Ворона и ее принц

Глава 22

Значит, так. Первым делом седьмой принц ни за что и никогда не должен видеть меня в человеческом облике. Иначе у него и вовсе ум за разум зайдет, будет думать, что я и есть его А-Яо. А если все же до его мозгов получится достучаться, так еще хуже выйдет.

Самозванка с лицом погибшей возлюбленной, не захочешь, а возненавидишь. Оно мне надо?

Ну, с этим решили. Теперь следующий момент. Куда принца-то утащили и как вернуть его обратно? Не в башню, конечно, а мне под крыло. Вопрос… который пока некому задать.

Зато у меня есть другие и ответчик, точнее, ответчица в зоне доступа:

— Павлина, а как все же понять, зачем ваша богиня меня стырила из моего мира? Может, какие-то ключевые слова есть, условия там… Может, мы с ней о чем-то договорились, а я не помню? А как вспомнить?

— Затем, что любит она иномирянок подворовывать, — фыркнула Павлина.

С одной стороны, я понимала, что богиня делиться своими планами с простыми смертными не станет. С какой стати? И пусть Павлина не просто смертная, а вестница, отмеченная Аррааной лично, ничего не меняется. С другой стороны, неужели у Павлины нет никаких идей?

— Угу, — уныло отозвалась я.

— Вообще-то, ты можешь в храме попробовать спросить напрямую, Юнь. Арраана богиня вредная, с очень непростым характером, но она не злая.

— Я поняла, у тебя есть догадки, но ты не готова ими поделиться. Или не хочешь. Все… нормально.

Павлина нахмурилась.

— У меня действительно есть догадка, — согласилась она, нервно постукивая ногтем по краю пиалы. — Но я не уверена, что мне стоит ее озвучивать. Иногда неведение благо. Впрочем… Давай я поделюсь фактами, а выводы ты сделаешь сама?

— Давай.

Я буквально обратилась в слух.

— Я поругалась с вороной, нагадившей на мою машину, — ухмыльнулась Павлина, — и она меня клюнула. В лоб. В следующее мгновение я в буквальном смысле свалилась Краю на голову. Вороной. В родной мир я вернулась после того, как помогла ему раскрыть дело о жертвоприношениях в королевстве и спасла его жизнь.

— Если считать, что я сорвала жертвоприношение Шай’дазару, то… мне пора домой. Хотя… хм, то есть Лань Шиян все еще в опасности?

— Леди Натали на Земле училась на юридическом и заключила сделку с вестником-призраком, она должна была найти виновного в смерти одного человека, а нашла последователей культа Шай’дазара.

— Два ноль в пользу Аррааны.

— Ага.

— В Поднебесной империи тоже засветился Шай’дазар. Ты думаешь, что я должна добавить еще очко к счету побед?

— Вероятно, так и есть. Тебе повезло.

— Мм?

— Насколько я поняла, Шай’дазар совсем недавно пришел в регион и еще не успел закрепиться. Здесь у него нет тех возможностей, которые он скопил на западе. И, кстати, все равно проиграл.

— Зато у Аррааны последователи в Поднебесной есть, и их немало, целая секта. Прости, но чем Шай’дазар так плох?

— Думаешь, двое делят территорию? — Выражение лица Павлины стало очень серьезным. Она не осуждала меня за вопрос, наоборот, кивнула, подтверждая, что моя версия вполне могла бы быть верной.

— Арраана, как и большинство богов, получает силу из обращенных к ней ритуалов и воззваний. Представь, мелкий карманник собирается обчистить толстосума. Что он говорит? «Арраана, благослови». И сила эмоций, которые он вложил в молитву, переходит богине. То же самое, когда благословения просит поэт, путешественник или тот, кто ругается на чем свет стоит.

Павлина перевела дух, почесала нос и продолжила объяснять:

— Шай’дазар — иное дело. Ему мало молитв. Этот бог питается болью, страданием, предсмертным криком. Он берет силу не столько от своих почитателей, наоборот, им он как раз дает, сколько от жертв, которых на алтаре не убивают, а пытают, пока не вырвут все жизненные силы.

— Бр-р-р, мерзость какая. — Я искренне передернулась. — Нет уж, пусть лучше люди тырят по мелочи, песни поют и матерятся, чем такие ужасы.

— Вот именно, — согласно кивнула Павлина. — Поэтому я и помогала Краю с самого начала. А потом и с богиней договорилась. Арраана своеобразная богиня, но она не несет в этот мир разрушения и смерть.

— Договорились, запинаем этого вашего шайтана с дозатором, — по-русски вздохнула я, чем вызвала нервный смех собеседницы.

— Если бы это было так просто, — вздохнула она, когда отсмеялась. — Шай’дазар дает людям то, за что многие готовы душу продать: силу и власть над другими, нереальную, непререкаемую и страшную. Очень многие сами готовы устроить его капище, принося в жертву мать родную, лишь бы получить его дары. Это самое страшное: как ни запрещай, как ни преследуй, ни объясняй детям с детсадовского возраста, что такое хорошо, а что такое плохо, — все равно найдется урод, которому пофиг на чужую боль или чужие жизни, если можно за них плюшек отгрести.

— Ну, так всегда было. — Теперь уже я пожала плечами. — Во все времена люди одинаковые, и генетические мутации, из-за которых в нормальной семье может родиться психопат, никуда не деваются. Другое дело, что если здешняя Поднебесная похожа на Китай в нашем мире, то вылущить заразу будет и проще, и одновременно сложнее. Тут тоже бывают свои «темные заклинатели» и «демонический путь культивации».

— Никто не обещал, что будет просто, — согласилась Павлина, и меня слегка царапнуло безразличие, с которым она это произнесла.

Действительно не обещали, но…

— Ты помогала лорду Крайчестеру, ты была не одна, — прозвучало то ли как нытье, то ли как претензия.

Надо брать себя в руки и прекращать размазывать сопли.

Только вот перспектива идти против бога-палача меня напугала. Где я, а где великие герои?

— А ты помогаешь своему принцу, — кивнула Павлина. — И не думай, что Арраана бросила тебя, как кутенка, в гущу событий и выплывай как знаешь. Она присматривает за тобой, страхует. Как я оказалась в ее храме именно тогда, когда там была ты?

— Он не мой принц, а этой А-Яо, — скривилась я.

У Павлины глаза стали совиные, настолько широко они распахнулись. Изумление сменилось пониманием того, что я ни за что не хотела признавать.

— Уж не метит ли Арраана в богини любви? — рассмеялась Павлина. — Не зря же говорят «украсть чье-то сердце».

— Если только мое, его занято.

Прежде чем Павлина успела возразить, я резко поднялась и отошла к окну подышать ночным воздухом. Павлина же тактично приняла мое нежелание продолжать разговор и, пожелав доброй ночи, оставила меня в одиночестве. И я вдруг осознала, что вздыхаю на луну у окна, как незрелая девчонка, фанатеющая по какому-нибудь корейскому айдолу и рисующая в воображении, как она и он…

Остается только повесить портрет Лань Шияна над изголовьем кровати. Тьфу!

Я честно постаралась разогнать дурные фантазии здравым смыслом, но победило воображение.