Воля Параболы

Глава 8

Мне пришлось извернуться каким-то совершенно нечеловеческим образом, чтобы выдернуть дротик из предплечья. Это был последний, до всех остальных я смог дотянуться.

Во рту тут же появился горький привкус яда, настолько сильного, что меня слегка сделалось дурно, не смотря на, казалось бы, полный иммунитет. Видимо, мелкие снаряды полностью пропитаны им, чтобы вредить, даже если они тебя едва задели.

Дождем крошечных, ядовитых стрел нас осыпало в последнем длинном коридоре, после того как кто-то из нас (виновник так и не был вычислен, и тему этого спора мы все же решили отложить до настоящего поединка) наступил на незаметную плитку на полу. Опять.

Механизмы в стенах зашипели, и случилось то, что случилось. Филипп вовремя укрылся за щитами, но и они едва смогли спасти его. Острые иглы медленно, но верно ползли в сторону цели даже сквозь свет. С какой же скоростью они летят?

Я переместился, пытаясь переждать обстрел на грозовом плане, но не смог удержаться там достаточно долго, и вылетел обратно. Когда в стенах кончились заряды, я был утыкан иглами как нелепый дикобраз.

Свой отказ прикрыть щитами нас обоих, Филипп весьма логично аргументировал тем, что яд мне в принципе не навредил, а вот он сам мог вполне от него умереть, поэтому приложил все усилия, чтобы этого избежать.

В ответ, я разумно предположил, что, скорее всего, Филипп надеялся на тот мизерный шанс, что ловушка окажется достаточно сильной, чтобы убить меня. Доказательств этому не было, кроме злорадного, и слегка разочарованного выражения лица царевича, но я понимал, что если кто и может так поступить, так это он. Эти предположения напарник оставил без комментариев.

Впереди нас ожидал еще один длинный коридор (ностальгическое подземелье не отличалось особой оригинальностью). Впрочем, в самом его конце, вместо двери располагалось вытянутое от пола до потолка каменное лицо, застывшее то ли в едкой насмешке, то ли в приступе непереносимой боли.

Эта загадочная скульптура, конечно, была не такой загадочной, как та, что я оставил наверху. Наоборот, она словно тянула к себе, как бы говоря «Подойди! Тут точно есть что-то интересное!»

— Даже не смей. — Филипп схватил меня за плечо.

— Брось, надо посмотреть поближе, — не, ну а как? Мы же не можем сидеть на месте, как бы этого не хотелось некоторым.

— Тебя вообще ничему жизнь не учит? — удивился царевич. Половина верхнего этажа была просто усеяна безумными ловушками, которые активировались от любого чиха, но я все равно с необъяснимым энтузиазмом лез вперед, чем доводил напарника до исступления. Наверное, именно поэтому.

— Ты видишь другой путь? — огрызнулся я.

— Как тебе сказать… — Филипп кивнул на боковой проход, который вел куда-то за угол.

— Но нам все равно, очевидно нужно туда. — Я ткнул пальцем в сторону каменного лица. — Это как с той дверью, что была закрыта в самом начале.

— Ничего, что мы туда в итоге не пошли?

— Ладно, погоди, сейчас.

Я призвал несколько шаровых молний, и, торопясь слепил из них нечто вроде колченогого гоблина. — Пошел!

— Это не серьезно, — махнул рукой Филипп. — Нам нужно «Обнаружение ловушек» или подобное заклинание, все остальное это просто извращения.

— Делаем, что можем.

Конструкт вприпрыжку преодолел коридор, добрался до каменного лица и со всей крошечной силы стукнул по нему кулачком. Затем, он, двигаясь зигзагами, чтобы наступить на все возможные кнопки, вернулся к хозяину.

— Видишь, все чисто.

Филипп схватил скачущего гоблина за ухо и приподнял. Вокруг его пальцев тут же сформировались белые пятна барьера. — Слишком легкий. Почти невесомый. Как он, по-твоему, активирует ловушку, которая едва нажимается, когда ты наступаешь на нее всем весом?

Я почесал затылок. — Разумно, вообще-то. Надо что-то потяжелее тогда. Может, сам сходишь?

— Ага. Уже бегу, — огрызнулся царевич.

— Не, ну смотри. Последняя ловушка была просто неприятной для меня, но для тебя смертельной. Что, если эта наоборот, опасна для меня?

Филипп на секунду задумался, но, кажется, сразу решил отбросить эти мысли. — Да не буду я так рисковать! На вашем месте, я бы себя именно на таких нюансах и подловил бы. Ладно, — царевич осмотрелся в поисках чего-то, какой-то незримой подсказки. Но вокруг были лишь каменные стены, истлевшие корни, Испытатель и его косолапый конструкт. Филипп встретился с гоблином глазами, и у него как будто ярче загорелся внутренний свет.

— Сейчас, — он создал ком сияющего вещества, твердевшего на глазах, и сформировал из него нечто среднее между колоколом, и колпаком. Получившийся предмет, Филипп надел на гоблина сверху. Конструкт пискнул, и попытался отползти, с трудом перетаскивая колокол по полу, издавая отвратительный звук.

Кривой вариант. Но я чего-то не могу придумать ничего лучше.

— Наверное, сойдет, — я направил гоблина вперед, сожалея о том, что могу закрыть рукой только одно ухо.

Мерзко скрипя, двойной конструкт вновь начал медленно обследовать пол, на предмет секретных панелей и пластин. В этот момент, полагаю, мы независимо друг от друга подумали, что даже если пол чисто, какие-то кнопки и магические детекторы могут находиться и в стенах, и в потолке, и вообще, каменная рожа, скорее всего, прекрасно видит их своими пустыми глазницами, и уж точно может отличить человека от конструкта.

— У меня такое ощущение, что мы зря теряем время, — сказал я.

— У меня оно не проходит с той секунды, когда мы сели в дрезину, — ответил Филипп. — Я или ты?

Я поднял и опустил руку. — Плевать. Кинем монетку.

Денег, после экстренного повышения уровня почти не осталось, но я смог выковырять один зан из какого-то особенно глубокого кармана. Размахнулся и со всей силы подбросил ее в воздух. Монета взлетела, ударилась о потолок и шлепнулась на пол той стороной, где закорючек не было.

Глядя на упавшую монету, царевич задумчиво сказал. — А разве сначала не нужно было договориться насчет результата?

Я только хмыкнул, и пошел вслед за своим конструктом, но Филипп вновь остановил меня. — Ладно, стой. Может, ты и прав насчет этой и прошлой ловушек. Я пойду.

Какое внезапное и подозрительное самопожертвование!

— Уверен?

— Если что, закроюсь щитами.

— Дело твое.

Стараясь все же идти по следам конструкта (но в итоге обогнав его), Филипп добрался до лица, и аккуратно коснулся его. Камень оказался теплым на ощупь, даже горячим. Филипп отдернул руку, но никакого эффекта все равно не последовало.

Конструкт как раз дополз до точки назначения, со звоном стукнулся своим колпаком о камень и рассыпался внутри. Колпак прекратил свое существование вслед за ним.

Как-то расслабленно, Филип уселся напротив скульптуры и уставился прямо в пустые глаза. Пару минут, я наблюдал за тем, как он неподвижно сидит, а затем окликнул его.

— Эй, ты чего там?

Царевич оглянулся на меня, шикнул и вернулся к созерцанию лица. Тут, я могу его понять. Оно действительно красивое. Настоящее классическое искусство, суть которого всегда была в том, что мастер высвобождает прекрасные черты, уже скрытые в камне. Минуточку, с чего это я вдруг начал эстетствовать?

Аккуратно, чтобы ненароком никуда не наступить я подошел к Филиппу. Он завороженно любовался скульптурой. Действительно, вблизи лицо выглядело еще лучше. Оно просто приковывало взгляд, приглашало посреди бесконечных битв и блужданий насладиться красотой творения.

Что ж, можно и насладиться. Мы вроде не торопимся никуда.

Я уселся рядом с не обращавшим на меня никакого внимания напарником. Да, и мне в принципе, было все равно. Зачем смотреть на белобрысого, когда рядом культурное достояние?

Уж не знаю, сколько времени прошло, пока я был погружен в мысли об искусстве, но в реальность меня вернуло странное ощущение. Кто-то мягко, но настойчиво гладил меня по плечу. Внезапно.

Я с трудом оторвал взгляд от скульптуры, чтобы выяснить, кто это так настойчиво вторгается в мое личное пространство. К счастью, это был не Филька. К несчастью, на его месте сидело нечто отвратительное.

Странная тварь болезненно желтого цвета, словно целиком состоявшая из тощих, костлявых рук. С ее тонких пальцев, крупными каплями стекал жир, и падал прямо на меня. Гадость какая.

Масляный конструкт плоти (Заместитель) — Уровень 16 — Магия

И что эта дрянь сделала с Филькой, пока я не видел? Осознание накрыло меня словно лавина бодрящего снега. Лицо! Оно заманивает тебя, отвлекает, а в это время убивает более слабого члена партии! Ловушка гениальная в своем коварстве!

Филипп, конечно, был занудой и козлом, и скорее всего, возродился у себя дома на золоченой кровати, с грудастой наложницей под каждым боком. Но даже он не заслуживал такой быстрой и непонятной смерти. А главное, теперь придется выполнять испытание в одиночку, не эксплуатируя боевые возможности и знания игровой механики вынужденного союзника.

Это будет форменное издевательство, поэтому такого мы простить не можем и не простим.

Не став дожидаться, пока тварь произведет свою смертоносную атаку, я схватил ее за грушеобразную голову. Разряд пошел!

От удара электричеством конструкт закоптился, местами полопался и стал вонять еще хуже, чем раньше. Тем не менее, он все еще был жив, и даже попытался вырваться и откатиться, перебирая пухлыми, кривыми ножками.

Не в мою смену, склизкий черт!

Я продолжал лупить отползающего монстра, но он упорно держался за жизнь. Надо же, какое высокое здоровье. Или воля. А может, у него сопротивляемость?

Впрочем, тварь хоть и оказалась крепкой, но не настолько, чтобы выдержать продолжительную атаку. Вместо того, чтобы рассыпаться как все нормальные монстры, она взорвалась облаком слепящей пыли. Я тем временем не ослаблял натиск, бросая молнии туда, где находилось существо. К моему удивлению, они со смутно знакомым звуком отскакивали.

Филипп лежал на полу и недовольно смотрел на отлетающие от барьера искры. — Может, хватит?

— Эй! Ты жив! — а я даже не знаю, радоваться или нет. — Я думал…

— Не продолжай, — сказал он. — Я тоже разочарован.

За время драки, мы успели отойти достаточно далеко от лица. Но, даже мельком взглянув на него, я понял, что скульптура все еще манит, и притягивает к себе. Это все из-за нее. Лучше не терять концентрацию.

— Ты ведь тоже убил тварь, занявшую мое место? — спросил я.

— Откуда ты узнал? — спросил он, но тут же догадался сам. — Ну да. Дурацкий вопрос.

Я подал ему руку, помогая подняться. Неожиданно, Филипп не стал выпендриваться и помощь принял. Мы покинули коридор с ловушкой, стараясь не оглядываться.

Возвращаться к каменному лицу было бы безумно плохой идеей. Я пришел к этому заключению сразу, и отмел все варианты дальнейших действий, которые требовали снова заглянуть в тот жуткий коридор.

Но там была еще одна хитрая дверь, и это не позволяло мне полностью забыть о том участке подземелья. Несмотря на опасность, нам, скорее всего, придется вновь столкнуться лицом к лицу с этой противоестественной рожей. Даже нет, я просто уверен в этом.

Мы продвинулись достаточно далеко, отбиваясь от больших, но слабеньких белесых жуков, на всякий случай, собирая выпадавший хитин. Шли молча. Такое ощущение, что произошедшее несколько потрясло моего спутника, хотя я и не мог понять почему, пока он, наконец, не заговорил.

— Это плохо, — Филипп раздавил голову очередного жука. Насекомые практически не сопротивлялись и с трудом могли считаться врагами. — Из-за тебя, мы, скорее всего, теперь обречены на поражение.

Ну да, давай снова вали с больной головы на здоровую.

— Почему это из-за меня?

Он посмотрел на меня, как на дурака, не осознающего очевиднейших вещей.

— Это была твоя идея, насчет этой каменной рожи. Ты первый попался на ментальный крючок. Теперь, они, — он указал наверх, как бы имея в виду администрацию, — обратят внимание на эту нашу вопиющую слабость.

— В смысле?

— Ментальные атаки. Метка разума. У нас нет никакой защиты от нее. Я не удивлюсь, если теперь нам будут попадаться только такие ловушки и существа.

Я развел руками. Это даже не уязвимость, просто нейтральный урон. Надо быть внимательнее. — А, ну да. Раньше у тебя была специальная женщина, которая защищала тебя от подобных штук.

— А потом ты убил ее, и забрал ценный артефактный ковер.

— Помню, как будто это было вчера.

— Это и было вчера, болван.

К счастью, в восточном крыле этого уровня ничего подобного гипнотизирующей скульптуре не попалось. Зато, в небольшом алькове я обнаружил еще один сундук, в этот раз без ожидаемой ловушки со стрелой или огненным шаром (хотя, на всякий случай я переместился, и подождал пару минут за углом, прежде чем вернуться за содержимым).

Сокровищ сундук не содержал, и был как-то даже слишком велик для двух маленьких резных пластинок, лежавших внутри.

Сотовая печать (1)

Улучшение. При разломе добавляет к выбранному предмету 2–3 ячейки для добавления самоцветов/рун.

Артефактная печать (1)

Улучшение. При разломе превращает выбранный предмет в артефакт отражающий способности владельца.

Я повертел пластинки в руках. — Не густо как-то.

— Я так понимаю, с модификаторами ты тоже никогда не сталкивался, — сказал Филипп.

— Ну, в общем-то, нет, — только с эссенциями. То была довольно мощная штука, и если бы я мог использовать ее на себе, наверное, уже был бы непобедим. Да, все точно пошло бы совсем по-другому.

Я протянул пластинки ему. — Выбирай.

Пауза несколько затянулась, после чего Филипп просто отмахнулся от меня. — Мне они не понадобятся. Можешь забрать обе.

Какая подозрительная щедрость. Или самоуверенность. Скорее всего, все же второе.

Ну и ладно, наконец-то более или менее полезные вещи. Новый артефакт уж точно не помешает: с вещами у меня до сих пор дела не складывались.

А что там насчет рун и самоцветов?

Гриша обратился в справочную систему, но никто ему не ответил. Окно аватара опустело. Я напрягся. Такие вещи здесь никогда ничем хорошим не заканчивались, а цепочку событий, начавшуюся после моих опрометчивых действий во время отсутствия справки, пришлось расхлебывать очень долго.

— Что опять не так? — проворчал я, пытаясь добиться отклика из меню.

— Сбой. Или технические работы. Или очередная уловка.

Ну естественно.

Конечно, у меня прямо здесь сидел специалист по игровой механике, которого хлебом не корми, дай поумничать. Но мне просто не хотелось казаться совсем уж дремучим. Про самоцветы можно и потом выяснить.

На всякий случай, я достал бумеранг, сел около сундука, так чтобы просматривать коридор. Времени у нас было полно, и я подумал, что лучше просто посидеть здесь, пока нормальная работа игры не восстановится. Удивительно, но Филипп не возражал.

Я положил «Сожаление Анны» на пол перед собой. В свете факела, изогнутое лезвие бывшего меча казалось оранжевым. В некоторых местах на нем появились видимые зазубрины. Нужно было определенно озаботиться ремонтом оружия. Я пользовался бумерангом не так часто: в основном в ближнем бою сражались более подготовленные для этого соратники, под прикрытием Тани. «Сожаление» шло в ход, когда нужно было что-нибудь разрубить, или же когда срочно нужен проводник и указатель для большой молнии.

Возможно, стоит уделять бумерангу больше внимания. Неизвестно, когда он может понадобиться, и будет очень неприятно, если оружие окажется слишком слабым в ситуации, когда от него зависит успех (или даже жизнь). Вообще, неплохо было бы увешаться артефактами с ног до головы, повесив на них какие-нибудь особенно хитрые эффекты.

— А ведь ты прав. Пособия почитать стоило, — сказал я вслух, разглядывая свое отражение в блестящем металле.

Царевич самодовольно усмехнулся, и принялся с энтузиазмом оттирать пятна крови от своих наручей, как бы демонстрируя важность заботы о собственной экипировке.

Я разломил сотовую печать. Из пластинки словно вытекла светящаяся золотистая энергия, которая тут же обволокла бумеранг, но тут же сменила цель и перешла на мои штаны. Эй!

Стоило мне подумать, что штаны не самая подходящая цель для украшения самоцветами, особенно эти, золотистая аура перетекла обратно на бумеранг. Хм.

Вот как значит, выглядит выбор предмета для модификации. Полезно знать. Что ж, испытаем новую механику на практике.

[Желаете улучшить предмет? Да/Нет]

Свет стал еще ярче, он полностью пропитал артефакт и исчез. На рукоятке бумеранга появились три круглых выемки. Здорово как. Неужели хотя бы раз повезло? Вот если бы еще были руны и самоцветы, или я хотя бы знал, где их взять и что они дают. Кусачий буран, когда занудный аватар нужен, его никогда нет.

Раз уж появилась возможность покопаться в артефактах, я решил истратить и вторую печать. Пошарил по карманам, но не нашел в них ничего интересного. Сумка с обычными вещами и трофеями осталась у Эфраима вместе с соратниками. Соратники бы мне, кстати, тоже сейчас пригодились. Даже Астру я вполне рад бы был видеть. Вот она бы точно не попалась в такую ловушку. У моей скульптуры с психической защитой все в порядке, в отличие от меня.

Так, я что, уже в мыслях называю ее своей скульптурой? Как-то это странно. Мне не хотелось думать про скрытые психические эффекты, но как-то я уж очень быстро проникся. От осознания, по телу пробежал противный холодок.

— А могут у члена партии быть способности, о которых не знает лидер? — спросил я.

В лабиринте снова повисла тишина, но Филипп все же соизволил ответить спустя несколько минут. — Никогда о таким не слышал. В любом случае, это было бы глупо.

— Почему это?

— Лидер должен иметь полный контроль над своей партией. Он решает, что прокачивать, какую ветку развития выбирать и все прочее. Как он будет это делать, если часть сведений будет от него скрыта, сам подумай?

— Ну да, — меня это немного успокоило, и конечно, Филипп не мог так этого оставить.

— Разве что, с тобой такое может произойти, раз уж ты официально ничего не решаешь в своей группе.

Опасения вернулись, и навязчиво принялись вгрызаться в мое уставшее от приключений сознание. Чтобы избавиться от них, я сосредоточился на создании нового предмета.

Для нового артефакта вполне подошло бы кольцо, амулет или еще какая-нибудь безделушка, но раз безделушек нет… Я снял куртку, в которую все это время был одет, и тоже положил перед собой. Разломил печать, позволив ауре заполнить её.

Пускай так. Испытателю с титулами не пристало ходить в чем попало. Было бы весьма неплохо, если бы у нового артефакта были какие-нибудь защитные свойства. Возможно даже от двух меток, которые в данный момент представляли для меня проблему.

Куртка будто стала толще и прочнее на вид (что меня обрадовало). На коже и вдоль светлых узоров появилась чешуя, а на капюшоне выросло два острых уха (что меня не обрадовало). Второй рукав, который я до этого подвязывал к поясу, исчез совсем, на его месте появился наплечник с перепончатым плавником.

Темножабрая чешуя (артефакт)

Кожаная броня впитавшая дух глубоководного тотема. Эффекты: водное дыхание (не более часа в сутки), невидимость (две секунды после перемещения, не более пяти раз подряд).

А вот это уже интересно.

Час дыхания под водой в принципе так себе бонус. Пригодился бы мне на прошлом испытании, но вряд ли мне в ближайшее время придется нырять. Молния не бьет два раза в одно и то же место, только в самых исключительных обстоятельствах.

Другой эффект выглядит гораздо более полезным с точки зрения тактики. Невидимость, конечно, не добавляет мне мобильности и противнику в любом случае достаточно сложно предсказать, куда именно я буду перемещаться. Соответственно, даже если я буду прыгать скрытно, а затем неожиданно выскакивать из-за спины, с точки зрения врагов не будет никакой разницы. Что так случайные прыжки, что так, только времени эта цепочка займет больше. Разве что, можно быстро и незаметно убежать, этого тоже часто не хватает.

Но, зато такая невидимость отлично подходит для установки ловушек и прочих хитростей прямо во время боя. Две секунды вполне достаточно, чтобы создать приманку или конструкт и незаметно оставить его на земле, а затем, перейти в наступление и загнать противника в зону поражения. Так будет гораздо проще, потому что в девяноста девяти процентах случаев, времени на предварительную подготовку у меня не бывает.

— Вот если бы не уши, было бы идеально, — проворчал я, натягивая куртку обратно. Это заняло довольно много времени, за которое он много раз пожалел, что отпустил Таню, а напарник мне помогать в принципе не собирался. Срочно нужен целитель. Прямо очень срочно. Или какой-нибудь лечащий артефакт. Все время я так ходить не смогу.

Пока я корячился, Филипп снова внимательно рассматривал потолок, словно пытаясь увидеть там что-то важное. Неожиданно для меня, он выстрелил вверх, снес маленькую потайную дверку, и распылил тех, кто за ней прятался, подглядывая за нами.

Единственный выживший противник неуклюже шлепнулся вниз.

Кем бы ни было это существо, оно тут же использовало какую-то способность и сбежало от нас, превратившись в размытое пятно. Луч Филлипа ударил в стену уже, когда врага даже близко не было рядом. Мой напарник явно не ожидал такой прыти.

Он повернулся ко мне с выражением на лице, как бы говорящим «Нет, ну ты видел?»

Я бы точно что-нибудь ответил, если бы не секретная дверка, открывшаяся прямо на уровне моей головы. За пару секунд, я успел разглядеть существо, вернувшееся обходным путем.

Он низкорослый, едва достает взрослому человеку до колена. Одет в цветастые шорты. Тем не менее, он выглядит довольно сильным: пусть его ноги тонкие и кривые, зато руки и плечи непропорционально раздуты. Из-за этого, а еще из-за выпуклого горба на спине, он практически не может стоять прямо и опирается на мощные кулаки. Голова и горб заросли густой, жесткой белесой гривой, плавно переходящей в бороду. Из зарослей торчат только нос картошкой, треугольные уши с дырочкой на острие, и злые маленькие глазки.

Гремлин — Уровень 1 — Электричество

Только благодаря первобытной магии я смог извернуться, и избежать попадания дротиков, которые существо начало метать с бешеной скоростью. Сам же гремлин, стоя в проходе увернуться не смог, и лазер проделал в нем большую оплавленную дыру.

Минуточку.

— Это сейчас было то, о чем я подумал? — спросил я.

— Если ты подумал про то, как будешь выглядеть в старости, то, несомненно.

Отрицать очевидное было бессмысленно. Я и почивший гремлин были похожи как две капли воды, если не считать того что шорт у меня нет и бороду я пока что отращивать не собираюсь. Не хочу, чтобы у меня на лице поселились птицы.

Но почему это произошло? Каким образом я превращаюсь в это существо? Вроде как тотем у меня другой, хотя и не менее уродливый.

С другой стороны, логично, что превращение всегда зависит от прокачки связей. Я с самого начала вкладывался в электричество, и теперь с каждым уровнем становлюсь все ближе к существу, которое игра ассоциирует с этой меткой. Но другие варианты не лучше. Рыба и нечто ядовитое. Гремлин так гремлин.

Я не знаю, существуют ли гремлины снаружи. Как и фейри, теоретически, где-нибудь должны. Но я про такие контакты никогда не слышал. Легенды гласят, что они ломают механизмы, что я себе еще могу представить, и что они размножаются в воде (во что я уже не очень верю).

— Их там несколько дюжин, как минимум. — Филипп сказал это так спокойно, будто обилие врагов его совсем не волновало. Ну конечно, первый уровень, не то, что мыши двадцатого. Интересно, во что бы превратился он, будь у него низкий вирд? В настольную лампу?

— Нам лучше не стоять на месте, — сказал я, прислушиваясь к усиливающемуся топоту. Что-то мне подсказывало (и под «чем-то» я имею в виду знание того, как все хитро может повернуться) первоуровневые враги не стали бы переть на нас толпой, если бы у них действительно не было шанса победить.

— Лучше разобраться с ними сейчас. Или хочешь, чтобы они путались под ногами, когда появится кто-то более серьезный? — напарник выпустил цепи и приготовился к атаке.

Дальнейшие события разорачивались на протяжении около десяти секунд, но для меня эти мгновения очень сильно растянулись. Словно в замедленной съемке, мелочь пошла в бой с неожиданным упорством и хитростью.

Один.

Как Филипп и рассчитывал, гремлины выскочили из нескольких дверок прямо перед ним и естественно, мгновенно были расплющены летящей цепью. Но это было слишком очевидно. Нападая, чтоб размахнуться коротким отрезком цепи в узком пространстве он наклонился вперед, и каменная плитка, взлетевшая с пола, со звоном врезалась ему прямо в челюсть. Еще две, связанные гораздо более прочной на вид цепью подпрыгнули к самому потолку, утягивая царевича за собой.

Два

Я отшатнулся от прыгающих пластин, и угодил ногой в вовремся открывшийся люк в полу. Тут же, через ботинок почувствовал, как уходят силы. Песок. Настоящий зыбучий песок. Проклятый элемент земли! Ловушка не успела глубоко хатянуть меня, и с небольшим усилием ногу я выдернул, но ком песка остался на ней, извиваясь, как живой.

Три

Гремлины вылетели из стен и вцепились в меня своими лапами, повиснув как груши. Один схватил меня за голову, стянул капюшон и начал дергать за уши. Его я поймал первым, и сжал так крепко, что мелкий черт захрустел, рассыпаясь. Вместе с ним, хрустнуло что-то еще, и я заметил, как по моей руке начала бежать странная зеленоватая аура. Собратья коротышки, хихикая, бросились прочь.

Четыре

Филипп каким то чудом приземлился на ноги. Нормальный человек себе бы при таком падении все переломал, но третий десяток уровней давал о себе знать. Он сделал еще один выпад, размазывая гремлинов. Если бы он не был настороже после ловушки, шар темной энергии прилетел бы ему прямо в лицо. Снаряд врезался в стену, расплавляя кирпичи.

Пять

Этот гремлин был не похож на остальных. На голове он носил напку из перьев, а в руке сжимал грубый деревянный посох. Шаман все равно был слабаком по сравнению с нами, но он, кажется обладал весьма хитрыми способностями. Один взмах посоха, и с хлопком убитые гремлины вернулись из праха. Возродившийся прямо за спиной у Филиппа коротышка вонзил черный кинжал в бок напарника.

Шесть

Филипп не падает, он сбросил гремлина с себя и потянулся к рукоятке кинжала. Вспышка темного пламени охватывает левую половину его тела, и я на какое-то время теряю его из виду. Тем временем, зеленая аура с треском сжимает мои пальцы, возвращая им прежнюю форму, и медленно ползет дальше по руке.

Печать чистоты активирована.

Семь

Шаман закончил возрождать соратников и пустился наутек, прежде чем крюк на сверкающей цепи смог настигнуть его. Сквозь черное пламя пробились лучи света, и начали разрастаться в щит задушивший всполохи. Я схватился за бумеранг, оказавшийся непривычно большим и неудобным для маленькой человеческой ладони и бросил в толпу убегающих гремлинов.

Восемь

«Сожаление» скашивает отступающих, и, долетев до конца коридора, идет на разворот. В этот момент, еще несколько гремлинов бросаются на бумеранг с потолка и прижимают его к полу, после чего скрываются с ним за углом. Я бросаюсь в погоню, и пытаюсь переместиться, но разряд уходит в расползающийся ком песка на ноге. Аура чистоты добирается до шеи и горба на спине и меня перекашивает от боли.

Девять

Мне едва удалось зацепиться за стену, и даже так, рука предательски соскользнула с горячего камня. Аура пересобрала мое лицо, отнимая у меня все данные новой физиологией ощущения. Песок облепил всю ногу, размазался тонким слоем по штанам.

Гремлин с бородой стоял прямо надо мной, словно насмехаясь

Десять

Я призвал шипы, но из тонкого человеческого запястья они вылезли с трудом, и торчали куда угодно, только не вперед. Ткнул шипом гремлину в ногу. Тот тут же посинел и рассыпался… чтобы незамедлительно вернуться. Где-то за углом хихикал шаман.

Гремлины разбежались, и в коридоре повисла странная, удручающая тишина.

Я осмотрел себя. Благо, одежда автоматически подгонялась под форму тела, иначе меня ждали бы проблемы. Хотя, мы и так оказались в них по уши. Попытался счистить песок, но липкая и одновременно сыпучая субстанция лишь сильнее размазывалась.

Филипп был не в лучшем положении. Хоть рана и запеклась и из нее больше не хлестала кровь, от пламени он здорово обгорел. Вся левая половина тела (включая лицо) покрылась страшными, пузырящимися ожогами. Царевич побледнел от потери здоровья, но на ожоги это как будто не распространялось. Они были все такими же грязно коричневыми с черными и фиолетовыми разводами.

Напарник сполз по стене, застонал от боли. Во время схватки я этого не заметил, но теперь увидел, что и у него они тоже сперли артефакт. Одного наруча не хватало.

Я уселся рядом с ним. Нда.

Только что, нас отлупили первоуровневые существа. Причем не просто отлупили, а отняли силы и оружие, а так же, кажется половину перков. Я еще как бы в норме, если не считать, что из всего, что было, у меня остался не особо прокаченный яд. А вот Филька сильно пострадал.

Если и это не собьет с него спесь, то я не знаю, что тогда.

Это не был честный бой. Против нас использовали наши слабости, различные хитрости, причем враги совершенно не стеснялись жертвовать собой, зная, что командир их воскресит. Что сказать, тактика у мелких мерзавцев на высоте.

Возможно, они следили за нами от самого входа. Изучали наши способности, которые мы так глупо демонстрировали на слабеньких зомби и жуках.

Так, хорошо. Нас облапошили и унизили, но не убили. Как там было? Конец только один, все, что до этого — прогресс! Нужно только отступить, перегруппироваться, зализать раны и навалять гремлинам. Для этого нужно быть умнее, конечно. Мыслить как гремлин. Лучше чем гремлин.

Первый вывод — вряд ли нам дадут добраться до костра, который, на минуточку, этажом выше.

Вот если бы в сундуках попадались зелья…

Мысля как гремлин, я пришел ко второму выводу. Будь я одним из мелких коротышек, я бы вытащил все целебные предметы из сундуков по всему уровню. А еще, все предметы позволяющие нейтрализовать магию.

Это, кстати, объясняет, почему сундук такой пустой. В нем явно было что-то еще, кроме двух пластинок. Значит, есть вероятность, что все это добро где-то лежит. Вот бы мне сейчас Бобра сюда…

Ладно, нам нужны реалистичные варианты.

Я попытался поднять Филиппа, и взвалить себе на плечо. — Пошли. Нам нельзя оставаться здесь.

— Я… и сам могу. — Напарник яростно запротестовал, не смотря на свое состояние, и начал отталкивать меня. — Твоя помощь мне не нужна.

Он с трудом поднялся. Было видно, что темный огонь нанес гораздо больше повреждений, чем было заметно со стороны. Возможно, он попал в рану, и это имело какие-то последствия. Что у него за привычка впадать в какую-то жуткую апатию при малейших трудностях? Хотя нет, трудности у нас те еще.

Ну и ладно.

— Зато мне твоя нужна. Иначе нам не выжить здесь.

— Я немного не в настроении…слушать твои идиотские планы, — хрипло сказал Филипп. — Делай, что хочешь… меня в покое оставь.

— Это пожалуйста. Я просто придумал, где ты сможешь полежать и поразмышлять о своей несчастной судьбе, но при этом, с пользой для дела, — я подумал и добавил. — Ну, еще придется вяло отбиваться мечом, надеюсь, на это у тебя хватит сил.