Волчья песнь

ГЛАВА 11 БОРОТЬСЯ ЗА МЕНЯ/СЕМЬЯ ДЛЯ НАС — ВСЕ

— В каком странном мире мы живем, — произнесла мама, а затем рассмеялась.

А после заплакала.

Стая обнимала ее, пока не взошло солнце и не наступило утро.

Дни шли своим чередом.

— Мама в курсе, — признался я.

Гордо закрыл глаза. Я чувствовал связь между нами, пока он пытался взять под контроль свой гнев. Фиолетовый с оттенками синего. Смешиваясь, получался золотой, и я давил на него, пока не понял, что это ревность. Резкие цвета поблекли, когда Гордо наконец выдохнул.

— Это твоя стая, — ответил он, на его лице появилась пустая маска безразличия, а голос прозвучал равнодушно.

Мой фиолетовый запульсировал.

— Папа умер.

Синий, синий, синий.

— Окс. Мне так жаль.

А потом Гордо обнял меня, мы были связаны узами, и я подумал, что он, должно быть, часть меня, а я часть его.

Незадолго до дня рождения Джесси поцеловала меня в моей комнате. Она прижималась ко мне все ближе, вынуждая пятиться к кровати, пока я не уперся в нее ногами.

А затем сел.

Джесси оседлала мои колени.

Я тихо рассмеялся и подумал о сегодняшнем полнолунии. Мама собиралась в первый раз пойти с нами, просто чтобы посмотреть.

— Думаю, мы должны расстаться, — вдруг произнесла Джесси.

— Ладно, — ответил я.

Последовала тишина.

Она оттолкнулась от меня и встала.

— Окс.

Глаза ее сузились.

— Что?

— И это все? Это все, что ты можешь сказать?

Я был сбит с толку.

— Ты же сама это предложила!

Джесси закатила глаза.

— Предполагалось, что ты будешь бороться за меня.

— Оу.

— Окс.

— Что?

— Ты хочешь за меня бороться?

— Джесси, — начал я. — Зачем ты это делаешь?

Я попытался нащупать нашу связь, чтобы посмотреть, какого она цвета, но вспомнил, что никакой связи нет, и от этого стало немного грустно.

Джесси вышагивала из стороны в сторону передо мной.

— Тебя же постоянно здесь нет.

— Здесь? Я всегда здесь. Это мой дом. Моя комната.

— Нет. Здесь. В смысле рядом со мной. Если я увижу тебя. Если ты не забудешь мне перезвонить. Если не забудешь мне написать. Если, если, если, потому что ты всегда чем-то отвлечен. Тебя постоянно нет. Словно ты охренеть как свободен и где-то в другом месте, а я этого не заслуживаю. Окс, я не заслуживаю подобного.

Джесси была права. Она этого не заслуживала. Так я ей и сказал.

— Тогда исправь это, — велела она.

— Не могу.

Джесси услышала именно то, что я подразумевал.

Не буду.

Она на шаг отступила, и мне стало интересно, что она видит, когда смотрит на меня. Видела ли она, что я изменился? Что я стал другим? Временами я чувствовал себя все тем же старым Оксом. Но в остальное время во мне просыпалось желание завыть песнь, чтобы сотрясти деревья.

— Почему? — спросила она.

— Послушай, Джесси, — начал я. Мой голос оставался ровным, но сердце слегка дало трещину. — Есть… вещи. Которыми нужно заняться. — Я никогда не был хорош в объяснениях, и теперь это меня подводило. Я попытался ухватиться за первое, что пришло в голову. — Приоритеты. У меня есть приоритеты.

— И я не один из них.

— Неправда, — возразил я, потому что это было не так. — Ты один из них. — Но это тоже не было правдой. Ужасное чувство. — Дерьмо, — пробормотал я.

— Я люблю тебя, Окс, — произнесла Джесси. — Разве ты этого не видишь?

Я все прекрасно видел. И я тоже любил ее. По-своему.

— Ты уедешь, — напомнил я вместо этого. — Через несколько месяцев.

Она собиралась на другой конец страны в колледж.

— Да. Уеду. И мы собирались попытаться.

— Может, нам не стоит.

Она покачала головой.

— Почему?

— Потому что я не могу дать то, что тебе нужно. И это нечестно.

— Это из-за Джо, да? Все из-за этого маленького куска дерьма…

Я быстро поднялся.

— Не надо.

Глаза Джесси расширились. Губы задрожали.

— Прости, — поспешно произнесла она. — Это не… Не знаю, почему такое ляпнула.

— Это касается только нас двоих, — сказал я. — Не вмешивай сюда Джо.

И она ушла.

— Я чувствую это, — тихо заметил Джо. Мы сидели на крыльце и наблюдали за солнцем. — Тебе грустно.

— Да, — признал я, потому что мне действительно было грустно.

— Хочешь поговорить об этом?

Я покачал головой.

— Пока что нет.

Джо положил голову мне на плечо.

— Ладно.

Позже, когда солнце зашло за горизонт, и на небе появились звезды, Джо сказал:

— Я никогда тебя не оставлю.

— Ублюдок, — бросил мне Крис. — Ты разбил Джесси сердце. Иди на хер, Окс.

Гордо назвал его мудаком.

Таннер заметил, что любовь тяжела.

Рико сказал, что я сердцеед.

Крис не разговаривал со мной три дня.

На четвертый подошел ко мне, заметно нервничая.

Я не мог вынести этого, поэтому обнял его.

Он тоже обнял меня в ответ.

— Я скучал по тебе. Я задница. Простишь меня?

— Конечно, — ответил я, он улыбнулся и купил мне сэндвич в закусочной.

Крис ни слова не сказал о Джесси. Как и я.

Мне исполнилось восемнадцать. Томас не спросил, хочу ли я получить укус. А я не попросил укусить меня.

Грин-Крик был маленьким. В нашем выпуске насчитывалось всего тридцать четыре человека.

Но могло показаться, что толпа исчисляется тысячами, пока мы кричали, когда Картер проходил по сцене.

Он ухмыльнулся и подмигнул, получая свой диплом.

Позже объявили:

— Окснард Матисон, — и от последовавшего за этим рева у меня перехватило дыхание. Беннеты. Моя мама. Гордо и парни. Они кричали и выли. Можно было подумать, что я совершил самую величайшую вещь из известных человечеству.

Буду честен. Я такого не ожидал. Стало больно, но в хорошем смысле.

Иногда боль могла быть хорошей.

— Я буду недалеко, — заверил Картер. — Юджин всего в паре часов езды отсюда.

— Будет не так уж и плохо, — попытался Келли.

— Мы будем постоянно видеться, — заметил Джо.

— Это полный отстой, — признал я.

— Да, — вздохнули они.

Мы лежали на траве, глядя на звезды над нами. Наши тела, так или иначе соприкасаясь, образовывали собой углы и параллели. Джо лежал головой на моей груди, вытянув ноги. Тяжелые ноги Картера лежали поперек моих. Голова Келли покоилась на моем плече.

Мне было тепло. Безопасно. И грустно.

— Все будет хорошо, — заверил Картер. — Обещаю.

— Что, если ты не вернешься? — тихо спросил Джо. Я провел руками по его волосам.

— Вернусь, — пообещал Картер. — Ты станешь моим Альфой. Конечно же, я вернусь к тебе. К Келли и Оксу. Мы — стая. Однажды ты станешь нашим лидером.

— Но я не знаю как, — признался Джо. — Не думаю, что буду в этом очень хорош.

— Ты будешь лучшим, — сказал я ему. — Лучшим Альфой из когда-либо живших.

Джо преобразился, и Картер с Келли рассмеялись.

Они думали, я шучу. Глупый старый Окс.

Но я верил в это всем своим сердцем.

Иногда Томас брал Джо в лес. Они оставались там на протяжении долгих часов. Я никогда не спрашивал, о чем они говорили или чем они там занимались, потому что понимал, это касалось лишь их двоих. Это было не мое дело.

Пока Томас не сказал обратное.

Он послал за мной в середине лета. Картер показался в гараже, его глаза сияли от чего-то непонятного мне. Он был похож на провода под напряжением, обтянутые кожей. Если бы я не знал его лучше, то подумал бы, что он потерял контроль.

— Papi, — крикнул Рико. — Твой любовничек здесь. Возьми перерыв. Десяти минут должно хватить, чтобы кончить.

Крис и Таннер свистели и кричали мне, когда я закатил на них глаза.

Гордо стоял в дверном проеме кабинета со скрещенными на груди руками, следя за мной взглядом, пока я шел через гараж. Что-то изменилось, и он тоже почувствовал это. Он не был в стае, тем не менее мог ощущать подобное. И волки никогда сюда не приходили. Защита держала их подальше отсюда. Гордо, конечно, был засранцем, но я не знал его историю. Во всяком случае, не полностью. Поэтому старался не винить его.

И вот, нервничая, здесь стоял Картер, его глаза сияли оранжевым.

— Все в порядке? — спросил я.

— Альфа хочет, чтобы ты пришел сегодня вечером, — сказал он, его голос напоминал негромкое рычание, словно волк вырывался из него.

Я хотел спросить его зачем, но не стал, потому что понял — это сообщение.

Вместо этого обнял Картера, а он заскулил, уткнувшись носом в изгиб моей шеи.

В конце концов, он перестал дрожать.

— Все хорошо? — прошептал я ему на ухо.

Он кивнул и отстранился.

— Я останусь здесь, — произнес он уже нормальным голосом. — Отвезу тебя домой.

Я вернулся обратно в гараж.

— Что такое? — спросил Гордо.

— Дела стаи, — сказал я и вернулся к работе.

Картер не много говорил по пути домой. Кое-что о колледже и девочках, поэтому я сказал то, о чем думал уже долгое время.

— Один парень приходил к нам на работу. Думаю, он симпатичный. Меня иногда привлекают парни.

Быстро протараторил я, потому что это был первый раз, когда я говорил о подобном вслух. Я почувствовал облегчение. И ужас.

Картер ничего не отвечал на протяжении минуты, а затем произнес:

— О. Ладно. Ты лизал его яйца?

Я смеялся так сильно, что думал, умру. Картер хохотал со мной.

— Ты же знаешь, что мне все равно, правда? То есть это буквально последнее, из-за чего стоит волноваться?

— Да, Картер. Я знаю.

Мое сердце бешено колотилось.

— Хэй. Успокойся, Окс.

Тупые оборотни.

— Сейчас.

— Я первый, кому ты сказал?

— Ага.

Он ухмыльнулся.

— Я лишил тебя гейской невинности! — Картер нахмурился. — Погоди.

— О боже мой.

— Это не то, что я имел в виду.

— О боже мой.

— Я лишил тебя невинности в плане каминг-аута, — он поморщился, когда остановился на светофоре. — Прозвучало не лучше.

— О боже мой.

— Ты уже целовался с парнем?

Я покраснел.

— Нет.

Прежде чем я смог среагировать, Картер наклонился и крепко поцеловал меня в губы, отстранившись с громким звуком.

— Теперь целовался.

— О боже мой.

— Ты сейчас очень напоминаешь Джо.

— Я словно брата поцеловал.

— Иди на хер, Окснард, — усмехнулся Картер. — Тебе повезло, что я натурал. Иначе давно бы уже это сделал.

Картер принюхался и имел наглость выглядеть оскорбленным.

— Серьезно? Ты не возбужден? Совсем?

— Да что б меня, — простонал я.

— Вероятно, я сделал что-то неправильно.

— Вероятно.

— Тебе все еще нравятся девочки?

Я пожал плечами.

— Думаю, да.

— Жадюга, — ударил он меня по руке.

Я рассмеялся.

— Хотя это все делает намного проще, — сказал он, и я подумал что?

— Что все?

Картер пожал плечами.

— Будущее. И все, что с ним придет.

Больше он ничего не сказал, пока мы не доехали до дома в конце переулка. Томас и Джо уже ждали нас.

— Все будет хорошо, Окс, — пообещал Картер, прежде чем скрыться внутри.

— Окс, — тепло поприветствовал Томас. — Спасибо, что пришел.

Я улыбнулся, немного нервничая. И знал, что он почувствовал это. Качество, присущее оборотням. Поэтому Томас добавил:

— Нет причин для беспокойства.

— Хорошо.

Джо взял меня за руку и потерся лбом о мое плечо. Он становился выше. Ему практически исполнилось тринадцать, и он рос, как на дрожжах. Я так и сказал, в ответ Джо ослепительно мне улыбнулся.

Томас направился в лес, не говоря ни слова.

Джо потянул меня за руку, и мы пошли за ним.

Я последовал их примеру и не стал ничего говорить.

Наконец-то мы вышли на поляну в лесу.

Джо отпустил мою руку и отошел, чтобы встать рядом с отцом. Не произнося ни единого слова, они сели на траву, скрестив ноги и повернувшись друг к другу лицом.

— Джо, что значит быть Альфой?

— Это значит защищать стаю любой ценой.

— Даже ценой собственной жизни?

— Да. Нет ничего важнее стаи.

И, Господи, как же мне хотелось вмешаться и сказать что-нибудь, но я промолчал. Томас быстро глянул на меня, посылая предупреждающий взгляд, и спокойно улыбнулся, давая понять, что понимает.

— И почему же нет ничего важнее стаи?

— Потому что стая — это семья, — сказал Джо. — А семья — все для нас.

— Окс, — позвал Томас. — Посиди с нами.

И я тоже опустился на траву. Не уверенный, что мне здесь место. Не понимая до конца, почему вообще оказался здесь. И не имея понятия, что говорить. Поэтому я сделал то, что получалось у меня лучше всего — молчал.

Томас и Джо тоже молчали. Они сидели, наблюдая за листьями деревьев, проводя руками по траве, и все было зеленым. Зеленым, словно крылья стрекозы, которую я видел, когда впервые встретил Джо. Зеленым, словно фаза Элизабет, когда мы впервые встретились. Зеленым, словно магия земли Гордо, пронзительная и насыщенная. Зеленым, словно облегчение, словно невероятно сильное чертово облегчение, настолько, что я был ошеломлен всем этим.

Действительно ошеломлен. Потому что сидел рядом с Альфа-оборотнем и рядом с будущим Альфа-оборотнем, и мое место было рядом с ними. Я принадлежал им. А они принадлежали мне.

Я чувствовал связь. Между нами. Связь со своим Альфой. Связь с моим Джо.

Мы просидели там долгие часы, не говоря ни слова.

С того момента я стал чаще ходить с ними. Иногда мы просто сидели. Иногда я наблюдал за тем, как Томас и Джо тренируются один на один, выпустив когти и обнажив клыки.

Я снова спросил Томаса:

— Для чего это все?

— Что?

— Поединки. Когти. Зубы. Тренировки. Все это.

— Чтобы, когда придет время, мы смогли защитить нашу территорию.

— От кого?

Он пожал плечами.

— От всех.

— Томас, — начал я. И остановился, потому что не был уверен в том, чего хотел.

Он ждал, как и всегда.

Я хочу укус.

Я подумывал, чтобы сказать это. Я действительно думал об этом. Я уже даже открыл рот, чтобы произнести эти слова, но не смог выдавить их из себя. Я не мог этого сделать.

Томас знал. Конечно же, он знал.

— Я буду здесь, — пообещал он. — Если и когда ты будешь готов. Если не я, то Джо.

— Знаешь, он будет потрясающим, — сказал я. — Благодаря всему, чего ты его научил.

Томас улыбнулся. Это случалось редко, и я был рад, что стал этому свидетелем.

— Альфа силен настолько, насколько сильна его стая.

Однажды я поинтересовался у Томаса, когда Джо станет Альфой.

Он сказал, это произойдет, когда наступит время.

Я спросил, что же тогда произойдет с ним самим.

И Томас ответил, что станет Бетой сына.

Мне стало интересно, каким будет то ощущение, которое он испытает, отдав все, что пришло к нему с бытием Альфы.

Он сказал, оно будет зеленым.

Я не стал спрашивать, откуда он это знал.

Иногда Томас отправлял на поляну только нас с Джо.

Бывало мы с ним разговаривали.

А бывало не произносили ни слова.

Томас говорил, что так нужно для укрепления связи между нами.

Временами возникало ощущение, что они что-то от меня скрывают.