Глава 26

Мы принялись спускаться.

— Что вы делаете, господа охотники? — всполошился хозяин. — Зачем вы лезете в подпол? Я… Я в орден буду жаловаться!

Он полез по ступенькам вслед за нами.

В подполе, увешанном копчёными окороками, сырами, колбасами и заставленном бочонками, яблоко уверенно покатилось по земляному полу в самый дальний угол. Остановилось у огромной бочки, мы с Глебом запросто поместились бы в ней вдвоём. При желании даже поединок могли бы устроить.

— Это что? — спросил у хозяина я.

— С вашего позволения… Вино.

— Вино? — удивился Глеб. — Откуда? Виноград в этом году не родился, неурожай был.

Я присел перед бочкой. Повернул кран, из которого должно было течь вино. По идее — должно было. По факту на земляной пол не упало ни капли, зато внутри бочки что-то чуть слышно скрипнуло.

Я принялся крутить кран дальше. И отшатнулся. Бочка пришла в движение. Сместилась в сторону, открыв на том месте, где стояла, круглый лаз.

— Что это? — сурово спросил у хозяина я.

Тот побледнел. Пробормотал:

— Изволите ли видеть… Подземный ход. Его строил не я, клянусь! Ресторан стоит на этом месте почти триста лет, подземный ход выкопал кто-то из моих предков. Я ни разу им не пользовался!

— Повезло.

— Что, простите?

— Я говорю, повезло тебе, что не пользовался. Если бы полез — не факт, что сейчас со мной бы разговаривал.

Хозяин побледнел ещё больше.

— Поднимайся наверх, — приказал я. — Люк закрой, клиентов выгони. И сам убирайся от греха подальше.

— Но как же я могу… Вы не представляете, какие уважаемые люди…

— Если уважаемые, тем более гони. Ведьма растерзает — родственники, по-твоему, кому предъявлять придут? За то, что безопасность не обеспечил?

— В-ведьма? — заикнулся хозяин.

— Угу. Твари такие бывают, слыхал?.. Вот и вали отсюда, пока цел. Глеб, ты со мной?

— А то как же!

Я кивнул. Сел на край люка, метнул в тёмный колодец светляка. Увидел уходящие вниз ступени — деревянные перекладины приставной лестницы. Дно колодца не просматривалось.

Гхм. Сейчас вот прям интересно стало, сколько лет этим ступеням и когда ими пользовались в последний раз?.. Ладно, разберёмся. Я принялся спускаться. Перекладины подо мной жалобно заскрипели.

— Глеб, ты пока не лезь. Двоих эта седая старина может и не выдержать.

Будто в подтверждение моих слов перекладина подо мной переломилась. Нога скользнула вниз, я едва удержался. А светляк наконец добрался до дна колодца и осветил интересное.

Внизу торчали вколоченные в землю обломки пик. Заостренными концами вверх, естественно. Среди пик белели кости и истлевшие остатки одежды. Металл давно проржавел, но проткнуть насквозь тело, упавшее даже с небольшой высоты, это никак бы не помешало. Хозяин подземелья был просто охренительно дружелюбен. Гостей обожал.

Каким-то образом эта дрянь наверняка убирается, для кого-то ведь ход прорыли. Тот, кому известен секрет, попадёт в него, минуя ловушку, пики — защита от незваных диггеров и прочих доморощенных исследователей. Но разбираться, как её обойти, мне некогда. В некоторых ситуациях надо не думать, а трясти.

Доспех я скастовал ещё до того, как ступил на подвальную лесенку, этот навык успел перейти в разряд рефлексов.

Я сгруппировался и упал на спину. Перекатился прямо по заостренным наконечникам — причинить мне вред они не могли, Доспех защищал надёжно. Ржавый металл под моим весом противно захрустел.

— Владимир! — окликнул сверху Глеб. — Что там?

— Всё нормально, — я спрыгнул на земляное дно колодца. — Спускайся! Только осторожно, ступеньки местами прогнили. Доспех накинь, если ещё не.

Лестница заскрипела — Глеб начал спускаться. А я осмотрелся. Подземный ход был тесным, с низким потолком, которого я почти касался головой, зато вырыт по всем правилам. Арочный свод, стены укреплены деревянными балками.

Присмотревшись внимательнее, я увидел торчащую из стены рукоять, тоже изрядно проржавевшую. Потянул рычаг вниз.

Пошёл он не сразу, пришлось поднатужиться. Но сработало. Пики медленно и неохотно опустились. Теперь я увидел, что торчат они не из пола, а из ямы, забранной решёткой. Тот, кто в последний раз уходил этим путём, знал, как работает ловушка. И позаботился о том, чтобы его не преследовали.

Ну, что ж. Со своей задачей ловушка справилась… Я посмотрел на кучу костей, усыпавших решётку.

— Что здесь? — спросил Глеб.

Спрыгнул с нижней ступени лестницы туда, откуда минуту назад торчали пики.

— Да ничего особенного. Загадка про пики точёные, с поправкой на местный колорит.

— Чего-чего?

— Да идём, говорю.

«Яблоко» уже нетерпеливо покачивалось в воздухе. Оно всё же не совсем «катилось», скорее летело на малом расстоянии от земли. Когда я сказал «идём», устремилось вперёд по подземному ходу. Мы поспешили за ним.

Очень скоро стало ясно, что без проводника заблудились бы тут насмерть уже через пять минут. Ход стал выше и просторнее, в стенах появилась каменная кладка. Ход раздваивался, растраивался, вправо и влево уходили новые рукава. «Яблоко» нигде не задерживалось ни на секунду, направления выбирало безошибочно. И вдруг остановилось. Внезапно, также, как перед кабаком. Но в этот раз я к его манёврам был готов и ухитрился не споткнуться.

По ходу, добрались. Я одним движением мысли отменил ставший ненужным путеводный Знак и выхватил меч.

— Что… — начал было Глеб.

— Вверх смотри! — рявкнул я.

Успел заметить то, чего не увидел Глеб. У дальней стены пещеры, где мы оказались, высилась груда чего-то, подозрительно напоминающего человеческие кости.

Я метнул Удар. На секунду позже, чем с потолка пещеры, где мы оказались, к Глебу метнулась темная фигура.

Хищная, стремительная, длинные волосы и истлевшие одежды развеваются, острые когти нацелены Глебу в лицо.

Мой Удар задел ведьму по касательной. Особого вреда не причинил, но с траектории сбросил. Глеба ведьма не коснулась. Издала разъяренный вопль. Взмыла под потолок пещеры и камнем рухнула вниз — на этот раз целясь когтями в меня.

Ещё один Удар. И сразу вслед за ним — Костомолка. Ведьму швырнуло к потолку пещеры, размазало о него.

Но молния в меня бить не спешила — а значит, ведьма жива. Едва коснувшись пола, она снова попыталась взмыть под потолок. Но я оказался быстрее. А мой прокачанный меч — сильнее. Голову ведьмы, уже попорченную Костомолкой, я отделил от тела в один удар. Череп пронзил мечом.

Бахнуло.

Двадцать родий — максималка для ведьмы.

— Нормально она тут отожралась, — выдохнул я.

Глеб согласно кивнул.

— Быстро ты с ней разобрался.

— Ну так, одна ведьма — небось, не восемь ведьм плюс колдун. И мы, кстати, здесь не ради охоты. Нам щит нужен, помнишь?

— Помню.

Я метнул в убитую ведьму Красного Петуха. Подземелье — место, где пожара уж точно можно не опасаться. Глеб запалил светляка, я добавил яркости своему. Мы принялись осматриваться.

Обычная пещера. Довольно большая, плюс-минус круглая, с тремя ходами, уводящими в разные стороны. Ходы располагались близко друг к другу. А примерно половина окружности пещеры — ровная стена. Возле стены лежала груда костей. Вот и весь интерьер, других предметов обстановки не наблюдалось.

Мы подошли к костям. Ведьме оказались не чужды комфорт и домашний уют.

Из крупных костей она устроила для себя что-то вроде лежанки. А напротив лежанки соорудила подставку, насыпала пирамиду из костей помельче. Подставку венчала круглая штуковина, сантиметров тридцати в диаметре. Не сказать чтобы поверхность была прям зеркальной, но светляков, приблизившихся к ведьминому жилищу вместе с нами, отразила уверенно.

Я взял в руки щит — рассудил, что ничем другим эта штуковина являться не может. Присмотревшись, понял, что состоит он из фрагментов человеческих черепов, их соединили друг с другом каким-то неизвестным мне способом. Старинная работа. Такого понятия, как «переплавка», тогда, должно быть, не существовало. Подставка-пирамида, как только я снял с неё щит, обиженно рассыпалась.

— Ишь, — Глеб покачал головой, глядя на лежанку. — А она ведь и правда в щит на себя гляделась, как в зеркало! Лежала, да любовалась.

— В моменты отдыха. Когда людей не убивала.

— Точно.

— Ну, что тут скажешь. Некоторых горбатых, видимо, даже могила исправить не в состоянии. Человеком быть эта тварь перестала, а привычки никуда не делись.

Я собрал кости, оставшиеся от ведьмы, сложил в мешок. Протянул Глебу руку.

— Спасибо, брат. Выручил! Я сейчас — домой, вечером встречаемся возле церкви, как договорились.

— Погоди, — Глеб удержал меня за рукав. — Задержись немного.

— Зачем?

— Надо. Посиди в кабаке, пообедай пока.

— Да я и дома прекрасно пообедаю…

— Владимир! Ну, я тебя прошу. Всего час.

Я пожал плечами. Никаких причин задерживаться в Полоцке не видел, но и отказывать Глебу резона не было. Парень он толковый, зря просить не станет. Часом больше, часом меньше — какая разница уже? Сколько на сон останется, всё моё.

Я переместился вместе с Глебом к знакомому кабаку на окраине города. Сел за стол. Глеб немедленно испарился, повторив, что долго ждать не заставит.

Я попросил принести обед. После чего занялся делом — прокачался до Сотника. Давно заметил, что каждый новый переход на следующий уровень даётся тяжелее, чем предыдущий. Видимо, потому, что родий тратится больше. К тому моменту, как моя ладонь перестала гореть, и на ней появился четвертый светящийся меч, перед глазами уже плыло.

— Что с вами, господин граф-охотник? — Девчонка-подавальщица, влюбленная в Глеба, встревожено заглянула мне в лицо. — Вы так побледнели…

— Это я от предвкушения. Есть очень хочется.

— Ох. Всё бы вам шутки шутить!

Девчонка поставила передо мной глиняную миску с наваристой ухой. Покосилась на зеркальный щит, который я положил на стол.

— Что это у вас?

— Зеркало. Гляжу вот на себя, мечтаю косу отрастить, как у Глеба.

— Вы и без косы красивый, — выпалила девчонка.

Тут же зарделась и убежала. Ну, хоть уху оставила. И берестяную плетёнку со свежим хлебом. Я принялся насыщаться.

Когда доедал жаркое из свинины, в кабак вошёл Глеб. Не один, а в компании охотников. Их было столько, что хозяин кабака обалдело крякнул.

— Вот! — сказал Глеб, показывая на меня. — Это Владимир, глава Ордена Истинных Мечей. Если кто-то вдруг его не знает. А это — зеркальный щит, который мы нашли в подземелье, в логове у ведьмы. Триста лет он там пролежал! И дальше лежал бы, кабы Владимир не придумал, как его раздобыть. С этим щитом, братья, нам никакой вий не страшен. Воевать можно смело, о том даже легенда есть! А Владимир как раз сотню собирает. Но кого попало не берёт, только самых отважных. Меня, вот, уже взял. Кто ещё готов пойти?

Естественно, после такой убедительной пиар-компании пойти против вия были готовы все.

— Ну, ты даёшь, — только и сказал я Глебу.

Тот довольно улыбнулся.

* * *

Мне, как ни странно, даже удалось выспаться. К вечеру чувствовал себя свежим и отдохнувшим. И погода в Петербурге порадовала — ни дождя, ни ветра, с неба светят ясные звёзды. Хотя холодно уже вполне по-осеннему. Скоро первые морозы должны ударить.

Мы с охотниками стояли у храма, куда по распоряжению Эльзы Карловны доставили Вареньку.

— Что здесь будет, Владимир Всеволодович?

Эльза Карловна изумленно оглядела моё воинство. Посмотрела на меня.

— Да ничего интересного. Псалтырь буду читать, как просила Варвара Михайловна.

— И всё?

— Ну да. Больше ведь она ни о чём не просила.

— А для чего же собрались эти люди?

— Послушать. У меня, говорят, исключительно приятный голос. Лучше только у моей кобылы, но её в церковь не пустят. В страшное время живём, животных до сих пор не уравняли в правах с людьми! Ну и, опять же, повышение образованности. Охотники — народ диковатый, у них нечасто получается молитвы слушать. А тут такая возможность подвернулась.

Эльза Карловна смотрела с таким изумлением, что мне сделалось неудобно. Всё-таки стою пусть не перед матерью, потерявшей дочь, но где-то около того.

— Примите мои глубочайшие соболезнования, — сменил я тон. — Но в то же время призываю вас не отчаиваться.

— Ах, о чём вы говорите… — Эльза Карловна промокнула платочком слезу. — Бедная Варенька, до сих пор не могу поверить…

— Эльза Карловна, идите домой. Заприте двери и никому, кроме меня, не открывайте до самого утра.

— Почему? А что…

— Делайте, как я говорю. Я вас когда-нибудь подводил?

— Нет, но…

— Варвару Михайловну я однажды уже спас, помните?

— Как такое забудешь, благодетель вы…

— Так вот: попробую ещё раз.

Сказал — и пожалел. Сейчас начнутся расспросы, аханья, оханья… Но обошлось. Эльза Карловна поняла по-своему.

— Да, теперь душеньку её важно спасти. Раз уж она попросила вас читать — наверное, знала что-то, чувствовала. Вы уж постарайтесь.

— Не посрамлю, — кивнул я. — Ступайте домой.

Эльза Карловна удалилась, а я повернулся к охотникам. Глеб, не дожидаясь особого приглашения, активировал «болтуна».

— Началось, — сказал я. — Вий или не вий, но сегодня будет жарко, это я могу обещать. План такой: вы не лезете, пока я совершенно чётко не дам понять, что пора. А тогда уже — вламываетесь в церковь и бьёте всё, что движется, кроме меня и друг друга. Где щит?

Мне передали щит. Я просунул руку в кожаные ремешки, взялся за ручку и почувствовал исходящую от щита силу. Хоть и щит, а всё равно — оружие.

— Неофит, ты где? Ага, вижу тебя. Сразу предупреждаю: ты в церковь не лезешь.

— Это почему? — вскинулся пацан. — Или я не охотник⁈

— Охотник, охотник. Только там будет нечто пострашнее крыс. Настолько пострашнее, что, может, даже я немного поседею. Так, прядку-другую, чисто чтоб девчонки восторженно ахали.

— Всё-то он о девчонках, — закатила глаза Земляна.

— Девчонки — дело такое. Если перестаёшь о них думать — значит, пора к врачу идти. А то и к могильщику. Земляна, проследи, пожалуйста, чтобы Неофит остался снаружи. Желательно подальше. Рассредоточьесь, разойдитесь, не отсвечивайте.

— Сделаю, — кивнула Земляна. — Объединяй давай.

И я вычертил Знак Объединения.

Сотня. Ох, блин… Не даром говорят, не имей сто рублей, а имей сто друзей. Чувство было такое, что мы сейчас не то что сто рублей — миллион найдём и заберём. И пропьём. И снова найдём и заберём. И ещё раз пропьём. И всё это до рассвета…

Держаться! Надо держаться, Владимир. Сейчас у тебя есть дело поважнее.

«Начали», — мысленно сказал я и двинулся в храм. Не оглядываясь, знал, чувствовал, как охотники расходятся, будто случайные прохожие, не знакомые друг с другом.

В храме был один священник. Не такой свойский, как отец Василий. Понтовый, весь в золоте, и глядел на меня с презрительным высокомерием.

— Ну что ж, — сказал он, — пожалуйте к клиросу.

— К чему? — не понял я.

Священник подвёл меня к кафедре, на которой лежала раскрытая книга.

— Так бы и сказали, что кафедра.

— Клирос сие!

— Ладно, ладно…

— Порядок вы знаете?

— Смотря какой.

— Прости, Господи, юношу неразумного… Начнёте с вот этих молитв. Далее — псалмы…

Священник подробнейшим образом всё рассказал. Я покивал. На память свою полагался, как на скалу. Заодно успел осмотреться.

Храм мне, честно говоря, не приглянулся. Как в рассказе Лавкрафта, было здесь что-то неправильное, как будто бы в самой геометрии. То ли брёвна клали не совсем трезвыми, то ли спецом чего-то нахреновертили, но церковь казалась косой. От иконостаса веяло не привычной строгостью, с которой святые взирают на простых смертных, а инфернальной жутью. Как будто на меня смотрят из потустороннего мира.

— Послушайте, — оборвал я священника, который покончил с конструктивным инструктажем и попёр уже в какие-то дебри, — у вас несчастные случаи в церкви были?

Споткнувшийся на полуслове священник внезапно задумался и признал, что таки да, были.


Загрузка...