Возвращение Безумного Бога 6

Глава 13 Неприятная неожиданность

Лилия пребывала в странном, пограничном состоянии — не сон, но и не явь. Реальность ускользала, дробилась на острые грани, путалась в вязком мареве кошмаров. Девушка металась на жестком ложе, вздрагивая всем телом, но никак не могла проснуться. Невидимые путы опутывали сознание, погружая в липкую, удушливую темноту.

Снаружи, за пределами тесной душной клетки-камеры, грохотало и выло. Бухали взрывы, гремели выстрелы, кто-то надрывно кричал, срываясь на фальцет. Но все эти звуки доносились до слуха волкодевочки словно сквозь вату — приглушенно, обрывочно. Она никак не могла сосредоточиться, уцепиться за реальность. Пробудиться.

Двое охранников маячили перед дверью, нервно переминаясь с ноги на ногу. Переглядывались растерянно, сжимали оружие побелевшими от напряжения пальцами. Бледные, с шальными глазами, то и дело облизывали пересохшие губы. Страх — липкий, животный — плескался в их сильно расширившихся зрачках зрачках.

Да, сильно расширившихся — оба уже успели принять некие… стимуляторы, повышающие храбрость и убирающие чувство страха. Стервятники таким не брезговали.

Но были у этих стимуляторов кое-какие побочные эффекты.

— Слышь, Ржавый, — просипел один, вытирая со лба холодную испарину, — Чего делать будем, а? Там наших, поди, в труху уже перемололи… Че встали, ждем очереди?

Второй — Ржавый — сплюнул под ноги и прорычал:

— Фиг знает! Может, свалить по-тихому, пока не поздно? А девку тут бросим, пущай теперь сама выкручивается…

— Да ты че, совсем офигел⁈ — зашипел первый, округлив глаза, — А ну как Варан пронюхает, что мы пост бросили? Враз на ремни пустит! Не, надо башкой думать, чего удумать…

Он был очень нерешительный по характеру. Самому принять решение ему было трудно.

— А я те отвечаю — фига с два он нас найдет! — сказал Ржавый, — Спорим, его самого уже черви жрут, упыря! Так что погнали, Шило! Тикаем, пока целы!

И Ржавый уже дергает щеколду двери, толкает створку плечом. Но Шило вдруг хватает его за рукав, дергает назад. Шепчет горячечно, брызгая слюной:

— Стой, кореш! Стой, говорю! Слышь, у меня идейка появилась. Глянь, девка-то без сознания, тепленькая еще. Ты ж знаешь, когда мы еще так сподобимся, а? Ну, че скалишься? Давай замутим по-быстрому и тогда уж свалим!

Глаза Ржавого вспыхнули нехорошим, масляным блеском. Он облизнул губы, качнул башкой.

— А че, можно и вдуть напоследок, — гоготнул он довольно, — И волки сыты, и овцы… Ну ты понял, короче. Только эта, с предохраном давай, чтоб заразы всякой не подцепить! А то кто этих полуфурри знает, с кем они там по лесам дробятся под пушистый хвост…

Оба заухмылялись, довольные собой. Эх… оторвутся щас по полной, выпустят пар! А девчонка все равно в отрубе, можно юзать смело.

Шило подцепил грязным пальцем кусок мешковины, служивший импровизированным одеялом. Ржавый уже примеривался, расстреливая ремень.

Но когда рывком сдернули тряпку, внутри клетки было пусто. Лишь смятая подстилка, да цепь с раскрытым ошейником. Лилия бесследно исчезла, словно просочилась сквозь прутья решетки незамеченной.

Шило застыл соляным столбом, хлопая глазами с тупым рыбьим выражением лица. Челюсть отвалилась, будто контузило.

— Какого?.. — только и просипел Ржавый, — Куда⁈.

Но тут в дальнем углу камеры мелькнуло что-то стремительное, размытой тенью метнулось под потолок. Тихий вкрадчивый смешок отразился эхом от стен, посылая мурашки вдоль позвоночника.

— Ох, мальчики, как нехорошо, — раздался насмешливо-угрожающий голос. И от этой интонации кровь в жилах стыла, — Стоило мне задремать, как вы тут такое учудить удумали? Нехорошо, ай-ай-яй!

Охранники дернулись, вскинули головы. На металлической балке под потолком, скорчившись в причудливой позе, сидела Лилия. Босая, лохматая, в рваньё вместо одежды. Но глаза… Глаза у нее были волчьи. Желтые, мерцающие в полумраке. Полностью безумные.

Шило икнул, отступил на подгибающихся ногах. Ржавый вскинул автомат, передернул затвор трясущимися руками.

— С-стоять! Ни с места!.. — попытался рявкнуть он, но голос сорвался жалким сипением. Лилия в ответ лишь хихикнула и плавным, нечеловечески гибким движением спрыгнула на пол.

Ноги ее, казалось, практически не коснулись бетона — так легко и невесомо она приземлилась. Медленно выпрямилась, одарила замерших охранников ледяным взглядом исподлобья. И улыбнулась.

У Шила сердце в пятки ухнуло. Такой жуткой улыбки он в жизни не видывал. Губы девчонки разъехались широко в стороны, обнажив длиннющие, острые резцы. И глаза — безумные, пылающие, нечеловеческие…

— Что, испугались? — промурлыкала Лилия с издевкой, — Правильно. Бойтесь. Очень бойтесь.

И сорвалась с места. Быстрее мысли, стремительнее атакующей кобры. Вот она уже возле Ржавого, с силой выбивает автомат у него из рук. Тот только охнуть успел — а волкодевочка хватает его одной рукой за грудки, вздергивает в воздух как нашкодившего котенка.

Он отчаянно дергается, молотит ногами. Хрипит надсадно:

— Пус… ти… стерва!

А Лилия смеется колюче, неприятно. Смотрит прямо в глаза — и от этого взгляда мороз по коже. Так хищник смотрит на загнанную дичь, прикидывая, с какого боку начать трапезу.

— О нет, дружок. Не отпущу. Ты такой мясистый, вкусный… а я после сна всегда такая голодная…

И она широко распахнула рот — очень широко, так, как обычный человек никогда бы не смог…

А то, что произошло дальше… Шило в ужасе стоял на месте, полностью парализованный способный лишь наблюдать… Страх полностью сковал его, словно кролика, оказавшегося перед удавом…

…Лилия скалится весело, слизывая кровь с губ. Ее живот заметно округлился. На полу валялся автомат, ранее принадлежащий Ржавому, да оба его ботинка.

— Вкусна… Но мало. Твоя очередь, красавчик!

Шило трясет так, что зубы едва не крошатся. Он пятится, спотыкаясь, прижимая к груди трясущиеся ладони. Бормочет умоляюще:

— Не… не надо… Пожалуйста, я не хотел!..

— Да ну? — Волкодевочка склоняет голову к плечу. По подбородку ее струится алая дорожка, — А кто только что на меня слюнями капал, а?

Она подходит ближе, чеканя шаг. Глаза горят желтым, мертвенным светом. С пальцев капает чужая кровь.

— Знаешь, за свои поступки надо отвечать. За каждый. И цена — жизнь, — эхом произнесла она, — Я хорошо усвоила этот урок. Да, Эстро, любимый?

Она как будто бы обращалась к кому-то, кого здесь на самом деле не было.

Шило сипит, мотает башкой. Спиной упирается в стену, сползает по ней на подгибающихся ногах. Сознание меркнет, путается.

— Прошу… Не убивай… — лепечет он, чувствуя, как по щекам текут слезы. В штаны тоже что-то течет, теплое. Кажется, обмочился от страха, как сопливый пацан.

Лилия нависает над ним, заслоняя свет. Скалится хищно, плотоядно. И шепчет почти ласково:

— Не бойся, миленький. Я не стану тебя убивать. Это слишком просто, слишком скучно. Я подарю тебе судьбу похуже смерти…

Она хватает его за волосы, вздергивает, притягивая к своему лицу. Смотрит в самую душу, в самые потаенные глубины. И от этого взгляда разум Шила опрокидывается в беспросветную тьму ужаса.

Лилия по-звериному принюхивается, раздувая ноздри. Довольно урчит что-то и впивается зубами Шилу в плечо. Прокусывает плоть глубоко, до кости. Терзает, впрыскивает что-то обжигающее, мутящее рассудок.

Шило кричит. Кричит так, что связки рвутся в лохмотья. Боль — чудовищная, запредельная, разрывает на части. А вместе с ней — осознание. Чудовищное, непереносимое.

Из его плеча, из раны, расползается по телу что-то страшное. Что-то голодное, безумное. Заполняет вены, вгрызается в мозг, выворачивает личность наизнанку.

Шило понимает — он обращается. Становится тварью. Таким же безумцем, как волкодевочка. Только в тысячу раз хуже.

Лилия отстраняется, утирает окровавленный рот. Смотрит задумчиво, оценивающе. И холодно роняет:

— Отныне ты будешь Слугой. Моим орудием, моей игрушкой. Будешь за меня мстить, карать, рвать в клочья. И никогда, никогда не обретешь покой.

Дикий, нечеловеческий вой рвется из груди Шила. Он корчится на полу, извивается, хрустит суставами. Кости ломает, кожу рвет. Обращение — страшная, мучительная пытка.

А Лилия уже отворачивается. Уходит прочь легкой, танцующей походкой. Тает во мраке коридора последним брошенным через плечо:

— Позабавься тут, дружок. А меня дела ждут. Важные, неотложные. Я чую Эстро, чую Айсштиль… они все где-то рядом… Меня так долго держали в качестве домашнего животного, заперли в самой глубине разума… Пора сломать прутья клетки и порезвиться всласть.

Она исчезает, растворяется в тенях. Лишь смех ее колючий, острый, еще долго звенит в ушах. Отражается в гаснущем сознании…

Костя, Дарья и Айсштиль осторожно пробирались по узким, душным коридорам подземного бункера, стараясь держаться плотной группой. Впереди, освещая путь призрачно-голубым светом, плыл магический огонек, призванный Костей. Он то и дело замирал на месте, мерцая и раздуваясь, словно принюхиваясь.

Стены давили, потолок нависал, грозя вот-вот обрушиться. Воздух был затхлый и густой, пропитанный смрадом плесени и запустения. То тут, то там виднелись потеки ржавчины, свисали гроздья старой паутины. Под ногами хрустели осколки бетона и мусор. Очевидно, за этой частью бункера уже давно никто не следил. Идеальное место, чтобы прятать что-то… или кого-то важного.

Костя упорно шел вперед, волоча за собой бесчувственного Черепа. Бандит безвольно болтался в крепкой хватке, натирая пол кончиками пыльных сапог. Его голова так и норовила клюнуть в грудь. Темные волосы слиплись от пота и крови.

Дарья и Айсштиль не отставали. Обе были собраны и напряжены, готовые в любой момент сорваться в бой. Кнут на поясе Дарьи нетерпеливо подрагивал, отблескивая в неверном свете ледяной короной на голове Снежной Девы.

Внезапно, на очередном повороте, Костя резко остановился и вскинул руку, призывая к тишине. Дарья с Айсштиль мгновенно замерли, вслушиваясь.

— Там кто-то есть, — одними губами произнес княжич, — Слышите?

Они сконцентрировались. И действительно, откуда-то из глубин коридора доносились приглушенные голоса. Несколько мужских, и как будто один женский? Или это просто эхо играет?

— Настя? — шепнула Айштиль.

— Я без понятия, — пожала плечами Дарья, вглядываясь туда же, — Больше похоже на ваших муравьедов, как их там… Мирмеций.

Айсштиль кивнула. Ее зоркий взгляд уловил какое-то копошение в дальнем конце тоннеля.

— Предлагаю проверить, — негромко произнесла она, — Может, удастся захватить языка.

Костя согласно кивнул. Аккуратно пристроив обмякшего Черепа к стене, он повернулся к девушкам и начал быстро жестикулировать:

— Идем в следующем порядке — я впереди, прикрываю магическим щитом. Дарья, ты со своим кнутом по центру, действуй по ситуации. Айсштиль замыкает, атакует с дистанции. Все ясно?

Дарья с Айсштиль синхронно кивнули.

Бесшумно, словно тени, троица двинулась вперед. Магический огонек мигнул и погас, оставляя их в полумраке. Только острый слух да зоркий глаз — вот и все, на что оставалось сейчас полагаться.

Голоса становились громче. Судя по всему, говорившие о чем-то ожесточенно спорили, то и дело срываясь на крик. Женский голос всхлипывал и умолял, мужские огрызались. Сомнений больше не оставалось — это были пленницы и их тюремщики!

Переглянувшись, Костя с подругами ускорились. Они неслись вперед, стараясь ступать как можно тише. Сердца колотились в унисон, гулко и часто. Но Одаренные умели контролировать себя как никто другой.

И вот он, поворот. Последнее препятствие перед неизбежной схваткой. Притаившись за выступом стены, троица дружно выдохнула и кивнула друг другу. И, не сговариваясь, рванула из укрытия!

В помещении, куда они ворвались, царил форменный бедлам. Посреди комнаты стояла огромная клетка, где находились перепуганные мирмеции. Бедняжки жались друг к другу, дрожа всем телом. Они выглядели измученными, на хитиновый доспехах виднелись вмятины и ссадины.

А вокруг клетки расхаживали трое наемников в камуфляже и с оружием наперевес. Увидев ворвавшуюся троицу, они опешили лишь на долю секунды, но тут же вскинули стволы и без предупреждения открыли ураганный огонь.

Дарья с криком рванула вперед, на ходу выхватывая кнут. Длинная плеть со свистом рассекла воздух, обвиваясь вокруг ствола ближайшего автомата и вырывая его из рук ошалевшего бандита. Не давая опомниться, девушка резко развернулась и с силой впечатала каблук в челюсть громилы. Тот, захрипев, опрокинулся навзничь, скребя ногами по бетону.

Тем временем Айсштиль вскинула руки, призывая силу льда и холода. В ее ладонях закружились снежинки, смерзаясь в острые сосульки. Резкий свист — и ледяные копья вонзаются в незащищенные участки тел противников. Крики боли и проклятия огласили смрадный воздух бункера.

Но последний громила оказался не промах. Рыча словно зверь, он ринулся на Костю, выставив перед собой лезвие духовного меча. Княжич лишь хищно оскалился и резко поднял руки. Алая вспышка — и взревевший смерч черного пламени с гудением закрутился вокруг поднятых рук юноши. В следующий миг огненный вихрь обрушился на голову незадачливого стрелка. Тот взвыл дурным голосом, выронил оружие и принялся кататься по земле, пытаясь сбить пламя.

Не прошло и минуты, как все было кончено. Наемники валялись на полу, раненые стонали от боли. Огонь на одежде и волосах потух, оставив после себя запах горелой плоти и волос.

Костя шагнул к клетке, где сбились в комок перепуганные мирмеции. Те испуганно застрекотали, прижимаясь друг к другу.

— Тихо, тихо, девочки, — ласково проговорил княжич, протягивая руки сквозь прутья, — Папа пришел. Мы пришли вас спасти. Не бойтесь, все уже кончилось.

На лицах мирмеций отразилось неимоверное облегчение. Некоторые разрыдались, остальные заулыбались сквозь слезы. Все разом загалдели, пытаясь дотянуться до своего спасителя.

— Папочка! Ты пришел за нами! — шептали они.

Костя обласкал каждую взглядом, послал волну успокаивающего умиротворения. Мирмеции блаженно зажмурились, шевеля антеннами.

— Милые вы мои, — с нежностью прошептал княжич, — Потерпите еще чуть-чуть. Сейчас мы вас отсюда вытащим.

Он встряхнул пальцами, призывая огонь. Струйки пламени заструились по прутьям клетки, прожигая металл, словно бумагу. Через пару мгновений дверца с грохотом распахнулась, и мирмеции кинулись наружу, виснуть на шее у Кости.

Айсштиль украдкой, самыми кончиками губ улыбнулась. Дарья молча наблюдала за трогательной сценой семейного воссоединения, ее лицо оставалось равнодушным.

— Девчата! — окликнул дочерей Костя, — Вы тут остальных мирмеций не видели? Или, может, Дока или Лилию?

Перепуганные девушки загомонили, перебивая друг друга:

— Мы не знаем, где они… Нас всех разделили почти сразу после того, как притащили сюда!

— Зато кого-то еще держат в соседнем отсеке! Я их антеннами чую, они там!

— А еще рядом такая большая дверь с красным крестом! Там точно кого-то держат! Скорее туда!

Костя переглянулся с подругами. Похоже, остальные пленницы где-то неподалёку. Нельзя терять ни секунды!

Оставив освобожденных мирмеций в комнате (а Черепа запихнув в клетку), троица ринулась дальше по коридору. Впереди замаячила массивная дверь с облупившейся красной краской. Из-за нее доносился слабый стон и невнятное бормотание.

Недолго думая, Костя с силой пнул дверь ногой. Та слетела с петель и с грохотом повалилась внутрь. В нос сразу ударил густой, тошнотворный смрад: пахло кровью, потом и гнилью.

Внутри, привязанные к железным стульям, сидели… не, не мирмеции. Там находилось двое боевиков из Стервятников. Оба выглядели просто жутко. Бледные, осунувшиеся лица, ввалившиеся глаза, спутанные патлы… Жизнь едва теплилась в их измученных телах.

Один слабо шевельнулся и приоткрыл мутные глаза, всматриваясь в вошедших. Увидев Костю, он слабо захрипел, дернулся… и обмяк. Словно потерял сознание от непомерного напряжения.

Второй же безучастно пялился в одну точку. Его взгляд был совершенно стеклянным, пустым. Казалось, жизнь давно покинула иссохшую оболочку.

— Твою дивизию, это что за содом и гоморра тут⁈ — Внезапно сквозь зубы процедила Дарья, брезгливо морщась. Она кивнула на металлический столик в углу, заваленный какими-то склянками, пробирками и странного вида инструментами. Большинство было испачкано бурыми пятнами засохшей крови.

— Пакость какая, — поддержала Айсштиль, с каменным лицом оглядывая средневековое убранство комнаты пыток, — Тут явно проводили какие-то мерзкие опыты.

— По стилю похоже на доктора Менгелева, скальпель ему в печень, — задумчиво произнесла Дарья, — Но это точно не он, Док действовал бы куда изящнее и профессиональнее…

— Возможно, самодеятельность Стервятников, — сказала Айсштиль, — Пытаются воспроизводить наработки Черных Хирургов.

Княжич нахмурился и повертел головой из стороны в сторону, явно принюхиваясь к чему-то. Ему в ноздри ударил едва различимый запах духов — приторно-сладкий, тягучий… знакомый.

— Настя где-то недалеко, — пробормотал он, — Я чую её. Какие-то смутные всполохи, но… в любом случае надо торопиться. Пойдем пока назад, выведем девчат

Дарья и Айсштиль закивали. Троица припустила по коридору, на ходу подхватив на руки обоих пленников и освобожденных мирмеций. Позади плелся унылый Череп, понукаемый увесистыми пинками.

Ориентируясь в лабиринте на нюх, Костя вел их назад тем же маршрутом. Его покров сиял всё ярче, отбрасывая на стены зловещие багровые блики.

Вскоре они вернулись на то же самое место

— Дарья, — княжич повернулся к Кривотолковой, — Сможешь вывести их по тоннелю назад, к монстромобилю? Моногоножка его проделала достаточно широким.

— Без проблем, — кивнула Кривотолкова. По ее устам скользнула приторная улыбка, — Если ты, конечно, мне доверяешь…

— Доверяю, — сухо произнес Костя, — И надеюсь, ты не наделаешь ошибок.

Дарья что-то такое ощутила в его голосе, после чего диалог продолжать не рискнула. Просто молча кивнула, поманила мирмеций за собой и первая нырнула в тоннель.

Костя и Айштиль мчались по темным коридорам бункера, ведомый крохотным жуком-слугой. Тот в полете вибрировал крыльями, издавая легкий гул и указывая путь в самое сердце вражеского логова.

Внезапно Костя резко затормозил и зашипел сквозь зубы, хватаясь за запястье. Лицо его исказилось от боли, на лбу выступила испарина. Айсштиль тут же метнулась к нему, с тревогой вглядываясь в бледное лицо княжича.

— Эстро? Что с тобой? Ранен? — выдохнула она, пытаясь отвести его ладонь и рассмотреть повреждение. Но Костя лишь замотал головой, стиснув зубы.

— Нет, не думаю… Но запястье прямо огнем горит, зараза! — прохрипел он, непонимающе таращась на свою руку. Айсштиль проследила за его взглядом и обомлела.

Магическая татуировка, чернильной вязью оплетающая запястье княжича — та самая, что связывала его с Лилией и сдерживала безумие волкодевочки — полыхала тревожным багровым светом. Линии наливались пульсирующим жаром, словно вот-вот прожгут кожу насквозь.

— Что за?.. — пробормотала Снежная Дева, осторожно касаясь пальцами воспаленной кожи. Костя зашипел сквозь зубы от прикосновения, дернул рукой. Его лицо посерело от боли.

Айсштиль сосредоточилась, призывая силы стужи. Ее ладони заискрились морозной дымкой, стремясь утихомирить бушующее пламя, унять жар. Но куда там — чернильные линии на коже вспыхнули лишь ярче да злее, отторгая холод. Не помогало ничего, хоть тресни!

Княжич впился взглядом в нехитрый узор на запястье. Да что ж такое творится-то, а? Раньше татуха вела себя смирно, а сейчас будто с цепи сорвалась! Неужто печати ослабли? Дали слабину, прохудились? Тогда почему он этого не почувствовал?

— Проклятье, Лилия! — прохрипел он, — Если ты сейчас вырвешься из-под контроля, девчонкам точно крышка! Ты ж в бешенстве своем весь бункер по камешку разнесешь!

Он до хруста стиснул кулаки. Нет уж, фигушки! Он скорее удавится, чем допустит подобное! Надо что-то делать, срочно!

Но что? Времени в обрез, каждая секунда на счету. Уже и без того столько промедлили, пока разбирались с бандюганами да мирмеций спасали. А тут еще этот форс-мажор с татухой!

Костя в который раз скривился от прошившей руку боли и поднес запястье к глазам, пристально всматриваясь. Странно, печати выглядят целыми, никакого видимого урона. Так какого ж рожна тогда?..

Вдруг взгляд княжича выхватил едва приметную деталь. На тыльной стороне ладони, прямо под большим пальцем, белел крохотный шрам. Тонкий росчерк, как будто затянувшийся совсем недавно. Откуда бы ему там взяться?

Сердце екнуло нехорошим предчувствием. Неужто?.. Да быть того не может! Костя лихорадочно напряг память, пытаясь припомнить детали недавней схватки с чудовищной медведкой. Неужто…

Не давая себе времени на раздумья, княжич призвал духовный клинок. Тот послушно скользнул в ладонь, алым всполохом прорезав полумрак. Айсштиль ахнула, в ее глазах мелькнул испуг.

— Эстро, ты чего?..

Но Костя уже не слышал. Стиснув зубы, он полоснул лезвием по шраму. Тонкая алая полоска вспухла на коже, набухая кровью. Пальцы дрогнули, на миг разжались… и из ранки с тихим стуком на пол выпал крохотный темный осколок.

— Что за?.. — выдохнула потрясенная Айсштиль, склоняясь ближе. В неверном свете факела поблескивал уродливый кусочек хитина. Сомнений быть не могло — это был обломок панциря той самой демонической медведки! Видать, в пылу боя впился в ладонь княжича, да так там и остался. А регенерация возьми и затяни ранку в мгновение ока, упрятав инородное тело под кожу!

— Вот же подстава! — прорычал Костя, с отвращением глядя на извлеченный осколок. Потом поднял взгляд на Айсштиль и бросил, — Похоже, моя чудо-печать дала сбой из-за этой дряни. Панцирь-то явно темной силой фонит, вот татуха и разбушевалась.

Снежная Дева покачала головой и с тревогой поджала губы:

— Да уж, исцеляющий фактор в кои-то веки сыграл против нас.

— Было бы больше времени, я бы внимательнее осмотрел себя и заметил бы это, — с тоской произнес Костя, — Но слишком много решений прошлось принимать на ходу…

— Ладно хоть вовремя спохватились! Страшно подумать, что было бы, вырвись сейчас Безумие Лилии на свободу…

Она со смесью страха и отвращения покосилась на чернеющий хитиновый обломок. Тот словно в ответ мерзко поблескивал, источая неуловимые флюиды. Тьфу ты, мерзость какая!

— Я вовсе не уверен, что оно не вырвалось… — мрачно произнес Костя.

— Тогда что делать будем, Эстро? — Богиня перевела взгляд на княжича. Тот мрачно созерцал медленно затягивающийся порез на ладони, хмуря брови. Наконец, он решительно тряхнул головой и поднял глаза.

— Значит так. Времени в обрез, а дел невпроворот. Разделимся. Я пойду искать пропавших девчонок, пока бедняжек совсем не загнобили. Слуги-жуки вроде как засекли, где их прячут.

— Тогда я займусь Лилией, — подхватила Айсштиль, уловив его мысль, — Не волнуйся, уж я-то знаю толк в запечатывающих заклятьях! Изловлю нашу волчицу и как следует припечатаю, чтобы неповадно было буянить.

Костя кивнул, в глазах его мелькнула искра надежды. Да, Снежная Дева свое дело знает. Уж она-то не подведет!

Княжич щелкнул пальцами, из коридора вылетела еще пара Жуков-Слуг. Те зависли в воздухе, перебирая лапками. Один тут же юркнул вперед по коридору, безошибочно указывая путь к пленницам. Второй же устремился в противоположную сторону, ведя за собой Айсштиль.

— Ну, удачи! — коротко бросил Костя, на миг стиснув пальцы подруги. Та ободряюще улыбнулась и, ринулась вслед за своим проводником.

Костя проводил ее напряженным взглядом, до боли закусив губу. Эх, вот ведь угораздило! И надо ж было именно сейчас этой татухе взбеситься! Аккурат когда все на волоске висит!

«Лилия, только не натвори глупостей!» — мысленно взмолился он, припуская бегом за жуком, — «Мы скоро будем, обещаю! Айсштиль справится, она не подведет!»

В груди клокотала глухая, тоскливая ярость. Подспудное желание убивать, крушить, месить в кровавую кашу любого, кто встанет на пути. Но Костя усилием воли задвинул бурлящий гнев поглубже. Рано. Рано еще давать волю тьме. Сейчас главное — спасение. А вот потом… О да, потом он спросит с этих ублюдков сполна! Живьем шкуру спустит, на ремни покрошит!

Но это потом. А пока надо торопиться. Бежать вперед, стиснув зубы и кулаки. Потому что где-то там, во мраке, его ждут. Надеются, молятся, верят в него. Родные, милые мордашки. И он не имеет права подвести их. Не сейчас. Не в этот раз.

Костя оскалился и прибавил ходу, почти не касаясь ногами пола. Вперед, только вперед!