Возлюбленный мой

Глава 28

Ожидая ответа Хекс на свой вопрос, Джон внимательно перечитывал те слова, что написал, обводил их ручкой, заштриховывая снова и снова. Наверное, ему не следует что-либо требовать от нее, пока она в таком состоянии, но ему нужно, чтобы она с ним поговорила. Если уж дошло до душевного стриптиза, он не желал обнажаться в одиночку

Кроме того, он действительно хотел знать, что с ней произошло, и только она могла ему об этом рассказать.

Повисла тишина, и Джон мог думать лишь о... черт, лишь о том, что Хекс закрывалась от него. Снова. С одной стороны, это было ожидаемо, и поэтому не должно было иметь большого значения. Бог свидетель, она отказывала ему уже сотни раз.

Но сейчас он чувствовал себя так, будто в очередной раз встретился со смертью лицом к лицу.

– Я видела тебя. Вчера.

От звука ее голоса он резко поднял голову. «Что?» спросил он одними губами.

– Он держал меня в той спальне. Я видела тебя. Ты вошел и сел на кровать. И унес с собой мою подушку. Я была... рядом, пока ты был там.

Джон поднес руку к своей щеке, и Хекс слегка улыбнулась.

– Да, я прикоснулась к твоему лицу.

Господь всемогущий...

«Как?» беззвучно спросил он.

– Я не могу с уверенностью сказать, как он это делал. Но именно так он меня схватил. Мы все были в той пещере в колонии, где держали Рива. Когда появились симпаты, Лэш схватил меня, причем чертовски быстро. Меня неожиданно сбили с ног, и куда-то потащили, я не могла бороться, и никто не слышал моих криков. Что-то вроде силового поля. Если ты внутри и пытаешься его нарушить, то испытываешь какой-то болезненный шок – и это больше, чем простой дискомфорт. Этот барьер материален. – Она подняла ладонь и толкнула ей воздух. – Невидимое полотно. Самое странное, что рядом с тобой могут быть другие люди, в том же самом пространстве. Как, например, был ты.

Джон вдруг смутно осознал, что у него почему-то болят руки. Посмотрев вниз, он увидел, что сжал их в кулаки, и края блокнота впиваются в плоть. Как и ручка, которой он писал.

Открыв новую страницу, он накарябал, «Хотел бы я знать, что ты там. Я бы сделал что-нибудь. Клянусь, что не знал, что ты там была.»

Прочитав написанное, Хекс протянула руку и положила ладонь на его предплечье.

– Я знаю. Это не твоя вина.

Естественно, он чувствовал себя виноватым. Быть рядом с ней и не знать, что она…

О. Черт.

Он быстро написал и показал ей, «Он вернулся? После того, как мы приходили?»

Хекс покачала головой, и его сердце снова забилось.

– Он ехал мимо, но не остановился.

«Как ты спаслась?» спросил он, не задумываясь, жестами.

Когда сообразив, он начал открывать новую страницу, она спросила:

– Как я выбралась? – Он кивнул, и она рассмеялась. – Ты знаешь, тебе придется научить меня языку жестов.

Он моргнул. Затем сказал одними губами, «О'кей».

– И не переживай. Я быстро учусь. – Она сделала глубокий вдох. – Барьер был достаточно сильным, чтобы держать меня внутри в тот момент, когда Лэш меня схватил. Но затем пришли вы. Потом ушли... – Она нахмурилась. – Это ты так уделал лессера на кухне?

Он сверкнул клыками, «А то».

Ее улыбка была остра как лезвие кинжала.

– Хорошая работа. Я все слышала. Во всяком случае, после того, как все стихло, я поняла, что надо выбираться или…

Умирать, подумал Джон. Из-за того, что он сделал на кухне.

– Так что я была…

Он поднял руку, чтобы остановить ее, а затем начал быстро писать. Когда он показал ей блокнот, она нахмурилась и покачала головой.

– Ох, конечно же, ты бы не сделал этого, если бы знал, что я там. Но ты не знал. Более того, ты не смог сдержаться. Поверьте мне, в последнюю очередь ты должен извиняться передо мной за то, что убил одного из этих ублюдков.

Это правда, но его все равно прошибал холодный пот при мысли, что он нечаянно/неумышленно подставил ее под угрозу.

Она еще раз глубоко и долго вздохнула. – Так или иначе, после того как вы ушли, стало очевидно, что барьер ослабевает, и когда я ударила кулаком по стеклу окна, поняла, что у меня есть шанс. – Она подняла руку и посмотрела на костяшки пальцев. – Я взяла разбег в сторону двери. Предположила, что мне понадобится дополнительная сила, и оказалась права.

Хекс морщась, сменила положение на кровати. – Я думаю, именно там я нашла слабое место. Изнутри ловушки. Пришлось прорываться, и это было тяжело, мое тело словно прошло сквозь почти застывший бетон. И я сильно приложилась о стену в коридоре.

У него возник соблазн поверить, что синяки, которые он видел на ее коже, были результатом ее побега. Но он знал Лэша. Он сталкивался с жестокостью парня столько раз, что был абсолютно уверен, она через многое прошла в его руках.

– Именно поэтому мне требовалась операция.

Ее голос был ясным и ровным. Но проблема была в том, что она избегала смотреть ему в глаза.

Джон перевернул новую страницу, написал восемь огромных букв и вопросительный знак. Повернул блокнот, и она едва взглянула на него – «СЕРЬЕЗНО?»

Ее бронзово-серый взгляд отвернулся от него и застыл где-то в дальнем углу.

– Это могла быть травма от постоянной борьбы с ним. Но у меня не было внутреннего кровотечения, пока я не вырвалась оттуда, так что... да.

Джон выдохнул и подумал о тех поцарапанных и окровавленных стенах, что видел в той комнате. То, что он писал ей сейчас, причиняло ему боль.

Когда она посмотрела на страницу, ее лицо стало жестким почти до неузнаваемости. Как будто он смотрит на совершенно незнакомого человека.

Он бросил взгляд на блокнот. «Насколько все было плохо?»

Он не должен спрашивать, подумал Джон. Он видел ее состояние. Слышал ее крики в операционной и был рядом с ней, когда у нее начался нервный срыв. Что еще он хотел знать?

Он начал писать «Прости…» , когда она тихо сказала:

– Все было... нормально. Я имею в виду...

Он посмотрел на профиль Хекс и молился, чтобы она не молчала.

Она откашлялась.

– Я не верю в самообман. Он бесполезен. Мне было абсолютно ясно, что если я не выберусь, то скоро умру. – Она медленно покачала головой на белой подушке. – Я действительно чертовски ослабла от потери крови, отсутствия кормления и постоянной борьбы. Дело в том, что на самом деле, смерть меня не волновала. И до сих пор не волнует. Смерть не что иное, как процесс, хотя обычно довольно болезненный. Все кончено? И ты в полном порядке, потому что больше не существуешь, и вся ерунда закончилась.

По какой-то причине, ее равнодушие встревожило Джона, и ему даже пришлось сменить положение на маленьком стульчике, чтобы не вскочить и не начать расхаживать по палате.

– Было ли это плохо? – прошептала она. – Я боец по натуре. Так что в какой-то степени в этом не было ничего непривычного. Ничего такого, с чем бы я не смогла справиться. В смысле, я крепкая. Я слетела с катушек в клинике, потому что ненавижу все это медицинской дерьмо, а не из-за Лэша.

Ее прошлое, подумал он.

– Я скажу тебе. – Хекс посмотрела прямо ему в глаза, и он чуть не отшатнулся от ее горящего взгляда. – Знаешь, отчего это может быть плохо? Что сделает последние три недели абсолютно невыносимыми? Если я не убью его. Вот чего я не вынесу.

Связанный мужчина в нем ожил, мощно зарычал, и ему показалось, что теперь она догадается о том, что он не собирается позволить ей быть той единственной, кто убьет ублюдка. Мужчины защищали своих женщин. Это вселенский закон для любого настоящего мужика.

К тому же, мысль о том, что она снова приблизиться к этому парню, доводила Джона до психоза. Лэш уже забрал ее однажды. Что если он снова это сделает?

Второго шанса вернуть ее целой у них не будет. Ни за что.

– Так что, – сказала она. – Я все тебе рассказала. Теперь твоя очередь.

Да. Хорошо.

Теперь он уставился в дальний угол. Господи Боже мой. С чего начать.

Он перевернул новую страницу в блокноте, приготовил ручку и...

Он мог написать так много и в то же время ничего. Проблема заключалась в том, что он слишком много всего мог ей рассказать, и это чертовски удручало.

Резкий стук заставил их обоих повернуть головы.

– Проклятье, – пробормотала она. – Дайте нам еще минуту!

Тот факт, что кто-то по ту сторону двери жаждал аудиенции, не лучшим образом подействовал на его желание делиться воспоминаниями. От всего происходящего, в сочетании с языковым барьером и его врожденной скрытностью, голова гудела как колокол.

– Кто бы это ни был, он может простоять снаружи всю ночь и весь день, мне наплевать. – Она пригладила одеяло на животе. – Я хочу услышать, что ты мне расскажешь.

Забавно, но именно это привело его в чувство и он начал писать.

»Будет проще тебе все показать.»

Ее брови сошлись, когда она прочитала и кивнула.

– Хорошо. Когда?

«Завтра ночью. Если тебе разрешат выходить на улицу.»

– Это свидание? – Хекс подняла руку... и мягко опустила ее на его предплечье. – Я хочу, чтобы ты знал…

Ее прервал стук, и они оба выругались.

– Дайте нам еще одну минуту! – рявкнула она, прежде чем вернуться к нему. – Я хочу, чтобы ты знал... что ты можешь мне доверять.

Джон, не отрываясь, смотрел на нее, и немедленно перенесся в другую плоскость бытия. Как будто на небеса. Да какая к черту разница. Он знал лишь, что в этот момент их было только двое, он и она, остальной мир растворился в тумане.

Можно ли влюбиться в кого-то дважды? – смутно подумал он.

– Чем, черт возьми, вы там занимаетесь?

Голос Рива по другую сторону двери прервал момент, но не испортил его.

И ничто, никогда не сможет, подумал Джон, когда Хекс отстранилась, и он встал на ноги.

– Входи, придурок, – рявкнула она.

Как только мужчина с ирокезом вошел в комнату, Джон почувствовал изменения в воздухе, и пока Рив и Хекс молча смотрели друг на друга, понял, что они общались между собой так, как это обычно делали симпаты.

Чтобы дать им побыть вдвоем, он направился к двери, и уже практически вышел, когда Хекс спросила:

– Ты вернешься?

Сначала он подумал, что она разговаривала с Ривом, но мужчина остановил его, поймав за руку.

– Эй, приятель, ты вернешься?

Джон посмотрел на кровать. Он умудрился забыть свой ​​блокнот и ручку на прикроватном столике, поэтому просто кивнул.

– Скоро? – спросила Хекс. – Потому что я не устала, и хочу научиться языку жестов.

Джон снова кивнул, а затем стукнулся кулаками с Ривом и вышел в операционную.

Проходя мимо пустой каталки, он порадовался, что Ви успел закончить уборку и уйти. Потому что ни за что в жизни Джон не смог бы скрыть от него улыбку на своем лице.

***

Блэй и Куин бок о бок и в молчании шли через подземный туннель, что пролегал между учебным центром и вестибюлем особняка.

Звуки шагов смешались, но это все. Ни он, ни Куин не произнесли ни слова. И не прикоснулись друг к другу.

Никаких прикосновений.

Какое-то время назад, еще до своей влюбленности в парня, прежде, чем что-то сломалось в их общении, Блэй спросил бы, о чем сейчас думает Куин, потому что было очевидно, что того явно что-то гложет. Теперь же, то, что когда-то было просто задней мыслью, казалось неуместным вторжением.

Когда они вышли через потайную дверь под парадной лестницей особняка, Блэй понял, что боится остатка этой ночи.

Конечно, до утра осталось не так уж и много времени, но два часа могут оказаться длиною в жизнь при определенных обстоятельствах. Особенно при плохих.

– Лэйла ждет нас, – сказал Куин, когда они подошли к подножию лестницы.

А... здорово. Именно то, что ему нужно.

Нет. Увидев однажды, как Избранная смотрит на Куина, он понял, что не хочет опять оказаться в столь неудобном и щекотливом положении. Только не сегодня. Ситуация с Хекс окончательно его вымотала.

– Ты идешь? – спросил Куин, нахмурившись так, что дернулся пирсинг в его левой брови.

Взгляд Блэя опустился на кольцо в пухлой нижней губе парня.

– Блэй? Ты в порядке? Послушай, я думаю, тебе надо кормиться, приятель. Столько всего произошло в последнее время.

Приятель... Боже, он ненавидел это слово.

Но, черт возьми, ему надо взять себя в руки.

– Да. Конечно.

Куин странно на него взглянул.

– Моя спальня или твоя?

Блэй резко засмеялся и стал подниматься по лестнице.

– Это имеет значение?

– Нет.

– Вот именно.

Они добрались до второго этажа, прошли мимо кабинета Рофа, двери которого были закрыты, и направились к коридору со статуями.

Комната Куина была первой на пути, но Блэй настоял на своей, думая, что должно же хоть что-то, наконец, выйти так, как хочет он.

Широко распахнув дверь, он оставил ее как есть, проигнорировав мягкий щелчок, когда Куин ее закрыл.

В ванной комнате, Блэй подошел к раковине, повернул кран и, наклонившись, сбрызнул лицо водой. Он вытирал его полотенцем, когда почувствовал запах корицы и понял, что пришла Лэйла.

Положив руки на мраморную поверхность, Блэй оперся на них и поник. В своей комнате, он слышал их голоса, низкий и высокий время от времени сменяли друг друга.

Отбросив полотенце, он повернулся, и перед его глазами предстала картина: Куин лежал на кровати, прислонившись к спинке, скрестив ноги в лодыжках, обхватив ладонью свою мощную шею, и улыбался Избранной. Покрасневшая Лэйла стояла рядом с ним, опустив взгляд на ковер, скрестив перед собой свои маленькие изящные ручки.

Когда вошел Блэй, они оба посмотрел на него. Выражение лица Лэйлы не изменилось. У Куина же оно стало непроницаемым.

– Кто первый? – спросил Блэй, приближаясь к ним.

– Ты, – пробормотал Куин. – Ты первый.

Блэй не собирался садиться на кровать, так что подошел к кушетке и сел на край. Лэйла подплыла к нему и опустилась перед ним на колени.

– Господин, – сказала она, предлагая свое запястье.

Загорелся экран телевизора, и замелькали каналы, когда Куин нажал на пульт. Он остановился на Спайке[58]и показе UFC 63 Хьюз против Пенна.

– Господин? – спросила Лэйла.

– Извини. – Блей наклонился, обхватив тонкую руку своей большой ладонью, твердо, но без особого давления. – Я благодарю тебя за этот дар.

Он укусил ее так нежно, как только мог, и вздрогнул, когда она немного дернулась. Он хотел вынуть клыки из ее запястья, чтобы извиниться, но тогда потребовался бы еще один укус, чтобы вернуться к прерванному занятию.

Пока он кормился, его взгляд упал на кровать. Куин с головой ушел в МMA[59]на экране, подняв правую руку и сжав кулак.

– Гребаный Эй, – пробормотал парень. – Ну, вот, что я говорил!

Блэй сосредоточился на своем занятии и быстро закончил. Отпустив вену, он посмотрел на красивое лицо Лэйлы.

– Ты была так любезна, как и всегда.

Ее улыбка сияла.

– Господин... Мне как всегда в радость служить Вам.

Он протянул ладонь и помог ей подняться, еще раз убеждаясь в ее природном изяществе. И Боже, сила, которую она давала, была истинным чудом. Он чувствовал, как она питает его прямо сейчас, туман в голове рассеивался, а тело сосредотачивалось на том, что он только что получил.

Что дала ему Лэйла.

Куин был еще увлечен боями, его клыки обнажены, но не для Лэйлы, а для тех, кто проигрывал. Или побеждал. Или еще на что-то.

Выражение лица Лэйлы потускнело, и Блэй слииишком хорошо знал, что она чувствует.

Блэй нахмурился.

– Куин. Ты собираешься кормиться?

Разноцветные глаза Куина не отрывались от экрана, пока рефери объявлял следующий раунд, а затем сине-зеленый взгляд скользнули на Лэйлу. Чувственным движением, парень переместился на кровати, освобождая место для нее.

– Подойди ко мне, Избранная.

Эти четыре слова, подкрепляемые взглядом из-под опущенных век, были для Блэя как пинок под зад – но проблема в том, что Куин вел себя так не специально для Лэйлы. Он всегда был таким.

Секс в каждом вдохе, каждом движении, каждом ударе.

Лэйла, казалось, чувствовала тоже самое, потому что ее руки запорхали вокруг одеяния, одна опустилась на ленту на шее, вторая на воротник.

Каким-то образом, впервые за все время Блэй понял, что она была полностью обнаженной под своими белыми одеждами.

Куин протянул руку, и дрожащая ладонь Лэйлы опустилась в его ладонь.

– Тебе холодно? – Спросил он, садясь. Футболка сразу обтянула кубики пресса.

Когда она покачала головой, Блэй ушел в ванную комнату, закрыл дверь и включил душ. Раздевшись, он шагнул под струи и постарался забыть обо всем, что происходило на его кровати.

Что удалось ему лишь частично, ведь из воображения удалось убрать только Лэйлу.

Блэй представлял, как он и Куин лежат на кровати, рты прижаты к горлу друг друга, клыки впиваются в поверхность бархатной кожи, тела...

Это было довольно распространенным явлением, что после кормления у мужчин вставал. Особенно, если они думали о всякой обнаженке. И мыло здесь далеко не помогало.

Как и фантазии о том, что произойдет после того, как они прокусят друг другу вены.

Блэй положил одну ладонь на скользкий мрамор, а другую на свой твердый член.

То, что он делал, было быстрым и приносило удовлетворения ровно столько, сколько мог принести кусок холодной пиццы: неплохо, но даже близко не сравнится с настоящей едой.

Вторая попытка не улучшила ситуацию, и он отказался давать телу третий шанс. Потому что, если честно, это отвратительно. Куин и Лэйла занимаются важным делом, а по другую сторону двери, он изображает из себя Джонни Мнемоника[60] в горячей воде. Буэ.

Выйдя из душа, он вытер тело, надел халат и понял, что не принес с собой ничего, во что мог бы переодеться. Поворачивая ручку двери, он молился, чтобы все было так, как было, когда он уходил.

Да, спасибо тебе, Дева-Летописеца: рот Куина прижимался к другому запястью Лэйлы, и он делал то, что должен был, пока Избранная стояла перед ним на коленях.

Ничего сексуального.

Облегчение, что наполнило грудь Блэя, заставило его осознать, насколько же он стал злым, и не только из-за происходящего – а вообще из-за всего, что касалось Куина.

Это нездорово. Для кого угодно.

И, более того, если мыслить обо всем здраво, виноват ли Куин в том, что чувствует? Невозможно выбирать, кто тебе нравится... а кто нет.

Блэй подошел к шкафу и достал рубашку с черными тренировочными штанами. Когда он повернулся, чтобы направиться в ванную комнату, Куин как раз отнял рот от вены Лэйлы.

Мужчина издал сытый стон и провел ​​языком по ранкам, которые нанес своими клыками. Когда мелькнуло серебро, брови Блэя взлетели вверх. Пирсинг был новым, и он подумал о том, кто же его сделал.

Возможно Вишес. Они проводили много времени вместе, вот как они достали чернила для татуировки Джона – Куин умыкнул пузырек.

Язык Куина гулял по коже Избранной, металл подмигивал при каждом движении.

– Спасибо, Лэйла. Ты была к нам очень добра.

Он быстро улыбнулся ей, а затем спустил ноги с кровати, явно собираясь уходить. Лэйла же не двигалась. Вместо того, чтобы последовать его примеру, она опустила голову вниз, и ее взгляд застыл на собственных коленях.

Нет, на запястьях, которые белели из-под широких манжет ее одежд. Когда она покачнулась, Блэй нахмурился.

– Лэйла? – спросил он. – Ты в порядке?

Куин подошел вплотную к кровати.

– Лэйла? Что происходит?

Теперь они опустились перед ней на колени.

Блэй спокойно спросил:

– Мы взяли у тебя слишком много?

Куин двинулся вперед и протянул свое запястье, предлагая ей.

– Возьми мое.

Дерьмо, она кормила Джон накануне. Может быть, они поторопились?

Избранная подняла свои светло-зеленые глаза и посмотрела на Куина, взгляд ее был абсолютно ясным. Полным грусти и древней тоски.

Куин отпрянул.

– Что я сделал не так?

– Ничего, – сказала она глухим голосом. – Прошу меня простить, но мне надо возвращаться в Святилище.

Лэйла начала вставать, но Куин схватили ее за руку и потянул обратно.

– Лэйла, что происходит?

Боже, его голос. Такой, мягкий, добрый. Как и его рука, которой он приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

– Я не могу говорить об этом.

– Нет, можешь. – Куин кивнул в направлении Блэя. – Мы с Блэем сохраним все в тайне.

Избранная глубоко вздохнула, и это был вздох поражения, как будто из нее выпустили воздух, и у нее абсолютно не осталось сил.

– Правда? Вы никому не расскажете?

– Да. Блэй?

– Да, абсолютно. – Он положил руку на сердце. – Я клянусь. Мы сделаем все, чтобы помочь тебе. Все.

Она сосредоточилась на Куине, ее взгляд замкнулся на его.

– Мой вид вам неприятен, Господин? – Он нахмурился, она потрогала свои скулы и лоб. – Далека ли я от идеалов красоты?

– О Господи, нет. О чем ты говоришь? Ты прекрасна.

– Тогда... почему я остаюсь не востребована?

– Я не понимаю – мы всегда зовем тебя. Постоянно. Я и Блэй, и Джон. Рейдж и Ви. Мы все всегда зовем тебя, потому что ты…

– Ни один из вас не использует меня ни для чего другого, кроме кормления.

Блэй поднялся с колен и стал пятиться назад, пока его ноги не уперлись в кушетку. Когда он опустил на нее свою задницу, выражение лица Куина едва не заставило его рассмеяться. Этого парня никто и никогда не застигал врасплох. Частично потому, что он испытал столько всего за свою сравнительно короткую жизнь, как по собственной воле, так и по воле судьбы. Частично, благодаря своим личностным качествам. Он мог справиться с любой ситуацией. И точка.

Кроме этой, судя по всему. Куина как будто ударили по затылку бильярдным кием.

– Я... – Куин откашлялся. – Я... я...

Ах, да, еще одно «впервые». Заикание.

Голос Лэйлы заполнил тишину.

– Я с гордостью служу мужчинам расы и Братьям. Я даю, не получая ничего взамен, потому что таково мое призвание, и это приносит мне удовольствие. Но я говорю вам это потому, что вы спросили и... Я считаю, что должна. Каждый раз, когда я возвращаюсь в Святилище или в дом Праймэйла, я чувствую себя все больше и больше опустошенной. До такой степени, что даже думаю, чтобы отойти в сторону от дел. Воистину... – Она покачала головой. – Я не могу продолжать заниматься этим, хотя это всегда так меня влекло. Просто... мое сердце не выдерживает.

Куин опустил руки и потер бедра.

– Ты хочешь... ты хотела бы и дальше исполнять свои обязанности, если бы могла?

– Конечно. – Ее голос был сильным и уверенным. – Я горжусь тем, что могу быть полезной.

Теперь Куин запустил руку в свои густые черные волосы.

– Что необходимо предпринять... чтобы исполнить твои желания?

Он словно наблюдал за крушением поезда. Блэй должен был уйти, но не смог двинуться с места, он просто должен быть свидетелем этого столкновения.

Лэйла покраснела, и от этого стала еще ​​красивее. Ее полные, прекрасные губы раскрылись. Затем закрылись. Открылись... снова закрылись.

– Все в порядке, – прошептал Куин. – Тебе не обязательно говорить об этом вслух. Я знаю, чего ты хочешь.

Блэй почувствовал, как покрывается холодным потом его грудь, а руки вцепились в одежду, которую он выбрал для себя.

– Кого? – хрипло спросил Куин. – Кого ты хочешь?

Последовала еще одна долгая пауза, а затем она произнесла только одно слово: – Вас.

Блэй встал.

– Я вас оставлю.

Он ничего не видел перед собой, когда направился к выходу, но инстинктивно захватил с собой свою кожаную куртку.

Закрывая дверь, он услышал, как Куин сказал:

– Мы не будем торопиться. Если решим сделать это, торопиться мы не будем.

Блэй вышел в коридор, и расстояние между ним и его спальней быстро увеличивалось. Он достиг двойных дверей в служебное крыло, когда понял, что на нем один халат. Скользнув на лестницу, что вела в кинотеатр на третьем этаже, он встал перед неработающей машиной для попкорна и переоделся.

Кипящий гнев, словно рак, поедал его изнутри. Но все это было так бессмысленно. Так бесполезно.

Блей стоял перед полками с DVD, заголовки на корешках не отличались, сливаясь в один размытый зрительный образ.

Но в конечном итоге он потянулся не к фильму.

Это был кусочек бумаги в кармане его куртки.