Ворона и ее принц

Глава 40

— Ты не умер, ты живой. — Назвать себя подделкой у меня язык не повернулся.

— Врешь, — возразил он и отстранился.

Целоваться или обниматься принц больше не пытался, за что ему большое спасибо, только вздохнул устало. У меня сердце защемило так, что я сморщила нос.

— Тебе рано помирать, ты еще не отомстил и с Шай’дазаром не разобрался.

— Пу Е и Пу И близняшки, — внезапно заявил принц. Хотя вино все еще делало его глаза мутными, взгляд стал резким.

— Понятия не имею, кто они такие.

— Дочери моей кормилицы, я их в том году очень удачно выдал замуж в провинцию Ханан.

— Это ты молодец, — кивнула я.

— У них одна внешность на двоих, одинаковая до самой мелкой черточки. Их любимым развлечением было одинаково одеться и смущать окружающих, но я никогда не ошибался. Смотрят по-разному, улыбаются по-разному.

— К чему ты?

— Ты лжешь, что твое сходство с Яо-Яо только внешнее. Ты двигаешься как она, дышишь как она, щуришься как она, ругаешься как она…

— Но я не она, — отрезала я и, плохо понимая, что делаю, оттолкнулась от черепицы и съехала по покатой крыше как по горке. От падения меня спасло чудо и то, что паучий яд, похоже, выветрился из меня окончательно.

Секунда — и я взлетела в вечернее небо на собственных крыльях. Сделала круг над усадьбой, держась специально подальше от той крыши, на которой остался Лань Шиян. Он за мной не погнался, уже хорошо. Хотя и больно.

Наверное, в маленьком вороньем теле не вмещается столько мыслей и горечи, сколько в большом человеческом. А может, из меня их выдуло встречным ветром, пока я нарезала круги в небе. Так или иначе, вороны плакать не умеют, и потому слезы, подступившие к горлу, пока я разговаривала со своим злодеем, перестали больно биться в висках.

Я почти успокоилась и даже смогла оглядеться. Заметила, как удачно расположено поместье: снаружи довольно обшарпанная стена, ничем не отличающаяся от других по этой улице. А внутри территория гораздо больше, потому что объединяет в себе несколько стандартных участков. А для чужих все выглядит как несколько разных владений.

— Карр! — раздался торжествующе-радостный крик, и пернатый кавалер взмыл с ветки со скоростью торпеды. — Карр!

Он обогнал меня, но тут же приотстал, зашел слева, потом справа, закувыркался, демонстрируя себя во всей вороньей красе, и мне резко стало не до принца.

Вот как объяснить настырному птицу, почему мы не подходим друг другу и почему заводить от него воронят я точно не собираюсь?! А еще я наконец сообразила, что нормальные вороны в сумерках уже сидят по кустам и не куролесят, мы рискуем привлечь ненужное внимание. Понадеявшись, что никто из соглядатаев жреца Шай’дазара нас еще не засек, я снизилась и опустилась на задворках хозяйственной постройки, кажется кухни или прачечной. Пернатый кавалер тут же приземлился рядом, растопырил крылья и зашелестел перьями.

Уже достаточно стемнело…

Хотя с белой кожей даже в безлунную мрачную ночь нечего мечтать о незаметности.

Я превратилась.

— Вот что ты ко мне пристал? — спросила я и потрепала кавалера по крыльям. — Ты красавец, спору нет. Но у нас видовое несовпадение, понимаешь?

— Кар-р-р! — согласился ворон и с победным видом уселся мне на голову. Кажется, я его в качестве подставки даже больше устраивала.

— Только попробуй меня удобрить, живо все перья из хвоста повыдергиваю! — предупредила я и пошла… искать кого-нибудь из своих, кто поможет мне одеться. Прежнее ханьфу вместе с обувью осталось на крыше.

— Шицзе! — Кажется, эта девчонка успевает везде и всегда первой. — А мы уже испугались! И придурок твой чуть с крыши не упал!

— Я не твоя шицзе. — Временами я начинала чувствовать себя не вороной, а попугаем. — Что с Лань Шияном?

Девчонка за руку втащила меня в ближайшую комнатушку и неизвестно откуда выхватила новый комплект одежды, а в ответ на мой вопрос только фыркнула:

— Опять первым делом про него спрашиваешь? Все в порядке, к утру проспится. Пойдем, учитель и бабушка хотят тебя видеть!

Я кивнула, оделась — скоро секта разорится на тряпках для меня — и последовала за Мин-эр, а поскольку девочка молчала, лишь весело подскакивала, напевая под нос что-то про весну дураков, мне в голову полезли совершенно ненужные мне мысли. Вот зачем принц сказал, что я похожа на Яо не только внешне? Он действительно увидел сходство? Допустим, да. И что мне с этим делать? Ведь… независимо от того, что видит он, что видят окружающие, я точно знаю, кто я, кем я являюсь и кем не являюсь. Я тяжело вздохнула.

— Шицзе, да посади ты его на поводок, и будет вести себя прилично. Чуть в сторону — а ты его дерг и к ноге.

— Мин-эр! — Вот откуда у мелкой такие идеи?!

Она лишь захихикала.

Дорожка вильнула и вывела нас к павильону Дун Тая. Я обратила внимание, что, несмотря на тонкость стен и отсутствие двери — вход закрывал шелковый полог, — голоса изнутри не доносились. Видимо, работала какая-то магия.

Молоденькая послушница, судя по наряду — из новеньких, дежурившая у павильона, поприветствовала меня поклоном и юркнула внутрь доложить о моем приходе, я же осталась ждать снаружи.

Почему-то до меня только сейчас дошло, что речь о тетке Линь Яо. Впрочем, почему — понятно. Трудно замечать важные вещи, если все мысли о дурне Лань Шияне, не зря же говорят, что любовь лишает разума.

Когда я вошла в павильон, Дун Тай и одноглазая старуха оторвались от чайной церемонии, которую затеяли явно уже давненько, и дружно посмотрели на меня. Молча.

Пока я дошла до них через весь павильон, успела почувствовать себя телом в лучах рентгена. Но все равно учтиво поклонилась:

— Добрый вечер. Меня зовут Екатерина. Приветствую достопочтенную тетушку.

Называть дядями, тетями, бабушками и дедушками уважаемых, хотя и незнакомых людей — нормально для Китая. Да, собственно, и у нас так говорят, ничего необычного. Но по-китайски это обращение звучит как-то особенно, более формально, что ли, без уменьшительно-ласкательного суффикса.

— Похожа, — вынесла вердикт одноглазая бабка после почти минутной паузы, во время которой рассматривала меня с головы до ног так пристально, будто пересчитывала вены под кожей. — И голос. Подойди, детка, присядь. Поговорим.