Война плащей

Глава 17. Один за другим

Итан с трудом заставил себя разлепить слипшиеся веки, но сил хватило лишь на узкую щель. Повторяющийся раз за разом ночной кошмар отступил, чтобы уступить место ужасу, творящемуся наяву. Аурлиец с трудом мог разглядеть мутный силуэт в нескольких метрах от него.

Капитан Хольт был первым, кто смог открыть глаза. Ощущение было сравнимо с самым тяжелым похмельем, что он испытывал в жизни. Прислонившись спиной к стене, Рэджинальд использовал ее, чтобы помочь себе подняться. Зрение возвращалось постепенно. Сперва мир предстал лишь в черно-белом цвете и только потом насытился оттенками. В помещении было мрачно и сыро. Единственным источником света были немногочисленные факелы, висящие на стенах.

Аурлиец несколько раз зажмурился и потер глаза рукой, чтобы сфокусировать взгляд. Посмотрев вниз, он разглядел разбросанные по полу тела товарищей. Капитан немного успокоился, увидев белое пятно среди слившихся с темным камнем темницы фигур. Белокурые волосы Гаеллы позволяли легко выделить ее из остальных членов команды.

Опустившись на колено, едва при этом не упав, он поднес ладонь к ее лицу. Сердце Рэджинальда немного сбавило бешеный ритм, когда его пальцы ощутили слабое движение воздуха, вызванное дыханием представительницы старшего народа. Аурлиец сильно зажмурился, а когда вновь поднял веки, видел уже значительно лучше. Помимо них двоих в камере оказались заточены Кэр и Дункан. Их тюрьма представляла из себя клетку с широкими прутьями от пола до потолка, и лишь одна из ее стен была каменной. Окон в помещении не имелось вовсе. Подняв голову, аурлиец невольно отпрянул. Фигуры, которые он сперва принял за статуи, оказались четырьмя людьми в масках ордена святого Ролана.

Успокоившись, Хольт заставил себя отвести от них взгляд, чтобы изучить помещение целиком. Вдоль стены стояло еще две клетки. В одной из них он различил выделяющиеся среди остальных очертания громадной фигуры Джеро. Каждая из конечностей громилы была прикована к стене толстенными цепями. На полу рядом с ним лежали Ингрид и Сирин. В клетке напротив на скамье одиноко сидел мужчина в черных одеждах. Обхватив голову руками, он устремил взгляд в пол. Капитану Хольту пришлось прищуриться, чтобы опознать в нем мистера Кэмбела.

— Артур? — окликнул товарища пленник, бросившись к тому краю клетки, что был ближе всего к дипломату.

Мужчина поднял голову, и капитан сперва подумал, что ошибся. Всегда стройный и горделивый мистер Кэмбел сейчас выглядел жалким отражением самого себя. За последние несколько дней его лицо состарилось на десяток лет. В идеально черных прежде волосах появилась седина. В глазах стала проявляться озлобленность человека, разуверившегося в своих идеалах.

— Прости меня, Рэджи. Я подвел всех нас. Вам удалось убить Оуэна? — Артур выглядел потерянным и абсолютно безразличным к происходящему.

— Ничего, мы живы, а значит, еще есть шанс выбраться. Про эту сволочь не знаю. Я отключился одним из первых. — Капитан сейчас не мог себе позволить винить и без того морально уничтоженного Артура.

— Мне жаль, я думал, что знаю его. Эти проклятые инквизиторы способны сломить даже лучших из нас. — Артур старательно избегал взгляда капитана.

— Как давно мы здесь? — попытался вытянуть дипломата из пучины отчаяния Рэджинальд.

— Вас привезли в Лонд позавчера. Чтобы избежать сложностей, накачали каким-то веществом. Ты первый, с кем мне удалось заговорить.

Давно приоткрывший глаза Итан далеко не сразу смог совершить первое телодвижение. Резко вскочив на ноги, он судорожно завертел головой из стороны в сторону. Его взгляд перебегал от тела к телу, пока наконец не остановился на Сирин. Лейтенант «Отчаяния» абсолютно не понимал, что происходит, но даже опьяненный ядом мозг пришел к заключению о том, что древнюю вряд ли бросили бы в эту темницу, будь она мертва. Его метания прервали крепкие руки капитана Хольта.

В скором времени в себя стали приходить остальные. Растерянность и ужас были в глазах каждого. Товарищи старались подбадривать друг друга. О судьбе остальных друзей никто ничего не знал. Дождавшись, когда все смогут стоять на ногах, один из инквизиторов покинул тюремное помещение. Джеро постарался разорвать сковывающие его цепи, но цели своей добиться не смог.

— Я бы сейчас не отказался заменить одну из своих ног на деревяшку Родрика, — проговорил Дункан.

Все посмотрели на него с удивлением. Штурман приподнял голову, на лице его блуждала легкая улыбка.

— Меньше мучиться, если они решат нас четвертовать, — рассмеялся Грин, пытаясь разрядить обстановку.

Мысль о пытках, вопреки ожиданиям, не вызывала страха, а шутка штурмана позволила саркастически усмехнуться над тем положением, в котором им довелось оказаться. Человек в маске вернулся, ведя за собой трех гостей. В тройку судей вошли инквизитор Карл Грифитс, сын верховного магистра Коннор и главный виновник ликования на лицах палачей — Оуэн Корд.

Судя по небрежной улыбке, сын герцога не испытывал душевных терзаний по поводу своего поступка. Отказавшись от своего титула ради Артура Кэмбела, он сразу же был направлен прямиком в Ортос. Одаренного юношу заметил верховный магистр и лично взялся за его обучение. Времени, проведенного его бывшим наставником в экспедиции адмирала Хариса, хватило Оуэну, чтобы полностью пересмотреть свои взгляды на жизнь и усомниться в былых идеалах.

Верховный магистр обладал потрясающим даром убеждения. Оуэн сам являлся автором этого жестокого плана и лично принес его своему покровителю еще в начале войны, но тогда глава церкви решил, что подходящий момент еще не настал. Магистр считал, что необходимо дождаться, когда мятежники почувствуют запах победы и утратят бдительность.

План сработал даже лучше, чем они того ожидали. Жаль, что лидеру мятежа удалось избежать пленения, но и без этого у них в руках оказались несколько ключевых лиц сопротивления. Потеряв своих военачальников, армия еретиков растеряла весь свой боевой дух, и Томасу Муру без труда удалось вновь захватить переправу через реку Трикс. Более того, генерал успешно начал продвижение на север, заставляя древних и северных баронов отступить к Приту.

— Добрый вечер, джентльмены. И леди, разумеется. Рад, что нам представилась чудесная возможность провести время вместе и обсудить все без лишней суеты. Будьте моими гостями, — сказал Карл Грифитс, и узники узнали, что за толстыми стенами их тюрьмы к своему концу подходит очередной день.

— В тех краях, где я вырос, гость имеет право уйти, когда пожелает, — хищно оскалился Дункан.

— Ну что вы! Было бы невежливо отпустить вас, не пригласив к столу, — инквизитор говорил абсолютно спокойно и, казалось, даже не злорадствовал.

Оуэн Корд встретился глазами со своим наставником. Артур ничего не спрашивал, не ругался, а лишь молча, не отводя взгляда наблюдал за человеком, которого знал еще ребенком. Дипломату не нужны были ответы, своего воспитанника он похоронил в тот момент, когда гаррота инквизитора обвилась вокруг рукояти его меча. Мистер Кэмбел думал только о возмездии. Мести предателю, мести всем тем, кто превратил его названого сына в это олицетворение зла.

Просидев в одиночестве достаточное количество времени, наблюдая за телами своих товарищей, Артур пообещал себе, что, если ему суждено выбраться из этих казематов, он искоренит всю эту погань под самый корень.

Инквизитор неторопливо осмотрел каждого из пленников и только после этого уселся за длинный стол, стоящий между клетками. Грифитс достал из-под плаща небольшую, но достаточно толстую папку, набитую пожелтевшими листами. Сухие пальцы ухватили за край одного из них и потянули вверх. На открывшемся пергаменте легко можно было разглядеть изображение женщины.

— Начнем с белой ведьмы. — Из-под плаща высунулась вторая рука, и палец указал на прекрасную представительницу Долины.

Состояние Гаеллы было хуже остальных. Церковники были прекрасно осведомлены о ее способностях, потому, помимо яда с дротиков инквизиторов, в ее кровь впрыснули специальный наркотик. Большая доза дурмана мешала ей сконцентрироваться и не позволяла воспользоваться даром богини Гаетейн. В зале из ниоткуда появилось еще четверо инквизиторов в масках. Стражники держали наготове духовые трубки на случай, если пленники предпримут попытку к побегу. Хольт поднялся со скамьи и закрыл собой возлюбленную.

Воин в маске ударил его по лицу и в живот. Кэр и Грин хотели ему помочь, но направленные в их сторону духовые трубки приказывали оставаться на месте. Оттолкнув согнувшегося капитана к стене, он подхватил Гаеллу под руку и заставил подняться с занимаемой ею скамьи. Девушка настолько обессилела, что вынуждена была безропотно подчиниться. Стражник усадил ее за стол напротив инквизитора.

— Знаете, почему я решил начать с вас? — Инквизитор скинул свой капюшон.

Гаелла безвольно прислонилась к спинке стула. Только сейчас она начала потихоньку приходить в себя, но отвечать все еще была не готова.

— Я выбрал тебя, потому что считаю самым грозным оружием из всех, что попадало мне в руки. — Грифитс вновь раскрыл лежащую на столе папку и, перелистав несколько страниц, выудил из стопки очередной лист пергамента.

Гаелла судорожно пыталась прийти в себя. Ей практически удалось развеять сковавший голову туман.

— На этом клочке бумаги написано, что вы признаете себя ведьмой и еретичкой, а свои силы и красоту вы получили от дьявола, отдав взамен свою душу, — абсолютно серьезно пояснил Карл Грифитс.

Девушка пересилила себя и смело подняла глаза. Она старалась напомнить себе, кем она является и что негоже наследнице дара богини, прожившей не одну тысячу лет, боязливо прятать взгляд от этого смертного, опьяненного попавшей в его руки властью. Жительница Долины заставила себя слабо рассмеяться прямо в лицо инквизитору.

— Подпишите эту бумагу, и, обещаю, ваша смерть будет быстрой, — Казалось, что мистер Грифитс проявляет вполне искреннее сострадание.

— Убери от нее свои поганые руки! — Капитан Хольт обхватил руками прутья клетки и затряс их, задыхаясь в приступе беспомощного гнева.

Гаелла медленно повернула голову в сторону своего возлюбленного. До этого момента она часто переживала о том, какова будет ее жизнь, когда Рэджинальд Хольт состарится и умрет. Теперь, благодаря инквизитору, этого страха больше не было. Ее взгляд, полный решимости, так же медленно вернулся к собеседнику.

— Я вижу тебя насквозь. Ты жалок и труслив. Ты понятия не имеешь, кто сидит перед тобой, и никогда не узнаешь, потому что боишься правды. Делай, что задумал, но знай, мой призрак будет преследовать тебя до конца дней. — Гаелла сконцентрировалась и смогла дотянуться до сознания инквизитора.

Карл Грифитс вскочил со своего места, опрокинув стул на каменный пол. Глаза его выпучились от ужаса.

— Убить! Немедленно! Она пытается проникнуть в мой разум! — истошно закричал инквизитор, до этого момента планировавший опробовать на девушке весь арсенал пыток, выработанный Ортосом за многие столетия.

Две безликие маски моментально метнули спрятанные в рукавах ножи. Один из них угодил немного ниже сердца Гаеллы, второй пробил ее легкое. Девушка съехала вниз по стулу, задыхаясь в предсмертной агонии. Последние ее слова были адресованы только сознанию Рэджи, и он запомнил их на всю оставшуюся жизнь. Все случилось так быстро, что капитан даже не сразу понял, что произошло. Его губы задрожали, он закричал и попытался раздвинуть прутья клетки, что в порыве ярости ему даже почти удалось, но два дротика быстро его утихомирили. Где-то очень далеко от ветви когда-то величественного, но теперь загнивающего древа оторвался прекрасный листок.

— И все веселье? — расстроено спросил Коннор, возмущенно нахмурив брови.

— Не хотел рисковать. Так или иначе мы избавились от порождения зла. Она еще достаточно намучается в аду, — запинаясь, ответил Карл Грифитс, вытирая вспотевший лоб платком.

Главный инквизитор еще не успел отойти от шока, испытанного во время вмешательства Гаеллы в его мысли. Его руки немного тряслись, когда он собирал выложенные бумаги обратно в папку.

— Мы будем приходить сюда каждый день и выбирать одного из вас. Вы можете избежать страданий, если подпишете признания и письмо для ваших сторонников, содержащее призыв сложить оружие, — инквизитор сейчас был не в состоянии продолжать беседу с пленниками, и инициативу перехватил Оуэн.

— Единственным, что я подпишу, будет твоя эпитафия, — впервые обратился к своему бывшему ученику Артур.

— У меня есть вполне обоснованные сомнения в том, что ты доживешь до этого момента. — Оуэн Корд надменно посмотрел в глаза своему наставнику.

В Кэре боролись гнев и ужас. Мысль о гибели любого из его товарищей заставляла его сердце разрываться на части. Они с Сирин перглянулись, с отчаянием понимая, что ничего не смогут сделать друг для друга, если завтра придут за одним из них.

— Оставьте ее тело здесь для наглядности, — сказал Коннор инквизиторам, намеревающимся убрать тело Гаеллы.

Рыцари ордена безмолвно положили бездыханную девушку на стол. Одна из ее рук повисла в воздухе. Палачи уже собирались уходить, когда Коннор подошел к столу и развернул лицо девушки в сторону клетки, в которой без сознания на полулежал Рэджинальд Хольт. Широко раскрытые глаза, когда-то способные покорить любого мужчину этого мира, были холодны и безразличны.

Тюремщики оставили заключенных под надзором четверых инквизиторов и покинули казематы. Карл Грифитс провел добрую половину ночи в соборе, прося Создателя защитить его от влияния темных сил.

Узники больше не разговаривали. Все с ужасом ждали пробуждения капитана Хольта. Аурлиец очнулся только на следующий день. Увидев тело Гаеллы, он впал в шок и метался по клетке как сумасшедший, пока Кэр и Грин не подхватили его под руки и, повалив на землю, не дали ему выплеснуть накопившуюся ярость. Итан просил своего капитана не смотреть в сторону стола, но тот не мог отвести взгляда.

Примерно за час до явления истязателей инквизиторы стали спускать в казематы внушительный арсенал пыточных изделий. Как и было обещано, тройка судей появилась вечером. Старший сын магистра посмотрел в налитые кровью глаза капитана Хольта. Коннор легким бесцеремонным движением сбросил успевшее окоченеть тело Гаеллы со стола. Кэр готов был поспорить, что слышит, как заскрежетали зубы Рэджинальда. Зловещий шелест бумаг — и указательный палец Грифитса остановился на Ингрид.

— Нет! Возьмите меня! — выкрикнул Дункан, и глаза его заволокло синей дымкой.

Кэр встал прямо перед ним, закрывая ему обзор. Схватив его за затылок и прижав к своему лбу, он умолял штурмана прийти в себя. Инквизиторы открыли клетку. Ингрид в страхе попятилась в сторону противоположной от входа стены, пока не уткнулась спиной в широкую грудь Джеро. Пытавшуюся защитить отступницу Сирин оттолкнули в сторону.

Рука инквизитора уже тянулась к отступнице, когда переполненный желанием защитить соратницу Джеро смог вырвать цепь, сковывающую одну из его рук, и едва не дотянулся грозным оружием до маски инквизитора.

— Сколько у нас добровольцев, — ухмыльнулся Коннор и что-то прошептал на ухо инквизитору.

— Пускай будет он, — приказал Грифитс, заменяя разложенные на столе бумаги.

Джеро издал громкий рык и вновь замахнулся цепью, когда инквизиторы двинулись в его сторону.

— Мы можем вернуться к первоначальному варианту, если ты возражаешь, — улыбнулся Коннор, и Джеро опустил недавно освобожденную руку.

— Не надо, — попыталась переубедить друга Ингрид, смотря в его добрые, наполненные смирением глаза.

После слов Коннора громила больше не оказывал сопротивления. Держа его за каждую из четырех цепей, инквизиторы подвели Джеро к столу.

— У вас были сутки, чтобы все обдумать. Желает ли кто-нибудь подписать бумаги, скрасив тем самым свою участь и участь своих товарищей? — Оуэн пристально осмотрел заключенных, но в ответ получил лишь презрительные взгляды.

— Значит, не будем затягивать, — мрачно объявил Грифитс, выждав несколько секунд в полной тишине.

Инквизиторы закрепили тело Джеро на металлическом стуле. Сперва палачи попытались молотками размозжить его толстые пальцы, но это не привело к ожидаемому результату. Громила молча сидел и с издевкой во взгляде наблюдал за начинающими терять самообладание инквизиторами. Карл Грифитс подозвал одного из рыцарей ордена и прошептал ему на ухо поручение. Посланник вернулся через десять минут, ведя за собой четверых тюремщиков, спускающих по ступеням металлический короб.

— Мы называем это инструмент вратами ада, мой демонический друг. — Грифитс не хотел, чтобы его пленник скучал, пока инквизиторы устанавливают необходимое оборудование.

Поставив пыточное орудие, инквизиторы раскрыли створки короба, выставляя на обозрение длинные иглы, которыми была усыпана одна из дверок. Джеро заставили подняться и занять место в полости, противоположной иглам. Громила с трудом уместился в неприспособленном для его габаритов устройстве. Инквизиторы закрепили его тело кожаными поясами, лишившими его любой возможности пошевелиться. Грин с ужасом смотрел на своего друга. Тот печально улыбнулся в ответ и подмигнул. Инквизиторы начали крутить колесо, заставляющее механизмы пыточного аппарата сжимать его створки.

— Не дайте им сломить вас, — успел произнести Джеро, прежде чем дверца закрыла его черепашье лицо.

В последний момент он прикрыл веки. Инквизиторы продолжали крутить колесо, но теперь это давалось им с явным трудом. Послышался громкий скрежет. Палач уже не справлялся в одиночку, и ему на помощь пришел собрат по ордену. Скрежет становился сильнее. Неожиданно из короба послышался глухой самодовольный смех. Закрыв глаза, Джеро превратил свое тело в неприступную крепость. Острые шипы гнулись, встретив сопротивление его плотной кожи.

— Откройте! — нервно приказал начинающий выходить из себя Карл Грифитс.

Главного инквизитора встречала ехидная улыбка Джеро. Пленники в клетках приободрились, вновь увидев своего товарища в целости и сохранности.

— Истинный демон, — прошептал Грифитс, вцепившись рукой в висящий на шее кулон, хранящий в себе изображение символа Создателя.

— Позвольте мне им заняться. У меня есть одна идея. — Коннор подошел к так и не сломленному узнику.

Джеро приблизил к нему свое лицо. Одежды его были разорваны иглами, а на коже остались небольшие вмятины, которые потихоньку возвращались в свое естественное состояние.

— У тебя крепкая шкура, здоровяк. Я сделаю из нее прекрасный доспех. Хорошенько прикрепите его к стене, чтобы даже пальцем пошевелить не мог. — Джеро не понял всех слов, что сказал сын магистра, но, судя по посеревшему лицу Дункана, ничего хорошего в них не было.

В зал принесли небольшую жаровню, и Коннор положил в нее свой красиво украшенный кинжал, терпеливо дожидаясь, когда клинок покраснеет от накаливания. Насвистывая веселую и совсем не подходящую к ситуации мелодию, он подошел к узнику.

— Врать не стану, будет чертовски больно, — с этими словами он приложил острие раскаленного клинка к локтю Джеро.

Запахло паленым. Дождавшись, пока шкура размокнет и оплавится, Коннор подсунул кинжал под верхний слой плоти громилы. Джеро стиснул зубы, чтобы своими криком не доставить палачу удовольствия. Следующие несколько часов стали самыми жуткими в жизни Итана Кэрила. Коннор запускал кинжал все дальше и дальше под шкуру, заживо сдирая кожу с мятежника. Джеро уже не мог сдерживаться и кричал от боли. Его врожденная выносливость стала проклятием, не позволяющим ему потерять сознание от болевого шока или найти спасение в быстрой смерти.

Товарищи не могли на это смотреть. Дункан не выдержал еще в самом начале. Выйдя из себя, он отпустил контроль, и его тело обволокла синяя дымка. Схватившись за прутья, он успешно принялся их раздвигать, но четыре дротика заставили его отступить на пару шагов назад. Преодолевая действие яда, штурман вернулся к прутьям, но ухватиться за них не успел. Два дротика, один из которых попал в шею, отправили его в царство сна.

— Интересный экземпляр. С ним следует разобраться следующим, — сказал Оуэн Корд в ответ на выходку штурмана.

От происходящей в катакомбах экзекуции не отводил взгляда только Артур Кэмбел. Дипломат считал это своим долгом перед тем, кто умирал из-за его ошибки. Он впитывал в себя страдания товарища, трансформируя их в желание мести. К концу третьего часа Джеро все же умер от болевого шока. Коннор провозился с его телом еще полчаса, чтобы закончить начатое. Его подручные унесли ценный материал, оставшийся от когда-то великого древнего существа.

Ночью в коридоре, ведущем в темницу, послышался шум. Подавленные увиденным пленники сперва даже не обратили на него внимания. Только когда звук повторился, узники недоуменно переглянулись между собой. Зловещие судьи не должны были появиться раньше следующего вечера, а Кэр готов был поспорить, что солнце еще даже не встало.

Необычность происходящего подтвердилась нервозностью их стражи. Один из рыцарей ордена жестом приказал ближайшему к выходу собрату проверить, что происходит. Послышался шум, но через несколько минут тот вернулся, показывая жестом тайный знак ордена, судя по всему обозначающий, что все в порядке. Немного помедлив, он занял свое место на четко измеренном расстоянии от следующего.

Вновь раздался шум. Инквизиторы переглянулись. Едва слышный топот спускающихся по лестнице сапог заставил их насторожиться. Они изменили свое построение, развернувшись к лестнице, чтобы встретить гостя на случай, если он окажется врагом. Внимание Кэра привлек покидавший их прежде инквизитор.

У его сапог стали появляться едва заметные капли крови. Приглядевшись, Итан предположил, что они стекают со спрятанного под плащом клинка. Звуки шагов стали слышны совсем отчетливо. В дверном портале появился человек. Среди пленников пронесся вздох удивления, когда они узнали в нем Джонатана Норрингтона. С клинков бывшего капитана гвардейцев стекала кровь тех несчастных, кто рискнул встать у него на пути.

Трое из четырех инквизиторов синхронно сорвались с места одновременно. Выпад меча четвертого был направлен в спину своего собрата. Он успел убить одного, но другой вовремя заметил предательство и, резко развернувшись в его сторону, скрестил с ним мечи. Теперь бой шел двое на двое. Лжеинквизитор не успел увернуться, и меч настоящего рассек маску, заставляя ее свалиться на землю. Под ней скрывалось лицо Уильяма Олриджа. Пленники повскакали с мест, надеясь на победу своих, но ликовать было рано. Рыцари ордена не просто так вселяли ужас в сердца своих врагов.

Спасителям помогло то, что в пылу боя инквизитор не заметил, как подошел слишком близко к клетке. Просунув руки между прутьями, капитан Хольт обхватил его шею руками и притянул к себе. Сражавшийся с ним Джонатан замахнулся, чтобы добить, но инквизитор сильно пнул его ногой в живот, заставляя на время выйти из боя. Не растерявшись, рыцарь ордена потянулся к кинжалу на поясе, чтобы избавиться от сдерживающего его капитана. Подоспевший Кэр успел перехватить его руку и сам выхватил кинжал.

Инквизитор понял, что в такой ситуации ему не победить, и, закинув руки назад, пальцами надавил на глаза Рэджинальда Хольта. Капитан терпел боль достаточное количество времени, чтобы лейтенант смог нанести несколько ударов в живот рыцаря ордена, заставляя его руки обмякнуть. Он уже был мертв, а Кэр все продолжал наносить удар за ударом. К счастью, инквизитор не успел сильно повредить глаза капитана.

Уильям и Джонатан тем временем загнали последнего в угол. Однако тому удалось прорваться, и он бросился в сторону лестницы, ведущей наверх. Мистер Норрингтон схватил со стола небольшой молоток для пыток и метнул ему вслед. Орудие попало прямиком в позвоночник беглеца, заставив его мешком повалиться на землю и сползти вниз по ступеням. Для верности Уильям вогнал клинок ему в шею.

Не тратя времени на радость встречи, спасители использовали часть пыточных инструментов, чтобы освободить своих товарищей из клеток. Капитан не спеша подошел к телу своей возлюбленной и опустился на колени. Дрожащая рука несколько раз провела по волосам, обрамляющим побледневшее лицо. К этому времени от ее былой красоты не осталось и следа.

Последним на свободе оказался Артур. Вооружившись оружием, поднятым с тел мертвых инквизиторов, они побежали за Уильямом.

Остановившаяся перед телом Джеро Ингрид сорвала с мертвых инквизиторов плащи и накрыла его. Положив ладонь на лоб громилы, отступница прошептала слова, смысл которых был понятен лишь ее народу. Подойдя к стоящему на коленях капитану Хольту, она заставила его подняться. Ингрид заняла его место, чтобы повторить ритуал. Кто бы мог подумать еще несколько лет назад, что сердце отступницы будет разрываться от боли при виде похолодевших глаз жительницы Долины. Тело Гаеллы капитану забрать не дали. Им и так приходилось нести все еще не пришедшего в себя Дункана Грина.

Ведомые своим лидером узники миновали одно помещение за другим. Остановившись около окна, расположенного на верхних уровнях, Уильям спрыгнул вниз, исчезнув из вида. Закрепленный канат позволил им незаметно спуститься со второго этажа. Убедившись, что во дворе никого нет, Уильям подал сигнал спускать штурмана. Обмотав веревкой, Кэр и Джонатан плавно спустили его на землю. Послышался звон колокола, возвестивший о бегстве узников.

— Какой план? — спросил Артур, когда все уже оказались на улице.

— Постараемся проскочить через город до того, как ворота закроют. Там нас будут ждать лошади, — ответил Уильям.

— Это самоубийство. Нам ни за что не успеть, — мрачно пробубнил Кэр.

— Есть идея получше. Следуйте за мной, — скомандовал мистер Кэмбел.

Дипломат был единственным человеком, прежде бывавшим в Лонде, и довериться ему было не самой плохой идеей. Пропетляв по узким улочкам несколько кварталов, он остановился у двери трактира и постучал. В помещении не было никакого намека на жизнь.

— Самое время выпить по кружечке, Артур! — возмущенно прошептал Джонатан, нервно озираясь по сторонам.

Не обращая внимания на упреки бывшего убийцы, мистер Кэмбел постучал вновь. Спустя какое-то время послышалось шарканье, и стало понятно, что за дверью все же кто-то есть.

— Кто здесь? Неужели непонятно, что мы не работаем? — Обладатель хриплого голоса явно не был рад гостям.

— Цепи и пепел, Колин, — спокойно проговорил мистер Кэмбел.

— Артур! Это ты? — Голос за дверью точно знал своего собеседника.

— Колин, черт тебя побери! Впусти нас скорее! — Дипломат занервничал, услышав на соседней улице марш солдатских сапог, предвещающий скорое появление патруля.

Дверь распахнулась, и беглецы оказались в полной темноте. Дождавшись, когда последний из них окажется в доме, Колин закрыл дверь и задвинул засов. Хозяин хотел зажечь свечу, но Артур остановил его. И вовремя. По улице пробежал небольшой отряд воинов церкви в серых плащах. Беглецы прислонились к стенам, чтобы не быть замеченными через окна.

— Следуйте за мной. — Трактирщик повел их в глубь своих владений.

Спустившись в подвал, он открыл люк в полу, ведущий в погреб со съестными припасами. Опустив лестницу, он первым сполз вниз. Откинув ковер, Колин выставил на всеобщее обозрение еще один люк, скрывающий дополнительное, еще более просторное подвальное помещение.

Как поведал потом мистер Кэмбел, это место использовалось сопротивлением для тайных встреч задолго до того, как «Отчаяние» и «Последний шанс» отправились в свое путешествие. Мятежники провели в укрытии неделю, прежде чем поиски в городе утихли. Инквизиторы несколько раз осматривали трактир, но, не найдя никого в погребе, прекращали поиски.

Уильям и Джонатан рассказали, как дожидались на тракте момента, когда повезут пленников. Они думали напасть еще тогда, но охраны было слишком много. Найдя в сумках, привязанных к лошадям, документы, они решили выдать себя за гвардейцев и проследовали за конвоем, держась при этом на почтительном расстоянии. В деревушке вблизи Лонда они приобрели дополнительных лошадей и, оставив с ними Хорива, отправились на выручку. Бумаги помогли им оказаться за стенами города. По мистеру Норрингтону было заметно, как сильно он переживает за своего ученика, оставшегося без какой-либо информации о судьбе спасательного отряда.

К исходу недели Колин открыл люк и сообщил, что интенсивность поисков ослабла и он готов вывезти их из города. Прячась под грузом товаров одной из телег каравана, ведомого трактирщиком, Итан молился, чтобы их не обнаружили при досмотре у городских врат. Оказавшись за стенами Лонда, беглецы почувствовали, что у них есть шанс вновь добраться до своих. Хорив не подвел и все еще ждал их с лошадьми, так и не утратив надежды. Стараясь избегать людных трактов, конный отряд вернулся в злополучный лес под Фишволом, где они оставили Га-либа. Каннибал каждый день приходил в условленное место, и его терпение было вознаграждено.

— Вы вовремя, а то местные крестьяне уже собирают ополчение для охоты на поселившегося в их лесу демона, — приветствовал товарищей Га-либ.

Монстр сообщил, что корабль, на котором прибыли мятежники, забрали церковники. Остатки диверсионного отряда шли на север по суше до тех пор, пока это еще оставалось возможным. Украв несколько рыбацких лодок и немного провизии, истощенный отряд прибыл в Норфхол, где чуть было не оказался засыпан стрелами излишне встревоженных стражников. Несколько дней спустя они удивили северных баронов и вождей древних своим появлением у стен Прита.