения.

— Как вы себя чувствуете?

Ее глаза затуманились, взгляд сделался каким-то отрешенным.

— Все в порядке… Который час?

— Немногим более половины одиннадцатого.

— Ох! Я была уверена, что уже за полночь.

— Вы не против, чтобы я тут остался и немного с вами поболтал? — спросил я не слишком находчиво.

— Вы очень добры, Ларри, но я на самом деле в порядке! Даю слово. Я даже читала, и книга меня захватила.

— Что это за книга?

— Да так… — Она прикусила нижнюю губку, затем смущенно улыбнулась. — Мне стыдно сознаться, но это один из так называемых дамских романов, которые сейчас совсем не в моде… Симпатичная девушка влюбляется в своего шефа, но он не замечает ее, потому что очарован умной и многоопытной особой старше ее по возрасту. Я догадываюсь, что она спасет его от этой особы, которая на самом деле задалась целью заполучить контроль над его компанией. И компанию тоже спасет. — Покачав головой, она добавила: — Мне очень хочется дочитать его, чтобы узнать, как ей удастся все это сделать!

— В таком случае не буду мешать вашему увлекательному занятию. Доброй ночи, Элайн! До утра.

— Доброй ночи, Ларри.

Теперь ее лицо превратилось в какую-то напряженную маску.

— Утром… — Голос снова был лишен всякой жизни.

Я спустился в столовую и смешал новый коктейль.

До полуночи ничего не случится — так сказал Стив Энгстед, а про себя я добавил: до колдовского часа…

Я плюхнулся в кресло, поставил стакан на соседний столик и бездумно уставился на потолок. Чем больше я думал о происходящем, тем более нереальным оно мне казалось. Да что тут кривить душой? Наверное, я тоже не в себе. Глупо всерьез ожидать, находясь менее чем в двух часах езды от Манхэттена, шабаша ведьм, которые соберутся для празднования Черной мессы, где они намереваются использовать в качестве жертвы живую девушку.

Я отвлекся и с завистью стал думать о том, чем может в данный момент заниматься Борис Сливка. Закрыв глаза, я представил себе, как он обедает в роскошном ресторане, с одной стороны у него пышногрудая блондинка, с другой — кокетливая брюнетка. Блондинку я одел в вечернее облегающее платье до полу с декольте чуть ли не до пояса, а брюнетку в белый атласный камзол — или как там его называют? — так что окружающие могли любоваться ее загоревшим и достаточно обнаженным телом. Директор ресторана был не только человеком широких взглядов, но и знатоком женских нарядов, решил я.

Мои мысли совершили прыжок, и передо мной возникла глиняная кукла, лежащая в блюде с водой. Объяснение Айрис звучало вполне логично: туда положила ее тетя Эмма в надежде, что она заставит всех серьезно относиться к ее историям о колдовстве и черной магии. Как считала Айрис, это было своеобразным алиби… Чьим алиби? Почему Айрис не хотела, чтобы я заглянул в этот шкафчик? Помнится, я спросил ее почему… Она объясняла это тем, что спрятала туда порнографический альбом… Хорошо иллюстрированный — так она сказала?.. Я попытался представить картинки на его страницах. Мне это не удалось, потому что все заслонило лицо Бориса. Я был искренне возмущен. Потом чередой пошли Айрис, Элайн, Вендовер… Как, интересно, на таком фоне скомпоновать порнографический кадр? Опять появилась блондинка, но сейчас ее образ был размыт… постепенно ее лицо стало превращаться в неясное пятно и исчезло… я стал забывать о ней… но вдруг она закричала…

Это был воистину ужасный крик! Пронзительный, на одной ноте.

Я проснулся и вскочил с кресла, автоматически взглянув на часы. Без четверти двенадцать.

Новый вопль.

Я выбежал в холл как раз вовремя. Элайн бежала вниз по лестнице, на ее лице был панический ужас.

— Ларри! — Она бросилась ко мне в объятия, заливаясь слезами. — Я видела их!.. Внизу у озера!

— Успокойтесь! — сказал я ей и крепко прижал к груди. — Теперь вы в полной безопасности, все будет хорошо.

Я продолжал бормотать какие-то несвязные, глупые фразы, которые всегда находятся у взрослых людей, чтобы успокоить испуганного ребенка.

— Я ясно различала огни, движущиеся в кустарнике. Маленькие мерцающие огоньки, скорее всего зажженные свечки. — Она жалобно застонала. — Ковен собирается, Ларри! Неужели вы не видите? Теперь я знаю, что это не плод моего воображения. Значит, тетя Эмма говорила вовсе не глупости, как мне иногда казалось. Это правда! Она знала с самого начала.

Заскрипели ступеньки. Я поднял голову и увидел, что к нам спускается Айрис. Ее волосы рассыпались по плечам, она была одета в широкий черный халат, который даже не прикрывал ее колен.

— Что здесь происходит? — бросила она.

— Элайн говорит, что она видела огни со всех сторон, приближающиеся к озеру, — ответил я. — Как если бы люди несли зажженные свечи.

— Это всего лишь твоя необузданная фантазия, Элайн! — Голос Айрис звучал холодно. — Ты все это воображаешь. Возвращайся в постель!

— Нет! — Она глубоко зарылась лицом в мое плечо, голос ее звучал приглушенно: — Как ты не понимаешь? Это настоящий ковен колдуний собирается тут, на берегу озера, готовятся отпраздновать день Черной мессы. И они хотят, чтобы я присоединилась к ним… Я им нужна. Им нужно… — Она задрожала, голос у нее осекся. — Мое тело. Я их алтарь!

— Если это вы вбили ей в голову такую преступную чушь, Ларри, — тихим от ярости голосом прошипела Айрис, — я вас…

— Это вовсе не Ларри! — Я почувствовал, как тело Элайн напряглось у меня в руках, она медленно подняла голову. — Ларри тут ни при чем! — Высвободившись из моих рук, она повернулась к сестре: — Они говорят, что это ты.

— Я? — Айрис внимательно посмотрела на Элайн.

Та вытерла глаза неуклюжим движением руки. И тут я увидел, что на ней та же прозрачная ночная рубашка, которую она надела во время сеанса гипноза в своей комнате.

От устремленного на нее требовательного взгляда сестры она невольно съежилась.

— Они говорят, что ты вкладываешь разные вещи в мой мозг… — Голос у нее постепенно окреп и стал более уверенным. — Они говорят, что ты гипнотизируешь меня и приказываешь мне сделать то, что тебе вздумается, когда ты подаешь мне сигнал. Вроде звонка прошлой ночью. То был сигнал, по которому я должна была отправиться к озеру, потому что тетя Сейра звала меня присоединиться к ней. Затем сегодня днем был другой сигнал, вроде бы он прозвучал ошибочно, а сейчас я должна присоединиться к ковену.

— Ох, мой Бог! — прошептала потрясенная Айрис.

— Это правда? — Голос Элайн снова задрожал. — Ты действительно все это проделала со мной?

— Что за чушь! Нет, конечно! — возмущенно ответила Айрис.

— До чего же я рада! — Лицо младшей сестры на секунду осветилось счастливой улыбкой. — Я так и думала, что этого не может быть, но потом я засомневалась, Айрис. — Теперь лицо ее приняло решительное выражение. — Ты пойдешь со мной?

— Куда?

— Вниз к озеру. Прямо сейчас? Чтобы мы могли выяснить правду вместе?

— Я сбегаю за фонариком. — Айрис быстрыми шагами отправилась на кухню.

Я дождался, когда она отошла достаточно далеко, и заявил:

— Я иду с вами.

— Нет! — Элайн яростно замахала руками. — Вы все испортите, Ларри. Айрис подумает, что я все еще ей не верю. Если вы будете с нами, то и у меня тоже не будет полной уверенности… Нет, нет, мы должны быть только вдвоем, Ларри. Сомневаюсь, что смогу выдержать еще…

— Ладно, — неуверенно согласился я, — но вы сильно рискуете.

— Не так уж и сильно.

Она на минуту положила пальчики мне на руку.

— Если я вскрикну, то это будет моим сигналом для вас.

Возвратилась Айрис с маленьким фонариком, явно предназначенным для того, чтобы носить его в дамской сумочке.

— Это вы забрали большой фонарь? — спросила она недовольным голосом.

Я покачал головой.

— Его унес какой-то идиот! Он лежал на кухне, но исчез. — Она взяла сестру за руку. — Ты готова?

Впервые в ее голосе я уловил нотки искренней привязанности.

— Ты знаешь? — Элайн спросила это тоном ребенка, которому очень хочется порадовать чем-то взрослого человека. Айрис уже распахнула входную дверь, и они вышли наружу.

— Что, дорогая?

— Когда мы придем туда, мы обнаружим, что это всего-навсего большое скопление светлячков, перебирающихся на юг.

— В таком случае, — рассмеялась Айрис, — тебе придется целую неделю подавать мне завтрак в постель.

Они исчезли в темноте, и я сразу же почувствовал страшное беспокойство. «Какого черта я так волнуюсь? — уговаривал я себя. — Я же знаю, что Стив Энгстед уже давно дежурит у озера и у него есть пистолет. Если произойдет что-то неожиданное, он предупредит меня выстрелом согласно нашей договоренности».

Что касается меня, то я просто закричу, и он…

Но Элайн же кричала!

Достаточно долго и громко, чтобы разбудить даже мертвого. Два или три раза. Почему же он не появился?

Потому что кто-то из членов ковена не позволил ему это сделать? Расправились с ним? Возможно, даже еще до того, как он добрался до озера, возможно, даже на пороге собственного дома?

Или же — у меня промелькнула дикая мысль — он слышал крики, но не захотел спешить к дому. Крики Элайн могли на самом деле быть сигналами, но вовсе не теми, о которых мы с ним договорились.

Мои мысли в смятении метнулись назад, к тому моменту, когда я очнулся от дремоты в кресле. В тот момент я подумал о чем-то важном, но мое сознание находилось еще в несобранном состоянии и не смогло сделать нужных выводов.

Глиняная кукла в блюде с водой?

К черту все это!

Я на мгновение плотно закрыл глаза, и вновь они оказались рядом, брюнетка и блондинка, беззаботно смеющиеся неизвестно по какой причине.

Не то, не то…

Я напрягал свою память, как мне показалось, очень долго, и все же припомнил, что меня волновало.

Испуганное, почти виноватое выражение лица Элайн, когда я неожиданно вошел в ее комнату.

Я помчался вверх по лестнице, перескакивая через три ступеньки, пробежал коридор и оказался в ее спальне. Моя рука пошарила под подушкой, нащупала книгу и вытащила ее на свет. Я раскрыл ее где-то посредине и растерянно ахнул при взгляде на картинку, где были изображены три женских тела и два мужских, непристойно переплетенных друг с другом и окруженных немыслимой гирляндой из ног и рук. Все это было не только невероятным, но и нелепым. У меня все еще звучал в ушах наивный голосок Элайн, рассказывающий содержание «чисто дамского романа» сентиментального содержания.

А какая смущенная улыбка была у нее на губах!

Если эта дешевая порнография, вызывавшая у меня естественное чувство гадливости, Элайн казалась «чисто дамским романом», тогда что же, по ее мнению, было «эротическим романом»?

Единственным местом, где Элайн могла взять этот «справочник для невинной девственницы», был шкафчик в студии Айрис. Выходит, что и глиняное изображение сделала она. Вылепила и опустила в блюдо с водой.

Но, черт побери, как она могла знать, что я там найду ее творение?

Коль скоро я об этом задумался, ответ сразу же нашелся. Куклу найти должен был не я, а тетя Эмма. Возможно, Элайн планировала вроде бы случайно наткнуться на нее в присутствии старушки? Но с какой целью?

Мои мысли растерянно заметались, уподобляясь старой машине с изношенным мотором, зигзагами спускающейся с крутого уклона с риском вот-вот врезаться в ограждение.

Может быть, для того, чтобы настроить тетю Эмму против Айрис?

Или для того, чтобы крепить ее веру в ковен ведьм, представив конкретное доказательство их злых умыслов против своей особы?

Какая часть фанатического увлечения тети Эммы колдовством и черной магией была обусловлена ее собственными идеями? А сколько было искусно привнесено, чтобы питать эти идеи, не дать им заглохнуть?

Я выскочил из комнаты, миновал коридор и скатился вниз по лестнице с еще большей скоростью, чем когда поднимался наверх.

Миссис Робинс стояла в холле в своем толстенном халате, который укутывал ее от шеи до пят. Она повернула ко мне голову, и я увидел, что ее лицо побелело от тревоги и напоминало восковую маску.

— Где Айрис? — спросила она каркающим голосом.

— Пошла к озеру вместе с Элайн.

— Тети Эммы тоже нет в ее комнате. Вы должны спешить, мистер Бейкер. — С неожиданной силой она схватила меня за руку. — Понимаете, это не полностью ее вина. Фамильная порча — скрытый недуг…

— Знаю! — завопил я, вырывая руку.

Приблизительно пятьдесят ярдов в темноте я пробежал вслепую, затем мои глаза немного адаптировались, и я стал различать чернильную гладь озера, поблескивающего под звездами.

Сердце у меня стучало, а к моим легким кто-то умудрился поднести спичку, так что теперь внутри меня полыхало пламя.

Потом я услышал жалобный крик где-то в чаще густых кустов в сотне ярдов вправо от меня. Я бросился в ту сторону, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, потому что ноги у меня скользили по прошлогодней листве и цеплялись за переплетения корней.

До меня донесся второй крик, на этот раз гораздо ближе. У меня на лбу выступил холодный пот при мысли, что я могу опоздать.

Затем всего в двух десятках ярдов прямо передо мной луч мощного фонаря осветил три фигуры. Эта картина на секунду заставила меня замереть от ужаса.

Айрис стояла на коленях на полянке, за ее спиной находился Энгстед. Одной рукой он держал девушку за плечо, другой зажимал ей рот.

Рядом стояла Элайн лицом к ним. Именно она первой пришла в себя от шока, вызванного внезапно вспыхнувшим светом, и подняла правую руку. Я заметил, как свет фонаря отразился от зажатого в ее руке ножа с длинным лезвием.

— Это же всего лишь тетя Эмма, болван! — прикрикнула она на Энгстеда.

Затем приподняла нож еще выше и с поразительным хладнокровием дважды вонзила его себе чуть выше левой ключицы на глубину двух дюймов. Она подождала, когда из ран вытечет порядочно крови, оставляющей темные дорожки на тонкой ночной рубашке. На лице у нее было выражение полнейшего удовлетворения, как будто она не чувствовала ни малейшей боли, а, наоборот, испытывала наслаждение.

Затем она откинула назад голову, зажмурилась и пронзительно завопила:

— Помогите! Она меня убивает! Кто-нибудь, помогите мне!

Этот призыв был настолько естественен, что, происходи это на сцене, она заслужила бы бурю оваций, но в тот момент я не был настроен аплодировать.

Элайн сделала пару шагов к Энгстеду и передала ему нож.

— Сделай это сейчас! — приказала она. — Быстрее! — Да!

Откуда-то из-за луча фонарика голос тети Эммы звучал с каким-то эксцентричным упоением. Можно было подумать, что она пьяна.

— Да, убейте ведьму! Уничтожьте ковен! — Она принялась без конца повторять эти две фразы нараспев, превратив их в ритуальное песнопение. — Убейте ведьму! Убейте…

Энгстед слишком долго колебался, потом все же поднял нож высоко над головой. Именно его нерешительность дала мне возможность преодолеть последние четыре ярда, которые нас разделяли.

Я схватил его за запястье обеими руками и резко повернул. Он завопил от боли и выронил нож, рука у него бессильно повисла.

В тот момент, когда он выронил нож, я уперся каблуками в землю и использовал весь свой вес, чтобы оттащить его от Айрис, но неожиданное отсутствие сопротивления его руки лишило меня опоры, и я не удержался на ногах. Я свалился навзничь на какой-то низкорослый кустарник и запутался в нем.

Энгстед отпустил Айрис, нанес ей сильный удар по затылку, так что она упала лицом на землю, затем выхватил пистолет из кармана и направил его на меня:

— Поднимайтесь!

Он буквально выплюнул это слово.

Я с трудом выбрался из кустов и неуклюже встал на ноги. Нас разделяло максимум четыре фута, и я подумал, что он не сможет промазать, даже если будет стрелять с закрытыми глазами.

— Вы тупой ублюдок, Бейкер! — произнес он напряженным голосом. — Чего ради вы притащились сюда? Вам так хочется, чтобы вас убили?

— А я-то думал, — быстро ответил я, — что бы вы сделали, если бы я согласился сегодня днем поехать к вам домой, а затем с вами же отправиться к озеру?

— Я был уверен, что вы не окажетесь таким глупцом! — презрительно бросил он. — Мы не сомневались, что вы останетесь в доме. Иначе я высказал бы предположение, что они могут заманить Элайн в другое место и провести там празднование Черной мессы.

— Телефонный звонок среди ночи, тот самый таинственный «сигнал», который якобы выманил Элайн из постели и погнал ее к озеру, в действительности был вашим звонком. Вы сообщили ей, что я возвращаюсь пешком с вечеринки, чтобы она могла точно рассчитать начало своего представления?

— Если бы вы приехали назад с Айрис, все произошло бы чуть позже, — сказал он равнодушно. — Просто Элайн пришлось бы подольше кричать, чтобы вы успели проснуться.

— Прекратите пустые разговоры! — внезапно сказала Элайн. — Кончайте болтать. Надо спешить!

— Теперь мы успеем, — мрачно произнес Энгстед. — На расстоянии мили здесь нет ни одной души.

— Ты забываешь про миссис Робинс! — прошипела Элайн. — Если даже она остается в доме, нам необходимо туда возвратиться как можно быстрее после шума, который я тут подняла.

Свободная рука Энгстеда по привычке потянулась к сияющей лысине.

— Сейчас не время паниковать, моя любовь. — Это было сказано укоризненным тоном учителя, наказывающего любимую ученицу за какую-то провинность. — Малейшая ошибка теперь может оказаться роковой.

— Все эти поездки на уик-энды в Манхэттен, — произнес я, — предпринимались с единственной целью — подыскать кого-то вроде меня? Вам необходимо было заполучить независимого, так сказать, «объективного» свидетеля? С самого начала Элайн была бы подозреваемым номер один, потому что именно она унаследует деньги тети Сейры после смерти сестры?

— Вы должны быть одним из самых великих мыслителей, Ларри! Задумываясь о прошлом, вы соображаете совсем неплохо! — фыркнул Энгстед. — Разумеется, нам был не обходим независимый свидетель. Вы были для нас подарком судьбы. Элайн уже почти отчаялась найти подходящую кандидатуру. Очень многие жаждали провести с ней ночь-другую в комнате отеля, но вы были первым достаточно пьяным и достаточно тупым, чтобы отправиться с нею сюда. Элайн позвонила мне из отеля до того, как вы уехали. Мы знали, что Айрис не устоит перед желанием похитить первого мужчину, которого ее младшая сестра привезла с собой. Такого «унижения» со стороны Элайн она просто не выдержала бы. И конечно, она ни за что не оставила бы вас наедине с Элайн, отправившись на вечеринку к Вендоверу. Поэтому я принялся расписывать Айрис, какими голодными глазами вы смотрели на Труди Кирш, не сомневаясь, что ее отвратительный характер заставит ее выкинуть какую-нибудь злую шутку. Одновременно у меня была возможность потолковать с вами о «Вотерс-Мит», о людях, живущих там, о теориях тетушки Эммы относительно колдовства и проклятия, лежащего на озере и доме.

— Вы и правда здорово меня обработали, — признался я. — Какая жалость, что все ваши усилия пошли насмарку.

— О чем это вы болтаете? — спросил он.

— От мертвого независимого свидетеля мало толку, не так ли? — Я чувствовал, как капельки холодного пота стекают у меня по лбу, с таким трудом мне удавалось разговаривать легким доверительным тоном без надрыва и паники. — Единственное, что у вас осталось, это тетя Эмма. Но я сомневаюсь, чтобы полиция посчитала ее независимым или хотя бы надежным свидетелем.

— Последние пять минут я как раз обдумывала эту проблему, — заговорила резким голосом Элайн. — Тебе необходимо сейчас же отделаться от них обоих.

Лицо Энгстеда еще сильнее помрачнело.

— Айрис пыталась убить тебя, когда я пришел сюда, — произнес он сдавленным голосом. — Я схватил ее, и мы боролись за нож, оба упали на землю, она оказалась подо мной, нож вонзился при падении в нее. Это прекрасно! — Он проглотил слюну. — Но как я сумею объяснить, что после этого был вынужден застрелить Бейкера?

— Ты волновался по поводу возможных трагических событий, которые могли совершиться этой ночью. Поэтому ты сел в машину и уже свернул на грунтовую дорогу к дому, когда услышал крик. — Элайн удавалось говорить все это деловым тоном, не срываясь на крик. — Ты выскочил из машины и побежал сюда, увидел, что Айрис пытается убить меня, и так далее, а через пару минут после этого услышал, что кто-то сюда бежит. Было совсем темно. Ты не знал, кто бежит, и решил, что у Айрис наверняка есть сообщник, который спешит ей на помощь. Тут ты вспомнил, что у тебя в кармане лежит пистолет, и выхватил его. Бегущий человек быстро приближался, ты закричал, чтобы остановить его. Почти в тот же миг Бейкер поскользнулся и упал головой вперед. Я же, услышав треск сломанных ветвей почти рядом с собой, закричала диким голосом от ужаса, что было вполне естественно после того, как моя милая сестричка уже успела нанести мне ножом две раны. И тут сработал рефлекс. Бегущий человек не назвал себя, хотя ты требовал, чтобы он это сделал. Ты услышал мой вопль. Поэтому, естественно, решил, что это сообщник Айрис, который должен добить меня. — Она пожала плечами. — Разумеется, ты выстрелил туда, откуда исходил шум, думал, что это предупредит бегущего, что ты вооружен. Но у тебя просто не было времени все как следует продумать. Единственное, что ты точно знал, это то, что я уже ранена и что сейчас приближается кто-то еще с целью прикончить меня. Надо же было такому случиться, что ваш случайный выстрел, сделанный вслепую в темноте, убил Бейкера.

— Понятно… — Энгстед принялся с раздражением тереть себе лоб. — Ну а что сделает тетя Эмма?

— Кто станет слушать эту старую ненормальную дуру? — нетерпеливо спросила Элайн. — Она начнет бормотать свои сказки о том, что вся местность кишит ведьмами, в конце концов так изведет их «ковенами» и «Черной мессой», что они отправят ее в ближайшую психушку.

Луч света на мгновение заколебался.

— Еще один вопрос, Элайн. — Я очень старался, чтобы в тоне моего голоса звучало восхищение. — То, что вы вылепили глиняную куклу с розовыми волосами и поместили ее в блюдо с водой в шкафчике Айрис, было весьма хитро задуманным трюком. Но ведь не я должен был ее там обнаружить?

— Нет, конечно. Я планировала «чисто случайно» наткнуться на нее, когда мы будем в студии вместе с тетей Эммой, — ответила она. — Это окончательно убедило бы ее в том, что Айрис — глава ковена, явилось бы наглядным доказательством, что все те фантастические измышления, которыми я кормила ее последние несколько месяцев, являются чистой правдой. — Она быстро повернулась к Энгстеду. — Сделай же это немедленно! Это наш последний шанс. Через пару минут будет уже поздно!

Глава 12

— Все это необходимо тщательно обдумать. — Голос Энгстеда снова стал мрачным. — Полиция будет все придирчиво проверять. Они проверят расстояние с точностью до дюйма, вычислят траекторию пули, осмотрят каждую веточку, каждый сучок, дабы удостовериться, что они были обломаны в требуемом направлении.

— Как я понимаю, вы хотите, чтобы Айрис перевернулась на спину, дабы вы смогли пырнуть ее ножом в живот, Стив? — вежливо осведомился я. — А как быть со мной? Может быть, будет правдоподобнее, если полиция подумает, что я запутался в корнях и упал среди кустов, где-то подле Айрис? Как вы предпочитаете, чтобы я лег? Я думаю — беспорядочная стрельба в кромешной тьме на звук шагов и все такое? Пуля в голову покажется не слишком правдоподобной, согласны со мной? А не начать ли мне падать вперед, когда вы будете готовы к выстрелу? Можно потренироваться и выработать точную позицию, так чтобы при падении вы угодили мне точно в грудь.

— Будьте вы прокляты, Бейкер! Помолчите! — Он провел тыльной стороной руки по губам, и я заметил, что его трясет. — Все пропало, Элайн! — негромко произнес он через несколько минут. — Я не смогу этого сделать.

Тогда она перешла на другое место поближе к нему, свет фонаря падал прямо на нее. Волосы у нее были влажные, они плотно прилегали к голове, ночная рубашка была испачкана чуть ли не до колен, сами раны еще не затянулись и выглядели куда более опасными, чем были в действительности.

— Стив? — Она произнесла его имя шепотом. — Разве ты не помнишь, для чего ты все это делаешь? Ты позабыл, что я обещала выйти за тебя замуж ровно через год, считая с сегодняшнего дня, если ты мне поможешь? — Ее голубые глаза, казалось, стали огромными и греховно блестели. — Или тебе больше не хочется иметь молодую жену, мой любимый? — Она ласкала его своим голосом, в нем была такая живая страсть, против которой он не мог устоять. — Подумай, что ты потеряешь, дорогой, если ты не пожелаешь сейчас же покончить с ними.

Она отступила на шаг, ставя ноги как-то по-особому, как будто в каком-то экзотическом танце. По всей вероятности, она старалась отыскать такое место, где луч фонаря будет освещать все ее тело. Потом она нагнулась, ухватилась обеими руками за подол своего нейлонового одеяния и стянула его через голову.

Бедра у нее слегка извивались, обещая чувственные наслаждения, к которым она как будто призывала Энгстеда.

— Я думаю, ты не откажешься от этого, Стив? — Откинув голову назад, она рассмеялась каким-то особым гортанным смехом. — Если же нет, то я не сомневаюсь, что найдется множество мужчин помоложе, которые захотят меня. Так что решай, дорогой, и побыстрее!

Энгстед все понял. На его физиономии появилось то же застывшее выражение, которое я заметил в спальне Элайн, когда она принялась срывать с себя одежду. Глаза у него остекленели, губы были плотно сжаты, на лбу выступил пот.

Еще десять секунд демонстрации женской плоти, и, как я подумал, он, не колеблясь, убьет даже старенькую тетю Эмму в качестве оплаты за такое зрелище.

Я напряг мускулы, готовясь прыгнуть на него, моля Бога, чтобы его реакция оказалась замедленной, но тут вдруг темнота поглотила решительно все вокруг.

Это погас фонарь.

Даже в темноте я прекрасно знал, где находится Энгстед, потому что я готовился напасть на него.

Поэтому я прыгнул вперед, выставив правое плечо. Он приглушенно вскрикнул, когда я ударился о его грудную клетку, затем неожиданно исчез. После столкновения меня бросило назад, но я ухитрился сохранить равновесие, сообразив, что, очевидно, сбил его с ног. Тут уж было не до правил честного боя.

Я отвел назад правую ногу и ударил, надеясь не промахнуться. Нога угодила во что-то находящееся в паре футов передо мной. Мне показалось, что при этом я повредил все до единой связки в ноге.

Судя по хриплому крику, удар пришелся Энгстеду не по вкусу. Я быстро наклонился вперед, шаря перед собой руками, и таки наткнулся на его тело. Тогда я подпрыгнул вверх, поджав под себя ноги, так что, опустившись, угодил коленями ему в живот.

После этого он обмяк.

— Тетя Эмма! — закричал я во весь голос. — Зажгите фонарик!

В следующее мгновение луч фонаря снова прорезал темноту. Я оглянулся и обнаружил, что пистолет валяется футах в шести в стороне, полускрытый ветвями и сухими листьями.

Когда я потянулся за ним, резкий шипящий звук позади заставил меня быстро выпрямиться.

Пытаясь овладеть пистолетом, я совершенно упустил из вида нож. Сейчас Элайн держала его в правой руке, наклонившись над Энгстедом, а шипящий звук, настороживший меня, был не чем иным, как ее дыханием сквозь крепко сжатые зубы.

Глаза у нее стали абсолютно безумными, раздвинутые губы обнажили десна, придав ей сходство с рычащим зверем, из уголков губ по подбородку текли струйки пены.

Сверкнул нож, который Элайн высоко подняла над головой, затем она описала им дугу и наконец с силой погрузила по самую рукоятку в грудь Энгстеда.

Я снова потянулся за пистолетом, не спуская с нее глаз, пошарил позади себя рукой, ухватился за дуло и выпрямился, сжимая оружие в руке.

Она тоже стояла прямо, держа окровавленный нож в руке. Передвигалась она с невероятной скоростью. Только что она находилась возле тела Энгстеда, а в следующее мгновение оказалась уже подле Айрис, которая сидела на земле с выражением ужаса на лице…

Я сообразил, что она потеряла сознание от того удара по шее, который нанес ей Энгстед, свалив на землю.

Элайн ухватила несколько прядей белокурых волос сестры и сильно дернула их на себя, заставив Айрис подняться. Затем прижала кончик ножа к горлу девушки.

— Если вы только попытаетесь увязаться за нами, Бейкер, — твердо заявила она, — я прикончу ее у вас на глазах.

— Хорошо, я не двинусь с места!

— Я собираюсь взять машину Стива… — Ее глаза недоверчиво следили за мной. — Только сев в машину, я отпущу Айрис.

— Хорошо, — согласился я.

— Я вам не верю! Бросьте пистолет!

Я разжал пальцы, пистолет упал на землю.

Элайн стала отступать шаг за шагом, таща за собой Айрис, которая служила ей надежным щитом.

Тетя Эмма пронзительно закричала:

— Элайн!

— Попробуйте только выключить фонарь — я сразу же перережу глотку Айрис.

— Я не стану этого делать, обещаю! — Теперь голос тети Эммы стал каким-то нерешительным. — Я хочу сказать тебе, пожалуйста, не…

— Ох, заткнись ты, старая, выжившая из ума гусыня! — нетерпеливо крикнула Элайн. — Я не могу сосредоточиться, когда ты пристаешь ко мне со своими глупостями…

— Очень сожалею, Элайн! — Голос тети Эммы сделался обычным. — Теперь я вижу, что это не так уж и важно.

Она замолчала. Элайн успела отступить на полдесятка шагов, продолжая тащить Айрис, когда тетя Эмма почти весело закричала:

— Прощай, дорогая!

— Прощай, прощай! — насмешливо ответила Элайн и, сделав очередной шаг, внезапно исчезла.

Земля под ее ногами куда-то осыпалась. Она, теряя равновесие, взмахнула обеими руками, нож, сверкнув на мгновение, пропал где-то в темноте. Испуганный вопль Элайн прервался, заглушенный каким-то шуршащим звуком.

Освободившись от Элайн, Айрис упала на колени и осталась в этой позе. Луч фонаря затрепетал, затем заплясал гораздо ближе ко мне, так как тетя Эмма выбралась откуда-то из зарослей невысоких кустов.

— Я намеревалась предупредить ее, — сообщила она мне словоохотливо, — но после всех тех гадостей, которые она наговорила обо мне, я решила, что не стоит о ней беспокоиться.

— А что именно вы хотели ей сообщить? — спросил я осторожно.

— Что она направляется к одной из моих ловушек для ведьм. После того как бедную Сейру забрали силы тьмы, я соорудила их целых три. Или четыре? Что-то запуталась… Учтите, я соорудила их в тех местах, где они не могут представлять опасности для обычных людей. Только там, где, скорее всего, собираются ведьмы на свои игрища в стороне от проезжей дороги!

— Тетя Эмма, не одолжите ли вы мне на минуточку свой фонарь?

— Конечно, мистер Бейкер. — Она сунула его мне в руки. — Я буду очень польщена, если вы осмотрите мою ловушку. Я пойду вместе с вами.

Я остановился возле Айрис, которая все еще стояла на коленях с опущенной головой.

— Вы в порядке?

— Кажется, да. — Голос у нее был слабый и неуверенный. — Мне понадобится еще пара минут, Ларри. Я все еще не пришла в себя после такого потрясения.

— Понимаю.

Я осторожно стал пробираться вперед, сперва ощупывая землю, а уж потом делая шаг. Так я добрался до края ямы, представлявшей собой квадрат размером приблизительно три на три фута.

— Вы даже не представляете, сколько сил потребовалось, чтобы выкопать эту ловушку! — заявила тетя Эмма, стоявшая у меня за спиной. — Здесь в основном суглинок. Помимо этого были и другие проблемы. — Она сообщила мне доверительным шепотом: — Ведь если они уже были помазаны, то ловушка, естественно, их бы не удержала.

— Помазаны? — пробормотал я.

— Да, особой мазью. Именно она придает им необходимую силу для полета… Я много об этом думала, пока не нашла выход из положения. Птица со сломанным крылом не может лететь, верно?

— Да, не может.

— Тогда я сообразила, что этот же принцип распространяется и на ведьм. — Это было заявлено со скромной гордостью. — И поэтому я сбросила на дно ямы множество камней с острыми краями.

Я осторожно наклонился над ямой и осветил ее фонарем. Она была глубиной футов в семь.

Падая, Элайн споткнулась и полетела головой вниз. Я хорошо видел острые края огромного обломка скалы, о котором упоминала тетя Эмма. Она, несомненно, ударилась головой об него и свернула шею.

— Вы приготовили хорошую ловушку для ведьм, тетя Эмма! — воскликнул я, поспешно отворачиваясь от кошмарного зрелища.

— Да? Но пока в нее еще не попалась ни одна?

— Пока еще нет.

Я осторожно повернул ее спиной к яме и махнул по направлению к дому.

— Как вы считаете, вы найдете дорогу назад одна? Мне надо помочь Айрис.

— В этих местах я могу ходить с закрытыми глазами, молодой человек! — ответила она насмешливо. — Мне тут знаком каждый кустик, каждая травинка. Но надо признать, что вы были со мной исключительно вежливы. В ближайшие дни, когда у вас найдется свободное время, вы должны приехать ко мне в гости. — Она зашагала прочь от ямы. — Я бы очень хотела, чтобы вы познакомились с моими племянницами. Обе они очаровательные девушки. Старшая Айрис настоящая красотка, иначе не скажешь. К несчастью, у нее вспыльчивый характер, часто бывают припадки ярости. Зато младшая, Элайн… — Ее голос затихал по мере того, как она стала быстро подниматься по склону к тропинке, ведущей к дому. — Она прелесть! Такая юная и очаровательная с добрым сердцем и голубиной кротостью.

Я положил фонарь на землю, затем подошел к Айрис и помог подняться на ноги.

— Я обо что-то ударилась, когда Стив толкнул меня на землю, — пояснила она все еще дрожащим голосом. — Наверное, из-за этого я потеряла сознание, потому что после ничего не помню вплоть до того момента, как загорелся фонарь, а Элайн схватила нож…

Она задрожала и разразилась громкими рыданиями.

— Вы ничего не могли сделать, — заговорил я через пару минут после того, как ей удалось взять себя в руки. — Это, как говорит миссис Робинс, порча, скрытая болезнь в каждом поколении вашей семьи.

— Вот почему я испытывала к вам такую сильную неприязнь сегодня утром, Ларри. Ведь я никогда не осмеливалась признаться даже себе, что по временам Элайн вела себя очень странно. Я приписывала все это влиянию тети Эммы, нелепые мысли о ведьмах и все прочее. А как вы сюда попали, все пошло кувырком. И я обвиняла во всем вас одного. Неожиданно все начали волноваться из-за того, что моя младшая сестра теряет рассудок. Мне же казалось, что они как бы толкают ее на это, внушают, что она больна… — С несчастным видом она покачала головой. — Если бы я только могла предположить, что она превратится в маньяка, одержимого мыслью об убийстве! Нет, я никогда не заходила так далеко в своих сомнениях… А она, должно быть, стала вынашивать планы моего убийства с первого же дня, как мы перебрались в этот дом после смерти тети Сейры. Даже думать об этом невыносимо!

— Вот старайтесь и не думать об этом! По сути дела, Элайн не была в этом виновата, возможно, это страшное заболевание было в ней еще до появления на свет!

— Ларри! — Она тяжело повисла на моей руке, и мы медленно стали подниматься к дому. — Может быть, отчасти это моя вина. Вернее сказать, ошибка. Если бы у меня хватило силы духа посмотреть правде в глаза! Отвести Элайн к опытному психиатру, позаботиться о том, чтобы она попала в хорошее лечебное заведение. Даже… — На секунду голос у нее прервался. — Даже иметь мужество поместить ее в психиатрическую больницу, если бы они это посоветовали. Ведь тогда бы она сама и Стив остались бы живы.

— Завтра в каком-нибудь месте какой-нибудь весьма симпатичный человек, скажем, сорокалетний клерк, отец пятерых детей, который за свою жизнь и мухи не обидел, будет обсчитан в кондитерской. А когда он пожалуется владельцу, тот нагрубит ему. И вот клерк через пару часов и подсунет динамит под двери кондитерской, раздастся взрыв, погибнут несколько невинных женщин и детишек, которые имели несчастье там находиться. А владелец кондитерской, по воле судьбы, не получит даже царапины. Как вы думаете, будет ли он мучить себя угрызениями совести из-за гибели этих людей? Нет, конечно. Разве он мог предположить, к чему приведет его недостаточно вежливая беседа с покупателем. Как говорит пословица: знать бы, где упасть, там соломку бы подложить…

— Наверное, вы правы, Ларри.

По ее голосу было ясно, что я ее не убедил, возможно, она никогда не успокоится, но самое главное, как я считал, чтобы чувство вины не искалечило ей всю жизнь.

Миссис Робинс пришла в ужас, увидев лицо Айрис.

Но Айрис заявила, что она в состоянии о себе позаботиться, и поднялась наверх принять ванну и переодеться.

— Я кое-что узнала от Эммы, — заговорила экономка, убедившись, что Айрис благополучно добралась до своей комнаты. — Но в том бессмысленном вздоре, который она несла, было трудно разобраться. Отвратительный Энгстед умер, заявила она, а вы с Айрис счастливо отделались. Тогда я поинтересовалась, где Элайн, и ненормальная старуха ответила, что до завтрашнего дня она не вернется из Нью-Йорка.

Я изложил ей главное из того, что разыгралось на берегу озера. Она молча слушала меня, выражение ее лица было суровым, но едва ли она была расстроена.

— Я знала, что у нее эта порча… — Она вздохнула. — Айрис ничего не замечала, потому что не хотела видеть правду. Вы вызовете полицию, мистер Бейкер?

— Пока еще нет. Давайте пройдем на кухню, выпьем кофе и внесем ясность еще в некоторые моменты.

Она слегка приподняла брови, но сразу же направилась туда.

— Садитесь. — Она кивком указала на табурет, стоящий возле стола. — Я приготовлю кофе, пока вы скажете, что вас тревожит.

Я потер себе виски, но боль не проходила.

— Элайн воображала, что она использует тетю Эмму, безобидную старую даму, у которой имеется небольшой сдвиг по фазе, в качестве невольного соучастника своих планов. Я в этом не совсем уверен. Элайн сегодня ночью превратилась в маньяка, но ведь она начала с более или менее логичного мотива, пожелав убить сестру. Айрис старше ее лет на пять; мужчины ухаживали за ней, а она принимала их ухаживания. Элайн всегда болезненно воспринимала вспышки гнева Айрис и ее ядовитые замечания. Деньги по завещанию получила Айрис, так что Элайн они могли достаться только в том случае, если бы Айрис умерла раньше ее.

— Завещание Сейры было составлено именно так. — Миссис Робинс принесла две чашки кофе, поставила их на стол и села напротив меня. — Хотя она мне ничего такого не говорила, но я-то предполагаю, что Сейра подозревала порчу у Элайн.

— Далее. Энгстед, как вам известно, в молодости был женат на немолодой особе, и это было настоящей бедой. Это был озлобленный, неудовлетворенный человек, далеко не первой молодости, с единственным желанием иметь молодую жену. Вы меня понимаете? Он был отличным партнером для Элайн, потому что ей нужно было обещать ему всего одну вещь: саму себя. В надежде получить в жены молоденькую девушку Энгстед, не задумываясь, поубивал бы всех жителей вокруг.

— Вы говорите о непристойных вещах, мистер Бейкер, — фыркнула экономка, — но мне понятна ваша мысль.

— Каким образом удалось Элайн, совершенно неопытной, отыскать такого человека, как Энгстед, за два месяца после вашего переезда сюда, в эти места? Мне это представляется неразрешимой загадкой.

— Когда Сейра была жива, мистер Энгстед к нам частенько заезжал, — ответила она совершенно спокойно. — Большую часть времени он гулял с Элайн в лесу или вокруг озера и…

— Это был первый пункт, — сказал я. — Теперь второй пункт. Элайн и тете Эмме была выгодна смерть Айрис. Если бы Айрис не стало, вы бы почти наверняка не захотели остаться в доме, а если бы все же остались, они вдвоем создали бы для вас такую невыносимую обстановку, что вы просто не выдержали бы. Тут остались бы лишь тетя Эмма и ее младшая племянница. Третий пункт: тетя Эмма собиралась предупредить Элайн о ловушке, в которую та попала бы, пятясь от нас в ее сторону, но когда Элайн нелестно отозвалась о ней, та передумала. Даже крикнула ей: «Прощай, дорогая!» — за секунду до того, как Элайн свалилась в яму. Самое же примечательное, что после этого милейшая тетя Эмма сразу же стала такой рассеянной, что начисто позабыла о том, что случилось. — Я глубоко вздохнул. — Четвертый пункт. Эмма не знала содержание завещания своей сестры, не так ли?

Миссис Робинс покачала головой:

— Нет, конечно. Она не могла ничего знать.

— Я считаю, что это было ошибкой со стороны вашей хозяйки.

Она замерла и довольно долго сидела совершенно неподвижно, а ее темные глаза смотрели удивленно.

— Я часто поражалась, — прошептала она, — как это у больной Сейры хватило сил без посторонней помощи добраться до озера?

— Зато это было сущим пустяком для особы, которая способна выкопать яму глубиной в семь футов в твердой почве! — заверил я ее. Экономка несколько раз кивнула. — И что же произошло? Конечно, тетя Эмма «чисто случайно» нашла тело и тут же обвинила в смерти сестры темные силы. Я бы ни капли не удивился, если бы прямо сейчас она пролетела мимо этого окна на помеле!

— Что же можно предпринять, мистер Бейкер?

— Необходимо убедить Айрис немедленно поместить дражайшую тетю Эмму в надлежащее лечебное заведение! — твердо заявил я. — Я не сомневаюсь, что полученное состояние даст Айрис возможность содержать старую тетю в хорошем частном санатории, где ей будет обеспечен уход и забота.

— Можете не сомневаться, что этого я добьюсь! — Она упрямо поджала губы. — Я вам очень признательна за этот разговор, мистер Бейкер.

— Просто я считаю, что Айрис заслужила передышку. И вы тоже. Редкая женщина стала бы вот так хранить семейную тайну ради любимого человека!

Какое-то ужасное мгновение мне казалось, что у миссис Робинс начался сердечный приступ: ее нижняя губа изогнулась под совершенно немыслимым углом, лицо все перекосилось. Лишь секунд через пять я сообразил, что она улыбается.

— Вы скоро приедете к нам снова… — не то спросила, не то провозгласила она.

— Если меня пригласят.

— Безусловно! Сегодня же…