Вий

Глава 25

Меня крыса как будто вовсе не заметила. Почуяла, тварь, лёгкую добычу. Ядовитые когти скользнули по Доспеху, вреда Неофиту не причинили.

Подсказывать я не спешил. Вспомнит, что делать, или запаникует?.. Вспомнил.

Взвизгнув, Неофит повернулся к крысе и направил на неё кулак с зажатым в нём амулетом. Молния — удар, который нанёс амулет. И молния, ударившая в грудь Неофиту. Ну, что ж. Поздравляю с первой родией, малыш!

Однако произнести поздравление вслух я не успел. Теперь крысы атаковали вдвоём. Как и первая, с деревьев. Бросились на Неофита с двух сторон одновременно.

— Ах, вы так⁈ — донёсся до меня разъярённый голос. — Двое — на одного⁈ Получайте!

Неофит снова бил Молнией. В этот раз родия ему прилетела только с одной крысы, вторая оказалась пустой. Я увидел немой вопрос на обращённом ко мне лице, кивнул. Да, дружище, так тоже бывает.

— Владимир!

Вот теперь в голосе Неофита прорезались панические нотки. По тропинке к нам неслись сразу шесть крыс.

— Спокойно! — прикрикнул я. — Для начала — ранг. Давай!

Неофит прикрыл глаза, мигом сосредоточившись. Не зря с ним Захар работал. И по Знакам пацана прокачал, и вообще всю теорию скормил грамотно. Главное, что мне самому этим заниматься не пришлось. Преподавание, честно сказать, вообще не моё. Один из моих девизов по жизни: «Не едь за мной, ты там не проедешь». Кстати, надо будет такую наклейку на карету заказать. Введу новую моду в окружающий меня удивительный мир.

Когда Неофит открыл глаза, в них сверкнула уверенность. Вот так чувствует себя человек, ставший, наконец, полноценным охотником. А именно — Ополченцем-учеником. То ли ещё будет, Неофит, то ли ещё будет.

— Теперь бей! — скомандовал я. — Как только получишь третью родию, открывай Удар!

В пятёрку крыс ударила Молния. Я заметил, что бьёт Неофит прицельно, не в белый свет как в копеечку. Знает, что заряда амулета надолго не хватит, и рассчитывает силы. Мысленно поставил ученику ещё один плюсик. В его-то возрасте сохранять в драке хладнокровие — дорогого стоит.

Первая убитая крыса родий пацану не принесла, но ненадолго замедлила движение бегущих за ней — свалилась им под ноги. Зато та крыса, что бежала рядом с убитой, поднажала.

Молния! Есть. Крысу опрокинуло. Следующая — и снова повезло! Это как в напёрстки играть, только веселее, графика лучше и движок совершеннее.

— Удар! — крикнул Неофиту я. — Открывай Знак!

И снова уроки Захара не пропали даром. Обычно охотники начинают с того, что чертят Знаки пальцами. Ну, или кончиком меча, если есть меч. Со временем приходит умение и понимание изображать нужные вензеля непосредственно в уме. Так оно и быстрее, и эффективнее.

Неофит на секунду зажмурился. Когда открыл глаза, я понял, что Знак Удара у него открыт. Но и оставшаяся тройка крыс успела приблизиться. Они кинулись на Неофита одновременно.

Удар! Одну из крыс отбросило. Со второго Удара Неофит её прикончил. Ещё две повалились пацану под ноги, покрывшись на лету инеем. Это уже я подстраховал.

— Пустая, — глядя на крысу, с досадой сказал Неофит.

Я кивнул.

— Это они могут. У меня тоже одна из двух — пустая.

— Ещё! — азартно потребовал Неофит.

Вошёл во вкус, ишь ты.

И его как будто услышали. Тропинка вдали почернела. Сколько по ней несётся крыс, сложно было сказать.

— Пошла жара, — прокомментировал я. Скастовал вокруг нас Защитный круг. — Выбивай столько тварей, сколько сможешь. Почувствуешь, что истощился — сразу прекращай! Мне ещё тебя с того света вытаскивать не хватало. Всё понял?

Вместо ответа Неофит прищурился и поднял руку.

Удар! В этот раз он сумел уложить крысу с первого раза. И свою законную родию получил. К тому моменту, как нас окружило крысиное море, Неофит выбил ещё двух. А я кастанул Заморозку. Приличный сектор крысиного моря покрылся инеем. Мне прилетело восемь родий.

— Добивай тех, кто после Заморозки уцелел! — приказал Неофиту я. — Вон, по краям.

Неофит кивнул. Я ударил снова, выбив ещё один сектор. Семь родий. Вместе с тем присматривал за Неофитом. Молодец, сориентировался без моих подсказок. Бьёт амулетом, собственные силы пока бережёт. О, а вот и Удар! Значит, амулет у пацана истощился. Ну да ладно, нам тут уже недолго осталось.

Следующая моя Заморозка уничтожила половину оставшихся крыс. Пять родий. Маловато, блин! Но логично — с каждым разом концентрация тварей на квадратный метр становится всё меньше, тут ничего не попишешь.

Оставшиеся крысы рассредоточились. Их я выбивал уже прицельно. Ещё пять родий. Последнюю крысу оставил Неофиту.

Взвизгнув, пацан кастанул Удар. И, побледнев, упал на колени.

Я вздохнул.

— Предупреждал же, блин!

Крысе, которая от Удара Неофита не сдохла, снёс башку мечом. Отменил Защитный круг и влил ученику Восстановление сил.

Дождавшись, пока откроет глаза, проворчал:

— Я кому сказал, не жадничать? А если бы меня рядом не было?

— Ну ты же есть, — прохрипел Неофит. Откашлялся и сел.

— Так будет не всегда. Ты — охотник, и рассчитывать должен прежде всего на себя… Вставай, чего уселся? Нам ещё туши жечь. Кости сами к тебе в мешок не полезут.

Я кастанул Красного Петуха, поджёг туши. Неофит восхищенно наблюдал, как от крыс в считанные минуты остаются горки золы.

— Собирай кости. Сколько родий у тебя в итоге? После того, как Удар открыл?

— Семь.

— Поздравляю! Прилично.

— И что с ними делать?

— Подумать надо. Можешь за пять родий поднять ранг, прокачаться до подмастерья. Можешь на своём уровне какие-то Знаки пооткрывать. Доспех, например, лишним точно не будет. Амулета — сам видел, на сколько хватает. Или целительные Знаки, тоже дело полезное.

— Не-ет, — Неофит помотал головой. — Я хочу ранг поднять!

— Ну, это тебе решать. Тут я не лезу, думай сам.

Азартное желание побыстрее прокачаться — понятно, а в возрасте Неофита вполне объяснимо. Но подсказывать ему, что делать, ограждая тем самым от самостоятельного набивания шишек, я не собирался. Непедагогично это, как по мне.

Меланхолично кидал в мешок крысиные кости и думал о том, что жизнь всё-таки местами охренительно несправедлива. Двадцать шесть родий. Двадцать шесть, Карл! А мне до Сотника нужно было двадцать семь. Всего одной не хватает.

И что теперь? Самое простое, что можно придумать — отправить Неофита домой, хватит с него на сегодня. А самому забраться подальше в лес и кастануть Манок. Сколько крыс выбежит — все мои. Видимо, так и придётся посту…

Охотничий инстинкт сработал раньше, чем я увидел опасность. Накинул Доспех, одновременно уходя в сторону. Вихрь, пронёсшийся мимо меня, задел Неофита. Пацан полетел на землю, я кинулся к нему. Защитный круг!

Развернулся к бросившемуся на нас вепрю. Долбанул Ударом.

— Ты за полоцкую братву поквитаться пришёл, что ли?

Вепрь не ответил. Поднялся и снова кинулся на меня. Размазывать его Костомолкой не хотелось, после неё кости собирать умаешься.

Я выхватил из ножен меч. Тот с готовностью засветился. Взмах — и голова вепря покатилась по золе, оставшейся от крыс.

Пять родий. Ну вот, другое дело… Я присел над Неофитом. Ого! Да эта тварь ему бок распорола. То-то повалился без сознания.

Остановить кровь. Заживление. Восстановление сил.

Неофит застонал. Пошевелился и открыл глаза. Ощупав бок, на котором остался едва заметный шрам, пробормотал что-то неразборчивое.

— Что-что? — я наклонился к нему.

— Доспех, — повторил Неофит. — Первым делом, вот прямо сейчас, Доспех прокачаю. А потом — целительные Знаки. Чёрт с ним, с рангом. Успеется.

В Давыдово мы с Неофитом перенеслись Знаком.

В планах было: пообедать, прокачаться до Сотника и отправиться дрыхнуть, набираться сил. Ночь я собирался встретить бодрым и отдохнувшим. Но жизнь, как водится, внесла свои коррективы.

— Владимир! — с веранды ко мне бросился Глеб. — А я тебя уже час поджидаю! Разузнал я, где тот зеркальный щит хранится — помнишь, рассказывал про охотника, который с его помощью бабу-вия одолел?.. Говорят, что не сказки это. Только вот добыть тот щит непросто.

Я вздохнул.

— Да кто бы сомневался. Простота, это вообще не ко мне. У меня кобыла — неведомая тварь, лучшее оружие — то, которое создали, чтобы убить меня, а в подвале — портал в преисподнюю. Не удивил, короче. Рассказывай, как щит добыть?

— Да выходит, что прежде, чем добыть, его отыскать надо. Как мы с тобой про щит поговорили, так засел он у меня в голове и нейдёт. Я — давай стариков расспрашивать. В нашем деле их, сам знаешь, не богато, но всё же есть. Деду моему двоюродному аж на девятый десяток лет перевалило. Он сам-то безногий, ноги Змей-Горыныч у Калинова моста отожрал, когда меня ещё на свете не было. Но зато рукодельный, сапоги тачать большой мастак. И в разуме, аж по сию пору. Что вчера было, правда, не очень помнит. Меня, к примеру, от бати моего покойного не отличает. Зато про молодые свои годы во всех подробностях рассказать может, вот я к нему и прицепился со щитом. Дед и говорит: не сказки, дескать. Глава нашего ордена — не тот, что сейчас, а тот, что за двое до него был, — рассказывал, что лично знал охотника, который тот щит своими глазами видал. У ведьмы в подземелье.

— Где-где?

— В подземелье. У ведьмы. Вроде как после той знаменитой битвы охотник, что вия одолел, бесчувственный лежал. Ведьма у него щит-то и украла.

— И на фига козе баян? В смысле, ведьме — антивийный зеркальный щит? Макияж накладывать?

Глеб пожал плечами:

— Того не ведаю.

— Ладно, это вопрос десятый и не принципиальный. А где сейчас ведьма?

— Дед сказал, в подземелье.

— В каком?

— А вот это — чёрт его знает. — Глеб вздохнул. — Подземных ходов-то у нас от крепостной стены богато нарыто. Ежели пути не знаешь, там, под землёй, и заплутать недолго. Не раз такое бывало, что уходили люди, а назад уж не возвращались.

— Это они зря так легкомысленно к вопросу подходили. Надо было с собой нить Ариадны брать.

— Амулет, что ли, такой хитрый?

— Можно и так сказать. И как ты предполагаешь в этих катакомбах ведьму искать?

Глеб потупился.

— Не знаю. Думал, может, ты охотников соберёшь — всех, кого только можно, — да обыщем подземелье полностью?

Я покачал головой.

— Такой себе вариант. Найти иголку в стогу сена шансов больше. Сам говоришь, заблудиться в подземельях — как не фиг делать. А ведьма, если она действительно там живёт, небось, все ходы и выходы знает. Почует серьёзную охоту — свалит, и привет. Методика, конечно, есть. Было бы у нас в запасе дней десять, да народу человек сто — может, и поймали бы. Но щит нужен уже сегодня к вечеру. Собрать так быстро столько людей не получится.

Глеб вздохнул.

— И что же делать? Ты говорил, твоя кобыла тварей чуять умеет. Манок, опять же…

— Это имело бы смысл, если бы мы хотя бы примерно понимали, где искать. Сколько под вашей стеной подземных ходов?

— Я полторы дюжины знаю. Батя мой покойный три десятка знал. А дед…

— Ну, вот. Даже если бы всего полторы дюжины было. В каждом Манок зажечь, или кобылу туда привести… — я покачал головой.

И вдруг меня осенило.

— Слушай. А как зовут эту ведьму?

— Чего? — обалдел Глеб.

— Ну, до того, как она в ведьму переродилась, человеком же была. Обычной женщиной. Как её звали?

Глеб развёл руками.

— Этой ведьме лет триста, а то и больше! Кто ж сейчас упомнит, как её звали? Она уже, поди, и сама-то забыла.

— А вот это в данном случае вообще не принципиально, что она там забыла. Давай-ка у твоего деда спросим. Вдруг знает.

— Ну, давай. Ступай за мной.

Глеб вытащил меч и начертил на земле Знак. Я шагнул за ним.

Через минуту, нагнув голову, чтобы не стукнуться о притолоку, вошёл в низкий скособоченный домишко на окраине Полоцка.

У окна сидел в деревянном кресле безногий старик. Седая борода спускалась почти до пола. Волосы, такие же седые и длинные, были заплетены в косу, как у Глеба. Перед стариком стояла сапожная колодка с натянутой на неё заготовкой сапога.

— Здорово, деда, — сказал Глеб. — А я снова к тебе. Вот, товарища привёл, — он подтолкнул меня локтем.

Я вежливо поклонился.

— Здравствуйте, уважаемый. Такой вопрос: как в человеческой жизни звали ведьму, утащившую в подземелье зеркальный щит?

Дед поднял от колодки глаза. По-стариковски выцветшие, но вполне ясные, без признаков слабоумия. Посмотрел на меня с интересом.

— Чьих будешь?

— Владимир Давыдов из Поречья.

— Влади-имир, — уважительно протянул старик. — Сёстры есть?

— Нет. Я единственный ребёнок. И то, можно сказать, случайный, родители — чайлдфри. Повезло мне.

Старик покачал головой:

— Плохо, что единственный! А то Матвейку женить пора, — он посмотрел на Глеба. — С хорошим охотником породниться — дорогого стоит! Верно, Матвейка? Сколько будешь холостым-то бегать? Я в твои годы уже троих детишек настрогал.

Глеб состроил мне рожу: дескать, не обращай внимания.

— Деда. Ты Владимиру на вопрос ответь, он торопится.

— Вопрос? Какой такой вопрос?

— Как в человеческой жизни звали ведьму, утащившую в подземелье зеркальный щит? — повторил я. — Тот, что принадлежал охотнику, победившему вия. Его ведь действительно победили? Это не сказка?

— Победили, — кивнул старик. — Мне о той битве глава ордена рассказывал. Незадолго до того, как сам преставился.

— Прекрасно. В смысле, не что преставился, а что информация подтверждается.

— Только не вий то был. Баба была. Со змеями вместо волос. Такая нечисть в Пекле водится — хошь верь, хошь не верь. Но не слабже вия — точно. Горгонами кличут.

— Понял, принял, — кивнул я. — А зеркальный щит куда делся?

— Щит ведьма утащила. Сучка крашеная!

— Крашеная? Почему — крашеная?

— Да, говорят, больно этой бабе нравилось красоту наводить. Брови углём мазала, щёки свёклой натирала. По росе босиком бегала, зимой снегом умывалась, чтобы кожа белее была.

— Помогало?

— А как же. Скольким мужикам своей красой головы задурила! Скольких из семей увела. Одно слово — ведьма.

— А имя у неё было? Как её звали?

— Фёклой звали. Фёкла, Тимошкина дочь.

— Это точно? Ничего не путаете?

— Сам ты путаешь! — обиделся дед. — А у меня на имена да прозвища память крепкая. Крепче только хер стоит.

— До сих пор? — порадовался за деда я.

— Н-ну… — Он немного смутился. Повторил: — Фёклой звали, не сомневайся! И ты, Матвейка, не сомневайся тоже, — перевёл взгляд на Глеба.

Н-да. Источник информации, конечно, не самый надёжный, но что поделать.

Я легко сосредоточился и мысленно изобразил Знак, подарок лесовички. Как только на полу образовался светящийся комок, сформулировал запрос:

— Фёкла, Тимошкина дочь. Так эту даму звали при жизни. Получится найти?

Светящийся шарик покачнулся. Как мне показалось, не очень уверенно. А потом вдруг покатился к двери. Ну, давай, яблочко, покажи класс!

— Это что за диво? — восхитился Глеб. — Где взял?

— Подарили.

— Держись его, Матвейка, — с уважением глядя на меня, сказал Глебу дед. — Доброго охотника сразу видать! А сёстры у тебя есть?

— Если вдруг появятся, непременно сообщу. Спасибо, вы нас очень выручили.

Я поклонился и шагнул за порог.

«Яблочко» катилось по улицам уверенно и быстро, мы с Глебом едва за ним поспевали. Когда вдруг остановилось, я споткнулся, еле на ногах устоял. Придержал Глеба, который налетел на меня.

— Чего это оно? — глядя на «яблоко», спросил Глеб.

Светящийся шарик остановился перед крыльцом кабака. Добротного, каменного и по всем признакам не дешёвого. На вывеске красовалась сверкающая золотая корона. И тут же, чтобы уж никаких сомнений у посетителей не осталось, было написано название: «Золотая корона».

Я покачал головой.

— Не, ну кобыла — ещё туда-сюда. Но путеводный Знак — латентный алкоголик, это уже для меня перебор. — Присел на корточки перед «яблоком». — Ты уверено, что нам туда?

«Яблоко» покачнулось — будто кивнуло.

— И что мне с тобой там делать? В кружку с пивом засовывать?

«Яблоко» трепыхнулось. Как мне показалось, с возмущением. И взлетело на крыльцо.

Хм-м.

Я поднялся, шагнул на ступеньку крыльца и собирался открыть дверь. Когда та вдруг распахнулась сама.

— Доброго дня, господа охотники, — поздоровался с нами крупный розовощёкий дядька. — К сожалению, мы пока закрыты.

— Вы для нашего брата всегда закрыты, — проворчал Глеб. — Рылом мы для вас не вышли… А ну, уйди с порога, покуда не отодвинул!

— Но мы…

Глеб молча отпихнул дядьку в сторону. Мы вошли в кабак.

Закрытым он действительно не выглядел. За столами, покрытыми вышитыми скатертями, сидели солидные люди, пришедшие сюда явно не для того, чтобы потратить последний грош.

«Яблоко» уверенно поплыло к перилам, огораживающим спуск в подвал.

По лесенке, ведущей из подвала наверх, поднималась пышногрудая девица, как две капли воды похожая на встретившего нас дядьку. Девица тащила за хвост рыбину. Таких размеров, что вытянутая зубастая морда едва не волоклась по полу.

— А зеркальные карпы есть? — взглянув на рыбину, спросил я.

— Н-нет…

— Очень плохо. Как же вы так? В Петербурге это самое модное блюдо.

— Что-что? — навострил уши хозяин. — Как вы сказали?

— Зеркальные карпы. Что там? — я кивнул на лесенку.

— Подпол. Ледник, где продукты храним.

— И всё?

— Конечно! Что ещё там может быть?

— Вот и нам интересно. — С этими словами я взял девицу за пышные бока, приподнял и убрал с дороги, освобождая лесенку. Кивнул Глебу: — Идём.