Возлюбленный мой

Глава 60

Когда Джон попытался сесть на каталке, Хекс помогла ему, и он в очередной раз поразился ее силе: когда ее рука легла ему на спину, возникло ощущение, что вся верхняя часть его тела стала невесомой.

Опять же, как часто говорила сама Хекс, она не была обычной женщиной.

Подошла Док Джейн и начала рассказывать о том, что твориться под повязкой и что нужно делать, чтобы позаботиться о ране... но он ее не слушал.

Он хотел секса. С Хекс. Прямо сейчас.

Вот, что его заботило в данный момент, и эта нужда была намноооого серьезней элементарной физической потребности перепихнуться. Соприкосновение со смертью вселяет желание жить, а секс с любимым человеком – лучший способ реализовать эту нужду.

Взгляд Хекс загорелся, когда она ощутила его аромат.

– Ты посиди спокойно еще минут десять, – сказала Док Джейн, убирая инструменты в автоклав. – Да и потом можешь остаться здесь, в больничной постели.

«Пошли», показал он Хекс знаками.

Он спустил ноги с операционного стола и мгновенно почувствовал режущую боль в животе, но это не заставило его пересмотреть свой ​​план. Тем не менее, это привлекло всеобщее внимание. Пока Хекс, разразившись проклятьями, удерживала его на месте, врач завела пластинку в стиле лежи-спокойно-парень, – только вот Джон не был склонен ее слушать.

«Здесь есть какая-нибудь одежда?» показал он знаками, прекрасно понимая, что сверкает массивной эрекцией, а бедра почти ничем не прикрыты.

И начался спор. Но, в конце концов, Док Джейн сдалась, объявив, что если он хочет вести себя как идиот, она не может ему в этом препятствовать. Она кивнула и ушла с Эленой, чтобы затем вернуться с чем-то пушистым, плотным и достаточно большим, чтобы прикрыть его... от ключиц до середины бедер как минимум. Только вот оно было розового цвета.

Очевидно, это была пижамная версия его дурацкого колпака[109], расплата за отказ остаться в клинике. И думаете, эта тряпка из комнаты Барби могла убить в нем желание Да как бы ни так.

Член твердо выдерживал нападки на мужественность хозяина.

Он невольно испытывал некую гордость за ублюдка.

«Спасибо», показал он, накидывая халат на плечи. Слегка напряженными движениями он сумел прикрыть им грудь и все, что располагалось ниже. Ну, почти сумел.

Док Джейн прислонилась к операционному столу и скрестила руки на груди. – Есть ли способ заставить тебя остаться здесь дольше? Или воспользоваться костылями? Или... все-таки заставить тебя остаться дольше?

«Я в порядке, спасибо».

Док Джейн покачала головой. – Вы, Братья, настоящая заноза в заднице.

Внезапно, в груди что-то кольнуло, то, что не имела ничего общего с раненой ногой. «Я не Брат. Но по поводу всего остального не буду спорить»

– Мудро с твоей стороны. И ты должен им быть. Братом.

Джон приподнял задницу и мягко спустил свое тело со стола, не отрывая взгляд от переда своего халата а-ля Мисс Чопорность Года. К счастью, все осталось на месте и никого не смутило даже после того, как Хекс нырнула ему под руку.

Боже... она была лучшей опорой, которую он мог пожелать, и приняла на себя чертовски тяжкий вес. Они вместе подошли к двери, вошли в офис, затем через шкаф вышли в туннель.

Он сделал это, ох, ярдов через десять – остановился, развернул ее к себе, а потом...

Вырубил свет. Полностью.

По его мысленной команде, флуоресцентные лампы на потолке погасли одна за другой, начиная с тех, что были прямо над их головами, расходясь в обоих направлениях. Наступила кромешная тьма, и они не теряли ни минуты. Они знали, что, черт возьми, Док Джейн и Элена будут заняты уборкой по меньшей мере еще часа полтора. А в доме началась Последняя Трапеза, никто не тренировался в залах и не собирался в ближайшее время, никто не принимал душ в раздевалке после упражнений.

Имелся временной задел.

И темнота была подспорьем.

Даже несмотря на то, что Хекс была около шести футов, разница в росте составляла больше чем пол-дюжину дюймов, Джон уверенным движением нашел ее губы, будто на них был специальный датчик. Он глубоко скользнул в ее рот языком, и она, издав горловой стон, вцепилась ему в плечи.

В этом чудном пограничном состоянии ни-здесь-ни-там, сойдя на шаг с того пути, который они согласовали недавно, Джон выпустил на волю связанного мужчину, что был в нем, продолжая плыть по волне момента, что случился там, в фермерском доме ..

Того самого, когда кинжал покинул ее руку и пронесся по воздуху... давая ему возможность жить дальше.

Его ладонь скользнула по ее груди, нашла твердый сосок – он потер его пальцем, пока не ощутил болезненное желание накрыть его ртом. Хорошо, что она оставила куртку и оружие в фойе особняка, так что их разделяла лишь ее майка.

Он хотел порвать и ее, но они еще не скоро смогут уединиться в его спальне: и вместо того, чтобы схватить и разорвать вещицу на части, он скользнул ладонями вниз, а затем под ткань, и поднял ее вверх, полностью обнажая грудь. Чееееерт... она не носила бюстгальтер даже когда сражалась, и это невероятно возбуждало.

Не то чтобы он нуждался в дополнительном заводе рядом с ней.

Когда звуки поцелуев эхом отразились в пространстве туннеля, он накрыл ждущие его вершинки губами и прижался к ней своей огромной эрекцией. Хекс поняла намек, который неосознанно посылал он, и ее рука скользнула вниз по его животу прямо к…

Джон откинул голову назад, позвоночник словно прошил электрический разряд, настолько сильный, что ему пришлось прервать поцелуй.

И прежде чем он успел произнести, Трахни меня, Хекс толкнула его к стене туннеля, а затем он почувствовал кожей холодный воздух, когда она распахнула на нем халат. Ее губы гуляли по его груди, клыки оставляли парный след, который затрагивал каждый нерв его тела, особенно те, что сосредоточились в головке члена.

Джон издал беззвучный крик, когда ее влажный рот нашел его горячую, твердую эрекцию, скользнул вдоль, принимая в себя полностью, охватывая своим теплым вакуумом. Она медленно двинулась обратно, пока головка с тихим влажным звуком не выскочила из ее мягких губ, а потом обвела ее языком. Пока Хекс ласкала его, его глаза были открыты, но темнота вокруг них создавала иллюзию, что он крепко-крепко смежил веки. Боже, слепота нисколько не мешала в этой ситуации: он четко и ясно представлял, как Хекс ласкает его член, стоя на коленях между его разведенными ногами, ее майка задрана над грудью, соски стоят твердыми вершинками, голова движется вперед-назад, вперед-назад.

А грудь колышется в такт каждому движению.

Он тяжело и громко дышал, чувствуя, как вес его тела равномерно распределился на здоровую и раненую ноги, но черт его подери, если он ощущал что-то, кроме того, что делала сейчас Хекс. Да его могло охватить пламя – ему было бы абсолютно все равно.

Да он и горел на самом деле – и пламя стало еще горячее, когда Хекс прижала его стоящий член к животу и пробежалась языком вниз по стволу, пока она не достигла тяжелых мешочков у основания. Один за другим она взяла их в рот, а затем снова вернулась к члену.

Она нашла нужный ритм, и он понял, что долго не продержится. Поглаживание рукой, движение языком, рука, язык, рука…

Джон выгнулся и кончил, впечатав ладони в стену. Когда все закончилось, он подтянул Хекс вверх, на себя, поставил на ноги, и поцеловал долгим и глубоким поцелуем... намекая, что готов отплатить ей той же монетой.

Хекс слегка прикусила его нижнюю губу и зализала ранку. – В кровать. Немедленно.

Заметано.

Джон снова зажег потолочные светильники, и они почти бегом побежали в особняк.

Забавно, но больная нога не беспокоила его ни в малейшей степени.

***

Блэй держался подальше от комнаты, в которой оставался Сэкстон до и во время кормления, но не мог покинуть дом, даже для того, чтобы развеяться. Двоюродный брат Куина считался, по древним законам, уважаемым гостем в доме Первой семьи, и таким образом, протокол требовал, чтобы Блэй оставался на месте.

Но участие в сражении наравне с другими дало бы ему чувство выполненного долга и помогло скоротать время.

После того, как Фьюри прибыл в особняк вместе с Селеной, и их с Сэкстоном представили друг другу, Блэй ушел в свою комнату и пытался отвлечь себя уборкой. К сожалению, игра в горничную продлилась всего пару минут и состояла из перестановки книг на прикроватной тумбочке, тех, что он читал время от времени... и перемещения пары черных шелковых носок из ящика с цветными к собратьям ящиком ниже.

Один из недостатков педантичности заключается в полном отсутствии шанса на грандиозную уборку, когда она так необходима.

Он подстригся буквально недавно. Сделал маникюр. В эпиляции не нуждался – слава Богу, у мужчин-вампиров отсутствовала растительность везде, кроме головы.

Обычно, если он хотел убить время, то звонил домой, поболтать с родителями, но, учитывая то, что происходит сейчас в его голове, номер убежища семьи лучше не набирать. Причина? Он ненавидел лгать и не собирался шокировать маму с папой: Эй, ребята, вы, конечно, были не в курсе, но так вышло, что я гей... и я подумываю о том, чтобы начать встречаться с двоюродным братом Куина.

И он здесь, кстати, в этом доме.

Кормится.

Боже, сама мысль о том, что Сэкстон берет чью-то вену, была горяча, как пекло ада, пускай это и была вена Селены.

Кроме того, с ними же Фьюри. Скорее для украшения комнаты, чем для защиты.

Так что, да, он вряд ли приблизится к его спальне в ближайшее время. Последнее, что он хотел, это возбудиться у всех на глазах.

Блэй посмотрел на часы. Походил по комнате. Попытался смотреть телевизор. Взял книгу, которую несколько минут назад переставил с места на место.

Время от времени на телефон приходили сообщения с новостями с поля сражения, ни одно не добавляло настроения. Рассылка была расхожей практикой, чтобы каждый в Братстве владел самой последней информацией, но в этот раз дела плохи: Джона ранили, поэтому он, Хекс и Куин были сейчас у Дока Джейн в клинике. Проникновение в дом прошло успешно, но только в определенном смысле – Главный Лессер по-прежнему был на свободе, и они убили многих, но не всех. Адрес, на который была зарегистрирована гоночная тачка, оказался липовым. Напряжение росло.

Он снова посмотрел на свои часы. Затем на те, что висели на стене.

Ему хотелось кричать.

Господи, прошла почти вечность с тех пор как Сэкстон начал кормиться от Селены. Почему никто не приходит сообщить ему о том, что они уже закончили?

Что, если что-то не так? Доктор Джейн сказала, что травмы не угрожают жизни парня и кормления быстро поможет ему встать на путь выздоровления…

И опять же, если кто из Братьев и мог найти с Сэкстоном общий язык, так это Праймэйл. Фьюри любил оперу, искусство и хорошие книги. Может, эти двое просто разговорились?

В конце концов, он не выдержал собственной компании и спустился на кухню, где доджены готовились к Последней Трапезе. Он попытался помочь, предлагая расставить посуду и приборы, или нарезать овощи на кухне, или полить соусом индейку, что жарилась в духовке, но слуги так разволновались, что он оставил эту идею.

Боже, если что-то и могло ввергнуть доджена в шоковое состояние, так это предложение помочь. По природе своей, они болезненно относились к тому, что хозяин был занят чем-то кроме ожидания всего готового – но опять же они никогда не могли отказать ему в просьбе.

Еще до того, как повернутые головы в его направлении головы грозили стать причиной сгоревшего ужина, что в свою очередь могло привести к массовому самоубийству, он вышел из кладовки, а затем покинул столовую…

Дверь вестибюля открылась, затем закрылась – Куин пересек мозаичный пол фойе.

На лице парня, его руках и одежде виднелась ярко-красная кровь. Свежая, блестящая кровь.

Человеческая.

Первым желанием Блэя было закричать на друга, но он сдержался, потому что не хотел привлекать внимание к тому факту, что Куин, очевидно был не с Джоном.

Да и в клинике или тренировочном центре людей не наблюдалось.

И предположительно он должен был драться с новобранцами, чья кровь черного цвета.

Блэй взбежал по лестнице и догнал парня прямо перед дверьми в кабинет Рофа, которые, к счастью, были заперты. – Что за хрень с тобой произошла?

Куин не остановился, только быстрее пошел к своей комнате. Проскользнув внутрь, он попытался закрыть дверь прямо перед носом Блэя.

Не получиться, подумал Блэй, и сам протиснулся внутрь. – Что это за кровь?

– Я не в настроении, – буркнул Куин, начав раздеваться.

Он скинул кожаную куртку на бюро, снял с себя оружие и положил его на стол, скинул ботинки на полпути к ванной комнате. Футболка полетела через плечо и приземлилась на лампе.

– Почему у тебя на руках кровь? – повторил Блэй свой вопрос.

– Не твое дело.

– Что ты натворил? – Хотя у него возникло чувство, что он уже и так все знал. – Что, черт возьми, ты натворил?

В душевой кабинке Куин наклонился, чтобы включить воду, и мышцы спины красиво напряглись над поясом кожаных штанов.

Боже, красная кровь покрывала его тело, отчего Блэй задумался, насколько далеко Куин мог зайти.

– Как дела у твоего парня?

Блэй нахмурился. – Мой па… ах,Сэкстон.

– Ага. Ах-Сэктсон. – Пар начал пробиваться из-за душевого стекла, и словно туман клубится между ними – Как он?

– Я думаю, он все еще кормиться.

Разноцветный взгляд Куина сосредоточился где-то за головой Блэя. – Надеюсь, он чувствует себя лучше.

Когда они отвернулись друг от друга, грудь Блэя защемило от боли, что он даже потер ее рукой. – Ты убил его.

– Его? Кого? – Куин положил руки на бедра, его грудные мышцы и проколотые соски выделялись на рельефном теле, благодаря свету лампочек над раковинами. – Я не понимаю, о ком ты.

– Хватит косить под идиота. Сэкстон захочет знать об этом.

– Переживаешь за него, да? – В его словах не было враждебности. Лишь несвойственное ему смирение. – Хорошо, хорошо, я никого не убивал. Но я дал этому гомофобному мудаку возможность задуматься о чем-то еще, помимо рака горла, спровоцированного теми сигарами. Я не позволю неуважительно относиться к членам моей семьи. – Куин отвернулся. – И… черт, я на самом деле не хочу, что ты расстраивался, веришь ты этому или нет. Что, если бы Сэкстона бросили там умирать, и взошло бы солнце? Что, если бы его нашли люди? Ты бы этого не пережил. Этого я не мог допустить.

Боже, это было так свойственно этому сукину сыну. Делать ужасные вещи по благородной причине...

– Я люблю тебя, – прошептал Блэй так тихо, что звук льющейся воды заглушил его слова.

– Послушай, мне нужно принять душ, – сказал Куин. – Я хочу смыть с себя эту хрень. А потом мне нужно поспать.

– Окей. Да. Принести тебе что-нибудь поесть?

– Я в порядке. Спасибо.

Уходя, Блэй посмотрел через плечо. Куин снимал с себя кожаные штаны, и взгляду открывалась его идеальная задница.

Не в силах повернуть голову обратно, Блэй покинул ванную комнату практически без эксцессов, только вот на выходе врезался в стол, и еле успел поймать стоявшую на нем лампу. Поправив вещицу, он снял с нее футболку Куина и, как жалкий нытик, поднес мягкий хлопок к носу и вдохнул.

Он закрыл глаза и, прижав то, что когда касалось груди Куина, к своей собственной, слушал звук воды, что омывала сейчас владельца блаженной тряпки.

Он не знал, сколько простоял вот так, словно застряв в этом чистилище под названием «так-близко-и-одновременно-так-далеко». Лишь страх быть пойманным в этот поистине идиотский момент, заставил его шевелиться. Тщательно сложив футболку, он заставил себя идти к двери.

Он был на полпути к выходу, когда увидел это.

На кровати.

В мятых простынях запутался такой же мятый белый пояс.

Его взгляд скользнул выше, и обнаружил два углубления на подушках, которые лежали так близко друг к другу. Очевидно, что Избранная Лэйла забыла свой пояс, когда уходила. И это могло случился лишь потому, что она побывала обнаженной в этой постели.

Блэй снова положил руку на сердце, грудь сдавило так, будто он оказался под водой... глубоко-глубоко под поверхностью океана.

Звук воды в душевой прекратился и раздался хлопок полотенца.

Блэй прошел мимо использованной по назначению кровати и нырнул за дверь.

Он и сам не понял, как принял это совершенно неосознанное решение, но ноги несли его в определенном направлении. Пройдя по коридору, он миновал еще две комнаты, а затем его рука сама поднялась и тихо постучала. Прозвучал приглушенный ответ, и он открыл дверь. По другую сторону, комната было темной, а воздух в ней пах божественно... Он стоял в дверях, в свете коридора, а тень растянулась до самого подножия кровати.

– Ты как раз вовремя – они только что ушли. – Хриплый голос Сэкстона обещал дать то, чего так жаждал Блэй. – Ты пришел меня проведать?

– Да.

Последовала долгая пауза. – Тогда закрой дверь, и я тебе все покажу.

Блэй сжимал ручку двери, пока не хрустнули пальцы.

А потом шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Скидывая ботинки, он защелкнул замок.

Оставляя их наедине.