Волчья песнь

ГЛАВА 15 ЧТО ТАКОЕ ЖИЗНЬ/ТЫ НУЖЕН МНЕ

В общем, быть парой, как оказалось — особое дело.

И я понял, что до сих пор ни черта не знаю об оборотнях.

— Думаю, стоило рассказать мне об этом.

Томас глянул на меня, пока мы гуляли меж деревьев.

— Думаешь?

— Да.

— Ах, об этом…

— Элизабет — твоя истинная пара.

— За неимением лучшего слова — да. Можно назвать это и так. Но для меня она значит гораздо больше.

— Как ты это понял?

Томас рассмеялся.

— Потому что каждый раз, когда видел ее, мне хотелось только одного — чтобы она никогда не исчезала из поля зрения.

Это я прекрасно понимал. Целиком и полностью.

— Ты знал, — заметил я. — О нас с Джо.

— Да.

— Вот почему… — я умолк, не договорив.

Он молча ждал.

— Когда ты тренировал его. То брал меня с вами тоже.

— Да.

— Из-за того, кто я. Для него.

— Да.

— Его истинная пара.

— Ну, если хочешь, можешь называть это так. Звучит крайне романтизировано, хотя думаю, это максимально близкое к сути определение.

— Тогда кто же я?

Томас казался удивленным.

— Ты Окс.

— Для него, — уточнил я. — То же самое, что Элизабет для тебя?

— Грани, — усмехнулся он. — Так много граней. Она моя, и я сделаю ради нее все, что угодно. Она делает меня сильнее. Альфа нуждается в этом больше, чем кто-либо другой. Без нее не было бы меня.

— Вот кем я буду для Джо?

— Возможно, — сказал он. — А возможно, даже чем-то большим. Ты другой, Окс. Не уверен, что даже я сам понимаю насколько. Это будет поистине потрясающее зрелище. И если честно, я уже не могу дождаться, чтобы увидеть это.

— Увидеть — что?

— Все, что есть в тебе, — просто ответил Томас.

Солнце над головой скрылось за набежавшим облаком.

— Почему ты позволил ему?

— Позволил?

— Подарить мне своего волка.

— Потому что он сам так решил.

Я нахмурился.

— Ты мог бы остановить его.

— Пожалуй, мог бы.

— Картер говорил, вы пытались.

— Потому что мы тебя не знали.

— Но ты все равно позволил ему. Почему?

Томас тронул меня за плечо.

— Потому что Джо, как никому другому, следовало позволить сделать свой выбор. После всего, что ему пришлось пережить. И впервые с тех пор, как мы его вернули, у него появилась такая возможность. Он сам решил заговорить с тобой. Сам решил привести тебя домой. Сам решил держать тебя за руку. Вот что такое жизнь, Окс. Выбор. Выбор, который мы делаем, определяет то, кем мы станем. Долгое время Джо был лишен возможности выбирать. И находился во власти страха. Но тут вдруг появляешься ты, и он делает свой собственный выбор. Так что, да. Я мог бы остановить его. Мог бы сказать ему, чтобы он подождал. Мог бы сказать ему «нет». Но я этого не сделал, потому что он сам так захотел. Он выбрал тебя, Окс.

— Кто это был?

Томас отвел взгляд.

— Мне нужно знать, — надавил я.

— Зачем?

— Потому что если я выбираю это, то выбираю и все остальное.

Его звали Ричард Коллинз. Он был Альфой, пока у него не отняли такую возможность. Он насиловал и убивал членов своей собственной стаи. Скармливал людей самым диким из них. Он был чудовищем, и ему было плевать. Из него вырвали силу Альфы, но он сбежал прежде, чем они смогли сделать что-либо еще.

Томас и Ричард были друзьями с самого детства. Здесь. На этой территории. Они были стаей и очень любили друг друга. Как братья.

Однажды пришли охотники.

Томас с отцом тогда были в отъезде.

Мать и отца Ричарда пытали прямо у него на глазах. И многих других тоже.

Плоть обуглилась, а воздух наполнился пеплом.

Большая часть стаи Беннетов была уничтожена.

После этого Ричард исчез тоже.

Никто не знал, как он стал Альфой. Возможно, благодаря магии. Убийству. Жертвоприношению.

Он был жесток, лишал жизни и надежды, пока его не поймали.

Но затем Ричард выскользнул из их рук.

Томаса попросили вернуться на Восток и помочь другим стаям отыскать его.

Остановить.

Они искали его годами, долгими, долгими годами. По всей стране.

Томас и не надеялся, что у его старого друга есть хоть какая-то надежда, но его это не останавливало.

Они были в штате Мэн, когда Томасу позвонили.

Джо пропал. Его похитили прямо из двора перед их небольшим домиком у моря.

И не могли найти. Не могли выследить. Запах исчез, как будто его никогда и не было.

Они искали его три дня.

На третий день зазвонил телефон.

— Томас, Томас, Томас, Томас… — сказал Ричард.

— Ты сукин сын, — процедил Томас.

— Тебя там не было, — произнес в ответ тот. Ты ничего не сделал, чтобы остановить их. Они кричали, звали на помощь. Я кричал, звал тебя. Твоего отца. Но вас там не было.

— Мой сын, — взмолился Томас. — Ричард, мой сын. Прошу…

И Ричард Коллинз ответил:

— Нет.

Он звонил пару раз в неделю, и Джо пронзительно кричал в трубку. Ричард заставлял Джо кричать, а Томасу казалось, что он сойдет с ума.

На поиски ушло восемь недель. Сочетание запахов и чистой удачи привело их к хижине посреди леса, которая оказалась гораздо ближе, чем они предполагали. Тем не менее, они нашли его, избитого и одинокого. Вот только прежним он уже не был. Джо был волком, однако волки не обращаются до наступления половой зрелости. Он исцелялся, но очень медленно.

И совсем перестал разговаривать.

Как только ко мне снова вернулся дар речи, я спросил:

— Чего он хотел?

— Причинить боль, — ответил Томас. — Как можно больше боли.

И я задал ему тот же вопрос, что и раньше.

— Он мертв?

— Нет, — ответил Томас. — Остаток своих дней он будет гнить в камере, созданной магией. Магия не позволит ему обратиться. Она отняла у Ричарда его волка во всех смыслах.

Я сжал руки в кулаки.

— Почему ты его не убил?

Томас посмотрел на меня печальными глазами.

— Потому что месть — урок, преподанный животными. Потому что гораздо труднее проявить милосердие. Я проявил к нему милосердие, потому что он никогда не проявлял его к моей семье.

И на мгновение я возненавидел Томаса. Посчитал его слабым. Трусом. И он прекрасно это понимал. Должно быть, он читал каждую мысль, промелькнувшую у меня в голове в тот момент.

Он молча ждал.

Это прошло, потому что я хорошо его знал. Тем не менее я должен был быть честен.

— Не уверен, что смог бы поступить так же, — признался я.

— Нет, — произнес Томас незлым тихим голосом. — Я и не ожидал от тебя подобного.

И мы пошли по лесу дальше.

— Ты действительно этого хочешь? — спросила мама.

— Да, — ответил я.

— Окс, ему всего семнадцать.

— И ничего не будет, пока Джо не исполнится восемнадцать, — больше не хотелось говорить с ней об этом. Всю кожу покалывало, я вдруг ощутил жар и как краснею. Это было уже слишком. Думать о прикосновениях к нему. О его прикосновениях ко мне.

Мама выглянула в окно на летнее солнце.

— Что, если ничего не получится?

Не хотелось об этом думать. Мне совершенно не хотелось об этом думать, поэтому я сказал:

— Все решает случай. И так во всем.

— Прежде всего мы друзья, — прошептал Джо мне на ухо. — Ты мой лучший друг, Окс, и обещаю тебе, это никогда не изменится. Мы просто станем… больше, чем друзьями.

— Мне придется стать волком? — спросил я у Томаса. — Чтобы быть с Джо?

— Нет, — ответил Томас. — Не придется.

— Я думал об этом, — тихо признался я.

— Думал?

— Да.

Он ждал.

— Так значит не придется? — не унимался я.

— Нет, — повторил Томас снова. — Ты и так замечательный. Такой как есть.

И я подумал, так вот каково это — иметь отца, который любит тебя настолько, что остается рядом несмотря на все твои недостатки.

— Никого другого я бы и не выбрала для него, — призналась Элизабет. — Окс, вместе вы будете вершить удивительные дела. Он станет лидером, и как положено Альфе, начнет ставить стаю превыше всего остального. Но помни, ты навсегда остаешься его сердцем и душой.

— Я так и знал, — сказал Марк. — С самого первого дня я понял, что ты создан для чего-то великого. И горжусь тем, что могу называть тебя своим другом и стаей.

— Надеюсь, ты готов к выносливости оборотня, — предупредил Картер. — В смысле, по-настоящему готов. У тебя все будет дико болеть. Долгие дни.

— Лучше бы я не слышал, что сказал Картер, — заметил Келли. — Теперь придется лить отбеливатель себе на мозг. Долгие дни.

Мне снились волки и кроваво-красная Луна. Они пели мне, я взял их песни и сделал их своими собственными. Я бежал с ними на четырех лапах, а сердце гулко стучало в груди. Я видел, чуял и слышал все, и все вокруг было зеленым, зеленым, зеленым, Бета-оранжевым и Альфа-красным. Цвета гармонировали с песней, и мы пели, потому что мы СтаяСтаяСтая.

— Эм, Окс? — позвала мама, когда я собирался на работу. Небо за окном только-только светлело.

— Да?

— По-моему, началось.

— Ты о чем? — я заправил рубашку, спускаясь по лестнице.

Она стояла на крыльце, входная дверь была открыта настежь. Я подошел к маме сзади.

— Ну, по крайней мере, он положил его подальше от крыльца, как я и просила.

На траве лежал толстый кролик с перегрызенным горлом и широко распахнутыми остекленевшими глазами. Под ним скопилась лужица крови, липкая и темная. Вокруг него жужжали мухи, садясь на безжизненные лапы.

— Я не буду это есть, — первое, что сорвалось с языка.

Мама ткнула меня локтем в живот.

— А вдруг он нас слушает! — зашипела она.

— Я имею в виду… Ух ты. Эм… Вау. Выглядит так аппетитно! — почти прокричал я.

— Тонко, Окс.

— Оборотень ухаживает за мной при помощи мертвого кролика. Здесь и не пахнет утонченностью.

— А нельзя было обойтись просто цветами, — пробормотала мама, натягивая резиновые сапоги у двери.

— Он дарил тебе цветы, — напомнил я ей, когда она спустилась с крыльца.

— Я имела в виду тебя, — уточнила она. Мама наклонилась и, схватив кролика за уши, оторвала его от земли. Раздался тихий треск, трава прилипла к нижней части тушки. — Ухаживания. Ну что ты скажешь.

— Зачем ты его трогаешь? — в ужасе спросил я.

— Мы же не можем оставить его здесь, — сказала она. — Он наверняка оскорбится.

— Буду с тобой откровенен. Я уже оскорбился.

— Живо, — велела она, проходя мимо меня в дом, — поищи-ка рецепты блюд из кролика в Интернете, пока не ушел на работу.

— Ты капаешь этим на пол!

— Окс, это всего лишь мертвый кролик. Прекращай истерику.

— Речь об элементарной гигиене.

Я не очень хорошо разбирался в интернет-поисках, поэтому погуглил: «что делать, когда твой лучший друг/будущий парень-оборотень ухаживает за тобой и приносит тебе мертвого кролика».

Сначала поиск выдал кучу порнофильмов.

Потом я нашел рецепт Мальтийского рагу из кролика.

Это было восхитительно.

Тушеное мясо, а не порно.

Порно оказалось очень странным.

— Короче, — сказал Гордо, — тебе тут только что доставили корзину с… вроде как восьмидесятью мини-кексами.

— Мини-кексами? — переспросил я, оторвав взгляд от шин, которые менял на Ford Escape 2012 года выпуска.

— Э-э… да. Вроде как их там восемьдесят.

— Это очень много кексов.

— Их принесла Линда из булочной. Ну, вообще-то ее сын, потому что корзина оказалась для нее слишком тяжелой.

Я вздохнул.

Гордо сузил глаза, глядя на меня.

— Мечтательный вздох, — укоризненно заметил он.

И последовал за мной в свой кабинет.

Конечно же, там оказалась корзина с мини-кексами. Самая большая корзина, которую я когда-либо видел.

Я знал, что это значит.

Это нельзя было считать охотой. Правда, не то чтобы я жаловался. Не думаю, что Гордо оценил бы мертвых животных в мастерской.

В конверте обнаружилась записка.

«Заткнись. Это определенно считается охотой.»

Я снова вздохнул.

— Окс, — начал Гордо.

— Значит, быть истинной парой, оказывается, особое дело, да?

— Окс, — повторил он.

— Ты же еще совсем ребенок! — кричал он на меня позже, когда все остальные разошлись по домам. Это назревало весь день.

— Гордо, мне двадцать три. Я уже очень давно не ребенок.

Он сузил глаза.

— Ты хоть понимаешь, что это значит? На что ты согласился? Это же на всю жизнь. Когда волк привязывается, это на всю жизнь.

— Я понимаю.

Томас уже говорил мне об этом. Возможно, у меня и случился небольшой срыв по этому поводу, но это было вчера. Сегодня все обстояло иначе.

— И ты все равно согласился? Ты что, окончательно рехнулся?

— Забавно, — заметил я. — Мне казалось, это моя жизнь. Не твоя.

Гордо начал расхаживать передо мной взад-вперед.

— Как, черт возьми, прикажешь мне тебя защищать, если ты продолжаешь вытворять подобное?

— Я в состоянии защитить себя сам. Мне не нужно, чтобы ты или кто-либо еще защищал меня.

— Чушь. Ты же знаешь, что нужен… — он с рычанием оборвал себя на полуслове.

— Что нужен тебе. Я знаю.

— Я не это собирался сказать, — он хлопнул ладонью по столу.

— Гордо.

— Отвали, Окс.

— Однажды он станет Альфой.

— Мне плевать.

— Ему понадобится ведьмак, — не отступал я.

Гордо отшатнулся, будто я его ударил.

— Не надо. Даже не смей.

— Да что с тобой, черт возьми, случилось? — потребовал я. — Почему ты их так ненавидишь?

Он горько рассмеялся.

— Это уже не имеет значения.

— Имеет, если ты и дальше будешь вести себя вот так. Послушай, я знаю, что ты беспокоишься обо мне. Ты всегда это делаешь. Но ты должен мне доверять. У меня и без того хватает сомнений. Я не могу слышать их и от тебя тоже. Приятель, ты нужен мне. Чтобы прикрывать мою спину.

Разумеется, Гордо тут же ухватился за эти слова.

— Сомнения? Тогда зачем ты вообще это делаешь?

— Только не в нем, — ответил я. — Я сомневаюсь в себе. Что, если я недостаточно хорош для него? Что, если я не смогу быть тем, кто ему нужен?

Гордо перестал расхаживать по комнате, его плечи поникли.

— Окс, ты не можешь так думать.

— Да ладно? — фыркнул я. — На самом деле это довольно легко.

— Всему виной твой отец. Это он сделал такое с тобой, — сказал он, нахмурившись. — Следовало хорошенько надрать ему задницу, когда у меня была такая возможность.

Я удивленно поднял голову.

— Мне это не нравится, — припечатал Гордо. — Совершенно. Но я все равно скажу, ладно? Любому, кому посчастливится назвать тебя своим, следует благодарить счастливую звезду. Я не даю тебе своего одобрения, потому что для тебя это все равно не имеет значения. На данный момент ничто из того, что я могу сказать, не имеет значения, — его голос дрогнул. — Но лучше бы ему обращаться с тобой так, будто на тебе весь свет сошелся клином, иначе я сотру его с лица земли.

Дотянувшись, я сжал его плечо, пытаясь совладать с подогнувшимися коленями. Конечно же, все, что он говорил, имело значение. Как он мог думать иначе?

— Гордо, — сказал я. — Гордо. Его волк. Он подарил мне своего волка. Каменную статуэтку.

Гордо грустно улыбнулся.

— Я так и думал. Когда приходил повидаться с тобой?

Я отрицательно покачал головой.

— На следующий день после нашей встречи. Когда ему было десять. Я не знал, что это значит. Они сказали, у меня есть выбор.

И тогда я заметил это. Выражение его лица. Этот страх.

— Еще тогда? — спросил он.

— Еще тогда, — подтвердил я. — Гордо. Гордо… — внезапное осознание поразило меня, как же чертовски слеп я был.

— Да, Окс.

— Марк…? — я почти заставил себя промолчать. Но потом все-таки не удержался. — Марк тоже. Верно? Подарил тебе своего волка.

Татуировки на руках Гордо на мгновение вспыхнули, когда он опустил голову.

Я провел рукой по его волосам. Они отросли, стали длиннее. Нужно напомнить ему подстричься. Он столько всего забывает, если я ему не скажу.

— Да, — сказал он, а потом кашлянул. — Да. Именно это он и сделал. А я вернул его ему обратно.

Мы бегали в полнолуние.

Волки окружили меня, пока мимо мелькали деревья.

Они скулили, тявкали, жили и смеялись.

Джо жался ко мне все ближе и ближе. Теперь он был почти такого же роста, как Марк. А когда станет Альфой, то будет размером с Томаса.

Мы вышли на нашу поляну. Остальные разбежались, гоняясь друг за другом. Кусая за лапы и хвосты.

Джо не отходил от меня ни на шаг.

Как-то раз он сказал мне, что когда волк захватывает сознание, вся человеческая рациональность уходит. Он все понимает и помнит, но на более примитивном уровне, на уровне животного и инстинктов.

Джо по-прежнему оставался собой, но теперь уже волком. Который, очевидно, решил, что я недостаточно пахну им.

Он потерся торсом о мои ноги и бедра.

Прижался мордой к моей груди и шее, провел носом по коже.

Картер и Келли подошли ближе, желая поиграть.

Джо зарычал на них, и этот рокот звучал как предупреждение: «Держитесь подальше».

Они склонили головы набок и легли ничком.

Он снова повернулся ко мне, чмыхая носом мне в ухо и шею.

Картер и Келли медленно придвинулись ближе.

Джо проигнорировал их, потому что нашел что-то более интересное у меня за ухом.

Они медленно подползли поближе.

Джо коснулся носом моего лба.

Они придвинулись еще ближе.

Джо повернулся и сердито глянул на них.

Картер зевнул, как будто ему было скучно.

Келли положил голову на лапы.

Джо снова повернулся ко мне.

— Ты ведешь себя глупо, — сказал я ему.

Он оскалил на меня зубы, блестящие и острые.

Я оттолкнул его морду.

— Я тебя не боюсь, — напомнил ему.

Картер и Келли бросились вперед, потираясь о меня с обеих сторон.

Джо зарычал на них, сверкая глазами.

Они же просто потешались над ним.

Позже волки отправились на охоту.

Я лежал на спине, глядя на луну над головой.

Воздух был теплым, а я абсолютно счастливым.

Джо убил лань и приволок ее из леса, чтобы положить передо мной.

Язык ее безжизненно свисал изо рта, глаза были широко раскрыты, уставившись куда-то невидящим взглядом.

— Ты серьезно? — спросил я.

Джо гордо приводил себя в порядок, морда его была покрыта запекшейся кровью и грязью.

— Ты серьезно, — вздохнул я.

— Когда я нашел тебя, — произнес Джо, — то подумал, что весь мир заключен в тебе одном.

— Я подарил тебе своего волка, — говорил он, — потому что тот был создан для тебя.

— Когда появилась Джесси, — признался он, — это разбило мне сердце. Я пытался полюбить ее. Клянусь. И она мне нравится. Нравилась. Но я ненавидел ее. Я так люто ее ненавидел. Когда вы расстались, я убежал в лес и выл на Луну. А потом почувствовал на тебе запах мужчин. Я чувствовал их запах на тебе, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не разорвать тебя в клочья. Я хотел сказать, чтобы ты подождал. Хотел просить тебя дождаться меня. Но не мог, потому что это было несправедливо по отношению к тебе. А потом появился Фрэнки, и я… я не знаю. Я никогда не думал…

Джо говорил и говорил:

— Ты сбиваешь меня с толку. Раздражаешь меня. Ты удивительный и красивый, и порой мне хочется вонзить в тебя зубы, чтобы видеть, как течет твоя кровь. Я хочу знать, каков ты на вкус. Хочу оставить свои метки на твоей коже. Хочу накрыть тебя собой и не отпускать до тех пор, пока ты не будешь пахнуть только мной. Я не хочу, чтобы кто-либо еще впредь прикасался к тебе. Я хочу тебя. Каждую частичку тебя. Хочу потребовать, чтобы ты разорвал связь с Гордо, потому что меня выжигает изнутри то, что ты связан еще с кем-то, кроме меня. Хотелось бы сказать тебе, что я могу быть хорошим человеком. Но ты должен знать, что это не так. Я хочу обратить тебя. Хочу, чтобы ты стал волком, и мы могли бы бегать с тобой среди деревьев. Хочу, чтобы ты остался человеком, и никогда не утратил эту часть себя. Если с тобой что-нибудь случится, если ты будешь умирать, я обращу тебя, потому что не могу тебя потерять. Я никогда не позволю тебе уйти. И не позволю чему бы то ни было отнять тебя у меня.

— Ричард мне кое-что рассказывал, — еще признался он. — Ужасные вещи.

У меня перехватило дыхание. Рука замерла в его волосах.

Над головой сияли звезды. Трава холодила спину. Голова Джо тяжело лежала у меня на животе. Я посмотрел на него сверху вниз. Его глаза сверкнули мне в ответ, темные и более дикие, чем я когда-либо видел.

Я мог бы сказать: «Тише. Нам не обязательно говорить о нем».

Я мог бы сказать: «Это уже не имеет значения. Он больше не прикоснется к тебе».

Я мог бы сказать: «Я разыщу его и убью ради тебя. Только скажи мне, где он сейчас».

Но меня лишь хватило на:

— Правда?

Без понятия, правильно ли было реагировать так.

— Да, — судорожно вздохнул Джо.

— Ясно.

— Окс.

— Да? — удалось мне вымолвить сквозь гнев и желание убивать, завладевшее сердцем.

— Все хорошо.

Конечно же, он учуял этот запах. Интересно, чем пахнет гнев? Подумалось, наверняка чем-то горелым.

Поэтому я произнес лишь одно слово:

— Хорошо.

— Тебе нужно знать. До того, как…

— До того, как?

Джо слегка повернул голову и потерся носом о мой бок, вдоль ребер.

— Чтобы ты знал. Все.

— Тебя это все равно не сломало.

— Ты этого не знаешь, — ответил он.

— Знаю, — сказал я. — Ты жив. Если ты в состоянии сделать еще один вдох, если ты можешь сделать еще один шаг, тогда ты не сломлен. Может, побит жизнью. Весь в синяках и ссадинах. Кое-где с трещинами. Но ты так и не сломался.

— Ричард внушал мне, что семья больше не желает меня видеть, что они отдали меня ему и хотят, чтобы я истек кровью.

Пришлось сдержаться, чтобы не завыть песнь отчаяния.

— Ричард сказал, я сам во всем виноват. Если бы я был лучшим сыном, если бы я был лучшим мальчиком, ничего бы этого не случилось. Он говорил, что они ненавидят меня, потому что я не тот Альфа, который им нужен. Что я слишком маленький. Что из меня плохой волк. Что я не достоин быть Альфой, потому что из-за меня стая распадется и все умрут. И я должен буду нести это бремя.

Джо тяжело вздохнул.

— Честно говоря, не уверен, что могу это объяснить. Это чувство внутри меня. Альфа. Я еще не один из них, но уже почти. Это пузырится буквально под поверхностью. Бывают моменты, когда единственное, о чем я могу думать, — это жажда пометить тебя, чтобы все знали, кому ты принадлежишь. Вырезать свое имя на твоей коже, чтобы ты никогда не смог забыть меня. Спрятать свою семью подальше, чтобы никто никогда не смог причинить им вреда. Я должен защищать то, что принадлежит мне. Ричард пытался отнять это у меня, и думаю, это только усугубило ситуацию. Не думаю, что он понимал, что делает все еще хуже.

— Это не так уж и плохо, — сказал я, хотя и не был уверен, что это именно так.

Глаза Джо сверкнули во мраке, оранжевые с красными крапинками.

— Я хочу ощутить твою кровь на языке, — его голос был похож на рычание. — Хочу разорвать тебя на части и заползти внутрь. Я чудовище, потому что могу сделать с тобой такое, а ты даже не в силах мне помешать.

Джо отвел взгляд и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Другой. А потом еще один. Когда он снова заговорил, его голос звучал тише.

— Папа знает об этом. Мама тоже. Вот почему я хожу с ним. До самой середины леса. Чтобы научиться контролировать себя. Ради себя самого. Ради них. Ради тебя. Потому что Ричард что-то сломал во мне. Сделал меня таким. Заставил меня хотеть быть монстром, и я не всегда уверен, что смогу остановить это.

Я убрал прядь волос с его лба.

— Я тебя не боюсь. И никогда не боялся.

— Возможно, стоило бы.

— Джо, — в моем голосе прозвучала нотка раздражения.

— Я бы убил за тебя, — резко сказал он. — Если бы кто-нибудь попытался причинить тебе вред. Я бы убил их.

— Я знаю, — ответил я, — потому что сделал бы то же самое ради тебя.

Джо рассмеялся, и в его смехе отчетливо звучал волк, рычащий и лязгающий пастью.

— Я вижу его. Иногда. Когда закрываю глаза.

— Понимаю.

— И я не знаю, пройдет ли это когда-нибудь.

— Это я тоже понимаю.

— И ты по-прежнему говоришь мне «да»?

— Да, — ответил я и снова запустил пальцы ему в волосы.

Джо тяжело вздохнул.

Мы смотрели на звезды.

Они были намного больше и величественнее, чем мы когда-либо сможем стать.

Кто-то однажды сказал мне, что свету, который мы видим, может быть сотни тысяч лет. Что звезда, возможно, уже мертва, а мы никогда не узнаем об этом, потому что она все еще кажется живой. Я подумал, что это ужасно. То, что звезды могут лгать.

— Ты боишься? — спросил я.

— Да, — ответил он не раздумывая. Но потом все же уточнил: — Чего именно?

— Стать Альфой.

— Возможно. Иногда. Знаешь, порой мне кажется, что я все сделаю правильно. А потом вдруг бывает, что нет.

— Ты все сделаешь правильно.

— Думаешь?

— Я помогу тебе, — потому что так оно и будет.

Некоторое время Джо молчал.

— Не думал, что мы с тобой дойдем до этого.

Это было больно слышать. Нам обоим.

— Прости меня.

Он покачал головой.

— Не извиняйся. У тебя есть выбор. Ты же человек.

— А у тебя? — спросил я. — У тебя есть выбор?

— Это ты, — ответил Джо. — Я бы в любом случае выбрал тебя. Мне плевать, пусть даже это биологический императив. Плевать, что это какая-то судьба. Что ты был создан специально для меня. Это не имеет значения. Потому что я все равно выбрал бы тебя.

И в этот момент мне захотелось поцеловать его. Я всерьез подумывал об этом.

Но не стал. Хотя следовало.

Вместо этого сказал:

— Ты не монстр, — коснулся его щеки. Уха. Губ. — Только не ты. Уверяю тебя. Клянусь. Это не так.

И Джо выдохнул.

— Окс, Окс, Окс… — он задрожал и сломался, а я сразу следом за ним.

Кажется, мы оба тихо заплакали.

Потому что до сих пор не были мужчинами.