Весь Браун Картер в одном томе

Глава 1

Ночь нависла над заросшей кустарником местностью, подобно гигантской хищной птице. Замок мрачно вырисовывался на фоне испещренного молниями неба. Единственный слабый огонек виднелся в маленьком окошке наверху, где леди Синтия в полном одиночестве боролась со страхом. Леди являла собой поблекшую блондинку в полупрозрачном белом пеньюаре, сквозь который просвечивала пухлая грудь, еще очень соблазнительная.

Неожиданно послышался едва уловимый шелест крыльев. В искусно подкрашенных глазах леди Синтии отразился ужас, однако какая-то неведомая сила влекла ее к открытому окну. Звук усиливался. Женщина прижала руки к груди и беспомощно закатила глаза. За окном показалась гигантская летучая мышь. Ослепительная вспышка на мгновение поглотила всю картину, и летучая мышь исчезла. Бледнолицый темноволосый человек в длинном черном плаще стоял у окна.

— Вы! — ахнула леди, невольно отступая в глубь комнаты.

— Любовь моя! — произнес бледнолицый низким, леденящим кровь голосом. — Даже из могилы я слышал твой призыв. Идем! — Он шагнул к ней, широко раскинув руки. — Одно объятие — и мы будем вместе навсегда!

— Нет, нет! — Она застонала и отшатнулась. — Я скорее умру, чем соглашусь на это!

— Ну, идем же! — Он прикрыл веки и улыбнулся, демонстрируя редкостную коллекцию клыков. — Всего один поцелуй в шею, и…

В отчаянии она рванулась к двери, но когти впились ей в плечо. Внезапный звук рвущейся ткани — и ее пеньюар тонким ажуром повис на его когтях. Леди Синтия предстала перед ним во всем своем великолепии: бюстгальтере без бретелек, едва поддерживавшем ее волнующую грудь, и полосатом поясе-трусиках.

— Вы мерзкий сексуальный маньяк! — воскликнула она. — Только попробуйте посягнуть на честь невинной девушки!

Она сжала правую руку в кулак, готовясь нанести удар, но экран погас прежде, чем я успел убедиться, насколько она преуспела в своем намерении.

Борис Сливка выключил проектор и зажег свет.

— Ты видишь? — Голос его звучал мрачнее обычного.

— «Сливка и Бейкер», — проворчал я. — Автор плюс продюсер, величайшая комедийная бригада телевидения! Скажи, каким образом мы оказались причастными к этому сериалу ужасов?

— Сейчас объясню, — невозмутимо пообещал Сливка. — Наш грандиозный план зарубежной комедийной серии с треском провалился, верно? А теперь скажи, как это мог расценить спонсор?

— Ясно, он перекинулся на ужасы, — буркнул я. — Но я все еще не понимаю…

— Скажу еще кое-что, — продолжал Борис. — В кинобизнесе имена Сливки и Бейкера смешали с грязью. С грязью! — Он возмущенно рассмеялся. — Точнее сказать, с помоями. В течение трех месяцев люди сворачивали в сторону, когда видели, что мы идем навстречу. Затем наш бесстрашный агент Селма Братен отыскала этого Карлтона с его сериалом ужасов. У него водились деньжата, более того, ему требовалась бригада продюсер — автор, и, главное, он ничего не слышал о том, что случилось с нами прошлой осенью.

— Кто создал эту истеричную белиберду, которую мы только что смотрели?

— Бывшая бригада продюсер — автор, которая работала у него. — Борис улыбнулся. — Вот почему они там больше не работают.

— Понятно, — кивнул я. — Ну а как насчет леди Синтии и актера типа Дракулы? Надеюсь, они тоже в прошедшем времени?

— Леди Синтия — да. — Он легко вздохнул. — А вот Дракула остается. Его имя — Найджел Карлтон. Надо еще что-либо добавлять?

— Достаточно. Дай-ка я попробую сам во всем разобраться. Тип, который выкладывает деньги, зовется Робертом Карлтоном. И по странному стечению обстоятельств актер, приглашенный на роль Дракулы, носит ту же фамилию. Его сын?

— Братец!

Хорошо знакомое мне безмятежно-спокойное выражение святого Бернарда появилось на физиономии Бориса.

— Такова жизнь, мой друг. Актер типа Дракулы фигурирует в каждой серии.

— Удар леди достиг цели?

— Точно по клыкам! — Борис даже просиял от приятного воспоминания. — Вот почему леди Синтии нет больше с нами.

— Таким образом, мы лишены возможности отделаться от вампира. — Я закурил сигарету и задумался. — Ладно. Куда будем двигаться дальше?

Борис взглянул на часы:

— Через час совещание с Робертом Карлтоном на Уордор-стрит.

— Где это, черт побери?

— Ты ведь впервые в Лондоне, Ларри, я и забыл. Эта улица — центр английской киноиндустрии. У Карлтона там офис.

— Надеюсь, он не ждет от нас пяти первых рукописей?

— Кто его знает, чего он ждет? — Борис слегка пожал плечами. — Единственное, что мне известно, — это что Карлтон большой энтузиаст. Может быть, он уже разыскал новую леди Синтию.

— Хотелось бы надеяться, что она будет отличаться от прежней, — содрогнулся я. — Вряд ли я смогу выдержать еще одну красотку в полосатом поясе-трусах!

Мы погрузились в примитивную повозку на колесах, которую в Англии до сих пор именуют кебом. Была середина июня, мой второй день знакомства с английским летом, и, надо сказать, с того момента, как я покинул аэропорт, дождь так и не прекращался. Борис торчал здесь уже неделю и поднаторел в английских фразочках типа «Я вам так благодарен», произносимых, как он свято верил, с чисто английским выговором, хотя в действительности это был все тот же американский с типично русским акцентом, только звучащий здесь еще нелепее, чем в родном Лос-Анджелесе.

Офис «Карлтон энтерпрайз лимитед» находился на четвертом этаже довольно обветшалого здания, которое выглядело бы мрачным даже при ярком солнечном свете. Откровенно говоря, оно не произвело на меня особого впечатления. Но, как объяснял Борис, когда мы поднимались по лестнице (в здании не было лифта), мы не имели возможности особенно привередничать до тех пор, пока нам не швырнут в физиономию чеки, подписанные Карлтоном, а этого еще не случилось.

В приемной нас встретила плоскогрудая секретарша в очках причудливой формы. Казалось, что у нее воспалены лобные пазухи, настолько хмуро она выглядела. Секретарша превосходно вписывалась в общее оформление офиса, выдержанное в тускло-коричневых тонах. Ее голос прозвучал так, будто наступил день Страшного Суда. Возможно, по этой причине она сразу же скрылась в кабинете босса и через минуту вернулась в сопровождении странного типа, который набросился на нас с сияющей улыбкой.

— Хэлло, Сливка! — И этот тип неистово затряс руку Борису, как будто тому лишь вчера удалось удрать из охваченной революцией России.

— Ах!

Отпустив Бориса, он принялся за мою руку:

— Так это вторая половина дуэта, э? Сочинитель, э? Рад познакомиться, мой дорогой друг! Приветствую вас на борту нашего судна, как выражаются парни в Управлении.

Я с открытым ртом уставился на Бориса, тот медленно откашлялся.

— Это Роберт Карлтон, Ларри, наш… э-э… хозяин.

— Очень, очень рад!

Роберт Карлтон нехотя выпустил мою руку, которую явно намеревался разорвать.

— Не могу передать, как меня воодушевляет мысль, что я сотрудничаю с первоклассными американскими продюсером и писателем. Это вселяет в меня уверенность в успехе, столь нам необходимую, не так ли?

Я еще раз взглянул на него, чтобы удостовериться, что он не шутит. Он стоял улыбаясь во весь рот, как будто я был ниспослан Небом в ответ на его мольбы. Человек лет сорока — сорока пяти, определил я, почти лысый, оставшиеся пряди черных волос аккуратно зачесаны, прикрывая розовый блестящий череп. В ярко-синих глазах пляшут бесенята. Одет в двубортный пиджак с широкими лацканами (расцветка — шоколадные полосы) и голубую рубашку с пристегнутым белым воротничком (по всей вероятности, к ней полагался галстук). Пара ботинок с ободранными мысками довершала общую картину.

— Ну, — весело заявил он, — думаю, нам лучше войти в кабинет. Вас уже давно ждут.

— Кто? — громко спросил Борис.

— Остальные члены съемочной группы.

Он снова сверкнул зубами, и они показались мне достаточно белыми, достаточно крепкими и достаточно острыми, чтобы одним разом перегрызть Борису сонную артерию.

— Вы с Бейкером — главные фигуры, как вы понимаете.

— Главные фигуры? — очень осторожно переспросил Борис.

— Вперед, мой дорогой!

Роберт Карлтон положил руку на плечо Борису и силой увлек его к двери кабинета.

— Через минуту я познакомлю вас с ними. Но, — он понизил голос до доверительного шепота, — думаю, что я приготовил для вас парочку приятных сюрпризов. — Другой рукой он нащупал мое плечо и потащил вперед: — И вы тоже, мой дорогой сочинитель!

Кабинет Карлтона был оформлен в тех же тускло-коричневых тонах, что и приемная. Вся обстановка состояла из прожженного сигаретами письменного стола, стула, кушетки на чугунных ножках, прогнувшейся не то от чрезмерного использования, не то просто от времени, и четырех бесформенных кресел времен широкого распространения ночлежек.

На нас уставились три пары глаз. Обладателя одной из них, дракулообразного типа, я узнал сразу же по клипу, который мы просматривали с Борисом. В реальной жизни он ни капельки не отличался от созданного им образа. Высокий худощавый малый с лоснящимися черными волосами, зачесанными назад, и мертвенно-бледной физиономией. На мгновение у меня мелькнула жуткая мысль, что сейчас он улыбнется и продемонстрирует нам полный рот клыков.

Второму мужчине было около тридцати, одет он был без всяких претензий, в общепринятом английском деловом стиле: твидовый костюм и рубашка из клетчатой шотландки. Его можно было назвать привлекательным — мечтательные карие глаза, длинные каштановые волосы и небольшие усики. Звали его Хью Уикс-Джонсом, сам он произносил эту комбинацию «Викс-Джонс», что значительно упрощало дело.

Третьим обитателем комнаты оказалась женщина; она сидела на ветхой кушетке, продуманно скрестив очаровательные ножки, так чтобы не остались незамеченными округлые коленки и соблазнительный изгиб бедра. Это была блондинка типа «сорванец»: челка до самых бровей и совершенно прямые волосы, спускающиеся на плечи, черные, умудренные опытом глаза, короткий вздернутый нос, широкий рот, пухлые чувственные губы. На ней было синее в белый горошек платье с белым кружевным воротничком вокруг глубокого выреза, открывающего ложбинку между крепкими округлыми грудями; ноги в белых ажурных чулках составляли резкий контраст с туфельками из мягкой красной кожи.

Дом — это место, где находится твое сердце, сказал поэт. В этот миг я почувствовал, что попал домой.

— А это Пенни Поттер, — с улыбкой сообщил нам Роберт Карлтон. — Пенни — актриса, подающая большие надежды, и не могу вам передать, как я счастлив, что уговорил ее участвовать в нашем сериале.

Подающая надежды актриса широко улыбнулась, предоставив нам возможность оценить ее мелкие, белые, ровные зубки.

— Хэлло, — сказала она голосом, представляющим нечто среднее между вздохом и тем звуком, который возникает при полоскании горла.

— Ну… — Роберт Карлтон обошел вокруг письменного стола и осторожно опустился на стул. — Теперь, когда мы познакомились, разрешите сообщить вам поразительную новость. — Он с минуту помолчал, чтобы усилить драматическое воздействие. — Наш дорогой Хью Викс-Джонс любезно позволил нам использовать его собственный дом для продолжения съемок сериала. Разве это не великолепно?

— Он живет на телестудии? — вежливо осведомился Борис.

— Ох, послушайте! — Викс-Джонс рассмеялся нервным, дребезжащим смехом, сильно смахивающим на кудахтанье: — Остроумно, не правда ли?

— Пожалуйста, Хью! — Роберт Карлтон поднял руку и снисходительно улыбнулся. — Вы не должны придираться к нашим… э-э… американским родственникам. Я все объясню. — Он повернулся и внимательно посмотрел на нас. — Понимаете, с самого начала, когда я задумал этот потрясающий сериал ужасов, меня волновали натурные съемки. Я хочу сказать, мы едва ли могли себе позволить отправиться на Балканы, дабы создать в фильмах подлинную атмосферу Трансильвании, а Англия так чертовски мала, если задуматься. Павильонные съемки можно сделать в любой студии, разумеется, но вот натурные… В конце концов, это сериал ужасов, «Кровь вампира» и все такое прочее. Но, на наше счастье, Хью унаследовал именно такой дом, который нам необходим!

— Вы имеете в виду, что его предки были вампирами? — спросил я напрямик.

Пенни Поттер издала злобный смешок:

— Не сомневайтесь, они высасывали кровь из крестьян, но не тем способом, что вы воображаете!

Роберт Карлтон с неодобрением воззрился на нее, затем тихонько кашлянул.

— У нашей очаровательной Пенни такое своеобразное чувство юмора! — пробормотал он. — Нет, наследственное жилище Хью — старинный замок на побережье в Суссексе. Там именно та атмосфера, которая нам нужна. Построен в тринадцатом веке, обнесен, как полагается, рвом, есть там и полуразвалившаяся башня и тому подобное. Самое же замечательное, что замок сооружен на собственных двадцати акрах земли, так что мы сможем там работать, не опасаясь, что нас кто-то потревожит.

— Ну что же, звучит заманчиво, — осторожно произнес Борис, — но не совершаем ли мы ошибку и не впадаем ли в примитивизм, начав в первую очередь думать о внешнем оформлении, когда еще не определена даже основная сюжетная линия и не сделаны пробные съемки?

— Вы абсолютно правы, мой дорогой Сливка, — одобрительно заулыбался Роберт Карлтон. — Но моя идея заключается в следующем: может быть, мы проведем, так сказать, предварительную разведку, все увидим собственными глазами, прожив неделю в доме Хью, в качестве его гостей разумеется, после чего мы все проникнемся той атмосферой, ну и приступим к планомерной работе. Ваш коллега (пришла моя очередь получить в подарок сияющую улыбку) сможет определить сюжетную линию, учитывая особенности окружающей обстановки. Наши звезды также сумеют адаптироваться к тамошней атмосфере. Мне этот план представляется вполне разумным, разве вы со мной не согласны?

— Лично я полностью согласен, — заявил Найджел Карлтон своим замогильным голосом. — Для актера атмосфера — это все!

Пенни Поттер уставилась на Викс-Джонса холодным, оценивающим взглядом.

— Мне доводилось останавливаться в подобных очаровательных исторических развалюхах, — сказала она без всякого энтузиазма. — Как там обстоит дело с водопроводом?

— Не волнуйтесь, все на современном уровне, — быстро ответил он. — Мы поселим вас в восточном крыле, его отделали только в прошлом году. Вполне комфортабельные помещения с ванными комнатами и всем прочим.

— Центральное отопление? — насмешливо осведомилась она.

— Моя дорогая девочка, — хохотнул Роберт Карлтон, — сейчас ведь лето.

— Английское лето! — отпарировала Пенни. — Центральное отопление?

— Не совсем, — неуверенно пробормотал Викс-Джонс. — Но старина Фартингейл по первому вашему слову затопит камин.

— Надеюсь. В противном случае я немедленно уеду в Лондон. — Она вызывающе закинула ногу на ногу, и мне удалось заметить мелькнувшие огненно-красные подвязки.

— Ну что же, таким образом, все решено, — радостно подвел итог Карлтон. — Теперь поговорим о самой поездке.

— Я считаю, что следует упомянуть еще об одной вещи, Роберт, — проговорил Хью Викс-Джонс с вымученной улыбкой. — Условия договора об аренде.

— Ах да! — Карлтон энергично затряс головой. — Это не должно никого беспокоить, не так ли? — Он распределил свою сияющую улыбку поровну всем присутствующим. — Дело в том, что в замке живут сестра Хью и дядюшка. Но они не будут с нами сталкиваться, точно так же как и мы не будем им мешать…

— Моя сестра Имоджен, — физиономия Викс-Джонса приобрела свекольную окраску, — на самом деле очаровательная девушка, но у нее имеются — как бы это выразиться? — прочно укоренившиеся взгляды на многие вещи. Она не одобряет телевидения… большую часть всех этих современных вещей, верите ли? Я хочу сказать, она — само очарование; но будет лучше, если вы в ее присутствии не станете распространяться о своей работе, если вы не возражаете. — Он с трудом проглотил комок в горле, кадык его при этом заходил ходуном. — Милейший дядя Сайлас с некоторыми странностями, на самом же деле он удивительный старик. Конечно, он немного эксцентричен, но самое правильное — просто не замечать его, мне кажется.

— Вы хотите сказать, что он ненормальный? — спросила Пенни Поттер.

— Боже упаси, нет! — Ее вопрос привел его в ужас. — Все дело в том, что он никуда не уезжал из имения после того, как вернулся с войны в 1919 году, ну и стал самым настоящим отшельником.

— Уверен, что никаких проблем не возникнет! — Роберт Карлтон энергично потер ладони, видимо желая показать, что подобная возможность вообще им устранена. — Мы все будем заняты по горло работой, верно? Так что вернемся к вопросу о транспорте. Что вы скажете, Найджел?

Дракулообразный тип задумался секунд на десять, затем заявил:

— Думаю, что я решу эту проблему самостоятельно. — И, подумав еще с минуту, глубокомысленно изрек: — Да, поездка в одиночестве должна оказать благотворное влияние. Актеру необходимо общаться с самим собой, со своим искусством, вы же понимаете?

— Конечно, конечно! — закивал головой Роберт. — В таком случае я могу подвезти Бейкера и Сливку?

— Борису это придется по вкусу! — быстро вмешался я. — Но я арендовал машину и хочу вести ее сам. — Мой взгляд с надеждой скользнул по белокурой бестии, сидевшей на покосившейся кушетке против меня. — Разрешите мне отвезти вас туда, мисс Поттер?

— Я никогда и никому не доверяю руль своей машины! — решительно заявила она. — Тем более ненормальным американцам, которые почему-то изволят ездить не по той стороне дороги.

— Ах так? — пробормотал я придушенным голосом.

Ее глаза медленно ощупали меня с ног до головы, затем передали данные в особый женский компьютер, спрятанный в ее черепе.

— Я не против подвезти вас, если вы заплатите за горючее, ужин и все прочее.

— Прекрасно, договорились! — обрадовался я.

— Где вы остановились?

— В «Лондон-Хилтон».

— Очень рада. — Она божественно улыбнулась. — Если бы вы остановились в «Кейро-Хилтон», мне пришлось бы сделать огромный крюк, не так ли?

Она вновь перекинула ногу на ногу (сверкнули белые ажурные чулки, розовато-кремовая кожа бедра и огненно-красные подвязки) и задумалась.

— Трейдер-Викс, двенадцать тридцать, — наконец заговорила она. — Мы там поездим…

— Должен вас предупредить, Бейкер, — хохотнул Роберт Карлтон, — вам дешевле обойдется взять напрокат «ролле» с шофером, чем позволить Пенни отвезти вас туда. Даже миллионеры бледнеют, когда она предлагает им оказать подобную услугу, они-то понижают, во что это им влетит!

— Ну, — блондинка беспечно пожала плечами, — девушка должна думать о себе, учитывая нынешнюю дороговизну, не так ли? И в конце концов, для чего существуют мужчины?

Поскольку мне предстояло провести целую неделю под одной крышей с Пенни Поттер, я надеялся, что у меня будет достаточно времени, чтобы ответить на столь наивный вопрос.

Глава 2

Маленький смертоносный реактивный снаряд был закамуфлирован под спортивную машину цвета алой крови, и я даже подумал, замысел ли это изготовителей или же окраска — более позднее приобретение — является не чем иным, как кровью недостаточно проворных пешеходов, которым не удалось избежать колес этой современной гильотины. Мы мчались с умопомрачительной скоростью по узкой петляющей дороге, обсаженной деревьями; каким-то чудом не столкнувшись с грузовиком на перекрестке, под ужасающий визг тормозов мы остановились перед невысоким белым зданием.

— Ах! — Пенни довольно посмотрела на меня: — Нам повезло, Ларри, — трактир.

К тому времени я чувствовал себя таким же опустошенным, как и мой бумажник. Ленч в отеле стоил мне целого состояния, а вся поездка представляла собой череду остановок: то требовался бензин, то ей приглянулась какая-то идиотская античная маска, то на глаза попалось нечто, стоящее больших денег — моих, разумеется.

Что такое «трактир», я уже уразумел на собственной шкуре (или кошельке), ибо в каждом «трактире» находилось невероятное количество баров, сами же «трактиры» были расположены вдоль дороги самое большее через каждую сотню ярдов, а то и чаще.

— Послушай, Пенни, — простонал я с тихим отчаянием. — Уже девять вечера, а сколько мы всего уже выпили — не пересчитать. Почему бы нам…

— Понимаешь ли ты, — надулась она, — что мы потеряли дорогу!

— Нет, не понимаю!

— Ну как мы выясним, куда ехать, если не спросим здесь?

— Ладно.

Я подумал, что уже столько потерял, что новая потеря ничего не изменит.

Мы вылезли из машины и зашли в бар с низким потолком. Парень, распоряжающийся за стойкой, и двое местных обитателей, потягивающих пиво, с отвисшими от изумления челюстями довольно долго рассматривали Пенни. Меня это не удивило — на Пенни, экипированную для автомобильной поездки, стоило посмотреть! Светлые волосы разметало ветром, надо лбом громадные очки от солнца, декольте черного топа смело открывало все ее округлые прелести, а черные в белую полоску брюки были настолько узкими, что ни о каких трусиках под ними и думать не приходилось!

Опыт совместной поездки показал, что для Пенни следует заказать двойной скотч, ну а себе, разумеется, одинарный. Я перестал требовать лед, отъехав на пятнадцать миль от Лондона, поскольку в этих местах слово «холодильник» определенно никому не было известно. Обслуживающий нас парень так и не сумел отвести глаз от потрясающего декольте Пенни, а его моржовые усы даже слегка обвисли.

— Ну, — подняла бокал моя блондинка, — ура!

— С чего бы это? — ворчливо осведомился я.

— Мы, должно быть, совсем уже близки к цели! — Она взглянула на моржовые усы. — Далеко ли еще до моря?

Он ответил на каком-то тарабарском наречии, но я все же сообразил, что это означало «около пяти миль».

— Вот, пожалуйста! — Пенни с надеждой посмотрела на меня. — А это должно находиться где-то между местечком, где мы находимся, и морем, не так ли?

— Откуда мне знать, а вдруг он торчит где-то на острове?

Она пару секунд неодобрительно взирала на меня, затем отвернулась и одарила восхитительной улыбкой моржовые усы.

— Мы заблудились! — произнесла она.

Он медленно кивнул:

— Я с самого начала решил, что вы женщина с Луны.

Эти слова были сказаны так неразборчиво, что я не совсем понял, что он имел в виду.

— Я сбилась с пути! — почему-то рассердилась Пенни. — Неужели непонятно вам, сельский дурачок!

— Сообщи ему название места, куда мы едем, — попросил я Пенни, — в противном случае мы застрянем здесь на всю ночь.

— Вы не можете здесь оставаться! — заволновались моржовые усы. — Я не сдаю комнаты…

— Никак не могу припомнить это проклятое название!

Пенни укоризненно посмотрела на меня, как будто я был в чем-то виноват, потом снова сосредоточила внимание на моржовых усах:

— Оно должно находиться где-то поблизости. Владельца зовут Викс-Джонс.

Моржовые усы сильно вздрогнули, карие глаза только что не выскочили из орбит. Он посмотрел на двух других посетителей бара и произнес дрожащим голосом:

— Вы слышали?

Они оба одновременно попятились с перепуганным видом, один из них быстро перекрестился левой рукой и ткнул ею в нас, будто пырнул ножом.

— Это, должно быть, Деревня Идиотов! — фыркнул я. — Давай-ка уберемся отсюда, пока мы окончательно не свихнулись.

— Они, очевидно, знают то место, о котором я говорю, — заупрямилась Пенни, направив указательный палец в грудь бармена. Тот в ужасе отшатнулся. — Как называется то место и где оно находится?

— Это, должно быть, Страшная Мыза… — Он задрожал. — Поезжайте по этой дороге, через две мили поверните налево и там увидите замок. — Глаза у него закатились, как у истеричной дамы. — Вы его не прозеваете. Он неподвижно возвышается на фоне звезд… — напыщенно продекламировал бармен.

— Прекрасно! — Пенни допила свой стаканчик: — Ну, выпьем еще на дорожку!

— Лучше не надо! — Он энергично затряс головой. — Вам лучше добраться туда засветло.

— Да-а-а! — послышался дружный хор.

— Почему? — спросил я.

— Здешние жители знают, что возле замка опасно находиться после наступления темноты. В ночное время вокруг замка собирается нечисть.

— Какая нечисть? — заинтересовалась Пенни.

— Не мне об этом говорить, это сверхъестественные силы!

— Ох, послушайте! — Она нетерпеливо затрясла головой. — Наверняка местный колорит для туристов, могу поспорить!

— Я про это ничего не знаю, — покачал головой бармен, — но после захода солнца я ни за что не подойду к этому проклятому месту ближе чем на три мили.

— Угу! — дружным хором поддакнули его земляки.

— Ты прав, Ларри, — внезапно передумала Пенни. — Давай-ка выбираться отсюда, пока мы оба не сошли с ума.

Долгие английские сумерки уже переходили в вечер. Прохладный ветерок пробрал меня до костей, пока я забирался в машину.

— Две мили по этой дороге, затем левый поворот, — произнесла Пенни и внезапно с хохотом повторила, имитируя местный выговор бармена: «Вы его не прозеваете. Он неподвижно возвышается на фоне звезд». А поэтично, верно?

— Страшная Мыза, — пробормотал я. — Ничего себе названьице!

— Возможно, у первого Викс-Джонса было сильно развито чувство юмора.

Пенни нажала на газ. Кроваво-красный реактивный снаряд рванул по дороге, обращая в паническое бегство гусей и кур, безмятежно прогуливавшихся по шоссе. Я же закрыл глаза и открыл тогда, когда бег снаряда замедлился. Мы свернули на узкую аллею, обсаженную с обеих сторон высокими деревьями, Пенни включила фары, и они прорезали два длинных узких коридора в надвигающейся на нас темноте. Аллея поворачивала и извивалась, постепенно поднимаясь вверх. Когда мы достигли вершины холма, Пенни неожиданно затормозила.

— Великий Боже! — пробормотала она охрипшим голосом. — А ведь он не морочил нам голову, верно?

За перевалом дорога спускалась вниз огромными ступенями до самого моря, находящегося примерно в двух милях, а где-то посредине возвышался еще один холм, увенчанный, вне всякого сомнения, Страшной Мызой. Наверное, правильнее было бы все же назвать это строение замком. Его мрачные башенки и остроконечные шпили создавали зловещий силуэт, напоминая кадры фильмов ужасов.

— «Он неподвижно возвышается на фоне звезд…» — повторила едва слышно Пенни. — А что там рядом? — Она указала на монолитную остроконечную крышу башни, стоявшей в стороне от главного здания, выщербленные во многих местах верхушки придавали ей особенно запущенный вид.

— Развалина башни, как я понимаю, — буркнул я. — Роберт говорил, что там все есть, включая средневековый ров с водой, верно?

— Я-то думала, что работа над сериалом ужасов будет довольно забавным занятием, — с сомнением в голосе произнесла Пенни, — но теперь в этом не уверена.

— Там спал Дракула? — спросил я ворчливо.

Над нашими головами жутко заухал филин, Пенни вскрикнула, резко увеличила скорость, так что меня отбросило назад; машина совершила нечто вроде гигантского прыжка, и мы рванули вперед. Через минуту аллея внезапно оборвалась возле криво висевших на петлях чугунных ворот, которые, казалось, смутились под скользящим светом фар. Пенни проехала по заросшей сорняками подъездной дороге, огибавшей пруд со стоячей водой, что сразу же определил мой нос; после этого дорога вновь выпрямилась, и замок оказался перед нами. Допотопный деревянный мост изогнулся над рвом, заполненным вонючей водой. Перед нами выросла полуразрушенная башня. Я изо всех сил старался ее не замечать, отвернувшись в противоположную сторону, но, поверите ли, я чувствовал эту проклятую штуковину! Наконец Пенни остановила машину на открытом дворе, окруженном с трех сторон крепостными стенами, и выключила мотор. Над нами повисла странная тишина, будто растворившая в себе застывший пронзительный крик.

Пенни явно дрожала, вечер и в самом деле был прохладный.

— Что нам теперь делать? — растерянно спросила она. — Кричать: «Эй, в замке»?

— Вон там свет. — Я указал на усеянную крупными гвоздями дубовую дверь в нише центральной части здания. — Полагаю, мы можем постучаться.

— Все, что угодно, лишь бы не сидеть здесь… Что это?

Я прислушался и различил негромкий шорох, затем разглядел что-то черное, кружащее над машиной.

— Это всего лишь летучая мышь.

— Летучая мышь?

Пенни издала придушенный крик, обхватила голову обеими руками и пригнулась к рулю.

— У тебя нет никаких причин для беспокойства, — сказал я. — К тому же эта мышка далеко не самая крупная.

— Летучая мышь может запутаться в волосах, — простонала Пенни. — Если она приблизится ко мне, я умру.

Я еще раз посмотрел на порхающее существо, но оно вскоре улетело в сторону полуразрушенной башни. Пришлось долго убеждать Пенни, что смертельная опасность миновала, но в конце концов она осмелилась снова принять вертикальное положение и даже отняла руки от головы.

— Пойдем высадим эту дверь, — взмолилась она. — Если я задержусь здесь еще на минуту, то помешаюсь!

Мы выскочили из машины и побежали к обитой жестью двери. В тусклом свете я разглядел чугунный молоток в форме кормового весла, поднял его и хорошенько ударил. Извлеченный при этом звук походил на грохот, каким наверняка в прежние времена сопровождалось падение рыцаря во всех его доспехах с самой верхней площадки этой башни.

— Если Найджел Карлтон откроет дверь в черном длинном плаще с капюшоном, я моментально сяду в машину и помчусь назад без остановки до самого Лондона! — с жаром воскликнула Пенни.

— «Я с самого начала решил, что вы женщина с Луны», — повторил я изречение нашего недавнего собеседника, в точности передав все особенности его произношения.

Дверь отворилась со стонущим скрипом, и высокий тощий тип, весьма смахивающий на восставшего из могилы мертвеца, возник на пороге. Его физиономия имела желтый оттенок, на черепе не сохранилось ни единого волоска, так что у меня были все основания предположить, что эксгумацию произвели лишь вчера по поводу нашего приезда.

— Добрый вечер, — прошелестел он голосом обреченного. — Я Фартингейл, дворецкий.

— Вы могли бы меня обмануть, назвавшись кем угодно! — заявила Пенни.

— Мое имя Бейкер, — поспешил вмешаться я, — а это мисс Поттер.

— Да, сэр. — Он наклонил голову на целый дюйм. — Вас ожидают. Входите, пожалуйста.

Дверь еще разок скрипнула, и мы вступили в огромный холл с галереей. Он выглядел достаточно большим, чтобы разместить в нем пятьдесят вампиров в комплекте с их собственными гробами. Широкая дубовая лестница спиралью поднималась на галерею, а у ее подножия стоял на часах в полном боевом облачении воин с громадной боевой секирой. Уюта он не придавал, можете мне поверить.

— Я сообщу мисс Имоджен, что вы здесь.

Фартингейл неслышными шагами подошел к одной из дверей, выходивших в главный холл, и скрылся за нею.

— Ты считаешь, что все это — одна и та же шутка? — прошептал я.

— Шутка? — также шепотом ответила Пенни. — Все это устроено Робертом Карлтоном, чтобы задурить нам головы!

— Несомненно, — ответил я чуть громче, поскольку голос все же ко мне вернулся. — Это просто розыгрыш и…

Пенни приглушенно ойкнула и вцепилась мне в руку:

— Слушай!

Я услышал какое-то шуршание и неохотно повернул голову. К нам приближалась походившая на статуэтку брюнетка, облаченная в платье из плотного шелка, который и издавал такой странный звук. Темные волосы, разделенные прямым пробором, обрамляли овальное лицо. У нее была необычайно белая и как бы светящаяся кожа, прямой аристократический нос, плотно сжатые губы, большие темные сияющие глаза. Шелковое платье пепельного цвета было перетянуто в талии золотой цепочкой. Если подобный туалет должен был говорить о скромности, то он достигал обратного эффекта, так как шелк туго обтягивал гордую полноту грудей, тонкую талию и плавные округлые бедра. При каждом шаге переливы тонкого материала подчеркивали очертания длинных ног танцовщицы, так что она казалась более обнаженной, чем если бы на ней вообще ничего не было надето. Я почувствовал, что Пенни замерла, чисто по-женски отреагировав на появление соперницы. Но тут брюнетка неожиданно остановилась в паре футов от нас и широко раскрытыми глазами уставилась на меня.

— Бастард?[206] — прошептала она.

— Что? — изумился я, не понимая, с какой стати меня обзывают ублюдком.

Она закрыла глаза, все ее тело напряглось, потом она все же взглянула на меня, заставив себя улыбнуться.

— Извините, — произнесла она красивым контральто. — Я была далеко, задумалась о другом, прошу простить меня…

— Да, конечно! — пробормотал я.

— Имоджен, — представилась она. Уголки ее губ слегка опустились, когда я знакомил ее с Пенни Поттер.

— Вы тоже с телевидения? — В ее голосе проскользнула явная насмешка. — Остальные в гостиной. Прошу вас, следуйте за мной.

Она повернулась, и мы послушно последовали за ней через холл в гостиную, обставленную в стиле «веселье на поминках» — в темно-коричневых и черных тонах. Три канделябра тщетно пытались бороться с полумраком, но им даже наполовину не удавалось рассеять темноту теней по углам.

Прищурившись, я присмотрелся к собравшимся и в конце концов ухитрился распознать Бориса, Роберта Карлтона и дракулоподобную физиономию его братца, актера.

— Ах! — засиял Роберт. — Наконец-то вам удалось добраться сюда!

Пенни рухнула в ближайшее кресло и закурила сигарету. Я пробрался к Борису и сел рядом с ним на неудобной кушетке, в то время как изящная брюнетка опустилась на стул в дальнем конце комнаты, смахивающий на трон.

— Трудно было отыскать это место? — осведомился Роберт Карлтон.

— Страшная Мыза, — произнесла Пенни напряженным голосом. — Что за идиотское название?

— Я никогда не спрашивал Хью об этом, — пожал плечами Роберт. — Он появится сегодня, я предполагаю. — Роберт с надеждой посмотрел на брюнетку, устроившуюся в тени. Пепельный цвет ее платья сливался с царившей там мглой. — Может быть, Имоджен сможет нас просветить?

— Это длинная история, — спокойно заговорила она. — Вначале это место называлось Викс-Киип, но после того, как Черный Рыцарь его проклял, окрестные крестьяне переименовали его в Страшную Мызу.

— Послушайте! — Роберт пришел в неописуемый восторг. — По-моему, это восхитительная история. Проклятие Черного Рыцаря!

— Все это случилось во времена крестоносцев, — опять заговорила Имоджен. — Ходили слухи, что один из наших предков был внебрачным сыном короля, поэтому его и прозвали сэром Алариком Бастардом. Он сражался в рядах крестоносцев; согласно легенде, на обратном пути в родные места он близко сошелся с тевтонским воином, известным под именем Черного Рыцаря. Возможно, вы знаете, что только половина рыцарей, сражавшихся в войсках крестоносцев, действительно боролась за сохранение христианства, остальные же сражались только ради богатой добычи. Черный Рыцарь разграбил какой-то сарацинский дворец и набил сокровищами трюмы корабля. Когда судно вышло с Мальты, сэр Аларик со своими людьми убил Черного Рыцаря и его приближенных, завладел его сокровищами и благополучно доставил их домой. Но, умирая, Черный Рыцарь проклял сэра Аларика и всех его потомков.

— Что это было за проклятие? — заинтересовалась Пенни.

Имоджен несколько секунд молчала, и я подумал, что она мысленно редактирует свой рассказ.

— Ну, в основном проклятие сводилось к тому, что Аларик так и не сможет воспользоваться нечестно приобретенным богатством. Он умрет в отчаянии, а проклятие сохранит силу в отношении всех старших сыновей в каждом последующем поколении. Сокровище будет как бы утеряно, хотя на самом деле оно не исчезнет, пока снова не вернется Бастард.

— Подобные истории весьма популярны в России, — задумчиво произнес Борис. — Я хочу сказать, типичная сказка, в которой нет реального смысла…

— Не скажите, — вкрадчиво заметила Имоджен. — Кое-какие предсказания сбылись. На протяжении нескольких поколений старший сын всегда умирал молодым, непременно насильственной смертью, а лет семьдесят назад этот род и вовсе исчез. В том поколении не было сыновей, а дочь вышла замуж за богатого купца с необычным именем Джонс, после чего они стали зваться Викс-Джонсами.

— Так это проклятие теперь не действует? — спросил Найджел Карлтон своим кладбищенским голосом. — Рад это слышать.

— К сожалению, дядя Сайлас так не думает. Вот уже сколько лет это стало его навязчивой идеей. — Она снисходительно улыбнулась. — Вам не следует бояться, коли вы столкнетесь с ним где-нибудь в замке. Он совершенно безвреден, несчастный старик!

— А как все-таки умер Бастард? — полюбопытствовал я.

— Рассказывают, что его преследовало проклятие, он был уверен, что Черный Рыцарь поднимется из могилы вместе со своими людьми и явится за сокровищами. Его так терзала эта мысль, что он выстроил сторожевую башню, где днем и ночью дежурили дозорные. В их обязанности входило не пропустить корабль Черного Рыцаря, который появится из-за горизонта. А потом он то ли утопил все сокровища, то ли где-то зарыл. — Она негромко рассмеялась. — Надо думать, это было проделано весьма тщательно и с выдумкой, потому что сокровища как в воду канули.

— Но как он умер? — настаивал я.

— Однажды вечером у него появилась уверенность, что корабль Черного Рыцаря где-то очень близко, поэтому он сам поднялся на сторожевую башню. Утром его тело нашли у ее подножия: легенда гласит, что на его лице был написан такой ужас, что при взгляде на него даже у самых отчаянных храбрецов сжималось сердце. Его похоронили в том месте, куда он упал, потому что все были уверены, что Черный Рыцарь состоял в союзе с дьяволом, так что причиной смерти Аларика был сам Сатана. Священник не разрешил опустить его тело в освященную землю.

— Какая очаровательная история на сон грядущий!

Пенни зябко повела плечами:

— Я сегодня вообще не засну ни на секунду.

— Действительно потрясающая легенда, — заявил Роберт Карлтон, — а уж коли речь зашла о сне, почему бы нам всем не отправиться баиньки пораньше? С утра я намерен начать натурные съемки, уже сейчас у меня появились кое-какие идеи.

— Разумеется!

Имоджен поднялась с кресла и дернула за ленту колокольчика:

— Фартингейл покажет вам ваши комнаты.

Секунды через две в дверях появился дворецкий.

Имоджен велела ему развести гостей по комнатам. Роберт и Найджел Карлтоны вышли первыми, за ними последовала Пенни, мы с Борисом составили арьергард. Но мне не суждено было покинуть эту мрачную комнату вместе с моими товарищами.

— Мистер Бейкер, нельзя ли с вами поговорить? — окликнула меня Имоджен.

— Да, конечно!

Я вернулся к ней.

Она дождалась, пока Борис скроется из виду, потом подошла ко мне, шурша своими поразительными шелками:

— Мне бы хотелось вам кое-что показать.

— Замечательно, — пробормотал я на всякий случай, ничего не понимая.

Мы вошли в холл как раз в тот момент, когда Борис скрылся на верху винтовой лестницы. Имоджен направилась к двери в самом конце холла за лестницей и открыла ее. За ней оказался тускло освещенный коридор, и, чем дальше я шел по нему, тем сильнее меня охватывали недобрые предчувствия. Коридор закончился толстенной дубовой дверью, которая дико заскрипела, когда Имоджен распахнула ее. На мгновение она задержалась на пороге, затем взглянула на меня и вежливо осведомилась, найдутся ли у меня спички.

Я порылся в карманах, нашел коробок и протянул ей. Горящая спичка осветила почерневший серебряный канделябр на старинном деревянном сундуке за дверью. Имоджен зажгла свечи, затем поманила меня пальцем в комнату, походившую на темницу приблизительно в десять квадратных футов, с каменными стенами без единого окна. На стене висела картина, в тусклом свете свечей мне удалось разглядеть, что это портрет мужчины в доспехах.

— После смерти Аларика, — заговорила Имоджен, — его старший сын убрал портрет отца из главной галереи и приказал повесить его здесь. Он также распорядился вырезать проклятие на доске, поручив местному барду придать ему стихотворную форму, и прикрепить ее к стене. Таким образом, эта комната является своеобразной усыпальницей. На протяжении столетий сюда никто не входил.

Она приблизилась к стене и приподняла канделябр повыше, чтобы я смог прочитать надпись на деревянной доске. У меня ушло порядочно времени на то, чтобы разобраться во всех этих староанглийских буквах, но в конце концов я все же уразумел, что там было сказано (конечно, при переводе на современный английский стихов у меня не получилось, да и едва ли они кому-то были нужны!):

Я нервно откашлялся и искоса посмотрел на Имоджен. При свете свечей ее глаза ласково поблескивали, будто предвкушая приятную неожиданность. Она медленно приподняла канделябр еще выше, так что свет упал непосредственно на портрет. Я довольно долго рассматривал его, затем зажмурился. Через некоторое время неохотно взглянул еще раз. Либо я только что свихнулся, либо с портрета на меня действительно смотрел бородатый Ларри Бейкер!

— Поразительное сходство, — пробормотала Имоджен. — Я заметила его сразу же, когда мы впервые встретились в холле.

— Да-а, — прохрипел я. — Но это же случайное совпадение, не так ли?

Она насмешливо улыбнулась:

— Сомневаюсь, мистер Бейкер. Скорее всего, это орудие судьбы.

— О чем вы?

В ее темных глазах вспыхнул затаенный огонек.

— «Так будет продолжаться, пока Бастард не вернется в новом обличье», — продекламировала она нараспев.

Глава 3

У подножия винтовой лестницы Имоджен пожелала мне спокойной ночи, и я, бочком протиснувшись мимо рыцарских доспехов, помчался наверх, перепрыгивая через несколько ступенек. Свернув влево, я попал в широкий коридор с многочисленными запертыми дверями (мне удалось смирить свое воображение и не думать о том, что происходит за ними) и в скором времени был возле Т-образной развилки в его конце. Брюнетка подробно объяснила, как добраться до моей комнаты в восточном крыле, а здесь — я отчетливо помнил — надо было свернуть влево. Я так и сделал. И немедленно начались трудности. Через двадцать шагов я наткнулся на маленькую лестницу, ведущую вниз к большой площадке, где мне представился широкий выбор действий. Я мог идти дальше по узкому, тускло освещенному коридору, или же подняться вверх по лестнице, или, наоборот, спуститься вниз. Самым неприятным было то, что я не помнил, чтобы Имоджен хотя бы вскользь упомянула об этой детали.

Я стоял на площадке, пытаясь сообразить, куда же идти, когда до моего уха донеслось тихое «Псст!». От неожиданности я вздрогнул.

Неизвестно откуда появился маленький старичок, он стоял на ступеньке лестницы, ведущей наверх. Походил он на облысевшего херувима, облаченного в полосатую пижаму, поверх которой был наброшен бархатный халат. На ногах у него были расшитые шлепанцы, украшенные кисточками.

Я усиленно заморгал, ожидая, что видение исчезнет, но этого не произошло.

— Псст! — Он поманил меня толстым пальцем. — Сюда, Бастард!

— Сам ты Бастард! — огрызнулся я.

Он беззубо улыбнулся в ответ, продолжая манить пальцем. И тут, благодарение Богу, я вспомнил, что у Викс-Джонсов имеется придурковатый дядюшка, так что это, очевидно, он самый и был.

— Дядя Сайлас? — спросил я.

Он кивнул и снова «псстнѵл», настойчиво подзывая к себе.

— Вы знаете, как пройти в восточное крыло? — с надеждой спросил я.

— Ты будешь вне опасности со мной, Бастард! — прошептал он. — Пошли.

— Ладно, — с сомнением согласился я. — Мне годится любое место, чтобы провести ночь, но перестаньте называть меня ублюдком. Для такого человека, как я, который не встречался со своим отцом до двадцатилетнего возраста, это звучит оскорбительно.

Но он молча поднимался по лестнице, и я быстро зашагал следом, потому что даже ненормальный дядюшка был лучше, чем полнейшее одиночество в этом приюте сумасшедших. Мне показалось, что мы добрались до четвертого этажа замка, но разглядеть что-либо было невозможно: нас окружала кромешная тьма.

— Эй! — занервничал я. — Как бы зажечь свет?

— Псст!

— Хватит шипеть. — Меня это уже злило.

Чиркнула спичка, я увидел, как дядюшка извлек свечу неизвестно откуда и зажег ее дрожащими пальцами.

— Послушайте, — заговорил я раздраженно. — Этот Хью Викс-Джонс уверял, что в восточном крыле есть все современные удобства, ванные и все такое прочее, поэтому не говорите мне, что здесь нет электричества и…

— Пошли! — прошептал он и, черт побери, снова принялся манить меня пальцем.

Мне не оставалось ничего иного, как отправиться следом за ним вдоль длинного коридора, поднимая при этом столбы вековой пыли, а по краю светового круга от нашей свечи я мог любоваться свисающими со стен клочьями паутины.

Для человека его лет дядюшка Сайлас двигался весьма резво, и мне пришлось прибавить ходу, чтобы не отставать от него. Коридор раза два поворачивал вправо, но к этому времени мне уже на все было наплевать.

И все же я решил предпринять еще одну попытку. Протянув вперед руку, я схватил дядюшку за плечо.

— Постойте, — буркнул я. — Куда, черт возьми, мы идем?

Оглянувшись, он посмотрел на меня. Таких светлоголубых глаз я раньше никогда не видел, а их совершенно бессмысленное выражение не вселяло никакой надежды. Он прижал палец к губам, потом вновь наградил меня своей беззубой улыбкой.

— Не беспокойся, Бастард, — прошептал он, — я веду тебя в безопасное место.

Его набрякшие веки затрепетали, он торопливо посмотрел через плечо в темноту.

— Оно сегодня ходит, — сообщил он.

— «Оно»?

— Охотится за тобой, — пояснил он, — хочет поймать, но не поймает. — Он радостно захихикал, очевидно, пришел в восторг от собственного остроумия. — Сегодня ночью он останется голодным.

— Оно — он? — Я затряс головой. — О чем вы толкуете?

— Пошли! — Он осторожно снял мою руку со своего плеча. — Нам надо спешить!

И он снова помчался вперед по коридору, как будто за ним гнались все демоны мира. Я послушно отправился следом, главным образом из-за того, что у него была свеча, а перспектива остаться одному в темноте мне совсем не улыбалась. Наконец он остановился, открыл дверь, поманил меня пальцем, делая знак, чтобы я не отставал, и мы вошли в какую-то комнату. Свеча старалась рассеять мрак небольшого, обильно декорированного паутиной помещения. Толстый слой пыли, покрывающий старинную кровать с пологом, красноречиво свидетельствовал, что последний человек, спавший на ней, — один из тех круглолицых кавалеров, которые были изображены на портретах в нижнем холле.

— Вы, очевидно, шутите? — возмутился я. — Я слышал про английское гостеприимство, но это же смешно! Если вы воображаете, что я останусь здесь на ночь…

Я замолчал, потому что, пока я произносил свою тираду, дядюшка Сайлас метнулся к ближайшей стене, поколдовал с одним из кирпичей, и вся плита раздвинулась, обнажив темный прямоугольник, достаточно большой, чтобы за ним могли скрыться два человека.

— Это что за… — начал я сдавленным голосом.

— Живее! — Он жестом приказал мне войти в черную дыру Страшной Мызы. — Я закрою за вами плиту, и вы будете в безопасности.

— Послушайте, вы, чокнутый Викс-Джонс! — рассвирепел я. — Если вы воображаете, что я соглашусь войти в этот немыслимый чулан, значит, вы гораздо безумнее, чем я предположил вначале!

Откуда-то снаружи в совершенно пустой коридор проник жалобный звук, напоминающий свист. У меня невольно перехватило дыхание, спина одеревенела, волосы зашевелились на голове. Такие звуки люди не издают!

— Оно приближается! — Старик задрожал как осиновый лист. — Я не ждал его так скоро. Поторопись, Бастард. Ну же, потом будет слишком поздно!

Машинально, не соображая, что делаю, я повиновался давлению его руки на мое плечо и вступил в зияющее черное отверстие. В следующее мгновение плита задвинулась за мной, и я остался в кромешной тьме. Я бы закричал, но мое горло сжал спазм ужаса, я не мог шелохнуться, и только коленки мои дрожали так, словно сами собой исполняли дикий танец.

Через какое-то время, показавшееся мне вечностью (в действительности наверняка не более двух-трех минут), я все же ухитрился избавиться от чувства непреодолимого ужаса. Логика подсказывала, что мне уже не вернуться в комнату за скользящей стеной, если только дядюшка Сайлас внезапно не передумает. Вот и шевели мозгами, Ларри Бейкер!

Признаться, в эти минуты я совершенно искренне пожалел, что некогда так увлекался книгами Эдгара По!

Я прислонился спиной к стене и осторожно вытянул руки вперед. Они наткнулись на противоположную стену. Таким же образом я исследовал пространство справа и слева от себя. Левая рука обнаружила проклятую твердую стену, правая — только воздух. Я повернул направо. Сделав пять-шесть робких шагов, я почувствовал трепет научного исследователя, сообразив, что оказался в тайном ходу. Это была здравая мысль, и из-за нее я стал ступать еще осторожнее, опасаясь какого-нибудь скрытого люка.

Я шел дальше, шаркая ногами, как слепой, смутно ощущая, что ход ведет вниз. Так я добрался до поворота, медленно миновал его и заметил два тонких, диагонально наклоненных лучика света впереди. Приблизившись, я убедился, что свет проникает через две узкие щели в стене примерно на уровне глаз. Свет означал надежду для несчастного, замурованного Бастарда, поэтому я прижался к щелям, стараясь разглядеть что-нибудь через них.

Я увидел прекрасно обставленную спальню, залитую ярким светом. Покрывало было откинуто, а на тумбочке у кровати стояла бутылка скотча и стакан. Увидев ее, я чуть не разрыдался, но тут случилось немыслимое, то, что сразу же отвлекло мои мысли от спиртного. Из-за двери, которая, по всей вероятности, вела в ванную, появилась Пенни Поттер и медленно направилась к тумбочке. Она смешала себе питье, выпила с явным удовольствием, зевнула и снова поставила стакан на тумбочку. Постояв с минуту в нерешительности, она стянула через голову черный топ и аккуратно повесила на спинку стула. Вскоре за топом последовали и брючки, а сама прелестница осталась в дерзко открытом атласном бюстгальтере и таких же трусиках.

Она уселась перед зеркалом и принялась энергично расчесывать длинные светлые волосы. Я решил, что совесть у меня чиста (эдакая удача свалилась на меня совершенно неожиданно), поэтому продолжил любоваться спектаклем. Пенни кончила расчесывать волосы, поднялась со стула и расстегнула бюстгальтер, швырнула его на стул, громко зевнула, сладострастно потянулась, раскинув руки в стороны. Вид ее полных грудей с коралловыми сосками вновь заставил меня забормотать что-то невнятное, но на этот раз по иной причине. Несколько минут Пенни словно раздумывала, что делать дальше, затем повернулась ко мне спиной и стянула с себя трусики. Небрежный взмах руки — и они оказались на стуле. Созерцание ее округлых ягодиц было уже непосильным занятием, и, когда она прошла через всю комнату какой-то подрагивающей походкой, моя замурованная в подобие склепа плоть не выдержала.

Должен же где-то быть выход! Раз я могу отсюда наблюдать за происходящим в комнате, значит, должен существовать способ попасть в нее. Может, надо что-то сделать с кирпичом в центре стены, как это проделал дядюшка Сайлас? Я стал судорожно ощупывать все вокруг, но, увы, поверхность стены оказалась абсолютно ровной. «Ну и черт с ними, с этими хитроумными штучками, — обозлился я. — Все равно выберусь отсюда!» Я со всей силой надавил на барьер, отделявший меня от прекрасной нагой Пенни Поттер. Я ожидал сопротивления, но… стена просто развалилась. В следующее мгновение я влетел в спальню Пенни, уподобляясь сказочному существу, проходящему сквозь любые препятствия, и растянулся на кровати.

Пенни смотрела на меня выпученными глазами, потом испустила душераздирающий вопль. Я лежал совершенно обессиленный, ловя раскрытым ртом воздух и стараясь ободрить ее улыбкой.

По всей видимости, именно это было ошибкой, потому что моя улыбка привела к обратному. Ее вопли усилились, она пятилась, пытаясь руками решить задачу, продиктованную требованиями скромности, и в эту самую секунду в комнату ввалилась куча совершенно ненужных людей. Пенни в смятении посмотрела на них, залилась истеричными слезами и вылетела из комнаты с такой скоростью, будто надеялась выиграть соревнования по бегу на короткие дистанции. Схватив по дороге свою одежду, она исчезла за дверями ванной комнаты.

Мне в конце концов удалось наполнить воздухом свои легкие и с большим трудом принять сидячее положение.

Роберт Карлтон, Имоджен и мой вероломный друг Борис Сливка стояли тесной группой, весьма заинтересованно наблюдая за мной. Довольно скоро их ехидные физиономии мне надоели, и я взглянул на развалившуюся стену. Превращенные в лохмотья остатки написанной маслом картины свисали над дырой, которую я проделал при своем шумном появлении в сей обители. Тайный ход за стеной, щели, проделанные в глазах висевшего на стене портрета, чтобы за обитателем комнаты можно было наблюдать… Я плотно закрыл глаза. До какого же маразма могут дойти некоторые?

— Сожалею, дружище, — сочувственно произнес Борис, — я не знал об этом до самой последней минуты.

Я злобно посмотрел на него, затем перевел взгляд на Имоджен:

— Вся эта чепуха про возвращение Бастарда в другом обличье была изобретена, чтобы посмеяться надо мной?

— Нет. — Она улыбнулась. — Легенда и стихи, вырезанные на деревянной доске, подлинные, они существовали веками. Но когда Роберт услыхал все это, ему пришла в голову мысль пригласить художника из студии и заказать ему ваш портрет по фотографии, только добавить бороду.

Роберт Карлтон взирал на меня с сияющей улыбкой:

— Ужасно сожалею, мой дорогой сочинитель, если шутка зашла слишком далеко. Понимаете, раз уж мы используем замок в качестве натурной декорации, я подумал, что будет хорошим стимулом для вашего воображения, если мы разыграем небольшой спектакль.

— Искусство много потеряло из-за того, что вы не стали режиссером-постановщиком! — ворчливо изрек я. — Вам бы придумывать сцены о средневековых пытках в застенках инквизиции.

— Ну-ну, не преувеличивайте! — Его глаза восторженно сияли. — Ничего особенно страшного не было, правда?

Но я не мог ему ответить, ибо на какое-то время потерял дар речи. Дверь в ванной щелкнула. Можете мне поверить, даже в аду не найдется фурии страшнее женщины, которую застали совершенно нагой в тот момент, когда она этого совсем не ожидала. Уже одетая блондинка-мстительница с крепко сжатыми губами решительно пересекла комнату и дала мне пару звонких пощечин. Пожалуй, именно этот звук показался мне самым неприятным в незаслуженной экзекуции.

— Вы, мерзкий любитель подглядывать в щелочку! — напряженным голосом произнесла Пенни. — Врываться наглым образом в комнату девушки, когда она… когда она…

Ее немногословность была с лихвой возмещена новыми пощечинами по уже пылающим щекам…

— Ларри тут ни при чем, — заговорил Борис, предусмотрительно отойдя в безопасное место, подальше от разгневанной фурии. — Это же была просто шутка, идея полностью принадлежит мистеру Карлтону.

— Ах так?

Пенни молниеносно изменила направление, преодолев с космической скоростью расстояние, отделявшее ее от Роберта.

— Ну что же, мистер Карлтон, было бы несправедливо оставить вашу изобретательность без внимания.

Звук пощечин, отвешенных ему, показался мне даже приятным.

— Послушайте! — Карлтон отпрянул, стукнувшись спиной о стену. — Я хочу сказать — держите себя в руках, мисс Поттер!

— Вы мне предлагаете держать себя в руках?

На лице Пенни появилась такая зверская ухмылка, что неосторожный Карлтон буквально распластался по стене в ожидании новой оплеухи.

— Можете себе представить, что я почувствовала, готовясь ко сну и стоя здесь абсолютно голая, когда Ларри влетел в мою комнату и растянулся на кровати, а затем все остальные…

В ней кипели эмоции, и им необходим был выход. К счастью, поблизости находилась вторая щека Карлтона, и новый взрывной «выстрел» был громче первого.

— Пожалуйста, мисс Поттер, — мурлыкающим голосом произнесла Имоджен, — не волнуйтесь. Учитывая стиль вашей одежды, — надо было слышать, каким тоном это было сказано! — я бы предположила, что вам доставит удовольствие выставить себя напоказ.

— Вы так подумали? — Зубки Пенни обнажились, демонстрируя обоснованность дарвинизма. — В таком случае разрешите вам кое-что сказать, мисс Красавица Прошлого Века. Если бы у меня была ваша фигура, я бы…

— Эй! — Борис поспешно втиснулся между двумя женщинами. — Леди, прошу вас! Угомонитесь! В конце-то концов дурацкая шутка закончена!

Но дамы еще несколько минут испепеляли друг друга взглядами и лишь затем понемножку остыли.

— Так-то лучше, — обрадовался Борис. — Я думаю, на мистера Карлтона произвели должное впечатление аргументы мисс Поттер о сомнительном характере его шутки, так что теперь мы все можем спокойно улечься в постели и…

— Что случилось с картиной? — неожиданно спросила Имоджен.

— Я разорвал ее, чтобы выбраться из этого проклятого тайного хода, — с обидой произнес я.

Ее глаза расширились.

— Тайный ход? Никаких тайных ходов не существует!

— Вы послушайте ее! — возразил я шутовским тоном, имитируя английский выговор Карлтона. — Только не втягивайте нас в этот беспредметный спор.

Она еще некоторое время растерянно смотрела в зияющую черную дыру в стене:

— Да нет, я сказала совершенно серьезно. Я понятия не имела ни о каком ходе.

— Разумеется! — Я устало махнул рукой. — И вам даже не было известно, что дядюшка Сайлас поджидает меня, чтобы заманить в проклятую ловушку, и что там находился еще кто-то, в задачу которого входило издать жуткий свист, чтобы подчинить меня безумцу?

Роберт выпрямился и отошел от стены, одной рукой продолжая растирать ярко-красные пятна на щеках.

— Послушайте, старина, — заговорил он напряженным тоном. — Должен признаться, что шутка, может быть, действительно зашла слишком далеко, так что давайте больше не будем говорить на эту тему, ладно? Хватит так хватит. — Подмигнув мне дружески, он яростно сверкнул глазами в сторону Пенни: — Я бы сказал, мы слишком много внимания уделили подобной ерунде. Так что забудем о случившемся, договорились?

— Мистер Бейкер! — Имоджен смотрела на меня такими глазами, как будто на моем лбу выросли рога. — Вы встретились с дядей Сайласом?

— Да, на площадке.

— Как он выглядел?

— Вы хотите сказать, что сами этого не знаете?

— Пожалуйста! — Она нетерпеливо махнула рукой. — Скажите мне, как он выглядел.

— Невысокий толстяк, лысый, забывший надеть искусственную челюсть, — хмыкнул я.

— Но дядя Сайлас высок и худощав, — медленно произнесла она, — причем у него сохранились практически все зубы.

— Прекрасно! — Я пожал плечами. — Значит, я видел его в кривом зеркале.

— Найджел, по всей видимости, перестарался, — вмешался Роберт. — Я хочу сказать, напугал до такой степени нашего дорогого писателя, что тот ворвался в комнату Пенни и, — он запнулся, — сорвал со стены эту картину?

— Давно не общался с такими тупоголовыми людьми! — возмутился я. — К вашему сведению, дядюшка Сайлас, низенький, абсолютно лысый и беззубый толстячок, заманил меня в этот тайный ход, так что единственным способом вернуться снова в мир живых людей было пробиться сквозь этот проклятый портрет! А что именно проделал ваш дракулоподобный братец, мне неведомо, потому что я его даже не видел.

— Еще как видели, старина! — усмехнулся Карлтон, произнося каждое слово чуть ли не по складам, словно ожидал, что с минуты на минуту появятся санитары в белых халатах и набросят на меня смирительную рубашку. — Вы вошли в свою комнату, затем из гардероба выскочил вампир и…

— Я вижу, что вы потеряли остатки своего скудного ума! — холодно отпарировал я. — Мне ли не знать, где я был? Это останется в моей памяти до конца моих дней. Я повстречался со стариком, которого посчитал дядей Сайласом, он провел меня на четвертый этаж в какую-то комнату, которая выглядела так, будто ею не пользовались со времен викингов. Потом он начал что-то твердить о необходимости обезопасить меня от этого и отодвинул панель в стене. Мне совершенно не хотелось нырять туда, но тут снаружи раздался кошмарный свистящий звук, и, не успев опомниться, я оказался запертым в этом тайном коридоре. — Я ткнул пальцем в отверстие в стене. — И вот каким путем мне удалось оттуда выбраться. В холсте были прорезаны две щели на месте глаз. Я посмотрел сквозь них, увидел Пенни, собиравшуюся лечь спать, и ввалился сюда — или вывалился, уж не знаю, что ближе к истине.

Все четверо переглянулись, потом Борис робко откашлялся.

— Бейкер абсолютно трезвый, — сообщил он деловито. — Вне всякого сомнения, существует какой-то секретный ход за тем местом, где прежде находилась картина.

Имоджен сделала глубокий вдох, от которого поднялся шуршащий шелк на ее груди.

— Свистящий звук, вы сказали?

— Совершенно верно. — Я даже вздрогнул. — В тот момент мне показалось, что по мою душу явилась нечистая сила. Даже не знаю, как описать этот звук.

Имоджен прикусила нижнюю губу, задумчиво глядя на меня, затем тряхнула головой, будто отгоняя какую-то мысль.

— Ну что же, — начал Роберт, — если сказанное вами соответствует действительности, мой дорогой, тогда бедняга Найджел все еще терпеливо поджидает вас в вашем гардеробе.

— Замечательно. Значит, мне нужно раздобыть ведро воды, чтобы встретить его должным образом.

— Может быть, нам пойти всем вместе и объяснить ситуацию, — предложил он. — После столь долгого ожидания Найджел может быть в дурном настроении.

Он первым вышел из комнаты Пенни, мы поплелись следом вдоль коридора к следующей двери по правой стороне. Комната была погружена в темноту, через секунду Роберт нащупал выключатель и прошел к гардеробу, мы в качестве наблюдателей остановились у входа.

— Я чертовски сожалею, Найджел, старина, — заговорил Роберт явно извиняющимся тоном, раскрывая дверцу, — боюсь, что шутка оказалась неудачной, а Бейкер… — Он замолчал, тараща глаза в совершенно пустой шкаф. — Но Найджела тут нет!

— Очевидно, он устал ждать и отправился на боковую, — хмыкнул Борис, — выходит, он самый сообразительный из нас. Почему бы нам всем не последовать его примеру?

— Прекрасная мысль! — Роберт энергично закивал. — Но мне думается, я все же должен объясниться с Найджелом. Во всяком случае, — на его лице появилась сияющая улыбка, — желаю всем спокойной ночи.

Все, кроме Бориса, вышли из комнаты. Он тщательно закрыл дверь и посмотрел на меня своими печальными глазами святого Бернарда.

— Как я уже говорил, я не имел понятия, что этот кретин Карлтон подстроил идиотскую шутку, а когда узнал, было слишком поздно что-либо предпринимать.

— Ясно… — Я пожал плечами. — Беда в том, что я столкнулся с чьей-то еще более идиотской шуткой, если дело действительно обстояло таким образом.

— Старикашка, которого ты принял за дядюшку Сайласа, но черноглазая Имоджен уверяет, что это вовсе не он? Тайный ход и портрет с прорезями на месте глаз? — Он медленно покачал головой. — Это фильм ужасов 1935 года категории «В», мой друг. Но слишком сложный для обычной глупой шутки. Значит, это что-то настоящее.

— Да-а, — ворчливо протянул я, — удивительно бодрящая мысль на сон грядущий.

— Что за чушь они тут болтали про твой портрет и стихи?

Я рассказал ему, как Имоджен провела меня в маленькую комнатушку и показала поддельный Портрет Бастарда, затем подробно пересказал стихи, завершив их словами о том, что Бастард должен вернуться в ином обличье.

— Так что познакомься с новым Бастардом! — закончил я.

— Мне-то ты кажешься прежним ублюдком, старина Ларри Бейкер, — добродушно хохотнул Борис Сливка.

— Ох уж эти русские! — усмехнулся я. — И почему бы тебе не вернуться на родину, в Сибирь?

— Мне там не нравится. — Лицо Бориса помрачнело. — Знаешь, шутка с вампиром была действительно шуткой, а вот все остальное — нет. Признаться, у меня здесь все время внутренняя дрожь, этот замок почему-то напоминает мне Московский Кремль. К тому же мимо окон моей комнаты что-то постоянно пролетает со свистом.

— Летучие мыши, — пояснил я. — Вероятно, они живут в разрушенной башне.

— Эта башня мне тоже не нравится. И история с проклятием, и то, что настоящий Бастард упал с башни и разбился, и…

От вежливого стука в дверь Борис на два фута подпрыгнул. Дверь отворилась, показалась встревоженная физиономия Роберта.

— Послушайте… — Он протиснулся в комнату. — Надеюсь, я не побеспокоил вас?

— Мы просто сидели и пережевывали историю о вампирах и вурдалаках. Так что входите и присоединяйтесь к нашему веселью.

— Понимаете, я пришел из-за Найджела, — пробормотал он растерянно.

— Он придумал новую дурацкую шутку, сообразив, что первая провалилась? — фыркнул я.

— Его нет в комнате… — Роберт колебался. — Откровенно говоря, я встревожен. Постель даже не смята, похоже, что он сюда вообще не возвращался.

— Может быть, он делает короткий облет вокруг замка? — высказал я предположение. — Чтобы испробовать свои крылья при легком ночном бризе? Кто знает, а вдруг ему удастся обнаружить по пути сонную артерию у какого-нибудь неосторожного путника?

— Или высосать кровь из вены? — подхватил Борис.

— Пожалуйста, не надо! Я беспокоюсь за Найджела. Я хочу сказать, его не было в вашем шкафу, как планировалось…

— Почему бы нам не пойти и не посмотреть самим? — предложил я. — Возможно, к этому времени он уже материализовался и просто не может открыть дверь?

Я подошел к стенному шкафу, отворил дверцу и шагнул внутрь. Шкаф оказался огромным, словно был предназначен для размещения двадцати свободных от работы лакеев, но в данный момент он определенно пустовал.

— Удовлетворены? — Я посмотрел на Карлтона.

— По всей вероятности…

Но он продолжал вглядываться в пустой шкаф, видимо ожидая, что его братец вот-вот выскочит из какого-нибудь темного уголка.

— Я понимаю, что это звучит нелепо, но… — он тщательно откашлялся, — но после того, что случилось с вами в тайном ходу, Бейкер, вы не допускаете мысли, что…

— Да, разумеется, — произнес я недовольно. — Как только что сказал Борис, мы знаем, наши фильмы ужасов 1935 года просто великолепны! Вы имеете в виду, что задняя стенка этого шкафа вращается на петлях, да? Вы нажимаете на нее с одной стороны, и все это чертово сооружение поворачивается, а вы оказываетесь с противоположной стороны, так?

Я прошел в глубь стенного шкафа, надавил ладонью на заднюю стенку и закричал Карлтону:

— Вот так, да?

Поверите ли, проклятая стена отошла внутрь!

Я свалился в зияющую дыру, перевернулся в воздухе, но все же приземлился на четвереньки. С минуту я никак не мог сообразить, что же произошло, но отчетливый шум задвинувшейся за мной стенки моментально все расставил по местам. Я открыл рот, чтобы отчаянно завопить, но, прежде чем мне удалось издать хоть какой-то звук, раздался зловещий треск, будто где-то что-то сломалось. С трудом я поднялся на ноги и уперся обеими руками в стену, инстинктивно почувствовав, что это, вне всякого сомнения, сигнал опасности. По всей вероятности, механизм, вращавший заднюю стенку шкафа, испортился, и в результате история повторилась: я оказался замурованным в проклятом застенке.

Глава 4

Рыдать по этому поводу было бесполезно, хотя я бы, разумеется, кричал до хрипоты, если бы не опасался, что на поднятый мною шум появится кто-нибудь вроде того, кто так жутко свистел в мое первое посещение этих коридоров. Теперь я был ветераном «замурованного пространства», и это имело некоторые преимущества. Например, я с самого начала знал правила игры: спиной прислонись к стене и действуй руками. Через две секунды я уже выяснил, что снова нахожусь в тайном ходу, это не было неожиданностью, но коридор простирался в обе стороны от меня, так что я мог выбрать направление.

Я решил повернуть направо, поскольку поворот влево был противен моим политическим убеждениям. После того как я сделал шагов пятьдесят, я обнаружил одну характерную особенность: в этом ходу имелись лестницы. Это открытие досталось мне недешево: я оступился на верхней площадке и проделал путь вниз кубарем. Какое-то время я сидел в отупении, пока не удостоверился, что не умер, потом поднял на ноги то скопище синяков, в которое превратился Ларри Бейкер, и осторожно побрел дальше.

Мое продвижение замедлилось, потому что пришлось идти с вытянутой рукой и при каждом шаге предварительно ощупывать ногой землю. Чем дальше я шел, тем влажнее становилась поверхность у меня под ладонью, а через некоторое время я и вовсе перестал дотрагиваться до стены, потому что, если в кромешной тьме прикасаешься рукой к скользкой плесени, воображение разыгрывается не на шутку. Неожиданно я уперся головой во что-то твердое, после небольшого исследования оказавшееся потолком. Мое сердце замерло. Я подумал, что следовало все же повернуть налево, не посчитавшись со своими политическими убеждениями, но сейчас выбора уже не было. Поэтому я решительно двинулся вперед; потолок опускался все ниже и ниже, так что в конце концов я был вынужден передвигаться на четвереньках, не сомневаясь, что через несколько минут наверняка поступлю, как армия Наполеона, которая, по его словам, если надо, проползет вперед на брюхе. Действительно, так оно и случилось.

И все же через несколько ярдов потолок поднялся настолько, что я смог опять встать на четвереньки, преодолеть еще несколько ярдов; и тут где-то впереди забрезжил неясный свет, который так меня воодушевил, что я рванул вперед на четырех лапах, словно дворовый пес, почуявший близость жилья. Приблизительно через двадцать футов я сумел разглядеть, что туннель имеет ответвление, ведущее вверх. Но там было совершенно темно, и я пренебрег этим коридором и устремился к прямоугольнику света. Увы, при ближайшем рассмотрении я сообразил, что черные вертикальные полосы, которые я посчитал игрой моего воображения, в действительности были самыми настоящими металлическими стержнями, вделанными в камень на расстоянии четырех дюймов один от другого. Сами понимаете, у меня было столько же шансов пробраться между ними, сколько выйти победителем конкурса на звание «Мисс Вселенная».

Я прополз на четвереньках последние два ярда до металлической решетки и нетерпеливо посмотрел сквозь нее на свет. Одного взгляда было достаточно, чтобы я даже обрадовался, что между мною и тем, что находится по другую сторону окна, существует столь надежная преграда.

Квадратное окно было проделано высоко в стене и выходило в какой-то подвал. Прямо против себя я заметил вырубленную в каменной кладке лестницу, которая вела, по всей вероятности, в верхние этажи замка. Со стен, покрытых мхом и плесенью, тонкими струйками стекала вода. В центре подвала на каменном полу покоился громадный деревянный сундук, а на его крышке растянулся вампир. Он лежал с закрытыми глазами, все волоски на его блестящей черной голове были в идеальном порядке, его мертвенно-бледная физиономия казалась оправленной в затвердевшую плесень, и даже завитки вокруг его рта выглядели уныло. Я понял, что это и был Найджел Карлтон. Выходит, ему надоело сидеть в моем шкафу, вот он и спустился сюда, чтобы проспать тут ночь? Я изо всех сил старался убедить себя, что именно так оно и было, но в глубине души не сомневался, что даже Найджел Карлтон не выбрал бы подобного места для отдыха. Пожалуй, клетка со львами была бы предпочтительней!

Я глазел на него секунд тридцать, потом услышал какой-то скребущий звук, от которого у меня натянулись до предела и без того взвинченные нервы. На каменных ступеньках появились чьи-то ноги в брюках, затем вся фигура. Одного взгляда на лысый череп и желтое одутловатое лицо было достаточно, чтобы опознать в этом вурдалаке дворецкого Фартингейла. От этого я не почувствовал себя лучше, просто с мрачным предчувствием следил за тем, как он прошел к спящему вампиру и остановился рядом, разглядывая его.

Затем (мои волосы в это время наверняка поседели!) он подсунул руки под тело Найджела Карлтона и Непочтительно столкнул его с крышки сундука. Вампир со стуком упал на каменный пол, несколько раз перевернулся и замер на спине. Поверьте, меня это в известной степени обеспокоило. Найджела же Карлтона — ни капельки. Он даже не потрудился открыть глаза или выпрямить конечности, которые подогнулись при падении. Его белая физиономия по-прежнему была обрамлена завитками плесени, выражение ее не изменилось. Никто бы не смог спать, если бы с ним так поступили, решил я, разве что этот человек мертв… Нервы мои сдали окончательно.

Фартингейл поднял крышку сундука и заглянул внутрь, изучая его содержимое. Этого я уже не мог выдержать, предположив, что, возможно, там у него лежат еще три трупа.

Больше всего на свете мне захотелось оказаться подальше от подобного зрелища! Поэтому я осторожно попятился от окна, не оборачиваясь, добрался до развилки в туннеле и двинулся по другому коридору, на сей раз благословляя темноту. Подъем становился все круче, а потолок постепенно поднимался над моей головой, так что вскоре я смог выпрямиться во весь рост.

Поверите ли, я почувствовал себя почти счастливым, когда моя левая рука наткнулась на стену. Пустив в ход обе руки, я тщательнейшим образом ощупал камни, но в конце концов пришел к заключению, что очутился в тупике.

Герой отнесся бы к этому стойко, но для такого отпетого неудачника, как я, острых ощущений оказалось многовато. Откуда-то из живота у меня вырвался самый настоящий звериный рев, и я принялся стучать кулаками по стене, не помня себя от ярости.

Мне бы уже следовало предвидеть, что случится в следующее мгновение: проклятущая плита откинулась внутрь, и я прямиком ввалился в ярко освещенную комнату.

С трудом удерживаясь на ногах, я услышал, как вращающаяся стена захлопнулась за мной, а я столкнулся с чем-то мягким и вопящим. Этот живой комок издал испуганный визг, который сразу перешел в вопль, и мы растянулись на кровати, причем я оказался сверху.

Каким-то образом мне удалось сфокусировать зрение, и в первое мгновение я вообразил, что смотрюсь в зеркало, но только отраженные в нем глаза были не голубыми и перепуганными, а черными и яростными. Вскоре я заметил и другие подробности — блестящие черные волосы, обрамляющие лицо, как два крыла летучей мыши, прямой аристократический нос и полные губы, изогнутые в злобном оскале.

С большим трудом я перекатился на край кровати, затем приподнялся на локтях и хорошенько осмотрелся. Крутые холмики матово-белых грудей с темными сосками, которые слегка подрагивали, коротенькие штанишки из черных кружев, вызывающе покатые бедра, колени с пленительными ямочками, стройные ноги. Ногти на ногах покрыты серебряным лаком, мимоходом отметил я, затем подумал, что в подобной ситуации отмалчиваться не годится, необходимо объяснение.

— Привет, Имоджен! — Жалкая пародия на улыбку тронула мои губы.

— Насильник!

Она ухитрилась сесть и замахнулась, чтобы ударить меня, но я отклонился в сторону, и она по инерции бухнулась головой вперед, прямо в мои колени.

— Я все объясню! — лихорадочно заговорил я. — Только боюсь, что вы мне не поверите…

— Помогите мне подняться!

Я наклонился, намереваясь взять ее за плечи, и в то же самое мгновение она дернулась вверх. Получилось так, что мы, точнее говоря, мое лицо и ее грудь, столкнулись на полпути. На какое-то мгновение я почувствовал шелковистую упругость ее кожи, но тут Имоджен схватила меня за уши и лишь случайно не оторвала мне голову.

— Сексуальный маньяк! — зашипела она. — За это вы проведете остаток жизни в тюрьме!

— Это же случайность, — застонал я. — Я…

— Помогите мне подняться!

Я обхватил ее талию обеими руками и помог сесть, но ей этого показалось мало, она желала опустить ноги на пол. Не знаю уж, как это произошло, но только мои пальцы попали под пояс на ее штанишках, нейлоновая ткань не выдержала напора, и в конечном счете из штанишек получился какой-то «поясок стыдливости», задравшийся значительно выше дрожавших от ярости ягодиц красотки. На мгновение я подумал, не следует ли мне опустить этот поясок пониже, но потом отказался от этого, дабы не дать ей возможности убедиться в том, что я сексуальный маньяк.

Имоджен сама одернула их и пересекла комнату чуть ли не строевым шагом, подхватила халат, лежавший на стуле, и накинула его. После этого повернулась ко мне, щеки у нее пылали, а в глазах ясно читалось твердое намерение убить меня.

— Выслушайте меня! — взмолился я. — Это была чистая случайность, но я не надеюсь, что вы мне поверите. Во всяком случае, вы сами виноваты в том, что живете в таком сумасшедшем месте, переполненном тайными коридорами и вращающимися стенами, которые сдвигаются от легкого прикосновения. И я уже сыт по горло всей этой экзотикой. Ненормальный дядюшка Сайлас, который не ваш дядюшка… С этим еще можно согласиться, но мертвый вампир и дворецкий, который выглядит так, как будто его набальзамировали три года назад. Нет, все это выше моих сил! Насколько я понимаю, вы должны быть частью какого-то бесконечного кошмарного сна, который может привидеться лишь в горячечном бреду. А теперь открывайте рот и кричите, посмотрим, подействует ли это на меня. Я просто щелкну пальцами — и вы исчезнете! — Я решил показать зубы. — Вас интересует, где вы окажетесь, когда я проснусь?

Имоджен медленно выпустила воздух изо рта — при этом он приобрел форму буквы «о» — и внимательно посмотрела на меня.

— В вашем семействе не было случаев безумия? — наконец спросила она.

— Не морочьте мне голову! Похоже, это вы все тут чокнутые. Вы сами, этот дядюшка Сайлас и ваш дворецкий с внешностью явного преступника. Вы так окостенели в своем замке, что превратились в обитателей совсем иного мира.

— Что за ерунду вы тут несли про Фартингейла и мертвого вампира?

— Будто сами не знаете!

— Пожалуйста, расскажите мне, мистер Бейкер. — Она глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. — Признаюсь, я так перепугалась, когда вы неизвестно откуда свалились в мою постель, а потом… произошла другая неловкость. У меня просто не было времени что-либо понять. Но теперь-то я сообразила, что вы появились из-за этой стены, так что где-то должен находиться секретный ход, о существовании которого я не имела ни малейшего понятия. Резонно предположить, что, если эта часть вашей истории соответствует истине, тогда не исключено, что и все остальное тоже правда.

Таким образом, вопреки моему желанию, я все же рассказал ей, как совершенно случайно обнаружил вращающуюся стену в собственном шкафу и далее все последующие события, кончая моим не менее случайным появлением в ее комнате.

К тому времени когда я закончил свое повествование, ее глаза только что не вылезли на лоб. Если бы я сам услышал от кого-нибудь эту историю, то оторопел бы, мысленно решая вопрос, за кого он меня принимает, задумав угощать подобными небылицами.

— Не могу поверить! — воскликнула она. — Найджел Карлтон мертв, говорите? Его тело лежит на деревянном сундуке в каком-то подвале, где орудует Фартингейл?

— Я знаю, все это звучит неправдоподобно, но все именно так!

Она решительными шагами пересекла комнату и в недоумении уставилась на стену, будто ожидала, что с минуты на минуту на ней появится цветное изображение, сопровождаемое стереофоническим звуком, повествующее о моих злоключениях.

— Вы толкнули эту стену где-то сбоку, и вся панель перевернулась?

— Знаете, сейчас я уже и сам не вполне уверен, — смущенно пробормотал я в ответ. — Может быть, я просто прошел сквозь нее?

Я наблюдал за тем, как она прижимала ладони к стене, одновременно изо всех сил толкая ее плечом. Безрезультатно. То же самое она проделала и с другой стороны, но, увы…

— Механизм, открывающий ход в тайник, куда меня затолкал тот тип, который назвался вашим дядюшкой, заело, когда я оказался по ту сторону раздвижной стены, — задумчиво сказал я. — Может быть, и здесь что-то не в порядке с техникой?

— Какая жалость! — Она перестала водить ладонями по стене и прислонилась к ней. — Ну что же, если мы не можем обследовать тайные ходы, давайте хотя бы попытаемся отыскать тот подвал.

— Вы можете отправляться на поиски, если желаете, — возразил я, — с меня хватит. Я остаюсь здесь до рассвета. И тогда я вскочу в машину Пенни Поттер и помчусь без остановок до того отеля в Лондоне, где, как мне известно, все предусмотрено для защиты постояльцев!

— Не смешите меня! — раздраженно бросила она. — Хотя бы потому, что я не намерена разрешить вам провести остаток ночи в моей комнате. А если ваша история правдива, наш долг выяснить, жив ли Найджел Карлтон или нет.

— Я вовсе не обязан искать этот ваш подвал! — Я даже вздрогнул от одной мысли о подобной перспективе. — Позвоните в полицию, в Скотленд-Ярд, в отдел береговой охраны, куда угодно, но на меня не рассчитывайте!

— Итак, вы признаетесь, что вы самый настоящий трус, мистер Бейкер? — издевательским тоном спросила она.

— Несомненно, особенно в данный момент, — охотно согласился я.

— Господи, как глупо, что я сразу об этом не подумала! — внезапно просияла она. — Я сейчас вызову сюда Фартингейла и выясню у него всю правду.

— Вы, очевидно, шутите? — ужаснулся я. — Я не подойду к этому типу ближе чем на пятьдесят футов, да и что, по-вашему, он вам скажет? — Я понизил голос до замогильного шепота, которым изволил изъясняться дворецкий: — Да, мадам. Все это правда. В дневное время я человек, а по ночам — чудовище. Если мадам угодно осмотреть мою личную коллекцию трупов, которую я храню в старом деревянном сундуке, тогда, пожалуйста, пойдемте со мной в мой личный подвал. Я настойчиво советую, мадам, по дороге взглянуть на моего двоюродного брата, у него две головы.

Имоджен негромко рассмеялась:

— Рада видеть, что вы не утратили чувства юмора, мистер Бейкер. Прошу вас отвернуться, пока я буду одеваться.

В течение последующих нескольких минут я прислушивался к заманчивым шуршащим звукам, которые приводили меня в довольно игривое настроение, затем мне было милостиво разрешено повернуться. Она уже была при полном параде — в черном свитере и черных брюках, только на ногах остались домашние шлепанцы.

— Вы ничего не забыли? — холодно осведомился я. — Где же ваш пистолет?

— Не вижу ничего смешного! Если я намерена заняться поисками вашего подвала, считаю вполне логичным одеться соответствующим образом. Идемте, мистер Бейкер, поищем Фартингейла.

— Зовите меня Ларри, — горячо взмолился я. — У нас только что состоялась краткая дружеская встреча, которая прервется через десять секунд после того, как мы столкнемся с этим бродячим трупом, которого вы в насмешку именуете дворецким.

Она молча распахнула дверь, я неохотно вышел следом за ней в коридор, мы дошли до винтовой лестницы, ведущей в холл, и там остановились.

— Который час, Ларри?

Я взглянул на часы:

— Четверть первого. Скажите, вы сейчас снова возьмете свою метлу, а меня превратите в тыкву?

— Уже слишком поздно звонить Фартингейлу, — нерешительно произнесла она. — Может, лучше пройти к нему в комнату?

— Постучать в дверь и вежливо осведомиться, нельзя ли получить труп назад? — предположил я.

— Прежде всего, вы сами во всем виноваты! — сердито ответила она. — Так что, на мой взгляд, вы просто обязаны мне помочь.

— Хорошо, — пожал я плечами, — но все равно мне бы хотелось, чтобы вы прихватили с собой пистолет.

Мы спустились до половины лестницы, когда раздался громоподобный стук в дверь. Имоджен, шедшая впереди, замерла на ступеньке, так что я, естественно, налетел на нее. Она не удержалась на ногах, покачнулась и непременно свалилась бы вниз, если бы не потрясающая реакция этого молодчины Ларри Бейкера, который обхватил ее обеими руками и притянул к себе. Благодарности я не ожидал, но поразился, когда почувствовал, что ее тело напряглось от ярости. Я вдруг сообразил, что зажал в руках ее груди.

— Я испугался, что вы упадете, — смущенно пробормотал я, поспешно убирая руки.

— Проклятый осьминог, — зашипела она.

Спустившись еще на пару ступенек, она вновь замерла, но на этот раз я не налетел на нее — возможно, потому, что у меня подкосились ноги: тощий, трупоподобный дворецкий неторопливо шел к двери.

Какое-то мгновение я испытывал невыносимое чувство тревоги, не зная, кого Бог (или черт) принес, но, увидев человека в самом обычном твидовом костюме и клетчатом жилете, вздохнул с облегчением:

— Хью!

— Добрый вечер, сэр, — произнес замогильный голос.

— Добрый вечер, Фартингейл. — Хью Викс-Джонс одним пальцем пригладил себе усы. — Эй, Имоджен, что здесь происходит?

— Ничего особенного, Хью, вообще ничего…

Имоджен искоса посмотрела на дворецкого, немного истерично рассмеялась, схватила брата за руку и потащила его через холл:

— Сейчас приготовлю тебе что-нибудь с дороги… Ты ведь знаком с Ларри Бейкером, не так ли? — Она небрежно махнула рукой в моем направлении. — Присоединяйтесь к нам, Ларри, нужно чего-нибудь выпить. Это все, Фартингейл, благодарю вас, — наградила она дворецкого ледяной улыбкой.

— Да, мадам. — Он медленно наклонил голову. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Фартингейл.

Имоджен потащила брата в гостиную.

— Послушай, Имоджен, какого черта… — Физиономия Викс-Джонса выражала явное недоумение.

Мы добрались до гостиной, и Имоджен быстро закрыла за нами дверь. Брат следил за ней круглыми от изумления глазами:

— Что-то случилось, старушка? Я хочу сказать, что ты ведешь себя в духе леди Макбет. К тому же что на тебе надето? Я имею в виду, семейство Викс-Джонс никогда не принадлежало к разряду пессимистов, а тут ты…

— Найджел Карлтон, — понизила она голос, — он…

— Знаю. — Хью кивнул. — Узнал его машину возле деревенской пивнушки и зашел туда повидаться с ним.

— Ты что? — Имоджен уставилась на него.

— Должно быть, слишком много выступал в роли вампира и прочей нечисти. — Хью пожал плечами. — В результате на него так повлияла атмосфера замка, что он больше не смог управлять своими эмоциями. Так или иначе, но он на полном серьезе заявил, что больше не выносит замок, поэтому останется на ночь в этом заведении, а сюда явится только утром.

— Но, Хью, — она с трудом проглотила комок в горле, — ты уверен, что разговаривал с ним самим?

Наступила его очередь изумляться.

— Уверен, разумеется. — Он весело хохотнул. — Едва ли Найджела можно спутать с кем-то другим, верно? Я хочу сказать, он и внешне напоминает одного из тех вампиров, роли которых исполняет. Да, кстати говоря, чем вызваны эти вопросы, старушка?

— Давай внесем полнейшую ясность в эту историю. Найджел остался на ночь в деревенской гостинице, как они называют эту пивнушку, и ты его видел — когда именно?

— Примерно полчаса назад, — ответил Хью. — А что?

Имоджен пронзила меня стальным взглядом:

— Вы это слышали, мистер Бейкер?

— Слышал, — согласился я. — И все еще пытаюсь этому поверить.

— Зато я поверила без всякого труда. У меня нет оснований не верить словам брата. К тому же я неожиданно припомнила, что вы писатель, мистер Бейкер, а у писателей, как известно, необузданное воображение.

— Обождите минуточку! — покачал я головой. — Все, что я сообщил вам про этот подвал, чистая правда. Я видел собственными глазами…

— Я убеждена, что у вас получится потрясающий сценарий для нового телесериала, — повысила она голос. — Советую вам вернуться в вашу комнату и все хорошенько обдумать, мистер Бейкер. Спокойной ночи!

— Уверяю вас, все так и было, Имоджен! — не сдавался я.

— Спокойной ночи!

Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы понять, насколько бесполезно пытаться ее переубедить. Поэтому я вышел из гостиной, оставив ее и сконфуженного Хью Викс-Джонса. Возможно, она и права, думал я, тащась вверх по лестнице. Может, я слегка тронулся, оказавшись в этом тайном коридоре, и никакого подвала в действительности не существует, так же как и деревянного сундука с распростертым на его крышке телом вампира?

Добравшись до верха лестницы, я автоматически свернул налево, продолжая шагать мимо запертых дверей, еще раз влево у Т-образной развилки в конце коридора. Лишь после того как я спустился на шесть ступенек к широкой площадке, я сообразил, что вновь столкнулся с проблемой выбора направления и что единственный известный мне путь в мою комнату или же в обитель Пенни Поттер лежал через один из тайных ходов. Можно было не сомневаться, что я не встречу теплого приема у Имоджен, если осмелюсь обратиться к ней за разъяснениями. Поэтому я секунд пять стоял в замешательстве, стараясь решить, куда же теперь идти, как вдруг тихое «Псст!» заставило меня подпрыгнуть на месте.

Я посмотрел наверх и увидел уже знакомого мне престарелого облысевшего херувима, стоявшего на ступеньках лестницы, ведущей на следующий этаж. На нем была та же полосатая пижама, бархатный халат и шлепанцы.

И вот тут я убедился в том, что на самом деле свихнулся.

Глава 5

— Пошли, Бастард! — Он поманил меня похожим на сардельку пальцем.

— Ты всего лишь плод моего писательского воображения, — произнес я, тщательно выговаривая слова. — Я сосчитаю до трех, щелкну пальцами — и ты исчезнешь. Пожалуйста, сделай одолжение, больше не возвращайся!

Я громко сосчитал до трех, затем с надеждой на чудо щелкнул пальцами. Его выцветшие голубые глаза раза два моргнули — это была единственная реакция старикашки.

— Оно все еще бродит, — произнес он негромко, — оно все еще охотится за Бастардом.

— Так почему же ему выбирать меня? Я хоть сейчас могу назвать куда больших ублюдков в этом доме, включая тебя самого.

— Я сумею спрятать тебя в таком месте, где ты будешь в полной безопасности.

— Как в прошлый раз? — фыркнул я. — Да сам-то ты кто такой, черт побери? И не пытайся мне втирать очки, потому что дядюшка Сайлас — высокий и худощавый и у него сохранились почти все зубы!

Его глаза снова приняли бессмысленное выражение.

— Я Сайлас, — заявил он, несколько раз быстро кивнув в подтверждение правильности сказанного. — Сейчас они хотят отделаться от меня, потому что мне слишком многое известно. Но они думают, что оно все сделает для них, отделается от вернувшегося Бастарда до того, как их тайна будет выяснена.

— Мне тоже известно про этого вернувшегося Бастарда, — сообщил я. — Они рассказали мне, как заказали портрет по моей фотографии и повесили его в комнате внизу.

— Это вовсе не подделка! — Он страшно разволновался. — Этот портрет висел там несколько столетий.

— Да-а-а, — протянул я нетерпеливо. — Послушай, дядюшка Сайлас или кто ты там! Я ничего не имею против того, что ты играешь в какое-то таинственное «оно», лишь бы эта забава не касалась меня. В настоящий момент я сыт по горло тайными ходами, мертвыми вампирами в подвале, которые вдруг оживают в деревенской пивнушке, да и вообще всем решительно. Единственное, чего я хочу, так это вернуться назад в свою комнату и хорошенько выспаться, а то уже и ночь скоро кончится.

Он одарил меня широкой беззубой улыбкой, затем внезапно закудахтал. Мне показалось, что я чудеснейшим образом оказался в курятнике.

— Спать — все равно что умереть! — изрек он. — Если ты заснешь сегодня, Бастард, утром ты не проснешься.

— Ох, достаточно, — заворчал я. — Если не знаешь дороги в восточную часть замка, взмахни своими крыльями и улетай подальше. Во всяком случае, исчезни, пока я буду его разыскивать.

— Как ты думаешь, почему крестьяне назвали замок Страшной Мызой? — спросил он и снова захихикал. — Потому что они знали или подозревали, что творилось за его стенами. Когда Аларик привез сюда сокровища, а вместе с ними и проклятие, он одновременно посеял семена жадности и смерти, которые здесь упорно всходили на протяжении столетий. Ты прочитал стихи?

— Разумеется. — Я устало кивнул. — Кто все это придумал? Имоджен?

— «Сокровище утрачено. Навек ли? И так будет продолжаться, пока Бастард не вернется в новом обличье», — продекламировал он с необычайным пафосом. — И ты вернулся, Бастард! — Он снова закудахтал. — Они об этом тоже знают и потому решили, что ты должен умереть, прежде чем найдешь сокровища.

— Ты, старый сумасшедший козел… — Во мне все кипело. — Я уже подумываю о том, чтобы выбраться из этого безумного замка и составить компанию вампиру в деревенской гостинице.

— У тебя нет ни единого шанса это сделать, — заявил он с уверенностью. — Желтый Череп такого не допустит.

— Ты имеешь в виду Фартингейла?

— Кого же еще? Сегодняшную ночь он не уснет ни на минуту, будет всюду рыскать, чтобы тебе не удалось избежать того, что они для тебя уготовили. — Вдруг он наклонил голову и прислушался. — Неужели ты не слышишь? — спросил он шепотом.

— Чего?

Все, что я мог различить в тот момент, были громкие удары моего сердца, звучащие в унисон с кастаньетным ритмом дрожащих колен.

— Смерть! — произнес он замогильным голосом. — Она совсем близко, Бастард. Крадется по твоим следам, поджидает тебя в темных углах и шуршит в пыли коридоров. Сегодня она уже один раз ударила.

— Что за ересь ты несешь?

— Оно пришло за тобой, — вкрадчиво продолжал он, — и обнаружило свою ошибку слишком поздно.

Вылинявшие голубые глаза быстро забегали, затем на его физиономии вновь появилось бессмысленное выражение.

— Я должен тебя спрятать на темные часы, Бастард. Затем, с наступлением дня, ты сможешь выполнить свое предназначение.

— Чтоб ты провалился! — не слишком вежливо воскликнул я. — Я отыщу дорогу в свою комнату, и если оно…

— Оно обладает нюхом охотничьей собаки, — произнес он мечтательно. — Тебе одному от него не спастись, нет ни малейшей возможности. Оно будет преследовать тебя по запаху, где бы ты ни попытался спрятаться. Твой единственный шанс выжить — это положиться на меня, Бастард.

— Скорее соглашусь отправиться пешком по Голливудскому шоссе в пять часов утра, чем понадеюсь на тебя! — огрызнулся я. — Так что забирайся в свою конуру, а я отправлюсь назад в свою комнату.

Лестница наверх вела к тому месту, где разверзались стены и жили свистящие звуки; разумеется, у меня и в мыслях не было снова воспользоваться этим путем, так что приходилось действовать наугад. Спуститься вниз по лестнице? Или двинуться по тускло освещенному коридору, который шел от площадки? Поскольку компаса у меня не было, я подкинул монетку. Она упала на ребро, что я посчитал за указание остановить свой выбор на ходе.

— Если ты уйдешь сейчас, я не смогу тебе помочь, — с упреком сказал старик. — Оно найдет тебя задолго до наступления утра.

Я решил, что потратил уже достаточно времени, выслушивая весь этот идиотский бред, поэтому молча пошел по коридору, изо всех сил стараясь убедить себя, что вовсе не прислушиваюсь к звукам за спиной. Примерно после трех поворотов направо я неожиданно узнал коридор. Я его видел, возвращаясь из комнаты Пенни Поттер. От радости я едва не упал на колени, а когда отворил дверь и меня приветствовали Борис и Роберт Карлтон, у меня возникло ощущение, будто я вернулся в отчий дом.

— Мы тебя повсюду искали, — заявил Борис. — Эта проклятая стена так плотно захлопнулась, что нам не удалось ее снова открыть. Что случилось?

— Тайный ход привел к комнате Имоджен, — сообщил я, опуская подробности. — На какое-то время я задержался. — Я взглянул на Карлтона: — Явился Хью Викс-Джонс, он видел вашего брата. Очевидно, здешняя атмосфера оказалась невыносимой для Найджела, так что он решил провести ночь в деревне, не то в пивной, не то в гостинице.

— Как это мило! — Его плотно сжатые губы дрогнули. — Большое спасибо, Бейкер. Теперь мы можем больше не тревожиться из-за Найджела, да и из-за вас. Пойду-ка я спать. — Его лицо снова просветлело. — В конце-то концов, мы же намеревались встать пораньше, засучить рукава и приняться за работу, не так ли?

— Натурные съемки, — каким-то чужим голосом пробормотал Борис, — сюжетная линия и все такое?

— Совершенно верно! — засиял Карлтон. — Сразу же после завтрака беремся за дело. Я договорился об общем подъеме в половине восьмого, слышали?

Он отворил дверь и вышел в коридор, продолжая улыбаться.

— Эти тайные переходы подсказали мне уже несколько потрясающих идей, понимаете? Но я оставляю этот разговор до утра, когда мы будем свежи и полны сил, да?

Дверь за ним затворилась, и Борис невесело хохотнул:

— В половине восьмого утра он может обратиться со своими соображениями к грядущим потомкам. Если кто-то осмелится разбудить меня в такую рань, я тут же упеку его в английскую Сибирь, которую, если не ошибаюсь, именуют Блэкпул.

— Знаешь, — неуверенно начал я, — ты мне не поверишь, если я скажу тебе, что где-то под этим домом находится сырой подвал и я видел, как здешний дворецкий сбросил туда труп Найджела Карлтона, как будто это было содержимое помойного ведра.

Борис устало посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей.

— Нет! — отрезал он.

— И я снова повстречался с дядюшкой Сайласом, с лысым толстяком, и он стал уверять меня, что я действительно вернувшийся сюда Бастард и что оно доберется до меня еще до наступления утра.

— Нет, — решительно повторил он, — этому я тоже не поверю. — На его лице появилось выражение мучительного страдания, глаза медленно закрылись, и он тихо прошептал: — Оно?

— Оно, — повторил я. — Оно имеет нос как у собаки и будет преследовать меня по запаху, где бы я ни спрятался. Они не хотят, чтобы я обнаружил сокровища, понимаешь?

Он снова открыл глаза, теперь в них читалось смятение, как будто оно уже вцепилось ему в спину между лопаток.

— Ты что, уже набрасываешь основную линию сценария, Ларри?

— Я рассказываю о том, что было на самом деле.

— Оно — это то, что свистит?

Я вздрогнул:

— Если бы ты сам слышал этот свист, то не нашел бы его забавным.

— Весьма вероятно, — согласился он. — Как я где-то читал, в Московском Кремле нет ничего забавного, одни только кошмары, поэтому я никогда не затрагиваю эту тему. Я не желаю слушать про твой сырой подвал и труп Найджела Карлтона, но ведь ты все равно намерен рассказать мне эту историю.

Разумеется, я поведал ему про окно, забранное металлическими прутьями, которое выходит в подвал, про то, что я там видел и как в конечном счете нашел дорогу к спальне Имоджен; еще про то, как она все же согласилась прижать к ногтю Фартингейла, но тут на сцене появился ее братец и превратил меня в лжеца.

— Откуда ты получил сведения про оно? — Борис в отчаянии даже хлопнул себя по лбу: — Ну конечно, ты же снова повстречался с низеньким толстым дядюшкой Сайласом, так?

— Да, когда возвращался сюда, — ответил я. — Ты ведь не веришь, что Найджел Карлтон может быть вампиром на самом деле? Я хочу сказать, что, после того как я видел его бездыханное тело на крышке сундука, он взмахнул крыльями и…

— …И полетел в деревенскую пивную веселиться? — Борис свирепо посмотрел на меня. — Нет, дружище, такому вздору я не поверю!

— У тебя в комнате широкая кровать? — спросил я как бы мимоходом.

— Нет! — Ответ был категоричен.

— Ладно, — снизошел я. — В таком случае мы просто посидим вдвоем и поболтаем до рассвета.

— Ты шутишь? — мрачно осведомился он. — Я понимаю, что разговора мне не избежать, но все-таки я должен поспать хоть немного.

— Ну-у… — Я решил, что с моей стороны было бы ошибкой давить на него в данный момент. — Ты мне и до этого говорил, что это место тревожит тебя. Ну и как, по-твоему, я могу себя сейчас чувствовать?

— Давай подойдем к ситуации разумно, — холодно сказал он. — Я предлагаю не говорить ни о Бастарде, ни о проклятом стихотворении, ни о портрете человека, который похож на тебя, ни об оно, ни о возможном дядюшке Сайласе, который живет на лестничной площадке, согласен?

— О чем же тогда нам говорить? — угрюмо поинтересовался я.

— О сыром подвале, о теле Найджела Карлтона и о дворецком, если ты даешь мне слово, что видел их собственными глазами и все это не плод твоего воображения.

— Ладно, остановимся на этом, Борис. Что ты обо всем этом думаешь?

— Я попробую подойти к фактам с беспощадной логикой, унаследованной мною от великого князя Фердинанда, самого блестящего военного советника русского царя.

— И что же с ним стало?

— Коммунисты заплатили ему кучу денег и торжественно выпроводили из страны.

Я оторопело посмотрел на него:

— Коммунисты?

— Они заявили, что, если бы не советы моего дяди, Россия могла бы победить Германию, и тогда революция была бы невозможна, — с большой гордостью объяснил Борис. — Но давай вернемся к нашим вампирам. Ты видел мертвого Карлтона в подвале, затем на сцене появляется Хью Викс-Джонс и сообщает, что Найджел проводит ночь в деревенской гостинице?

— Совершенно верно, но…

— Если ты не врешь, значит, врет он.

— Эй! — Я с неприкрытым восхищением посмотрел на него. — Разумное заключение.

— Наследственная гениальность. — Он равнодушно махнул рукой, показывая, что о таких пустяках и упоминать не стоит. — И еще одно. Ты помнишь, как Роберт Карлтон сказал, что Викс-Джонс появится здесь лишь завтра во второй половине дня. Но он неожиданно приезжает среди ночи, чтобы избавить всех от беспокойства за судьбу Найджела Карлтона. Примечательное совпадение, верно?

— Так этот мерзкий лгун…

— Его слова можно будет проверить завтра утром, — продолжал Борис. — Достаточно позвонить в деревенскую гостиницу. Так что если он лжет, если ему известно о смерти Найджела Карлтона, тогда он понимает, что в его распоряжении очень мало времени.

— Не понял, — смутился я.

— Его история не может быть опровергнута до утра. — Борис кривовато улыбнулся. — Таким образом, то, что он задумал, должно быть осуществлено за весьма короткое время, а именно за оставшиеся до утра несколько часов.

Я не успел выразить восхищение его рассуждениями или оспорить их, потому что в это мгновение дверь за моей спиной распахнулась и торнадо в облике блондинки ворвалось в комнату, захлопнуло за собой дверь и дважды повернуло ключ в замке. После этого Пенни Поттер прислонилась спиной к двери и с отчаянием посмотрела на нас обоих. Она так запыхалась, что не могла вымолвить ни слова. Мне она показалась трогательно беззащитной в белой кукольной пижаме. Вокруг выреза была пришита оборка из черных кружев, крошечные штанишки отделаны такими же кружевами. Тонкий шелк был полупрозрачным, а когда Пенни вздохнула, приставка «полу» исчезла и прелестница предстала практически совершенно обнаженной для внимательных мужских глаз.

— Это… это… — голос у нее прерывался, — это в стене…

Я посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Бориса и обнаружил, что он, в свою очередь, глядит на меня. На наших физиономиях в этот момент было написано одинаковое недоумение, и я подумал, что, по всей вероятности, утром нам надо поскорее убираться отсюда и писать наши безобидные сериалы.

— Во всем ты виноват! — Пенни укоризненно посмотрела на меня. — Если бы ты не сорвал эту картину со стены…

— Обожди! — взмолился я. — Ты хочешь сказать, что в проходе за картиной что-то есть?

— Это был настоящий кошмар! — Она зажала себе рот тыльной стороной ладошки, чтобы не закричать. — Я уже почти заснула, когда услыхала это. Ужасающий свистящий звук, который с каждой секундой становился все слышнее, и я понимала, что он приближается ко мне.

— Проходи же и садись!

Я подошел к ней, взял за руку и подвел к креслу с деревянной спинкой.

Она рухнула в него и даже на какое-то время закрыла глаза; тело ее дрожало, как у исполнительницы экзотических танцев, которая забыла выключить свой внутренний мотор.

— Вы должны что-то предпринять, — слабым голосом проговорила она. — Я не знаю, что означает этот свист, но я не могу вернуться в мою комнату, потому что уверена, что это существо все еще блуждает поблизости за стеной и в любой момент может…

— То, что нам всем необходимо, — изрек Борис с железной логикой, унаследованной им от высокопоставленного дядюшки, — так это выпить.

— Правильно! — не раздумывая согласился я. — Сходи-ка за бутылкой.

— Эй, приятель, — он медленно покачал головой, — а у тебя что, нет бутылки?

— Нет, — ответил я и добавил сгоряча, не подумав о последствиях: — А вот в комнате Пенни точно есть.

С минуту мы молча смотрели друг на друга, затем эти двое заявили хором:

— Ты за ней сходишь!

— Она на тумбочке, — затараторила предательница Пенни. — Ларри, ты ее принесешь. Признаться, я бы с удовольствием выпила сейчас, мне это просто необходимо.

— Давай сходим за ней вместе? — обратился я к Борису.

— Нет! — завопила Пенни. — Я ни за что не останусь одна в этой комнате. — Она подарила мне женский вариант обольстительной улыбки Бенедикта Арнольда: — Ты раздобудешь ее, Ларри, дорогой! И заодно сможешь заглянуть в этот тайный ход и удостовериться, что кошмарное свистящее создание там больше не шныряет.

— Я же могу пожелать тебе всяческой удачи, — пропел вероломный Борис. — Помни, мы с тобой.

— Ты так далеко держишься от поля брани, что должен быть по меньшей мере генералом! — проворчал я. — Ладно, я пошел! Но если я не вернусь через пять секунд, звоните в американское посольство и сообщите, что началась война.

Я открыл дверь, специально оставив ее широко распахнутой, и по диагонали пересек коридор, направляясь к комнате Пенни. Ее дверь тоже была открыта, в комнате горел свет, и это было уже кое-что. Я проскользнул неслышно, стараясь остаться незамеченным, и сразу увидел бутылку скотча на туалетном столике. Еще один шаг, и остатки уничтоженного портрета оказались у меня перед глазами, а за ними — зловещая черная дыра.

Я задержал дыхание. Мои уши не уловили никаких звуков, но все равно расстояние до тумбочки показалось черт знает каким длинным.

Единственный способ выполнить задание — действовать быстро, поэтому я перепрыгнул от порога к тумбочке, как горный козел, схватил бутылку и тут же повернулся к двери. Если Пенни всерьез полагала, что я стану обследовать этот тайный ход, она сошла с ума. Единственное, чего я хотел, — это убраться отсюда подальше. Когда я оказался посреди комнаты, я вновь услышал этот жуткий свист, от которого у меня перестало биться сердце. Он доносился откуда-то из глубины тайного хода, совсем неподалеку. Судя по звуку, оно желало проникнуть в комнату. Пора было уносить ноги!

Я совершил головокружительный прыжок, который перенес меня сразу в коридор, и помчался в свою обитель, по дороге зацепился за ковер, пролетев, как лебедь, носом вперед до середины комнаты. При этом я выпустил из рук злополучную бутылку скотча и мысленно попрощался с ней навсегда. Но, конечно, я не принял во внимание русского богатыря, который вовсе не собирался играть роль безучастного наблюдателя и в невероятном прыжке подхватил бутылку на лету.

— Эй, приятель, — сказал он с упреком, — больше никогда этого не делай. Не забывай про мое слабое сердце!

В ушах все еще стоял этот устрашающий свист, поэтому я молча поднялся на ноги, захлопнул дверь и дважды повернул ключ в замке.

Борис наблюдал за мной, вопросительно приподняв одну бровь, я же стоял прислонившись спиной к двери, пытаясь восстановить нормальное дыхание.

— Ты что же, ожидаешь нашествия желающих выпить? — осведомился он.

— Снова оно! — прохрипел я. — В тайном коридоре, совсем близко, я его слышал.

Пенни тоненько застонала от страха и постаралась поглубже втиснуться в деревянное кресло. Жертва русской революции, он сохранил мужество и приступил к действиям: принес из ванной стаканы и откупорил бутылку скотча.

— У нас нет льда, — сказал он. — Вас это устраивает?

— Похоже, у тебя голова набита опилками, — высказал я предположение. — Это свистящее чудовище в любой момент может ворваться сюда, а ты переживаешь из-за кубиков льда?

— Дверь заперта, — спокойно напомнил он, — а я уже продумал план боевых действий на тот случай, если этот монстр все же вышибет дверь и прорвется сюда.

— Да? — Я с надеждой посмотрел на него. — У тебя есть пистолет, Борис?

— Нет. — Он наполнил стаканы чистым скотчем, затем глянул на меня: — Я просто выпрыгну из окна.

— Потрясающе! Примерно пятьдесят футов полета прямо в ров.

— Я умею плавать.

— В четырех футах протухшей воды?

— Возможно, мне следует пересмотреть кое-какие детали! — Он ободряюще улыбнулся мне. — Кстати, у тебя нет с собой парашюта?

Я прижал ухо к двери и прислушался:

— Может быть, это снова убралось. В коридоре тихо.

Пенни взяла стакан из рук Бориса, одним глотком выпила половину, потом жалобно посмотрела на нас.

— Так или иначе, нам необходимо выбраться из этой обители страхов, — простонала она. — Я больше не выдержу.

В дверь постучали — и прекрасный скотч оказался на пижаме Пенни.

— Не открывайте! — истерично прошептала она.

Раздался второй стук, громче и нетерпеливее первого.

— Ну, прыгай из окна, — предложил я Борису. — Если выплывешь, крикни нам, мы последуем твоему примеру.

— Свистящее чудовище, которое вежливо стучится в дверь? — Борис усмехнулся с чувством превосходства. — Мне известно, что ты король всех трусов, Ларри, но ведь это же бессмыслица!

— Так ты собираешься открыть дверь? — спросил я грозно.

— Да. — Нос у него нервно задергался. — А может, ты и прав. Вряд ли кому-нибудь понравится перспектива столкнуться с вежливо стучащим чудовищем, которое умеет так жутко свистеть!

Стук повторился, на этот раз очень громко, потом я услышал голос Роберта Карлтона:

— Послушайте, Бейкер! — В голосе ясно звучали жалобные ноты. — Впустите меня, прошу вас! Это страшно важно!

— Не беспокойтесь, друзья, — снисходительно изрек Борис, — я открою дверь. Смелый умирает только раз.

— Ты прав, — весело заявил я, — и в особенности приятно умереть от лап этого чудовища, которому не составит никакого труда заговорить голосом телепродюсера!

Борис был уже возле двери, но мои слова подействовали на него как удар в спину. На мгновение он замер на месте, потом двинулся дальше на цыпочках, но дверь все же открыл.

В комнату вошел Роберт Карлтон и взглянул на нас так, как будто все мы были инопланетянами.

— О! — Он поморгал. — Это вечеринка?

— Не совсем, — ответил я, — но все равно выпейте.

— Нет, благодарю, старина. — Его пальцы по привычке распределили три длинные прядки черных волос по розовой лысине. — Послушайте! — Он нервно откашлялся. — В этом доме происходит что-то странное.

— И он говорит это нам! — хмыкнул Борис.

— Я хочу сказать… ну… все это довольно странно! — Он вновь откашлялся. — Может быть, я все же выпью стаканчик?

Борис взболтал бутылку и, почти не глядя, налил в стакан неразбавленного скотча столько же, сколько и всем остальным. Карлтон взял стакан и благодарно улыбнулся:

— Спасибо. Кажется, это мне необходимо.

Пенни молча подсунула пустой стакан Борису, получила вторую порцию и ополовинила ее одним глотком.

— Это же настоящий сумасшедший дом, — объявила она ровным голосом. — Нам всем следует отсюда немедленно уехать. Если кто-то будет настолько любезен и принесет мою одежду…

— В том-то все и дело, — прервал ее Карлтон, — что мы не можем уехать. Минут пять назад я пытался это сделать.

— Что? — Борис вытаращил глаза. — Кто вас остановил?

— Болван дворецкий. — Карлтон явно старался придать своему голосу ворчливость, но на деле с трудом скрывал растерянность. — Сказать по правде, я продолжаю беспокоиться из-за Найджела. После того как вы сообщили мне, что он отправился на ночь в деревенскую гостиницу, я заглянул в его комнату. Его вещи даже не распакованы… Само собой разумеется, что он не пошел бы куда-то ночевать, не захватив с собой хотя бы пижаму и зубную щетку, не так ли?

— Может, он просто очень торопился? — предположила Пенни.

— Ерунда, моя дорогая девочка. Найджел любит понежиться в ванной. Принять душ. Бреется два раза в день, ну и все такое. Нет, это меня обеспокоило, откровенно признаюсь. Вот я и подумал, что надо позвонить в гостиницу, чтобы быть вполне уверенным. Я спустился вниз, в холле стоял дворецкий. Я спросил у него номер телефона гостиницы, он ответил, что не имеет понятия, даже не знает, как она называется. К этому времени я уже просто не находил себе места от волнения, поэтому сказал ему, что в таком случае я туда сейчас съезжу. Но тут… — у него на мгновение перехватило дыхание, — этот проклятый наглец заявил, что это невозможно. В замке существует правило, что, раз двери заперты на ночь, их нельзя открывать ни в коем случае до наступления утра. — Карлтон хихикнул, хотя это больше походило на визг собачонки. — Конечно, я сказал ему, что все это нелепо, но он настаивал. Тогда я пригрозил пожаловаться на него его хозяину, на что мне было сказано, что Викс-Джонс отдал распоряжение ни в коем случае его не беспокоить.

— Чем все это кончилось? — спросил Борис.

— Ну… — Вид у Карлтона был наиглупейший. — Я понимаю, что все это звучит абсурдно и все такое, но этот тип не сдвинулся с места. Стоял как истукан и смотрел на меня. А я растерялся, не зная, что делать. Он довольно высокий, да и физиономия у него, как бы это выразиться, не производит благоприятного впечатления, не так ли? У меня было смутное ощущение, что он угрожает мне, что, если я попытаюсь выйти из парадной двери или обращусь с претензиями к Викс-Джонсу, дворецкий применит физическую силу, чтобы остановить меня! Поэтому я просто пожелал ему спокойной ночи и отправился сюда… — Он с надеждой посмотрел на нас. — Я подумал, что вы сможете мне помочь.

— Мы в ловушке! — воскликнула Пенни в лучших мелодраматических традициях. — Мы обречены. Обречены оставаться пленниками этого ужасного замка до того момента, пока это кошмарное чудовище не…

— Ох! — Карлтон испытующе посмотрел на нас. — Значит, вы тоже слышали?

Мы молча уставились на него, наблюдая, как физиономия Карлтона медленно заливается краской.

— Мне не хотелось об этом упоминать, — пробормотал он каким-то придушенным голосом. — Боялся, что вы поднимете меня на смех, понимаете? Считал, что все эти проклятые страхи могут быть плодом моего воображения. Это случилось только что, когда я возвращался из холла. Я находился на площадке, когда до меня донесся этот кошмарный звук с верхней части лестницы. Откровенно признаюсь, Бейкер, что до двери вашей комнаты я бежал не останавливаясь. Знаете, у меня от ужаса кровь застыла в жилах! — Он вздрогнул при воспоминании о пережитом. — Нет, я бы не хотел услышать вновь…

Внезапно лицо его окаменело, кровь отлила от щек, потому что именно в этот момент свистящий звук раздался где-то совсем близко. На мгновение все мы замерли от страха, не в силах шевельнуться. Свист был громкий, продолжительный, наконец он замер вдали на отвратительно жалобной ноте. Потом глухой звук, будто что-то упало, и… тишина.

— Это… это в стенном шкафу. — В голосе Пенни звучали слезы.

— Как бы мне хотелось иметь парашют, — пробормотал Борис. — Выпрыгнуть вниз куда лучше, чем ожидать появления того, что прячется в этом шкафу.

— Заткнись! — взъярился я. — Меня просто тошнит. Вы! — Я так быстро повернулся к Карлтону, что тот в смятении отступил. — Вы, — меня душило возмущение, — вы и ваше хваленое чувство юмора! Вы и ваши бредовые идеи о вдохновении! Признайтесь, все это придумано вами, не так ли?

— Нет, Боже упаси! — Он протестующе воздел руки к потолку, очевидно призывая Небо подтвердить его правоту. — Нет, Бейкер, мне бы никогда такие кошмары не пришли в голову!

— Так я этому и поверил! Вам следует переключиться на книги ужасов, у вас бы это хорошо получилось!

— Господа, — миролюбиво заявил Борис, на мгновение отвернувшись от окна, на подоконник которого намеревался забраться. — Свист еще куда ни шло, ну а тайные ходы? Их он не мог придумать, они ведь существуют, верно?

— Да, — вынужден был согласиться я. — Он заранее договорился со своим приятелем Викс-Джонсом об аренде этого замка, так? И, могу поспорить, тайные ходы тоже были предусмотрены условиями аренды.

— О? — Борис отошел от окна, видно раздумав совершать прыжок без парашюта. — О?

— Так что если кто-то действительно прячется в глубине этого проклятого шкафа, — злость кипела во мне, — то можно не сомневаться: это его давнишний приятель Викс-Джонс!

Я подошел к двери огромного стенного шкафа, многозначительно подмигнув потрясенному Роберту Карлтону, и распахнул ее. За какую-то долю секунды я успел заметить выражение неподдельного ужаса на лицах всех присутствующих, прежде чем услышал глухой стук. У моих ног распростерлось тело вампира.

Глава 6

Я уставился на белое как мел лицо Найджела, потом тупо посмотрел на всех остальных. Пенни Поттер едва слышно застонала, затем ее тело обмякло в кресле; Борис весьма удачно изобразил не слышный никому истошный вопль; Роберт Карлтон безумными глазами смотрел на труп брата.

— Извините меня. — Мой голос был противен мне самому. — Я бы уверен, что это розыгрыш.

— Найджел?

Роберт медленно, походкой старого человека подошел к телу брата, опустился на колени и приник к его груди. Мне показалось, что прошла уйма времени, прежде чем он посмотрел на меня.

— Он мертв. — Его голос хрипел. — Я не могу этому поверить. — Роберт с трудом поднялся и посмотрел словно сквозь меня. — Мы никогда не были особенно близки. — Слова казались какими-то бесцветными. — Сомневаюсь, что мы очень любили друг друга. Он считал меня не слишком честным дельцом, а я его — скверным актером. Но все равно он был моим братом.

— Мне очень жаль, — снова повторил я.

Казалось, он ждет от меня еще каких-то слов.

— Как он умер? — умоляюще спросил он. — Мне необходимо это знать, старина. Это очень важно, понимаете?

При падении плащ соскользнул с плеча покойника, обнажив жуткие рубцы на шее. Найджела Карлтона задушили, объяснить это деликатно просто невозможно, да я и не пытался.

— Убит? — Роберт обвел взглядом всех присутствующих. — Но это же какая-то фантастика! Кому понадобилось убивать Найджела?

— А свистящий звук? — спросил я. — Может быть, в замке действует какой-то маниакальный убийца?

— Ради Бога! — прохрипел Карлтон. — Какое человеческое существо способно издавать подобные звуки?

Разумный вопрос, на который у меня не было ответа. Я взглянул на Бориса, тот лишь красноречиво пожал плечами.

— Полагаю, нам надо что-то предпринять, — тусклым голосом произнес Роберт. — Я хочу сказать, имеется определенный порядок при расследовании убийств, не так ли? И первое, что необходимо сделать, — это вызвать полицию.

— Да, если мы сумеем добраться до телефона, — угрюмо согласился Борис.

Карлтон недоумевающе посмотрел на него.

— Когда вы хотели позвонить брату, дворецкий не разрешил вам этого сделать; он притворился, что даже не знает названия местной гостиницы, не так ли? Потом он не разрешил вам выйти из дома или хотя бы поговорить с Викс-Джонсом. — Борис снова поежился, хотя в комнате было жарко. — Выходит, дворецкий не хотел, чтобы вы узнали, что ваш брат вообще никуда не выходил из дома, верно? Может быть, ему уже было известно, что Найджел убит?

— Понимаю, — кивнул Карлтон, — однако теперь и мы знаем, что Найджел умер, что его убили!

— Все дело в том, — вздохнул Борис, — что практически его тело подсунули нам.

— Верно, — согласился Карлтон. — Вопрос — для чего?

Борис посмотрел на меня из-под насупленных бровей:

— Ну-ка, Ларри, помозгуй хорошенько!

— Ты предполагаешь, что его убийца передумал. Ведь сначала они не хотели, чтобы об этом убийстве стало кому-нибудь известно.

— Согласен с вами. У меня весьма неприятное ощущение, что мы — та мышь, которой играет кошка, а доставка сюда тела Найджела — всего лишь начало игры.

Я вновь почувствовал знакомое ощущение пустоты в желудке.

— Может быть, убийца хочет, чтобы мы запаниковали? Чтобы помчались в центральный холл к телефону?

— Или чтобы мы оставались здесь и слушали твои слабоумные предположения? — заворчал Борис. — Думай же скорее, через несколько минут, возможно, уже будет поздно.

— Что я могу придумать? Как превратить полбутылки скотча в пулемет?

— Придумай что-то такое, что мы могли бы сделать и что явилось бы для них полнейшей неожиданностью. Что лишило бы их уверенности, заставило бы наделать глупостей. Это наш единственный шанс.

— Понятно, тогда не подгоняй меня…

Я нашел сигарету и ухитрился с четвертой попытки дрожащими пальцами поднести к ней горящую спичку.

— Тот, кто притащил тело в этот шкаф, должен был пройти по тайному ходу, так?

— Разумеется!

— А этот проход ведет либо к забранному железными прутьями окну над подвалом, либо в комнату Имоджен, — продолжал я. — Значит, единственное место, откуда он мог появиться, — это комната Имоджен.

— Тогда?..

— Если их целью было посеять среди нас панику, то они рассчитывали на то, что мы все выскочим в коридор и побежим в центральную часть замка, верно?

— Очевидно, так.

— Тогда почему бы нам не пройти по этому ходу в комнату Имоджен?

— Но, — Карлтон побледнел, — существо, издающее такие ужасные свистящие звуки, все еще может быть там!

— Ну что ж, — я сразу утратил половину уверенности, — по всей вероятности, придется рискнуть.

Борис на минуту задумался:

— Идея неплохая, Ларри, но она не пойдет. — Он кивнул в сторону Пенни, которая по-прежнему безучастно лежала в кресле. — В данный момент она не в состоянии сдвинуться с места, мы же не имеем права бросить ее здесь.

— Ты прав, — согласился я, — теоретически моя мысль неплоха, но практически она неприемлема.

— И все же она хороша! — Лицо Бориса просветлело. — Нам необходим отвлекающий маневр, верно? Как посмотришь на то, чтобы оставить здесь Карлтона, пусть он присматривает за Пенни, ты же отправишься по этому ходу к комнате Имоджен, а через пять минут я выйду в коридор и пойду к холлу. Отвлекай и побеждай, как любил говорить мой отец.

— Ну и как, помогло ему это?

— Не совсем. Но это могло случиться с кем угодно. Он был настолько занят высокой политикой, что не заметил начала революции, а потом уже было слишком поздно.

— Если ты воображаешь, что я соглашусь войти в эти чертовы лабиринты, значит, ты окончательно растерял свой сибирский рассудок.

— Я пойду, — внезапно заговорил Карлтон, — ведь убит-то мой родной брат, и в данный момент мне как-то безразлично, что случится со мной.

— Именно поэтому вы не пойдете, — бросил Борис. — Пойдет человек, которому отнюдь не безразлична его дальнейшая судьба, а Ларри — именно тот, кто в первую очередь заинтересован в благополучии Ларри Бейкера. Мы хотим, чтобы он остался жив и помог выжить нам.

Я утвердительно кивнул, но тут же засомневался:

— Давай-ка подбросим монетку. Победитель сможет выбрать по своему желанию либо тайный ход, либо коридор, хорошо?

Он извлек из кармана пенни и подбросил его вверх:

— Выбирай!

— Орел.

— Тебе не повезло, Ларри. — Он поднял монетку с пола. — Ты проиграл.

— Эй, минуточку! — возмутился я. — Я же ничего не видел!

— Так ты полагаешь, что ты выиграл? Кто знает, что безопаснее — идти по открытому коридору или спокойно углубиться в тайный ход?

— Спокойно углубиться? — возмутился я. — В некоторых местах там приходится передвигаться ползком!

— У нас очень мало времени, — ответил Борис. — Так что желаю удачи!

— Мне в голову только что пришла превосходная мысль! — оживился я. — Почему бы нам не связать несколько простыней, привязать их к окну, спуститься по ним в ров и…

— Пока! — повторил он металлическим голосом.

— Ну так я пошел. Если ты увидишь этого дядюшку Сайласа на площадке, передай от меня привет!

Страшно нервничая, я забрался в стенной шкаф и скрестил пальцы, надеясь на то, что вращающуюся стену снова заело. Естественно, она повернулась при первом же нажатии. Когда я оказался по другую сторону, плита стала на свое место у меня за спиной с каким-то безнадежным стуком. Я оказался в кромешной тьме. Помня, что нужно свернуть направо, а не налево, я отсчитал сорок шагов и остановился, после этого стал продвигаться вперед очень медленно, на ощупь, пока не добрался до лестницы, с которой свалился в прошлый раз. Остальное уже было делом несложным (относительно несложным, разумеется!), пока я не достиг того участка, который нужно было преодолеть ползком по узкому лазу, ведущему к комнате Имоджен.

Приблизительно через минуту мои вытянутые вперед руки натолкнулись на стену. Я прощупал ее, отыскивая край, затем толкнул вперед. Стена легко повернулась, будто кто-то смазал шарниры после того, как я побывал здесь в прошлый раз. В следующее мгновение я вошел в спальню Имоджен, а стена же практически бесшумно закрылась.

Ночник отбрасывал мягкий, теплый свет, придавая комнате уютный интим. Кровать и ее обитательница усиливали это впечатление. Я заглянул в темные сияющие глаза, которые внимательно наблюдали за мной, затем ее полные губы раздвинулись в откровенно чувственной улыбке, и она промурлыкала: «Ларри!» У меня пересохло в горле. Она подняла голову, медленно присев на постели, невольно откинув одеяло. Я убедился в том, что Имоджен принадлежала к тем девушкам, которые отправляются в постель лишь с запахом духов и лаком на ногтях.

В мягком свете лампы ее полные груди, разделенные затемненной ложбинкой, казались сделанными из алебастра.

— Ларри! — снова пробормотала она глухим, гортанным голосом. — Я ждала вас…

Она соскочила с кровати и бросилась ко мне. Грудь ее дрожала, длинные ноги, казалось, едва касались ковра.

— Дорогой! — Она прижалась ко мне, ее руки обвили мою шею. — Я очень много об этом думала. — Она вдруг хохотнула и прижалась еще теснее. — Я думала, хватит ли у него смелости снова пройти по этому тайному ходу ко мне! — Ее губы на мгновение прижались к моим. — Если да, он получит награду!

Я невольно открыл рот, чтобы ответить, и это было ошибкой, потому что она получила возможность впиться зубами в мою нижнюю губу. После этого говорить стало невозможно. Кроме того, Имоджен, довольно крупная особа, повисла на мне, так что я, потеряв равновесие, упал навзничь, инстинктивно вцепившись во что-то. Этим «что-то» оказались ее округлые ягодицы! Оригинальная точка опоры, не правда ли? Это был самый настоящий научный эксперимент, но я посчитал, что полученные мною результаты несколько отличались от тех, что получали седовласые или совершенно лысые ученые мужи, когда открывали новый вирус. А вот Имоджен определенно хотелось поэкспериментировать. Ее зубы все еще не отпускали мою нижнюю губу, зато руки оставили в покое шею, проскользнули под пиджак, поспешно расстегнули рубашку и принялись игриво поглаживать волосы на груди.

Я страшно смутился, понимая, что обязан объяснить, по какой причине я оказался здесь, но у меня не было возможности это сделать, пока она не оставила в покое мою губу, а каждая проходящая минута усиливала в геометрической прогрессии мое желание объясниться с ней. Наконец все же она отпустила мою многострадальную губу, и я получил возможность снова раскрыть рот.

Ну и что вы думаете? Она немедленно засунула туда свой язык.

Ну и черт с ним, думал я, прижимая ее к себе. Я же не виноват, что мне не дают возможности приступить к выполнению задачи по спасению наших жизней. Честное слово, тремя минутами позже, тремя минутами раньше — какая разница? Мои друзья всегда могут забаррикадировать входную дверь, если это свистящее существо вернется. И потом, разве я не имею права получить вознаграждение за испытанные мною трудности и страхи? А судя по ритмичной пульсации ее тела, Имоджен намеревалась наградить меня без промедления.

Но тут Немезида, которой, очевидно, доставляло особое удовольствие вмешиваться в любовную жизнь Ларри Бейкера, вспомнила о своих скверных привычках: кто-то громко постучал в дверь.

Имоджен замерла, ее тело напряглось. Стук повторился, на этот раз гораздо громче. Неохотно оставив в покое мой рот, она тяжело вздохнула и яростно прошептала:

— Этого только недоставало! Черт возьми, кто это?

Снова стук, настойчивый и требовательный. Можно было подумать, что у ворот замка бесчинствуют варвары или что-то в этом роде.

Имоджен громко откашлялась:

— Кто там?

— Фартингейл, мадам.

Шепот обреченного звучал на самой высокой ноте, может быть, поэтому он казался особенно зловещим.

— Чего вы хотите?

— Могу я на минуточку вас увидеть, мадам?

— В столь поздний час? — возмутилась Имоджен. — Нет, вам придется подождать утра.

— Крайне сожалею, мадам. — Голос его оставался таким же настойчивым. — Мне необходимо видеть вас немедленно. Дело срочное.

Имоджен сердито нахмурилась, затем пожала плечами.

— Бесполезно, — шепнула она. — Когда он в таком настроении, он станет всю ночь ломиться в дверь. Кто-то должен изобрести способ безболезненно удалять старых преданных слуг, когда они уже ни на что не годны. — Кашлянув, она снова повысила голос: — Хорошо, Фартингейл. Но вы должны подождать, пока я оденусь.

— А как быть мне? — прошипел я.

— Вы можете скрыться за стеной, пока он не уйдет, дорогой. — Она обольстительно улыбнулась. — Затем мы проведем вместе остальную часть ночи, и нам уже никто не помешает. Обещаю.

— Вы не можете впустить сюда Фартингейла! Найджел Карлтон задушен, и если это не дело рук самого дворецкого, то он наверняка знает, кто это сделал.

Ее глаза округлились, призывно-манящее выражение исчезло.

— Что вы сказали?

— Кто-то прошел по тайному ходу и засунул труп Найджела в стенной шкаф в моей комнате, — сказал я. — Это произошло четверть часа назад, так что…

— Я легла спать не менее часа назад, ожидая… — Она не договорила, прикусив губу. — Во всяком случае, я была здесь, даже не дремала, так что едва ли могла не заметить, если бы кто-то тащил труп через всю комнату, верно?

— Вероятно, так… Может быть, тот, кто подложил труп, прятал его где-то в тайном коридоре?

— Не говорите чепуху! — гневно прошипела она. — По всей вероятности, вам что-то приснилось, или же… — Ее глаза снова округлились. — Именно по этой причине вы явились ко мне?

— Ну да, — ответил я не подумав. — Это планировалось в качестве отвлекающего маневра. — Я заметил, как ее лицо побледнело от негодования, и торопливо забормотал: — Понимаете, как говаривал отец Бориса, русский князь, отвлекающий момент и…

Звук заработанной мною пощечины был подобен выстрелу, к тому же она оказалась весьма болезненной.

— Врун и распутник! Вы проникли в мою комнату среди ночи, пытаясь напугать меня этими дурацкими россказнями о трупах, когда с самого начала хотели только одного…

Она ударила меня снова, еще сильнее.

Я смотрел на нее сквозь пелену тумана, застилавшего глаза, все еще не оправившись от столь увесистых оплеух, и думал, не сошла ли она с ума. С какой стати иначе ей запускать обе руки в волосы и взъерошивать свою замысловатую прическу?

Ответ был получен очень скоро, когда я, взглянув на «стог сена» на ее голове, не удержался от глупейшего вопроса:

— Что это вы такое натворили?

— Сейчас узнаете!

Она посмотрела на меня с такой ухмылкой, что мурашки побежали по спине, затем откинула голову и пронзительно завопила, призывая на помощь дворецкого.

Имоджен подбежала к постели, свалилась в нее и принялась кататься, сбив в кучу и смяв белье, как будто тут происходила самая настоящая оргия времен Римской империи. Все это время дворецкий как одержимый ломился в дверь, спрашивая без остановки, все ли с ней в порядке. Я был настолько поражен всем происходящим, что тупо наблюдал за тем, как она спрыгнула с кровати и побежала к дверям. Состроив воистину дьявольскую гримасу, адресованную лично мне, Имоджен упала на пол в весьма красноречивой позе, так что буквально каждый изгиб ее тела кричал о том, что эта «женщина упала в изнеможении после того, как ее попытался изнасиловать сексуальный маньяк».

Дверь с треском распахнулась, в комнату ввалился призываемый ею спаситель Фартингейл. На мгновение он задержался на пороге и взглянул на жалкую нагую фигуру жертвы насильника. Имоджен ухитрилась выжать пару слезинок и издавала душераздирающие не то стоны, не то призывы к мщению. Потом он посмотрел на меня, его желтое одутловатое лицо побагровело, а правая рука нырнула под куртку и выхватила оттуда большой кухонный нож. Я наблюдал за тем, как длинная, похожая на труп фигура приближается ко мне, зажатый в его руке остро отточенный нож поблескивал под светом ночника, и я решил, что мне необходимо иметь солидный заслон между ним и собой. Вроде стены.

Я попятился, пока не уперся в стену, потом быстро повернулся и нажал на нее. Панель заскрипела, и я буквально прилип к ней, давя на нее изо всех сил, чтобы она двигалась побыстрее. Разумеется, этот вопящий череп не воспримет мое исчезновение благодушно, но мне совершенно не хотелось оказаться наедине с ним в темном замкнутом пространстве. Поэтому я ждал, не снимая ладоней с панели. Стена снова повернулась, когда Фартингейл открыл для себя проход с другой стороны. Конечно, в моем приеме не было ничего оригинального, но, во всяком случае, он был достаточно эффективен: когда Фартингейл вошел в темный ход с одной стороны вращающейся стены, я прошмыгнул с противоположного конца обратно в спальню Имоджен. В тот момент, когда плита повернулась, я снова нажал на нее и перекрестился, моля Бога, чтобы механизм заело.

Стена вроде бы разок тяжело вздохнула под напором моей спины, затем затихла. Я нажал посильнее, считая, что дворецкий собирается с силами, так что у меня есть время удрать куда-то подальше.

Именно в этот момент у меня перед глазами появилось то, о чем я на мгновение совершенно позабыл, чего ни в коем случае нельзя было делать. Обманутая в своих ожиданиях женщина страшней разъяренной тигрицы!

Имоджен неторопливо подошла ко мне, и предательский блеск ее глаз предупредил меня, что она уже изобрела что-то страшное, чтобы отомстить мне за невольную обиду.

— С вашей стороны это было весьма умно, Ларри, — пропела она слащавым голоском, — вот так запереть беднягу Фартингейла. И пока вы опираетесь на стену, ему оттуда не выбраться, верно?

— Правильно. — Я холодно улыбнулся ей. — У него есть нож.

— Знаю… — Она ответила мне сияющей улыбкой, затем задумчиво облизнула нижнюю губу. — Я надеялась, что он разделает вас, как рождественского гуся.

Глубоко вздохнув, она отвела плечи назад, при этом ее великолепная подрагивающая грудь приподнялась на полдюйма, маня своими темными сосками. Я почувствовал, что глаза мои стекленеют, но тут стена задрожала у меня за спиной, и мне стало уже не до женских прелестей! После трех неудачных попыток Фартингейлу, очевидно, понадобилось отдохнуть, и я этому несказанно обрадовался. Но в следующее мгновение я был подвергнут нападению с другой стороны: Имоджен прижалась ко мне всем своим телом, обеими руками обняла за шею, ее губы приблизились к моим.

— Удобно, Ларри? — промурлыкала она.

— Великолепно, — проворчал я, — но, может быть, мы займемся этим в другой раз? Дело в том, что в настоящий момент мне трудно сосредоточиться…

Она на мгновение отпрянула от меня, приняла другую позу, потом снова прижалась, и я почувствовал, что ее нога упорно протискивается между моих ног.

— Как вам это нравится, Ларри? Так лучше?

— Ну, — тихо ответил я, — мне бы не хотелось так говорить, но…

Она одарила меня насмешливо-нежной улыбкой:

— Вы когда-нибудь занимались дзюдо, Ларри?

— Нет, а что?

— А я занималась.

В следующее мгновение мне показалось, что земля уходит из-под ног: она проделала что-то сложное своей проклятой ногой, и я совершенно неожиданно, описав в воздухе крутую дугу, грохнулся на пол. Имоджен разразилась мерзким торжествующим смехом, потом крикнула Фартингейлу, что он может спокойно выходить.

Она забыла только об одном: отойти от стены. Дверь распахнулась, алчущий мести Фартингейл влетел в комнату, по дороге столкнулся с Имоджен, затем резко повернулся; при этом она с придушенным криком оказалась отброшенной в отверстие в стене. Мне удалось в нужный момент выставить вперед ногу, так что лысоголовый споткнулся о нее и растянулся на полу. Но он продолжал крепко держать в руке нож, все еще находясь между мной и дверью.

Когда стоишь спиной к стене, самое хорошее — оказаться за ней. Один прыжок, бешеный толчок — и я снова в тайном коридоре. Я сделал шаг и в темноте наткнулся на что-то мягкое и дрожащее, издающее к тому же истошные вопли, — Имоджен.

Я постарался схватить ее за руку, но, очевидно, уцепился за волосы, она завопила еще сильнее.

— Заткнитесь! Во всем виноваты только вы. Кстати, было бы куда страшнее, если бы вас придавило плитой.

— Выпустите меня отсюда! — завыла она. — Я боюсь темноты.

— Дело кончится тем, что я заткну вам рот, — пообещал я. — К тому же вам нечего бояться: ваш любезный Фартингейл окажется здесь через минуту.

Раздался глухой удар с той стороны стены, я ждал этого, чтобы повторить свой маневр с поворотом, рассчитывая толкнуть Имоджен прямо в руки ее костлявому защитнику, воспользоваться суматохой и выскочить из спальни. На всякий случай я крепко держал Имоджен, готовый действовать без промедления. Но плита не вращалась. Раздался второй, еще более громкий удар, но и он не достиг цели. После серии ударов наступила долгая тишина, и я догадался, что хотя бы временно Фартингейл прекратил бесплодные попытки.

— Пожалуйста, — взмолилась Имоджен, — помогите мне выбраться отсюда!

— Мы столкнулись с небольшой проблемой — механизм вышел из строя.

Глава 7

— Ларри, — орала Имоджен в ужасе, — где вы?

Мы прошли примерно половину пути до моего шкафа, ход расширился достаточно для того, чтобы можно было передвигаться на четвереньках. Она ползла за мной, поэтому я решил просто не реагировать на этот идиотский вопрос.

— Ларри!

Я истерически ойкнул.

— Прошу прощения! — Она рассмеялась. — Но когда вы не ответили, я перепугалась и протянула вперед руку, чтобы убедиться, что вы все еще здесь.

Слава Богу, проход настолько расширился, что мы смогли вновь встать на ноги, затем нащупали ступени, я принялся их громко считать, пока мы не добрались до вращающейся стены моего шкафа.

— Теперь, — произнес я с нескрываемым злорадством, — вы получите возможность полюбоваться трупом Найджела, выслушать Пенни, Бориса и Роберта Карлтона, которые подтвердят мою историю, обо всем случившемся.

— Вы хотите сказать, что все трое находятся в вашей комнате? — спросила она изменившимся голосом.

— Ну, возможно, Бориса тут нет, допускаю, что он играет в пятнашки с этим свистящим кошмаром где-то в замке, но двое Других наверняка будут на месте.

— Я туда не выйду! — От ужаса ее голос поднялся на октаву выше. — Не могу же я показаться им в таком виде! Абсолютно голая, волосы в таком состоянии, будто я месяца три валялась с кем-то в стогу сена.

— Ладно, — равнодушно бросил я. — Я пойду, а вы можете оставаться здесь.

Когда стена начала поворачиваться, Имоджен яростно толкнула меня в спину, сама же, не удержавшись на ногах, упала на меня.

Резким движением я вскочил и набросился на нее:

— Как прикажете это понимать?

— Скотина! Садист! Надумал оставить меня в полном одиночестве!

Виноват во всем я один. Пытаться рассуждать логично с женщиной — это все равно что в дождливый день надеяться отыскать свободное такси в Нью-Йорке.

— Хватит! — Я распахнул дверцу шкафа и вышел в комнату. — Здесь вы найдете доказательства всего того, чему не изво…

Я не договорил, потому что комната оказалась совершенно пустой. На полу у стенного шкафа не было никакого трупа, Пенни Поттер не сидела с поджатыми ногами в кресле, отсутствовал и Роберт Карлтон с изумленным лицом, и мрачный русский, на всякий случай не отходивший от окна.

Я закрыл глаза и не сразу открыл, надеясь, что мне все это почудилось. Одного взгляда, брошенного на лицо Имоджен, было достаточно, чтобы понять, что уж лучше иметь в качестве напарника свистящее чудище, нежели эту фурию.

— Доказательства? — Брови у нее почти исчезли под растрепанной прической. — Может, теперь вы станете меня уверять, что и труп, и трое живых людей растворились в этой бутылке?

Полупустая бутылка скотча все еще стояла на столе. Я налил себе чуть-чуть этого проверенного лекарства и выпил одним глотком. Это не прибавило мне бодрости, но все же согрело. И тут я увидел, что Имоджен извлекла из шкафа мой чемодан, положила его на кровать и теперь вытряхивает его содержимое, придирчиво разглядывая каждую вещь.

— Эй! Чем это вы занимаетесь?

— Я не намерена бегать всю ночь по замку голая, — решительно заявила она. — Моя комната находится далеко, так что я позаимствую у вас кое-какую одежду. Утром все получите назад.

В конце концов она остановилась на шелковой рубашке, которая плотно облегала ее высокую грудь. При каждом движении моим глазам представлялась переливающаяся радужная эротика; в этой рубашке Имоджен выглядела полностью одетой, хотя фактически оставалась полуголой. Но, как известно, все на свете относительно! Сделав пару пружинистых шагов к двери, она остановилась и подозрительно посмотрела на меня.

— Судя по вашим глазам, вам в голову пришли вольные мысли. Выбросьте все это из головы. Я возвращаюсь к себе одна! И предупрежу Фартингейла, что если он заметит вас на расстоянии менее пятидесяти футов от моей двери, то пусть немедленно отрубит вам голову. — Она довольно долго всматривалась в меня, потом пробормотала с тоской: — Я думаю, что вы на самом деле ненормальный, Ларри! Разыскивать несуществующие трупы, когда вы могли бы…

Она замолчала, решительно поджала губы и вышла в коридор, с шумом захлопнув за собой дверь.

В этот момент мне в голову пришла совершенно кошмарная мысль. Я бросился к окну и посмотрел вниз. Лунный свет превратил ров в миниатюрное серебряное море с совершенно гладкой поверхностью, на которой не было ни единой морщинки. Если бы три человека упали в ров с такой высоты, подумал я с облегчением, несомненно, остались бы какие-то признаки падения. Размышлять же о том, как три живых человека и один труп могли исчезнуть в замке, было неоправданной тратой времени. Учитывая огромное количество всяческих тайных ходов, следовало удивляться лишь тому, как мы все не исчезли в тот самый момент, когда прибыли на эту безумную Мызу. Мне же оставалось единственное: начать поиски, и эта мысль не придавала оптимизма.

Когда я нервно выглянул из-за двери, коридор был пуст. Я глубоко вздохнул, скрестив пальцы, пошел к комнате Пенни Поттер. Комната тоже была пуста. Через несколько минут я смог сказать то же самое про комнату Бориса. Поэтому я двинулся дальше по коридору в том направлении, куда только что отправилась Имоджен. Если она действительно намерена поставить стражем у своей двери этот тощий полутруп, то меня бы это вполне устроило: меньше шансов столкнуться с ним во время поисков.

Я добрался до площадки с развилкой и инстинктивно посмотрел на верхнюю часть лестницы, почти не сомневаясь, что увижу там предполагаемого дядюшку Сайласа, похожего на всеми позабытого гнома. Однако его там не было. Я почти пожалел об этом, потому что в моем положении любое общество было бы хорошим.

И тут до моего слуха вновь донесся свистящий звук. Поверите ли, мне отказали ноги, я просто стоял и дрожал как осиновый лист. Звук усиливался, потом я разглядел пару желтых злобных глаз, которые наблюдали за мной с верху лестницы. Жуткий свистящий звук превратился в какой-то враждебный рев.

— Бастард!

Честное слово, голова моя повернулась на девяносто градусов, и я увидел лысого толстяка, стоявшего в конце идущей вниз лестницы. Он нетерпеливо подзывал меня:

— Сюда! Сюда же! Живее!

Ему не потребовалось повторять, я кубарем скатился с лестницы, толстяк же спешил вдоль коридора к какой-то тяжелой дубовой двери. Свистящий звук позади снова усилился, заметно приближаясь. Старик поднял металлический брус, толчком распахнул дверь, втолкнул меня внутрь и моментально захлопнул ее за нами.

Я стоял в кромешной темноте, потом услышал, как чиркнули спичкой.

— Теперь все в порядке, — сообщил старик, задыхаясь от бега, — на какое-то время ты в безопасности.

Я наблюдал, как он поднес спичку к свече. Колеблющееся пламя осветило очередной тайный ход, который выглядел еще хуже прежних. Он был очень узок и круто спускался вниз. По стенам струилась вода, большие капли со звоном падали вниз на наши головы; что касается запаха, то я не берусь его описать. Можно было предположить, что в течение многих десятков лет сюда сбрасывали нечистоты.

— Спасибо, что ты спас меня от этого — уж не знаю, кто он такой! — сказал я.

— Это моя обязанность, — услышал я в ответ. — Но сейчас ты не должен возвращаться в замок, слишком опасно.

— Меня это вполне устраивает. Я готов добежать до берега и вплавь отправиться в Нью-Йорк.

— Твоя судьба — на этом пути, Бастард! — произнес он торжественно, указывая на тайный ход. — Он проведет тебя подо рвом и далее через подвал на смотровую башню.

— Но ты пойдешь вместе со мной? — спросил я с надеждой.

— Нет, я должен вернуться.

— Разве тебя не страшит это свистящее чудовище?

— Я пройду совершенно спокойно. — Он глуповато улыбнулся мне. — Оно идет только по следу Бастарда. Сначала они хотели просто напугать тебя, но теперь, как я думаю, они хотят, чтобы оно убило тебя. Вот почему ты не можешь вернуться в замок.

Я вглядывался в него при неясном свете свечи. Бывали моменты, когда его лицо было идиотски-бессмысленным, но иногда оно становилось по-стариковски умудренным и проницательным. Зато выцветшие глаза всегда оставались настороженными и даже решительными.

— Вы настоящий дядюшка Сайлас?

— Я первенец. — Неожиданно он разразился кудахтающим смешком. — Мой отец был из Джонсов, не из Виксов, поэтому проклятие меня не касается.

— Имоджен сказала мне, что Сайлас — высокий, худой, с густой шапкой волос и своими зубами.

— Она солгала.

— Зачем?

Он сунул в рот большой палец.

— Они всегда посторонним врут про меня! Они стыдятся своего дяди Сайласа. После войны во Франции они заперли меня в этом кошмарном месте с решетками на окнах, где все такое белое и где не слышно ни единого звука…

Теперь он говорил каким-то полусонным голосом, будто вспоминал события, которые ему самому кажутся нереальными.

— Такая тишина, такой покой. Ты можешь кричать всю ночь до хрипоты — все равно никто не услышит.

Стены слишком мягкие, биться о них головой бессмысленно, а люди в белых халатах даже не слушают тебя, когда ты рассказываешь им правду. Про то, как мы рыли траншеи, как приходилось наступать на лица своих друзей, чтобы выбраться наружу. Я там пробыл очень долго, но в один прекрасный день меня оттуда выпустили, и я вернулся в Страшную Мызу. Все те, кого я знал, уже умерли. Новые не хотели, чтобы я сюда вернулся, но через какое-то время сообразили, что иногда и я могу быть полезен… Каждый раз, когда случается что-то странное, неестественное и им требуется благовидное объяснение, они вспоминают про меня. — Он энергично закивал. — Да, да, по временам старенький, слабоумный дядюшка Сайлас может оказаться весьма полезным!

— Что ты имеешь в виду? Что значит «случается что-то странное»?

— Разные несчастные случаи, — уклончиво ответил он. — Понимаешь, если кто-то проявлял излишний интерес к замку, творились нехорошие вещи. Тогда они крайне сожалели и говорили, что во всем наверняка виноват бедный ненормальный дядя Сайлас, это он подстроил ловушку в живой изгороди, или сбросил огромный камень с крыши, или…

— Кто такие «они», черт побери!

— Живущие в замке.

Он снова сунул палец в рот и принялся его сосать, громко чмокая.

— Что это за сказка про то, что судьба ждет меня в сторожевой башне?

— Аларик, первый Бастард, построил ее специально…

— На тот случай, если парни Черного Рыцаря явятся за ним? Я уже про это слышал.

Старик хихикнул:

— Так говорит легенда, но, возможно, он соорудил башню совсем с другой целью. — Потянувшись, он ухитрился положить мне на плечо свою пухлую руку, которая показалась мне почти невесомой, будто птичья лапка. — Черный Рыцарь решил отомстить своему обидчику, не забывай этого, Бастард! — очень торжественно произнес он.

— Почему?

— Не знаю, — бросил он равнодушно. — Но мне кажется, ты все это сможешь выяснить. А теперь топай, потому что время пришло!

Я собирался продолжить разговор, но он снова принял бессмысленно-равнодушный вид и засунул большой палец в рот. Продолжать беседу было глупо, это стало бы просто неоправданной потерей времени. С другой стороны, возвращаться в замок было опасно, ибо оно могло в данный момент обнюхивать только что оставленные мною следы. Поэтому я двинулся дальше вниз по проходу, держа зажженную свечу и размышляя над тем, какому маньяку в свое время могло прийти в голову назвать эту страну веселой Англией.

Мне казалось, что пол все время уходит у меня из-под ног, пока, наконец, он не выровнялся. Я начал пробираться по какому-то жидкому месиву, причем нестерпимая вонь с каждым шагом становилась все тошнотворнее. Со стен и с кровли вода уже не капала, а стекала ручейками, я же представлял, как эта кровля неожиданно рухнет мне на голову и я исчезну навсегда в гнусной протухшей воде.

Но тут пол начал подниматься вверх, становясь все суше и суше с каждым шагом. Состояние шока, вызванного визитом свистящего чудовища, проходило.

Впереди показалось какое-то отверстие, походившее на дверь. Я остановился: мне почудился звук, напоминающий хлопанье крыльев летучих мышей. Свечу задуло. Инстинктивно подняв голову, я на мгновение увидел высоко над собой освещенное луной небо, которое тут же закрыла потревоженная мною стая летучих мышей. Я прислушался к учащенному биению собственного сердца, несколько раз вдохнул более или менее свежий воздух, постоял неподвижно, пока не почувствовал, что руки мои больше не дрожат и можно снова зажечь свечу.

Когда ее божественное пламя ожило, я увидел, что нахожусь внутри разрушенной сторожевой башни. Винтовая лестница поднималась наверх до остатков бывших зубцов, напротив меня была дверь, которая, по всей вероятности, открывалась во двор. Открывалась ли? Когда я присмотрелся повнимательнее, то убедился, что до нее не дотрагивались уже лет двадцать, если не двести. Пять поперечных чугунных брусьев, закрепленных с обоих концов вбитыми в стену гвоздями, не оставляли сомнения в том, что открыть ее будет не просто даже целой шайке профессиональных взломщиков.

Таким образом, мне предстоял забавный выбор: либо отправиться назад по зловонному ходу в замок в объятия этого создания, либо взобраться по лестнице на смотровую площадку и в конце концов умереть там в полном одиночестве от голода.

Последнее все же казалось предпочтительнее встречи с ним, поэтому я медленно полез наверх: спешить не было необходимости.

Открытая арка вела на смотровую площадку, и я задул свечу, потому что полная луна погрузила окрестности в волшебный серебристый свет. Я осторожно приблизился к краю обсыпавшегося парапета и посмотрел вниз. Там все выглядело неправдоподобно миниатюрным, и все же сам замок не утратил своей зловещности. Особо любоваться было нечем, и я решил обойти все кругом. Большую часть пространства занимал верх самой башни, вокруг которого оставался проход шириной в четыре фута, окруженный снаружи зубцами. На полный обход ушло не более пятнадцати секунд, но я продолжал шагать, чтобы чем-то заняться.

На третьем круге я обратил внимание на то, что одна секция ограды была явно ниже остальных. Футах на шести поверхности вместо чередующихся клиньев и впадин была ровная балюстрада в пару футов высотой. Я постоял и поглазел на нее, праздно раздумывая о том, не собирался ли Бастард в свое время установить тут орудие для отражения врагов, затем повернул голову и присмотрелся к каменной стене против этого места. В ней было нечто странное, но что именно, я понял не сразу. Потом до меня дошло, что по необъяснимой причине в этом месте имелся затененный участок. Стена была совершенно ровная, на нее падал лунный свет, и ничто не должно было препятствовать ровному освещению.

Любопытство, как всегда, победило, и я занялся столь подозрительным местом. Оказалось, что кусочек камня был углублен в стену, и, когда мои пальцы добрались до его края, он слегка сдвинулся с места. Я внезапно запаниковал и быстро отдернул руку. Еще два торопливых обхода площадки не прогнали это тревожное чувство: я опять замедлил шаги перед таинственным камнем. Если учесть, как был выстроен этот проклятый замок, почему бы этому камушку не оказаться еще одной хитроумной ловушкой. Но вы же понимаете, что мне вовсе не хотелось быть сброшенным с верхушки башни какой-нибудь очередной вращающейся штуковиной, не заглянув внутрь этой овеянной легендами развалины.

Я опустился на четвереньки, потом просунул руки в углубление и изо всех сил надавил на один конец каменной плиты. В это самое мгновение до моего слуха донесся слабый щелчок. Я распластался на животе и замер. В глубине башни что-то недовольно заурчало, потом послышался шум от быстрого вращения, и над моей головой что-то пронеслось с устрашающим свистом. Я подождал секунд десять, пока не убедился, что все успокоилось, затем отполз назад на несколько футов и лишь после этого поднялся на ноги. Прямо передо мной, грозный и внушительный, стоял сам Бастард. Его закованная в латы фигура была повернута лицом к морю, откуда могли появиться враги, а зажатый в правой руке меч зловеще сверкал. Когда ко мне вернулась способность соображать, я понял, что это всего лишь бронзовое изваяние. Забрало на шлеме было приподнято, из-под нахмуренных бровей смотрели яростные глаза хищника. Он держал меч параллельно полу, и я в ужасе подумал, что если бы, нажимая на панель, я стоял прямо, то он сбросил бы меня вниз.

Мне припомнились последние строчки под портретом Бастарда, где упоминались черные силы. Должно быть, эту фигуру установил сам Аларик в качестве ловушки. А что если он сам оказался жертвой собственной изобретательности? Он опробовал систему, и механизм сработал неожиданно, выдвинув фигуру рыцаря. Этим можно объяснить выражение смертельного ужаса на физиономии Аларика, когда его труп был обнаружен у подножия башни, и легенду, обвиняющую Черного Рыцаря в его загадочной гибели.

Негромкий звук заставил меня отскочить назад, через мгновение фигура бесшумно задвинулась в стену. Я решил, что мое открытие проясняет решительно все: к тому моменту, когда было найдено тело Аларика и слуги добрались до вершины башни, все улики, объяснявшие причину его гибели, исчезли. Естественно, что тут же возникло предположение о таинственных силах Черного Рыцаря.

Я вновь запустил машину. Когда бронзовая фигура выдвинулась вперед, я вскочил с пола и, заметив пустое пространство за спиной рыцаря, без раздумий проскользнул туда, позаботившись о том, чтобы для бронзового крестоносца осталось достаточно места. Теперь мне был виден весь механизм. Он оказался допотопным и очень тяжелым, но в нем не было ничего сверхъестественного. На полу блестело какое-то темное пятно, которое на поверку оказалось пролитым машинным маслом. Значит, совсем недавно кто-то обрабатывал «историю» современными средствами.

Я зажег свечу и увидел чугунное кольцо в полу; опустился на колени и сильно дернул кольцо. Со скрипом крышка приподнялась, под ней оказалась лестница. Без раздумий я стал спускаться по узкой винтовой лестнице, сооруженной посредине смотровой башни. Через некоторое время я заметил уже знакомую мне плесень и слизь на стенах и догадался, что вновь оказался подо рвом. В одном месте был лаз, походивший на вход в какой-то тайный коридор, но я остался на ступенях, потому что лестница мне представлялась ориентиром. Вскоре забрезжил неясный свет, я задул свечу и оставшуюся часть пути проделал на цыпочках. Через несколько секунд я очутился в отвратительно сыром подвале и почувствовал, даже еще не увидев, что посередине будет стоять огромный деревянный сундук, а высоко-высоко на одной из стен я увижу забранное тяжелыми брусьями окно. И не ошибся в своих предположениях, даже в качестве премии получил компаньона: из дальнего угла донеслись какие-то звуки, что-то зашевелилось, и я приготовился нос к носу столкнуться с костлявой фигурой лысого, вооруженного острым кухонным ножом.

Но когда человек вышел на свет, мои зубы перестали выбивать трусливую дробь — я узнал перепуганную физиономию Роберта Карлтона.

Глава 8

— Черт побери, как вы оказались здесь? — одновременно спросили мы оба.

Карлтон пересек подвал, направляясь ко мне, серый цвет постепенно исчезал с его щек.

— Должен сознаться, вы напугали меня до полусмерти, старина! Я подумал, что это — кошмарное свистящее создание.

— А я принял вас за убийцу-дворецкого, так что мы квиты, — усмехнулся я. — Но вы-то как здесь очутились?

— После того как вы ушли, я принялся размышлять. В конце концов. Найджел был моим братом, поэтому несправедливо, чтобы рисковали только вы со Сливкой. И я решил последовать за вами через шкаф в этот тайный ход. Поднялся по проклятым ступенькам, которые, как я полагаю, ведут в разрушенную башню, однако меня они завели в тупик, и я вернулся сюда.

— Но ведь этот ход ведет в комнату Имоджен! — Я с недоумением уставился на него. — Если бы вы пустились в путь из шкафа, то не смогли бы попасть вниз.

Он пригладил три пряди волос на лысом черепе и с сомнением посмотрел на меня:

— Послушайте, старина, мне лучше знать, что я делал. Я прошел сквозь вращающуюся стену в этот тайный ход, свернул налево и…

— Так вот оно что! — Я даже прищелкнул пальцами. — Ну каким же идиотом я порой бываю!

Он громко фыркнул:

— Очень своевременное признание.

— Вы свернули налево, — торжественно произнес я. — Когда я впервые очутился в этом проходе, я свернул направо, и он привел меня к этому окошку с металлическими прутьями. — Я ткнул пальцем в направлении окошка: — Оттуда идет ход к комнате Имоджен. Так вот каким образом они перенесли тело Найджела в мой шкаф! Вовсе не надо было тащить его через комнату Имоджен, они воспользовались этим ходом.

— Я не совсем понимаю, о чем вы толкуете, — пробормотал он смущенно, — но в данный момент это не столь важно. Вы же пытались найти выход из замка, чтобы вызвать полицию, верно?

— Это было конечной целью, — признал я, — но я ошибся в выборе пути. Сначала за мной увязался проклятый дворецкий с кухонным ножом, затем, уже внизу, подо рвом, меня преследовало свистящее существо и…

Я замолчал, заметив его вытаращенные глаза.

— Преследовало вас подо рвом? — пробормотал он. — Мой дорогой! Оно могло загнать вас в ров, возможно, но не под него! Если только на вас не было водолазного костюма, конечно!

— Не имеет значения, — огрызнулся я. — Путь туда оказался нелегким. Во всяком случае, у меня не было возможности связаться с полицией.

— А что Сливка?

— Когда я вернулся в комнату, его там не было. Ни его, ни Пенни Поттер, ни тела вашего брата, чтобы быть совершенно точным.

— Это странно. — Он медленно покачал головой. — Как вы думаете, что могло с ним приключиться?

— Откуда мне знать. Более того, я не представляю, каким образом нам удастся выбраться отсюда. И замок, и сторожевая башня соединены проклятущими тайными ходами. Выбраться из сторожевой башни можно только в замок и…

Я заметил на его физиономии выражение крайнего отвращения.

— В чем дело?

— Неужели вы не чувствуете? — Он с шумом потянул носом воздух. — Чувствуете? Какой-то омерзительный запах. Причем я унюхал его совсем недавно. Если подумать, он появился уже после вашего… — Он уставился на мои ноги. — Послушайте, Бейкер, это же вы!

Я взглянул на свои ботинки, они были покрыты толстым слоем зеленой слизи и ила, по которым я шел в проходе подо рвом.

— Ну, — усмехнулся я, — очевидно, пословица права, утверждая, что источник неприятностей узнает об этом последним.

— Кошмарное зловоние! — Он прижал к носу белоснежный носовой платок: — Вы не против отойти в сторону, старина?

— Не будьте таким неженкой! — рассердился я. — Отсюда нет выхода, так что нам надо хорошенько подумать, что делать дальше. Единственное, что приходит мне в голову, — вернуться в мою комнату через шкаф и…

— Прекрасная мысль! — с энтузиазмом воскликнул он. — Так почему же вы этого не делаете?

— А вы?

— Ну-у… — Он пожал плечами. — Знаете, я решил, что где-нибудь здесь может находиться еще одна поворачивающаяся панель или какой-то другой вход. Именно его я и искал, когда вы спустились по лестнице. Так что я собираюсь продолжить поиски, а когда найду…

— Замечательно! — горько произнес я. — Я могу катиться ко всем чертям, вернуться снова в замок, где меня поджидают дворецкий и этот свистящий монстр, а вы будете здесь простукивать стены?

— У вас нет оснований обижаться, старина! — Он прижал платок к своему чувствительному носу. — Я хотел сказать, что сейчас не до обид и взаимных упреков. Мое предложение совершенно разумно и объяснимо. Говорю откровенно: я хочу остаться здесь. Почему-то я убежден, что отсюда должен быть какой-то выход, вот его я и намереваюсь отыскать. Вы можете поступать как считаете правильным.

— Скажите мне только одно! — взмолился я. — Почему вы решили арендовать этот проклятый замок? Я имею в виду, откуда вы узнали о его существовании?

— Проще простого. — По его глазам было ясно, что ему не терпится начать простукивание стен, но, как человек воспитанный, он не мог оставить вопрос без ответа. — Как раз перед тем, как мы приступили к съемкам серии вампиров, Найджел был в нескольких милях отсюда на уик-энде. Он слышал рассказы деревенских жителей про Страшную Мызу, и они его сильно заинтересовали. Найджел был всегда слегка помешан на генеалогии и подобных историях, поэтому он кое-что разузнал и посчитал историю семейства Виксов исключительно интересной. Взять того же Аларика и историю его смерти при падении с вершины смотровой башни. Уже одно это является занимательным. Проклятие тоже звучит неплохо, проклятие, распространившееся на все последующие поколения. Если не ошибаюсь, от насильственной смерти умерли всего два «первородных» сына, но, естественно, именно их помнят люди. Так или иначе, но Найджел приехал в замок, где его ожидал весьма холодный прием. Семейство оказалось на редкость скрытным и нелюдимым, они не радовались посетителям. Позднее, когда Найджел рассказал мне обо всем, мне пришла в голову мысль арендовать замок для съемок нового сериала. Все это представлялось настолько идеальным, что я просто загорелся. Поэтому я написал Хью Викс-Джонсу, сделал ему официальное предложение, и он принял его.

— Вы не знаете, проследил ли ваш брат историю семейства от Аларика до наших дней?

— Разумеется. От Аларика до Хью.

— Что известно про Сайласа?

— Сайлас? — Он на мгновение нахмурился, затем рассмеялся: — Ах, разумеется, Сайлас! Бедный старикан дядюшка Сайлас…

— Какова история его жизни?

— Довольно трагическая. Капитан пехотного полка в Первую мировую, к концу войны полностью помешался. Около тридцати лет находился в частном санатории. Потом они решили, что, хотя рассудок к нему так и не возвратился, он совершенно безобиден, поэтому Хью привез его сюда, чтобы он спокойно доживал здесь остаток своих дней. Почему вы об этом спрашиваете?

— Да так, просто заинтересовался… А что слышно про сокровища?

— Фантазия. Миф. — Он хохотнул. — Впрочем, я не сомневаюсь, что Аларик что-то привез из крестового похода, но, скорей всего, это оставалось в семье не долее чем при жизни двух поколений. Ведь рассказы о зарытых где-то сокровищах всегда будоражили умы людей, не так ли? И люди никогда не перестанут в это верить.

— Я тоже. Как вы думаете, что именно Аларик ухитрился похитить у Черного Рыцаря?

— Кто знает? Послушайте, Бейкер, мы не можем тратить время на пустую болтовню. Нам необходимо отыскать выход!

— Я как раз думаю об этом. И решил никуда не уходить и помочь вам.

— Что? — Он с минуту смотрел на меня выпученными глазами. — Но об этом не может быть и речи, старина. Я имею в виду, нет смысла нам обоим…

— В таком случае возвращайтесь вы и играйте в прятки с этим кто-он-там-есть.

На секунду он задумался, потом выжал из себя жалкое подобие улыбки:

— Ну что же, полагаю, если мы вдвоем займемся поисками, дела у нас пойдут быстрее.

Он прошел в темный угол и начал тщательно простукивать стену. Это занятие показалось мне идиотским, но, с другой стороны, бегать по тайным лабиринтам всю ночь, как это делал я, преследуемый свистящим кошмаром с желтыми глазами, и вести пустые беседы с полоумным дядюшкой было не лучшим занятием.

— Послушайте, Бейкер, — раздраженно посмотрел на меня Карлтон. — Приступайте-ка и вы к делу.

— Я передумал. Собираюсь вернуться обратно через стенной шкаф.

Я направился к лестнице, подхватив по дороге свою свечку, затем по проходу, находившемуся, по моим расчетам, слева от вращающейся плиты, подошел к своему шкафу. Путешествие оказалось куда короче, чем мой маршрут до подвала. Стены коридора заинтересовали меня: ни плесени, ни зеленой слизи, ни сырости. Почему-то они выглядели гораздо новее, чем стены других тайных ходов, и я невольно об этом задумался. Вращающаяся панель сработала безотказно, и я вошел в свою спальню, ожидая увидеть скопление четырехглазых чудовищ, но комната оказалась пустой. Зато бутылка скотча все еще что-то хранила, и я без особой спешки приложился к ней.

Глотнув чудодейственной влаги, я сделал вывод, что человек может быть смертельно напуган лишь до какого-то предела, потом наступает период насыщения. Возможно, определенную роль сыграл и скотч, но лично мне казалось, что для меня этот момент наступил, когда бронзовая фигура Аларика выскочила на зубчатую стену башни. После того какая-то логика, пусть и совершенно дикая, начала проявляться в моих действиях.

Я прикончил скотч, вышел из спальни и пошел по коридору к холлу. Когда я добрался до развилки, то инстинктивно остановился: он действительно был здесь, глазел на меня с верха лестницы. Маленький старичок, лысый и толстый, одетый в полосатую пижаму и забавные шлепанцы с кисточками на мысках.

— Бастард? — Голубые глаза округлились от изумления. — Почему ты возвратился в замок?

— Потому что не смог выйти. Из смотровой башни нет выхода наружу. Или, возможно, тебе об этом не известно?

— Но тебя там ожидала Судьба! — Он кубарем скатился со ступенек, лицо его казалось обеспокоенным. — Я был уверен, что это ты! Легенда ясно гласит: Бастард вернется в любом обличье. — Его глаза внезапно стали подозрительно настороженными. — Но ведь ты нашел сокровища Аларика?

— Нет, я не нашел ничего.

— Нет? — Лицо у него как-то сжалось, старик стал походить на обиженного ребенка. — Но я был так уверен, что ты настоящий.

— Не надо падать духом. В следующий раз повезет, верно?

Он безнадежно покачал головой:

— Сомневаюсь, что будет следующий раз, а ведь я был так верен! — Он пососал свою нижнюю губу. — Сначала я был уверен в отношении другого.

— Другого? — Я напряженно уставился на него, и на его физиономии моментально появилось бессмысленно-отсутствующее выражение. — Найджел Карлтон, да?

— Я не знаю никаких имен! — заявил он упрямо.

— Парень, который походил на вампира? — настаивал я. — У него было белое как мел лицо и черные волосы. Его убили сегодня ночью?

— Возможно. — Он отступил на шаг. — Я не помню… А теперь мне надо идти, потому что…

Я схватил его за руку и потянул к себе:

— Обожди, дядюшка Сайлас. Разговор только начался.

— Пожалуйста, — заныл он, как малый ребенок. — Ты делаешь мне больно.

— Тебе лучше пошевелить мозгами, дядя Сайлас! — Но руку его я выпустил. — Другой был Найджел Карлтон, верно?

— Возможно. — С угрюмым видом он стал растирать руку. Когда он пришел в первый раз, в доме был один Фартингейл, и я улизнул во двор, когда увидел, что приближается вампир. — Он растянул рот в беззубой улыбке. — Я его встретил возле, разрушенной сторожевой башни, и то, как он разглядывал ее, заставило меня подумать, что это он… Потом, он так много знал про Аларика и про легенду… Чем больше он говорил, тем сильнее становилась моя уверенность. Но затем, сегодня… — Голос у него дрогнул. — Он умер. И тогда я понял, что ошибался.

— Что ты ему сообщил? — Я пытался говорить равнодушным тоном. — Уже после того, как вы побеседовали об Аларике и о легенде?

— Я ничего ему не сказал!

— Ничего? — покачал я головой. — Разве ты не сказал ему, что сокровище все еще спрятано где-то в замке? Не сообщил про тайные переходы?

— Ну… — Он изо всех сил старался избежать моего взгляда. — Возможно, я и говорил про сокровища, не могу ясно припомнить…

— И про тайный ход, и про стенной шкаф с вращающейся панелью тоже?

— Я уже раньше сказал — не помню. — По выражению его физиономии можно было предположить, что он сейчас расплачется. — Ты очень жестокий человек, раз можешь так терзать несчастного, больного старика! Почему ты не оставишь меня в покое?

— Это ты не оставлял меня в покое, старый проходимец, пока воображал, что я явился сюда, как предсказывала легенда, и, возможно, с твоей помощью сумею отыскать для тебя сокровища Бастарда!

Он снова поднялся по лестнице, лицо его было весьма встревоженно. Нахмурясь, я сделал всего один шаг к нему. Он тут же испуганно пискнул.

— Мне следовало бы свернуть тебе шею! — подлил я масла в огонь. — Куда все подевались?

— Они в гостиной, ты их там найдешь.

— Замечательно. В таком случае можешь снова исчезнуть в своей норе, бедный, старенький дядюшка Сайлас, но если их нет в гостиной, то я…

— Они там! Могу побожиться!

После этого он резво сиганул по лестнице и, почувствовав себя в безопасности, показал мне язык.

С трудом сдерживая смех, я прошел дальше по коридору. Возможно, я слегка перегнул палку с беднягой Сайласом, но, откровенно говоря, он получил по заслугам. Я добрался до главной лестницы и стал спускаться вниз в прекрасном настроении. Внезапно я резко остановился, и мое сердце бешено заколотилось. Прямо передо мной возникла поджарая фигура дворецкого. Мы довольно долго глазели друг на друга, затем он медленно наклонил голову.

— Сюда, сэр, — произнес он замогильным голосом, указав направление. — Они все вас ожидают.

— Вы отказались от дурной привычки прятать за пазухой кухонный нож, Фартингейл? — осведомился я, осторожно обходя его сбоку.

— Весьма сожалею о своей ошибке, сэр. Меня подвели вопли мисс Имоджен.

— Выходит, она провела нас обоих… Больше не находили хороших трупов?

Он на мгновение закрыл глаза, лицо его приняло страдальческое выражение.

— Я полагаю, сэр, что вам лучше скорее пройти в гостиную.

Я принял к сведению его совет и, не спуская с него глаз, двинулся к гостиной. Кто мог поручиться, что он больше не держит нож за пазухой?

— Ларри? — Впервые в жизни Борис казался почти счастливым. — У тебя все в порядке?

— Все о’кей! — ответил я и осмотрелся.

Пенни сидела на кушетке все в той же полупрозрачной пижаме, в обеих руках ее было по стакану с каким-то питьем, глаза сонно полуприкрыты.

— Трижды ура! — пробормотала она. — Король всех любопытных вернулся!

Хью Викс-Джонс уставился на меня, его усы подрагивали от избытка эмоций.

— Послушайте, Бейкер, — заговорил он. — Прекрасное шоу. Мы ужасно беспокоились за вас, искали повсюду, знаете ли. Вы пропали совершенно бесследно. Чертовски неприятно, должен сказать. — Немного подумав, он спросил: — Не видели ли вы Карлтона?

— Которого? — вежливо осведомился я.

Он заморгал:

— Неуместная шутка, я бы сказал. Я имею в виду Роберта Карлтона, разумеется. Кажется, он отправился следом за вами в этот тайный ход.

Он умоляюще взглянул на Бориса.

— Правильно, — подтвердил тот. — Несколько минут я не знал, что делать, затем решил выйти в коридор. И Пенни настояла на том, чтобы идти со мной. Не скажу, что меня это удивило. Не слишком-то приятно оставаться одной в компании с трупом.

— Что было потом? — спросил я.

— Мы дошли до главной лестницы и повстречались с Хью. — Кивком он указал на Викс-Джонса. — После того как я рассказал ему о случившемся, он заявил, что должен немедленно разыскать тебя и Карлтона, мы осмотрели решительно все, но, не обнаружив даже ваших следов, прекратили бесплодные поиски и поднялись сюда. — Его выразительный нос внезапно сморщился. — Мне неудобно говорить об этом, но ты не заметил, что тут пахнет какой-то тухлятиной?

— Нет, очевидно, это плод твоего воображения!

— Ничего подобного, — подала голос Пенни, — запах отвратительный. Как будто кто-то здесь умер пару недель назад, а его тело до сих пор лежит непогребенным.

— Пожалуйста! — взмолился Викс-Джонс. — У нас есть гораздо больше оснований для беспокойства, чем какой-то неприятный запах. — Он просительно посмотрел на меня. — До утра мы не в состоянии что-либо предпринять, поэтому я считаю, что мы должны держаться все вместе ради безопасности, верно?

— Почему? — спросил я.

Он нетерпеливо закатил глаза:

— Честное слово, это просто невыносимо! — затем отвернулся и пробормотал: — Я всегда говорил, что они должны были взорвать этот проклятый «Мейфлауэр»[207] до того, как он вошел в Плимутскую гавань!

— Ты понимаешь, о чем он толкует? — спросил я Бориса.

Тот медленно кивнул:

— Дядюшка Сайлас. Тот свихнувшийся старик, с которым ты несколько раз сталкивался. Помнишь?

— Помню, конечно. А он-то тут при чем?

Борис посмотрел на меня, затем пожал плечами и неуверенно пробормотал:

— Понимаешь, бедняга ненормальный. Он находился в санатории черт знает как долго, около тридцати лет, потом врачи решили, что он безвредный, и отпустили домой. Но у него всегда был пунктик в отношении сокровищ Аларика и всего прочего. Поэтому с утра до ночи он рыщет по замку, воображая, что охраняет его от Черного Рыцаря, который непременно вернется в один прекрасный день за своими богатствами. — Он взглянул на Викс-Джонса: — Так ведь?

— Все верно, — подтвердил Хью. — Я убежден, что дядя Сайлас решил, что Найджел Карлтон был Черным Рыцарем, который наконец-то явился за своим сокровищем, ну и убил его. — Он медленно вздохнул. — Весь ужас случившегося заключается в том, что тут трагедия переплелась с фарсом. Если учесть, что Найджел был в своем «вампирском» обличье, к тому же прятался в шкафу в вашей комнате, Бейкер, с вращающейся панелью и тайным ходом за ней, то сами понимаете, как все это должно было выглядеть в глазах ненормального старикашки.

— Если вы знали, что Найджел умер, — холодно парировал я, — зачем сочинили Имоджен всю эту ерунду про то, что он ушел ночевать в местную гостиницу?

— Это легко объяснить.

Он с большим трудом раскурил сигарету: руки у него дрожали, спички ломались, но все же с задачей он справился. Нервно кашлянув пару раз, он заговорил:

— Фартингейл обнаружил труп в шкафу, когда относил ваши вещи наверх. Он сообразил, что произошло, и первым делом посчитал необходимым спрятать тело до того, как оно будет найдено кем-либо еще, затем переговорить со мной и решить, что делать дальше. К счастью, я гостил у друзей всего в нескольких милях отсюда, так что, когда Фартингейл позвонил туда и рассказал о случившемся, я немедленно вернулся. Солгал, что якобы встретил Найджела в гостинице, просто в тот момент надо было что-то сказать… Мне не хотелось поднимать панику. Я надеялся, что мы сможем молчать хотя бы до того времени, когда тихонечко упрячем дядюшку под замок. — Покачав головой, он добавил со вздохом: — К сожалению, дядя Сайлас знает все эти внутренние переходы и многочисленные помещения замка лучше нас. Мы с, Фартингейлом искали его всюду, где только можно, но старик как сквозь землю провалился. Меня-то больше всего тревожит мысль, что, поскольку он уже раз совершил убийство, воображая, будто защищает замок от вторжения врагов, не исключено, что это может повториться.

Вот почему мы так обрадовались, увидев, что с вами все в порядке, Бейкер. — Он снова шумно вздохнул. — Хотелось бы, чтобы теперь появился и Роберт Карлтон!

— А как Имоджен? — поинтересовался я.

— С ней все отлично. Жива и здорова, в своей спальне, двери заперты, скорее всего, спит сладким сном ребенка. Естественно, ничего об этом не знает, и я предпочитаю как можно дольше скрывать от нее правду. Она очень привязана к дядюшке, так что для нее явится страшным ударом сообщение о случившемся. Я распорядился, чтобы Фартингейл находился в холле, потому что ее комната рядом и он услышит, если там что-нибудь случится. Так что даже если дядюшка Сайлас приблизится к комнате Имоджен, не сомневаюсь, что у нас нет оснований волноваться за нее. Едва ли он способен наброситься на кого-нибудь из членов семьи. Я беспокоюсь только за вас.

— А что вы думаете насчет того, чтобы вызвать полицию? — спросил я.

— Сатирк не дурак, он перерезал телефонные провода… Есть еще один момент. Нельзя забывать, что мы весьма отдалены от центра. Местное отделение полиции в семи милях отсюда, ночью там людей нет. Здешний констебль совершенно бесполезен, до утра к нему и обращаться-то не стоит, ибо ему все равно потребуется действенная помощь из города.

— Так что, по вашему мнению, самое правильное — сидеть всем вместе и ждать либо когда появится дядюшка и мы сцапаем его, либо когда утром подоспеет помощь?.

— Именно так я и думаю. — Он с благодарностью посмотрел на меня: — Знаете, Бейкер, для американца вы совсем не так глупы, как это кажется.

— Мне бы очень хотелось сказать то же самое про вас как англичанина, — огрызнулся я. — Во всяком случае, я знаю, где находится Карлтон.

— Знаете? — Хью растерянно заморгал. — Почему же вы раньше этого не сказали?

— Он внизу, в подвале под сторожевой башней. Занят поисками сокровищ Бастарда.

— Но под башней нет никакого подвала! — Хью подозрительно посмотрел на меня: — Это какая-то не слишком удачная шутка, Бейкер?

— Хотите поспорить? — спросил я ворчливо. — Я могу отвести вас туда незамедлительно, а если вы мне не верите, спросите у своего дворецкого.

— Хорошо…

Его усы задергались еще сильнее, чем в прошлый раз. Обдумав мое предложение, он сказал:

— Пожалуй, сделаем вот что… — Он повысил голос: — Фартингейл!

Никто не появился.

— Неужели он настолько глух? Фартингейл!

Подождав еще несколько секунд, он отправился в холл, всем своим видом показывая крайнее раздражение.

— Ларри, — обратился ко мне Борис, — это правда?

— Разумеется.

— Так ты все это выяснил?

— Во всяком случае, частично. И я убежден, что Хью Викс-Джонс принимает самое деятельное участие в этой истории.

В это время в гостиную возвратился страшно встревоженный Хью.

— Послушайте! — заявил он тоном прокурора, глядя мне в лицо. — Чертовски странно! Похоже, Фартингейл исчез.

— Может быть, надумал отправиться в подвал раньше нас, — предположил я, — так что нам лучше пойти туда немедленно.

— Если вы воображаете, что я соглашусь отправиться в какой-то жуткий подвал под этим кошмарным замком, значит, вы еще более ненормальный, чем дядюшка Сайлас! — твердо заявила Пенни Поттер.

— Ну так ждите нас здесь.

Откуда-то издалека до нас донесся леденящий душу свистящий звук. Мы все слушали, затаив дыхание, пока он полностью не затих на очень жалобной ноте. И тут Пенни одним прыжком оказалась рядом со мной.

— Скорее в подвал! — прошептала она. — Прежде чем это создание разыщет нас здесь.

Глава 9

Когда мы добрались до моей спальни, Пенни бурно воспротивилась войти в шкаф. И только после моего предложения остаться в спальне в одиночестве она пулей выскочила в тайный ход, как только повернулась плита. Через несколько минут мы вышли к ступеням, ведущим с вершины сторожевой башни в подвал.

Роберт Карлтон стоял спиной к дальней стене, лицо у него пылало, глаза казались неестественно блестящими, в руке он сжимал пистолет. За ним чернел достаточно большой провал в стене. В свете, проникающем из подвала, виднелись непонятные предметы желтого цвета.

— Назад! — хриплым голосом приказал Карлтон. — Я это нашел, это все мое! — Он неистово замахал пистолетом: — Если кто-то приблизится, я буду стрелять!

— Ларри… — Голос Бориса перешел на писк. — Ларри, мой зловонный друг, кто из нас помешался, он или я?

— Помнишь стихи о том, что сокровище потеряно, но не утрачено? — спросил я. — Этот Аларик, надо думать, действительно был хитрым мерзавцем! Он все твердил, что соорудил сторожевую башню для того, чтобы следить за воинами жаждущего отмщения Черного Рыцаря, но в действительности ему просто нужен был своего рода надежный сейф для хранения награбленного. Первоначально единственный путь сюда вел с вершины башни, и он устроил наверху ловушку-капкан, чтобы никто, кроме него, не смог туда добраться. Убежден, что по какой-то причине эта ловушка сработала против него и убила до того, как он раскрыл тайну кому-либо из своих близких. Тот проход, которым воспользовались мы, сделан гораздо позже, чем остальные. Наверное, его соорудили уже Викс-Джонсы. С его помощью гораздо проще спускаться вниз, не надо подниматься на сторожевую башню, тем более что окрестные жители могли задуматься над тем, что они там делают.

— О чем это вы толкуете? — Хью смотрел на меня широко раскрытыми глазами. — Похоже, здесь все начали сходить с ума! Никакого сокровища тут нет. И никогда не было, бытующая в этих местах легенда — чистая выдумка, абсолютно ни на чем не основанная.

— Не морочьте мне голову! — рассердился я. — Вы и ваш лысый дворецкий буквально из кожи вон лезли, чтобы сохранить все в полнейшей тайне с того самого момента, как мы сюда приехали. Вы подозревали братьев Карлтонов, потому что знали, что Найджел разговаривал с дядюшкой Сайласом; но, когда они предложили снять замок в аренду для киносъемок, вы подумали, что отказать невозможно, потому что в этом случае они наверняка решат, что сокровище действительно существует. И когда они предложили Найджелу подшутить надо мной, спрятавшись в шкафу, вы, наверное, рассчитывали на то, что он займется поисками. Он действительно ухитрился спуститься вниз, и один из вас убил его.

— Вы ненормальный! — Глаза Хью едва не вылезли из орбит. — Вы все ненормальные, вся ваша проклятая компания! — Он с решительным видом направился к Роберту Карлтону: — Послушайте, Карлтон, уберите свой револьвер и постарайтесь вести себя как цивилизованный…

— Еще одни шаг, Хью, и…

— Не будьте идиотом! — сердито выкрикнул Хью. — Честное слово, все это давно перестало быть шуткой!

Он сделал шаг вперед, и я заметил, как палец Карлтона надавил на спусковой крючок. Раздался негромкий шипящий звук над нашими головами, и в следующее мгновение в плечо Карлтона вонзился нож. Карлтон пошатнулся и уронил пистолет на пол. Я оглянулся и увидел лысого, — который стоял на ступеньках лестницы над нами.

— Крайне сожалею, сэр, — обратился он к Хью, — но, когда я увидел, что он угрожает вам, я вынужден был что-то предпринять.

— Разумеется, Фартингейл, — невнятно пробормотал Хью. — Возможно, вы спасли мне жизнь. Честное слово, я убежден, что он намеревался меня убить, понимаете? — Потом он перевел свой затуманенный взор на меня: — Объясните, Бейкер, что за чушь вы тут несли о том, что мы с Фартингейлом убили Найджела?

— Сначала вы сами ответьте на один вопрос, — повысил я голос. — Если вы прежде не имели понятия о существовании этого подвала, то каким образом Фартингейл только что ухитрился сюда попасть?

— Ну, я полагаю…

— Великий Боже, Фартингейл! Каким образом вы проникли сюда?

Одутловатая физиономия дворецкого на этот раз казалась желтее обычного. Он медленно наклонил голову:

— Я разыскал вашего дядюшку Сайласа, сэр. Похоже, что ему лучше, если вы понимаете меня, сэр. Рассуждает куда разумнее. Он сказал мне, что давно уже знает о существовании тайных ходов, а когда обнаружил, что мистер Найджел Карлтон блуждает в одном из них, он решил, что тот задумал убить кого-то из членов семьи, поэтому сам убил незваного гостя. Он и объяснил мне, как попасть сюда. Ну и добавил, что положил труп в этот сундук. — Он ткнул пальцем в огромный деревянный сундук посредине подвала. — Я захватил с собой этот нож, сэр, потому что, откровенно признаться, немного нервничал, не будучи уверенным, что меня ожидает.

— Чертовски рад, что вы так поступили! — воскликнул Хью внезапно окрепшим голосом. — Вот, пожалуйста, Бейкер. Вы слышали ответ на свои вопросы?

— Возможно, — пробормотал я и быстро подобрал с пола пистолет Карлтона. — Но я хочу лично поговорить с дядюшкой Сайласом.

— Это несложно сделать, сэр, — просипел своим замогильным голосом Фартингейл. — Я его запер в его комнате.

— В таком случае, полагаю, тебе лучше проводить туда мистера Бейкера, раз ему необходимо удовлетворить свое любопытство, — сказал Хью, гневно глядя на меня. — А нам тем временем лучше заняться плечом Карлтона.

К этому времени Карлтон вытащил нож из раны. Как я понял, задеты были лишь мягкие ткани, но вид собственной крови, стекающей по пиджаку, был ему не под силу. Он издал душераздирающий стон и потерял сознание. Пенни опустилась на колени возле него, затем оторвала кусок ткани от его же рубашки и довольно ловко сделала из него жгут, чтобы остановить кровотечение.

— Не сомневаюсь, что это шок, — деловито произнесла она. — Все будет в порядке.

— Замечательно! — Я кивнул. — Борис, не спускай глаз с Хью, пока я отсутствую. И если только тебе покажется, что он намеревается выкинуть какой-то фортель, ударь его. И как следует, ясно?

— Послушайте! — Голос Хью дрожал от ярости. — Вы абсолютно не считаетесь с нормами цивилизованного поведения, Бейкер!

— Оставьте свои ценные высказывания до того момента, когда я вернусь!

Фартингейл ожидал меня на лестнице с выражением вежливой скуки.

— Должен ли я идти первым, сэр?

— Вне всякого сомнения. Я буду идти следом, держа наготове оружие — на всякий случай, как вы понимаете.

Он повернулся и стал подниматься вверх по ступенькам, я действительно шел сзади на почтительном расстоянии. Мне пришлось пережить несколько неприятных минут, когда в проходе начался совершенно темный участок. Затем мы достигли вращающейся стены, он повернул панель, и мы оказались в спальне. Передохнули немного и двинулись дальше.

На развилке он остановился и посмотрел на меня:

— Комната мистера Сайласа находится на четвертом этаже, туда не проведено электричество. Мне сходить за свечой?

— За свечой мы пойдем вместе, — ответил я. — Я не собираюсь выпускать вас из поля зрения ни…

Откуда-то сверху донесся душераздирающий свистящий звук. Дворецкий медленно растянул губы в улыбке.

— Черт возьми, что это такое? — пробормотал я.

— Полагаю, что вы и сами все поймете, сэр, — вкрадчиво ответил этот полутруп, — оно всегда выслеживает свои жертвы по запаху.

Звук повторился еще раз, теперь гораздо ближе.

— В данный момент оно идет, привлекаемое специфическим запахом, как мне кажется. — Он негромко хихикнул. — Вашим запахом, сэр!

Автоматически я повернул голову, чтобы видеть верх лестницы, и это было непоправимой ошибкой. Свист приближался, я успел разглядеть два больших желтых глаза, следящих за мной из темноты. Фартингейл воспользовался моим замешательством и изо всей силы ударил меня по запястью, так что я выронил пистолет. В первое мгновение я застыл от неожиданности, прямо ко мне большими прыжками приближалась огромная серая тень.

Когда она оказалась на свету, я понял, что это был колоссальных размеров охотничий пес; он раскрыл пасть, ощерив огромные клыки, которые, как мне показалось, должны были без усилий перегрызть мое горло. Это было животное особой породы, больше похожее на дикого волка, чем на домашнюю собаку, верного друга человека. В одно мгновение пес оказался внизу, я инстинктивно сжался, вытянув вперед правую руку, когда животное присело, готовясь к прыжку. Я услышал громкий торжествующий хохот Фартингейла, с садистским наслаждением ожидавшего продолжения. Но ничего не случилось.

Пес постоял на месте, глядя на меня, потом опустил огромную голову и стал нюхать пол. Он описал дугу, все время принюхиваясь, затем попятился назад, двигая обеспокоенно головой, как будто чувствовал себя несколько сконфуженно. Я втянул воздух, бессознательно подражая зверю, и, почувствовав тошнотворный запах отвратительной слизи, которой все еще были покрыты мои ботинки, от всего сердца поблагодарил Бога, сообразив, что эта вонь полностью поглотила мой собственный запах.

Через несколько секунд собака глухо заворчала, выражая разочарование, и большими скачками вернулась назад по лестнице.

— Ничего не понимаю…

Это горестное восклицание заставило меня снова взглянуть на Фартингейла и на пистолет в его руке, направленный на меня.

— Не понимаю, — медленно повторил он. — Он же приучен идти по следу и убивать. Он… — Дворецкий замолчал и с шумом втянул воздух: — Откуда такое зловоние?

— Черт побери, откуда я знаю? — ответил я нетвердым голосом.

Его глаза какое-то мгновение изучали мое лицо, затем он медленно опустил взгляд на ноги.

— Так вот оно что! — Он облегченно улыбнулся.

— Что такое?

— Снимайте ботинки! — рявкнул он.

В моем воспаленном сознании возникла картина того, что будет через пять секунд: Ларри Бейкер беспомощно стоит в одних носках, в то время как это исчадие ада огромными прыжками возвращается назад и вгрызается ему в горло.

Мне приходилось выбирать между неизбежностью и надеждой на то, что дворецкий не так ловко управляется с пистолетом, как с ножом.

— Ну что ж, — покорно пробормотал я и стал медленно наклоняться.

Согнувшись пополам, я, подобно сжатой пружине, совершил гигантский прыжок, который перенес меня на середину лестницы, еще прыжок — и лестница осталась позади. Я помчался вдоль извилистого прохода, прислушиваясь к громкому топоту ног Фартингейла, догонявшего меня. Без промедления я приподнял металлическую перекладину дубовой двери и нырнул в непроглядную тьму по другую ее сторону.

Конечно, в спешке я совершенно позабыл о том, что проход подо рвом круто уходит вниз, и проехался на животе в протухшем месиве. Когда я снова поднялся на ноги, я расслышал, как дворецкий осторожно пробирается позади меня, он был совсем неподалеку. Капля холодной воды с кровли упала мне сзади на шею, я громко завопил от неожиданности, что было весьма некстати. В следующее мгновение раздался грохот выстрела. Пуля угодила в потолок недалеко от моей головы и рикошетом отскочила к каменной стене. Из последних сил я рванул вперед.

Когда я добрался до основания разрушенной башни, летучие мыши поднялись как по команде со своих мест, и в этот момент я впервые подумал о том, что природа обошла меня, не наделив такими крыльями, как у этих существ. Я совершил головокружительно быстрое восхождение по винтовой лестнице, перепрыгивая через три-четыре ступеньки, не заботясь о том, что грохот моих прыжков указывает Фартингейлу, где я нахожусь в данный момент.

Добравшись до верха башни, я на мгновение остановился, чтобы восстановить дыхание, и убедился, что дворецкий преодолел уже половину лестницы. Он вроде бы не спешил, меня это несколько озадачило, пока я не сообразил, что с вершины башни мне уже некуда бежать и он это прекрасно знал. Луна по-прежнему ярко освещала зубцы. Я замер в растерянности, не зная, что же делать дальше. В стрессовом состоянии мои мозги, благодарение Богу, вновь зашевелились: он воображает, что мне некуда деться, но у меня же есть такое место! Назад, через тайный ход, по лестнице, скрытой в стенах, в подвал!

Я снова задвигался, торопливо обшаривая гладкую каменную стену перед собой, ибо мне надо было обнаружить эту едва заметную тень в том месте, где ей не полагалось находиться. Сами понимаете, если бы я стал двигаться слишком быстро, то просто пропустил бы ее, но и медлить тоже было нельзя: я мог превратиться в идеальную мишень для лысого. До меня донеслись звуки его шагов: он проходил уже сквозь открытую арку на вершине башни, но, к счастью, дворецкий двинулся в противоположном направлении. Неужели мы столкнемся с ним нос к носу!

Наверное, секунд через пять я заметил благословенную тень и поцеловал бы ее, имей я на то время. Мне так не терпелось добраться туда, что я неловко царапнул ногой по каменному полу. Откуда-то с противоположного края донесся шум ускоряющихся шагов дворецкого, он должен был появиться с минуты на минуту. Я опустился на четвереньки, просунул руку в углубление и изо всей силы нажал на один конец каменной плиты. Раздался слабый щелчок, за ним последовал глухой грохот, и тут где-то в трех футах от меня появился Фартингейл, его тощее длинное тело ясно вырисовывалось на фоне неба. При ярком свете луны мне хорошо было видно, с каким торжествующим лицом он направил пистолет в мою сторону. Именно в это мгновение внутри стены зародился чудной шум.

Я услышал жуткий звук, похожий на свист хлыста, у себя над головой, панический вопль дворецкого перед тем, как меч Бастарда сбросил его вниз через парапет. Вопль закончился глухим звуком удара о землю. Я пробрался внутрь башни и без труда нащупал кольцо крышки люка.

Путь назад показался мне бесконечно длинным, но через какое-то время я все же заметил неясный свет в конце лестницы.

Достигнув поворота в тайный коридор, ведущий к моей спальне, я свернул туда. Хью Викс-Джонс может и подождать, решил я, потому что без Фартингейла он не представлялся мне опасным противником. Мне казалось куда более важным убедиться, что с Имоджен ничего не случилось.

Дверь ее комнаты была закрыта. Я громко постучал, затем нажал на ручку и убедился, что она не заперта на ключ. Приглушенный абажуром свет ночника придавал помещению теплый, уютный вид, но комната была пуста. Я обеспокоенно начал осматриваться, потом услышал голос Имоджен и едва удержался от радостного крика.

— Я здесь. — Голос доносился из-за неплотно прикрытой двери, которая, как я решил, наверняка вела в ванную. — Сию минуту выйду! — Голос Имоджен звучал напряженно. — Все прошло благополучно?

Я открыл рот, чтобы ответить, но так и не закрыл его. Что это был за вопрос?

— С Бейкером, я имею в виду. — Ее голос звучал громко и деловито: — Если тебе удалось отделаться от него, все остальное будет сущими пустяками. Они поверят, что Найджела Карлтона убил дядюшка Сайлас, он же натравил собаку на…

Дверь ванной комнаты распахнулась, и Имоджен вошла в спальню. Очевидно, она занималась прической. Черные волосы, разделенные прямым пробором, изящно обрамляли ее продолговатое лицо. Одета она была снова в черный свитер и узкие черные брючки, все это подчеркивало полноту ее высокой груди и соблазнительные линии широких бедер.

Признаться, я не обратил должного внимания на все это, так как все мое внимание было сосредоточено на ее лице.

При виде меня рот у нее широко раскрылся, темные глаза медленно округлились, выражая нечто среднее между удивлением и страхом.

— Ларри? — прошептала она. — Я…

— …Думала, что это Фартингейл, — закончил я фразу.

— Я не знаю, что…

Она замолчала, глядя на что-то у меня за спиной.

— Где Фартингейл? — спросил позади меня ворчливый голос.

Я повернулся и увидел невысокого лысого толстяка, который стоял в проеме двери, его лицо выражало крайнее раздражение.

— Он умер, — ответил я. — Его убил Бастард.

— Ага! — Он удовлетворенно закивал. — А сокровища?

— Найдены внизу, в подвале.

— В подвале? — Он засунул палец в рот и с минуту громко сосал его. — Я думал, что они должны находиться в сторожевой башне… Значит, вот почему они держали в подвале собаку. Я не осмеливался спускаться туда, но частенько наблюдал за ней сквозь решетчатое окно, которое выходит в подвал. Фартингейл оттуда кормил этого пса, бросал ему сверху огромные куски сырого мяса.

— Я решил, что действовали Хью и Фартингейл, — произнес я, — но…

— Имоджен, конечно, — нетерпеливо оборвал он меня. — У Хью никогда не хватило бы ума.

— Когда же вы отыскали сокровища? — спросил я молчавшую брюнетку.

Уголки ее рта опустились вниз в злобной усмешке.

— Лет десять назад, чисто случайно. Я стояла на башне, любуясь видом, оперлась на стену и, очевидно, прикоснулась при этом к тайной пружине. Меня напугал раздавшийся звук, я отпрыгнула назад, так что бронзовый страж чуть не убил меня. Я не сумела одна справиться с этой ловушкой, от Хью никогда не было никакого толку, пришлось звать на помощь Фартингейла. — Она горько усмехнулась. — Аларик там спрятал свои богатства. Драгоценные камни и тяжелые золотые фигуры, античные кубки и все прочее. Я постепенно все это продаю; нам необходимо действовать осторожно, чтобы наши покупатели не стали проявлять излишнего любопытства. Фартингейл получал за это треть суммы. Если бы я не нашла сокровища, наш замок давно бы окончательно разрушился… — Она посмотрела на старика: — Ты снова вернулся бы туда, где находился до этого, в какой-нибудь государственный санаторий, а Хью пытался бы зарабатывать на жизнь каким-нибудь младшим клерком в третьеразрядной фирме.

— Фартингейл убил того человека, — раздраженно заговорил дядюшка Сайлас. — Я ничего не имел против, это было ему хорошим уроком, чтобы не совал свой нос в дела, которые его не касались. Но потом вы надумали убить и его, — он ткнул пальцем в мою сторону, — науськав на него собаку. Против этого я бы тоже не возражал, если бы вы не решили во всем этом обвинить меня.

— Ну, — она вздохнула, — теперь все это уже не имеет значения, верно?

— Наверное, раз этот сумел все выяснить… Все теперь так усложнилось. Я хочу сказать, откуда мне было знать, что он обнаружит тебя и вина не падет на меня?

— Что усложнилось, дядюшка Сайлас? — спросила Имоджен строгим голосом.

— Я видел Фартингейла с собакой, — ответил он. — У него была твоя рубашка… — Сайлас кивнул в мою сторону, и я припомнил, что Имоджен надевала ее, когда ушла из моей спальни, — и он дал собаке ее несколько раз понюхать, затем сказал: «Убей!» После этого он запер меня в моей комнате и объяснил, что вы планируете обвинить во всем меня одного. — Он неодобрительно покачал головой. — Мне кажется, ему доставляло огромное удовольствие говорить все это мне, ведь он меня всегда ненавидел.

— Какое это имеет отношение к «осложнениям», как ты выразился? — нетерпеливо спросила она.

— Он часто запирал меня в комнате, каждый раз, когда ты уходила из дома, и от этого я устал. Поэтому я взял какой-то ключ и подточил его так, что теперь он подходит к моему замку. — Он радостно захихикал. — Конечно, я никому ничего не сказал!

— Ближе к делу! — нахмурилась Имоджен.

Его выцветшие голубые глаза с минуту всматривались в лицо женщины.

— Подло пытаться обвинять меня в двух убийствах, которые я не совершал! Я очень рассердился на тебя, Имоджен. Очень рассердился!

Откуда-то донесся свистящий звук, потом затих. Старик наклонил голову вбок и прислушался.

— Ты сам во многом виноват, дядя Сайлас. Но я сожалею, что обращалась с тобой недостаточно ласково, — пробормотала Имоджен. — Теперь давай забудем обо всем и…

— Поэтому, — продолжал Сайлас, не обращая внимания на ее слова, — после того как я вышел из своей комнаты, я спустился сюда, но тебя на месте не оказалось.

— Мне пришлось убирать тело Найджела, — равнодушно объяснила она.

Сайлас указал пальцем на кровать:

— Вот там лежала твоя такая нарядная штуковина, я забрал ее с собой.

Она недоверчиво посмотрела на него, затем рассмеялась:

— Бога ради, зачем тебе понадобилась моя ночная рубашка?

— После этого я снова разыскал пса, дал ему понюхать твою нарядную штуковину и сказал: «Убей!»

Она побледнела:

— Ты что?!

— Теперь все так усложнилось, — пожаловался он, — и остановить собаку уже невозможно.

Снова раздался свистящий звук где-то совсем неподалеку. Имоджен задрожала от страха.

— Идиот! — закричала она. — Сумасшедший старик!

Теперь этот звук был совсем рядом с дверью. Потеряв от ужаса голову, Имоджен бросилась к окну. Я повернулся, намереваясь захлопнуть дверь и запереть ее на ключ, но именно в этот момент в комнату ворвалось серое злобное чудовище. Оно прямиком устремилось к Имоджен, свист был полностью заглушен грозным рычанием. Пес взвился в воздух, намереваясь прыгнуть прямо на Имоджен. Та отчаянно закричала и повернулась к нему спиной, но он своим весом сбил ее с ног, раздался звон разбитого оконного стекла, осколки усыпали весь пол, а женщина и вцепившийся в нее зверь вывалились наружу. Имоджен кричала, падая; до нас донесся плеск воды, заполнявшей ров.

Я первым бросился к разбитому окну и выглянул наружу.

Далеко подо мной в ярком лунном сиянии я разглядел руку, которая на мгновение высунулась из взбаламученной зеленой тины, но тут же исчезла, и тина стала медленно затягиваться над ней.

Я повернулся и посмотрел на старика, который деловито сосал свой палец.

— Полагаю, — сказал он наконец, — они снова запрут меня в этом ужасном месте с решетками на окнах и мягкими стенами, где все такого мерзкого белого цвета?

— Боюсь, что так, дядюшка Сайлас, — ответил я.

Он снова засунул палец в рот и секунд десять прилежно сосал его.

— Не хочешь ли ты сейчас вернуться в свою комнату и подождать там? — спросил я его.

— Совсем не хочу, — ответил он, умоляюще глядя на меня. — Скажи, не мог бы я бросить совсем малюсенький взгляд на сокровища Бастарда?

— Почему бы и нет, пожалуйста! — сказал я. Мне было очень жалко несчастного старика.

Этот дом, который англичане прозвали «квартирой извозчика», находился в одном из самых аристократических районов Лондона. Прежде тут была конюшня, потом кто-то потратил небольшие деньги, чтобы превратить ее в квартиру, и нажил огромное состояние, продав ее уже в таковом качестве. Входная дверь была выкрашена огненно-красной краской, но меня это ни капельки не удивило. Я нажал кнопку звонка, и где-то внутри эстрадный оркестр исполнил мелодию в ритме танго. Дверь распахнулась, на пороге стояла блондинка, сильно смахивающая на беспризорного мальчишку, и смотрела на меня с каким-то отрешенным видом.

На ней было светло-желтое плотно облегающее платье без рукавов из крепа. Глубокое декольте позволяло беспрепятственно любоваться ложбинкой между округлыми грудями; что касается юбки, то она заканчивалась в пяти дюймах от колен. Черные ажурные чулки и туфли — все та же неповторимая фантазия из крокодиловой кожи.

Ее умудренные опытом глаза посмотрели на меня с таким безразличием, будто она была алкоголичка, а я принес ей на продажу парное молоко.

— Вы пригласили меня, помните? — проворчал я.

— Ах да… — Она немного оживилась: — Ларри Бейкер? Входите.

— Огромное спасибо.

Она провела меня в гостиную, где посреди комнаты на черном полированном полу лежала шкура белого медведя. Я осторожно опустился на стул, который напоминал кофейный столик со спинкой, она же устроилась против меня на колоссальной кушетке «свободной формы», обитой белой кожей. Когда она привычным движением закинула ногу на ногу, я заметил на ней те же самые ярко-красные подвязки, которые имел удовольствие видеть и прежде.

— Итак, вы позвали меня, и я здесь. Сразу предупреждаю, у меня очень мало времени. Проект Роберта Карлтона канул в Лету, и мы сегодня вечером вылетаем в Нью-Йорк. — Я бросил взгляд на часы. — В пять часов я должен встретиться с Борисом, так что…

— Это невозможно! — отрезала она.

— Что невозможно?

— Вряд ли вам удастся сделать это за такой короткий срок, — холодно объяснила она. — А это должна быть первоклассная работа, надеюсь, вы понимаете?

— Пенни Поттер, — произнес я чуть ли не по слогам, — о чем вы?

— О сценарии. — Она хмуро посмотрела на меня, как будто я был законченным тупицей. — Страшно важно, чтобы он был действительно хороший!

— Что?!

— Ох, разумеется, сценарий.

Я с минуту внимательно разглядывал ее.

— О каком, черт подери, сценарии мы толкуем? Сценарий с вампирами скончался примерно тогда же, когда погиб последний вампир, припоминаете?

— Не надо про эти кошмары! Я очень зла на Роберта Карлтона! К счастью, я поручила своему агенту написать о случившемся в пару газет, так что кое-что я все же получу. Но, вообще говоря… — Она перекинула ногу на ногу. Ее красные подвязки напоминали сигнал светофора. — Теперь это уже не имеет значения. Мой агент раздобыл для меня десятиминутную сценку в новом телесериале, который наверняка станет настоящей сенсацией! С участием Диего Барра, это потрясающий австралийский певец. Но нам нужны диалоги. То есть диалог необходим мне, он-то в любой момент может раскрыть рот и запеть. Но… Это кризис в моей карьере, вы понимаете? Мне необходим остроумный забавный сценарий, который держал бы зрителей в постоянном напряжении и не позволил бы этому проходимцу пропеть ни единой ноты!

У меня в голове громко и настойчиво зазвучал колокол.

— Так вы хотите, чтобы я сочинил для вас сценарий? — Я истерично захохотал. — Исключается. Здесь полно прекрасных сценаристов, поручите одному из них эту работу.

— Но они все дорого стоят! — Ее глаза округлились от ужаса. — Я хочу сказать, в конце-то концов, для чего существуют друзья?

— Ну уж по крайней мере не для того, чтобы я здесь бесплатно сочинял для вас сценарий и, таким образом, не попал на самолет.

— Вы всегда сможете вылететь другим рейсом, — заявила она, надув губы. — А вот я не смогу отыскать другого Ларри Бейкера, который мне напишет блестящий сценарий в стиле Ларри Бейкера, с остроумными диалогами и неожиданными сюжетными поворотами!

— Крайне сожалею! — Я быстро поднялся. — Я получил удовольствие, правда, оно обошлось мне недешево, познакомившись с вами, но я не жалею о потраченных деньгах. А теперь желаю вам счастья и прощайте!

— Перестаньте же дергаться! — прикрикнула она. — Сидите и слушайте, я еще не закончила. Вы можете устроиться здесь, пока сочиняете сценарий, так что не будете платить за отель…

На ее лице появилось страдальческое выражение, однако она превозмогла боль и добавила:

— Я даже все это время буду кормить вас бесплатно…

— Ваша щедрость не знает границ, а как насчет спиртного?

— Ладно, — простонала она, — согласна.

— Чушь! — рассердился я. — Вы помешались, и я опасаюсь, что это заразный случай.

Повернувшись, я решительно двинулся к выходу.

— Ларри! — Надо было слышать, каким вкрадчивым, мурлыкающим голосом это было произнесено. — Я забыла упомянуть — как вы это называете? — про дополнительные услуги.

— Какие, например? — ворчливо осведомился я, не отводя глаз от двери.

— Почему бы вам не обернуться и не посмотреть самому?

Мне следовало в этот момент вспомнить старую легенду, но я повернулся, а потом уже было слишком поздно, я замер на месте. Креповое платье внезапно исчезло, она стояла в белом атласном лифчике без бретелек и в соответствующих трусиках, огненно-красных подвязках и нелепых черных ажурных чулках.

Она медленно качнула в сторону головой, так что светлые волосы как бы подернулись легкой рябью, потом ее руки исчезли за спиной, через мгновение лифчика уже не было. Продолжая покачивать головой, она наклонилась вперед, при этом ее волосы закрыли пушистым экраном высокие груди с коралловыми сосками.

— Я буду рядом, чтобы помогать вам создавать сценарий, Ларри, дорогой! — замурлыкала она. — Буду готовить еду, все, что вы пожелаете…

Я наблюдал за ней, не в силах сдвинуться с места, она же села, сняла свой пояс, чулки и туфли. Потом снова поднялась, обольстительно улыбаясь, и повернулась ко мне спиной. До меня донесся ее зевок, она лениво потянулась, наклонилась вперед и молниеносно стащила с себя трусики. Вид ее округлых ягодиц, которые слегка подрагивали при каждом ее движении, оживил бы статую!

— Все, что пожелаете! — пробормотала она, снова поворачиваясь ко мне. — Если ваше вдохновение ослабеет, я буду рядом, Ларри, дорогой, и позабочусь о том, чтобы поддерживать его днем и ночью. В любое время, как только… — Неожиданно у нее округлились глаза: — Куда же ты идешь?

— К телефону.

— Зачем?

— Позвонить в аэропорт. Было бы нечестно заставлять Бориса торчать там три недели.