Воентур 4

Глава 17

На привал мной было запланировано тридцать минут. Из середины колонны донеслись команды старших машин:

— Внимание… направо… слезай… привал.

Люди, припорошенные пылью, начали прыгать прямо через борт.

— Произвести осмотр техники, поправить маскировку!

Только после этого все бойцы быстро получили пищу, и вскоре, аромат наваристого борща прочно соперничал с запахами дизельного топлива, бензина и нагретых двигателей.

Время отдыха быстро закончилось. Собрав перед началом движения командиров подразделений и бронетехники, кратко уточнил выполняемую задачу, и скомандовал:

— По машинам! — И сам шагнул к ИСу.

Они быстро разошлись, и уже вдоль колонны зазвучало их многоголосье:

— По машинам! — и кое какие добавки из командного языка.

Поднявшись на броню, дождался когда за заряжающим захлопнулся люк, оглянулся и убедившись что все в порядке, по ТПУ подал команду Кольке:

— Заводи! — и одновременно продублировал ее флажками.

Услышав и увидев что завелись все машины, через переговорное устройство и флажками дал следующую команду:

— Вперед!

«Двинулись дружно, осталось только не поломаться, да вовремя дойти до пункта назначения», — вздохнул я.

Согласно тактической обстановке, марш осуществлялся по территории занятой своими войсками, и походное охранение можно было не высылать, что существенно поднимало среднюю скорость движения.

Как-то незаметно, и быстро день пошел на убыль, вон уже начало прятаться за вершинами деревьев летнее солнышко. Стоило только свернуть в гущу леса, как сразу стало мрачно и сумрачно. Резко потянуло прохладой с близких болот. Прошло буквально четверть часа и дальние опушки подернула мгла, а в низинках заколыхался вечерний туман. еще четверть часа и на потемневшее небо высыпали первые звезды. Луна холодным светом осветила спящие поля, застывшие в ночном оцепенении деревья, отражающие лунный свет, зеркала лесных озер. И, грохочущую, ревущую мощными моторами, извивающуюся, как змея, нашу немалую колонну.

Полная луна позволяла отчетливо разглядеть поясные фигуры людей в ребристых шлемах, которые качались в люках боевых машин.

— Коля, — обратился я к своему механику, прижимая пыльной кистью ларингофон к горлу, — потихонечку, вперед, тут где-то уже должен быть поворот влево, там еще справа от дороги идет длинный гребень невысокого холма. Смотри внимательно! Сам знаешь, какой за нами хвост.

От этих слов, своего командира, Тихонов впервые за сутки, почувствовал всю ответственность за правильность вождения танка. Вот он ошибется, не разглядит этот чертов длинный гребень и вся эта немалая колонна поедет за ним не туда! А еще хуже если мы упремся в какой-то тупик, и будем из него выбираться несколько часов, теряя такое драгоценное время. От этих тревожных мыслей его даже в пот шибануло!

— Где же, тот чертов поворот? — Через переговорное устройство, задал я вопрос всему экипажу. — Смотреть всем! — И через пару секунд добавил: — Тише, Коля!

Б#ядь, может, проскочили уже? Не дай бог промухаем этот поворот!

Переключив ТПУ на радиостанцию скомандовал всей колонне остановится. По заведенному порядку командиры танков и старшие машин через несколько минут собрались у ИСа.

— Внимание всем! Слева от дороги должен быть заметный ориентир… После этого назначил две группы по отделению каждая, которые ушли вперед по обочинам дороги. Плюс от каждой машины кроме бронетехники выделялось по три-четыре человека для обследования местности вправо от дороги на глубину до двухсот метров.

Пользуясь остановкой личный состав делал осмотр техники, разминал ноги и оправлялся.

Неожиданно для меня из башенного люка вылез заряжающий, оставленный дежурным по связи и сообщил: — Командир, техзамыкание сообщает, там кто-то догнал колонну и ищет вас.

— Дай шлем. — Боец перегнулся и передал мне мой танкошлем подключенный к радиостанции.

— Внимательно!

— Командир, тут представители сверху нас догнали, хотят тебя…

— Сколько их?

— Двое на «эмках» и полуторка с красноармейцами.

— Представителей на одной «эмке» с водителем пропустить ко мне, остальных отогнать от колонны на сто метров и взять на прицел.

— Ясно. Исполняю.

Через пару минут, техзамыкание снова вышло на связь:

— Командир, хотят лично поговорить…

— Давай…

В наушниках шлемофона в очередной раз что-то щелкнуло и далекий голос, через шум и треск, произнес:

— Здорово… Узнал?

Как было не узнать сочный бас начальника особого отдела армии.

— Допустим…

— Прикажи пропустить сопровождение, а то тут нервничают… — в последних словах звучала неприкрытая насмешка.

Скорее всего над вторым представителем «сверху». По этой реакции я стал догадываться кто это мог быть. Вернее из какой структуры «сверху» был представитель.

— Подтверждаю свой прежний приказ! Передайте шлем моему человеку…

Минут через пять хвоста колонны, далеко объезжая технику, практически по противоположной обочине, ко мне проехала «эмка».

Ну вот и ночные гости, — отметил я про себя.

Первым из машины, даже не вышел, а выскочил незнакомый взъерошенный военный, и прямиком рванул ко мне.

— Полковник Волков⁈

— Представьтесь и предъявите свои документы!

— Что вы себе позволяете, полковник!!! — почти дал петуха взъерошенный.

— Повторяю, товарищ военный! Представьтесь и предъявите свои документы! Или я вас арестую!

— Зачем этот цирк, полковник? Я из Главполитупра, по личному распоряжению товарища Мехлиса! Тем более что его, — он небрежно кивнул в сторону армейского особиста, — вы знаете, и только что с ним разговаривали!

Повернувшись к начальнику ОО, я поднял брови, мол кто этот клоун?

— Товарищ действительно из главного политуправления РККА. Знакомьтесь, дивизионный комиссар Куличков Евгений Петрович. Вас он знает.

— Понятно. Как добрались?

— В целом и общем нормально, товарищ полковник. — Ответил контрразведчик.

— Почему вы устроили этот цирк полковник? Я буду вынужден лично доложить об этом при встрече товарищу Мехлису!

— Отвечаю по порядку… Один раз… Да я лично знаю начальника ОО армии. Но сейчас идет война, ночь… Как я могу быть уверенным в том что вы не представляете опасности для моего подразделения, слыша только его голос? А если он действует под принуждением? К тому же вы упорно не желаете предъявить свои документы! Начнем с начала, предъявите документы!

Только после этого, дивкомиссар показал мне свое удостоверение.

— По какому вопросу вы прибыли в мое расположение? Слушаю вас.

Куличков поочередно внимательно посмотрел на каждого из нас.

— Вопрос очень важный и сложный, — он замолчал и медленно повторил, — очень важный.

Представитель главпура, неторопливо и на удивление чётко изложил общую задачу: задержать силы противника там, куда мы выдвигались и обеспечить эвакуацию в тыл воспитанников и сотрудников специального детского дома Коминтерна. Я внутренне ахнул. А Куличков все так же неторопливо продолжал излагать основные этапы операции. И я внимательно его слушал, вдумываясь в каждое его слово.

— Полковник, где карта?

На капоте, стоящей «эмки», была развернута карта.

— Смотри и запоминай! — Подтянутый, худощавый и стройный дивкомиссар, подсвечивая фонариком, показывал где находится этот детдом, как и какими силами будет проходить его эвакуация. Чуть в стороне, его грузный водитель лениво пинал колеса машины.

— Я понимаю, сделаем все возможное.

— И невозможное, — жестко добавил Куличков, — надо сделать все.

Пока мы обсуждали вводную, личный состав начал принимать пищу.

Протянув для прощания руку, дивкомиссар сказал:

— Хорошо, что людей покормили. Впереди много дел, может случиться, поесть некогда будет.

На этом мы попрощались. Легко поднявшись на танк, посмотрел вслед уезжавшей «эмке» и опустился в люк. Одевая, поданный шлемофон, спросил у уже торчавшего из люка заряжающего:

— Покушал, успел? — И получив утвердительный ответ, щелкнул гарнитурой радиостанции:

— Всем внимание, я «Узор». Заводи!

Выждав немного, и услышав одновременный рокот заведенных моторов за спиной, продолжил, прежде всего своему механику: — Коля, вперед! — И уже после, — я «Узор», прямо, вперед!

Танк, немного присев на корму, рванул вперед.

Через пару-тройку часов марша, ночная темень начала помалу редеть. Далеко-далеко на востоке, над еще невидимым горизонтом, начала появляться узенькая полоска едва светлеющего неба. Задрав голову вверх, отметил что более четко проступили верхушки могучих елей по обеим сторонам дороги, стало видно большинство машин колонны, все еще двигающиеся с зажженными фарами без светомаскировочных устройств.

По своему личному опыту я знал, что именно сейчас самое тяжелое время для механиков — вторая половина ночи, именно ближе к утру в сон клонит. Почти сутки за рычагами и баранками…

Мой танк, трясясь по неровностям дороги, кивая пушкой на бесконечных буграх лесной дороги, мчался вперед, увлекая за собой остальную колонну.

Изнутри башни танка потянуло легким табачным дымком. Колька закурил, — сразу понял я, — Механику-водителю вроде как по уставу и не положено с одной стороны, а с другой, пусть покурит, иначе может задремать. Еще я в такие моменты на марше разрешал заряжающему и механику трепаться по ТПУ — тоже хорошо отвлекает от сна.

Разложив на коленях командирскую сумку, открыл ее и подсвечивая фонариком, начал внимательно рассматривать карту. До конечной цели марша километров пятнадцать — двадцать, надо бы поднажать, чуток осталось. Но тут же себя одернул — не поднажать, а наоборот удвоить внимание и если нет боя, как минимум дважды обдумывать свое решение! А то были случаи на службе… Дав себе пенделя, опустился вниз в башню на свое сидение.

Внутри танка было темно, за спиной гудел-ревел двигатель, на кочках что-то звонко стучало, гремело и бухало в железном чреве машины. Привычно протянув руку, я включил плафон освещения. На полу вращающегося контактного устройства, среди разных ящиков с каким-то имуществом, согнувшись в три погибели, подложив под голову чей-то сидор, сладко похрапывал заряжающий… Так вот чего Колька закурил — отпустил парня поспать…

От продолжения этой мысли, меня отвлек щелчок в наушниках шлемофона и далекий голос старшего машины техзамыкания, через шум и треск, грустно доложил:

— «Узор», я двадцать девятый, девятьсот девяносто девять, девятнадцать, я двадцать девятый, прием!

Ну вот, девятнадцатая машина колонны встала. Если честно, на вскидку и не помню кто такие, скорее всего с пехотой.

— «Узор 29» принял. — И тут же: — Я «Узор», людей пересадить людей на резервный транспорт и догонять основную колонну. Вам устранять причину остановки «девятнадцатого».

— Принял. Там водитель опытный, если поломка устранима своими силами, то справимся быстро.

Снова поднеся карту ближе к свету, еще раз внимательно изучил карту. Местность низменная, много мелких озер и заболоченных участков. Заряжающий, по-прежнему, спал среди железных ящиков, на грохочущем днище. Я выключил свет и вылез наружу. И сразу в глаза бросился нужный ориентир — дамба. Хотя при внимательном рассмотрении она больше походила на насыпь. Но если на карте обозначена как дамба значит дамба! Точка! Наверное, и возвели, то ли защититься от воды, или наоборот, сделать водоем.

Наконец подошли к рубежу с которого будем выдвигаться на исходные. Обычная развилка лесных дорог, еще не разбитая в хлам гусеницами танков и колесами машин.

Снова пришлось спустился в башню и включить свет. Хоть уже и достаточно рассвело, но здесь в глубине соснового леса на узкой грунтовке было по-прежнему жутковато темно. Совсем как в сказке, подумалось почему-то подумалось мне, — направо пойдешь, коня потеряешь, налево, — жизнь! Хороший знак, что нам направо, по этой практически заросшей колее! Вскоре лес поредел, дорога бежала по песчаной опушке леса. Справа, в утреннем тумане, простирался, поросший высокой травой луг, дальний край которого, терялся в еще не расступившихся предрассветных сумерках. Слева, за редкими соснами, угадывался песчаный взгорок, с большими деревьями наверху. Дорога, постепенно, практически незаметно для глаза спускалась вниз, в широкую низину, покрытую густым, белым, клубящимся туманом. И снова развилка!

— Я «Узор»! Внимание всем сто-о-й!

Остановившись, снова стал внимательно изучать карту. Бл#дь! Развилка, как развилка! Таких в каждом лесу десятки, если не сотни! За этой поросшей густой травой насыпью, а может и дамбой должно быть поросшее камышом озеро, с болотистыми берегами вокруг. Скорее всего от него этой насыпью и отгородились. На бугорке должна быть деревня, не село — значка церкви нет на карте, которую, как совсем рассветет, отсюда будет уже видно. Судя по карте, правая дорога, на которой мы сейчас находимся, проходит по низинке, и километра через два, вновь соединяется с той левой, по которой я не захотел вести колонну их-за дурацкой присказки из сказки. Поздно пить боржоми, в смысле нечего время терять! Надо продолжать движение! Только сначала небольшая рокировка… Так на всякий случай! А случаи бывают разные… В том числе и на службе в Советской Армии. Поэтому сейчас я поставил в голову колонны танковый мостоукладчик, а за ним БТС-4, задачей которого было лебедкой вытащить мостоукладчик, если тот засядет.

Сам я пересел на ТМУ, прямо на коробчатую конструкцию колейного моста и используя свой шлемофон с длинным, нарощенным шнуром подключился к ТПУ. На каждой машине в колонне, на

корме выставили шест с фонарем от переноски, что бы не потеряться в густом тумане. Перед самым началом движения нас догнали поломанная машина и полугусеничник технического замыкания. Вот и славно, вот и хорошо! А я уж ломал себе голову как быть. Приказав соблюдать тройную дистанцию между машинами, приказал:

— Механик, направо, вперед!

ТМУ очень плавно тронулся с места и начал постепенно углубляться в клубящийся туман. Над самой землей туман был еще плотнее, механик-водитель мостоукладчика, практически, ничего не видел перед собой, включил фару, и почти сразу, тут же выключил. Командир машину, попытался ему помочь, включив свой командирский прожектор, и опустив его до упора вниз. Но даже его мощный луч света не смог пробить плотную стену тумана. Освещаемое прожектором белое покрывало все равно оставалось непроницаемым. В общем и от этой затеи пришлось отказаться.

Со высоты своего места я видел направление движения и постоянно подсказывал механику:

— Немного вперед! Давай, чуть-чуть правее!

— …

— Обороты!

— …

— Не бойся, там дорога!

Механик слушая мои подсказки, предельно аккуратно их выполнял: прибавил скорость, и перешел на третью передачу.

Я оглянулся, бронегруппа, уже спустившись с бугра, следом за мной вошла в туман. Мелькнув треугольным флажком на антенне, растаял в белой пелене мой ИС. Кое-где над туманом, как длинноногие великаны, плыли фигуры командиров танков, качались штыри пятиметровых антенн и шесты с автопереносками.

— Блин!!! Как бы не столкнулись в этом чертовом тумане, не дай бог, кто-то встанет! — вслух подумал я, забыв что зажал тангенту и следовательно меня услышали по всей колонне.

— Вы мне говорите? Не расслышал, повторите товарищ командир! — Неожиданно, по внутренней связи послышался голос командира мостоукладчика, который расположился рядом с прожектором.

Через мгновение, его ребристый шлем появился рядом со мной, из которого выглядывало его заспанное лицо.

Сев на край моста, и осмотревшись по сторонам, он восхищенно промолвил:

— Красота-то, какая! Как по воде плывем! — И после паузы добавил: — И очутятся на бреге, в чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря!

— Насчет чешуи, это ты брат, загнул! И сильно. Вижу одни танковые комбинезоны, — не разделяя его восторга, ответил я.

Одна колесная машина встала, доложил старший техзамыкания. Наш мостоукладчик, между тем, почти преодолел низину. Я уже, просматривал колею, выходящую из тумана, и убегавшую, по песчаному взгорку, в лес.