Волчья песнь

ГЛАВА 29 ЛЮБОВЬ

Чуть позже днем я отправился в автомастерскую, чтобы Таннер с Крисом могли пойти домой и немного поспать. Сонно моргая, они зевнули и поплелись к внедорожнику, где Элизабет ждала, чтобы забрать их.

Прежде чем я вышел из машины, она остановила меня, положив руку на плечо.

— Какое бы решение ты не принял, убедись, что это верный выбор в первую очередь для тебя самого.

Рико поприветствовал меня кивком, когда я вошел в гараж.

— Гордо в офисе, — тихо сообщил он. — Странно, что меня это удивляет каждый раз, когда я вижу его здесь?

— Мы привыкнем к этому, — пожал я плечами. — Не похоже, чтобы он куда-то собирался.

Рико фыркнул.

— Три года назад я сказал бы то же самое.

И да. Это задело, потому что он был прав. Я бы тоже так сказал. А теперь уже и не знал, могу ли доверять собственным словам.

Гордо сидел за своим столом, напряженно выискивая что-то на клавиатуре, а затем тыкая в кнопки пальцем и хмуро поглядывая на монитор компьютера.

— Что за хрень? — прорычал он. — Бред какой-то.

— Пока тебя не было, нам пришлось перейти на новую систему, — объяснил я. — Старая устарела.

— Она не устарела. Она отлично справлялась с тем, для чего я ее использовал.

— Ты ею не пользовался.

Гордо сердито глянул на меня.

— Теперь это будет такая фишка, да?

— Возможно, — с легкостью ответил я.

— И как долго?

— Пока сочту это необходимым.

Гордо вновь хмуро уставился в монитор.

— Гребаные Альфы, — пробормотал он себе под нос.

— У тебя здесь порядок?

— Да превосходно. Просто посижу тут и попытаюсь разобраться, как пользоваться тем, что нам в помине не нужно.

— Заноза в заднице, — бросил я, выходя в мастерскую.

Рико был прав. Казалось странным снова видеть Гордо в мастерской.

Наблюдать, как привалившись плечом к двери офиса и скрестив руки на груди, он слушает Рико, распевающего песни на испанском.

Слышать, как рычит в трубку на поставщиков, говоря им, что они, мать их, из ума выжили, если считают, что он станет платить такие суммы, что он сам ведет свой бизнес, и может обратиться куда-нибудь еще.

Чувствовать, как его рука коротко сжимает твою шею сзади, когда он проходит мимо.

Это было странно.

Хорошо, но странно.

— Тебя подвезти? — предложил Гордо, закрывая автомастерскую. Мы помахали Рико, когда тот отъезжал на своей старой «королле». На часах было всего три, но сегодня выдался легкий день.

Я отрицательно покачал головой.

— Он ждет тебя?

— Возможно.

— Собираешься все это исправить?

— Почему?

— Что почему?

— Почему тебя это волнует?

— И правда, — усмехнулся он. — Какого хрена меня это волнует. Интересно, какого, мать твою, хрена я переживаю из-за тебя? И Джо. И вашего дерьма. А, Окс? Понятия не имею.

— Приятно знать, что некоторые вещи не меняются.

— Включи свою гребаную башку, Окс. Меня это волнует, потому что я забочусь о тебе.

— Да, Гордо. Я знаю.

— Тогда исправь это, — велел он. — Мы не за тем рисковали своими жизнями столько времени, чтобы вернуться и наблюдать теперь, как вы оба ведете себя, будто ссыкло последнее. Так не годится.

Я не мог не испытывать к нему особого благоговения.

— Теперь все иначе.

— Что именно? — запирая входную дверь, спросил он.

— Раньше ты не хотел, чтобы я был частью этого. Включая их. И все остальное.

Гордо поднял лицо к небесам и закатил глаза, как будто просил у Господа сил справиться с кем-то вроде меня. Мне много раз за свою жизнь приходилось видеть этот взгляд. Но с ним подобное не воспринималось так же, как с другими. Гордо оставался моим другом. До сих пор.

— Раньше, — сказал он с легкой насмешкой, — у меня за плечами не было того, через что я недавно прошел.

— Раньше тебе не было до них дела.

Гордо выглядел огорченным.

— Все было… по-другому. Ясно? Тогда я не знал того, что знаю сейчас.

— И что же это?

— Не важно, — покачал он головой. — Во всяком случае, точно не в долгосрочной перспективе. И тебе не следует говорить со мной об этом, Окс. Сам знаешь. Он ждет тебя. Он ждал тебя. Пришло время вытащить голову из задницы.

— А, — проронил я. — Тогда, полагаю, я мог бы сказать то же самое и о тебе. Раз уж все изменилось. Раз уж ты прошел через дерьмо. То уж точно сможешь вытащить голову из задницы.

— Окс, клянусь…

— Ссыкло.

— Говнюк.

Я улыбнулся ему.

Дотянувшись, Гордо обхватил мою шею сзади и свел наши лбы вместе. Мы смотрели друг другу в глаза. Вблизи его лицо казалось размытым. Я мог поклясться, что ощутил, как крошечные нити его магии пробежали по моей коже, нечто сродни несильному электрическому покалыванию.

Какое-то время мы так и стояли. Затем он откинул голову и поцеловал меня в лоб, крепко прижавшись губами. Потом оттолкнул и направился к своему грузовику.

— Исправь это, Окс, — крикнул Гордо через плечо. — Или положи всему конец. Дай ему объясниться или не давай. Просто сделай уже хоть что-нибудь, потому что чем дольше ты затягиваешь с этим, тем сильнее мне хочется дать тебе по роже. Ваши дурацкие чувства передаются всем нам, и от этого мне хочется блевать.

Словами не передать, как сильно я любил этого человека.

Джо ждал меня на грунтовой дороге, как я и предполагал.

Я больше не мог выплюнуть «пока рано». Не мог пройти мимо, притворившись, будто его там нет.

Как не мог делать вид, что мое сердце не было разбито на протяжении очень долгого времени.

Что ничего не чувствую, когда Джо стоит передо мной.

Не теперь. Уже нет.

— Привет, Окс, — поздоровался он.

— Привет, Джо, — ответил я.

Он улыбнулся, но улыбка вышла неуверенной.

Я попытался улыбнуться в ответ. Не знаю, насколько хорошо у меня получилось.

— Полагаю, нам нужно поговорить, — сказал он.

— Да. Думаю, нужно, — согласился я.

Наш диалог звучал просто нелепо.

— Слушай, — вздохнул Джо. — Эм… Просто. Что бы ни случилось. Ладно. Что бы ты ни… решил. Хочу, чтобы ты знал, я говорил серьезно.

— Говорил — что?

— Все. Все, что я когда-либо говорил тебе. Абсолютно все, Окс.

Мое горло слегка сжалось.

— Да, Джо, — ответил я хрипло. — Хорошо.

Он кивнул, а затем повернулся и зашагал по грунтовой дороге.

Я шел рядом с ним.

Моя рука коснулась его руки. Не знаю, нарочно или нет.

Я проклинал себя за то, что у меня не хватает смелости просто дотянуться и взять его за руку. Мы делали это бесчисленное количество раз. До того, как он…

Просто раньше.

Но Джо принял решение за нас обоих, так как стоило нам в очередной раз соприкоснуться, он вцепился в меня, переплетя наши пальцы и крепко сжав их. Мой большой палец прижался к точке пульса на его запястье, чувствуя нервное, беспорядочное биение, что скрывалось под кожей.

Я держался за него так крепко, как только мог.

Старый дом пустовал, когда мы подошли к нему. В доме в конце переулка горел свет, а внутри было заметно движение — волки. Люди разошлись по своим домам. Робби, скорее всего, бегал где-то в лесу, хотя я не мог сказать этого наверняка. Потому что был слишком ошеломлен близостью Джо.

С их стороны было весьма заботливо оставить нас наедине, хотя особо деликатными волков вряд ли назовешь.

Впрочем, я не знал, умеют ли оборотни вообще быть деликатными.

Если уж на то пошло, я понятия не имел, применимо ли это определение ко мне самому.

Джо слегка колебался, глядя на дом, и я вспомнил тот день, когда он сидел у меня на спине — маленький «торнадо», сожалевший о том, что меня расстроило. Он не был в этом доме с той самой ночи. С ночи, когда умерли Томас и моя мама.

Я отпустил его руку, и он вздохнул, пока мы поднимались по ступенькам на крыльцо.

Дверь была не заперта. Я толкнул ее, и Джо последовал за мной внутрь дома.

Стоило ему переступить порог, как его глаза моментально вспыхнули красным, а когти и клыки удлинились, словно он не в силах был контролировать их.

— Твою ж мать, — ругнулся он. — О боже. Он не. Не такой, как раньше. Он не похож на…

— Джо, — резко сказал я, стараясь держаться на безопасном расстоянии.

— Я чувствую его запах, — прорычал Джо с полным ртом острых зубов. — Он был здесь. Он до сих пор здесь. Он пропитал собой все дерево. Пропитал стены. Он…

И тут меня осенило.

— Робби.

Джо перевел взгляд на меня, и на краткий миг показалось, что я не успею вовремя дотянуться до своей монтировки, потому что несмотря на то, что я был Альфой, я все равно оставался Альфа-человеком, а Джо был кем угодно, но только не им.

— Я чуть не разорвал его на части, — признался Джо, делая шаг ко мне. — В тот же миг, как только увидел. То, как он поддерживал тебя. Как прикасался к тебе. Он хорошо тебя знал. Знал тебя на протяжении всех этих лет. Я понял это еще до того, как кто-то из нас произнес хоть слово. А ты просто стоял там. Ты просто позволял ему это. Я возвращаюсь домой и обнаруживаю его… и он прикасается…

Джо стоял прямо передо мной, кровь капала с его рук, стекая из ранок, где когти пронзили ладони. Его глаза широко раскрылись и казались дикими, а каждый вздох звучал так, словно его насильно выталкивали из груди. Слова напоминали низкое рычание, и сам Джо казался большим, очень большим.

Но я его не боялся.

Я никогда его не боялся.

— Джо, — сказал я.

— Окс, — прорычал волк, и я ощутил его дыхание на своем лице.

— Он живет здесь. Он часть моей стаи и живет здесь. Он жил здесь долгое время, прежде чем переехал в главный дом. И тебе это известно. Я знаю, что тебе об этом говорили. Твоя мать. Марк. Остальные. Они рассказали тебе.

Джо быстро заморгал, глаза вспыхнули красным, затем снова стали нормальными голубыми. Он в ужасе отступил на шаг.

— Я не… Я не хотел…

— Прекрати, — обрубил его я. — Это не…

— Я бы причинил ему боль, — выпалил Джо, и его голос вдруг прозвучал невероятно по-юношески. — Если бы знал, что мне это сойдет с рук, я бы его покалечил. В первый же день. Когда он набросился на меня, пришлось сдерживать каждую частичку себя. И даже тогда это было почти невозможно. Я бы убил его, не задумываясь.

— Я знаю.

— Ты не знаешь, — огрызнулся Джо. — Ты понятия не имеешь, каково это. Вернуться домой, наконец-то вернуться домой и наткнуться здесь на… него. И всех вас. Стоящих с таким видом. Словно мы вам даже не нужны больше.

Я кивнул, делая шаг назад, пытаясь установить небольшое расстояние между нами, прежде чем поддамся желанию со всей дури съездить ему по лицу.

— Так вот как это будет, — сказал я, стиснув зубы. — Вот как, значит. Ну что ж, давай сделаем это. Прямо здесь и сейчас. Давай так.

— Что? — похоже, это его напугало. — Что ты имеешь в виду? Как так?

Я отступил еще на шаг, просто на всякий случай, потому что, возможно, он был мне небезразличен и, возможно, я давно ждал этого дня, но иногда, о, иногда Джо Беннет мог быть до ужаса глупым.

— Моя мать умерла, — сказал я как можно спокойнее. — Мой Альфа умер. Мальчик, которого я лю… решение, которое я принял, мой выбор, стал новым Альфой. А чуть больше недели спустя он исчез.

— Окс, — произнес Джо. — Ты же знаешь, почему мне пришлось…

— Нет, — холодно ответил я. — Не знаю. Я ни хрена не знаю о том, почему тебе пришлось это сделать.

Джо прищурился.

— Ты ведь сам сказал мне, что ему не должно это сойти с рук. Ты сидел рядом со мной и говорил, что Ричард Коллинз должен заплатить за то, что он сделал с тобой. С нами. С нашей стаей.

— Мою мать только убили, — прорычал я ему. — Я плохо соображал в тот момент.

— А я что, хорошо по-твоему?

— Достаточно, видимо, чтобы принять самое херовое решение за моей спиной…

— Ты сам только что сказал, что твою мать убили. И ты плохо соображал, — Джо начал расхаживать туда-сюда передо мной. — Ты правда думаешь, я хотел взваливать на твои плечи еще что-нибудь? Что мне хотелось втягивать тебя в это все еще больше, чем ты уже был втянут? Окс, я был семнадцатилетним Альфой, которого пытал тот самый человек, что убил его отца. Я не думал о стае. Видит Бог, я даже о своей матери в тот момент не думал. Я думал о тебе. И это был единственный способ защитить тебя.

— Поэтому, значит, ты скрывал от меня все до последней минуты, — подытожил я. — А потом исчез на три года. Потому что это был лучший способ защитить меня.

Джо остановился и уставился на меня, как на идиота. На мгновение я возненавидел его, потому что вспомнил, как мой отец смотрел на меня точно таким же взглядом.

— Я не исчезал…

— Чушь собачья! — огрызнулся я. — Даже не пытайся убедить меня в обратном, Джо Беннет. Потому что это будет наглой ложью.

Его челюсть напряглась, а кулаки сжались. Но затем он глубоко вздохнул, явно стараясь успокоиться. Я попытался сделать то же самое, потому что, если все пойдет так и дальше, то закончится, еще даже толком не начавшись. А я не хотел, чтобы до этого дошло. По крайней мере, пока.

— Слушай, — произнес Джо. — Я… сделал выбор и принял решение. Потому что должен был. Возможно, оно не было таким уж удачным в долгосрочной перспективе, но на тот момент это было лучшее, что я мог сделать. И ты не можешь винить меня за это.

Я горько рассмеялся.

— Да, Джо. Самое смешное, что могу. И виню до сих пор. В этом-то и проблема.

Я направился на кухню, стараясь держаться от него как можно дальше. Прислонился к стойке. Джо остался стоять у двери.

— Окс…

— Ты знал?

— О чем?

— Обо мне?

— Не понял.

Но я подумал, возможно, он лукавит.

— Что я стану. Таким. Каким теперь являюсь.

— Альфой.

— Альфа-человеком.

Джо начал было отрицательно качать головой. Но потом перестал и вздохнул.

— Может быть.

— Может быть, — повторил я.

Он провел рукой по лицу.

— Папа думал… ну. Папа много чего о тебе думал. Ты ведь это и так знаешь, верно? Что ты его во всех отношениях, кроме кровного родства. Вряд ли для него существовала какая-либо разница между Картером, мной, Келли и тобой. Ты был его сыном точно так же, как и мы.

Слышать это было больно, правда, в хорошем смысле, как давить на расшатанный зуб. Горько-сладкая боль, внезапно разбередившая душу.

— Да, Джо, — хрипло сказал я. — Знаю. Может, в то время я не в полной мере осознавал это. Но теперь? Теперь знаю наверняка.

Джо кивнул.

— Иногда, когда ходили в лес, только я и он, мы разговаривали, ну, знаешь? О стае. О том, что значит быть Альфой. О тебе. Мы много говорили о тебе. То, о чем я тебе никогда не рассказывал. То, о чем у него так и не представилось возможности рассказать тебе самому.

Я ждал, не желая прерывать.

— После того, как ты ушел, — продолжал Джо, вперившись взглядом в свои руки, — в тот самый первый день, когда я нашел тебя. Они все просто стояли, уставившись на меня. И смотрели очень долго. Особенно папа. Они не слышали, как я разговариваю с тех пор… ну. После Ричарда. Из-за того, что он сделал со мной. Из-за того, как он сломал меня. Но ты, Окс. Такого я еще в жизни никогда не испытывал… ладно. Просто. В общем. Они смотрели на меня. Слушали меня. Улыбались мне. Обнимали, смеялись и плакали, а я все повторял: «Окс. Окс. Окс…». И тогда я понял, что это значит, даже если еще не до конца осознавал всей глубины. Когда я сказал им, что хочу подарить тебе своего волка, они испугались, понимаешь? Потому что они-то как раз все осознавали. Мы вернулись домой, пытаясь отыскать способ помочь мне, исцелить меня, и в первый же день я нашел тебя, привел домой, заговорил впервые за год, а затем рассказал им, кем ты для меня являешься, даже если и не смог правильно подобрать слова, чтобы это объяснить.

Джо снова посмотрел на меня, выражение его лица было решительным и умоляющим.

— Они испугались, Окс. Но я был уверен. Я был так невероятно уверен насчет тебя. И мне хотелось, чтобы у тебя было то, что имело для меня наивысшую ценность, помимо моей стаи. Еще детьми нам дают нашего волка и учат, что однажды мы найдем человека, которому его подарим, и это будет символизировать все то, что он значит для нас. Папа, он… Мама была против, чтобы я это делал, вот так сразу. Она хотела подождать. Говорила, что это будет значить гораздо больше, если я узнаю тебя получше. Если ты будешь понимать во что ввязываешься. Сказала, что мне вообще необязательно что-либо делать. Что ты и так никуда не денешься. Но мне было плевать. А папа. Папа знал. Он видел, в чем все дело, понимаешь? Я сказал ему, что это мой выбор. Потому что именно так нас и учат. Что все всегда сводится к выбору.

— И ты выбрал меня, — тихо произнес я.

Рассмеявшись, Джо потер глаза.

— Да, Окс. Выбрал. Сам ведь знаешь, что так и есть. А папа. Он понимал, что я поступлю именно так. Он знал, что я не смогу иначе. Поэтому заверил маму, что все в порядке. Что когда волк знает, он знает. Но в том-то и дело. Я не знал. Не насчет тебя. Насчет тебя я всегда был уверен. Но я не знал, что он имеет в виду, ясно? Я не. Я слышал лишь: «Да, Джо, да, ты можешь подарить то, что хочешь, тому, кому хочешь». Он даже помог мне. Принес коробочку, в которую я положил статуэтку. Дал мне ленточку, чтобы перевязать ее. И хотя я никогда не спрашивал его об этом. Как, впрочем, и маму. Но думаю, это была та же самая коробочка, в которой он подарил моей маме своего волка.

Дом скрипел вокруг нас. Я не мог найти ни единого слова, чтобы что-нибудь ответить. В этом не было ничего удивительного. Само собой, с годами, у меня стало получаться гораздо лучше. Едва ли Альфа может все время молчать. Но иногда до сих пор возникали проблемы со связным изложением мысли. Не сказать, что у меня вообще не было слов. Дело в том, что их было слишком много, они сваливались в бесформенную кучу и застревали, пытаясь найти выход все разом.

Но это не страшно. Потому что у Джо их и без меня оказалось предостаточно.

— Папа знал, — сказал Джо. — Уже тогда, думаю, он знал, что ты не такой, как все. Что помимо того, какой ты замечательный, добрый и удивительный, есть еще что-то. Не что-то большее, потому что того, кем ты являлся, само по себе было достаточно. Но существовала еще какая-то часть тебя. Которую он разглядел и узнал. Понятия не имею, как. Но… Окс. Папа знал, понимаешь? Я правда думаю, что он знал.

Томас всегда наблюдал за мной. Я осознавал, что должен что-то сказать, что угодно, лишь бы заполнить тишину, что наступила после слов Джо. Я был в долгу перед ним. И перед самим собой.

— Он до сих пор у меня, — произнес я.

Джо кивнул и слабо улыбнулся, но улыбка быстро исчезла.

— Хорошо, — сказал он сдавлено. — Это хорошо. Да. Правда? Это очень хорошо, Окс. Я знаю…

— Теперь все иначе.

Джо резко умолк, не договорив до конца.

— Я уже не тот, — произнес я.

— Я знаю, — повторил он. — Я понял это, как только вернулся. Даже еще раньше. Стоило ступить на территорию, и я все понял.

— А ты знал? Что я стал Альфой? Здесь, после того, как ты ушел?

— Я не слышал о тебе, — покачал он головой.

— Альфе Хьюз известно.

Джо выглядел удивленным.

— Откуда? Неужели они…

— Робби.

— Робби? — нахмурился Джо.

— Он явился сюда, чтобы… шпионить за нами? Вероятно. Не знаю. Он был новым Осмондом.

— И ты впустил его в стаю? — потребовал ответа Джо.

Я холодно посмотрел на него.

— Он не принадлежит Хьюз. Он принадлежит мне.

Джо отшатнулся, словно я его ударил.

— Окс, ты же знаешь, что сделал Осмонд. Он предал моего отца. И насколько нам известно, Хьюз тоже была в этом замешана! Они могли годами замышлять его смерть.

— Робби не такой, — ответил я. — Все обстоит совсем иначе.

— Ты этого не знаешь, — выплюнул Джо. — То же самое они говорили и об Осмонде.

— Все дело в Робби? Или в тебе?

— Какого черта.

— Он мой друг, Джо.

— Точно, — сказал Джо, отбросив всякое притворство. — И ничего больше. Он ведь совсем не хочет большего.

— Я не хочу большего.

— Он не может… он не…

— Я сказал ему. Он знает.

— Знает — что?

Но пока что я не был к этому готов. Было бы слишком просто дать Джо сорваться с крючка. И часть меня хотела этого. Потому что я невыносимо устал. От гнева.

— Ты вычеркнул нас из своей жизни.

Джо сделал шаг назад.

— Окс.

— Ты написал «Прости». Посреди ночи, прекрасно зная, что я этого не увижу. Как трус. Ты написал «Прости», после чего от тебя больше не было ни слова. Мы ничего от тебя не слышали. В течение долгих лет.

Джо готовился к новой схватке. Я видел по его каменному выражению лица. Но не собирался спускать это ему с рук. Он во многом ошибался. Однако именно это, как я считал, стало его самой большой ошибкой.

— Я сделал, что должен был, — произнес он ровным голосом.

— Что должен был, — эхом отозвался я. — И с чего же это вдруг?

— Мы не могли отвлекаться.

— Верно, — фыркнул я. — И под этим «мы» ты подразумеваешь всех вас. То есть все с этим согласились.

Джо колебался.

— Все было как раз-таки наоборот, — надавил я, — верно? Не все согласились с твоим решением.

— Это не…

Я с силой ударил рукой по столешнице.

— Не смей говорить, что это не имеет значения. Это имеет значение. Все это имеет значение. Я понимаю, каково тебе было, Джо. Я уловил…

— Ничего ты не понимаешь, — взорвался он. — Ты не понимаешь, потому что тебя там не было!

— И кто же так решил? — холодно поинтересовался я. — Ты совершенно ясно дал понять, что…

— Не надо, — остановил он, указывая на меня когтем. — Не смей говорить, что ты не был мне нужен. Ты не можешь так говорить, потому что это неправда. Ты был мне нужен. Ты был дико мне нужен, мать твою.

— В этом-то и заключалась проблема, верно? — сказал я, и все части головоломки медленно встали на свои места. — Я был твоими узами. И ты не мог сделать то, что намеревался, пока я ими оставался.

— Каждый раз, когда видел твои слова, — признался Джо. — Каждый раз, когда писал тебе ответ, мне все сильнее хотелось вернуться домой. К тебе. К остальным. А я не мог, Окс. Я не мог, потому что у меня была обязанность. Он отнял у меня и, что еще хуже, отнял у тебя. И я не мог сделать то, что было нужно, пока мне напоминали о доме. Так что да, я положил этому конец. Оборвал связь с вами. И сделал это, потому что ты мне слишком небезразличен, а из-за этого я был не в состоянии делать то, что требовалось. Я твердил себе, что если буду держаться от тебя подальше, уберегу от всего этого, ты будешь в безопасности.

— Ты ошибался, — возразил я. — Мы не были в безопасности. Уж точно не все время.

— Я знаю, — ответил он смиренно. — Мне рассказали. Остальные. Я не думал…

— Нет, ты не думал. Потому что сконцентрировался лишь на одной-единственной цели.

— Месть, — согласился он. — Гнев и ярость. Необходимость отыскать его и заставить страдать.

— И тебе не удалось, — мне не хотелось, чтобы это прозвучало, как обвинение.

Плечи Джо поникли.

— Нет. Мы… были близки. Так много раз. Но ему всегда удавалось оказываться на шаг впереди. Я пытался, Окс. Я пытался все исправить. Но не мог. Поэтому просто продолжал двигаться дальше.

— Был бы ты вообще сейчас здесь? — спросил я. — Если бы не думал, что он снова придет за нами?

— Не знаю, — ответил Джо, и его честность больно ранила меня.

Я кивнул. Голова казалась забита до отказа. Я понятия не имел, что делать дальше.

— Зачем ему приходить сюда сейчас? Почему после стольких лет он вернулся? Почему не раньше?

— Не знаю.

— И когда же он явится?

— Не знаю.

— Что нам следует делать?

— Не знаю.

— А что, мать твою, ты знаешь? — зарычал я на него. — Ты потратил три гребаных года нашей жизни впустую?

Джо вздрогнул, уставившись в пол.

Но я уже не мог остановиться. Не теперь, когда меня прорвало.

— Скажи мне, Джо. Стоило ли оно того? Стоило ли оберегать меня так, как по твоему мнению ты оберегал? Стоило ли бросать всех нас, чтобы отправиться в погоню за гребаным призраком?

— Я не знаю…

— Не говори, что не знаешь! — заорал я на него. — Назови мне хоть одну гребаную вещь, которую ты знаешь!

— Я люблю тебя, — у Джо перехватило дыхание.

А я просто.

Я не в силах был сделать вдох.

Все казалось слишком громким. Слишком реальным. Слишком ярким. Хотелось ущипнуть себя, чтобы понять, сплю я или бодрствую. Из всего, что он мог сказать, услышать именно это я точно не ожидал.

И это было нечестно.

— Что? — прохрипел я.

Джо избегал смотреть на меня, уставившись в пол. Когда он заговорил, его голос звучал слабее, чем когда-либо.

— Я многого не знаю. Уже нет. Все изменилось. Ты. Стая. Люди в ней. Это место не такое, каким было, когда мы его покинули. И Картер, и Келли. Они… просто. Они снова вписались сюда. Так, словно ничего и не было. Как будто бы мы вообще не уезжали. С мамой. С Марком. Со всеми этими незнакомцами. И с тобой. А еще Гордо. Гордо, Окс. Ему ведь даже не стоило беспокоиться. Потому что ты у него был всегда. Пускай в ту ночь магия его каким-то образом и связала со мной. Но несмотря на то, что он стал моим, при этом он всегда оставался твоим. Как и все они. А я здесь просто… я не знаю, что я тут делаю. Я облажался, Окс, — Джо вытер глаза, и в моей груди что-то разбилось вдребезги. — Я думал, что поступаю правильно. Думал, что оберегаю вас всех. Но я был эгоистом. Потому что в действительности хотел, чтобы ты оставался в безопасности. Хотел удержать тебя подальше от монстров. Если бы ты меня не знал, если бы мы никогда не повстречались, ты бы здесь сейчас не стоял. Твоя мама была бы жива. И вы были бы счастливы. Я думал, для тебя так будет лучше. Думал, чем дольше буду отсутствовать, тем легче тебе будет забыть меня, как и все, что я тебе сделал. Я хотел вернуться домой, Окс. Единственное, чего я хотел, — это вернуться домой, потому что без тебя у меня нет дома.

— Джо, — начал я.

Он поднял руку, останавливая меня.

— Просто… дай мне договорить. Я знаю, у тебя… есть выбор. До сих пор. И знаю, что не сделал ничего, чтобы ты по-прежнему выбрал меня. И я смирился с этим. Потому что, если есть… — его голос звучал сдавлено и хрипло, — кто-то другой, или может появиться, я не хочу стоять у вас на пути. Я просто хочу быть рядом с тобой. Как твой друг. Или член стаи. Или чтобы вновь стало как до всего этого, только ты и я. Тебе не обязательно хранить моего волка, Окс. Ты не обязан это делать. Мне просто нужно быть рядом с тобой, потому что я устал. Понимаешь? Я так устал от всего этого. От жизни в бегах. От того, что не получаю желаемого. Я просто хочу тебя. Пожалуйста, позволь мне быть рядом. Прошу. Без тебя все остальное не имеет значения. Просто позволь мне, пожалуйста, просто позволь мне. Теперь ты здесь Альфа, но прошу, не прогоняй меня.

К тому моменту, как Джо закончил, его лицо стало мокрым. Он наполовину обратился, почти полностью потеряв себя из-за проступившего наружу волка. Я не знал, насколько силен его самоконтроль, учитывая, что видел, как он перекидывается всего раз, в ночь полнолуния.

И дело было не в том, что я не доверял ему, во всяком случае, в этом отношении. Джо никогда бы не причинил мне вреда, по крайней мере, физически.

Просто больше не хотелось с этим бороться. Не хотелось бороться с ним.

Я шагнул к нему.

Его глаза снова вспыхнули.

— Не надо, — попытался остановить меня он. — Ты не можешь. Окс, я теряю себя.

— Не потеряешь, — ответил я.

— Ты не можешь быть в этом уверен, — взмолился Джо. — Все уже не так как раньше. Я больше не в силах отыскать путь назад, потому что все уже не так как раньше.

И я знал это. Мы оба знали. Возможно, увидев нас сейчас, кто-нибудь удивился бы, как мы до такого докатились. После всего, через что прошли. После всего, что оба сделали. Он ушел. Я остался. И, хотел того или нет, но занял его место. Потом довольно долго злился на него. Он же все это время злился на самого себя.

Впрочем, это уже не имело никакого значения. Может быть, я передумаю, и скоро, но прямо сейчас я просто ни секунды больше не мог вынести невозможность прикоснуться к нему.

— Нет, — повторял он, — нет, нет, нет, ты не можешь…

Я подошел к Джо вплотную.

Он прижался спиной к двери.

Наши колени соприкоснулись.

Мои руки дотронулись до его рук.

После стольких лет это казалось таким потрясающим ощущением.

Джо зарычал на меня, больше по-волчьи, чем по-человечески, а я взял его лицо в ладони — лицо наполовину обратившегося в волка человека — белая шерсть то появлялась, то исчезала, словно он застрял в этом пограничном состоянии. Как только мои пальцы коснулись его кожи, Джо вздрогнул от прикосновения, и на мгновение показалось, что этого будет недостаточно. Слишком многое стояло между нами, чтобы дать Джо вновь отыскать путь назад.

Потому что теперь я окончательно понял, чего ему стоил его выбор. Несмотря на то, что Джо был Альфой, и с ним рядом оставались его братья и Гордо, помогая сохранить здравый рассудок, при всем при этом он все равно практически превратился в Омегу, разорвав узы, чтобы раствориться в своем волке. Джо не мог сосредоточиться на мне, потому что из-за меня продолжал цепляться за свою человечность. Он отказался от этого в пользу волка. Став хищником. Охотником.

Не могло же все это быть напрасно.

Эти последние три года не могли пройти впустую.

И они не прошли.

Потому что вот он я. Широко расправив плечи, уверенно стою на ногах, хотя порой мне и хотелось рассыпаться в прах.

Мой отец предупреждал, что люди станут дерьмово ко мне относиться, и это будет больно ранить.

Мой отец был лжецом.

Дерьмовым оказалось почти все.

Но я все равно выстоял, черт возьми.

— Эй, Джо, — произнес я.

И он взглянул на меня огненно-красными глазами, кожа на его лице пошла рябью, возвращая человеческий облик.

— Окс… — выдохнул он.

Однажды мама повела меня в церковь. После того, как отец бросил нас.

Она думала, что, возможно, нам обоим не помешает немного милости Иисуса.

Джо произнес мое имя так, как проповедник говорил о Боге.

Благоговейно, с трепетом. Страхом и обожанием.

Я не знал, как с этим быть.

Не знал, заслуживаю ли такого.

Поэтому сделал единственное, что пришло мне в голову.

Я поцеловал Джо Беннета. Прямо там. В старом доме.

И в тот момент казалось, что все снова хорошо.

Все было как раньше.

Правда, не совсем так же.

Мы лежали бок о бок в моей старой кровати, лицом друг к другу.

Хотя больше не помещались в ней, как когда-то.

Я не сильно изменился. Может, разве что, стал немного шире, но не более того.

А вот Джо.

Джо стал другим.

Теперь он занимал гораздо больше места.

Было немного тесновато. Но мы поместились.

Одна из его ног оказалась зажата между моими. Я удерживал его на месте.

Мы лежали на одной подушке. Я сказал себе, это потому, что иначе Джо свалился бы с кровати. Но в действительности же мне просто хотелось, чтобы он находился как можно ближе.

Джо не возражал. Подумалось, что, возможно, ему тоже хочется быть рядом со мной.

Мы почти не разговаривали, по крайней мере, какое-то время. В последние дни мне казалось, я только то и делаю, что говорю, и было приятно взять передышку. Не нуждаться в словах. Долго это не продлится, но ничего. Пока и этого казалось достаточно.

Когда Джо вошел в мою комнату, это почти в точности напомнило то, как он сделал это впервые много лет назад, его взгляд метался повсюду, жадно впитывая все, на что натыкался. Я не знал, что он видел, что здесь изменилось. Какие перемены Джо разглядел во мне. Но я уловил тот самый момент, когда он отыскал взглядом маленького каменного волка, все еще стоящего на моем старом столе. Джо замер, жалобный вой, вырвавшийся у него, был больше волчьим, чем человеческим, низким и уязвимым, больно ранившим мое сердце. Джо даже не шевельнулся в сторону статуэтки, не протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но теперь он знал наверняка, что она до сих пор на своем месте. Знал, что это значит для меня. И для него.

Джо не сводил с меня глаз, пока мы лежали в постели. Его взгляд блуждал по моему лицу, как будто он пытался запомнить каждую черту наново. Не могу сказать, что сам не делал того же. Интересно, что бы я увидел, если бы Джо не мог исцеляться. Какие шрамы украшали бы его тело сейчас. Какие истории они могли бы рассказать. На мою долю шрамов выпало достаточно. На животе. Правой руке. Спине досталось больше всего от напавшего на меня Омеги, еще в ту ночь, когда умер Томас. Они рассказывали мои истории. Истории Джо я узнать не мог.

Мир продолжал вращаться за пределами моей комнаты, но нам не было до него никакого дела.

Джо протянул руку и провел по моим бровям. Щеке. Лбу. Носу. Скользнул по губам, я поцеловал кончики его пальцев, едва их коснувшись.

Мне хотелось от него… большего. Больше, чем я желал от кого-либо другого за всю свою жизнь. И взять это было бы проще простого, потому что Джо отдал бы мне все, что у него есть.

Но я не мог. Пока нет. Вероятней всего, я уже был на пути к прощению, если еще осталось что прощать, но пока не достиг этой финальной точки.

И мне по-прежнему следовало думать об интересах стаи. О территории, которую нужно защищать.

Говорить совсем не хотелось.

Но я должен был.

— Джо, — нарушил я тишину.

— Да, Окс, — отозвался он, и на мгновение у меня перехватило дыхание, потому что за все время, что представлял его рядом, здесь, в своей постели, я даже не ожидал, что это будет именно так.

Должно быть, Джо уловил как у меня зачастило сердце, потому что прижал ладонь к моей груди. Угол оказался неудобным, ему не хватало места, чтобы надавить слишком сильно, но я знал, что он делает.

Сердцебиение постепенно замедлилось. Успокоилось.

— Мне нужно знать, — наконец произнес я.

Джо что-то тихо промычал, глаза его сверкнули.

— Он идет сюда.

— Да.

— Снова.

— Да.

— Почему?

Зубы Джо стали острее.

— Потому что он всегда так делает. Он больше не ведет себя рационально. Ричард окончательно растворился в своем волке. Вряд ли он даже помнит, каково быть человеком. Волк, он… думает иначе, Окс. Мы все еще остаемся собой. Но когда обращаемся, когда меняемся, рациональность отходит далеко на второй план. Все сводится к базовым инстинктам. Восприятие становится черно-белым. Именно наша человеческая сторона различает все оттенки серого. Он утратил этот образ мышления. Отказался от своей человечности, потому что обвиняет людей в истреблении своей семьи. И ему этого достаточно, не обязательно все усложнять.

— Почему сейчас?

Я ощутил, как когти Джо впились мне в грудь через рубашку, но взгляд оставался прикован к моим глазам.

— Потому что он знал, что таким образом приведет меня сюда. Ему нужно было время, чтобы оправиться. Исцелиться. Вновь собраться с мыслями. Ричард изменил курс, но финальная цель все та же. Убивая Кингов, он позаботился о том, чтобы мы получили его сообщение. Смерть Дэвида стала последним знаком. Все указывало на Грин-Крик.

— Он ходит кругами.

Джо горько улыбнулся.

— Больше смахивает на ловушку. Направляя угрозы в твою сторону, он знал, что не оставляет мне иного выбора, кроме как вернуться домой.

— У тебя всегда есть выбор.

Его улыбка стала мягче.

— Не в случае, когда дело касается тебя.

Я больше не мог этого выносить. Вся кожа нестерпимо гудела, и я испытывал потребность прикоснуться, пометить, укусить, но сперва следовало закончить с этим. Я должен был быть уверен.

— Что нам делать?

— То, что должны, — вздохнул Джо. — Я устал бегать, Окс. Устал гоняться за тенями. Единственное, чего мне хочется — зарыться ногами в эту землю, потому что она когда-то принадлежала моему отцу. И я знаю, ему бы этого хотелось. Здесь был его дом. Теперь он твой, что меня вполне устраивает. Я не против. Того, кто ты есть. Но хочу, чтобы он был и моим тоже. Я хочу, чтобы он стал нашим. Если позволишь. Если примешь меня.

И вновь все те же сомнения.

— Я ник…

— Нет, — прорычал он. — Не смей это произносить. Не тебе говорить, что ты никто.

Конечно же, он все понял. Эти остаточные страхи, от которых я никогда не смогу избавиться, — пережиток тех времен, когда я не думал, что смогу хоть чего-нибудь добиться. Возможно, теперь я понимал, что много значу для кого-то. Даже для многих. Может быть, я видел это в их глазах, когда они смотрели на меня. Но это не означало, что я не чувствовал себя все тем же ребенком, играющим в переодевание. Или овцой в волчьей шкуре. Это была всего лишь маска — то, кем я стал — и я просто научился отлично ее носить.

Забавно, даже я сам почти поверил в это.

— Окс, — расстроенно произнес Джо. — Почему же ты этого не видишь?

— Я человек, — ответил ему я, как будто это все объясняло. Для меня так и было.

— Я знаю, — улыбнулся Джо. — И это самое лучшее.

Теперь мы шептались, словно если бы говорили чуть громче, это перестало бы быть реальностью.

— Что же нам делать? — спросил я.

— Все, что в наших силах, — ответил он.

— Не знаю, смогу ли я. В одиночку.

— Тебе не придется. Окс, разве не видишь? Теперь я здесь. Если ты позволишь мне.

— Ты не можешь уйти снова. Просто не можешь. Не можешь. Даже если он явится сюда. И даже если потом снова пустится в бега. Джо, ты не можешь опять нас бросить. Ты не можешь вновь бросить меня.

— Не брошу, — произнес он. И я услышал обещание, скрывающееся за этими двумя словами, явное намерение. Джо Беннет был кем угодно, в особенности для меня, но точно не лжецом. Пусть я до сих пор и злился на него — сколько бы этого гнева во мне еще ни оставалось — но не окончательно утратил доверие к нему. Джо Беннет не стал бы мне лгать. Не об этом. Не когда это так много значило.

И я поверил ему.

Так что не знаю, можно ли винить меня за то, что я резко подался вперед, думая «сейчас» и «наконец-то», и «ДжоДжоДжо». Он что-то прорычал, но я поглотил этот звук, прижавшись губами к его рту, отчаянно и жестко. Джо обхватил ладонями мое лицо, притягивая ближе к себе, и, кроме его вкуса, о котором я не мог перестать думать, единственной мыслью, заблудившейся в сознании, стало воспоминание о том последнем разе, когда мы лежали точно так же, совсем рядом, бок о бок. Тогда мы прощались, теперь же это было: «привет, привет, поверить не могу, что ты здесь, привет…».

Поцелуй вышел неуклюжим. Угол оказался неудобным, а ритм нарушался зубами и слишком большим количеством слюны. До меня вдруг дошло, что я всего лишь второй человек, которого Джо целовал в своей жизни, если ему верить. Мимолетное воспоминание о Фрэнки скользнуло по сознанию, но мне не хотелось знать, насколько далеко они с ним зашли.

Поэтому я смягчил напор насколько мог, замедляя темп, растягивая его. Джо тяжело дышал, когда я провел языком по его губам. Он издал легкий вздох, самый тихий из звуков, и его губы приоткрылись, впуская меня, позволяя нашим языкам соприкоснуться.

Я склонился над ним, но уже через миг вдруг оказался на спине, а надо мной навис Альфа-оборотень, рычание вибрировало в его груди, когда, жадно вдыхая мой запах, он провел носом по шее за ухом. Сразу следом за этим губы Джо влажно скользнули у горла, касаясь кожи легкими выдохами, пытаясь смешать его запах с моим.

Джо растянулся на мне, и, если до этого еще оставались какие-то сомнения в том, что мы сравнялись в росте, то теперь не было ни единого, учитывая насколько идеально мы соответствовали друг другу с головы до ног. Он опустился на меня всем весом, и я почувствовал, как его твердый член прижался к моему.

Обхватив за затылок, я удерживал голову Джо у своей шеи. Теперь он уже задыхался, ошеломленный всем происходящим, обрушившимся на него одним махом. Проложив дорожку губами и языком вдоль линии моей челюсти, вновь добрался до губ, целуя меня. Джо все еще казался неуверенным, поцелуи были робкими и неумелыми, но с ним это ощущалось реальнее, чем с любым другим человеком в моей жизни.

Отпустив его затылок, я скользнул ладонью вниз по широкой спине, пытаясь добраться до кожи, пытаясь ощутить его тепло.

Футболка Джо задралась, и я коснулся поясницы, крепко надавив на нее, прижимая его плотнее к себе и одновременно подаваясь бедрами навстречу, желая грубого трения. Он застонал мне в рот, когда наши члены на мгновение соприкоснулись, а затем скользнули по друг другу.

Джо отстранился, совсем чуть-чуть, его губы все еще касались моих.

— Я не знаю, что делать, — признался он, — я никогда этим не занимался, понятия не имею, что делать, — и глаза его пылали красным пламенем ярче, чем когда-либо прежде, как будто он сгорал изнутри.

— Ничего, — ответил я. — Зато я знаю, правда, я позабочусь о…

Чего в действительности ни в коем случае не стоило говорить моему нынешнему партнеру, находясь с ним в постели, особенно если это касалось прошлого сексуального опыта, а он был Альфой, способным заводиться с пол-оборота. В ту же секунду, как слова сорвались с губ — потому что я действительно знал, что нужно делать — мои руки грубо пригвоздили над головой, а Джо зарычал мне в лицо, оскалив острые зубы и сверкая глазами, что пылали невероятно ярко.

— Ты же сказал, что не занимался этим, пока меня не было, — прорычал он, вжимаясь в меня бедрами, словно их не касался тот факт, что он зол.

Не то чтобы у него вообще было право злиться.

— Так и есть, — огрызнулся я в ответ. — Я же сказал, что я…

— Никого больше, — рыкнул он, а затем демонстративно качнул бедрами, как будто хотел увидеть мою реакцию вблизи.

Я не мог сдержаться, чтобы не закатить глаза, непроизвольно облизнув губы.

— Джо… — выдохнул я, и он повторил движение снова, на этот раз сильнее.

— Скажи это, — горячо потребовал он, прижимаясь своим лбом к моему, снова и снова двигая бедрами. — Скажи это, Окс.

Это был полный пиздец. Правда. Потому что я знал, чего он хочет, что это значит для волка, и это было дико собственническим требованием, которое шло вразрез с тем, кем я являлся. Я не был вещью.

Но, черт возьми, оно действовало на меня так, как ничто другое не смогло бы.

Альфа во мне заскрежетал зубами при этой мысли.

Однако существовала и другая часть меня, которая была даже больше, и являлась исключительно Оксовской, и вот она твердила: «да, да и еще раз да».

— Скажи это, — требовал волк у моего уха.

— Да, — хрипло произнес я. — Твой, Джо. Я твой.

Он задрожал надо мной, резко втянув воздух, словно опешив, как будто не ожидал, что я соглашусь с ним и сделаю то, что он требует. Я понятия не имел, насколько глубоко пустила корни его неуверенность и как далеко завели его инстинкты, но подобного Джо явно не ожидал.

И в голову пришла мысль, что именно этот момент и станет началом. Для нас обоих.

Потому что, несмотря на то, что он все еще казался неуклюжим, несмотря на то, что не знал, что нужно делать, Джо оседлал мою талию, плотно прижав колени к бокам. Он снова качнул бедрами, и схватившись за низ футболки, стянул ее через голову, обнажив широкую грудь с порослью волос и рельефные мышцы живота. Швырнув футболку на пол, Джо откинулся назад, опираясь на руки, когда я провел ладонью по его животу, поднимаясь к груди. Небольшие завитки волос окружали темные соски. Я сжал один из них и резко крутанул, наблюдая, как мышцы пресса Джо напряглись, а рот приоткрылся.

Приподнявшись, я обнял его за спину, прижимая ближе к себе, а затем лизнул там, где только что были мои пальцы. Сосок затвердел под напором языка, и я царапнул его зубами, просто чтобы почувствовать, как Джо дрожит.

Его член прижимался к моему животу через джинсовую ткань, но я еще не был к этому готов. Джо перегнулся через меня, пока я терзал его плоть зубами, и потянул за рабочую рубашку, задирая ее вместе с майкой, которую я обычно носил под ней, до самых плеч. Я слегка наклонился, помогая ему избавлять меня от одежды. Я не видел, куда Джо ее отшвырнул, потому что моей обнаженной кожи коснулась его кожа. Он весь пылал, почти лихорадочно, когда откинул мою голову назад и снова поцеловал, небрежно и влажно. На вкус он был именно таким, как я и ожидал, чистым и сильным. Джо обхватил мое лицо ладонями, а я скользнул руками ниже, схватил его за задницу, и, сжав ее, притянул Джо еще ближе.

Он прошептал мое имя мне в губы, прежде чем я снова запрокинул голову. Отыскав чувствительное место возле горла, Джо впился в него зубами, желая оставить отметину на коже. Что-то во мне перевернулось с ног на голову, зарычав при мысли о том, что он пометит меня, хотелось заставить его сосать сильнее, использовать больше зубов. Хотелось, чтобы засос был на виду у всех, чтобы каждый безошибочно понимал, кто его там оставил. Такие мысли никогда раньше меня не посещали, но с другой стороны, я ведь никогда и не был с кем-то вроде Джо.

Пока он продолжал метить меня, я пропустил руку между нашими телами, пытаясь схватить его за джинсы. Однако промахнулся, вместо ширинки пальцы скользнули по твердому контуру его члена. Это вышло случайно, но когда Джо заскулил мне в шею я сделал так снова. Сжал сильнее, уже целенаправленно. И он толкнулся в мою ладонь, желая большего, но джинсовая ткань казалась слишком мягкой, а трение чересчур слабым.

Положив руку ему на грудь, я оттолкнул Джо, вынуждая его снова откинуться назад. Глаза ярко пылали красным, а веки отяжелели, пока он, приоткрыв рот, наблюдал за моими действиями. Его губы распухли и влажно блестели, и в голове мелькнула дикая мысль, что это моя заслуга. Именно из-за меня он выглядит подобным образом.

Я расстегнул пуговицу на его джинсах привычным движением запястья, что заставило Джо зарычать. Я проигнорировал этот звук. Ему не следовало расстраиваться из-за моего опыта, тем более, что именно Джо собирался извлечь из него всю выгоду.

— Господи, — пробормотал я. — Ты что, вообще не носишь нижнее белье?

Джо дерзко ухмыльнулся, глядя на меня сверху вниз.

— Я не терял надежды.

Я фыркнул и провел пальцами по основанию его члена, жесткие волоски на лобке царапнули тыльную сторону руки. У Джо перехватило дыхание, а я практически лишился дара речи от того, что дразнил его, что он был здесь, что мы с ним наконец-то вместе, и я дразнил его. От мысли, что только я прикасался к нему подобным образом (а теперь у меня не осталось никаких сомнений в этом), я чувствовал себя лишь сильнее. Я единственный, кто видел его таким.

(«И единственный, кто когда-либо увидит», — прошептал тихий голос в голове, но я заткнул его, потому что это было уже слишком, слишком даже думать об этом, хотя подсознание твердило: «да, да, и еще раз да»).

Осторожно расстегнув молнию, я вытащил член Джо из джинсов. Необрезанный и наполовину отвердевший, он был чуть тоньше моего и, возможно, немного длиннее. От его тяжести в ладони слегка закоротило мозг. У волков температура тела гораздо выше, и он ощущался горячим в руке. Я обхватил его, сжимая так осторожно, как только смел, наблюдая как скользит крайняя плоть, когда застонав, Джо толкнулся в мой кулак.

— Окс… — выдохнул он, будто задыхаясь.

— Я знаю, — нежно сказал я, крепче сжимая его.

— Ты должен…

— Я знаю.

— Сделай же что-нибудь!

Я отпустил его, и Джо тяжело выдохнул, словно от удара в живот. Прежде чем он успел что-то возразить, я поднес руку к его лицу.

— Оближи.

Без лишних вопросов он схватил мою руку и прошелся языком по всей ладони, между пальцами, а затем всосал два из них в рот, сделав их скользкими и влажными. Я стиснул зубы, пытаясь не оттолкнуть его и не взять то, чего мне действительно хотелось прямо здесь и сейчас. Но речь была не обо мне. Пока нет. Нужно было доставить удовольствие ему.

Я отдернул руку, и Джо заскулил, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Что ты…

Он не договорил, задохнувшись, стоило мне снова обхватить его стояк и, используя его же слюну, скользнуть сжатой ладонью сверху вниз и обратно. Руки Джо легли мне на плечи, выпустив когти, но не впиваясь в кожу, пока я дрочил ему. Мышцы его пресса напряглись, когда подавшись вперед, я лизнул грудь. Джо обвил руками мою шею, притягивая меня еще ближе, едва оставляя достаточно места для моей руки, ритмично двигающейся между нами. Он рычал мне на ухо, хотя это больше походило на непрерывное мурлыканье, за которое я собирался долго потешаться над ним позже.

Стоило провести большим пальцем по головке, как бедра Джо непроизвольно дернулись. Я застонал, мой член, пойманный в ловушку под его задницей, болезненно уперся в молнию. Я не мог кончить от этого, да и не хотел. Потому что уже давно вырос из пацана, спускающего себе в джинсы.

Я уткнулся в шею Джо, скользнув кончиком носа по коже, и только погодя осознал, что Джо не замер и не отстранился. Он обнажил свое горло передо мной, как будто это ничего не значит, словно он не был Альфой, который не привык к подобному. Я знал, что горло — уязвимое место для волка. Это показывало ранг, особенно для Альфы. Беты всегда обнажали свои глотки перед Альфой в знак уважения. Даже люди в моей стае делали это всякий раз, когда видели меня — бессознательное действие, в котором они скорее всего не отдавали себе отчета.

Но его голова была откинута назад, как будто ему никогда не угрожали, словно ему никогда раньше не причиняли боли, и я знал, что это значит. Я вцепился зубами в кожу и укусил, не настолько, чтобы пустить кровь, но достаточно, чтобы он почувствовал это. Судя по звукам, которые издавал Джо, его волк скребся под кожей, желая вырваться на волю, и я чувствовал себя больше животным, чем человеком, в голове на бесконечном повторе крутилось только «мой» и «пара», и «заявить права».

Этого было недостаточно.

Я оттолкнул его. Даже не сопротивляясь, Джо рухнул на спину, подпрыгнув на матрасе, его член был бесстыдно обнажен, а джинсы низко спущены на бедрах. Я дернул их еще ниже, пальцы черкнули по сильным бедрам. Движения Джо были резкими, когда он начал помогать мне, весь дрожа от возбуждения. Он силился избавиться от джинсов, рыча от разочарования, когда те зацепились за щиколотки. Пытаясь успокоить его, я прижал ладонь к ноге. Джо поднял голову с кровати и посмотрел на меня. Его глаза снова стали голубыми, обычными, но сам он раскраснелся, а на лбу блестела испарина.

Я дотянулся туда, где его джинсы сбились вокруг ступней, и стянул их. Джо Беннет, полностью обнаженный, на моей старой кровати, ждал, пока я вновь шевельнусь. Его слегка изогнутый член прижимался к животу. Яйца лежали на бедре, смещаясь каждый раз, когда он двигал ногой. Хотелось провести по его бедрам, покрытым порослью волос, руками и языком. Прикоснуться. Попробовать на вкус.

Дороже его у меня в жизни ничего не было.

И, по крайней мере, в данный момент он у меня действительно был. Что бы ни случилось потом, этого у меня никто не отнимет.

— В чем дело? — спросил Джо, явно занервничав.

— Ничего, — ответил я хрипло. — Я просто… Ты здесь.

— Да, — сказал он. — Да, Окс. Я здесь.

Подняв ногу, Джо ткнул носком мне в грудь. Я схватил его за лодыжку, удерживая на месте. Наклонившись, поцеловал косточку, и он вздохнул, слегка заерзав, когда мое дыхание коснулось кожи. Двигаясь дальше, я поцеловал его икру, одновременно расстегивая свои джинсы. Давление немного ослабло, и этого было достаточно, чтобы добиться того, чего я хотел. Бывает и хорошая боль, мне хотелось раздвинуть эти границы.

Я продолжил подниматься поцелуями по ноге, достигнув колена. А когда поцеловал его внутреннюю сторону, Джо фыркнул от смеха, и я ухмыльнулся. Выгнув бровь, глянул на него, но Джо лишь закатил глаза, издав нетерпеливый звук.

— Хотел что-то? — поинтересовался я, не двигаясь, но все еще удерживая его ногу.

— Засранец, — ответил он. — Знаешь же, что делаешь.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Иди в задницу, Окс.

— Это мы можем.

Джо уставился на меня.

Я пожал плечами.

Он попытался выдернуть ногу.

Однако я не дал ему это сделать.

Схватил за другую лодыжку тоже, и навалился всем весом, надавив на заднюю часть его бедер. Колени Джо прижались к груди, а глаза непроизвольно расширились.

Теперь он был на полном моем обозрении. Член оказался прижат к животу, а яйца поджались меж согнутых ног. Его задницу окружала поросль мягких волос, и мне нестерпимо хотелось зарыться в них лицом, чтобы ощутить запах Джо, вдохнуть его.

— Окс, — снова задохнулся Джо, как будто знал, о чем я думаю, словно понял, что я собираюсь сделать.

— Все хорошо, — произнес я. — Тебе понравится.

Когда я провел языком от тугого входа до самых яиц, Джо вскрикнул, пытаясь одновременно отстраниться и прижаться ко мне ближе. На самом деле я никогда не делал этого раньше, тем не менее имел кое-какое представление, и знал механику процесса. Я пока не понял, хочет ли Джо, чтобы я трахнул его, или же он сам собирался трахнуть меня, но мне хотелось, чтобы он расслабился и стал влажным от моей слюны.

— Держи ноги, — велел я, вложив в свой голос больше интонаций Альфы, чем следовало. Джо не колебался ни секунды, пропустив руки под колени, он удерживал их на весу. Его когти все еще оставались выпущены наружу, поэтому я помог ему, чтобы он не поранился.

Меня захлестнуло опьяняющее чувство, когда я отстранился, чтобы взглянуть на Джо. Все мое существо пронизывало ощущение силы, видя, как кто-то вроде него лежит на спине, ожидая меня. Я не знал, что было тому причиной — то, что он Альфа, или то, что это был Джо, или комбинацией того и другого. Но от подобного зрелища голова пошла кругом, а в глазах все начало расплываться, утратив четкость.

Джо заерзал под моим пристальным взглядом, румянец расползся по его шее, достигнув верхней части груди.

— Молодец, — похвалил я, и Джо резко вдохнул. — Отлично справляешься.

— Окс… — взмолился он.

— Сейчас.

Я склонился над его входом. Тонкая ниточка слюны упала прямо на него. Джо застонал, наблюдая за мной из-под согнутых ног. Я втер слюну, не проникая внутрь, но достаточно сильно массируя, чтобы ощущения были на грани. Нагнувшись, раздвинул его ягодицы и влажно прошелся языком. А когда, надавив кончиком языка сильнее, толкнулся глубже Джо начал издавать тихие горловые звуки. Хотелось лакомиться им часами напролет.

Джо без конца повторял мое имя, снова и снова, и тогда я скользнул языком по его промежности вверх к яичкам, целуя их, по очереди вбирая в рот. Оттолкнув его руки, позволил Джо выпрямить ноги, прижав их к кровати.

Я не дал ему ни малейшего шанса засомневаться, просто облизал от основания члена до самого кончика. Джо хрипло вскрикнул, пытаясь выгнуться мне навстречу, но мой вес на бедрах удерживал его на месте. Я провел языком по щели на головке, слизывая горьковатый предэякулят. А затем взял его в рот, посасывая, отдаваясь опыту. Он толкнулся мне в горло, и я замер, дыша через нос. Джо вскрикнул подо мной, бедра вздрагивали, как будто он пытался сдерживаться. Я медленно приподнялся, глянув на него сквозь ресницы. Его глаза вновь горели красным, а зубы удлинились, словно он не в силах был контролировать обращение.

Я оторвался от него с влажным хлопком. И Джо посмотрел на меня, открыв рот.

— Тебе не нужно сдерживаться, — сказал я, и он вздрогнул от этих слов.

Я снова накрыл губами его стояк, двигая головой, массируя яйца, слегка их оттягивая. Мой собственный член выглядывал из-под резинки нижнего белья, и я вжался бедрами в матрас.

Джо воспользовался данным ему разрешением и осторожно толкнулся мне в рот. Дотянувшись до его руки, я схватил ее и переложил себе на затылок. Он застонал, когти постепенно исчезали, пока не остались лишь человеческие пальцы, сжимающие мои волосы.

Он начал трахать мой рот сильнее, слегка неуклюже толкаясь меж сомкнутых губ, пока не нашел устойчивый ритм. Пальцы в моих волосах сжались крепче, ощутимо потянув за них, но не настолько сильно и агрессивно, чтобы отвлечь меня.

Я втянул щеки, слюна стекала по бокам его члена, пока он трахал мое горло. Я слегка поперхнулся, но не остановил его, хотя на глазах выступили слезы.

— Так хорошо, — бормотал Джо, между рычанием. — Просто охеренно хорошо, Окс. Я знал, что с тобой так и будет. Я, блядь, знал, что ты будешь таким… — Он откинул голову назад, снова обнажая шею, и это лишь сильнее подстегнуло меня, заставляя желать большего.

Я оторвался от Джо. Не хотел, чтобы он кончил. Не так.

Джо глянул на меня затуманенным взглядом, во рту снова удлинились клыки.

Убедившись, что он по-прежнему смотрит, я встал на колени и стянул с бедер джинсы вместе с нижним бельем. Мой член вырвался на волю, хлопнув меня по животу. Джо зарычал, скомкав в кулаке одеяло. Я спустил джинсы как можно ниже, а затем навис над ним, упираясь ладонями по обе стороны от его груди. Джо опустил руки, пока я удерживал свой вес благодаря бицепсам. Мы находились на уровне глаз, и ни один из нас не моргнул, когда я склонился ниже, поднимаясь с колен и стягивая джинсы окончательно, помогая себе ступнями. Высвободил вначале одну ногу, а затем и другую, Джо приподнялся, чтобы поцеловать меня. Однако я слегка отстранился, несильно, но так, чтобы оказаться вне зоны его досягаемости. Джо щелкнул зубами. И я усмехнулся, глядя на него сверху вниз.

— Окс, — произнес он. — Иди уже сюда.

Я медленно наклонился. Джо подался вперед. Все еще оставаясь вне досягаемости, я лизнул его губы, когда они приоткрылись. Мы оба знали, что он легко сможет удержать меня, что он всегда будет сильнее нас двоих, но сейчас это не имело значения. Сейчас единственное, что имело значение, — то, что я контролировал ситуацию, а Джо позволял мне это.

Наконец я поцеловал его. Он рассмеялся мне в губы, но смех быстро превратился в стон, стоило прижаться к нему вплотную, грудь к груди, член к члену. Джо согнул ноги в коленях по обе стороны от меня, пытаясь догнать мой язык своим собственным. Я провел рукой по его волосатому бедру и слегка качнулся вперед, наши члены потерлись друг о друга.

— Давай, — выдохнул Джо мне в рот. — Давай же.

И тогда я толкнулся сильнее.

Мы крепко прижались друг к другу, мое имя сорвалось с его губ со вздохом, со стоном.

— Окс, я хочу… — начал он, и я поцеловал его, языки скользнули, сплетаясь друг с другом, когда Джо уперся ногами в кровать сильнее, пытаясь ощутить больше трения между нами. Я как мог старался дать ему то, чего он хотел, чувствуя, как его член прижимается к моему.

В основании позвоночника начало покалывать, и я понял, если мы не остановимся, то кончим. Мысли о нем, покрытом моей спермой, оказалось достаточно, чтобы я продолжил в том же духе. Джо будет помечен мной. Они смогут учуять на нем мой запах.

Да, да, и еще раз да.

— Окс, — выдохнул он мне в рот. — Я хочу большего. Пожалуйста, просто дай мне еще.

Мы вспотели, в комнате практически не было чем дышать.

Джо хотел большего. Я тоже. Но не знал, готов ли я к этому. Спариться. Потому что если бы мы начали трахаться, то не смогли бы уже остановиться. И мне так дико хотелось этого, но сейчас, когда над нашими головами нависло столько всего, было не время.

Тем не менее мы могли зайти чуть дальше. Я мог подарить ему наслаждение.

Стоило отстраниться и, лишившись тяжести моего веса, Джо тут же зарычал.

Он попытался притянуть меня обратно к себе, но я оттолкнул его руки.

Дотянувшись до прикроватного столика, я открыл выдвижной ящик. Там нашлась старая бутылочка смазки, наполовину пустая после всех тех раз, когда я ласкал себя пальцами, пока Джо не было. Я мог бы сделать то же самое с ним.

— Да, — выдохнул он, увидев, что у меня в руке. — Да, то, что нужно. Сделай это. Можешь трахнуть меня, Окс. Обещаю, я постараюсь, чтобы тебе понравилось.

— Мы не будем этого делать, — покачал я головой.

Джо выглядел разочарованным, глаза его расширились.

— Но…

— Пока не будем, — уточнил я. — И ты знаешь почему.

— Спариваться, — рыкнул волк.

— Ты мне доверяешь?

Джо не колебался. Хотя я ожидал от него этого. Даже спустя столько времени, после всего, через что мы прошли, он ответил:

— Да.

— Я доставлю тебе удовольствие, — пообещал я ему. — И очень скоро наступит тот день, когда я оттрахаю тебя так, что ты не сможешь больше ходить. А после ты сделаешь то же самое со мной.

Его член, лежащий на животе, дернулся. Джо потянулся, чтобы приласкать себя, не сводя с меня глаз.

— Обещаешь? — настаивал он.

— Да, Джо, — ответил я. — Обещаю.

Я открыл смазку и вылил немного на пальцы, сделав их скользкими. Бросив бутылочку на кровать, потянулся к нему меж ягодиц. Увидев, что я делаю, Джо раздвинул их еще шире. Мои пальцы коснулись его задницы, все еще влажной после моего языка. Он слегка приподнял бедра с кровати, когда я надавил пальцем на его вход.

— Ты когда-нибудь делал это сам? — спросил я его негромко.

— Да, — кивнул Джо.

— Трахал свои пальцы?

— Да, — заскулил он, пытаясь толкнуться навстречу.

— Понравилось?

— Всегда было недостаточно, — признался Джо, тяжело дыша. — Ни разу не нашел правильный…

Я проник в него, погрузив палец до первой костяшки. Его рука застыла на члене.

— Просто дыши, — сказал я ему. — Ты просто дыши, и все будет хорошо.

Джо кивнул, когда я медленно скользнул глубже, пока только одним пальцем.

Мышцы его пресса напряглись, стоило выйти из него почти полностью.

Он был невероятно тугим и горячим будто печка.

Я снова толкнулся внутрь. Глаза Джо закатились.

— Приласкай себя, — велел я ему. — Хочу посмотреть.

— Нет, — он отчаянно замотал головой. — Не хочу кончать. Не так, Окс. Мне нужно, чтобы ты…

— Я знаю, что тебе нужно, — заверил я, и Джо застонал в ответ, пытаясь вобрать больше моего пальца, отодвигаясь и вновь насаживаясь. — И я дам тебе это. Только не сегодня.

Глаза Джо остекленели, когда он посмотрел на меня. Язык быстро скользнул по губам, облизнув их.

— Но я просто… Окс…

— Успеем еще, — я вновь толкнулся внутрь его тела, желая увидеть, как вздрагивает грудь Джо. — После того, как разберемся со всем. Не хочу, чтобы над нашими головами что-то висело. Когда ты заявишь на меня свои права. Когда я заявлю свои права на тебя.

Он застонал, стоило мне добавить второй палец. Его яйца плотно поджались.

— Ты обещаешь. Пообещай мне, Окс. Пообещай мне.

— Обещаю, — произнес я, потому что иначе и быть не могло. Не существовало ни малейшей вероятности, что до этого рано или поздно не дойдет. Мы с Джо всегда двигались в этом направлении, даже если нам и предстоял крюк длиною в три года. Мне просто нужно было пересилить себя и тот гнев, который я испытывал, прежде чем смогу понять это.

Джо снова обхватил свой стояк и начал дрочить, медленно, размеренно двигая сжатым кулаком, проводя большим пальцем по головке. Это было отработанное движение, которое, как он знал, точно доставит ему удовольствие. Одна лишь мысль о том, что он делал точно так же сам, насаживаясь на собственные пальцы и лаская свой член, дико меня завела. Мой член пульсировал при мысли об этом, при виде его, распростертого передо мной. Я перевел взгляд, наблюдая, как мои пальцы исчезают в нем. Мне едва приходилось двигать рукой, потому что Джо сам покачивал бедрами, насаживаясь и соскальзывая, насаживаясь и соскальзывая.

Спустя некоторое время Джо напрягся, а сжатая ладонь задвигалась по стояку быстрее. Соски затвердели, и я понял, что он уже близок. Он продолжал, тихо постанывая, повторять мое имя. Его глаза снова вспыхнули красным, и я почти грубо добавил третий палец. Джо зарычал на меня, оскалив острые зубы. Его задница сжалась вокруг моих пальцев, и в тот момент, когда понял, что он больше не выдержит, я отбросил его руку в сторону и заглотил член до самого основания, слегка подавившись, когда он уперся мне в горло. Джо вскрикнул, руки легли на мой затылок, когти впились в кожу головы. Мой нос уткнулся ему в лобок, когда я протолкнул глубже пальцы в его тело. Джо кончил мне в горло, с силой выплескиваясь, оставляя на языке свой горьковатый привкус. Я поперхнулся, отстраняясь, его сперма стекала по моему подбородку, остатки попали на щеку.

Джо выглядел полностью оттраханным, все еще гонясь за остатками своего оргазма, пытаясь насадиться сильнее на мои пальцы. Я вытащил их, и он ахнул, широко распахнув глаза, глядя на меня. Я встал над ним на колени, и единственное, о чем в состоянии был думать, облизывая губы и ощущая на них его вкус, что должен его пометить. Поцелуи, которыми я пропитал всю его кожу, все равно исчезнут. Но вот мой запах останется.

Используя руку, которой трахал его, я начал дрочить свой член. Это не было мягко или нежно. Я яростно двигал сжатым кулаком, желая покрыть Джо своим запахом.

— Да, — произнес он хрипло и опьяненно. — Я хочу этого. Окс, я хочу этого.

Дотянувшись, он взял в ладонь мои яйца, пока я дрочил себе. Джо держал их в руке, сжимая достаточно сильно, чтобы заставить меня стонать, массируя их до ощущения яркого болезненного удовольствия. Я почувствовал, как оргазм нарастает у основания позвоночника, маленькие разряды молний пробегали по всей коже. Пальцы ног подогнулись.

Я выстрелил ему в грудь, когда он прижал два пальца к моей промежности. Выкрикнул его имя, словно ругательство. Моя сперма угодила ему на грудь, на соски. Скатилась по ключицам и собралась в лужицу у горла.

Джо выглядел опустошенным. Принадлежащим мне целиком и полностью. Я еще ни разу в жизни не чувствовал себя настолько первобытным. Я понятия не имел, виной тому Альфа во мне, или же я сам. Не имело значения. Все будут знать. И это единственное, что меня волновало.

Джо провел пальцами по сперме на груди. Исступленно, словно в бреду, втирая ее влажными пальцами в правый сосок.

Я обессиленно рухнул рядом с ним, кровать заскрипела под тяжестью двух взрослых мужчин. Мы оба шумно дышали, лежа бок о бок на расстоянии всего в несколько дюймов, соприкасаясь плечами и повернувшись лицом друг к другу. Джо продолжал касаться спермы на своей коже, растирая ее пальцами, словно пытался покрыть ею всего себя. Я наклонился и поцеловал его, а он заскулил мне в рот, когда я пососал его язык, позволяя ему попробовать себя на вкус.

Я отстранился, и глаза Джо вновь вспыхнули красным.

— Хочу укусить тебя, — признался он.

— Я знаю, — ответил я.

— Хочу заявить на тебя свои права. Хочу оставить на тебе шрамы когтями. Хочу вонзить зубы тебе в шею.

— Я знаю.

— Ты мой. И не достанешься никому другому. Больше никто на свете не смеет быть с тобой. Так, как сейчас. Никогда. Ты слышишь, Окс? Никогда. Ты мой, и я убью любого, кто посчитает, что может отнять тебя у меня.

И я сказал:

— Я знаю.

Уже позже, гораздо позже, когда наступила глубокая ночь, и почерневшее за окном небо усеяли мириады холодно горящих звезд, мы заговорили снова. Это было странное чувство удовлетворения — просто лежать и смотреть друг на друга.

Возможно, я даже задремал, но каждый раз стоило открыть глаза, Джо по-прежнему был рядом со мной, его лицо находилось так близко, что я мог разглядеть каждую отдельную ресницу. Он почти не двигался, все еще растянувшись рядом и чувствуя себя абсолютно комфортно в своей наготе. Его мягкий член лежал на бедре. Моя сперма высохла на его груди, маленькие белесые пятнышки прилипли к волоскам. Отодрать ее теперь будет пиздец как сложно, но ему, похоже, было все равно.

Именно я нарушил тишину первым.

Хотя и не хотелось.

В очередной раз открыв глаза, я вдруг произнес:

— Тебе не следовало уходить.

Пусть в действительности хотелось сказать совсем не то.

— Я знаю, — вздохнул Джо.

— Мы должны были сделать это. Вместе.

— Я знаю, Окс. Но что сделано, то сделано. И я никак не могу это изменить.

Хотелось разозлиться на него за эти слова. Продолжать злиться. Так сильно хотелось.

Но я просто больше не мог. Не тогда, когда он лежал здесь, рядом со мной, все еще выглядя оттраханным до изнеможения.

Я медленно кивнул.

— Ладно.

И задумался, могло ли все быть настолько просто.

— Ладно? — приподнял он бровь.

— Ладно.

Джо улыбнулся мне, широко и ярко, всего на мгновение, но его улыбка тут же медленно угасла.

— А не стоит ли нам поговорить о Джесси?

— А что насчет нее?

— Просто… почему, полагаю.

— Что «почему»?

Он хмуро посмотрел на меня.

— Почему она в твоей стае?

Я едва сдержался, чтобы не закатить глаза.

— А что, Джо Беннет? Ревнуешь?

— Нет.

— Ладно.

— Просто не понимаю, почему она должна быть рядом с тобой. Или в твоей стае. Или живой.

Я перекатился на него сверху, придавив своим весом, И Джо рассмеялся, извиваясь подо мной, на нас не было ничего кроме бескрайних просторов обнаженной кожи.

— Она помогла нам исцелиться, — признался я.

Джо всматривался в мое лицо, пытаясь отыскать нечто, о чем я понятия не имел.

— И тебе это удалось? — спросил он.

Вместо ответа я просто его поцеловал, потому что пока еще не знал, как выразить словами, что я так и не исцелился, не полностью, ведь какой-то части меня все это время недоставало.

Я задумался о том, как много всего мы упустили. Обо всем, через что Джо прошел, пока его не было. Может, однажды я и услышу, что приключилось с ним. С ними. Подумалось, что, возможно, в данный момент это не имеет значения. Нас ждали дела поважнее. У нас еще будет время. После.

Потому что, независимо от того, что принесет Ричард Коллинз, я не позволю ему прикоснуться к Джо Беннету. Только не снова. Никогда впредь.