Волчья песнь

ГЛАВА 17 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ/ЭТО ПРАВО

У дома Беннетов ждали какие-то люди.

Люди, которых я никогда прежде не видел.

Стояли перед домом рядом с черными внедорожниками.

Они услышали, как мы приближаемся, и на миг их глаза вспыхнули оранжевым в темноте, а я задумался, сможем ли мы с Джо справиться с ними. Мы были в меньшинстве, но не слабы. Томас позаботился об этом.

Оказалось, в этом нет необходимости. Томас вышел на крыльцо и тихо зарычал. Мужчины расступились.

Из-за его спины появился еще один человек.

Осмонд. Тот самый, который приезжал сюда зимой.

— Успокойтесь, — сказал он. — Все.

Люди, стоявшие рядом с внедорожниками, отвернулись от нас с Джо, внимательно сканируя взглядом лес позади.

— Где же твой ведьмак? — поинтересовался Осмонд.

— Он будет здесь, — ответил Томас, и мне стало интересно, что бы подумал Гордо. О том, что ему присвоено звание ведьмака Томаса.

— Что произошло? — требовательно поинтересовался Джо.

— Иди в дом, — велел Томас. — Стая уже ждет тебя.

Джо, казалось, собирался возразить, но глаза Томаса вспыхнули красным, и он промолчал. Прошел мимо отца и вошел в дом.

Я двинулся следом.

Томас тронул меня за плечо, и я остановился.

— Мне очень жаль, — произнес он.

— Насчет чего?

— Я знаю, вы были на свидании.

Я пожал плечами.

— Это важно?

— Да, — ответил он.

— Тогда все в порядке.

— Джо очень повезло, — вздохнул Томас.

— Свидание? — вклинился Осмонд. — С Джо? Томас, он же человек и…

Томас прижал его к стене прежде, чем я успел среагировать. Беты позади нас зарычали в ответ, но не приблизились. Может, они и были преданы Осмонду, но знали свое место.

Несмотря на это я все равно заслонил спиной Томаса, свирепо глядя на волков передо мной. Я не оставлю своего Альфу без защиты.

— Предупреждаю, — отчеканил Томас ровным ледяным тоном. Я бросил на него взгляд через плечо. — У тебя нет права вторгаться на мою территорию, в мой дом и судить о вещах, о которых ты ничего не знаешь. Мой сын сделал свой выбор. Тебя это не касается. Видовой дискриминации нет места ни в Грин-Крик, ни в моей стае.

— Но ведь он должен стать Альфой. Как думаешь… — Осмонд осекся, когда Томас наполовину обратился, выпустив клыки и раздавшись в мышцах.

— Тебя. Это. Не. Касается.

Осмонд лишь кивнул в ответ.

— Извинись перед Оксом.

Глаза Осмонда вспыхнули оранжевым.

— Сейчас же, — прорычал Томас.

— Я никого не хотел обидеть, — сухо произнес Осмонд, глянув на меня. — Приношу свои извинения, Окс.

Я отвернулся от волков у порога дома, но не ответил ему.

Томас на шаг отступил, и Осмонд тяжело привалился к стене дома. Беты во дворе ничего не предпринимали.

— Окс, — позвал Томас, не сводя глаз с Осмонда, — если хочешь, присоединяйся к остальным в доме.

— Уверен? — я коснулся его руки. — Могу остаться и помочь тебе.

— Это займет всего минуту, — тихо улыбнулся он.

Я вошел в дом.

Все собрались в гостиной. Марк стоял, глядя в окно, лицо его было напряжено.

Элизабет что-то тихо говорила Джо, но я не слышал, о чем именно.

Картер с Келли встали, как только я вошел, и обступили меня. Оба утробно урчали, и я чувствовал, как этот рокот в их груди, резонируя, вибрирует и во мне. Не знаю, кому это сейчас было нужнее — мне или им.

— Все в порядке? — спросил меня Келли.

— Да. Что происходит?

— Без понятия, — ответил Картер. — Осмонд явился сюда со своими сучками и проследовал прямиком в папин кабинет. Через пять минут папа выскочил из дома, едва не сорвав дверь с петель, и завыл, зовя вас с Джо домой.

— Мама, — произнес я. — Где моя мама?

— Гордо, — объяснил Келли. — Он заберет ее с работы.

— Все настолько плохо? — потому что они наверняка знали лучше меня.

Оба отвели глаза в сторону.

Вошел Томас. Проигнорировав остальных, он подошел к Джо с Элизабет.

— Что случилось? — поинтересовался Джо, но Томас мягко успокоил его и велел подождать.

Осмонд вошел следом, демонстративно избегая моего взгляда.

Спустя несколько минут раздался звук подъехавшей машины. Осмонд напрягся.

— Ведьмак и мать Окса, — объяснил Томас.

Снаружи послышалось приглушенное рычание, но я разобрал слова Гордо:

— О, да заткнитесь уже на хер, пока я не поджарил ваши мохнатые задницы.

Мамины глаза были широко распахнуты, когда она вошла в дом. Отыскав меня взглядом, она тут же подошла и взяла за руку. Я признался, что понятия не имею, что происходит.

Через мгновение появился Гордо и сразу слегка напрягся.

— Осмонд, — поздоровался он.

— Ливингстон, — тон Осмонда звучал так же официально.

— Ничего хорошего это не предвещает, да?

— Боюсь, нет, Гордо, — вздохнул Осмонд. — Мне очень жаль, что до этого дошло…

— Окс, — позвал Томас.

Я посмотрел на него, когда Осмонд резко умолк.

— Помнишь, что я говорил? Насчет уз.

Он много чего говорил об узах. Я так ему и ответил.

— Они тянут, — напомнил он. — Во времена великой неопределенности. Они будут тянуть. Так, как ты никогда прежде не испытывал. Тебе нужно будет держаться как можно крепче. Ты понял меня?

— Томас, — нахмурился Гордо. — Что, черт возьми, произошло?

Томас проигнорировал его. Он смотрел только на меня.

— Ты понял?

— Да, — ответил я. — Понял.

Потому что так и было. Как мне казалось. Я чувствовал, как в комнате нарастает напряжение, и всю кожу начинает покалывать. А еще в голове. И в груди. Меня тянуло к Джо. К Гордо. Я коснулся этих маленьких нитей, которые связывали нас, и послал назад волну спокойствия и умиротворения, и «все в порядке, мы все в порядке, потому что мы стая, стая, стая», даже если Гордо и не являлся ее частью. Не по-настоящему. Но он был связан со мной. А я с ним.

— Узы? — переспросил Осмонд. — Чьи же?

— Мои, — ответил Джо, и глаза его вспыхнули оранжевым огнем.

— И мои, — сказал Гордо. Ворон на его руке на миг засиял, готовый, казалось, вот-вот взлететь.

Осмонд посмотрел на меня, склонив голову набок.

— Да кто же ты такой?

— Я Окс, — ответил я. — Просто Окс. Ни больше ни меньше.

Почему-то показалось, что он мне не поверил. И это было самым странным.

— Ричард Коллинз сбежал, — произнес Томас, и из комнаты будто разом высосали весь воздух.

Я едва не ляпнул: «Кто?», но потом вспомнил, кто это и гнев, что моментально расцвел внутри, походил на сжигающее меня пламя. Это была жуткая ярость, и впервые в жизни я подумал о том, как убийство способно повлиять на душу человека. Конечно же, это будет отламывать от нее кусочек за кусочком, пока не останется ничего, кроме обугленных руин, дыма, вьющегося в воздухе, и вкуса пепла на языке.

Но в данный момент думал я именно об убийстве. К черту последствия.

Если бы Ричард прямо сейчас предстал передо мной, я бы убил его без малейших угрызений совести.

Если бы он поднял руки в знак капитуляции, я бы все равно лишил его жизни без всякой задней мысли.

Если бы он попросил прощения, я бы без колебаний пролил его кровь.

Это чувство полностью поглотило меня, потому что дело касалось Джо, и это было несправедливо, разве теперь он не мой? Разве теперь не моя обязанность защищать и лелеять его?

Так и есть, но связь между нами пока что неполноценна. Он заявил на меня свои права, но еще не пометил меня.

И это несправедливо. Потому что у нас должно было быть время. Чтобы сделать все так, как он хочет. Так, как мы этого хотим.

На плечо легла чья-то рука. Мама. Кто-то положил руку мне на затылок, и это оказался Гордо. Он не являлся частью стаи. Не был в стае. По собственному выбору. Но все же. Я был его узами и только-только начинал понимать, что вполне возможно, он в свою очередь был моими.

— Как? — удалось мне спросить, потому что Томас заверял, что тот в клетке. Из магии. Из чего-то такого, чего я не понимал, потому что не знал, как действует магия, но ведь его волк должен был быть сдержан. И я подумал, насколько же глупо было верить всему, что мне говорили, не задавая лишних вопросов.

А потом Гордо произнес:

— Нет, нет, нет…

И я понял. В тот же миг, когда это понял Гордо, узы между нами натянулись, став фиолетовыми и синими, с примесью черного. Потому что черный — это страх. Черный — это ужас.

Клетка для человека, способная удержать его волка, созданная из магии.

Казалось вполне справедливым, что сломать такую клетку можно тоже только с помощью магии.

— Мы думаем, это был твой отец, Гордо, — сказал Осмонд. — Мы полагаем, Роберт Ливингстон нашел путь обратно к магии и сломал защиту, которая удерживала Ричарда Коллинза.

Я сделал свой выбор. Хотя все мои инстинкты кричали: «ДжоДжоДжо», он был окружен стаей, а у Гордо не было никого.

Он вышел за дверь. Я последовал за ним.

Волки во дворе расступились.

— Гордо! — позвал я.

Его татуировки гневно вспыхнули и начали двигаться. Но он продолжал идти.

— Стой! — сказал я.

Он проигнорировал меня и потянулся к дверце своей машины.

— Гордо, — прорычал я, вложив в этот рык все, что испытывал. Он катился из меня, словно буря по долине, темный и электрический. — Я сказал стой!

Гордо замер.

Волки вокруг меня заскулили и опустили глаза.

Я слышал, как Осмонд вышел на крыльцо у нас за спинами.

— Какого черта? — пробормотал он.

— Окс, ты не понимаешь, — произнес Гордо. Его голос был резок.

— Я все понимаю.

— Ты понятия не имеешь, что он сделал.

— А ты не знаешь, действительно ли это он.

Гордо сжал руки в кулаки.

— У магии есть своя особая подпись, Окс. Это как отпечаток пальца.

— Но ведь ты говорил, что у него забрали его магию. Как же он мог вернуть ее?

— Не знаю, — покачал головой Гордо. — Есть… разные способы. Но. Все они темные. Это гребаная черная магия, я даже и близко не могу представить, что все это значит.

Он снова потянулся к дверце машины.

— Ты не можешь уйти.

— Окс, — тяжело вздохнул он. — Я здесь не помощник. Я не часть стаи. Мне нужно выяснить…

— Мне плевать. Плевать, что ты думаешь о стае и прочей ерунде. Ты останешься здесь, и мы вместе справимся с этим. Остальное неважно. Я нуждаюсь в тебе, дружище. И ты это прекрасно знаешь. Я не смогу справиться со всем в одиночку.

— Ты не один, — ответил Гордо. — У тебя есть стая.

— А кто есть у тебя? Ты — моя стая, — надавил я, понимая, что играю на чувстве вины, но было плевать. Я не знал, что все это значит. Не знал, кто все эти люди, если не считать страшных историй.

— Черт возьми, — пробормотал он. — Ты гребаный отстой, Окс.

— Да.

Мы оба стояли, застыв в ожидании. В темноте.

— Окс, а что, если это он? — это было сказано тихим, сдавленным голосом. За все годы нашего знакомства я ни разу не слышал от него ничего подобного.

Сделав шаг вперед, я положил руку ему на плечо. Гордо весь дрожал.

Я перебирал в голове все, что мог бы сказать ему. И все то, чего не мог, потому что многого еще не знал.

— Ты не одинок, — произнес я.

При этих словах Гордо содрогнулся. И я не знал, хорошо это или плохо.

— Ты помнишь? Каково было, когда папа ушел?

Он кивнул.

— Мне было страшно.

— Окс…

— Но ты помог мне перестать бояться.

— Да?

— Теперь моя очередь сделать то же для тебя.

Гордо развернулся так стремительно, что чуть не сбил меня с ног. А потом обнял, и я почувствовал в нем магию, вихри форм и цветов, и попытался отыскать там зеленый, облегчение. Он оказался глубоко погребен среди фиолетового, синего, красного и оранжевого.

— Джо, — позвал я, вернувшись в дом.

— Окс, — он взял меня за руку и отвел в сторону от остальных. Я знал, что они все равно могут нас услышать, если захотят. Но еще я знал, что Томас этого не допустит.

Мы нашли самый темный угол дома, подальше от любопытных глаз. Подальше от света.

Глаза Джо сверкнули в темноте.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — пообещал он.

— Я знаю, — заверил его я.

— Он придет сюда.

— Я знаю.

Джо вздохнул.

— Он хочет стать Альфой.

— Хочет Томаса.

— Или меня. Чтобы добраться до папы. Однажды он уже попытался это сделать. Ему ничего не мешает попробовать снова.

— Но почему? Почему именно ты? Почему Томас?

— Есть вещи… Окс. Клянусь… я просто… Есть вещи, о которых ты не знаешь. Я ни за что…

Я постарался обуздать свой гнев. И сумел. Джо этого не заслуживал. Только не после всего, что пережил.

Но понимать, что меня держат в неведении. Что у Джо был…

Я не хотел злиться.

— О? — произнес я.

Джо выглядел расстроенным.

— Все совсем не так.

— Прозвучало предельно ясно.

— Окс.

— Я — часть твоей стаи.

— Да.

— И я — твоя истинная пара.

— Да.

— Но ты все равно скрываешь от меня что-то.

— Не по своей воле, — ответил Джо. — У меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, — бросил я ему его же слова.

Он издал тихий гортанный скулеж.

— Это не так…

— Кто он на самом деле? Я имею в виду Томаса.

— Я бы ни за что и никогда не солгал тебе, — голос Джо звучал так, будто он умолял меня.

Я положил руку ему на затылок и свел наши лбы вместе. Его яркие глаза смотрели прямо на меня, не отводя взгляда.

— Я знаю, — сказал я, потому что так оно и было. Я убедил себя, что так оно и есть.

Джо потерся своим носом о мой.

— Он был самым высокопоставленным Альфой из всех. Лидером. Отвечал за всех волков. Но ушел с поста, когда меня похитили. И уже долгое время эту должность занимают временно исполняющие обязанности лица. Но все дело в родословной Беннетов. Это право по рождению. И однажды это место должно стать моим.

Они отпустили Томаса после того, что случилось с Джо. Он сказал им, что ради своей семьи ему нужно уехать, и, возможно, однажды Джо будет готов.

Конечно же, они не хотели этого делать. Осмонд и ему подобные люди занимают высокие посты. Существуют целые советы. И организации. Встречи оборотней. Собрания Альф.

Они продолжают существовать и дальше, пусть уже без Томаса.

Он ушел, чтобы спасти своего сына.

А потом просто больше не вернулся.

Неудивительно, что Осмонд так волновался из-за того, что я человек. Из-за того, что за мной ухаживает Джо.

Джо должен стать следующим великим лидером.

Точно так же, как он говорил мне, когда был ребенком.

Мне следовало стараться сильнее.

Следовало задавать больше вопросов.

Но когда перед тобой открываются фантастические вещи, так легко ослепнуть в отношении всего остального.