Волчья песнь - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Ти Джей Клун (ГЛАВА 32 МОНСТР) #33

ГЛАВА 32 МОНСТР

— Привет, Окс, — произнес монстр.

Я крепче сжал в руке телефон.

Изо всех сил стараясь, чтобы сердце в груди не колотилось.

Волки бегали по лесу в лучах полуденного солнца. Полнолуние было шесть дней назад, поэтому они отрабатывали избыток энергии, которая до сих пор циркулировала в них.

Люди растянулись вокруг меня. Гордо сидел чуть в стороне с закрытыми глазами, скрестив ноги и делая глубокие, медленные вдохи, зарывшись пальцами в траву.

День выдался спокойным. Скоро мы вернемся домой, чтобы поужинать. Было воскресенье. Это была наша традиция. Элизабет нашла новый рецепт мясного рулета, который хотела опробовать. Я собирался приготовить салат из огурцов.

— Привет, — ответил я.

Ричард Коллинз негромко рассмеялся.

— Я их слышу. Как они дышат вокруг тебя. Волки… чуть дальше, но если я напрягусь. Если прислушаюсь достаточно внимательно, то наверняка услышу Картера и Келли. Марка. Элизабет. Робби, да? Новенький. Твоя новая Бета-сучка. И Джо, разумеется. Блудный сын вернулся домой, на отцовскую землю. Принц и королевство павшего короля. Скажи мне, Окснард. Сжигает ли тебя изнутри от осознания того, что я первым дотронулся до него? Сводит ли у тебя все внутренности от того, что мои пальцы прошлись по его коже раньше, чем смогли твои?

— Возможно, — сказал я. — Но больше этому не бывать. Никогда.

— Ах, Окс, — произнес Ричард. — Только не говори, что ты на самом деле в это веришь. Послушай. Ты слышишь меня?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты оставил их. Прямо сейчас. Нам с тобой многое нужно обсудить.

— Окс.

Я резко вскинул голову.

Рико внимательно наблюдал за мной.

— Все в порядке? — спросил он.

Я кивнул и натянуто улыбнулся.

— Нужно ответить на звонок, — я старался не дать эмоциям просочиться сквозь узы. Альфы, как меня научили, способны притупить даже самые сильные эмоции, чтобы не проецировать их на своих Бет, свою стаю.

Я подумал о том, что моя мать была замечательной женщиной.

О том, насколько чудесной и доброй она была.

Подумал о том, что люблю свою семью.

О том, что Джо вернулся, что он дома, и останется здесь.

А еще я подумал, что никому не позволю причинить им боль, потому что «стая», потому что «любовь», потому что «дом».

Мое сердцебиение замедлилось.

Шея взмокла от пота.

Кожа плотно натянулась.

Но сердцебиение постепенно пришло в норму.

Рико склонил голову набок. Джесси нахмурилась.

— Сейчас вернусь, хорошо? — Я даже смог выдавить улыбку — ужаснейшую, искусственную улыбку, которая казалась слишком широкой.

Они кивнули.

Я поднялся на ноги, держа телефон возле уха, и направился прочь от всех.

В противоположную от волков сторону.

Я слышал каждый его вздох.

Скрип языка о зубы.

Стараясь при этом думать о чем-то успокаивающем, например, о том, как будет выглядеть уже традиционный салат из огурцов, хрустящий и сладковатый. Пот струился по спине. Солнечный свет пробивался сквозь кроны деревьев. Казалось, все птицы умолкли, весь лес затих, но в действительности все звуки заглушала кровь, стучащая у меня в ушах.

Появилось ощущение, будто я бреду среди деревьев уже несколько дней.

Хотя прошли всего минуты.

— Я один, — произнес я в трубку. — И далеко отошел.

— Правда? — спросил Ричард. — Если честно, я ожидал большего… сопротивления с твоей стороны.

— Возможно, я лгу.

— Возможно, — согласился он. — Но это не так. Твое сердцебиение на удивление спокойно. По правде говоря, контроль, который ты демонстрируешь, экстраординарен. Каким образом тебе это удается?

— Понятия не имею, о чем речь.

— Нет, — резко сказал Ричард. — Не стоит этого делать. Ты не смеешь так со мной играть, Окснард. Не сегодня. И никогда. Думаешь, что знаешь, на что я способен, но ты даже понятия не имеешь. Я же говорил тебе, Окс. Я — чудовище.

— Мне плевать, кто ты такой. Ты никогда не…

— Ты знаком с мистером Фордхэмом?

Это заставило меня резко умолкнуть, потому что я не понимал к чему он ведет. Мистер Фордхэм был стариком, который время от времени наведывался в автомастерскую. Я вспомнил, как Гордо предложил снизить ему цену на каталитический нейтрализатор, потому что мистер Фордхэм не мог себе этого позволить. Именно таким человеком был Гордо — и до сих пор оставался — а выражение лица мистера Фордхэма в тот момент казалось чем-то необыкновенным, таким милым, добрым и просто благодарным за то, что Гордо сделал для него. Когда он узнал, что Гордо вернулся в город, то пришел, пожал ему руку и долго с ним разговаривал.

— Окс, — негромко произнес Ричард. — Я задал тебе вопрос.

— Да, — ответил я слегка отстраненно. — Я знаю его.

— А ты знал, что сегодня у него была назначена встреча с врачом? Ради которой ему пришлось покинуть Грин-Крик. Он, знаешь ли, пожилой человек. Сердце, как правило, со временем уже тикает не так, как раньше. Он также довольно бесстрашен, если хочешь знать. Особенно беря во внимание мои зубы.

Нет. Нет, нет, нет.

— Что ты сделал?

Ричард рассмеялся.

— Окс. Пока что я ничего не сделал. Но сделаю сейчас. Вот. Попрощайся.

В телефоне послышался шорох, и я сжал его крепче. Солнце светило слишком ярко. Все казалось слишком реальным.

— Окс, — произнес дрожащий голос.

— Мистер Фордхэм, — выдохнул я.

— Послушай меня, мальчик, — заговорил он со стальной решимостью. — Не знаю, кто он и чего хочет, но ты ему это не отдашь. Слышишь меня? Не давай ему ничего. Его глаза, Окс. Его глаза такого цвета, что даже и представить сложно. Он не может попасть в город, они не могут, так что единственный способ — выманить тебя за его пределы. Поэтому не делай этого. Не делай этого…

На том конце раздался влажный шлепок.

И я знал этот звук.

Звук разодранного горла.

Звук льющейся крови.

Мистер Фордхэм, которому было восемьдесят лет, задохнулся, умирая. Я слышал хрипы его горла.

— Окс? — спросил Ричард. — Ты все еще тут?

— Я убью тебя, — поклялся я. — Я найду тебя. И убью.

— Ну, ты, само собой, попытаешься, — согласился Ричард, в его голосе звучало веселье. — Должен признаться, Окс, я никогда не встречал такого, как ты. Возможно, я недооценил тебя в тот день, когда убил твою мать. Но больше не повторю своей ошибки. И, ах, ну вот и оно. Ох, Окс. Твое сердце. Оно бьется так быстро.

Так и было. Так и было. Так и было, и я не мог усмирить его. Вспыхнул гнев. Захлестнула ярость. В голову пришло, что теперь я понимаю Джо. Понимаю почему он сделал то, что сделал. Почему ушел. Джо точно знал, как ему следует поступить, даже если это означало оторвать себя от всего родного и всех близких. Теперь я осознал каково это. Потому что готов был сделать то же самое.

Я не был волком.

Но мне дико хотелось выпустить его наружу и раствориться в нем с головой.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Так-то лучше, — ответил Ричард. — Потому что все сводится именно к тому, чего хочу я. Все просто, Окс. Ты придешь ко мне. И придешь один.

— Я не позволю тебе использовать меня, чтобы добраться до Джо. Я никогда не позволю тебе заполучить его.

— Дело не в Джо. Все дело в тебе, Окс.

Где-то над головой тоненько запел луговой жаворонок свою щемящую песню.

— А при чем тут я? Я ведь ничего из себя не представляю. Я не…

— Они скрывали тебя от меня. И возможно, им бы это удалось. Если бы не Дэвид Кинг, которого они не учли. Подобное им даже в голову не приходило. Знаешь, что он мне сказал, Окс? Пока истекал кровью. Он умолял меня остановиться, умолял меня отпустить его. Прошу, — его голос стал высоким и насмешливым, — просто остановись, я сделаю все, что ты захочешь, пожалуйста, прошу, пожалуйста… — Ричард усмехнулся. — Он мне кое-что рассказал, Окс, прежде чем я оторвал его голову от тела. Он многое о тебе рассказал.

Я ничего не ответил, потому что знал, к чему он ведет. Закрыв глаза, я надеялся, что ошибаюсь.

— Альфа, — выдохнул Ричард мне в ухо.

* * *

— Вот ты где, — произнесла Элизабет.

Я стоял в дверях кухни. Отчетливо слыша всех остальных снаружи. И наверху. И в гостиной.

— Извини. Нужно было ответить на телефонный звонок. Работа.

Я старался говорить ровным голосом. Держать свое сердцебиение под контролем. Потому что находился в доме волков, и они бы все поняли, позволь я маске соскользнуть даже самую малость.

— Все в порядке?

Я улыбнулся ей.

— Все в порядке.

Ее взгляд на мгновение задержался на мне, но затем она кивнула.

— Ну что ж. Ужин сам себя не приготовит. Принимайся за работу, Окс. Нам еще многое нужно сделать.

* * *

— Привет.

Я оторвал взгляд от лука, который нарезал кубиками.

Джо выгнул бровь, глядя на меня. Он стоял, прислонившись бедром к стойке и скрестив руки на груди, мышцы бугрились от остаточного притяжения луны. Он был невероятно красив, ведь это же был Джо. И просто прекрасен, потому что был моим.

— Привет, — ответил я, становилось все труднее. Я понятия не имел, как собираюсь пройти через все это.

— Куда ходил?

— Телефонный звонок, — пожал я плечами. — Занял больше времени, чем я думал.

— Да? По работе?

Я кивнул, не решаясь заговорить. И снова уставился на лук.

— Джо, — отругала его Элизабет. — Перестань отвлекать моего помощника. Он что-нибудь себе отрежет, если ты продолжишь позировать. Не веди себя так отвратительно на моей кухне. Иди найди себе другое занятие.

Джо покраснел и с жаром возразил:

— Я не позировал.

Крепче сжав нож, я проглотил комок в горле.

— Еще как позировал, — настаивала Элизабет.

— Окс…

— Еще как позировал, — удалось мне выдавить.

— Ладно, — произнес Джо. — Я знаю, когда мне не рады.

«Нет», — чуть было не выпалил я. — «Тебе всегда рады».

«Я всегда хочу тебя».

«Я ни за что не желаю покидать тебя».

«Ни за что не желаю прощаться».

«Прости, Джо».

«Мне так жаль».

— Совсем ненадолго, — вслух произнес я.

— Да? — спросил Джо. — А потом ты меня захочешь? Чувствую себя таким использованным.

Я кивнул.

— Хэй, — он тут же оказался рядом, прижался ко мне, уткнувшись носом в шею. — Я просто пошутил. Ты же знаешь, я не это имел в виду.

— Да, — ответил я.

Джо поцеловал меня в челюсть.

— Тогда оставлю вас наедине с готовкой. А позже позволю тебе показать, как сильно ты меня хочешь.

Он шлепнул меня по заднице и засмеялся, выходя из комнаты.

* * *

Мы расселись за воскресным ужином, все двенадцать человек. Потому что такова была наша традиция. Именно так вела себя стая.

Я сидел во главе стола. Джо справа от меня. Я уже говорил ему раньше, что это он должен занять место своего отца. Он лишь покачал головой и ответил, что я хорошо смотрюсь на этом месте. Никто не пытался напомнить ему, что он должен сидеть на противоположном конце стола, как сидели его мать и отец. Мне же больше нравилось, когда Джо находился рядом со мной.

Стол был завален едой. Наша стая смеялась и улыбалась, наполняя тарелки себе и друг другу. Они замолчали, один за другим, в ожидании.

Альфа всегда первым приступал к трапезе. Для волков это было инстинктом. Для людей теперь стало привычкой. Никто никогда не жаловался, потому что так уж было заведено.

Я взял вилку.

Я мог это сделать.

Я должен был.

Оказавшись не в силах, — по крайней мере, не попрощавшись — я положил вилку обратно. Рука Джо накрыла мою.

Я поднял на него взгляд.

Он наблюдал за мной с беспокойством на лице.

— Окс?

— Прости, — извинился я. — Просто… долгий день выдался. Немного устал.

— Уверен?

Я слегка улыбнулся ему.

— Да, — солгал я. — Уверен.

И понадеялся, что этого будет достаточно, чтобы он мне поверил.

Я отвернулся от него к остальным.

— Я, э-э-э… — начал я. — Я не особо разговорчив. Не умею говорить красиво. Или очень много. Это из-за… Думаю, виной всему мой отец. Он сломал что-то во мне. Иногда становится трудно подобрать правильные слова. И я начинаю беспокоиться, что только все испорчу.

Джо сжал мою руку.

— Поэтому я не говорю того, что должен. Например, как сильно люблю вас. Всех вас. Как сильно вы мне нужны. Как бывают дни, когда я поверить не могу, что вы мне доверились. Поверили в меня. Потому что я ведь просто Окс, понимаете? Мой папа однажды сказал, что ко мне будут дерьмово относиться. Всю жизнь. И в течение долгого времени только так и было. И я думал, что, возможно, ничего другого меня и не ждет. Но потом… я… Я нашел людей. Людей, которым было все равно, что я немного медленнее других. Что я крупнее и больше остальных. Что я говорю глупости. И я просто… Вы моя семья. Понимаете? Вы моя семья. Моя стая. И что бы ни случилось, что бы ни случилось с нами, мне нужно, чтобы вы помнили об этом. Что вы есть друг у друга, несмотря ни на что.

Во рту пересохло, язык разбух. Еще немного и хватка Джо на моей руке непременно оставила бы синяки, продолжи он сжимать ее с той же силой. Элизабет вытирала глаза. У Марка на губах блуждала знакомая таинственная улыбка. Робби смотрел на меня так, словно испытывал благоговейный трепет. Картер с Келли глупо улыбались, как будто снова были подростками, словно им не довелось побывать в Аду и вернуться обратно. Рико, Таннер и Крис кивнули мне. Джесси обняла брата за плечи и прижалась лбом к его щеке. А Гордо. Гордо, Гордо, Гордо.

Он хмурился.

— И теперь, когда все стало настолько неловко…

Все за столом рассмеялись.

Я сделал вид, что начал есть.

Рука Джо так и не отпустила мою.

А Гордо так и не отвел от меня взгляда.

* * *

Братья Беннет мыли посуду. Люди засобирались по домам. Робби с Марком находились в библиотеке. Элизабет рисовала, и все краски были зелеными, зелеными, зелеными.

— Прогуляемся, Окс? — предложил Гордо.

Я колебался.

Он указал головой в сторону входной двери.

Вздохнув, я все же последовал за ним.

Гордо подождал, пока не убедился, что мы находимся вне пределов слышимости волков.

— Я тебя знаю, — заговорил он.

Уже смеркалось.

— Причем давно, — ответил я, не уверенный, к чему он клонит.

— И мы рассказываем друг другу почти все. Потому что так уж между нами заведено.

— Конечно, Гордо.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать сейчас?

Я заставил себя посмотреть на него.

— Что ты имеешь в виду?

Гордо прищурился, глядя на меня.

— Я не дурак, Окс.

— А я такого никогда и не говорил.

— Что-то не так.

— С чем?

— С тобой.

— Со мной много чего не так, — фыркнул я.

— Окс, — предупредил он. — Не перекручивай.

— Я и не пытаюсь. Гордо, что-то всегда не так. Но не больше, чем обычно.

— Мне нужно, чтобы ты рассказал мне, Окс. Я не смогу помочь тебе, если ты не скажешь, в чем дело.

— Ничего страшного, — вздохнул я. — Ладно? Я просто устал. Полнолуние, работа, все остальное. Такое бывает время от времени. Дерьмо просто скапливается и наваливается все разом. Просто нужно сегодня пораньше лечь спать. Завтра мне будет лучше.

— Но ты бы рассказал мне, верно? Если бы что-то было не так.

Нет, если бы это означало, что он останется в безопасности. Что все они останутся в безопасности.

— Конечно, Гордо, — солгал я, ложь на вкус напоминала пепел на языке.

Он смотрел на меня еще мгновение, его взгляд был холодным и испытующим, а затем Гордо, наконец, покачал головой.

— Отлично. Только не поступай со мной так дерьмово, Окс. Ради всего святого, твоя речь за ужином звучала так, будто ты прощался с нами. Я просто… просто не поступай так со мной.

— Да, — кашлянул я. — Просто усталость. Все это вылезает наружу, когда я устаю.

Гордо закатил глаза.

— Ну ладно, иди уже, выплесни свои чувства на Джо, где им и место. Э-э… Боже, лучше бы я этого не говорил.

Я рассмеялся, по-настоящему и искренне. Гордо попытался оттолкнуть меня, чтобы вернуться в дом, однако я схватил его за руку и притянул в объятия. Он удивленно хмыкнул, но его руки тут же обхватили меня за спину, и он обнимал меня так же крепко, как и я его.

* * *

— Чего хотел Гордо? — спросил Джо, когда мы уже шли к старому дому.

Солнце почти зашло. Над нами вспыхивали звезды.

Ветер шумел в кронах деревьев. Они раскачивались из стороны в сторону.

— Поговорить о делах, — ответил я.

— Поговорить о делах, — повторил Джо. — Звучит захватывающе.

— Задница.

Он нежно улыбнулся, беря меня за руку.

— Просто прикалываюсь.

— Я знаю.

— Тебе все равно следует продолжать в том же духе, раз уж я собираюсь быть твоим содержанцем.

— Ужасный план. Тебе просто нужно найти работу.

— Сначала нужен диплом о среднем образовании, Окс, — напомнил он, как будто мы не говорили об этом уже миллион раз. — Затем онлайн-колледж. И тогда уж, вероятно, продолжу с того места, на котором остановился папа. Прямо сейчас в деньгах мы не нуждаемся.

— Я знаю, — ответил я. — У тебя все получится.

— Да?

Наклонившись, я поцеловал его в щеку. Щетина царапнула губы.

— Да. Может, тогда я смогу стать содержанцем.

Джо засмеялся и оттолкнул меня.

* * *

Мой телефон ожил.

Раздался короткий звуковой сигнал.

Джо устроился на диване, положив голову мне на колени и прикрыв глаза, пока я путался пальцами в его волосах. Он вновь начал отращивать их и теперь длины было достаточно, чтобы я мог за них ухватиться. Негромко работал телевизор.

Я взял телефон, который лежал рядом со мной.

Всего одно текстовое сообщение.

С неизвестного номера.

«У тебя было достаточно времени».

Я унял дрожь в руках.

— Черт, — выругался вслух.

— Что? — открыл глаза Джо. Его голос был хрипловатым и чудесным.

— Джесси.

— Что с ней?

— Колесо спустило и у нее нет домкрата.

— Черт. Ладно, дай мне секунду, и мы…

— Нет, — перебил его я. — Не переживай. Это не займет много времени.

— Уверен?

Я кивнул, глядя на него сверху вниз.

— Увидишь. Я вернусь ты и глазом моргнуть не успеешь.

Джо открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем вдруг нахмурился.

— Странно.

— Что?

— Твое сердце пропустило удар, когда ты это сказал. Словно… — он покачал головой. — Не бери в голову. Наверное, я просто устал. При условии, что ты не собираешься сбежать с ней, я тебя отпущу. На этот раз.

— Ни за что, — произнес я, чувствуя, как меня всего ломает изнутри. — Кроме тебя, мне никто не нужен.

Джо улыбнулся.

— Какой же ты сегодня размазня. Пошевеливайся, чем раньше уйдешь, тем раньше вернешься. Если не засну, то отсосу тебе.

— Ух ты. Да после такого предложения мне следует броситься бегом.

— Чертовски верно.

Джо дал мне поднять его голову и встать с дивана, подложив под затылок одну из подушек вместо моих ног. Опустившись на колени рядом с ним, я обхватил лицо Джо ладонями. Наклонился и поцеловал. Он счастливо вздохнул, и зарылся пальцами в мои волосы на затылке. Толкнулся языком мне в губы, всего раз, и я отстранился.

Провел большими пальцами по его бровям. Щекам. Губам. Джо тихо промычал что-то. Довольный. В безопасности.

— Я люблю тебя, — произнес я, потому что если и было что-то, что я ненавидел, за что винил себя больше всего на свете, так это то, что не говорил ему об этом каждый день. Много раз в день. Подобное было редкостью между нами. Нам казалось необязательно произносить эти слова вслух, чтобы знать, что мы чувствуем друг к другу, но это не должно было меня останавливать.

— Да? — спросил Джо, целуя мой большой палец, а затем нежно прикусил его зубами. Он отпустил меня и произнес: — Я тоже тебя люблю, Окс. Ты моя истинная пара. И в один прекрасный день я покажу тебе это.

Мне следовало уйти, пока я еще был в силах это сделать.

Я снова поцеловал его.

Встал.

Взял ключи с журнального столика.

Сделал шаг назад.

Глаза Джо уже закрывались.

— Я буду ждать тебя, — пробормотал он.

У меня перехватило горло.

Я повернулся и вышел за дверь, прежде чем Джо смог бы разглядеть влажный блеск в моих глазах.

* * *

— Альфа.

— Что?

— Я знаю, что ты Альфа.

— Это не так. Я человек. Я ничего из себя не представляю.

— Не. Лги. Мне. Понятия не имею, как тебе это удалось. И ума не приложу, что отличает тебя от других. Но ты Альфа, человек ты или нет. Альфа территории Беннетов, не меньше.

— Чего ты хочешь?

— У меня тут еще шесть человек из твоего городка.

— Ты гребаный ублюдок.

— Я убью их, Окс. Убью каждого, всех до единого. И заставлю тебя слушать, пока буду отрывать их руки от тел. Окс, один из них еще совсем ребенок. Само собой, ты ведь не хотел бы нести ответственность за смерть ребенка.

— Ты долбаное животное.

— Ох, Окс. Я все про себя знаю. И если ты лишь сейчас это понял, то немного опоздал.

— Тебе это с рук не сойдет.

— Серьезно? Окс, уже сошло.

— Чего ты хочешь!

— Тебя. Я хочу тебя. Если я не могу забрать Альфу у Джо, то заберу у тебя. Ты придешь ко мне. Один. И тогда я не причиню вреда этим людям. Этому ребенку. Ты их слышишь, Окс? Они плачут, потому что им страшно. Потому что я уже заставил ребенка истекать кровью. Всего лишь царапина, но достаточно глубокая, чтобы показать им всю серьезность своих намерений. В отношении них. В отношении тебя. Теперь понимаешь, Окс? Насколько я серьезен?

— Тебе никогда и ни за что не добраться до Джо. Защита не позволит тебе попасть в город. Даже если ты станешь Альфой. Не важно, кто с тобой рядом. Гордо не…

— Окс. Окс. Окс, ты упускаешь всю суть. Мне плевать на Джо. Плевать на вашу территорию. Единственное, что меня волнует, — ты Беннет, пусть и не носишь это имя. Единственное, что меня заботит, — забрать у тебя то, что Томас Беннет никогда не хотел, чтобы мне досталось. Черт, просто отдай мне это, и я не причиню вреда ни одному члену твоей стаи.

— И ты ждешь, что я тебе поверю?

— Ты сам сказал, Окс. Я не могу пройти сквозь защиту. Честно говоря, веришь ты мне или нет, не моя забота. Вопрос в другом, сможешь ли ты жить дальше, зная, что эти невинные люди умрут из-за тебя?

— Я…

— Окс. Ты никогда не должен был быть Альфой. Я могу все это забрать. Твоя стая будет в безопасности. Эти люди будут в безопасности. Грин-Крик будет в безопасности. А Джо. Уверен, ему будет больно. Сначала. Утрата всегда приносит особый острый укол боли, который пронзает тебя изнутри. Но Джо сильный. Сильнее, чем я даже предполагал. Он будет жить, потому что у него останется стая, которая будет нуждаться в нем. Однажды он снова улыбнется при мысли о тебе, при воспоминании о тебе.

— А я могу просто… могу ли я просто отдать это тебе…

— Ах. Боюсь, у нас нет времени. Я знаю только один способ по-настоящему овладеть силой Альфы. К сожалению, есть неприятный побочный эффект — смерть. Но уверен, ты все понимаешь. Могу лишь пообещать, что сделаю это как можно более безболезненно.

— Я не могу. Не могу просто бросить их. Они моя…

— Ты слышишь, как она кричит? Она — мать, Окс. Ее ребенок смотрит, как я ее режу.

— Прекрати это! О боже, прекрати! Ты гребаный ублюдок. Оставь их в покое.

— Я дам тебе остаток дня. Я знаю, сколько… традиция… значила для Томаса. Так что пусть будет так. Попрощайся. Но, Окс, клянусь, если я уловлю хоть малейший намек на то, что ты меня обманул, я убью их всех. А потом найду способ разрушить защиту. Неважно, сколько времени на это уйдет. Я разрушу ее и убью каждого, кого ты любишь. Тебя оставлю напоследок. Я заставлю тебя смотреть, как твоя стая умирает у тебя на глазах, и все это время ты будешь погрязать в осознании того, что все это из-за тебя, что ты мог предотвратить это. И когда я доберусь до Джо, я буду трахать его, пока он не сломается. Я буду трахать его до тех пор, пока от него не будет пахнуть только мной и ничем больше. А потом вырву его сердце из груди. Ты будешь смотреть, как я его ем. И тогда, и только тогда, когда ты будешь потрясен потерей своей стаи, тем, как всех до единого от тебя оторвут, я доберусь и до тебя. Начну с твоих ног, и буду продвигаться вверх, а к тому времени, как доберусь до твоих гребаных коленей, ты будешь умолять меня убить тебя. А я отвечу: «Нет». Ты мне веришь? Ты веришь, что я это сделаю?

— …да.

— Хорошо. Это действительно хорошо, Окс, наслаждайся своими последними часами. Ни единого слова. Я не трону этих людей. Если только ты не вынудишь меня. Твоя стая никогда не будет в безопасности, если ты так поступишь. Ты не сможешь вечно держать их взаперти в Грин-Крик, Окс. Однажды кто-нибудь ускользнет, и я буду ждать. Сделай это сейчас, и обещаю тебе, что они все будут в безопасности от меня.

— Когда.

— Когда я позову тебя. Я монстр, Окс, но не настолько ужасен. Я дам тебе время. С теми, кого ты любишь.

— Где.

— Деревянный мост. Где я чую запах пролитой крови Омег. Моих, возможно. Или же они могли бы стать моими. Твоих рук дело, Окс? Ты защищал свою территорию, как хороший Альфа? Это зарыто в земле, но я практически чувствую вкус страха. Боль. Гнев. На вкус он такой же, как у Джо. Когда он был у меня. Я слизнул пот с его головы. Он никогда не рассказывал тебе об этом? Я не зашел дальше, но был на волосок от этого. Каждый раз, когда ломал его маленькие пальчики, мне хотелось заполнить его своим…

— Хватит. Довольно.

— Ооо… Я чувствую это. Ты и впрямь Альфа. Мурашки, Окс. Они бегают у меня по коже. Жаль, нет времени выяснить, как тебе это удалось. Как ты сам стал Альфой, увы. Не хотелось бы оттягивать неизбежное. Это испортило бы твой вкус. Потрать с умом время, которое тебе требуется. Я дам тебе знать, когда явиться ко мне. Запомни, Окс: ни слова, или я заставлю их всех страдать. До скорой встречи.

* * *

Глупо, да.

Но если существовал хоть малейший шанс, что Ричард говорил правду, что он не причинит им вреда, не причинит вреда Джо, я должен был им воспользоваться.

И я не мог позволить невинным людям умереть, если был в состоянии хоть что-нибудь сделать, чтобы предотвратить это. Томас научил меня, что любая жизнь ценна, что ответственность Альфы — заботиться о тех, кто находится на его территории, даже если им неведомо, что такое Альфа.

Грин-Крик был моим.

Люди, живущие здесь, были моими.

Я уже подвел мистера Фордхэма.

И не мог допустить, чтобы подобное случилось еще с кем-то.

Я дождался, пока съеду с грунтовой дороги — шины грузовика поднимали клубы пыли, прежде чем скатиться на асфальт, — и только после этого начал отключать связи между собой и стаей одну за другой.

Мы иногда к этому прибегали, когда искали уединения. В моменты интимности. Когда возникало желание побыть наедине. Когда не хотелось, чтобы переполняло непрерывное чувство «стая-стая-стая».

Когда хотелось сохранить что-нибудь в секрете.

Я редко так делал.

И знал, что пройдет совсем немного времени, прежде чем начнут возникать вопросы.

Грин-Крик в столь поздний час практически опустел. Луна была наполовину полной. Уличные фонари вдоль главной улицы горели мягким светом. Я не встретил других машин.

Ярко освещенная закусочная напоминала маяк. Проезжая мимо, я видел, как внутри двигается официантка. В руках она держала кофейник, полный кофе. И улыбалась, в ответ на что, я уже никогда не узнаю.

Моя мать сидела на сиденье рядом со мной.

— Ты уверен? — спросила она.

— Ради них? — ответил я. — Всегда.

— Так я и думала, — произнесла мама. — Я люблю тебя. И очень тобой горжусь. У тебя на ухе мыльный пузырь.

А потом она рассмеялась и этот звук показался настолько прекрасным, радостным, это было так на нее похоже, что у меня защипало в глазах и перехватило горло.

Хотя в действительности мамы там не было вовсе.

Я оставил позади огни Грин-Крик.

С пассажирского сиденья на меня теперь смотрели красные глаза.

— Альфа так же силен, как и его стая, — напомнил Томас.

— Я знаю, — ответил я.

— Ты один из самых сильных Альф, которых я когда-либо встречал.

— Достаточно ли я силен, чтобы сделать это?

— А ты собираешься это сделать?

— Да.

— Тогда ты достаточно силен, — ответил Томас. — Ты мой сын, точно так же, как и другие. Совсем скоро мы будем петь вместе, я обещаю тебе, это до краев наполнит твое сердце, — и его глаза снова вспыхнули красным огнем, потому что даже после смерти он всегда будет Альфой. Моим Альфой.

До моста оставалась всего пара миль, когда я съехал на обочину.

Предстояло сделать последнее дело.

Место рядом со мной опустело.

На самом деле их там никогда и не было, я знал это, но подумал, что, возможно, я все-таки не один.

Взял в руки телефон.

Напечатал сообщение Джо, всего одно слово.

Потому что знал, он поймет.

Он прочтет его утром, когда проснется, ведь я выключил его телефон перед тем, как уйти.

Я в нерешительности уставился на экран.

Сомневаясь, что смогу это сделать. Что, если мне не удастся, что, если я не сумею защитить их…

Я нажал «Отправить».

Сообщение исчезло, переданное в вышки, а затем адресату.

И отключил телефон.

Надеясь, что Джо не возненавидит меня за это.

Я надеялся, что однажды он меня простит.

И еще надеялся, что когда-нибудь он вновь обретет счастье.

Джо поймет, что означает это слово. Потому что послал мне то же самое, когда знал, что ему следует сделать.

Я выехал на дорогу, направляясь к старому мосту.

Думая об этом единственном слове снова и снова.

Прости.

Прости.

* * *

На дороге, ведущей к мосту, было пусто, когда я подъезжал.

Никаких уличных фонарей.

Лишь луна да звезды.

Сплошь кромешная тьма.

Фары осветили мост в тридцати футах от меня.

Он тоже казался пустым.

Но я чувствовал их.

Словно яд на земле, которая каким-то образом стала моей.

Будто гниль на траве, деревьях и листьях, дрожащих на ветру.

Сродни загноившейся ране.

Я остановил грузовик. Но оставил фары включенными.

Двигатель мерно тикал. Я дышал ровно и медленно. Томас и мама так и не вернулись.

А я бы предпочел, чтобы они были рядом, даже если и не по-настоящему.

Не хотелось проходить через все это в одиночку.

Узы стаи были полностью разорваны.

Стало холодно и пусто. Я давно себя так не чувствовал.

Достал монтировку из-под сиденья. Она казалась меньше, чем обычно.

Открыл дверцу старенького пикапа. Та скрипнула в тишине ночи.

Я ступил на грунтовую дорогу.

Не дрожа.

И не колеблясь.

Крепко сжав монтировку, захлопнул дверь грузовика.

А затем двинулся к передней части машины, из-за света фар моя тень удлинялась, пока я не стал похож на великана на фоне деревянного моста.

Пересекая линию защиты, я почувствовал себя словно в паутине. Это ощущение скользнуло по коже, а затем исчезло.

В траве стрекотали сверчки.

Я не дрогнул. Монтировка холодила руки.

Фиолетовая вспышка среди деревьев. Мигнула раз. Потом еще один.

Затем еще одна пара. И еще одна. И еще.

И тогда они появились.

Из тени.

Их было десять.

Омеги.

Более диких я еще никогда не видел.

Их глаза постоянно горели фиолетовым огнем.

Они наполовину перекинулись, слюна стекала и капала из ртов, наполненных клыками.

Вперед себя они вытолкнули шестерых людей.

Руки тех оказались связаны за спиной.

А во рту были кляпы.

Пятеро взрослых, один ребенок.

Все они выглядели испуганными, с широко раскрытыми глазами и залитыми слезами щеками.

Двое мужчин. Три женщины. Маленький мальчик.

Я узнал их. Всех их. Я видел их в Грин-Крик. Они заглядывали в автомастерскую. Я сталкивался с ними в продуктовом магазине. Мы пересекались на улице, проходя мимо друг друга. Приветственно махали при встрече. И на прощание. Говорили друг другу «Хорошего дня», «Рад видеть» и «Надеюсь, у вас все хорошо».

Мистера Фордхэма с ними не было, потому что мистера Фордхэма убили, пока я слушал.

Увидев меня, люди вздохнули с облегчением.

Я не был их Альфой. До этого момента. Но теперь стану, во всяком случае на то короткое время, которое у меня еще осталось.

Маленького мальчика звали Уильям, насколько я помнил. А его мать — Джудит.

— Эй, все в порядке, — заверил я ребенка. — Все хорошо. Я знаю, тебе страшно. Я знаю. Но теперь я здесь. Я здесь, и обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы все было хорошо. Просто верь мне. Я позабочусь о тебе.

Омеги зарычали и засмеялись. Они царапали когтями человеческую кожу, оставляя борозды, но не проливая кровь.

Люди плакали, на их перепуганных лицах были заметны слезы и сопли.

Омеги остановились перед мостом, стоя позади людей.

А затем заставили их опуститься на колени в грязь.

Когти впивались в плечи.

Тот, что стоял за спиной Уильяма, был больше остальных. И выглядел гораздо злее. Он обхватил когтями лицо мальчика, зацепив пальцами за подбородок. Провел когтем большого пальца по щеке Уильяма, оставляя след на коже. Особых усилий не потребовалось бы. Малейшее давление, и Уильям был бы…

Вышел еще один человек.

Я поражался драматизму оборотней.

Особенно тех, которые не спеша появлялись один за другим.

Вероятно, это была идея Ричарда — выходить по одному.

Он знал, как на меня подействует вновь увиденное лицо Осмонда.

Ричард играл в свою игру, и я следовал его правилам.

Потому что мне потребовались все силы, что еще оставались, чтобы не наброситься на Осмонда.

Годы его не пощадили. Выглядел Осмонд изможденным, не таким большим, как я его помнил. Гораздо худее. Под глазами залегли темные круги. Он казался дерганым, руки его были напряжены, снова и снова сжимаясь в кулаки.

Я вспомнил, как впервые встретил Осмонда, выражение его лица, когда он понял, что Джо подарил мне своего волка. Отвращение. Презрение. После этого он, вероятно, отправился прямиком к Ричарду. И все ему рассказал. Рассказал, как Томас прижал его к стене дома в конце переулка, рыча ему в лицо, говоря, что я чего-то стою. Что я важен. Ведь то, что я был человеком, не делало меня хуже волков, которые нас окружали.

Томас заступился за меня.

А потом Осмонд его предал.

Я подумал, как легко было бы обрушить монтировку ему на голову.

Просто чтобы увидеть раскроенную кожу и расколотый череп, брызги крови.

Само собой, меня бы тут же разорвали на части. Я, вероятно, даже не успел бы подойти к Осмонду, прежде чем меня окружили бы Омеги.

Но я мог бы попытаться. Действительно мог бы.

И словно Осмонд был способен слышать мои мысли, глаза его вспыхнули. Фиолетовые, как и у всех остальных.

— Твои глаза, — произнес я.

Осмонд вздрогнул, как будто не ожидал, что я заговорю.

— Оно того стоило?

Омеги снова рассмеялись.

— Это не важно, — ответил Осмонд. Голос его был тихим. — Что сделано, то сделано.

Что сделано, то сделано. Как моя мать. Как Томас.

О, какую же дикую ярость я при этом испытал.

Безудержный гнев.

Должно быть, это исходило от меня, потому что несмотря на то, что Омеги не были моими, несмотря на то, что я не являлся их Альфой, я все равно оставался Альфой, их плечи напряглись, они тут же заскулили и жалобно заныли.

Осмонд хотел было съежиться, но в последний момент пересилил себя.

— Хватит, — резко скомандовал он Омегам. Те лаяли и тявкали на него в ответ.

— Как ты это сделал? — спросил меня Осмонд. — Как стал Альфой?

— Как ты спишь по ночам? — спросил я его в ответ. — С осознанием того, что наделал?

— Я очень хорошо сплю.

— Ложь, — сказал я. — Ты неважно выглядишь, Осмонд.

— Добром это для тебя не кончится. Тебе бы уже следовало догадаться.

Я улыбнулся ему. Он снова вздрогнул.

— Может быть, и нет, — признал я. — Зато я знаю, кто я. Можешь ли ты сказать о себе то же самое?

— Мы проверили тебя, Мэтисон. Никаких волков. Никто в твоей семье никогда не был волком.

Я ничего не ответил.

— Мы думали, возможно, все дело в ведьмаке. Ты был частью его ковена, его стаи еще до того, как познакомился с волками. Но не существует магии достаточно сильной, чтобы создать Альфу. Поверь мне, он искал.

Роберт Ливингстон. Мне стало интересно, здесь ли он. Скорее всего, нет. Гордо бы понял это даже без помощи защиты.

— Никакой магии, — продолжал Осмонд. — Никаких волков. И все же, вот он ты.

— Вот он я, — согласился я, ожидая, когда покажется монстр, выскользнет из тьмы с когтями и клыками.

— Как? — снова спросил он. — Как ты можешь быть Альфой, если не чувствуешь их?

— Разве это имеет значение? — О последней части его вопроса я умолчал. Потому что звучало так, будто он не в курсе об узах. О нитях, что связывали нас всех вместе. А если он не знал…

Осмонд сузил глаза.

— Если тебе это удалось, то смогут и другие.

Я понимал, в чем истинная причина. По большей части. Но ему это знать было необязательно. Ему не нужно было знать, что случилось это от горя и нужды. Что это произошло благодаря доверию и вере. Что в моей жизни были волки и люди, которые верили в меня настолько, что я просто не мог не стать их Альфой. Что, хотя я и не являлся волком, они доверили мне заботиться о них. Любить их. Дать им дом и сделать нас семьей.

Этого Осмонду никогда не понять.

Ричарду понять это и вовсе не под силу.

Потому что, даже если бы он забрал это у меня, вырвав из моей груди, то изуродовал бы и превратил во что-то неузнаваемое. Ричард Коллинз мог стать Альфой, но ему было невдомек, что это в действительности значит.

— Где он? — С Осмондом я закончил. Мне надоело ждать.

— Он придет, когда будет готов, — ответил Осмонд.

Я фыркнул.

— В общем, затягивает. Слушая, как ты пытаешься вытянуть из меня как можно больше информации. Ты его сучка, Осмонд. И всегда был лишь его сучкой, не более.

Осмонд зарычал, сверкнув глазами, и сделал шаг вперед.

— Чейни, — холодно произнес он, не сводя с меня глаз. — Совсем чуть-чуть.

Злой волк, большой волк, волк, державший Уильяма, ухмыльнулся, его подбородок был мокрым от слюны, стекавшей изо рта. Он сильнее надавил большим пальцем на щеку мальчика, аккуратно рассекая ее. Мальчик закричал в кляп, когда потекла кровь. Это был тонкий порез, и, вероятно, даже шрама со временем не останется, но волки почуяли кровь и заскрежетали зубами. Мать Уильяма попыталась броситься к нему, но Омега позади схватил ее за волосы и с силой дернул обратно на себя.

— Не надо, — хрипло сказал я. — Просто…

Меня отвлекли. Волки. Люди. Кровь, стекающая по лицу Уильяма. В этом и был весь смысл происходящего. Это казалось ошеломляющим. Меня окружали Омеги, которые все больше и больше превращались в волков, Осмонд, который выглядел одновременно вызывающе дерзко и нервно.

Я отвлекся.

Вот почему не услышал, как он приблизился ко мне сзади.

Вот почему не ожидал, что он обхватит рукой мою грудь, крепко прижимая меня к себе.

Вот почему не предвидел, что его другая рука сомкнется у меня на горле, впившись когтями в шею.

Его дыхание касалось моего уха. Он него воняло плотью и кровью.

Ричард Коллинз произнес:

— Привет, Окс.

Я закрыл глаза, и хотя пытался не терять контроль, сердце все же пропустило удар, а затем зашлось в груди.

Он почувствовал это. Услышал.

Усмехнулся и этому звуку, и быстрому ритму.

— От тебя не несет страхом. Как любопытно, — казалось, его это удивило.

— Потому что я не боюсь тебя, — ответил я, даже когда он крепче сжал мое горло. Его грудь была прижата к моей спине, а губы замерли у самого уха. Однако это ощущение и близко нельзя было назвать интимным.

— Может быть, — заметил Ричард. — Если и не боишься, то лишь потому, что убедил себя в этом. Но я могу заставить тебя испугаться, Окс. Очень быстро, если захочу.

Омеги перед нами ухмыльнулись и пробежали когтями по головам людей у их ног. Осмонд настороженно наблюдал за нами, его фиолетовые глаза мерцали.

— Все тихо? — спросил Ричард.

Осмонд кивнул.

— Только он.

— Хорошо, — похвалил Ричард. — Неплохое начало. Благодарю, Окс. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

— Да пошел ты.

— Сама любезность. Теперь в качестве твоего следующего шага мне нужно, чтобы ты бросил монтировку. Она тебе не понадобится.

Я не шевельнулся.

— Окс, — произнес он голосом, полным сожаления. — Я могу сделать это либо легко и просто, либо мучительно и болезненно, зависит только от тебя. На самом деле, именно ты решаешь, как это будет. Разве тебе не хочется, чтобы все прошло легко?

Я знал, он лжет. Наполненные обещаниями слова затихали в ушах. Ничего легкого меня здесь не ждало.

— Окс. Брось. Эту. Монтировку.

Я был Альфой. Я был гребаным Альфой…

Я не успел ни пошевелиться, ни даже среагировать, когда он опустил руку, что обхватывала мою грудь, и его ладонь сомкнулась на моем запястье. Он жестко вывернул его, кости затрещали, а затем сломались. Волна боли пронзила меня, острая и ослепительная. Все внутренности скрутило, когда монтировка упала на землю. В воздух взметнулся столб пыли, и я стиснул зубы, пытаясь проглотить крик, готовый сорваться с губ.

— Так… прискорбно, — заметил Ричард и толкнул меня на землю.

Я почувствовал во рту привкус грязи.

И впервые панику.

Это ощущение зародилось в груди, медленно нарастая, прошивая меня насквозь крошечными уколами, которые постепенно превращались во что-то гораздо более сильное. Сильнее, чем я когда-либо испытывал раньше. Это была не просто паника. По крайней мере, не только моя собственная.

Это была паника стаи.

Узы вновь открылись.

Нет, нет, нет, нет.

Томас прошептал:

— Величайший дар Альфы своей стае — жертва. Потому что он должен защищать их превыше всех остальных, любой ценой. Даже если цена — его собственная жизнь.

Они придут.

Как только оправятся от гнева, ярости и боли, они придут.

Я попытался оборвать нити, но они стали яркими и наэлектризованными, словно провода под напряжением. Я не мог закрыться от них, потому что стая уже была в курсе происходящего.

Они приближались.

Однако Ричард этого не знал.

Я не мог рисковать.

Не мог позволить никому из них пострадать.

Им потребуется время, чтобы найти меня. Они думали, я в мастерской.

Может, этого времени хватит, чтобы…

Но был среди них один, единственный, который казался ярче всех остальных. Ближе. Злее.

Я чувствовал его ярость. Я чувствовал его магию.

Гордо.

Гордо был здесь.

Гордо был здесь.

Я перевернулся на спину. Монтировка лежала слева от меня, в пределах досягаемости.

Ричард возвышался надо мной с выражением отвращения на лице.

— Если я отдам тебе это, — сказал я. — Если ты заберешь у меня Альфу, даешь слово, что оставишь их в покое. Всех. Стаю. Людей. Грин-Крик.

— Не уверен, что ты в том положении, чтобы просить меня о чем-либо, парень, — прорычал Ричард. — Ты человек. Может, ты и Альфа, но стал им по ошибке. Я заберу у тебя это, а ты…

— Разве тебе не хочется узнать, как мне это удалось? — спросил я, прижимая запястье к груди. — Как человек стал Альфой?

Он на мгновение застыл.

— Я слушаю.

— Они услышат, — заметил я. — Омеги. Они услышат и попытаются сделать то же самое. Они заберут это у тебя. И сами попытаются стать Альфой. Тебе ведь этого не хотелось бы.

Ричард присел на корточки рядом со мной. Глупый человек. Я ненавидел его сильнее всех на свете.

— Говори, — велел он тихим голосом. — Пока у меня не кончилось терпение.

И я сказал:

— Да пошел ты.

Я еще никогда не двигался настолько быстро. Меня подпитывали печаль и отчаяние, гнев и то чувство, то проклятое чувство, порожденное моим отцом, моим папой, повторявшим, что ко мне будут дерьмово относиться, потому что вот он, вот Ричард, мать его, Коллинз, доказывающий, что мой отец был прав. Он дерьмово поступил со мной, и больше я не собирался позволять ему подобное. Мне с самого начала не следовало этого делать.

Но сильнее всего меня побуждала к действию моя стая, стая, которая давала мне силы двигаться так молниеносно, именно стая, стая, стая, эти люди, эти волки, ставшие моей семьей. И Джо, которого я чувствовал — он разрастался во мне, Джо, который был напуган и взбешен и приближался, о боже, он шел за мной.

Я потянул за нить, что теперь связывала нас с Гордо сильнее, чем это было с тех пор, как он вернулся, продолжая повторять: «люди люди люди не дай им пострадать ты должен помочь им спасти их помочь им», даже когда пальцы сомкнулись на монтировке, лежавшей в грязи.

Взгляд Ричарда метнулся к моей руке.

Я взмахнул монтировкой по восходящей дуге. Она пробила его голову сбоку с отчетливым хрустом, от ломающейся кости по монтировке, а затем и руке пошла отдача. Ричард рыкнул и начал заваливаться на бок.

И вот тогда появился Гордо.

Он выскочил из грузовика, его татуировки еще никогда не сияли так ярко. Ворон яростно хлопал крыльями, и я готов был поклясться, что действительно услышал его крик, когда тот открыл клюв, громкий, пронзительный крик, завибрировавший глубоко в моих костях. Я чувствовал, как гудит магия на земле, как она пульсирует глубоко внутри земли. Она взывала ко мне, повторяя: «АльфаАльфаАльфа» и я дал ей поглотить меня, ухватившись за нить между мной и Гордо так крепко, как только мог.

Еще до того, как Ричард упал на землю, а на его разбитом лице застыло злое выражение, земля вокруг людей и Омег разверзлась. Огромные столбы камней и грунта взметнулись вверх с громким ревом, отбрасывая Омег назад и отделяя их от людей.

Осмонд бросился вперед, когда я поднялся на ноги. Его внимание было сосредоточено на Гордо, когти выпущены, морда удлинялась на ходу, пока он бежал к нему. Я развернул монтировку так, чтобы изогнутый конец был направлен в сторону от меня, и ударил по ногам Осмонда, когда тот пытался пробежать мимо. Монтировка врезалась ему в голени со всей силой, какую я вложил в этот удар. Осмонд вскрикнул от хруста костей и шипения кожи, но я изо всех сил давил на монтировку, выбивая у него землю из-под ног. Он упал в грязь, по инерции заскользив лицом по дороге, пока не остановился у ног Гордо.

Я не мешкая отвернулся от них, доверяя Гордо прикрыть мне спину. И бросился бегом к расколотой земле, скользя по грязи, когда упал на колени перед людьми. Они были ошеломлены и растерянны. Я начал с Джудит, вырвав кляп у нее изо рта.

— Ты должна мне помочь, — произнес я, накрыв ее щеку ладонью, в то время как земля продолжала идти трещинами у нее за спиной. — Ты должна вытащить всех отсюда. Развяжи их и забирай пикап. Поезжай в Грин-Крик. Не останавливайся, пока не окажешься в автомастерской. Спрячьтесь там.

Я на мгновение отпустил ее и достал из кармана ключи. Она начала терять концентрацию, всхлипывая и озираясь по сторонам с ошеломленным выражением лица. Остальные двигались медленно.

— Эй! — рявкнул я на нее. — Послушай меня. Ты меня слушаешь?

— Окс? — прошептала она.

Я держал два ключа перед ней, в нескольких дюймах от лица.

— Это ключ от грузовика. Это ключ от гаража. Поняла?

— Я… Окс, их глаза, это…

— Джудит, твой сын умрет, если ты не вытащишь его отсюда.

Она отпрянула, но туман в ее глазах начал рассеиваться. Джудит собралась с духом, автоматически потянувшись за ключами и Уильямом одновременно. Развязала его путы, пока я помогал остальным.

— Следуйте за ней, — велел я им. — Она защитит вас. Не останавливайтесь, пока не окажетесь в автомастерской и не закроете за собой двери.

Я надеялся, что защиты окажется достаточно. Должно было быть достаточно. Других вариантов все равно не существовало.

Джудит подняла Уильяма, который прильнул к ней, обняв за шею. Я сунул ей ключи в руки, как раз когда Омеги начали рычать. Она повернулась ко мне.

— Спасибо, спасибо, мы… берегись!

Меня сбило с ног и пригвоздило к земле чем-то тяжелым, я вскрикнул, когда боль от вонзившихся когтей пронзила спину. В рот набилась грязь, а возле уха зарычал волк, навалившийся на меня сверху.

Внезапно волк взвизгнул от боли и тяжесть исчезла.

Меня подняли, подхватив за обе руки. Слева от меня была женщина (Меган?), а справа — мужчина (Джеральд, по-моему, его звали Джеральд). Другой мужчина стоял передо мной, тяжело дыша, с моей монтировкой в руках. Его звали Адам, он работал в хозяйственном магазине, добрый парень с ужасными шрамами от прыщей.

— Срань господня, — вымолвил он.

Я, споткнувшись, подался вперед, выхватывая у него монтировку.

— Спасибо.

Он кивнул мне, широко раскрыв глаза.

— Окс! — крикнул Гордо. — Заставь их пошевеливаться. Немедленно. Осмонду удалось уйти, и я не знаю, где он.

Я сплюнул на дорогу смесью крови и грязи.

— Идите, — рявкнул я им. — Убирайтесь отсюда. Быстрее!

Они не стали дожидаться, пока я повторю еще раз. Подталкивая друг друга, бросились к пикапу, как раз когда позади меня раздалось очередное низкое рычание.

Я обернулся.

Ричард Коллинз теперь был настоящим волком, вся морда в крови, нос разбит. Он приподнялся на четырех лапах, глаза фиолетовые, губы скривились вокруг клыков. Затем Ричард выпрямился во весь рост — меньше, чем Джо и Томас, но все равно большой гребаный волк.

— Омега, — вырвалось у меня. Хотя подобное не удивляло. Он слишком глубоко ушел в своего волка, чтобы быть кем-то другим.

Ричард зарычал на меня.

Я на шаг отступил, крепче сжимая монтировку.

Он весь сжался, готовясь к прыжку.

И в этот момент над нами прокатилась волчья песнь, отдаваясь эхом так громко, как никогда прежде. Волк выл от ярости и ужаса.

И то была песнь Альфы.

— Нет, — прошептал я.

Он нашел нас. Уже.

Я не мог этого допустить. Джо не должен был находиться здесь. Особенно, когда существовала вероятность, что он пострадает из-за Ричарда. Что Ричард заберет его у стаи. Стае нужен был Альфа, чтобы выжить, чтобы они не стали Омегами. Томас был нашим Альфой. Потом им стал Джо после смерти Томаса. Потом я, по необходимости.

Но Джо вернулся.

И он был истинным Альфой Беннет.

Они нуждались в нем.

И я должен был убедиться, что он выживет.

Я оглянулся на Ричарда, которого отвлек зов Альфы.

— Эй! — крикнул я ему. — Я здесь, ты, гребаный ублюдок!

А потом сорвался с места и побежал. Подальше от нашей территории. Подальше от защиты Гордо.

Подальше от своей стаи.

Подальше от Джо.

— Окс! — крикнул Гордо у меня за спиной. — Не делай этого!

А затем раздалась еще одна песнь.

И была она глубокой и гортанной, больше похожей на крик, чем на вой.

Песнь хищника, нашедшего свою добычу.

Я бежал к мосту, не преследуя никакой определенной цели, просто подальше, подальше, подальше.

Впереди показались груды вращающейся земли — магия Гордо призывала камни и почву, чтобы похоронить под ними Омег. Я на ходу перепрыгнул через них, но когти Омеги пробились сквозь землю, пытаясь остановить меня. Один коготь царапнул по икре, и на какой-то момент показалось, что я не выберусь живым. Я ощутил царапину на коже, вспышку боли, но Омега все-таки не успел меня схватить.

Я приземлился по другую сторону Омег, оглянувшись через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как они поднимаются с земли, оскалив зубы и сверкая фиолетовыми глазами. Гордо находился дальше за Омегами, в ужасе глядя мне вслед. Большой волк рыскал между ними, ожидая, пока я отойду на достаточное расстояние, чтобы обеспечить ему знатную охоту.

Омеги набросились на Гордо прежде, чем он смог заманить Ричарда в ловушку. Татуировки снова ожили, когда они кинулись к нему. Земля под ногами Гордо треснула, камни поднялись из земли и закружились вокруг него. Он взмахнул запястьями, и камни обрушились на приближающихся Омег, сбивая их с ног и отбрасывая в стороны.

Ричард проигнорировал их.

Он смотрел только на меня.

Я бежал, потому что хотел уберечь людей, которых любил.

Я бежал, потому что Ричард переключил свое внимание с Джо на меня, и я сделал бы все возможное, чтобы так и оставалось.

На мосту было темно. Я слышал, как скрипит дерево.

Затем раздался топот волчьих лап по грязи.

Он шел за мной.

На мгновение я готов был поклясться, что рядом со мной бежит другой волк, великий волк, Альфа-волк, волк, который умер много лет назад.

Ни миг я готов был поклясться, что моя мать тоже бежала рядом со мной, помогая себе руками, быстро касаясь ногами земли, волосы развивались за ней.

Я собрал все свои силы.

Я не смог бы убегать от Ричарда вечно, но если бы мне удалось уйти достаточно далеко, я бы…

До старого моста оставалось всего ничего.

Я собирался пересечь его и надеялся, что он достаточно надежен. До ручья внизу было десять футов, но не хотелось, чтобы все это обрушилось на меня сверху.

Я ступил на мост, ощутив деревянный настил под ногами.

Он застонал под моим весом, балки подо мной вздрагивали при каждом шаге, пока я бежал по нему.

Я был уже на середине, уверенный, что у меня все получится. Пусть я и не имел понятия, куда бежать дальше, но собирался, мать его, преодолеть этот…

Из тени на дальней стороне моста появился Осмонд, он наполовину обратился, лицо его было перепачкано кровью и грязью. Я резко затормозил, чуть не упав. Удалось удержаться на ногах в последний момент.

Позади меня зарычал волк.

Я оглянулся через плечо.

Ричард Коллинз стоял на другом конце моста. Он сделал шаг ко мне.

— Все кончено, — произнес Осмонд. — Ты проиграл.

— Похоже на то, — кивнул я.

— Тебе бы ни за что не удалось победить.

— Господи Иисусе, — мрачно усмехнулся я. — Блядь, да кончай ты уже с этим.

Осмонд сузил фиолетовые глаза.

— С чем?

— Хватит болтать, мать твою, — прорычал я ему. — Хочешь меня? Так иди, блядь, и возьми.

Осмонд зарычал.

Ричард взревел.

И они бросились ко мне.

Мост дрожал и стонал.

Сверху послышался треск дерева.

Они прыгнули, как я и предполагал.

Я ждал до последнего, пока не услышал звук когтей, рассекающих воздух, прежде чем рухнуть на колени.

Вскинул руку с монтировкой так, чтобы каждый ее конец был направлен на Ричарда и Осмонда.

Их скорость была слишком велика, чтобы прямо на лету изменить направление.

Ричард напоролся на монтировку первым, острие пронзило ему грудь, ломая кости и разрывая мышцы, серебро начало жечь плоть. От силы удара моя рука дернулась в противоположном направлении. Изогнутый конец монтировки врезался Осмонду в горло. Серебро обожгло, а давление от удара Ричарда пробило шею Осмонда, пронзив и разорвав его горло. Кровь брызнула по обе стороны от меня, даже когда их когти впились в мои руки и грудь, хватая и скользя по мне, пока боль от ожогов серебром прокатывалась по телам.

Руки у меня были залиты кровью, моей и их. Я не смог выдержать вес обоих, и монтировка выскользнула из окровавленных рук. Осмонд с Ричардом упали на деревянный настил моста с громким грохотом, дрыгая руками и ногами, пока оба, задыхаясь и сверкая зубами, пытались оторваться от монтировки, застрявшей в их шее и груди. Мост трясся и скрипел.

Когда Осмонд потянулся ко мне, я, попятившись, отполз в сторону, помогая себе ногами, пока не прижался спиной к деревянной стенке моста.

Волки лежали вне пределов досягаемости, соединенные монтировкой.

Обе пары фиолетовых глаз были устремлены на меня.

Я чувствовал боль, но она казалась слабой. Я не мог сказать, какая кровь принадлежит мне, а какая им.

Мост снова застонал, громче, чем раньше.

Треск дерева стал отчетливей, стойки начали дрожать.

Вся эта чертова штука могла рухнуть в любую секунду.

Мне было почти все равно.

Хотелось закрыть глаза. Возможно, даже немного поспать.

Послышалось низкое рычание.

Я посмотрел в ту сторону, откуда оно раздавалось.

Ричард пытался дотянуться ко мне, но слишком тяжелый вес пригвожденного монтировкой к его груди Осмонда не особо позволял ему двигаться. Он вытянул шею, челюсти лязгнули возле моей ноги, брызжа слюной. Его зубы были всего в нескольких дюймах от нее.

Я поджал ногу, а затем с силой пнул волка. Раздался хруст костей, когда он взвыл и отстранился, тряся мордой.

Мост угрожающе накренился влево. Это были всего лишь дюймы, но они казались милями.

Пыль посыпалась с деревянной крыши.

Я рассмеялся. Потому что мог.

Откинул голову назад, уткнувшись затылком в стенку, и рассмеялся.

— Вы умрете здесь, — сказал я им, пока ноги Осмонда слабо брыкались, руки обжигало серебром, когда он пытался вытащить монтировку из своего горла. — Вы оба. Вы, блядь, сдохнете здесь. Вы проиграли. Вам не достался Томас. Вы не заполучили Джо. И вам не добраться до меня.

Ричард начал подтягиваться ко мне, весь в крови.

Мне нужно было двигаться.

Казалось проще этого не делать.

Но я никогда не выбирал легких путей.

Я оттолкнулся от стены при помощи ног вместо разодранных рук.

Ричард щелкнул зубами, когда я поднялся, изо всех сил стараясь двигаться быстрее.

Осмонд застрял в пограничном состоянии, глаза закатывались едва не до затылка, рот был открыт, он метался между человеком и волком, руки превратились в когти, а затем вновь в пальцы, скребущие по доскам. Его шея вытянулась под острым углом, пока Ричард продолжал приближаться ко мне.

Я стоял над ним. Над волком. Он уставился на меня, высунув язык, оскалив зубы у моей ноги.

— Ты никогда его не получишь, — поклялся я. — Ты никогда не станешь Альфой. Ты проиграл. И теперь умрешь. Впустую.

Мост начал разваливаться, дощатый пол треснул, и большая трещина побежала по стене, когда дерево раскололось. Стены и потолок начали смещаться влево, мост мог вот-вот рухнуть.

Собрав остатки всех своих сил, я снова побежал.

Каждый шаг причинял боль, руки безвольно болтались по бокам.

Но не хотелось умереть здесь. Только не с ними. Только не так.

Я защитил свою стаю от них. Джо найдет меня. Все будет хорошо.

Ближе к концу моста я споткнулся.

Доска в полу подломилась, ударив меня по голени.

Я упал, повернувшись так, чтобы приземлиться на плечо, и не удариться лицом.

Волк рычал позади меня, а мост все рушился.

Голос зашептал у меня в голове:

«Вставай».

«Мы почти на месте, но тебе нужно встать».

«АльфаБратЛюбовьСынСтая вставай вставай вставай».

«Мы любим тебя».

«Ты нам нужен».

«Ты наш Альфа, и тебе нужно ВСТАТЬ».

«ВСТАВАЙ ВСТАВАЙ ВСТАВАЙ ВСТАВАЙВСТАВАЙВСТАВАЙВСТАВАЙ…».

Я поднялся, потому что сделал бы ради них все, что угодно.

Все тело болело, но я встал.

Мост сильно накренился, крыша обрушилась, так низко, что я мог бы дотянуться и коснуться потолка.

Я преодолел оставшееся расстояние, сделав пару шагов, и в тот момент, когда мои ноги коснулись грунта, мост рухнул в ручей внизу, исчезнув в облаке пыли.

Раздался громкий крик, идущий по узам, нитям, которые протянулись между нами, крик ужаса: «нет нет нет ОксОксОкс НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО ОКС…».

И я ответил:

— Привет, Джо, — потому что никто другой не кричал бы так обо мне, никто другой не жаждал бы так отчаянно услышать мой голос.

И песнь, которую он завыл была чудесной, наполненной таким зеленым облегчением, что у меня защипало в глазах.

Она эхом отзывалась в деревьях вокруг меня. Он был близко. Так близко.

Мне нужно было его увидеть. Чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Чтобы сказать ему, как мне жаль. Сказать, что я не хотел оставлять его. Что единственное место, где мне всегда хотелось быть — рядом с ним. Все, чего мне хотелось, — чтобы он был в безопасности. С того самого первого дня на грунтовой дороге, когда он говорил и двигался словно маленький «торнадо», все, чего мне всегда хотелось, — убедиться, что с Джо Беннетом больше ничего не случится.

Он шел за мной.

Я попытался сосредоточиться на остальной стае, чтобы удостовериться, что с ними все в порядке, но Джо был ошеломляющим. Все было им. Он был всем. Кроме него я больше ничего не слышал, не видел и не ощущал.

Я, спотыкаясь, спустился в русло ручья так осторожно, как только мог. Обломки моста валялись в воде, повсюду были разбросаны груды досок и гвоздей. Я их больше не чувствовал. Ричарда. Осмонда. Омег. Уже нет. Яд исчез.

Мои ноги коснулись воды, ботинки и штаны промокли.

Теперь я слышал.

Стаю.

Джо.

Я начал карабкаться вверх по склону русла ручья. Кровь капала с моих рук в грязь, но все было в порядке. Все было хорошо. Еще немного и я буду дома.

Я добрался до вершины.

И тогда он появился. Белый волк с красными глазами. Всего в нескольких ярдах от меня.

Раздался характерный хруст костей и мышц. И Джо встал, наблюдая за мной широко распахнутыми глазами, на нем не было ни нитки одежды.

— Окс, — начал он. Голос его был хриплым и срывающимся. — Я думал… Я думал…

Поэтому я сделал шаг к нему и заговорил:

— Нет, все в порядке. Все в порядке, клянусь тебе, с ним покончено, все кончено, уверяю тебя, Джо. Прости. Прошу, не сердись. Пожалуйста, не сердись на меня. Мне жаль, прости, я…

За спиной прогремел взрыв.

Я резко обернулся.

Остатки моста разлетелись на куски, когда наполовину обратившийся Ричард Коллинз взметнул из-под обломков и через миг приземлился прямо передо мной, все его тело было сплошь окровавленным и искалеченным, когти выпущены.

Опустив одну руку на плечо, он притянул меня к себе.

— Альфа, — прорычал волк мне на ухо.

А затем пронзил другой рукой — когти вспороли кожу живота, протыкая до тех пор, пока вся его рука не оказалась внутри меня.

Позади раздался душераздирающий крик.

Я еще никогда не слышал, чтобы Джо так кричал.

Сердце разрывалось, даже когда Ричард Коллинз вырвал руку из моего тела.

Я закашлял, не понимая, что только что произошло.

Опустил взгляд.

Из меня хлестала кровь.

Часть внутренностей болталась снаружи — мокрая и красная, мясистая на вид масса.

Я вновь поднял глаза. Двигаясь, словно в замедленной съемке.

Внезапно навалилась сильная усталость.

Ричард отступил на шаг, когда я рухнул на колени. Изо рта потекла кровь.

Ричард Коллинз откинул голову назад. Затем наклонил ее сначала в одну сторону, потом в другую, разминая шею.

Раны на его теле начали заживать.

А когда Ричард открыл глаза, они полыхали красным цветом Альфы.

На несколько долгих секунд он получил то, чего так жаждал. То, что начал много лет назад, наконец подошло к своему логическому концу.

Ричард Коллинз взревел.

И я прочувствовал этот рык до мозга костей.

Это был сильный звук.

Необычайно мощный.

Но он оборвался, стоило Джо Беннету выпустить когти и положить руки по обе стороны лица Ричарда Коллинза, а затем оторвать его голову от плеч.

Ричард рухнул на колени, повторяя мою позу.

С той лишь разницей, что у меня кровь шла из раны на животе.

Он же истекал кровью, что фонтанировала из рваного обрубка шеи.

Перед глазами стало расплываться. Абсолютно все.

Я не мог сглотнуть.

И вряд ли был в состоянии сделать еще один вдох.

Джо уронил голову Ричарда на землю, а мне захотелось спросить, почему он двигается так медленно. Он был Альфой, но казалось, будто он под водой, и я не понимал почему.

Ричард упал на спину.

Я сделал то же самое.

Прежде чем моя спина коснулась земли, меня подхватили чьи-то руки, не давая больно удариться.

Я моргнул, когда меня мягко опустили. Звезды наверху казались такими яркими.

И луна. О боже, луна. Хотелось, чтобы она была полной. Потому что полнолуния были моими любимыми фазами луны.

Лицо Джо приблизилось, заслонив ее. Я решил, что это нестрашно, ведь любил его лицо сильнее, чем луну.

Я попытался сказать ему об этом, потому что он плакал, но оказался не в силах отыскать слова.

Тем более мы с ним находились под водой. Вряд ли нам стоило разговаривать.

Его губы шевелились, он кричал и плакал, но я не мог разобрать слов. Я слышал его, правда это звучало у меня в голове и отдавалось в груди, и Джо твердил: «нет» и «пожалуйста», и «ты не можешь так поступить я не позволю тебе сделать это ты слышишь меня ты слышишь меня Окс ты мой Окс и я ни за что и никогда не отпущу тебя я никогда не отпущу тебя ты нужен мне ты нужен мне больше всего на свете потому что я люблю тебя я люблю тебя Окс пара я люблю тебя ты мой дом дом дом и без тебя я никогда не буду в порядке».

Были и другие.

Толпились по краям моего размытого поля зрения.

Они тоже плакали и кричали, чтобы кто-нибудь что-нибудь сделал, лишь бы исправить случившееся, пожалуйста «исправьте это мы не можем потерять его это не может закончиться так только не так». Их было так много, все их голоса сливались воедино, повторяя: «почему он так сильно истекает кровью о боже он не может умереть он не может оставить нас АльфаАльфаАльфа ты нужен нам здесь мы твоя стая как ты можешь оставлять нас ОксОксОкс не уходи пожалуйста не уходи ты мой сын ты мой брат ты мой друг ты моя любовь».

Они говорили и говорили, и говорили…

Альфа.

Альфа.

Один голос прорвался сквозь гул остальных. Вознесся над бурей, мой маленький «торнадо».

Он твердил:

«я не позволю этому так закончиться»

«только не так»

«слышишь меня?»

«ОксОксОкс»

«это не станет нашим концом»

«будет больно»

«и ты это почувствуешь»