Волчья песнь

ГЛАВА 24 ВТОРОЙ ГОД/ПЕСНЬ ВОЙНЫ

Шел второй год, когда явились Омеги.

И они оказались не готовы ко встрече с нами.

— Привет, Окс, — поздоровалась Джесси.

Мы находились в автомастерской. Таннер, Крис, Рико и я. Робби тоже был с нами. Порядком заскучав от ничегонеделания, он захотел научиться ориентироваться в гараже. Дело продвигалось медленно, потому что, как быстро выяснилось, Робби был абсолютно безнадежен, когда это касалось автомобилей, настолько, что я едва доверял ему самостоятельно менять масло.

Тем не менее он пытался.

Я хорошо узнал его за это время. Робби оказался всего на год моложе меня. Его мать убили во время войны за территорию между соперничающими стаями, когда он был еще ребенком. Его отец — человек — жил в Детройте и виделись они лишь время от времени, потому что после смерти жены тот не захотел иметь ничего общего с жизнью стаи. Они с Робби и без того являлись совершенно разными людьми, так что причин пересекаться в жизни у них нашлось не так уж и много. Это огорчало Робби, иногда, но он не горел желанием как-то изменить сложившуюся ситуацию. У него до сих пор не было пары. Когда-то, давным-давно, у Робби был парень, а потом девушка, но отношения не входили в список его приоритетов. На первом месте всегда стояла работа.

Он приводил меня в замешательство. И это было не очень хорошо.

— Почему ты до сих пор здесь? — бывало спрашивал его я.

— Мне так велено, — лишь пожимал плечами он и отворачивался.

Я не верил ему. Уже нет. Не после того, как подслушал один из его телефонных разговоров с теми безликими высокопоставленными людьми с востока, когда Робби говорил, что не хочет, чтобы его заменили, что ему хорошо здесь, с нами, что он хочет остаться. С тех пор, как Робби появился на нашем пороге, никаких происшествий не случалось, и ему хотелось удостовериться, что так будет и впредь.

Он утверждал, что для него это исключительно работа.

Он лгал, но я не видел в этом ничего плохого.

Тем не менее, присматривая за нами, заняться ему было особо нечем, так что Робби неизбежно начал умирать со скуки.

Поэтому и пришел в автомастерскую.

Платить ему было не нужно, учитывая, что он уже зарабатывал неизвестно сколько только за то, что находился в Грин-Крик.

Мы просто позаботились о том, чтобы это нигде не значилось.

Хотя в целом было хорошо. Появился еще кто-то, с кем можно поговорить.

Я чувствовал, как это постепенно нарастает, точно так же, как было с Таннером, Крисом и Рико. Необходимость связать его с нами. Чтобы сделать частью того, кем мы являлись. Это произошло не в одночасье, потому что Робби был чужаком и появился в тот момент, когда доверие давалось нелегко. Парней из автомастерской я знал много лет. Они давно стали моими друзьями.

А вот он — нет.

Во всяком случае, не сразу.

Но он становился… чем-то.

Я знал, что мы все это чувствуем. Хотя и не говорим об этом.

Так что Робби тоже был с нами, когда появилась Джесси. Судя по всему, она не удивилась, наткнувшись на меня. Я не видел ее очень давно, с самих похорон, на которых ее рука накрыла мою. Мы пересекались мимоходом, будь то в потоке машин или в продуктовом магазине, но я редко бывал один, со мной всегда рядом находился кто-то из стаи.

На нее времени не оставалось.

Не то чтобы оно было раньше.

И это одна из причин, почему между нами все так закончилось.

Но даже если бы этого не произошло, то рано или поздно случилось бы из-за Джо. В конечном итоге все сводилось именно к нему. В целом я был благодарен, что мы расстались именно тогда. Это намного облегчило ситуацию.

Поэтому, когда Джесси поздоровалась со мной, я без труда смог улыбнуться ей в ответ. Тут же вспомнился легкий трепет внутри, который я обычно испытывал при виде ее, особенно в тот день, когда она впервые вошла в автомастерскую, следуя за своим братом, переехав после смерти их матери в маленький городок в глуши. Казалось, это все происходило в какой-то другой жизни.

— Привет, Джесси, — ответил я, и она шагнула ко мне, а потом притянула в объятия не особо заботясь о том, что у меня грязные руки.

Я проигнорировал предостерегающее рычание, раздавшееся у меня за спиной. Посчитал, что оно прозвучало слишком низко, чтобы Джесси смогла его услышать, но даже если бы и расслышала, то наверняка не поняла бы территориального рычания волка. Робби не знал Джесси, а теперь он стал еще ближе к нам, чем раньше. Не совсем член стаи, но не думаю, что это заставит себя долго ждать. Если он захочет. Если мы все этого захотим.

— Рада тебя видеть, — произнесла она, отстраняясь.

Чтобы слегка разрядить обстановку, я отступил. Сразу вспомнилось, как вели себя Картер, Келли и Джо при ее бесцеремонности. Не хотелось провоцировать неприятности.

Оглянувшись через плечо, я бросил взгляд на Робби, у которого хватило совести выглядеть смущенным… и растерянным, как будто он сам не понимал, почему вообще зарычал.

— Взаимно, — ответил я, вновь повернувшись к Джесси. — Какими ветрами?

— Обедаем с Крисом, — она приподняла пакет с фастфудом. — Решила заглянуть. Давненько здесь не была. У вас тут все хорошо, смотрю.

— Спасибо, — ответил я. — Крис разговаривает по телефону в офисе. Скоро выйдет. А Рико и Таннер собирают кое-какие детали.

Она кивнула, заглядывая мне через плечо.

— По-моему, мы не знакомы, — обратилась она к Робби. — Я Джесси. Сестра Криса.

— Привет, — поздоровался Робби. И на этом все.

Я едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Чертовы оборотни.

— Привет, — ответила Джесси, даже не пытаясь скрыть улыбку. А затем снова посмотрела на меня. — Он прекрасно сюда впишется.

Я не совсем понял, оскорбление это или нет, поэтому просто кивнул в ответ.

— Как ты? — спросила она.

— Нормально, — пожал я плечами.

Я знал, о чем конкретно она спрашивает, хотя эта часть и осталась неозвученной, как ты после смерти матери. Хотя в этом не было ничего плохого. Она не жалела меня. А я этого и не хотел.

Ее взгляд слегка смягчился.

— Это хорошо, — сказала она. — Знаю, это было… неожиданно.

В груди тут же вспыхнула боль, разбухающая чернота, от того, насколько неожиданно это в действительности было. Ощущение казалось темным и маслянистым, с небольшой примесью «это случилось по вине оборотней», и «если бы они рассказали мне, что происходит, я мог бы спасти ее», и «они многое хранили от меня в секрете, как будто это пустяк, и посмотрите, чем все закончилось». Такие мысли иногда приходили в голову, когда я лежал один в постели, не в силах заснуть, а циферблат показывал три часа ночи.

Но Джесси этого не знала. Иначе не задала бы своего следующего вопроса.

— А как там Джо? Слышала, он заканчивает выпускной класс в частной школе. Он ведь должен как раз готовиться к поступлению в колледж, верно?

Такова была наша версия для прикрытия. Горе от утраты отца оказалось настолько велико, что Джо стало тяжело оставаться в Грин-Крик. Ему захотелось уехать. Поэтому он вернулся в Мэн. Картер и Келли уехали из штата на восток. Казалось, никого не интересовало, куда подевался Гордо. Не особо.

В действительности же мы не знали, где они. Никто ничего не слышал о них с тех пор, как связь с ними полностью оборвалась. Картер, Келли и Гордо тоже избавились от своих телефонов.

Робби сказал, что на востоке больше никто ничего не знает. Их никто не видел. О них никто ничего не слышал.

Элизабет повторяла, что ничего не случается без причины. И мы должны верить, они знают, что делают.

Марк предпочитал отмалчиваться по этому поводу.

Я же считал, что это чушь собачья. Еще никогда прежде, за все время, что знал Джо, я не испытывал по отношению к нему гнева. Настоящего гнева, такого, что мог бы пустить корни в мою кожу и кости и прорасти, превратившись в нечто совсем иное. Но прямо сейчас происходило именно это. И казалось, что ростки эти ядовиты, потому что они отравляли меня. Временами я говорил себе, что Джо бросил нас, что он думал лишь о себе и своем эгоистичном желании отомстить. Что это несправедливо по отношению ко мне, к его братьям, ко всей остальной стае. Что он напрасно подвергает себя опасности. И что мы, очевидно, стали слишком отвлекающим фактором, чтобы продолжать поддерживать с нами связь.

Вот что я говорил себе.

Так ли это было в действительности или нет, значения уже не имело.

— Да, — ответил я. — Колледж и все такое, — прозвучало почти правдоподобно.

— Вы, ребята, все еще… — Джесси слегка сузила глаза, глядя на меня.

Я лишь пожал плечами. Поскольку не знал, что на это ответить. Мы по-прежнему… что?

Такие мысли тоже посещали меня время от времени. Те самые, которые нашептывали, что я для Джо ничего не значу. Что он бросил не просто нас, он бросил меня. Что другие вещи значат гораздо больше, чем я. Что Джо всего лишь ребенок, который не знает, чего хочет.

Само собой, мой отец чаще всего оказывался неправ, но он говорил, что люди будут дерьмово ко мне относиться.

И со стороны Джо подобное отношение казалось именно дерьмовым.

— Ого… — произнесла Джесси. — Я всегда считала, что это уже решенный вопрос.

— Все меняется, — я заставил себя улыбнуться ей. — Посмотрим, что будет, когда он вернется.

«Если он вообще когда-нибудь вернется», — произнес тоненький внутренний голосок.

Джесси взяла меня за руку и нежно сжала пальцы.

— Он вернется, — заверила она, как будто догадалась, о чем я думаю. А быть может, так оно и было. Когда-то мы хорошо друг друга понимали. — Ты же и сам это знаешь, Окс.

Робби снова порывисто зарычал, словно мотор, который пытается завестись.

— Ага, — ответил я, потому что согласиться казалось легче, чем спорить с ней о том, о чем она понятия не имела.

— Надо нам как-нибудь встретиться, — предложила вдруг Джесси. — Если будешь свободен…

— Думаю, можно было бы…

— Окс, у нас уже кое-что запланировано, — вклинился Робби.

— Кое-что? — переспросил я, отчаянно пытаясь отыскать в себе последние остатки терпения.

— Именно, — настаивал он. — И это отнимет у тебя много времени.

— Понятия не имею, о чем ты…

— Свободен ты не будешь. Какое-то время точно.

— Он что, тоже Беннет? — удивленно поинтересовалась Джесси. — А то очень на них смахивает.

— Он Фонтейн, — ответил я, нахмурившись. Потому что не совсем понял, что она имела в виду.

— Ну ладно, — протянула она. — В любом случае, позвони, если появится такая возможность. Номер тот же.

Я кивнул, и она направилась к офису, где Крис как раз закончил разговаривать по телефону.

Я повернулся к Робби.

— Что это было?

— Ничего, — ответил он. — В смысле, понятия не имею, о чем ты.

— Робби.

— Окс, давай закончим уже менять это масло.

— Мы чинили генератор.

— А, — Робби глянул в сторону машины, — ну тогда в этом даже есть… некий смысл.

— Она моя подруга.

Он нахмурился.

— Ты не слышал ее сердцебиения. И не чувствовал ее запах.

— О боже, ненавижу оборотней, — пробормотал я.

— От нее просто несло возбуждением.

— Нельзя просто ходить и нюхать людей.

— Ничего не могу с собой поделать! Это ты ей скажи, чтобы не ходила тут и не пахла так, будто хочет запрыгнуть на твой член!

— Кто здесь хочет попрыгать на членах? — поинтересовался Рико, когда они с Таннером вдруг появились рядом с нами.

— Никто, — быстро ответил я.

— Та девушка, — не унимался Робби. — Джесси.

Я вздохнул.

— Она же бывшая подружка Окса, — заметил Таннер.

— Из старших классов школы, — услужливо добавил Рико. — Потому что такие отношения длятся вечность.

— Ты с ней встречался? — похоже, замечание Рико слегка ввергло Робби в ужас.

Я спрятал лицо в ладонях.

— Но ты же истинная пара Альфы!

От этих слов я застыл. Опустил руки и глядя на Робби, произнес:

— Я ничья пара. Если бы было иначе, то будь, мать твою, уверен, он был бы здесь и…

Остальные уставились на меня, когда я резко оборвал себя на половине фразы. Для этого было не время. Точно не сейчас. А может, и никогда.

— Окс, — мягко начал Рико, словно приближаясь к загнанному в угол животному. — Ты же знаешь, он…

— Не надо, — остановил его я.

Продолжать Рико благоразумно не стал.

Я пробормотал что-то насчет того, что пойду обедать, и оставил их стоять там одних.

Они пришли четыре дня спустя.

За эти четыре дня я еще больше разозлился. У меня явно имелись проблемы, и я не мог придумать ни единого способа избавиться от них.

Потому что моей проблемой являлись оборотни.

Моей проблемой были стаи.

Может, мне просто захотелось нормальной жизни, подальше от всего, что не должно существовать в этом мире.

Может, мне захотелось оставить все это далеко позади и найти место, где волки не знают моего имени.

Томас как-то говорил, что чем дольше человек находится в стае, тем сильнее становится запах стаи на нем, пока не превратится в часть его самого, пока не укоренится во всем, чем он является.

Любой волк понял бы, что я принадлежу другим, сколько бы я ни тер свою кожу.

И это раздражало меня.

Я старался держаться как можно дальше от остальных. Работал допоздна, не покидал мастерскую до самой полуночи. Парни пытались вытолкать меня домой, но я рявкнул, чтобы они отвалили.

Марк с Элизабет не давили на меня.

Мне этого и не хотелось, но вместе с тем такое поведение приводило в некое замешательство, потому что казалось, они должны.

Следовало догадаться, что Элизабет дождется, пока я сам не буду готов. Порой казалось, она знает меня гораздо лучше, чем я сам.

Я провел рукой по лицу, пока шел по грунтовой дороге к дому в конце переулка. Наверное, с моей стороны было глупо бродить одному среди ночи, но я доверял защите Гордо, даже если постепенно терял веру в него самого.

Я так устал. От многого.

Еще до того, как увидел или услышал Элизабет, я почувствовал ее. Вряд ли такое было свойственно большинству людей в волчьих стаях, но я не знал, кого еще об этом спросить. Да и сама мысль о том, чтобы расспрашивать в последнее время казалась утомительной. Особенно в довершение всего остального.

— Я знаю, что ты там, — сказал я, полагая, что она появится из-за деревьев в волчьем обличье.

Но вместо этого Элизабет произнесла:

— Ну, разумеется. Ничего другого я и не ожидала.

Она вышла из тени, двигаясь с нечеловеческой грацией. На ней были свободные спортивные штаны и старая толстовка Томаса, рукава которой оказались слишком длинными, скрывая часть кистей. Ее глаза на мгновение полыхнули в темноте тем самым оранжевым хэллоуинским огнем, который так напоминал мне о ее сыне. При одной мысли о Джо защемило в груди.

И она знала об этом. Просто потому что ей было под силу это понять.

— Ах… — произнесла она. — А я все гадала, вдруг это закончилось?

— Лучше бы ты этого не делала, — проворчал я.

Элизабет негромко рассмеялась.

— Не могу не. Такая уж я есть. Это моя натура.

— Прятаться в лесу посреди ночи? Ты это имеешь в виду?

— Я не прячусь, — слегка оскорбилась она.

— Вообще-то, именно это ты и делаешь, — подтвердил я. — Это часть всей твоей… сущности.

— Ты мне нравишься, — серьезно призналась Элизабет. — Очень.

Я не смог бы сдержать улыбку, даже если бы попытался.

— Знаю. Ты мне тоже нравишься.

И направился к дому в конце переулка.

Элизабет шла рядом со мной.

— Ты избегаешь нас, — заметила она.

— Был занят, — ответил я.

— Ах… В автомастерской.

— Ага.

— Должно быть, большой.

— Что?

— Наплыв людей в Грин-Крик, которым вдруг понадобилось отремонтировать машины, причем всем одновременно.

Я уставился на нее.

Она безмятежно улыбнулась мне в ответ.

— Целые дюжины.

— Ты расстроен.

Я остановился, уперев руки в бока.

— Это нормально — быть расстроенным, — заверила она.

— Я не расстроен, — прорычал я.

— Разумеется, нет. Ты просто избегаешь свою стаю, а когда видишь нас, то как будто презираешь. Совсем не расстроен.

— Я никого не презираю.

— Это уж точно не правда. Есть много людей, которых есть за что презирать.

— Элизабет…

— Мы не виним тебя.

Я моргнул.

— За что?

— За то, что ты винишь нас.

Я непроизвольно сделал шаг назад.

— Я не…

— Ничего страшного, даже если это так. Не знаю, что бы я делала на твоем месте. Но здесь и сейчас, безусловно, самое подходящее время, чтобы унять свои обиды.

Я опустил голову.

— В конце концов, — продолжала она, — если бы ты никогда не узнал о волках, ничего бы этого не случилось. Если бы мы не вернулись в Грин-Крик, ты бы никогда не встретил нас, и твоя мать спала бы в своей постели. Или, вернее, я надеюсь, что так оно и было бы, потому что никогда нельзя знать наверняка, что может случиться. Жизнь бывает весьма непредсказуемой.

— Зачем ты мне все это говоришь? — поинтересовался я.

— Потому что кто-то должен, — ответила она. — И раз уж Джо здесь нет, это должна сделать я…

Мой гнев вспыхнул ярко и обжигающе. И судя по ее слегка расширившимся глазам Элизабет почувствовала это.

— Он не хотел оставлять тебя, Окс.

— Действительно, — горько рассмеялся я. — Потому что для того, кто не хотел уходить он, блядь, свалил чертовски быстро.

— У него не…

— Только не говори мне, что у него не было выбора, — огрызнулся я. — Потому что он был. Он мог бы выбрать нас. Мог бы выбрать… — не хотелось заканчивать мысль, потому что это сделало бы ее еще более реальной.

Но Элизабет и так все поняла.

— Окс, он выбрал тебя, — напомнила она, игнорируя гнев в моем голосе. — Или ты забыл об этом? Он никому не отдавал своего волка. Только тебе. Для него всегда существовал только ты.

— И много от этого толку сейчас? Он бог знает где с Картером и Келли. С Гордо. Черт, мы даже не знаем, жив ли он. Живы ли они все?

— Они живы.

Я уставился на нее.

— Ты уверена в этом.

— Да.

— Потому что…

— Потому что я мать. И волк. Я бы знала, если бы они погибли, точно так же, как знала, когда это случилось с Томасом.

В горле резко пересохло.

— Я их не чувствую. Не так, как раньше.

Дотянувшись, Элизабет провела пальцами по моей руке. Не знаю, хотелось ли мне в тот момент, чтобы она прикасалась, но Элизабет отдернула руку прежде, чем я успел отступить хоть на шаг.

— Не думаю, что тебе это под силу, — произнесла она. — Ты не волк. Даже если и стал теперь чем-то гораздо большим, чем раньше… это все равно не то же самое.

— Ты с ним говорила? — сердце бешено колотилось в груди.

— Нет, — печально ответила она. — Не говорила. Ни с кем из них. Ты бы знал, если бы было иначе. Окс, я понимаю, почему он поступил именно так, даже если и не согласна с ним. Потерять одного из родителей — ужаснейшее испытание. Как тебе самому прекрасно известно. И я ни в коем случае не умаляю твою потерю, но Джо лишился не просто отца. Он лишился еще и своего Альфы. А после ему пришлось раньше положенного взвалить на себя те обязанности, к выполнению которых он полагал будет еще долго готовиться.

— Дело ведь не в том, что так правильно, — сказал я ей. — Речь идет о мести. Ты хотя бы пыталась остановить его?

Элизабет выглядела так, будто я дал ей пощечину и это был единственный ответ, который мне требовался.

— Послушай…

— А как бы поступил ты? — вдруг спросила она. — Если бы у тебя появился шанс все исправить, но ты проигнорировал его, зная при этом, что твое бездействие причиняет страдания другим.

В ее голосе не было осуждения, лишь любопытство.

— Я бы поставил интересы стаи на первое место, — честно признался я. — Даже если бы был зол, и даже если бы больше всего на свете мне хотелось видеть Ричарда Коллинза мертвым, я бы сохранил стаю целой. Чтобы защитить их. Чтобы уберечь. И как только все немного утряслось бы и пришло в норму, мы приняли бы решение. Все вместе. Вот чему научил меня Томас. Он всегда говорил, что стая превыше всего.

Элизабет слегка улыбнулась.

— Он любил тебя, — произнесла она. — Томас. Очень любил. Как и все мы. А Джо сильнее всех. Не знаю, понимаешь ли ты это, Окснард, но ты нужен нам. Даже больше, чем можешь себе представить.

В глазах запекло и сильнее всего на свете хотелось, чтобы ее слова оказались правдой.

— А как быть с тем, что нужно мне? — спросил я ее.

— Мы нужны тебе так же, как и ты нам.

— Мне нужен он.

— Я знаю.

— Им следует вернуться.

— Я знаю.

— Случится ли это вообще когда-нибудь?

Элизабет коротко коснулась моей руки.

— Они вернутся. Когда смогут.

Этого было недостаточно, но я знал, что большего она мне пообещать не может.

— Пойдем… — позвала она.

Внезапно у меня зазвонил телефон.

В тишине леса это прозвучало ужасающе громко.

— Извини, — пробормотал я. И на краткий миг сердце в груди ёкнуло, потому что я был уверен, что это он. Это Джо, и сейчас он скажет, что ему очень жаль, что он никогда не собирался уезжать так надолго, что он возвращается домой, что он больше никогда не бросит меня, и все будет хорошо.

Нащупав в кармане, я вытащил телефон. Экран ярко светился в темноте, слепя глаза, и я не мог разглядеть, не мог…

— Да, — прохрипел я. — Джо, это…

— Окс? — на том конце кто-то плакал. — Окс. Они… мне больно, Окс.

Не Джо.

— Джесси? — узнал я голос. Я чувствовал себя одновременно сбитым с толку, злым, и обиженным. Потому что это был не Джо, это был не Джо, это был не Джо…

— Окс, — выдавила Джесси. Она плакала. — Их глаза. Они светятся…

— Где ты? — выпалил я, крепче сжимая телефон.

А потом она вдруг закричала.

— Джесси!

Когда крик стих, в трубке раздался еще один голос.

— Здравствуй, Окс, — произнес он. Звучало так, будто у того, кто говорит полный рот очень острых зубов.

— Кто это? — прорычал я в трубку.

— Я нашел твою подружку. Она пахла тобой. Немного. Может, как воспоминание из далекого прошлого. Пыталась вернуться за твою маленькую… магическую защиту.

— Богом клянусь, если ты, блядь, тронешь хоть волосок на ее голове, я убью тебя.

— О нет, — прорычал голос. — Тогда тебе, наверное, придется меня убить. Из-за ее крови. Она такая вкусная.

— Чего ты хочешь?

— Уже лучше. Спасибо. На самом деле все очень просто. Я хочу тебя, Окс. И остатки твоей стаи. Он будет так… доволен. Мною. Будет любить меня… за то, что я забрал все то, что он сам не смог.

— Ты не знаешь, с кем ты…

— Окс, — прорычал волк, потому что это мог быть только он. Я прожил с ними бок о бок достаточно долго, чтобы распознавать звуки, которые они способны издавать. Различать гнев и ярость, которые они могли испытывать. — По-моему, ты меня не слушаешь.

Джесси снова закричала, и ее голос сорвался, пронзительный и дрожащий от боли.

— Не надо, — взмолился я. Потому что это была моя вина. Он делал это с ней из-за меня. — Не причиняй ей боли. Прекрати. Что тебе нужно?

— Приходи, — сказал волк. — Выйди за пределы этой… липкой дряни. Она жжется. Эта проклятая магическая защита. Встретимся снаружи. А там посмотрим… что мы увидим.

— Куда? — процедил я сквозь стиснутые зубы.

— К мосту. Мне сказали, что здесь он только один. У тебя двадцать минут, Окснард. Боюсь, я вынужден настоять на этом. Двадцать минут. Или ее кровь будет на твоих руках.

Волк отключился.

Руки дрожали, когда я уронил их.

— Ты слышала? — спросил я.

— Каждое слово, — ответила Элизабет, и ее глаза вспыхнули оранжевым во мраке.

— Они понятия не имеют, верно?

— Да. Они думают, мы сломлены.

— Хорошо, — прорычал я. — Потому что они крепко облажались.

Она наполовину обратилась, выпустив когти и обнажив клыки. Ее щеки и лоб покрылись шерстью.

И впервые с тех пор, как она завыла траурную песнь о смерти своего Альфы, Элизабет Беннет откинула голову и запела.

Только на этот раз это была песнь войны.

Мы и впрямь были сломлены.

Часть нашей стаи покинула нас. Мы не были целыми. Это действительно правда.

Но нам удалось это компенсировать. Заполнить пустоты кое-какими временными заменителями, которые удерживали нас вместе, пока мы все еще были способны на это.

— Какой во всем этом смысл? — спросил как-то Рико, пока пот стекал по его лицу.

Я вспомнил, что говорил мне Томас. О стае. И о защите своей территории.

— Просто на всякий случай, — ответил я Рико. Таннер и Крис тоже находились в пределах слышимости, тяжело дыша, неглубоко и прерывисто. Марк наполовину обратился. Элизабет была волчицей. Их глаза сверкнули в мою сторону.

— На случай чего?

— Чего угодно. Давай еще раз.

И они повторяли. Снова.

И снова.

И снова.

Волк выбрал довольно странное место для встречи. Старый крытый деревянный мост за Грин-Криком. Он считался чем-то необычайно оригинальным, хотя краска давно облупилась, а дерево потрескалось. Люди из города частенько приезжали к нему осенью, чтобы сфотографироваться, пока листва вокруг меняла свой цвет. Он протянулся над руслом ручья, по которому текла холодная вода с высоких гор.

Тем не менее, находился он в стороне от города, а это означало, что никто из людей не пострадает.

Мы не стали заморачиваться с машиной. Марк встретил нас меж деревьев, уже полностью обратившись, глаза сверкали во тьме, хвост подергивался. Элизабет разделась, когда мне позвонил Таннер, услышав ее песнь.

— Это все взаправду? — спросил он.

— Да, — процедил я сквозь стиснутые зубы. — У них Джесси.

— Черт. Крис. Его же хватит…

— Приведи их. Встретимся в мастерской. Я сам скажу ему.

— Окс…

— Шевелись, — рявкнул я. — Немедленно.

Таннер хмыкнул и отключился.

Я повернулся к остальным.

Робби тоже присоединился к нам — серый волк с черными полосами на морде. Чуть меньше Марка и Элизабет, более поджарый, но зубы у него были остры, а лапы огромны. Тонкая нить каким-то образом протянулась между нами, мягко пульсируя, и я чувствовал, как она звучала «стая-стая-стая» в каждом биении. Мы не в полной мере сознавали это, ни один из нас, потому что предательство глубоко ранило. И пусть Робби не был Осмондом, тем не менее явился он оттуда же, откуда пришел и тот.

Однако Робби жил с нами. Тренировался вместе с нами. Ел за одним столом. Вряд ли пройдет слишком много времени, прежде чем последние преграды между нами, какими бы они ни были, исчезнут.

Интересно, чувствует ли их Джо?

Интересно, волнует ли его это вообще?

Они следовали за мной меж деревьев, бежали во мраке ночи рядом. Мне не нужно было смотреть, куда я направляюсь. Я знал это место, этот лес, эти ландшафты. Знал каждый их дюйм. Этому меня научил Томас. Он показал мне, что территория — это дом, и это был мой дом. Я знал, куда прыгнуть, а где пригнуться. Я не задумывался над тем, как и почему. Просто знал.

Мы были осторожны, когда добрались до Грин-Крик, держась в сумрачных тенях. Было уже поздно, очень поздно, и улицы давно опустели, но начинали ходить слухи о волках в лесу, и меньше всего хотелось, чтобы кто-нибудь в городе посчитал, что теперь они разгуливают и по улицам.

В мастерской не горел свет, но я чувствовал их присутствие.

Парни резко умолкли, стоило нам завернуть за угол. Они смотрели на меня, когда волки подошли и потерлись о них.

Таннер бросил мне монтировку, стараясь, чтобы та не коснулась Робби, который прижался боком к его ноге.

Я словил ее, а Крис сказал:

— Мы услышали его. Вой. Это было как будто…

— Прямо в вашей голове?

Все трое с облегчением кивнули.

— К этому привыкаешь, — успокоил я. — Ну, по большей части.

— Что случилось? — спросил Рико.

— Крис, — начал я, — мне нужно, чтобы ты меня выслушал.

Он нахмурился.

— Что… что случилось?

— Омеги, — объяснил я. — За пределами защиты.

— Они же не могут пройти сквозь нее, верно? — уточнил Рико. — Почему мы…

— У них Джесси, — объяснил я, не сводя глаз с Криса.

— Что? — побледнев, прошептал он.

— Они заставили ее позвонить мне.

Напрягшись и вибрируя от ярости, Крис сделал шаг вперед.

— Она жива? — требовательно спросил он.

— Да, — и я искренне полагал, что так и будет. Им требовался рычаг давления. У нас оставалось всего девять минут. Может быть, десять. — Я слышал ее голос.

— Что она сказала?

Кричала от боли, но ему это было знать не обязательно.

— Что ее схватили, и что их глаза светятся.

— Твою ж мать, — пробормотал Рико.

— Они забрали ее, — произнес Крис, глядя на меня.

— Да.

— И мы собираемся вернуть ее.

— Да.

— Окс, — сказал он и я положил ему руки на плечи, прижавшись лбом к его лбу. — Она — все, что у меня есть. Она не… Она моя сестра, Окс. Они не смеют так с ней поступать.

— Мы найдем ее, — пообещал я. — Мы вернем ее, и они пожалеют о том дне, когда забрали ее у нас.

Крис тяжело выдохнул, его плечи задрожали под моими ладонями. Но я почувствовал, как он затолкал это вглубь себя, по тому как мой друг весь напрягся и ожесточился. По тому, как потемнели его глаза. Как он оскалил зубы.

— Они думают, — сказал я, повышая голос, чтобы остальные могли услышать, — что мы — ничто. Что они могут прийти сюда и забрать то, что им захочется. Что мы сломлены.

Волки рычали и скрежетали зубами.

— Мы покажем им, насколько они ошибаются.

И может быть — только может быть — на краткий миг я смог понять Джо и тот выбор, который он сделал.

Первое, что я почувствовал была защита Гордо. Ее граница проходила в десяти ярдах от крытого моста. Мы не были в ловушке. И могли покинуть Грин-Крик в любой момент. Ведь она предназначалась не для того, чтобы удерживать нас в своих пределах. А для того, чтобы держать подальше от стаи любого, кто захочет причинить нам вред. И если бы кто-нибудь или что-нибудь оказалось достаточно сильным, чтобы прорваться сквозь нее, мы бы скорее всего это почувствовали. Гордо считал, никто не сможет пройти сквозь защитный заслон, даже его отец, благодаря магическому вплетению в узы стаи тут же сработала бы своего рода сигнализация.

Чем ближе мы подходили, тем сильнее и отчетливее магия гудела у меня под кожей. Казалось, она струилась по мне вибрирующим теплом, нашептывая свои собственные песни. Магия Гордо была связана с нами, может быть, больше всего с Джо, но их здесь не было, а защита и обереги остались. Я подумал о нем, однако тут же отогнал эту мысль. На воспоминания не оставалось времени. Точно не сейчас.

Защитный барьер протянулся вокруг Грин-Крик на приличное расстояние, уходя вглубь леса. Пусть и не покрывая всю территорию, принадлежащую Беннетам, тем не менее достаточно, чтобы мы оставались в безопасности.

Перед мостом, за пределами защиты, стояли волки.

Я приблизился к ним первым, остальные скрывались во мраке. Я знал, что защита мешает обонянию Омег, так что вряд ли они учуют, сколько еще людей пришло со мной. Быть может, они окажутся настолько глупы, что посчитают, будто явился я один.

Фиолетовые глаза внимательно наблюдали за мной. Я насчитал десять пар, следящих за каждым моим шагом.

Джесси нигде не было видно. На мгновение я забыл, что не чувствую ее так же, как остальных. Вспомнился день, когда мы с ней расстались у меня в комнате, тогда я пытался сделать то же самое. Но она не являлась частью стаи. Поэтому я просто не мог ее почувствовать.

Остановился я перед самой границей, где проходила защита. Где-то справа от меня Гордо выжег руну на одном из деревьев. Невидимая линия передо мной загудела. Я сделал вдох. И тут же ощутил сильный запах озона.

— Ты пришел один, человек? — прорычал уже знакомый голос со стороны моста.

Это был тот самый волк, с которым я говорил по телефону.

— Как тебя зовут? — спросил я. Во мраке ночи удалось разглядеть лишь его фиолетовые глаза Омеги.

— Где остальные? — поинтересовался он. — Остатки того, чем вы когда-то были.

— Я задал тебе вопрос.

Другие Омеги вокруг него засмеялись. Волк шагнул вперед, по-прежнему скрываясь в сумраке, но мои глаза уже успели привыкнуть к темноте.

Выглядел он ненамного старше меня. Борода у него была клочковатая, волосы зачесаны назад и стянуты кожаным ремешком. Его клыки удлинились, едва не протыкая нижнюю губу. Показалось, что он улыбается.

— Ты, — пророкотал он хрипловатым голосом, — задаешь вопрос мне?

Омеги снова рассмеялись.

— Твое имя, — повторил я.

— У людей нет права о чем-либо спрашивать, — прорычал он. — Вы сброд, отбросы у нас под ногами. Павший король поглумился над волчьей стаей. И глядите-ка, к чему это его привело.

Нашпигованный дырами, истек кровью на своей собственной земле.

«Тише», — сказал я себе. — «Успокойся».

Потому что еще немного, и набросился бы на него, не заботясь о том, насколько они превосходят численностью.

— Он провоцирует тебя, — прошептал Томас. — Он даже не догадывается, кем ты стал.

Я и сам этого не понимал. Уже и не знал, кто я. Больше нет.

Не думаю, что большинство людей чувствовали то же, что и я, даже если и являлись частью стаи.

Томас говорил, мне не обязательно быть волком. Что мне не нужно становиться чем-то большим, чем я уже есть. Он этого для меня не хотел. Томас предложил мне подарок не потому, что пытался изменить меня, а потому, что желал еще сильнее связать с собой. И со всеми остальными.

Пусть даже иногда я слышал его голос, пускай иногда гулял с ним и мамой, их больше не было. Они остались просто воспоминаниями, крохотными кусочками, хранящимися в моей памяти, которые всплывали в сознании, когда я меньше всего этого ожидал.

Интересно, знал ли он? Кем я стану.

Я уже никогда не смогу спросить его об этом.

Но даже тогда. Раньше. Томас всегда наблюдал за мной. Я то и дело замечал это. Как будто он чего-то ждал от меня.

— Я спрошу тебя. Еще раз, — сказал я.

— Человек, — выплюнул волк.

Подняв монтировку, я положил ее на плечо, металл царапнул меня по уху. Узы стаи отчетливо наэлектризовались. Марк и Элизабет. Таннер. Крис и Рико. И Робби, его мягкие пульсации стали больше походить на маяк. Теперь он тоже был здесь. С нами. И я подумал, Джо нами гордился бы.

Может быть, однажды он даже скажет мне об этом.

Если вообще когда-нибудь вернется.

Если я когда-нибудь прощу его.

— Как. Тебя. Зовут? — отчеканил я каждое слово.

— Иди сюда, — позвал волк. — Выйди за пределы липкой гадости.

Он склонил голову набок, его удлиненные уши подрагивали.

— Вот что мы сделаем, — произнес я, устав от него. Устав от всего этого. — Ты отдашь мне девушку. Как только увижу в каком она состоянии, я решу, уйдешь ты отсюда или уползешь. — Я чуть наклонил голову, не сводя с него глаз. — Или же как глубоко я закопаю тебя в землю.

На этот раз волки не рассмеялись.

Я заметил, как двое или трое из них отступили на шаг. Я бы пощадил их. Если бы мог.

Волк передо мной сделал паузу, прежде чем заговорить снова.

— Ты, — произнес он, — настоящий парадокс. Почему ты такой, какой есть?

— Благодаря моему отцу, — ответил я, думая о Томасе.

С минуту он наблюдал за мной. Затем повысил голос и приказал:

— Приведите девушку.

Все не могло быть настолько просто.

Из темноты на мостике появились две фигуры. Одна из них шла, спотыкаясь при каждом шаге. Другая же резкими движениями тащила первую.

Джесси.

Она передвигалась сама, но я слышал ее тихое прерывистое дыхание. Джесси хромала, с трудом перенося вес на правую ногу. Ее глаза были широко раскрыты, а щеки влажными от слез. Однако рот сжался в тонкую линию, а челюсть напряглась. Джесси была напугана, да, но при этом в бешенстве. Это было хорошо. Гнев — гораздо лучший мотиватор, чем страх. А еще это означало, что волки, видимо, недооценивали ее. Точно так же, как они недооценивали меня. Мою стаю.

— Окс… — увидев меня, произнесла Джесси, ее голос звучал хрипло.

— Все в порядке, — сказал я. — Просто смотри на меня. Все будет хорошо.

— Вот уж не думаю, — отозвался волк, грубо взяв Джесси за руку. Она боролась с ним, но его хватка оказалась железной. — Скажи мне, Окс. Неужели ты считаешь, что твоя маленькая монтировка хоть как-то помешает мне разорвать ей горло прямо у тебя на глазах? Неужели ты полагаешь, что сможешь остановить меня раньше, чем я остановлю ее сердце?

— Другой волк уже однажды говорил мне нечто подобное, — тихо ответил я. — Еще до Ричарда Коллинза. Тот волк держал мою мать почти так же, как ты держишь сейчас ее. Я проломил ему голову. Он умер очень мучительной смертью.

— История не повторяется.

— Она может, — пожал я плечами.

— Не для твоей матери, — мерзко ухмыльнулся волк. — Скажи мне, Окс. Ты спас ее в первый раз, почему же не сделал этого во второй?

— Спокойно, — прошептал Томас.

— Чего ты хочешь? — спросил я, едва сдерживая ярость.

Его глаза вспыхнули фиолетовым свечением.

— Все просто, — ответил он. — Тебя. Раз уж ваш Альфа… бросил всех вас, ему понадобится небольшой стимул, чтобы выйти из укрытия. Вы обеспечите этот стимул. Мы будем вознаграждены. Он поставит нас выше всех остальных, когда мы отдадим ему тебя и твоего Альфу.

— А если я этого не сделаю?

— Девушка, — напомнил волк. — Она умрет. Весь остальной город погибнет. То, что осталось от вашей стаи, погибнет тоже.

Я фыркнул.

— Защита выдержит. Вам сквозь нее не пройти. Вы не тронете ни ее. Ни нашу стаю. Ни этот город.

— Окс, что это за чертовщина? — спросила Джесси высоким дрожащим голосом.

— Надолго ли? — ухмыльнулся волк. — Рано или поздно кто-нибудь совершит ошибку. Вы не сможете сидеть там вечно. Я же могу остаться здесь навсегда. И каждый раз, когда человек будет покидать город, я буду тут как тут, чтобы убить его. Всех. Одного за другим.

— Ты должен был сказать мне свое имя, — произнес я. — Это все, о чем я просил.

Он сузил глаза, глядя на меня.

— Ты понятия не имеешь, с кем…

— Я предоставлял тебе выбор, — продолжил я, наконец-то давая волю своему гневу. Мой голос стал глубже, и я почувствовал, как что-то пробежало по узам стаи. — Отступить. Уйти. Или даже уползти. Так вот, не думаю, что теперь какой-то из этих вариантов все еще в силе.

«БратСтаяЛюбовьСынДруг».

Они были рядом. Все они.

Те их нас, кто остался.

Потому что независимо от тех, кого не хватало, мы являлись стаей. Мы жили как единое целое. Ели все вместе, как единое целое.

И тренировались как единое целое.

С того дня, как Элизабет вернулась, все изменилось. С тех пор, как к нам присоединились Таннер и Крис. Рико и Робби. Они пришли, когда мы остались совсем одни, и сделали из нас нечто большее. Может, не совсем цельное, но мы держались вместе. Были сомнения, да, в основном мои, из-за того, что я никак не мог отпустить. Гнев от предательства. Потерю своей семьи. Разрозненные осколки, которые Джо и остальные оставили после себя.

Но мы не были беззащитны. Отнюдь.

У меня была моя стая.

А у моей стаи был я.

— Через минуту, — предупредил я Омег, — раздадутся крики. Вероятно, кто-то будет вопить от боли. Все превратится в хаос. Прольется кровь. Когда это произойдет, я хочу, чтобы ты кое-что помнил. Единственное, что я хотел знать — твое имя.

Их было десять.

Нас было семеро.

Но Омеги этого не знали.

Волк, державший Джесси, сделал шаг вперед.

И тогда они вышли. Становясь рядом со мной.

Сначала волки. Оскалив зубы и рыча на незваных гостей, которые осмелились ступить на нашу территорию, которые посмели сделать это снова.

Элизабет и Марк встали справа от меня. Робби подошел слева. Они задевали меня, сплошь напряженные мышцы и вздыбленная шерсть.

Остальные последовали за ними. Таннер и Рико встали рядом с Робби. В руках у обоих были пистолеты, заряженные серебряными пулями, — Гордо позаботился о том, чтобы я всегда приберегал их на всякий случай. Еще год назад Рико даже не держал в руках оружия. Теперь же он был лучшим из них двоих.

Крис встал между Элизабет и Марком. Он крутанул запястьями, и наружу выскочили острые пружинные ножи, покрытые серебром. Он сделал их сам, используя материалы и инструменты из мастерской. Сказал, что нашел схемы в Интернете. Разминая мышцы, Крис наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую, его шея громко хрустнула в тишине.

— Что за… — начал было волк.

Но это единственное, что он успел произнести.

Еще до того, как Омега успел закончить первое слово, мы двинулись навстречу. Не было слышно ни звука, кроме наших шагов по земле. Не думаю, что волки даже догадывались о том, что происходит, пока для них не стало слишком поздно.

Увидев нас, Джесси не стала дожидаться, пока ее спасут. Подняв правую ногу и на миг прижав ее к животу, она затем так же резко ударила ею в колено волка, оттолкнув его в сторону. Кости влажно хрустнули, сломавшись.

Я даже не дал ему возможности почувствовать боль, прежде чем ударил монтировкой по голове, отбросив назад. Кровь и зубы брызнули изо рта, когда Омега приземлился на спину, согнув ногу под неестественным углом.

Волки рычали вокруг нас, нападая друг на друга, зубы и когти кусали и рвали в клочья. Я схватил Джесси и потащил ее прочь от драки. Я чувствовал, как защитный барьер прошел сквозь меня, когда мы пересекли его границу.

— Оставайся здесь, — рявкнул я. — Не подходи ни на шаг ближе. Здесь они до тебя не доберутся.

— Окс…

Но я не стал ее слушать. Развернувшись, бросился бегом обратно сквозь магический заслон защиты, прямо к волкам, рычащим и лязгающим пастью.

Наполовину обратившийся Омега, с безумными от ярости глазами, взревел и пошел на меня. Когда он прыгнул, протянув ко мне когти, я упал на колени прямо в грязь, быстро скользя по ней, и не обращая внимания на то, что штаны порвались, а камни впились в кожу. Откинувшись назад так низко, как только мог, я скользнул навстречу волку. Он пролетел надо мной, его зубы щелкнули возле самой моей шеи, а когти прошлись по коже. Подняв монтировку, я со всей силы вонзил ее в его тело. Волчья шкура пузырилась и дымилась, стоило серебру пропороть ее. Кости грудной клетки треснули, когда я надавил сильнее. Инерция пронесла Омегу надо мной, раздирая его от груди до живота. Волк неуклюже приземлился на плечо, врезался в землю и откатился, впечатавшись в грязь лицом. Больше он не шевелился, а кровь лужей растекалась под ним.

За спиной раздались выстрелы.

Я повернулся на звук.

Элизабет вонзила зубы в шею волка под ней. Тот лежал на спине, слабо дергая ногами, когда она вцепилась в него.

Марк выглядел крупнее всех остальных волков, почти вдвое. Он схватил двух Омег, оросив зубы кровью, еще до того, как я успел шевельнуться.

Эти Омеги были гораздо менее скоординированы, чем те, что приходили ранее. Я сомневался, что их прислал Ричард Коллинз. Они сражались против нас, но не вместе. Двигались независимо друг от друга. Потому что не были связаны.

Робби взвизгнул, когда Омега вцепился ему в спину. Резко повернулся и щелкнул пастью через плечо, пытаясь укусить того за ноги. Я не стал дожидаться, пока Робби это удастся. На полной скорости бросился к ним, сбив с него Омегу. Мы упали на землю, Омега скреб землю, нависая надо мной, а его зубы лязгали у моего горла.

Прежде чем я успел сбросить его, Крис оказался рядом. Он ударил волка сзади в шею, нож выскочил из запястья и вонзился в спинной мозг. Волк забился в конвульсиях, рухнув на меня, его ноги скользили, царапая мою кожу. Крис отдернул руку, волчья голова поднялась вместе с рукой, пока острие ножа не выскользнуло наружу. Крис снова бросился в атаку не дожидаясь, пока я столкну с себя мертвого волка.

Таннер и Рико двигались в тандеме, стоя спиной к спине, держа оружие на вытянутой руке и стреляя в любого, кто посмеет к ним приблизиться. Они продолжали медленно двигаться по кругу, стреляя короткими, ровными очередями. Когда один перезаряжал оружие, другой прикрывал ему спину.

Один волк подкрался сбоку, припав к земле и стараясь оставаться незамеченным, когда приблизился к ним. Ощерившись, он приготовился к прыжку.

— На два часа! — крикнул я им.

Таннер тут же пригнулся, рука Рико скользнула над ним, когда тот резко развернулся, двигаясь до тех пор, пока волк не оказался четко под прицелом. Рико выстрелил всего раз — пуля прошила горло волка. Омега упал на спину, и я понял, что пуля разрывается внутри, а серебро растекается по кровеносной системе, отравляя его, замедляя исцеление настолько, что выжить уже просто невозможно.

Звуки вокруг нас внезапно стихли.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

Рико и Таннер опустили оружие.

Крис уже бежал к Джесси, стоявшей за защитным барьером. Выглядела она слегка контуженной.

На краткий миг в руке вспыхнула острая боль. Рядом с плечом обнаружилась рана, не глубокая, но длинная. Видимо, в какой-то момент меня зацепило когтями или зубами. Наверное, следовало наложить швы, иначе останется шрам. Хотя вряд ли это вообще имело значение. Шрамы показывали, через что я прошел. Что я все еще жив. Кровотечение казалось слабым. Все будет хорошо. На этот раз.

Марк стоял рядом с Робби, рыча на трех Омег, которые не обернулись в волков во время боя. Они жались около моста, а на их лицах отчетливо читался страх. Я понятия не имел, пришли ли они сюда по своей воле или же их заставили. Томас как-то рассказывал мне, что Омеги в основном ощущали себя потерянными. Пока не станут совсем дикими. Мари определенно была одной из таких. Я не знал, смогут ли эти отыскать свой путь назад или нет.

Элизабет стояла над волком, который со мной разговаривал. Он все еще был в сознании, с ожогами от серебра по всему телу. И я знал, что рано или поздно он исцелится. Если я дам ему такую возможность.

На земле лежали шесть мертвых волков. Скоро станет известно о перестрелке. У нас оставалось не так уж много времени.

— Рико, — позвал я.

— Я займусь, — ответил он. Отойдя чуть в сторону, вытащил телефон и набрал 911. — Да, алло? Кажется, я слышал выстрелы. Кто-нибудь уже сообщал об этом? Похоже, где-то на южной окраине города. Охотники, наверное? Возможно, в лесу?

Указанная им окраина находилась в противоположном направлении от нас.

Я подошел к Элизабет. Она издавала низкий горловой рык, непрерывный вибрирующий рокот, пока волк под ней истекал кровью и задыхался.

Опустившись на колени рядом с ней, я провел рукой по ее спине. Элизабет прильнула, но не отвела от него взгляда.

— Гах… — выдавил волк, и изо рта у него вырвался кровавый пузырь. Крошечные красные брызги тут же покрыли щеки и лоб. — Гах…

— Тебе следовало сказать мне свое имя, — тихо произнес я. — Но это была не первая твоя ошибка. Не скажу даже, что приход сюда стал твоей первой ошибкой. Знаешь, в чем она на самом деле заключалась?

— Гах. Гах. Гах…

— Твоя первая ошибка заключалась в том, что ты недооценил меня. Мою стаю. Может, я и человек, но бегаю с волками.

Я встал и направился к остальным Омегам.

Марк с Робби прижали их к стене моста. Те съежились, когда я приблизился.

Марк и Робби на мгновение расступились, позволяя встать между ними. И тут же прильнули по бокам, прижимаясь ко мне своим теплом.

— Вы не перекинулись, — заметил я. — Почему?

В глазах Омег читался страх, когда они взглянули на меня. Но ни один из них не произнес и слова.

Я шагнул ближе к ним.

Они заскулили.

А потом вдруг обнажили передо мной свои глотки.

И я замер.

Потому что этого не должно было происходить. Это предназначалось лишь для…

Я не был…

Я просто не мог быть…

Что-то в моем запахе или биении бешено колотящегося сердца, должно быть, выдало меня, потому что Марк тут же оказался возле меня, как и Робби. Элизабет тоже очутилась рядом, все трое прикасались ко мне, водили носами по моим рукам и ногам. Рико, Таннер и Крис тоже были рядом. Я чувствовал их краешком своего сознания, они казались яркими и громкими. Нить, связывающая Робби с нами, стала сильнее, чем когда-либо прежде, и пульсировала «друг» и «дом», и «стая-стая-стая».

Я едва был в силах дышать.

— Вы заберете их отсюда, — выдавил я. — Своих волков. И следа вашего чтоб здесь больше не было. Вернетесь туда, откуда пришли. А если встретите по пути Ричарда Коллинза, расскажите ему, что здесь сегодня произошло. И если я еще когда-нибудь увижу ваши лица снова, то уйти уже не позволю.

Лишь после этого они зашевелились. Омеги бросились к дороге, собирая мертвых волков. Волк, который говорил с нами, медленно поднялся на ноги. Его челюсть явно была сломана и торчала под острым углом. Изо рта обильно текла кровь. Он, пошатываясь, сделал шаг в нашу сторону. Его глаза пылали ненавистью, когда он посмотрел на меня.

Я ничего не сказал, когда он, спотыкаясь, прошел мимо, следуя за другими Омегами через мост. Вдалеке были слышны сирены, они удалялись, становясь все тише. К нам они не приближались. По крайней мере, пока.

Я очень долго вглядывался в тени на мосту.

Вокруг меня происходило непрерывное движение. Рико и Таннер подбирали гильзы. Крис пинал и утаптывал грязь, пытаясь скрыть пролитую здесь кровь. Джесси что-то бормотала, требуя ответов, гадая: «кто же были эти люди, и что, черт возьми, произошло, неужели это были волки, о боже, Крис, что все это значит?»

Робби и Марк где-то слева от меня обнюхивали землю. Я знал, что они отслеживают запахи, чтобы убедиться, что никакие другие Омеги или еще кто-нибудь не скрывается поблизости, ожидая, пока мы повернемся к ним спиной.

Ко мне приблизилась Элизабет.

Она обошла меня, пока не оказалась со мной лицом к лицу. Села, высоко подняв голову, царственная и гордая. И подождала, пока я больше не смогу игнорировать ее взгляд. В конце концов я посмотрел на нее. Элизабет сверкнула на меня своими оранжевыми глазами, и я тут же ощутил знакомое внутреннее притяжение, куда сильнее, чем когда-либо прежде.

— Не могу, — ответил я.

Она даже не шевельнулась.

— Ты же знаешь, я не могу быть им. Я не волк.

Я не знал, кого пытаюсь убедить.

Нить, связывающая нас, слегка дрогнула. Будто мягкий упрек. В нем было: «глупый мальчик» и «это не важно», и «это то, что правильно для стаи» и еще одно слово, слышать которое мне совсем не хотелось. То самое, которое должно было быть невозможным. Слово, которое казалось мне предательством по отношению к Джо.

— Я не хочу этого.

Она фыркнула и строго на меня глянула.

— Я серьезно. Я не могу. Я просто не могу… — и тут меня осенила другая мысль, от которой по рукам побежали мурашки. — Ты знала?

Элизабет склонила голову набок. Но это был не ответ.

— А он знал? — потребовал я.

Имея в виду вовсе не Джо.

Однако она поняла, о ком я говорю. Я почувствовал, как по ней пробежала легкая волна грусти.

— Отвечай!

Потому что я мог думать лишь о том, что они знали все с самого начала, с того самого первого дня, когда стояли на крыльце своего дома в конце переулка. Это, конечно же, было не так, это не могло быть правдой, но что, если? Что, если все произошло лишь для того, чтобы привести к этому моменту, к этому гребаному осознанию? Был ли у кого-нибудь из нас выбор? Был ли он у Джо?

У меня?

Марк подошел и сел рядом с Элизабет. Он коротко прижался носом к ее уху, прежде чем посмотреть на меня с тем же выражением, что и у нее.

Робби тоже приблизился, но двигался медленнее, слегка неуверенно. Его плечи были опущены, уши прижаты к голове. Хвост болтался между задними лапами. Он выглядел испуганным, как будто думал, что его отвергнут, если он сделает хоть одно быстрое или резкое движение. Робби сел рядом с Элизабет, не поднимая на меня глаз.

— Что, черт возьми, происходит? — услышал я голос Джесси.

— Они признают его, — тихо ответил Крис, и это стало еще одним ударом по стене, которую я наспех выстроил перед лицом этого проклятого признания. Если даже они это почувствовали, тогда…

— В каком смысле? Как кого?

— Почему? — спросил я, цепляясь за последнюю надежду. Голос дрогнул, и я не в силах был этого скрыть. — Я ничего из себя не представляю. Я никто. Вам не следует этого делать. Это не должно происходить! Это должен быть он! Он ведь вернется, хорошо? Он обязательно вернется и вам нужно лишь…

Раздался характерный звук — скрип и треск костей и мышц — когда один из волков принял человеческий облик.

Но глаза ее остались прежними.

— Окс, — промолвила Элизабет.

— Так… вот в чем дело, — еле слышно произнесла Джесси. — Миссис Беннет абсолютно голая и… вот в чем, оказывается, все дело.

Мы проигнорировали ее.

Я ждал, пока Элизабет заговорит снова, потому что мне больше нечего было сказать.

Долго ждать не пришлось.

— Иногда, — начала она, — дело не в умении обращаться в волка. Некоторые из нас уже рождены с волком в сердце. Цвет глаз не имеет значения. То, что ты человек, не имеет значения. Важно то, что ты занял свое место, то самое, которое тебе суждено было занять.

— Я этого не просил, — отчаянно попытался возразить я.

— Я знаю, — тихо ответила она. — Но ты именно тот, кто нам нужен.

— Мой отец…

— Твой отец, — взгляд Элизабет стал жестким, — не понимал твоей ценности. Как и ценности твоей матери. Я видела тебя в его тени. И знаю слова, которые он говорил тебе. Но ты не принадлежишь ему. В тот момент, когда мой сын нашел тебя на дороге, ты стал принадлежать нам.

— И вы знали? Уже тогда? Знал ли об этом Томас? Так вот почему вы все это делали? Поэтому Джо… — отдал мне своего волка? Но я не мог больше вымолвить ни слова. Потому что сама мысль о том, что Джо был вынужден сделать что-то, чего он даже не хотел, что у него просто не оставалось выбора, заставила меня похолодеть.

Но Элизабет и так все поняла. В этом она была хороша.

— Нет, — тихо ответила она. — Мы знали, что ты замечательный молодой человек. Добрый и заботливый, Окс. Мы знали это с самого начала. Как и то, что ты станешь прекрасным дополнением к нашей стае. Но остальное? Все это? Окс, мы никогда не думали, что подобное случится. Можно сколько угодно планировать свою жизнь, но у нее всегда имеются свои собственные планы. Если бы Томас не умер, если бы твоя мать не умерла, если бы Ричард Коллинз не сбежал и не сосредоточился на нашей семье. Если бы, Окс. Всегда существует это «если бы», — ее глаза вспыхнули оранжевым огнем, и я почувствовал сильнейшее притяжение, какого еще не ощущал прежде. — Но здесь и сейчас это не «если». Теперь это что-то другое.

Марк откинул голову, обнажив горло.

Робби сделал то же самое, нервно постукивая хвостом.

Элизабет склонила голову набок, и в свете звезд ее длинная шея казалась матовой.

А потом она произнесла его.

Одно-единственное слово.

И я отчаянно надеялся, что Джо простит меня.

Потому что, как бы сильно я ни хотел бороться с этим, вряд ли у меня хватило бы сил.

Уже нет.

— Альфа.