Византийские сочинения об исламе

Святой Самон Газский Разговор с Ахмедом Сарацином, показывающий, что от священнодействий иереев хлеб и вино истинно и непреложно становятся телом и кровью Господа нашего Иисуса Христа[234]

Некогда случилось мне, в числе многих других, путешествовать в Эмессу[235], и обычный разговор на различные темы, [завязавшийся] с целью скрасить и разнообразить путешествие, перерос в беседу, выходящую далеко за пределы [обычного разговора] ; и вот некий муж мудрый и учёный, сарацин родом, обратившись к истолкованию о таинствах, спросил меня, заявив следующее:

Ахмед. Почему[236], епископ, вы, священники, глумитесь над христианами; из одной пшеничной муки испеченных два хлеба предлагая [им], но один вы употребляете в пищу, а другой, на небольшие [частицы] разделив и Телом Христовым называя, утверждаете, что он может давать отпущение грехов вкушающим его? Или над самими собой вы глумитесь, или над теми, кем правите.

Самон. Так что ты говоришь? Хлеб — не Божия плоть?[237]

Ахмед. Я затрудняюсь дать ответ на любую часть [этого] противоречия.

Самон. Таким же [по размеру] тебя мать родила?

Ахмед. Нет.

Самон. А каким?

Ахмед. Меньшим[238].

Самон. А что тебя увеличило?

Ахмед. По воле Бога — пища.

Самон. Следовательно, хлеб стал твоей плотью?

Ахмед. Согласен.

Самон. А как хлеб стал твоей плотью?

Ахмед. Я не знаю, каким образом.

Самон. Через горло пища и питие в желудок спускаются как в горшок; а поскольку печень, окружающая желудок, является горячей, то пища варится, разжижается, и жирная ее часть отправляется вниз, а тонкая и разжиженная остается на поверхности. Печень же, как кипяток, будучи пористой, втягивает [пищу], превращает [ее] в кровь и через жилы — как через каналы — орошает все тело, разделяя переваренную в желудке и превращенную там в кровь пищу в соответствии с каждой из частей тела, как, например, кость — в кости, мозг — в мозг, жилу — в жилы, глаз — в глаза, волос — в волосы, кожу — в кожу, ноготь — в ногти. И таким образом [совершается] возрастание младенца в мужа, поскольку хлеб становится его плотью, а питие — кровью.

Ахмед. Похоже на то.

Самон. Таким же образом ты можешь уразуметь, как происходит и наше Таинство. Ведь священник возлагает на Святой Престол хлеб и вино, и Дух Святый, призванный святою молитвой, нисходит и посещает предложенные [хлеб и вино]; и огнем Своего Божества в Тело и Кровь Христовы хлеб и вино превращает, подобно тому как печень [превращает] пищу в человеческое тело. Или, друг, ты не допускаешь, что Всесвятый Дух Божий[239] может совершить то же, что может твоя печень?

Ахмед. Допускаю[240].

Самон. Итак, эту-то плоть и кровь принимаем мы во оставление грехов и в жизнь вечную, согласно изречению Господа нашего: ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную (Ин 6:54). Для тех же, кто имеют недоверие к сказанному, поскольку не видят, как происходит обетование претворения в плоть (ибо видят [лишь] хлеб и вино), равно как и для тех, которые говорят: «Каким образом молитва и призывание силы Божией на предложенный хлеб могут преложить (μεταβάλλειν) [его] в плоть живую?», будет достаточно простого объяснения. Но спрошу и я в свою очередь (поскольку всем известен способ плотского рождения): каким же образом та жидкость, которая извергается для зарождения живого существа, становится человеком? Ведь для объяснения этого никакое умозаключение не может придумать ничего дающего этому понятию достоверность. Что общего у понятия «человек» по сравнению с тем рассматриваемым веществом (ποιήτητι)? Ибо человек есть некое разумное и способное к мышлению (διανοητικήν) создание (χρήμα); но оно же рассматривается в некоем жидком качестве. И разум не охватывает больше, чем воспринимается чувствами. Но Божественная сила делает это человеком — то, что нецельно, ибо когда её (т. е. Божественной силы) нет рядом, то оно неподвижно и бездейственно. Итак, если здесь не [упомянутое] вещество делает человека, но божественная сила в человеческое естество преобразовывает видимое, то для тех, кто подтверждает здесь силу Божию, было бы крайне невежественно полагать, что Божество оказывается бессильным в отношении к исполнению [Своей] воли [и в том случае].

Ахмед. Но что общего между хлебом и плотью?

Самон. А что общего, скажи мне, между жидкостью и образом Божиим? Но как не удивительно то, что по воле Божией, в благороднейшее существо превращается жидкость, также нет ничего удивительно в вере, что сила Божия к нетлению претворяет хлеб и в тело Христово его превращает.

Ахмед. Но ведь Христос, когда заповедал сие Своим ученикам, ни Сам не произносил многих молитв, ни вам не повелел так говорить (т. е. со множеством молитв). Почему же вы не так делаете, но нуждаетесь во многих молитвах?

Самон. Христос как Бог был господином и Своего тела и души, о которой Он Сам сказал: имею власть отдать душу Мою и [власть] принять её снова (Ин 10:18). И Сам, по природе будучи Богом, непосредственно освятил его (т. е. хлеб) Божественною силою и благодатию, сказав: сие есть Тело Мое (Мф 26:26), имея и Отца и Духа в Себе Самом; и таким образом хлеб Собственной плотью соделал; и не было нужды, чтобы кто-то другой взял и освятил хлеб. Ибо меньшее благословляется от большего (Евр 7:7). Но так как Сам Христос не меньший Отца и Духа, то Он свободно сотворил то, что пожелал. Наш же иерей, хотя и образ носит Христов, но является человеком, всячески порабощённый и подверженный грехам (ибо, как [говорит] слово Божие, никто не безгрешен, даже если лишь один час жизнь его (Иов 14:4 по пер. LXX), кроме одного [только] Бога). Поэтому он имеет нужду во многих молитвах, и сперва за свои грехи, а потом за грехи народа (см. Евр 9:7), как говорит апостол Павел. Потому-то и весь народ, стоя у алтаря, соработает и сомолится с иереем. Поэтому нуждается [в молитвах] иерей Бога и Отца, между Богом и людьми поставленный посредником как старший, чтобы не было препятствием всесвятому Духу [какое-либо] случайное обстоятельство, дабы ниспослан был [на Дары] вездесущий, божественный, всецарствующий и святейший Дух, через которого всё, что на небесах, и всё, что на земле, называется святым, [ибо] сообщение святейшей Его благодати освящает; дабы совершил[241] Он предложенные в жертву хлеб и Чашу и соделал их самими Телом Господним и Кровью Христовой. Ибо, как говорится в наших Писаниях, Отец благоволил, Сын вселился, Дева родила Бога воплощённого, Святой Дух содействовал: взявши от девических кровей часть, устроил телесный храм Христа. И в этом мы показываем нераздельность и равносильность, единоприродность и всемогущество Святой Троицы, хотя Она и разделяема на Ипостаси; [разъясняем], что где одна из трёх Ипостасей, то там же нераздельно по природе присутствуют и две остальные, как сотрудники, промышляющие обо всём.

Ахмед. Хорошо ты разъяснил эту неизреченную тайну. Но почему же всё-таки Христос заповедал верующим в Него есть Свою плоть?

Самон. По неизреченному человеколюбию и удивительному домостроительству это произошло. Это для отражения [козней] противных сил, это же и для спасения наших душ, а одновременно и тел, а поскольку нельзя было, чтобы Христос телесно обращался и жил с нами на земле до скончания века, ежечасно врачуя всевозможные бедствия и недуги наши, поэтому Всесильный и Многомилостивый и Человеколюбивый не возжелал оставить нас отдельно от Себя, но как детей соединить через общение и причащение этого хлеба и вина и воды, как свойственных другой природе и не осквернённых, в Тело Его и Кровь преложенных силою Божией, согласно Его предписанию. Который и во отпущение грехов и в жизнь вечную, и во спасение души и тела соделывает верных достойными принимать [это]: ибо если не будете есть, говорит, Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь жизни в себе (Ин 6:54). Вот что нам передано, свято [нами] соблюдается и бесспорно достойно веры, [и будет совершаться] до тех пор, пока Он Сам придёт, согласно сказанному Павлом (см. 1 Кор 4:5).

Ахмед. Стало быть, это причастие и жертвоприношение Тела и Крови Христовой, которое приносят иереи, есть истинно Тело и Кровь Христовы, или [только] отображающие Тело Его, подобно жертве козла, которую иудеи приносили?[242]

Самон. Да не случится нам [когда] назвать святое причастие прообразом Тела Христова, или «простым хлебом», или «знаком», или «образом», но это истинно сами Тело и Кровь Христа Бога нашего, видимым образом воспринятое, ставшее плотью и рождённое от святой Богородицы и Приснодевы Марии; ибо мы таким образом [в это] веруем, и таким образом [это] принимаем, как [слышим] из голоса Самого Христа, Который на таинственной трапезе передав ученикам животворящий хлеб, сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое (Мф 26:26), подобным образом и чашу предложил им, глаголя: Сие есть Кровь Моя (Мф 26:28). Не сказал: «Это есть отображение Моего Тела и Крови» и [не сказал]: «образ». И в других многих местах видим, [как] Христос говорит: ядущий Плоть Мою и пиющии Кровь Мою (Ин 6:56) имеет жизнь вечную (Ин 6:47)[243]. Итак, Самим Христом засвидетельствовано, что истинно то самое есть Тело и Кровь Его, что именно предлагается принять верным, что же заставляет более сомневаться в этом, если Бог и Сын Божий являются залогом верности? Ибо если Он создал мир из несуществующего, если слово Его истинно, живо, действенно и всемогуще, если всё, что пожелал, Господь сотворил, [то неужели] не сможет Он хлеб в собственное Тело претворить и воду, с вином смешанную, в собственную Кровь? Ибо как сказано в начале: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя (Быт 1:11), и до сегодня, как мы видим, производит траву земля, соблюдаемая и понуждаемая призывом Божиим; таким же образом сказал Бог: Сие есть Плоть Моя (Мф 26:26), и: Сие есть Кровь Моя (Мф 26:28), и: сие творите в Мое воспоминание (Лк 22:19); и это всесильное предписание вплоть до второго Его пришествия будет совершаться Божественным вдохновением и посещением Святого Духа.

Ахмед. Но почему Христос заповедал причащаться Своих Крови и Тела, скрытых под видом вина, хлеба и воды, а не под каким-либо другим видом материи?

Самон. И уже говорил я об этом и снова скажу. Бог [так] решает и непостижимым образом производит, считая достойным, чтобы в нас это произошло: чтобы [посредством] естественных привычек — есть и пить — проникать [в нас] и возносить нас сверх естества, [ибо] мы говорим о Божественном таинстве. Но, конечно, из всех других [видов] пищи хлеб — первый в ряду того, что необходимо принимать, подобно и среди [видов] пития вода и вино являются первыми. Стало быть, вкушая эти [предметы], называемые хлебом, вином и водою, мы соединяемся с Господом и Его Божеством силою речения Его, которое всё из несущего в бытие приводит, [и указанное] в собственные Его Тело и Кровь превращает (μεταβάλλει). Мы принимаем и видим хлеб и вино, но это по премудрому домостроительству и по дару снисхождения к нам; через это Он избавляет нас от трепета и страха, которые приходилось бы подавлять, если бы Его Тело и Кровь, повелел Он нам принимать в Своём собственном виде. К тому же, как известно, роду нашему чуждо плотоядение, сказанное справедливо для зверей — пить кровь и есть себе подобных, [ведь] неверующие видят только хлеб и вино, те же, кто верует, [видят] Тело Христово и Кровь, из пречистого ребра истекшую. Так и в [отношении] крестильной купели (λουτήρων) неверующие, будучи удерживаемы, видят только воду в купели, те же, кто верует, воду и пламя и Дух постигают. Всякий же раз, когда и те становятся причастными крещения, тогда и они от [вещи, видимой] чувствами, обретают уверенность, что [оно посредством видимого] к невидимому возрождает. Потому как и в этой воде благодать обретается, не из природы воды, но из пришествия Духа.

Ахмед. Очевидно, что ты со всех сторон хорошо проповедуешь и обстоятельно объясняешь таинства Христовой веры. Но я нахожусь в затруднении о том, что если Бог один и Тело Христово одно, то как оно, находясь внутри [хлеба], на бесчисленные тела и части разделяется? Разве многие разделённые Христы есть или в каждом часть Одного и Сам Он — целый и невредимый?

Самон. Из чувственных и вещественных примеров невещественное и сверхествественное докажу [тебе]. Итак, выслушай следующий пример и восприими сокрытую в этом слове силу. Предположим: разбито некое зеркало, и ты видишь во многих осколках заключенное, в каждом в равной степени, своё целое отражение; таким образом уразумей и из этого отражения, [как] Тело Христово целое и невредимое в каждой частице [хлеба], в какое бы время, сколько бы и где бы ни преломлялся Он. И снова, возьмём другой пример: всякое слово, произносимое человеком громко, и сам говорящий слышит и понимает, и те, кто от него слышат, [воспринимают его) не раздельно, но неповреждённо. Подобным же образом переносим [это] и на Тело Христово: всесвятое Тело Христово, сидящее одесную Отца, пребывает в нём (т. е. в хлебе). Но и священнодействуемый хлеб в истинное Христово Тело прелагается Божественною силою через призывание всесвятого Духа, хотя бы [даже] разделяемое, но невредимым и целым в каждой частице сохраняется, как и слово, сказанное ко всем слушающим, невредимое и неразделённое слышится. Таким образом, через видимые и чувственные примеры мы приводим непослушные и слишком любопытных к пониманию таинств Божественных, которые превыше естества, слова, разума, превыше всех нас. Итак, всякий раз, когда освящённый хлеб, который является всесвятым Телом Христовым, на части раздробляется, не думай, что расчленяется, или отламывается, или разделяется пречистое то Тело; ибо [оно] бессмертно и нетленно и неистощимо; но разделение это есть чувственный [способ] соединять посредством одного освящённого [многих] верующих, и это установление есть видимый знак намерений и залог и средство жизни вечной.

Ахмед. Подлинно, авва отче, удивительны и необычны, превыше естества, ума и мысли человеческой таинства веры христианской. Благодарю же тебя, что и нам показал, как весьма справедливо, ясно и истинно учение, [называющее] Христа всемогущим, человеколюбивым и истинным Богом, и показал [учение], из которого изгоняется всякая фантазия и прекращается ложь. Но теперь, когда любомудрием это свято разрешено, мне надлежит отправляться в путь, [да притом] пришпорить лошадей, ибо, как я вижу, день склоняется к вечеру.