Война плащей

Глава 13. Выбор каждого

Линия фронта в южных пустынях достаточно быстро оказалась в руках Кэра и его товарищей. Сломленные пленением своего герцога жители Гранада не смогли оказать серьезного сопротивления. Столица герцогства сдалась спустя всего полтора месяца осады. Агенты мистера Кэмбела провели качественную агитационную работу среди местных жителей, подговорив их устроить диверсию и открыть ворота города воинству мятежников.

Сам Артур примерил на себя роль наместника, оставшись в Гранаде для того, чтобы утихомирить волнения и установить в городе порядок. Столь скорое продвижение имело и свои минусы. Воинство мятежников сильно теряло в своей численности, оставляя гарнизоны в захваченных поселениях. Дробя свое воинство, сопротивление сильно рисковало потерпеть поражение в случае столкновения со значительными силами Ортоса.

Падение стены Вендэля вызвало изменение климата, что не могло не повлиять и на пустыню. За последний год в ней начали зарождаться новые оазисы, обещая, что пройдут десятилетия и пустыня исчезнет вовсе. Итан с детства мечтал побывать в каждом уголке континента, но даже в страшном сне не мог себе представить, что дорогу к новым открытиям ему придется прорубать собственным мечом.

Сирин тоже впервые видела столько песка в одном месте. Аурлийца умиляли ее возмущенные вздохи, когда шли дни, а царство пустыни не заканчивалось. Знойное солнце было беспощадно к чужакам и словно нарочно поддерживало былых владельцев этих земель. Привыкшие к климату и песчаным бурям южане куда легче переносили трудности дневных маршей. Тем не менее утларги прекрасно понимали, что закрепиться в Аурлии — их единственный шанс на выживание, и оттого не роптали, а в бою проявляли неслыханную отвагу. Жители герцогства Кадис были вынуждены отступать на восток, чтобы соединиться с подкреплением, выступившим из Ортоса.

Практически одновременно в обеих армиях вспыхнули эпидемии кровавого поноса и сифилиса. Если бы не старания целителей древних, значительно опережающих аурлийцев в изучении медицины, масштабы заражения могли поставить под угрозу все восстание. Конец первого года войны ознаменовался падением Кадиса.

С севера поступали тревожные новости. Письма, полученные офицерами от Белозара, были единственным источником информации. Норфхол был взят, и баронам пришлось отвести своих людей в глубь гор. Артур Кэмбел умолял древнего выиграть для южного фронта как можно больше времени.

Чарли Рокуэлу пришлось потратить немало усилий, чтобы убедить лидеров северян и древних принять дерзкий план, разработанный им совместно с Артуром. Вместо того, чтобы ожидаемо направить армию в сторону неприступной столицы Шовбура, горцы избрали иной путь. Широкое ущелье, хранящее в своих недрах глубокое озеро, вело к самому отдаленному городу Аурлии. Небольшой город, носящий название Норфэнд, располагался в самой северной точке континента, а его стены омывали воды Внешнего моря.

Шовбурцы сильно рисковали, ведь значительную часть единственной дороги, ведущей к Норфэнду, пришлось преодолевать по замерзшему озеру. Ведущий воинство церкви Томас Мур провел целую ночь в размышлениях, пытаясь принять верное решение. Большинство его генералов настаивали на преследовании, да и сам главнокомандующий мечтал загнать мятежников в угол и раз и навсегда покончить с угрозой севера.

И все же мысли его одолевали сомнения. Слишком уж удачно развивалась ситуация в пользу воинства Ортоса, а многолетний опыт подсказывал, что подобные чудеса не возникают из ниоткуда. Утром адъютант прервал его размышления новостью о том, что разведчики обнаружили множество брошенных мятежниками повозок, полных фуража.

Этот факт окончательно перевесил чашу весов в пользу необходимого Белозару решения. Сэр Томас совершил то, чего всегда старательно пытался избегать — он пошел на риск. Пугающий марш, эхом разносящийся по горным пикам, перекрыл единственный выход из ущелья. Насколько климат юга поддерживал сторонников церкви, настолько погода севера поддерживала мятежников. Налетевшая метель сильно ограничивала обзор.

Несмотря на преклонный возраст, Томас Мур так и не отказался от принципа разделять все невзгоды вместе со своими солдатами. Идя в авангарде собственного воинства, он чувствовал, как под его ногами едва слышно похрустывает лед. Сэр Томас был одним из первых, кто сквозь метель увидел на горизонте смутные очертания Норфэнда. Даже по контуру проявившегося миража было понятно, что что-то не так.

Главнокомандующий слишком долго не хотел признавать, что повелся на уловку противника. Убедившись, что город представляет из себя руины, он остановил своих солдат и приказал возвращаться на юг, но там его уже ждал Чарли Рокуэл. Дождавшись, когда армия Ортоса зайдет достаточно глубоко в ущелье, прячущийся в тылу с небольшим отрядом, Белозар расколол покров озера и отрезал путь для отступления.

Не желая своим людям мучительной холодной смерти, сэр Томас вынужден был пересечь остаток озера по еще сохранившемуся льду и все же дойти до Норфэнда. Планируя лишить генерала Мура возможности укрыться за теплыми стенами, бароны Шовбура сожгли город дотла. Ступая по пепелищу и проклиная собственную глупость, внешне генерал сохранял подобающую его званию невозмутимость.

Выйдя к побережью Внешнего моря, он печально улыбнулся, наблюдая за тем, как на горизонте исчезают спасшие воинство северян паруса их флота. Повернувшись к одному из своих адъютантов, он попросил того подготовить письма в Ортос с его прошением об отставке. Подчиненные ему генералы прекрасно понимали чувства своего лидера и ощущали свою вину в том, что хором настаивали на принятии теперь очевидно ошибочного решения.

Терять время в ожидании письма из столицы сэр Томас тем не менее не собирался. Ему еще предстояло позаботиться о своих людях и сделать все возможное, чтобы спасти их жизни. На руинах Норфэнда был возведен палаточный лагерь. Пронизывающий ветер пробирал до костей, но серые плащи карабкались по склонам окружающих их гор в поисках немногочисленных в этих краях лесов.

Томас Мур потерял слишком много времени и человеческого ресурса, сооружая свой собственный маленький флот, состоящий из плотов. Лишь вернув свое воинство к южному входу в ущелье, он получил письмо Ортоса, содержащее отказ в принятии его прошения об отставке. План Чарли Рокуэла так и не был воплощен в реальность в полном объеме. Он надеялся, что его ловушка задержит воинство серых плащей на подольше и за это время армия северян успеет высадиться на континент и, совершив молниеносный марш, перекроет единственный выход из западни, но благодаря решительным действиям сэра Томаса, его армии удалось избежать полного уничтожения. Восстановив силы, армия Создателя, хоть и потеряв время, но все же продолжила свое продвижение на запад.

Отряд Софи миновала печальная участь многих солдат генерала Мура. После того, как стало понятно, что ситуация в пустыне складывается не в пользу церкви, Генри Гилберт получил приказ вести свой небольшой отряд на юг и сейчас плевался от облепившего его поросшее щетиной лицо песка. Ортос уже потерял Гранад и столицу Кадиса, а значит, грядущая битва была необычайно важна.

К этому времени Софи побывала не в одном бою и научилась находить нужные слова, которые так хотели услышать от нее идущие на смерть солдаты. Насколько сильно она воодушевляла своих сторонников, настолько же сильно враги боялись повстречать на поле боя Генри Гилберта. Было достаточно одной вести, что рыцарь участвует в сражении, и моральный дух мятежников падал.

Для оценки обстановки на фронте из столицы был направлен секретарь Лэвден. Рыцарь сразу же обратил внимание, что с последней их встречи его состояние только ухудшилось. Носовой платок стал постоянным атрибутом, а под глазами отчетливо прорезались границы серо-синих окружностей.

Не будучи опытным воином, Лэвден тем не менее достаточно быстро высказал мнение о том, что место для будущего сражения выбрано не самым удачным образом. Сэр Портер, руководящий южными войсками инквизиции, воспринял упрек в штыки и публично высмеял придворного. От Генри не ускользнуло, сколь презрительным взглядом генерал был награжден в ответ.

Генри Гилберт тоже больше склонялся к позиции секретаря. Человек, подобный Лэвдену, никогда не открывал рот, если не был уверен в том, что намеревается произнести. Правая рука магистра наверняка все хорошо проанализировала, прежде чем позволить себе спорить с опытными военачальниками.

Рыцарю никогда прежде не доводилось там побывать, но он многое слышал о Плато смерти. Когда-то давно здесь состоялось великое сражение, ознаменовавшее конец эпохи древних и начало экспансии аурлийцев в северные земли. Жизнь так и не смогла вернуться в эти края. Даже пустыней это место можно было назвать лишь с большой натяжкой.

В бескрайних песках было куда больше живого, чем в этом небольшом пепельно-сером на карте клочке суши. Жуткий край стал местом, куда отправлялись умирать люди, чей рассудок поглотила пустыня. Любой караванщик предпочитал сделать большой крюк, значительно удлинив свой маршрут, лишь бы избежать обитателей Плато смерти. Однако даже это не являлось гарантией безопасности. Раз в месяц с юга приходили новости о пропавшем караване или останках отчаянного купца, рискнувшего путешествовать в одиночку.

Совет, заседавший в лагере мятежников, тоже не был рад избранному месту битвы, но изменить позиции в последний момент не была готова ни одна из сторон. Воодушевленные победами и общим ходом войны восставшие хотели как можно скорее закрепить свой успех. Однако и воинство церкви сильно воспряло духом после прибытия леди Софи в ставку генерала Портера.

Стоя в первых рядах плечом к плечу с Сирин, Итан сразу понял, что это сражение войдет в историю, как одно из самых кровавых. Ни одна из сторон не собиралась уступать поле битвы. Решимость воинов буквально витала в пространстве между рядами двух воинств. Гул множества труб заставил людские массы начать свой марш навстречу друг другу. От топота солдатский ботинок поднималась серая пыль, напоминающая облако смерти. Кэр бросил быстрый переживающий взгляд на Сирин. Девушка ответила ему молчаливым обещанием быть аккуратной и держаться поближе к своему возлюбленному.

Когда две волны слились в единое целое, Итан едва не оглох от скрежета оружия и доспехов. Не прошло и получаса, как стало очевидно, что воинство мятежников одерживает верх. Кэр и Сирин стояли спиной к спине, когда в их головах раздался голос Гаеллы, заставивший их содрогнуться от ужаса. К месту сражения приближалась песчаная буря.

Пустынный шторм внес настоящую неразбериху в и без того царивший на плато хаос. Сердце Итана готово было выпрыгнуть из груди. Он уже несколько минут не видел Сирин. Прикрывая лицо рукой, он с трудом мог разглядеть что-либо дальше длины собственного меча. В таком беспорядке определить кто свой, а кто чужой можно было лишь в последний момент. Лейтенант отразил удар меча, схватил нападавшего за легкий нагрудник и притянул к себе. Это оказалась Сирин. Поняв друг друга без слов, они вновь прислонились спиной к спине и никого не подпускали.

Генри Гилберт впервые в жизни был в ужасе. Он лишь на секунду потерял Софи из виду, и теперь, благодаря песчаной буре, не было никаких шансов ее отыскать. Несколько раз рыцаря толкали свои. Будучи опытным воином, он смог удержаться от желания бездумно рубить мечом направо и налево. Сконцентрировавшись на защите, он лишь отражал сыплющиеся на него отовсюду удары.

Разорвав свой белый плащ, он обмотал его вокруг головы, чтобы хоть как-то спастись от песка и дать глазам возможность быть полезными в такой ситуации. Среди общей суеты он разглядел высокого воина с копьем. Его кожаный наплечник был украшен шипами. Воина, казалось, совсем не смущали окружавшие его потоки песчаных масс. Закрыв глаза, он ловко лишал жизни всех церковников, что попадались ему на пути. Способности Га-либа позволяли ему чувствовать жизнь на абсолютно ином уровне, неподвластном человеку.

Неожиданно монстр остановился и повернулся лицом к сэру Гилберту. Щурящийся рыцарь готов был поспорить, что это существо смотрит прямо на него, но веки монстра так и оставались закрытыми. Достаточно было первого выпада копья, чтобы Генри понял, что его противник невероятно опасен. Рыцарь даже не думал о том, чтобы перейти в нападение. Несколько раз его лицо обдавало холодным ветерком, когда копье подбиралось слишком близко.

Ситуацию усугубило то, что за спиной появился еще один вражеский воин. Тяжелый двуручник Сварна едва не располовинил Генри. Рыцарь готовился принять тот факт, что сегодня его сердце перестанет биться. Противостоять двум столь опытным воинам он был не готов. Его спас верный Эдвард, взявший утларга на себя. Прислонившись спиной к спине, воины держали оборону.

Генри Гилберт никогда не боялся за собственную жизнь, но сейчас отчетливо ощутил, как задрожали его ноги. Подобное почувствовал каждый воин, которому в этот день не повезло оказаться на Плато смерти. Разразившееся как гром среди ясного неба землетрясение заставило содрогнуться не только почву под ногами, но и самые храбрые сердца.

Уильяма Олриджа с детства учили доверять своим инстинктам. Сейчас он невольно сожалел о том, что при нем нет маски ордена, ведь она могла хоть как-то спасти от вездесущего песка. Бывший инквизитор оказался полностью дезориентирован. Он понятия не имел, как далеко продвинулся в ряды противника и есть ли за спиной кто-то из товарищей.

Отразив очередной выпад, Уильям провел молниеносную контратаку. Противник успел подставить свое оружие, защищая правый фланг. Меч врага уперся в его же наруч. Броня не выдержала и треснула. Из руки на песок потекла кровь.

Противник использовал свой последний шанс и всей своей массой прыгнул на мистера Олриджа. К удивлению Уильяма, его оппонент оказался совсем легким. На него смотрели ярко-голубые глаза Софи. Лидер мятежников опешил и рефлекторно оттолкнул ее от себя. Девушка упала на землю, держась за раненую руку. Меч Уильяма остановился в сантиметре от ее груди.

В голове бывшего инквизитора боролись два мнения. Голос мистера Норрингтона кричал, что нужно убить ее прямо сейчас и покончить с этим, но Артур Кэмбел взывал к проявлению милосердия и гуманности. Девушка смело смотрела в глаза своей смерти. Мистер Олридж уже обещал себе, что больше никогда не убьет женщину или ребенка. Все это должно было остаться в прошлом вместе с его службой в ордене. С другой стороны, ее влияние на боевой дух армии серых плащей трудно было переоценить.

Уильям почувствовал, как содрогнулась земля, а его уверенно стоящие на песке ноги проваливаются под землю. Все поле начало вздыматься, образуя трещины. Почва вставала дыбом. Упав на спину, Уильям покатился в пропасть вместе с девушкой. Перевернувшиеся глыбы накрыли их подобно надгробным плитам, закрывая последние лучи солнца.

Землетрясение разделило врагов, и Генри Гилберт со своим оруженосцем оказались в безопасности. Буря стихала, открывая вид на ужасающий результат боя. Гладкая пустыня превратилась в поле изрубленных холмов. Повсюду слышались крики и стоны пострадавших. В нескольких метрах от рыцарей лежала верхняя часть тела одного из инквизиторов, разорванного в результате землетрясения. Рыцарь лишний раз убедился, насколько незначительно все, на что способен человек, в сравнении с силой стихии. Выкрикивая имя своей подопечной, сэр Гилберт сомневался, что когда-либо вновь услышит ее звонкий голос.

Уильям открыл глаза и с трудом прокашлялся, освобождая легкие от пыли. Он буквально чувствовал над собой несколько метров массивных глыб, одна из которых зависла на опасном расстоянии от его носа. С самого начала обучения в ордене ему хорошенько вдолбили в голову, что носитель маски с изображением творца не должен расставаться со своим оружием ни при каких обстоятельствах. В данный момент, ощущая тепло рукояти в руке, он был благодарен жестокосердному наставнику, воспитавшему в нем необходимые рефлексы.

Лидер мятежа понимал, что находится в узком тоннеле. Запрокинув голову назад, он почувствовал легкое дуновение на своем лице. Вызванный землетрясением обвал открыл лаз в пещеру. Превозмогая боль, он пополз вперед. После яркого пустынного солнца глаза долго привыкали к темноте подземного царства, но даже сейчас было понятно, что подняться на поверхность будет непросто. Медленно продвигаясь и используя меч в качестве рычага, он расчищал себе дорогу от завалов. Тоннель был таким невысоким, что трудно было даже встать на колени. Кроме того, шаткая порода в любой момент угрожала обвалиться, навсегда похоронив бывшего инквизитора под своими завалами.

Уильям дополз до края узкого лаза и уже собирался спрыгнуть в просторную пещеру, когда неожиданно услышал смех. Он мог ожидать здесь чего угодно, но только не этого. Если бы мурашки помнили дорогу к коже мистера Олриджа, они непременно прошлись бы по ней маршем, однако Уильям был обучен игнорировать свой собственный страх. В смехе слышалась примесь сумасшествия. Лидер мятежников предпочел остаться в своем укрытии, чтобы не быть замеченным прежде, чем сможет оценить ситуацию.

Глаза привыкли к темноте ровно тогда, когда в дальнем углу пещеры появились мутные фигуры, две из которых несли третью. Судя по отличительным знакам, волокли они воина церкви. Тот громко звякнул доспехами, когда его тело упало на каменный пол. Одна из фигур снова издала ненормальный смешок. Вторая наклонилась к телу, и Уильям готов был поспорить, что услышал, как в плоть бедолаги впились зубы. Первый засмеялся еще громче и захлопал в ладоши от удовольствия, вызванного представшим перед ним зрелищем.

Мистер Олридж невольно отпрянул и уперся рукой во что-то мягкое. В ответ на касание существо пришло в себя и начало судорожно метаться, издавая лишний шум. Несколько покрывающих его тело камней пришло в движение, угрожая выдать местоположение бывшего инквизитора. Уильям рефлекторно положил ладонь на то место, где предположительно должен был находиться рот. Проще всего было моментально исключить источник шума из уравнения. Меч воина уже был занесен, когда в отражении клинка блеснули ярко-голубые глаза.

Лидер мятежников второй раз за последние несколько минут оказался перед сложным моральным выбором. В этот раз он уже понимал, как поступит. Уильям поднял указательный палец с рукояти меча и поднес его ко рту, призывая сохранять тишину и не шевелиться. Раздался очередной смех и звук раздираемой плоти, что заставило ужас в глазах девушки уступить место удивлению. Уильям убрал руку от ее лица и еще раз выглянул в грот. Монстры были увлечены своей трапезой и не обращали внимания на то, что происходит вокруг.

Оставив девушку в одиночестве, он бесшумно спрыгнул вниз и подкрался к каннибалам со спины. В том, что это были именно они, у рыцаря не оставалось никаких сомнений. Существа, которые когда-то могли называться людьми, с нескрываемым аппетитом поедали себе подобных. Пески свели с ума многих, и большинство из них, гонимые остальными кочевниками, стягивались именно сюда, окончательно теряя немногочисленные остатки человечности.

Уильям сделал все быстро и бесшумно. Два взмаха меча — и две отрубленные головы покатились по полу. Только после этого Софи позволила себе прокашляться, чтобы освободить горло от песка и пыли. Мистер Олридж вернулся к тоннелю, в котором пряталась девушка. Испугавшись, она попятилась назад, но остановилась, когда ее волос что-то коснулось. Подняв голову наверх, она увидела торчащую из-под завалов руку. Испугавшись, Софи рефлекторно впилась пальцами в плечо уже забравшегося к этому времени обратно Уильяма.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — прошептал седовласый воин и примирительно положил свою ладонь поверх ее руки.

Мятежник спрыгнул в пещеру и дал девушке несколько секунд, чтобы самостоятельно принять решение. Софи немного задержалась и спустя несколько секунд размышлений двинулась в его сторону. Помогая ей спуститься, Уильям вновь поддержал ее за руку и почувствовал на своей ладони кровь. В дальних чертогах пещеры послышались звуки. Материализовавшийся вблизи рта палец вновь призывал сохранять тишину. Покопавшись в глубине складок своих одежд, он нашел бинты.

Стоило ему взять руку Софи, как девушка моментально напряглась и постаралась вырваться, но Уильям легко удержал ее. Пальцами он нащупал порез, оставленный лезвием его же меча. Девушка зашипела от боли, когда палец провалился в разрез. Отцепив флягу с пояса, он вылил остатки воды на рану, чтобы промыть ее. Голубые глаза расширились от удивления, не ожидая подобного проявления заботы. Срезав испачкавшийся слой рулона бинтов, он использовал его сердцевину, чтобы перевязать поврежденную руку.

— Благодарю, — едва слышно прошептала Софи пересохшими губами, пораженная гуманностью и благородством своего врага.

— Предлагаю объявить перемирие. По крайней мере до тех пор, пока не выберемся отсюда. Иди за мной, смотри под ноги и старайся не шуметь, — ответил Уильям, улыбнувшись, и, не дожидаясь ответа, первым пошел в глубь пещеры.

В отличие от испепелямой солнцем поверхности, в подземелье было весьма свежо. Глаза успели полностью привыкнуть к окружающей темноте. Лабиринт пещер казался бесконечным. Уильям пытался уловить носом дуновение свежего воздуха и двигался в его направлении. Послышалось журчание подземного источника. Софи не удержалась, присела на колено и зачерпнула немного в ладонь. Она уже готовилась сделать первый глоток, когда Уильям хлопнул ее по руке, заставляя пролить драгоценные капли.

Софи возмущенно посмотрела на него. Вместо ответа воин указал мечом на то место, откуда из-за поворота вытекал ручей. Прямо поперек него лежал распотрошенный труп. Они пробирались впотьмах уже не первый час. Иногда им на пути попадались маленькие группы отшельников, по два-три человека. Для Уильяма они не представляли особой опасности. Наконец им повезло. Очередной тоннель вывел их к просторному залу, в конце которого виднелся узкий лаз, который, судя по слабым лучам света, должен был вести на поверхность. Была лишь одна небольшая проблема. Зал был переполнен трупами и теми, кто собирался ими отобедать. Судя по всему, сюда местные обитатели стаскивал всех бедолаг, попавших в жуткие катакомбы каннибалов.

Уильям аккуратно выглянул из-за угла и оценил обстановку. Два десятка, не меньше. Проскочить незамеченными тоже не было никакой возможности. Воин бесшумно вытащил кинжал из-за пояса и взглянул в глаза девушке. Преодолевая собственное отражение в голубых зеркалах, Уильям пытался заглянуть в душу и получить подтверждение, что Софи не пырнет его в спину, как только получит оружие. Приняв непростое решение, он протянул кинжал девушке.

— От меня вряд ли будет много пользы, — едва слышно прошептала Софи так, что мистер Олридж почувствовал ее дыхание на своем ухе.

— Оно понадобится вам в случае, если у меня не получится, — прошептал в ответ Уильям, давая понять, что при плохом исходе девушке будет лучше самой оборвать свою жизнь, не дожидаясь кошмарной участи.

На секунду они остановились, изучая лица друг друга. В глазах бывшего инквизитора была холодная решимость, в глазах Софи — борьба страха, ненависти, удивления и благодарности за проявленную заботу. Седовласый вовсе не казался тем демоном, коим его изображали на церковных карикатурах. Уильям прикрыл веки, прокручивая в голове последовательность своих действий. Когда он поднял их вновь, его разум был чист.

Он двигался аккуратно, стараясь как можно дольше не привлекать внимания. Троих противников ему удалось нейтрализовать, оставаясь незамеченным, но неудачно попавший под ногу булыжник выдал его, с шумом покатившись вниз. Уильям успел прикончить еще двоих, прежде чем остальные обратили на него внимание.

Любой другой на месте мистера Олриджа решил бы, что это конец, но только не он. Инквизитор вообще старался не думать о себе во время боя. Входя в транс, он будто наблюдал за собой со стороны. Так было легче переносить боль, воспринимая все так, словно ранения получает вовсе не он. Страданиям он позволял приходить только тогда, когда все закончится.

Один за другим каннибалы падали, сраженные его смертельным танцем, но все же их было слишком много. Один из нападавших носил на руке кастет с тремя длинными когтями, два из которых смогли дотянуться до плеча Уильяма. Другой, раненый, но вовремя не добитый, монстр укусил его за ногу. Жители пещеры не знали страха, они лишь хотели вкусить свежей плоти и ни капли не беспокоились о собственной шкуре.

Оперевшись спиной о стену, мистер Олридж мастерски держал оборону. Когда противников осталось всего двое, один из них вгрызся в руку Уильяма, заставляя отпустить меч. Второй с разбегу врезался плечом в грудь зажатого воина, заставив его потерять дыхание и повалиться на пол. Надавив на глаз укусившей его твари, король мятежников заставил того разжать зубы и отпустить его руку. Не тратя лишних секунд, он потянулся к кисти и отмотал часть знаменитой инквизиторской нити.

Оттолкнув ногой вновь подбегающего противника, он обмотал шею, держащегося за глаз каннибала и резко потянул. Нить прошла как нож сквозь масло, отсекая голову монстра. Но радоваться победе долго не удалось. Теперь уже настала очередь последнего каннибала отомстить за пинок. Нога противника со всей силы ударила по лицу распластавшегося на земле Уильяма. Свет на секунду померк в глазах инквизитора, а когда появился вновь, над ним уже нависла ужасающая морда, полная шрамов, которые существо, судя по всему, оставило на себе собственноручно.

Обе руки монстра были на шее воина. Уильям дважды постарался выбить противнику локоть, но тот был достаточно крепок. Тогда он пытался нащупать хоть что-то, что могло ему помочь, и в последний момент действительно нашел. Голый череп бедолаги, которому когда-то не повезло попасть в эти пещеры, не был идеальным оружием, но за неимением лучшего сгодился и он.

Угодивший в лицо каннибала череп треснул с омерзительным хрустом. Часть осколков застряла в ладони Уильяма. Инквизитор, не глядя, ухватился за первый попавшийся под руку предмет. Сломанная берцовая кость оказалась вполне подходящей заменой кинжалу. Ее острый конец прошел шею дергающегося рядом в судорогах противника насквозь. Воин оттолкнул от себя мертвеца и судорожно задышал.

Уильям лежал на земле в окружении горы тел поверженных врагов. Вот теперь настало время боли. Инквизитор ощущал ее в плече, ноге и руке. Он уже собирался встать, когда неожиданно на него набросился еще один, прежде не замеченный им, монстр. Еще не восстановивший силы аурлиец с трудом удержал руку, сжимающую кинжал в виде когтя. Боль в правой руке не позволяла Уильяму сопротивляться в полную силу.

Неожиданно голова каннибала вздернулась вверх, а перед его горлом возник хорошо знакомый инквизитору кинжал. Софи перерезала глотку и оттолкнула тело в сторону. Только что одержавший верх над почти двумя дюжинами врагов лидер мятежников тяжело дышал и не спешил вставать. Софи подобрала его меч и замерла, нависнув над его распластавшимся телом.

На мгновение Уильяму показалось, что она убьет его, но вместо этого Софи протянула руку, помогая ему подняться. Они уже были почти у выхода, когда за спиной послышался шорох. Еще пятеро монстров прибежали на шум и сейчас собирались поквитаться с убийцами своих собратьев.

Уильям и Софи переглянулись, девушка протянула ему меч, но он отказался, указав на руку. Символу церкви этот меч сейчас мог сослужить более добрую службу. Слегка присев, здоровой рукой он выдернул из шеи трупа часть берцовой кости. Девушка многому научилась за последний год войны. Первый противник лишился руки, в брюхе второго оказался кинжал, но третий каннибал больно ударил ее в живот, заставив согнуться. Уильям воткнул кость ему в глаз и защитился трупом от летящего в его сторону ножа.

Больше не повторяя ошибок, он нагнулся к лишившемуся руки монстру и одним движением сломал ему шею. Когда он поднялся, в руке его был сломанный меч, но защититься он не успел. Когтистая перчатка полоснула его по груди, нанеся неглубокие раны. Воодушевленный маленькой победой каннибал допустил ошибку и подошел слишком близко. Уильям пробил его череп, оставляя свое сломанное оружие, чтобы освободить руку. Софи тем временем прикрыла ему спину от атаки последнего противника. Вспоминая все, чему ее учил Генри Гилберт, она сделала ловкий выпад, проткнув каннибала снизу вверх. Наступила тишина. Оба прислушивались к каждому шороху, опасаясь услышать очередной намек на преследование.

— Идем отсюда, — негромко проговорил Уильям, когда они убедились, что остались одни.

Девушка не стала спорить. Она наконец поверила, что может выжить, что может сама за себя постоять. Софи подошла к Уильяму и, подхватив его под руку, помогла ему подняться на поверхность. Наверху к этому времени солнце уже начинало заходить за горизонт. Вырвавшиеся из подземного царства, они смотрели во все четыре стороны, но нигде не видели даже намека на силы мятежников или их противников.

— Ты знаешь куда идти, мятежник? — спросила Софи, и ей самой не понравился тот тон, которым она задала свой вопрос.

Общий враг на время позволил ей воспринимать Уильяма как союзника, но теперь, когда ей начало казаться, что опасность миновала, все вернулось на свои места. К тому же ничего не мешало этому воину убить ее прямо сейчас. Она только что видела его в деле и не сомневалась, что в честном бою ей его не одолеть даже с учетом его ранений. Опасаясь, что он использовал ее только для того, чтобы выжить самому, оружие отдавать она не спешила.

— Мое имя Уильям. Скоро наступит ночь. Небо сегодня чистое. Должна быть видна путеводная звезда. Пойдем на юг и рано или поздно доберемся до тракта, — ответил он максимально простыми предложениям, увлеченный осмотром своих ран.

— Здесь я ночи ждать точно не останусь. — По спине Софи пробежали мурашки при мысли о том, что ей придется задержаться в этом месте хотя бы на минуту.

— Значит, пойдем туда и будем надеяться, что не ошиблись. Проверим свою удачу, — улыбнулся Уильям, безуспешно пытающийся перебинтовать свое плечо.

— Подожди. — Девушка подошла к нему и помогла снять рубаху, чтобы обработать раны.

— Не обожглась о шкуру демона? — рассмеялся Уильям, когда она закончила.

Девушка скорчила гримасу, схожую с той, что можно получить от собеседника в ответ на сарказм.

— Останься здесь, — с этими словами мистер Олридж спустился обратно в пещеру, заставив Софи замереть от шока.

Его не было около трех минут. Вернулся он, опираясь на копье и неся на плече несколько наиболее целых плащей из тех, что ему удалось найти.

— Ночью в пустыне будет очень холодно, сейчас не до брезгливости или излишней принципиальности, — ответил Уильям на немой вопрос.

Они шли наугад несколько часов, прежде чем на небе появились первые звезды. Тогда они немного скорректировали свой маршрут и теперь двигались на юг. Заметив, что Софи от усталости начинает зачерпывать сапогами песок, Уильям предложил остановиться на ночлег и, не дожидаясь ответа, протянул ей два плаща. Король мятежников и сам не был уверен в том, что способен пройти еще хотя бы пятьдесят метров.

— Ни за что! Ты снял их с мертвецов! Мародерство — страшный грех! — воскликнула девушка.

— Им они уже не нужны, а нам вполне могут сослужить добрую службу. Хотя, впрочем, как знаешь, — с этими словами Уильям постелил один из них на песок и, укрывшись тремя остальными, улегся на землю.

Мистер Олридж старался не показывать ей ту боль, что причиняли ему его ранения. Гордо вздернув нос, Софи уселась рядом с ним, воткнув его меч в песок.

— Оружие не любит подобного обращения. Если ты не собираешься мне его отдавать, будь добра заботиться о нем сама, — улыбнулся Уильям.

Софи покраснела. Ночью лидер мятежников проснулся от того, что почувствовал прикосновение к своей спине. Девушка сильно дрожала и, чтобы хоть как-то согреться, прислонилась к нему. Уильям молча накинул на нее два плаща из тех, которыми укрывался сам. В этот раз Софи не стала возражать. Лежа на спинах, они любовались идеальной панорамой чистого звездного неба.

— Почему вы воюете против церкви? — спросила Софи.

— Не могу говорить за всех, но лично я, видимо, был рожден для этого. Судьба просто не оставила мне иного выбора.

— Столько смертей. Вы принесли разрушение в свой дом. — Девушка повернула голову в сторону бывшего инквизитора, и в ее глазах он увидел искреннее непонимание.

— Что бы тебе там ни говорили, наш мир значительно больше, чем утверждает церковь. Мы побывали в таких местах и видели такое, чего они не готовы принять.

— Это богохульство! Я не верю тебе! — Взгляд изменился, уступив место сидящей глубоко в душе Софи фанатичке.

— Это богохульство? А что если я скажу тебе, что Создатель — вовсе никакой не бог, а лишь существо, решившее в него поиграть? — вновь улыбнулся Уильям, которого забавляла столь бурная реакция.

Софи моментально приподнялась на локте, в руке она сжимала кинжал, острие которого уперлось в горло бывшего инквизитора.

— Не смей. Ты сошел с ума. Вы все сошли. И тогда мне вас жаль. Либо врете, и тогда гореть тебе и твоим друзьям на костре за ересь! — Рука ее дрожала от одолевавших девушку раздумий, но мятежник уже понимал, что она не решится его убить.

— Ну, я точно не вру, хотя за рассудок свой не ручаюсь. Я могу рассказать тебе все, что знаю. Разумеется, если ты не боишься? — спокойно спросил Уильям.

— Чего мне бояться? — Софи убрала кинжал, и с его кончика упала капля крови.

— Того, что можешь поверить. — Серые глаза человека, невольно ставшего лидером мятежников, бросали вызов.

Несмотря на иссушающую горло жажду, за следующие несколько часов Уильям поведал Софи всю историю путешествия «Отчаяния». Закончив повествование, он уснул, оставив девушку в одиночестве смотреть на звезды, гадая о том, сколько правды было в его словах.

Утром Уильяму стало хуже. Раны воспалились, и это был плохой знак. Идти он мог, только опираясь на копье. Все его тело содрогалось от сильного озноба. Софи вернула ему его оружие, и теперь оно отягощало движение. О ночном разговоре больше не вспоминали. Мистер Олридж сейчас был бы рад любой луже, из которой можно было бы сделать хоть глоток воды.

Он уже готов был сдаться, когда на горизонте появился небольшой отряд всадников. Перед глазами все расплывалось, и понять, кому они служили, с такого расстояния было практически невозможно.

— Генри! — радостный вскрик Софи расставил все по своим местам.

Отряд сэра Гилберта не знал покоя с момента потери своего символа и даже не думал останавливать поиски. Их начинающие угасать надежды были щедро вознаграждены. Добравшись до двух скитальцев, всадники взяли их в кольцо. Генри спрыгнул с лошади и подбежал к девушке, заключив ее в объятия.

— Мы уже начали думать о худшем. — Сэр Гилберт не мог припомнить, когда в последний раз испытывал такую радость и облегчение.

— Со мной все хорошо, я цела. — По щекам Софи побежало несколько слезинок счастья.

— Уильям Олридж! — Рыцарь закончил осмотр своей подопечной и, убедившись, что серьезных ранений нет, наконец обратил внимание на ее спутника.

— К вашим услугами, — фаталистично улыбнулся Уильям и взялся за меч, готовясь встретить свой последний бой.

Всадники моментально выхватили свое оружие и направили его в сторону лидера мятежников.

— Постойте! Он спас мне жизнь! Без него я бы не выжила! — прокричала Софи, вставая между ним и своими рыцарями.

Любуясь ее светлыми, покрытыми кровью волосами, бывший инквизитор был крайне тронут ее поступком. Прекрасно понимая, что из этого боя живым ему не выйти, он убрал руку с эфеса своего клинка.

Генри Гилберт переводил взгляд с Софи на Уильяма и обратно. Ему представился идеальный шанс обезглавить восстание, но с другой стороны, казнить человека, пощадившего его воспитанницу, ему не позволяло внутреннее благородство. Да и сейчас девушка стояла так близко к Уильяму, что ничего не мешало ему взять ее в заложники, но мятежник этого почему-то не делал.

— Дайте ему коня, — проговорил рыцарь спустя долгую минуту колебаний.

— Но, сэр, это ведь Уильям Олридж! — выкрикнул один из его людей, от удивления даже привставший в стременах.

— Я знаю. И тем не менее отдайте, — миролюбиво сказал сэр Гилберт.

— Рад, что слухи о вашем благородстве оказались правдивы. Мне жаль, что мы с вами служим разным целям. — Уильям склонил голову и с трудом удержался на ногах.

— Если наши разведчики не врут, ваш лагерь должен быть на юго-западе отсюда. — Генри уже был в седле и протянул руку, чтобы помочь забраться Софи.

Уильяму подвели свободную лошадь, предназначавшуюся для девушки. Софи села за спиной рыцаря, и Генри тут же повел свой отряд на восток. Изможденная испытаниями девушка не удержалась и обернулась посмотреть на оставшегося в одиночестве седовласого воина, внесшего столь жуткий беспорядок в ее мысли.

Дождавшись, когда рыцари отъедут достаточно далеко, Уильям схватил висевшую у седла флягу и моментально опустошил половину ее содержимого. Живительная влага придала ему сил. С трудом забравшись в седло, он направился на запад, по направлению, указанному Генри Гилбертом.

Солнце пустыни стремительно отнимало так неожиданно появившиеся силы. Мистер Олридж выехал к лагерю мятежников в полубессознательном состоянии. Дождавшись, чтобы его заметили, он закрыл глаза и упал с лошади.