Византийские сочинения об исламе

Свт. Николай Мистик об исламе

Святитель Николай родился в 852 г. в Италии, в молодости прибыл в Константинополь. Как племянник святителя Фотия, получил под его руководством образование. Когда в 868 г. святитель Фотий был низложен и отправлен в ссылку, Николай ушёл в область Халкидона, где принял постриг в монастыре св. Трифона. Вскоре император Лев VI (886-912) вернул его в столицу и назначил «мистиком» (личным секретарём, которому поручались дела, подлежащие тайне). В 901 г. святитель Николай был избран патриархом. В 906 г. происходит конфликт патриарха со светской властью: святитель объявил недействительным незаконный четвёртый брак Льва VI, а самого императора отлучил от Церкви.

За это в 907 г. он был низложен и отправлен в ссылку в основанный им же монастырь Галакрены, где его вынудили подписать отречение от престола. На Константинопольскую кафедру вместо него император пригласил св. Евфимия. В том же году состоялся собор, на котором присутствовали восточные патриархи и легаты от папы Римского, который принял императора обратно в Церковь, разрешив ему, в виде исключения, четвёртый брак. После этого подверглись преследованию сторонники смещённого св. Николая, испытывавшего все тяготы заточения. В Церкви возникла смута.

В 912 r., незадолго до своей смерти, Лев VI вызвал святителя Николая из ссылки и вернул на патриарший престол, сместив неудачного в церковном управлении св. Евфимия[192]. Созванный по инициативе св. Николая собор осудил и низверг из сана св. Евфимия как несправедливо занявшего Константинопольскую кафедру. Впоследствии св. Николай лично посетил св. Евфимия в монастыре, где тот находился, и оба святителя примирились.

Когда в 913 г. умер император Александр, при малолетнем наследнике Константине Багрянородном был назначен регентский совет, который возглавил св. Николай, став на короткое время первым лицом в государстве. В это время на империю обрушился целый ряд бедствий: восстание Конастантина Дуки, вскоре же подавленное, поход болгарского князя Симеона, который предпринял осаду Константинополя, к счастью, окончившуюся для него неудачно. По просьбе папы Иоанна X святитель вдохновил отправление в Италию войсковой экспедиции против арабов, которая увенчалась победой — в 916 г. объединённые силы христиан наголову разбили мусульман и надолго изгнали их из Италии. Одновременно с этим патриарх вступил в переписку с Багдадским халифом по целому ряду вопросов.

В 914 г. императрица Зоя захватила регентство в свои руки, удалив патриарха от двора. Под председательством святителя в 920 г. состоялся собор, ксгорый ещё раз запретил вступление в четвёртый брак. Помимо этого святитель активно занимался устроением миссии у аланов и хазар, состоял в переписке с армянским князем Ашотом, пытаясь вернуть армян в лоно Церкви, налаживал отношения с Римской Церковью.

Святитель умер 15 мая 925 г. и был погребён, по собственному завещанию, в монастыре Галакрены.

Литературное наследие святителя Николая составляют 163 послания разным лицам и «беседа на взятие Фессалоники, произнесённая с амвона Великой церкви» в 904 г. Среди этих писем три (1, 2 и 102) адресованы мусульманскому правителю[193].

Эти письма, как гласит надписание первого из них, были направлены «эмиру Крита», но это явная грубая ошибка копииста, письма фактически адресованы не Критскому эмиру, но главе правоверных, халифу в Багдад[194]. Для первого и 102 письма это убедительно доказал Jenkins, который справедливо замечал, что критский эмир явно не мог быть назван «величайшим из сарацинских владык» и правителем «всего народа сарацинского». К тому же и внутренняя логика, и сам тон письма, и исторический контекст — всё говорит в пользу халифа как адресата[195]. Те же доводы привёл и Глебов, распространив их и на второе письмо[196].

На наш взгляд, можно следующим образом реконструировать надписание первого письма: Τω περιδόξω καί λαμπροτάτω άμηρςί <περί> της Κρήτης καί ήγαπημένω φίλω, то есть, «преславному и знаменитейшему эмиру и возлюбленному другу, послание о Крите». Это объясняет, как могла возникнуть такая ошибка у одного из переписчиков.

Адресатом святителя Николая был халиф ал-Муктадир (908—932), которому тогда было немногим более двадцати лет.

Каждое из трёх писем, направленных святителем молодому халифу, преследует особую цель, и для каждого из них нужно вкратце восстановить исторический контекст их возникновения.

Первое письмо было написано святителем, когда он ещё был регентом при Константине Багрянородном, но уже после смерти Дамиана, о которой он упоминает — следовательно, в конце 913 — начале 914 года.

В 910-911 гг. императором Львом была предпринята масштабная военная экспедиция против арабов, которую возглавил полководец Имерий. Первоначально она развивалась успешно, высадившиеся на Кипре войска перебили находившихся там арабов и взяли остров под свой контроль. Однако в последующих сражениях византийцы потерпели сокрушительное поражение. В отместку за этот поход летом 911г. арабский флотоводец Дамиан, перешедший в ислам грек, произвёл нападение на Кипр и устроил жестокую резню христианского населения. Это и послужило поводом к написанию первого письма к халифу. В этом письме святитель осуждает поступок Дамиана и призывает восстановить мир с киприотами и вернуться к соблюдению заключённых издревле договорённостей.

Второе письмо преследует цель договориться об обмене пленными. Очевидно, патриарх заботился о тех греках, которые в большом количестве попали в плен к мусульманам после неудачной экспедиции Имерия. Кроме того он, разумеется, имел в виду посредством такого обмена установить хотя бы кратковременный мир, как это было принято. Послание святителя достигло результата: обмен пленными был произведён в октябре 917 г. на реке Ламусе. Как сообщает Масуди, арабы выкупили 3336 мусульман, мужчин и женщин[197]. О количестве освобождённых греков не упоминается, но можно предположить сопоставимую цифру. Однако обмен не дал ожидаемого мира восточной границе и уже в том же году арабы нарушили перемирие и открыли боевые действия на восточной границе. По-видимому, второе письмо было написано около 915 г.

Причиной написания третьего письма явился слух, что халиф, поверив ложной информации о том, что будто бы константинопольская мечеть, построенная ещё в начале VIII века, разрушена и пленные мусульмане насильно принуждаются к христианству, повелел разрушать христианские храмы и, по-видимому, притеснять христиан. Узнав об этом, патриарх поспешил опровергнуть ложную молву, приводя в подтверждение своих слов свидетельство возвращённых пленников и бывших в Константинополе арабских послов. Из того, что святитель ссылается на освобождённых арабов, следует, что послание было написано после 917 г.

Хотя ответные письма халифа не сохранились, всё же можно предположить, что предложения дружбы со стороны святителя Николая были приняты им благосклоно, исходя из того, что дальнейшие переговоры от лица империи предпринимал всё так же святитель, несмотря на то, что был уже отстранён от регентства. Если в первом письме святитель Николай обращается к ал-Муктадиру как глава одного государства к главе другого, то в третьем письме уже ясно видно, что он выступает как посредник, глашатай интересов империи. Примечательно, что при этом тон его становится резче.

Исследователи византийской полемики против ислама обходили стороной личность святителя Николая Мистика, только о. Иоанн Мейендорф в своём кратком обзоре упоминает о нём, но и его послания святителя Николая интересуют лишь как пример «дипломатической учтивости», существовавшей между греками и арабами[198]. Вместе с тем под верхним слоем этой «дипломатической учтивости» и велеречивых эпитетов, которыми святитель щедро награждает лично халифа, можно видеть ту же полемику против ислама. Уникальность этой полемики в том, что, в отличие от подавляющего большинства византийских полемических сочинений, она была адресована прежде всего читателю-мусульманину, и мусульманину, от воли которого зависело благополучие христиан. Но, несмотря на это, полемический аспект не исчез.

Он чётко обозначен уже в первом предложении первого письма, где святитель Николай напоминает халифу, что «всякая земная власть и господство, зависят от господства и власти свыше; и нет ни власти, ни правителя среди людей, по собственной проницательности получившего господство на земле, если только не согласится на [это] получение Сущий в вышних (1.1)». Это — один из распространённых аргументов против мусульманского утверждения превосходства ислама благодаря его военным и политическим успехам. Почти в такой же форме он встречается в диалоге святого Константина Философа (IX в.), бывшего учеником святителя Фотия[199].

Другой полемический момент: противопоставление кротости и человеколюбия христиан (и, шире, христианства) жестокости и несправедливости мусульман (и, соответственно, ислама) (III.5). Это также весьма распространённый аргумент у византийских полемистов[200].

Наконец, святитель прямо позволяет себе сказать, что бесы «прилагают старания и сарацин к диаволу послать, и христиан в несчастья и страдания [повергнуть] (II 1.9)». Утверждения, что мусульмане идут в ад, в диавольскую погибель — общее место у многих византийских авторов[201].

Святой Николай Мистик использует для подтверждения своей позиции ссылки на Коран («то, что написал ваш пророк» (III.7)), это, равно как и упрёк мусульманам в том, что они не следуют собственному писанию, находится в рамках полемической традиции, проложенной ещё преподобным Иоанном Дамаскиным.

Как это принято в антимусульманских византийских сочинениях, святитель свидетельствует о христианской вере. Он утверждает, что Христос есть Бог (111.3), и что в последний день «Он воздаст каждому по делам его (Il J.5)». Святитель Николай пишет, что молится за халифа и желает ему спасения (II 1.9), что подразумевает и миссионерский оттенок, поскольку содержит явный намёк на то, что халиф далёк от этого спасения.

Он не стесняется резких и уничижительных слов в адрес Дамиана, отступника от Православия (1.5). Интересно, что при этом он применяет к Дамиану те оскорбительные эпитеты, которыми византийская традиция обычно наделяла самого Мухаммеда.

Он утверждает, что хотя «образом жизни, нравами и предметом поклонения мы разделены», это не препятствует иметь добрые отношения наличном уровне, и приводит в пример подобные отношения святителя Фотия и отца ал-Муктадира — халифа ал-Мутамида (870-892) (II.2)[202].

Очевидно, что святитель изучал ислам, готовясь к переписке с халифом, однако не всё для него было ясно, в частности, он не был уверен в том, считают ли мусульмане, что умершие люди сохраняют сознание после смерти, поэтому поставил это предложение в условный оборот (1.5). Кроме одной аллюзии (III.6), святой Николай не использует цитаты из Священного Писания, по-видимому, зная, что оно не является авторитетом для мусульманина.

Следует подчеркнуть, что расточая похвальные эпитеты халифу, святитель не выходит за рамки эпитетов, употреблявшихся в Библии по отношению к языческим царям: данная от Бога власть (Иер 27:6), печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты (Иез 28:12), справедливость (Есф 8:5,12) и т. п.

Интересно, что один из военачальников и приближённых халифа ал-Муктадира — Буней ибн Нефис, впоследствии обратился в христианство и перешёл на сторону греков[203]. Безусловно, Ибн Нефис должен был знать о письмах святителя Николая. Не исключено, что они могли сыграть какую-то роль в его обращении, об обстоятельствах которого нам ничего доподлинно не известно.

Помимо вышеуказанного, послания святителя Николая к халифу являются уникальными документами, свидетельствующими о жизни мусульман в Византийской империи, отношении византийцев к исламу, заботах о единоверцах, находящихся под мусульманским владычеством, а также личных контактах и отношениях с иноверными правителями.