Война плащей

Глава 14. Старый друг

Стараниями Гаеллы еще совсем недавно находившийся на грани жизни и смерти Уильям быстро шел на поправку. Ей пришлось вновь обнажить раны, чтобы очистить их от гноя и инфекции, но мучения того стоили. Мятежникам удалось заставить войска церковников отступить из пустыни. В последнем бою за южные герцогства Кэр впервые вел за собой свою личную тысячу воинов. Во многом благодаря его самоотверженности, в тот день удалось добиться триумфа.

Армия Ортоса отступала, но совсем не чувствовала себя проигрывающей войну. Численностью она уж точно не уступала победителям. Между тем, верховному магистру все же пришлось отменить поход в глубины северных гор. Сэр Томас Мур, осаждавший к этому времени Монтпик, был вне себя от ярости. Тем не менее приказа магистра ослушаться он не смел. Генерал был вынужден снять осаду к радости Белозара и его сторонников, удерживавших крепость из последних сил.

После потери пустынных герцогств отряд Генри вызвали в столицу. В один из дневных переходов Софи не удержалась и рассказала ему обо всем, что поведал ей сумасшедший мятежник.

— Он не похож на человека, который врет, — закончила свое повествование Софи.

— Это уже неважно. Война давно перестала идти лишь во славу нашего бога. Сейчас мы с тобой сражаемся за тех людей, что идут за нами, — печально проговорил Генри.

— Может, нам стоит вступить с ними в переговоры? — с надеждой спросила девушка, будто рыцарь обладал реальными полномочиями для принятия подобных решений.

— Верховный магистр никогда не пойдет на подобное, — с уверенность ответил Генри.

— Я просто хочу, чтобы смерти прекратились. Я узнала Уильяма Олриджа, и он не показался мне тем воплощением зла, которым его принято считать. — Софи витала в своих мыслях.

— Теперь уже ничего не поделаешь. Эта война будет длиться до полной победы одной из сторон. — Генри и самому бы хотелось, чтобы война поскорее закончилась, но в ее дипломатический исход он не верил.

По прибытии в столицу они оба были приглашены в святая святых Ортоса. Внутренний совет заседал несколько дней, обдумывая план последующих действий. Несмотря на то, что большинство своих боев Софи выиграла, она чувствовала, что созданный в ее лице образ уже не так сильно воодушевляет солдат.

Когда все разошлись, за столом остались лишь верховный магистр и его секретарь. Лэвден выглядел совсем плохо. Его болезнь перешла в хроническую стадию, мешки под глазами стали видны еще отчетливее.

— Думаете, пора? — спросил он у своего повелителя.

— Мы проигрываем эту войну, Лэвден. Мы не имеем права на проявление сентиментальности, — сдвинул брови первый среди слуг Создателя.

— Сэр Генри будет возражать, — уверенно заявил секретарь, пытаясь остановить подступающий приступ кашля.

— Именно поэтому он ничего не должен знать. Люди его породы не могут позволить себе то, что необходимо предпринять нам, — печально улыбнулся магистр.

— Значит, начинаем? — Лэвден все же зашелся в очередном приступе кашля.

— И да простит нас Создатель. Как ты себя чувствуешь, старина? Прости, но я не могу отпустить тебя сейчас, — склонил голову верховный магистр.

— Ничего, я бы все равно не смог играть роль стороннего наблюдателя в такие тревожные времена, — улыбнулся Лэвден, протирая уголок рта платком.

— Сообщи Калебу, пусть выезжает через неделю после того, как отряд Гилберта покинет столицу. — На лице верховного магистра отразилось легкое чувство вины.

Что бы ни говорили о его бессердечности, Генри он любил и уважал. Ему хотелось, чтобы хоть один из его сыновей хотя бы отчасти был похож на рыцаря.

Отряд Гилберта покинул столицу и вновь отправился к окрестностям Лонда. Воинство церкви перегруппировывалось в уже проверенном на практике месте.

Преследуя отступающую армию Томаса Мура, армия мятежников покинула Шовбур и вновь заняла оставленный церковниками Прит. Когда восставшие окончательно укрепились на юге, большинство офицеров было переброшено на север. Сварн целиком и полностью взял на себя руководство южным фронтом. Контроль над Кадисом и Гранадом обеспечивали Агний и Валиса, а бывший лидер трущоб приступил к возведению оборонительных сооружений на юго-западной границе пустыни. Мистер Кэмбел все еще не до конца доверял утларгу, потому попросил восстановившего силы Ричарда Уайтхола присматривать за их общим другом.

Переплыв Внутренее море с юга на север, офицеры восстания присоединились к своим товарищам в Прите. Когда они собрались за одним столом, Кэр отметил, что давно не видел своих друзей в столь приподнятом настроении, даже несмотря на то, что война высасывала из всех присутствующих последние силы. У каждого к этому времени прибавилось по парочке новых шрамов. Разве что Га-либ мог похвастаться минимальным количеством ранений, да и те заживали на нем как на собаке.

Все понимали, что войну необходимо заканчивать сейчас, в противном случае она могла затянуться на несколько лет, и тогда никто не мог бы гарантировать нужного настроения и боевого духа воинов, необходимого для победы.

Во главе подковообразного стола восседал Уильям Олридж. С двух сторон к нему прильнули Артур Кэмбел и Чарли Рокуэл. Эти трое были одновременно сердцем и мозгом всего восстания. Даже в столь праздный вечер они не прекращали бурного обсуждения актуальных тем и прорабатывали стратегию мятежников на ближайшие месяцы.

Левое крыло занимали бароны севера, вожди древних, а самое крайнее место за столом принадлежало Еве Харт. Кардинала не совсем устраивало ее положение, не соответствующее ее статусу, но она предпочитала до поры до времени не тревожить воду пруда, в котором ей довелось оказаться. Друзьями среди мятежников она так и не обзавелась, но это беспокоило ее меньше, чем навязчивые ухаживания барона Брикса. Северянин с отталкивающим шрамом не отличался воспитанностью или придворным тактом.

Однако больше всего Еву Харт задевало другое. С ее места открывался прекрасный вид на противоположное крыло стола. Прямо напротив нее сидел ее Рэджинальд и мило беседовал со своей обворожительной спутницей. Сердце кардинала разрывалось, когда она ловила тот взгляд, которым капитан одаривал Гаеллу. Хольт действительно любил свою избранницу так, как никогда не любил никого прежде. В войне кардинал не разбиралась, но в подобных вещах доверяла своему чутью без сомнений.

Рядом с прекрасной жительницей Долины сидела Ингрид. Представительницы старшего народа уже давно зарыли топор войны и сейчас вели непринужденную беседу, изредка прерывающуюся звонким смехом. Следующий за ними Дункан опустошал одну чашу за другой, пытаясь согреть кости, отвыкшие от холодов севера. Заставивший потрескивать от напряжения подлокотники и ножки своего кресла громила Джеро поддерживал начинание своего товарища.

Джонатан Норрингтон с плохо скрываемым раздражением выслушивал бахвальство Хорива о проявленном в последнем бою мастерстве. Желая сбить опасную для их профессии самоуверенность, Джонатан ухватили утларга за шею и сильно натер своим кулаком его светлую шевелюру. Хорив покраснел и едва не вышел из себя, задетый подобным унижением. Наставника своего он уважал и мечтал перенять от него все секреты мастерства, отчего порой ему приходилось сдерживать собственный юношеский характер.

Следующее после учителя и ученика кресло оставалось пустым. Га-либ был приглашен на общее застолье, но монстр предпочел укрыться в своей комнате, чтобы закончить очередной портрет, написанный кровью. Сидящий следом Кэр не сильно расстраивался отсутствию за столом каннибала. На плече аурлийца лежала голова Сирин. Древняя делала вид, что внимательно слушает парящие над столом разговоры, но на самом деле была поглощена совсем другими мыслями.

Во время их плавания на север Итан раскрыл ей свой секрет. Стоя в полумраке их общей каюты, он стянул перчатку и продемонстрировал руку, покрытую кожей демона. Сперва Сирин пришла в ужас, но Кэр успокоил ее, что поселившаяся в нем скверна давно не прогрессировала. Он пытался привести бесконечное количество доводов, чтобы успокоить любимую, и на время ему это даже удалось, но воспоминания о том вечере раз за разом возвращались в сознание древней, вселяя тревогу в ее сердце.

Она уже несколько раз начинала разговор, предлагая Итану исчезнуть и не провоцировать его вспышки гнева, но аурлиец наотрез отказался оставить своих товарищей в столь трудный час. Кэр дал ей обещание, что, когда все закончится, они отойдут от дел и поселятся в его родовом поместье, чтобы спокойно провести остаток отведенных им дней. Сирин хотела верить ему, но в глубине души сильно сомневалась, что их и в самом деле может ждать подобное будущее.

На этом пиру не хватало только Родрика Грея и Кларка Кормака. Плотник вполне успешно исполнял обязанности наместника Корквила, а Родрик оказался необычайно полезен в тылу. Именно он стал главным казначеем армии мятежников и смог разработать грамотные логистические цепочки, позволяющие южному и северному фронту своевременно получать необходимые припасы и снаряжение.

Дружеское застолье прервал вестовой солдат, сообщивший, что диверсионному отряду удалось заманить в засаду караван высокопоставленных церковников. Бывшие собратья Артура Кэмбела по сопротивлению позволяли себе необычайно дерзкие выходки. Небольшие группы тех, кто стал мятежниками задолго до самого мятежа, действовали в глубоком тылу сил Ортоса.

— Это, должно быть, не все, что вы хотели сказать? — спокойно уточнил Уильям, так как подобные новости в последнее время не были большой редкостью и лично ему не докладывались.

— Вы правы, мой король. Я посчитал, что не в праве принимать решения, прежде чем узнаю ваше мнение. Один из пленников уверяет, что приходится сыном господину Кэмбелу, — немного смущенно объявил солдат.

Уильям с трудом сдержал недовольную гримасу. Он так и не привык к столь титульному обращению к своей персоне. В каждом подобном обращении он искал признаки лизоблюдства, несмотря на то, что большинство его солдат действительно уважали своего лидера.

— Не припомню, чтобы у меня были дети, — не отпуская с лица привычную ухмылку, нахмурил брови дипломат в ответ на повисшую тишину и удивленные взгляды товарищей по мятежу.

— Он был крайне настойчив. Утверждает, что, увидев его, вы обязательно признаете в нем своего сына. — Молодой воин явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Что же, если он так уверен. Только предупредите его, что в случае, если ему не удастся меня убедить, его голова полетит с плеч. Посмотрим, действительно ли он верит в собственные слова, — усмехнулся Артур.

— А наш мистер Кэмбел не такой благородный святоша, каким всегда казался. Я бы мог ожидать подобных новостей о капитане Хольте, но не о тебе, — рассмеялся Джонатан Норрингтон, но тут же осекся, почувствовав на себе резкий взгляд Гаеллы.

— Уверяю вас, что это чушь. К сожалению, в результате перенесенной в детстве болезни я не могу иметь детей. Род Кэмбелов обречен на вымирание. Вы уже вполне можете отдавать приказ палачу расчехлять свой топор, — отмахнулся от словесного выпада бывшего убийцы Артур.

— Думаешь, шпион? — спросил Кэр, поглаживая пальцами рельеф резьбы на своем кубке.

— Практически уверен. Ортос проигрывает войну, и только слепой глупец не увидит этого. Магистр наверняка рассматривает разные варианты, как бы нам насолить, — вновь улыбнулся мистер Кэмбел.

— И все же я бы рекомендовал тебе встать из-за стола и поприветствовать свое чадо. Ты же не хочешь показаться грубым? — рассмеялся Дункан Грин, и все присутствующие поддержал его идею.

Мистер Кэмбел не стал возражать и, покинув стол, занял место внутри подковы. Стоя в полукруге товарищей, он обернулся в сторону избранного им короля и развел руками, давая понять, что в этом балагане участвует поневоле. Запечатлев на лице свою вечную улыбку, он терпеливо дожидался собственного сына.

Двери зала распахнулись, и улыбка моментально исчезла с лица дипломата. Четверо солдат ввели в комнату человека со связанными руками, но гордо поднятой головой. Кэр наблюдал, как лицо Артура сперва побледнело, а затем вновь растянулось в широчайшей улыбке.

— Прошу простить меня за то, что позволил себе назваться вашим сыном, — голос незнакомца оказался необычайно приятным.

Молодой человек говорил уверенно, а осанка его была настолько идеально-горделивой, что складывалось впечатление, будто это все остальные находятся у него в плену, а не наоборот.

— Оуэн, мальчик мой! — прошептал Артур, но в повисшей тишине его слова услышали все.

Дипломат решительно подошел к пленнику и, задержавшись на секунду, чтобы посмотреть тому в глаза, заключил его в крепкие объятия. Вскочившая со своего места Ева Харт лишь на мгновение отстала от Артура. Никто, кроме дипломата и кардинала, не узнал в этом молодом мужчине недавнего юношу.

— Стоит передать солдатам Томаса Мура, как вы встречаете побежденных пленников. Узнай они, и война бы закончилась уже завтра, — рассмеялся мужчина.

— Кто-то объяснит мне, что происходит? — не выдержал Дункан.

— Разве вы не признали своего герцога, господа? — рассмеялся Артур, разжимая объятия и оборачиваясь к товарищам.

— Черт бы меня подрал, да это же Оуэн Корд! — первым догадался сидящий ближе всех капитан Хольт.

Юноша действительно сильно изменился за прошедшие годы. Можно сказать, что он окончательно расцвел. На красивом лице, красовался небольшой, полученный на охоте, шрам. Фигуру этого человека окружала такая практически осязаемая аура, что начинало казаться, что он в одиночку способен повлиять на ход истории всего мира.

Уильям Олридж невольно сравнивал себя с представшим перед ними пленником и не мог не признать, что роль короля подошла бы тому куда больше, чем бывшему инквизитору. Его природному обаянию действительно было сложно противиться. Кэр подумал, что удайся тогда, давно, Артуру его план по возведению Оуэна на трон герцогства Корд, и судьба Аурлии могла быть совсем другой. Мистер Кэмбел выхватил кинжал и разрезал сковывающие руки пленника веревки. Ни один мускул не дрогнул на лице молодого человека.

— Разделите награду со всеми причастными, — с этими словами Артур отцепил со своего пояса увесистый кошель и бросил его солдату.

Воин склонился в глубоком поклоне, не веря собственному счастью. Судя по тяжести мешочка, даже после раздела добычи он вполне мог рассчитывать на крупный улов. Не желая спугнуть удачу, он забрал своих людей и скрылся за дверьми.

— Подожди, Артур. Ты хочешь посадить церковника за один стол с нами? Я знаю, что он твой воспитанник, но он попался в плен, находясь в армии Ортоса. Если он поддерживает наш мятеж, почему не дезертировал раньше? — омрачил праздничное настроение дипломата Уильям.

— Разумный вопрос, и я могу на него ответить, если вы позволите. — Казалось, Оуэна совсем не смущают несколько десятков подозрительных взглядов, направленных на него.

— В таком случае не смею вас задерживать, — дружелюбно улыбнулся Уильям, но глаза его сурово наблюдали за каждым микровыражением на лице допрашиваемого.

Оуэн Корд достаточно подробно поведал лидерам сопротивления свою историю. После отплытия экспедиции он, как и обещал отцу, надел белый плащ. Из Корквила без лишних задержек его направили прямиком в академию целителей вблизи Ортоса. Там он и проводил свое беззаботное время, пока не началась война. Сперва студентов академии не привлекали к сражениям, но чем дольше шла война, тем больше человеческого ресурса требовалось церкви.

Доктор Рокуэл прервал его повествование, задав парочку вопросов, ответы на которые мог знать лишь человек, понимающий и пропустивший через себя внутреннюю кухню академии. Экзамен Белозару пленник сдал уверенно, сомнений в том, что он действительно учился в академии, ни у кого не осталось.

Оуэн служил врачом в армии генерала Портера. Узнав, что планируется генеральное сражение на Плато смерти, он решил дезертировать. Его планам помешала песчаная буря. Когда она закончилась, мистер Корд понял, что по ошибке вновь вышел к позициям армии Ортоса.

Затем было отступление. Когда войска Томаса Мура и генерала Портрера перегруппировались у Лонда, Оуэна приписали к той части армии, что отправлялась сдерживать угрозу с севера. Обозы с лекарствами задерживали марш, и не ожидавший диверсии в тылу командир приказал основным силам двигаться дальше. Тут на них и напал отряд мятежников, собранный из бывших членов сопротивления.

— И вот я стою перед вами! — Оуэн улыбнулся так беззаботно, словно его собственная жизнь сейчас вовсе не стояла на кону.

— Дай мне пару часов, и я точно скажу, врет он или нет, — обратился Джонатан Норрингтон к своему королю, и взгляд его не предвещал ничего хорошего для пленника.

— Я не позволю! — Ева Харт расправила руки подобно орлице, защищающей своего птенца.

— Он пожертвовал всем, чтобы спасти мою жизнь, Уильям, — вступился за своего протеже мистер Кэмбел.

— В Ортосе умеют промывать мозги. Поверь мне, я это знаю на собственном опыте, — поднял ладонь лидер мятежников.

— Я ручаюсь за него. Я сам воспитал его и доверяю ему так же, как самому себе и каждому из вас, — выкрикнул дипломат, потерявший свое обычное хладнокровие.

— Ты предвзят, Артур. Тебе не стоит принимать решение в этом вопросе, — Уильям миролюбивым тоном напомнил мистеру Кэмбелу урок, когда-то давно преподанный им самим.

— Я прекрасно понимаю ваше недоверие и могу доказать свою лояльность, если позволите, — улыбнулся Оуэн, прерывая спор.

— Будет очень интересно вас послушать, — хищно оскалился мистер Норрингтон.

— Мне известны планы передвижения войск, — ничуть не смутившись, отрапортовал пленник.

— И как простой целитель их раздобыл? — с подозрением спросила Ингрид, лишь на секунду опередившая с этим вопросом Гаеллу.

— Я был личным лекарем одного из десятитысячников в армии Томаса Мура. Бедолага страдал подагрой и был крайне словоохотлив, когда я снимал болевые симптомы.

— Допустим, мы поверили, что вы не врете. Какие же планы у сэра Томаса? — вернулся к самому важному молодой барон Свон.

Генерал Мур заставил пролиться слишком много крови северян, и каждый из владык Шовбура мечтал ему отомстить, а первым среди них был именно новоиспеченный барон Свон, потерявший в этой войне отца.

— Ему очевидно, что вы вскоре планируете продолжить продвижение на юг. В ближайшие дни он разделит свою армию, оставив у главного моста через реку Трикс лишь видимость большого гарнизона. Основные силы отправятся на восток и, форсировав реку, обойдут поля Холанда, чтобы зайти вам в тыл, дабы отсечь армию от снабжения с севера.

Все за столом замолчали. Казалось, что можно расслышать звук стекающего по свечам воска. Если сведения были точны и правдивы, обладание ими могло помочь закончить войну в ближайшие месяцы.

— Грин, Ингрид, я хочу, чтобы вы немедленно отправились на юг. Следите за каждой сменой дислокации армии Мура. Если начнутся какие-то движения, похожие на те, о которых сообщил наш друг, немедленно известите меня. — Оценив серьезность тона своего короля, аурлиец и отступница бросились выполнять приказ.

— Значит, вы мне верите? — Оуэн звучал вполне искренне и вообще создавал впечатление человека, не способного на ложь.

— У нас есть возможность убедиться в этом наверняка. Одного пальца, правда, думаю, не хватит, придется отнять всю руку, — в зале раздался голос Га-либа.

Увлеченные допросом мятежники не заметили его появления. Монстр стоял у дверей зала, прислонившись спиной к стене, и внимательно разглядывал пленника.

— Этого не будет! Убери от него свои клыки, демон! — Ева Харт наградила чужестранца взглядом хищницы, готовой выцарапать ему глаза.

— Мы не тронем его. По крайней мере, пока. Артур, ты несешь за него ответственность. Джонатан, я хочу, чтобы ты и Хорив не отходили от него ни на шаг. Если вам хоть что-то не понравится… Пускай он даже как-то не так подышит, убей его, — Уильям был категоричен.

Мистер Норрингтон расплылся в хищной улыбке. Он еще не определился в своем отношении к Оуэну Корду, но на данный момент решил открыто проявлять угрозу в адрес молодого человека. Они еще успеют подружиться, если отпрыск герцога действительно окажется на их стороне.

— Благодарю, друзья. Вот увидите, в его лице мы найдем верного товарища. — Артур расцвел от радости.

— Я могу убедить вас в своей верности еще сильнее. Я лишь попрошу оставить в этой комнате только тех, кому вы действительно можете доверять, — проговорил сын герцога.

Северные бароны хотели приказать своей страже покинуть зал и забрать с собой всех прислуживающих за столом, но их остановил Белозар.

— Вам не понравится то, что я скажу, но, поверьте, в сложившейся ситуации это будет наилучшим решением. Я доверяю каждому, кто сидит за этим столом, но никто не может поручиться за всех остальных. — Чарли Рокуэл с достоинством выдержал оскорбленные и ожесточенные взгляды стражников и прислуги.

— Что ты предлагаешь? — поднял руку Уильям, останавливая тот поток возмущения, что собирался сорваться с уст северных баронов, ведь большинство людей в зале были их вассалами.

— Сведения, которые мы получили, могут повлиять на исход войны. К подобной информации стоит относиться как можно бережнее. Этих людей необходимо изолировать до того момента, как сведения перестанут представлять ценность.

— Изолировать!? — возмутился барон Ласк.

— Представители моего народа идеально подойдут для исполнения этой задачи. Племена древних живут закрытыми общинами, и посторонним, а уж тем более шпионам там взяться абсолютно неоткуда. Пускай наши товарищи проведут месяц в северо-западных горах под их присмотром.

Джонатан Норрингтон был первым из тех, кто одобрительно закивал, поддерживая идею Белозара. Итан тоже не мог не согласиться с доктором.

— Чарли прав. Я приношу вам свои извинения за нанесенное оскорбление вашей чести, но риск слишком велик. Пошлите за конвоем древних, — распорядился Уильям, пытаясь затушить едва не вспыхнувший огонь споров.

Дождавшись, когда северяне сдадут оружие и покинут зал в сопровождении отряда древних, мистер Олридж вновь перевел свой взор на пленника.

— Не пройдет и двух недель, как я подарю вам головы Карла Грифитса и леди Софи, — объявил ошарашенным мятежникам Оуэн Корд.