Ворона и ее принц

Глава 39

— Иди уже, Ёки, — усмехнулся учитель, видя мое нетерпение. Хотя я пыталась сидеть спокойно, то ли у меня плохо получилось не ерзать и не тянуться ухом навстречу шуму, то ли учитель слишком проницательный, то ли все вместе.

— Спасибо, учитель. — Я подскочила, поклонилась, сложив руки перед собой, и, только выскочив на улицу, сообразила, что повела себя не как гостья, не как вестница богини, а как… ученица.

Тьфу!

Вот почему Дун Тай щурился, пряча в ресницах смешинки.

Тормозить и долго раздумывать я не стала — да, очень жаль, что он видит во мне внешнее сходство с Яо и не придает большого значения тому, что душа другая. Ни он, ни Мин-эр… В отличие от принца. Хм, наверное, это какая-то особенность последователей Аррааны, я же понятия не имею, на каком философском фундаменте построена секта. Я прибавила шагу и, обогнув передний павильон, вышла к воротам.

О-о-о… Я так понимаю, мужики во все времена и во всех странах одинаковы. Когда судьба подбрасывает им душевные переживания, они первым делом стараются залить этот костер чем погорячее.

Лань Шиян на ногах еще стоял, хотя и шатался. И то благодаря тому, что верный конь, брезгливо фыркая, держал его зубами за воротник ханьфу.

А вот глаза у седьмого принца… Когда я выскочила прямо перед ним, отпихнув слуг и других учеников, он попытался их сфокусировать. Вышло занятно: зрачки сначала разъехались в разные стороны, превратив звездного красавчика в косого зайца, а потом съехались обратно, в кучку.

— Яо… — невнятно бормотнул шатающийся фокусник и вытащил из рукава еще один кувшин с вином. — Выпей со мной…

И широким жестом плеснул спиртное себе и мне под ноги.

Зараза же, а!

Так и хотелось влепить подзатыльник. А нельзя. Этот жест… так льют вино для мертвых, когда прощаются.

Я отступила и попыталась юркнуть за спины учеников секты. Принц в порядке, по крайней мере физически, от душевной боли я его при всем желании не избавлю, а вот своим видом причиню новые страдания. Так зачем? Его без меня проводят в выделенные ему покои, уложат, какую-нибудь пилюлю от похмелья в рот положат. Я бы сама, но нельзя.

— Что творишь, дурной?! — раздался полный возмущения низкий гнусавый голос, и в незакрытые еще ворота прошла опирающаяся на трость горбунья.

Дорожная пыль, пропитавшая немаркую темно-коричневую одежду, делала седую женщину совсем невзрачной, а вот бельмо на левом глазу, наоборот, цепляло внимание.

Она сунула объемную корзинку-котомку первому подвернувшемуся послушнику, и тот послушно схватил, забрал ношу и растерянно заморгал. Горбунья при всем своем неказистом виде излучала поразительную ауру властной особы, имеющей полное право приказывать. Даже мне захотелось вытянуться в струнку и быть хорошей девочкой.

А ведь горбунью никто не поприветствовал. В смысле, все, кто был тут, у ворот, поклонились, как поклонились бы любому другому незнакомцу, шагнувшему на порог. Никто не обратился к ней ни по статусу, ни нейтрально «госпожа».

Только принц остался равнодушен к ее голосу. Ну да, во-первых, вино, во-вторых, во дворце он и покруче особ видел. За что и получил клюкой поперек спины:

— Глупый избалованный мальчишка! Как ты смеешь упоминать имя моей племянницы?! Как твой поганый язык повернулся его упомянуть?! Мерзкая тварь и предательница не добила тебя, так я исправлю это упущение!

И поскольку Лань Шиян даже не думал уклоняться или как-то уворачиваться, я не вытерпела. Не знаю, что за бабка, но не дам колотить моего злодеюку!

Вынырнув из-за спин столпившихся учеников, я перехватила клюку и сердито рыкнула:

— Не смейте его бить!

О-хо-хо… Я опять забыла про то, что слишком похожа на мертвую девушку. Совсем не ожидала от старухи придушенного сипения и обморока. Она свалилась прямо на меня, а я, в попытках удержать равновесие, свалилась на Лань Шияна.

Себя на ногах он едва держал. А нас с бабкой внезапно подхватил обеих, словно мы ничего не весили! И потащил. Куда?!

Бедлам только нарастал. Конь у принца оказался достаточно умным, чтобы не доверять способности хозяина сохранять вертикальное положение, но недостаточно сообразительным, чтобы знать, что жилые павильоны для коней не предназначены. Или же просто высокомерно проигнорировал. Словом, конь пытался следовать за нами и страховать принца то крупом, то головой, то зубами. Послушники пытались увести коня куда положено — в конюшню. А в довершение сцену ревности, иначе просто не назвать, закатил мой пернатый кавалер, до сих пор мирно скучавший на ветке.

С гортанным «ка-а-ар-р-р-р» он обрушился на нас с неба, сперва шуганул коня, отчего тот встал на дыбы и на поводе повисла целая гроздь послушников, после чего переключился на принца.

С ходу долбанул его клювом по маковке. И я сильно подозреваю, что принцу просто повезло: птиц попал по серебряной заколке. Если бы долбанул по черепу — сделал бы дырку.

— Пусти, глупый мальчишка! — Одноглазая бабка под этот цирк внезапно пришла в себя и забарахталась.

Лань Шиян на секунду сфокусировал на ней взгляд и… послушно отбросил подальше. А в меня вцепился обеими руками еще крепче, уперся сапогами в мощеную поверхность двора и вдруг как прыгнул! Как настоящий летающий совершенствующийся — сразу на крышу.

Где усадил меня на черепицу, аккуратно прикрыл своим верхним ханьфу и обнял за плечи.

— Луна сегодня такая красивая, верно?

Я обреченно прикрыла глаза. Начнем с того, что ранним вечером никакой луны не было вообще. А закончим резко отрубившимся наконец принцем. Он устроил голову у меня на плече и уснул. Сразу после того, как произнес фразу, с иносказательно-китайского переводящуюся как «я тебя люблю».

Скотина злодейская. Я больше всего на свете хотела бы услышать от него эти слова. Но на трезвую голову и чтобы он сказал их мне!

А не мертвой Линь Яо.

Я так загрузилась этими сожалениями, что все пропустила. И поцелуй так и не проснувшегося принца оказался для меня слишком большой неожиданностью, чтобы я успела отпрянуть или оттолкнуть его.

На губах расцвел сладковато-кислый вкус ягодного вина, сменившийся горечью разочарования. И будто этого было мало, Лань Шиян открыл все еще мутные глаза, улыбнулся.

— Яо-эр, я наконец умер? Я ведь с тобой, не с подделкой твоей злой богини?