Возвращение Безумного Бога 6

Глава 19 Монстр

Ворон торжествующе взревел, глядя на испепеляющее пламя, поглотившее Безумова. Наконец-то! Наконец этот щенок получил по заслугам! Теперь можно со спокойной душой заняться своими делами. Разобраться с остатками его гарема, с уцелевшими бойцами, со всем родом Безумовых. А потом с чувством выполненного долга прибрать к рукам все, что у них осталось ценного…

Демонический князь отвернулся от поверженного противника, расправил крылья, готовясь взмыть в небо. Но не успел он оторваться от земли, как вдруг за спиной раздался оглушительный грохот.

Бельский стремительно обернулся и застыл как громом пораженный. В эпицентре недавнего взрыва, там, где еще мгновение назад бушевало испепеляющее пламя, вздымался к небесам исполинский столб чернильной тьмы. Он закручивался чудовищной спиралью, уходя куда-то в космос. Корчились и плясали в его глубине сотни призрачных лиц, сплетались воедино тысячи древних, позабытых символов.

А в сердце этого инфернального вихря, будто в оке бури, зарождалось нечто невообразимое. Сперва показались громадные когтистые лапы, потом бугрящийся мышцами покрытый броней торс.

Чудовище медленно, будто нехотя, выбиралось наружу из столба первозданного мрака. Оно было огромным, раза в два выше человеческого роста. Литые мышцы бугрились и перекатывались под непроницаемым панцирем глянцево-черного цвета. По внешнему виду хитин напоминал застывшую лаву с красными прожилками, пузырящуюся и вязкую. Многочисленные шипы венчали плечи, спину и предплечья. Некоторые из них были очень длинные и извивались, словно щупальца.

Но страшнее всего была голова монстра. Массивный череп, покрытый черным слоем застывшей лавы, оскалился двумя рядами длинных игольчатых зубов. Из приоткрытой пасти вырывалось призрачное черное пламя. А глаза… вместо глаз зияли провалы, до краев заполненные клубящейся энергией…

Бельский отшатнулся, невольно вскрикнув от потрясения. В первую секунду он не узнал это чудовище. Но вот тварь шагнула вперед, с хрустом сминая обломки, и князя вдруг осенило. Осталась капля энергии, и по ней он сразу понял… Это же Костя Безумов! Только что за дичь с ним приключилась⁈

Еще мгновение назад он был человеком, пусть и невероятно сильным. Но теперь… теперь перед Вороном стояло порождение самой преисподней. Ходячий кошмар, явившийся в мир живых!

— Какого… Что ты за тварь⁈ — сорвался на фальцет Бельский, пятясь от неумолимо надвигающегося монстра. В голосе князя плескался неприкрытый ужас вперемешку с отвращением, — Во что ты превратился, щенок⁈

Но тварь не удостоила его ответом. Безумов, или кто бы то ни было, просто молча продолжал идти вперед. Земля содрогалась от тяжести его шагов, камни крошились в пыль под исполинскими стопами. Энергия вокруг него закручивалась вихрем…

Бельский заполошно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Нехорошее предчувствие скребло на душе ржавым ножом. В воздухе отчетливо запахло приближающейся бедой… А еще от чудовища веяло настолько осязаемой волной ярости и жажды крови, что аж мороз по коже продирал.

Князь решительно тряхнул головой, стряхивая оцепенение. Какого беса он тут распустил нюни? Он же величайший маг Синегорья! Сейчас он живо наваляет этому ублюдку, чтоб неповадно было!

Оскалившись, Бельский вновь принял человеческое обличье — некоторые заклинания сподручнее было творить человеком. Он вскинул руки и принялся ожесточенно плести заклятье. Стремительно замелькали пальцы, вычерчивая в воздухе сложный узор магических печатей. По нитям вязи заструилась, закапала прожигающая плоть и кости ярость.

Наконец чудовищное по силе проклятье было готово. С гортанным рыком Ворон швырнул сгусток тьмы прямо в центр бронированного лба монстра. Вспышка, взрыв, и всю округу заволокло удушливым черным дымом.

Бельский торжествующе расхохотался. Все, щенку конец! Теперь от него и мокрого места не осталось!

Но смех оборвался, не успев толком начаться. Там, где клубился дым, раздался леденящий душу скрежет. Будто острые когти прошлись по металлу, пробуя его на прочность…

В следующий миг из мглы вынырнул монстр с дымящейся мордой. И князь с ужасом увидел, что его мощнейшее заклятье не причинило исчадию ни малейшего вреда! Лишь пара царапин и вмятин появились на глянцевой броне. Да тонкая струйка ихора потекла из уголка пасти. Но монстр, кажется, даже не замедлил шаг.

А дальше события понеслись с чудовищной скоростью. Безумов прыгнул вперед, преодолев разделяющее их расстояние одним рывком. Когтистая лапа с размаху впечаталась Бельскому в грудь, отшвырнув его на добрый десяток метров. Князь с истошным воплем врезался спиной в скалу и сполз на землю, хрипя от боли в прокушенном языке. В глазах двоилось, ребра, кажется, превратились в крошево…

Но отдышаться ему не дали. Тотчас сверху обрушился град сокрушительных ударов. Монстр молотил своими кулаками, круша кости в щепу.

Бельский орал благим матом, пытаясь закрыться, выставить щит, хоть как-то защититься. Но где там! Каждый новый удар, казалось, был мощнее предыдущего.

Наконец израненный, полуживой князь сумел кое-как отползти. Хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, он из последних сил призвал трансформацию. Тело вмиг оплело знакомое черное оперение, вспухли перепончатые крылья. И вот уже вместо человека на земле корчится жуткая помесь ящера, птицы и змея.

Тварь с клекотом взвилась в небо, лихорадочно треща крыльями. От стремительных перемещений раны и ожоги вспыхнули свежей болью, но Бельскому было уже плевать. Лишь бы убраться, лишь бы спастись!

Однако проклятый монстр и не думал отставать. Одним немыслимым прыжком он взмыл вверх, на ходу разворачивая собственные крылья — иссиня-черные, будто высеченные из обсидиана. С рокотом рассекая воздух, он ринулся вдогонку.

Отчаянно хрипя, Бельский накручивал в небе немыслимые петли, то и дело ныряя в облака. Пытался запутать чудище, сбросить со следа. Но Безумов будто предугадывал каждое его движение, заранее просчитывал траекторию. Сокращал дистанцию, подбирался все ближе.

В какой-то момент князь понял — дальше тянуть нельзя. Из последних сил он извернулся в воздухе и смачно плюнул в сторону преследователя сгустком раскаленной плазмы. Надеялся хоть на мгновение ослепить, дезориентировать…

Но монстр с легкостью, небрежным жестом, смахнул в сторону смертоносный огонь. Словно комара отогнал, не более. И тогда Бельский со всей отчетливостью осознал — этой схватки ему не выиграть. Слишком велика разница в силе. Тварь превосходит его на порядок, если не больше. Выхода нет.

Обреченно всхлипнув, князь заложил крутой вираж, выжимая из своего крылатого тела последние крохи энергии. Попытался оторваться хотя бы на полкорпуса, выиграть спасительные секунды для телепортации…

Но не тут то было. Будто черная молния сверкнула совсем рядом. Когтистая лапа выстрелила вперед, впиваясь Ворону в загривок. Стальная хватка сомкнулась, не давая вырваться.

Обессиленный князь забился, захрипел. Из последних сил он сосредоточился, пытаясь обратиться назад в человеческую форму. Если уж умирать, то достойно. А не в облике жалкой твари…

Превращение далось ему нелегко. Тело плавилось, текло, меняло очертания. Оперение втягивалось под кожу, кости с хрустом становились на места. Бельский судорожно, с надрывом кашлял, сплевывая кровавую пену. Каждый новый вдох давался с невероятным трудом — легкие будто насквозь прошило раскаленными штырями.

Еще и возраст брал свое. Старые раны и застарелые болячки разом напомнили о себе. В молодости он мог творить немыслимые чудеса, таскать на горбу неподъемную ношу. А теперь… даже простой полет в другой ипостаси выжимал его досуха.

Безумов меж тем плавно приземлился, продолжая удерживать обмякшую человеческую фигурку за шкирку. Небрежно встряхнул, вглядываясь в полуобморочное лицо с отстраненным любопытством.

А Бельский из последних сил приоткрыл мутные от боли глаза. Заглянул прямо в те черные провалы, что заменяли чудовищу глазницы. Заглянул — и обмер. Там, в этой тьме, не было ничего человеческого. Ни тени разума, ни проблеска чувств. Лишь всепоглощающая бездна, готовая упиваться муками и смертями.

Из последних сил князь разлепил спекшиеся губы. Просипел, сам не узнавая свой голос:

— Кто… кто ты? Зачем?

Монстр склонил голову вбок, будто к чему-то прислушиваясь. Еще мгновение помедлил, а потом…

Резкий, стремительный рывок — и пудовый кулак с размаху вошел князю в грудь. Легко, почти игриво пробив ребра, мышцы, позвоночник насквозь.

Бельский захлебнулся собственным вскриком, дернулся раз, другой. Забился в конвульсиях, пуская кровавые пузыри. А потом обмяк, повисая на разворотившей грудину лапе.

Тварь брезгливо стряхнула остывающий труп и отвернулась. Тяжело ступая, направилась прочь, в сторону руин. Ее до сих пор окутывала аура безумной, всепоглощающей ярости. Казалось, даже гибель злейшего врага не смогла утолить эту жажду…

Труп демонического князя остался лежать в пыли, раскинув руки. Глаза его были широко раскрыты и смотрели в небо невидящим застывшим взглядом. А вокруг медленно расползалась темная лужа.

Но его убийце было все равно. Чудовище, в которое обратился Костя Безумов, утратило последние крохи человечности. Превратилось в бездушную машину для убийств.

И горе всем, кто встанет на его пути…

Монстр тяжело ступал по руинам, оставляя за собой глубокие следы в пыли и каменном крошеве. Ярость все еще клокотала в его груди, требуя выхода. Хотелось крушить, ломать, убивать. Неважно кого. Лишь бы утолить эту безумную жажду.

Вдруг впереди, среди обломков, что-то шевельнулось. Монстр замер, угрожающе наклонил голову, принюхиваясь. В воздухе отчетливо запахло мокрой шерстью…

В следующее мгновение прямо перед ним выскочила чья-то тень. Черная, вытянутая, с горящими алым глазами. Исходящая первобытной, неукротимой злобой.

Лилия. Вернее, то, что от нее осталось. Огромная антропоморфная волчица, сотканная из черной жижи, с вздыбленной шерстью и девятью хлещущими хвостами. Полностью утратившая человеческий облик и разум. От порывов ветра трепетали лохмотья, оставшиеся от ее одежды.

Монстр молча смотрел на нее. Что-то странное шевельнулось в его затуманенном сознании. Будто проблеск узнавания. Отголосок прежних чувств.

Но в следующий миг дикий зверь взял верх. С утробным рыком он принял боевую стойку, выставил вперед когтистые лапы. Готовый отразить нападение незваной гостьи.

Его его владения! И любой чужак будет уничтожен!

Волчица меж тем глухо заворчала. Прижала уши, ощерилась, демонстрируя клыки. Шагнула вперед, принюхиваясь, будто что-то вспоминая…

А потом вдруг взвизгнула — надрывно, тоскливо. И кинулась на Монстра, норовя вцепиться в глотку!

Две твари сшиблись с такой силой, что затряслась земля. Полетели клочья шерсти и чешуи, брызнула черная кровь. Волчица и демон сплелись в смертельном танце, кромсая друг друга когтями и зубами.

Лилия рвала и метала, не чуя боли от собственных ран. Кусалась, царапалась, извивалась ужом, пытаясь достать до уязвимых точек. Но Монстр был сильнее, массивнее. Его толстая броня с легкостью отражала удары лисьих клыков и когтей.

В какой-то момент волчице все же удалось прорваться. Прыжок, и длинные клыки вонзились Монстру в плечо… но без результата. На лавовой броне не осталось и царапины.

Монстр не получил ни царапины за время стычки. А Лилия… быстро слабела, теряя остатки сил.

Безумов взревел, дернулся… И одним движением сомкнул хватку на ее шее.

Лилия забилась, захрипела, извиваясь всем телом. Но железная хватка не ослабевала. С жутким хрустом Монстр медленно, неумолимо проворачивал руки, пережимая трахею…

Осознав близкую смерть, богиня вдруг обмякла, перестала сопротивляться. Перевела полный невыразимой тоски взгляд на своего мучителя. В затухающих глазах плескалась обреченность, покорность судьбе.

Монстр замер, чуть ослабил захват. Внутри, под непроницаемыми пластинами брони, что-то дрогнуло. Шевельнулся почти угасший огонек разума. На самом краю сознания всплыл смутный образ — прекрасное женское лицо, полное нежности и тепла…

Чудовище заколебалось. И этой секундной заминки хватило, чтобы Лилия резко сложила печать несколькими хвостами, призвав ядовитое облако, которое окутало Монстра. Глаза невыносимо защипало, в груди заполыхал огонь. Безумов с хрипом попятился, невольно потирая морду лапой.

А волчица, видя его замешательство, внезапно сменила тактику. Вместо новых атак она неожиданно плавно перетекла в другую форму. Покров съежился, втянулся под кожу. И вот уже на камнях стоит высокая стройная девушка, сотканная словно из чернильной тьмы…

— Хозяин… — прошептала Лилия, глядя прямо в пылающие бездной глазницы монстра, — Прошу, пощадите меня… Я признаю вашу силу… Можете взять меня… Только оставьте жизнь…

Голос ее дрожал и срывался. В нем больше не было злобы — лишь бесконечная мольба. И страх…

Костя, все еще обезумевший от ярости, готов был вновь сорваться в битву. Но что-то в интонациях волкодевочки царапнуло, зацепило.

А Лилия, видя его колебания, сделала решающий шаг. Шагнула вперед, прямо в кольцо раскинутых когтей, и прижалась всем телом к исполинской фигуре. Обняла крепко-крепко, словно пытаясь удержать что-то ускользающее.

— Хозяин, — выдохнула она, утыкаясь лбом в бугрящуюся мышцами грудь, — Я обещаю верно служить вам… Выполню любое ваше желание… Правьте этим миром, а я буду послушным питомцем у ваших ног… Вашей верной самкой…

Чудовище застыло в замешательстве. Разум его, казалось, раскололся надвое. Одна часть металась, беснуясь в приступе кровожадного безумия. Требовала убивать, рвать, крушить. Превратить весь мир в пепел.

Но другая, слабая, едва тлеющая искорка, предлагала нечто иное…

Тряхнув шипами, Монстр с усилием наклонил голову. Прижался лбом ко лбу застывшей в ожидании Лилии. Глубоко вдохнул, втягивая до боли знакомый аромат.

Чудовище внезапно обняло девушку — грубо, властно, не терпя возражений.

Она подняла голову и робко коснулась губами его деформированного рта. Монстр сгреб Лилию в охапку. Прижал к себе так, что затрещали ребра. Впился в желанные уста, словно стремясь напиться живой водой после долгой засухи. Поцелуй был долгим, жутким. В нем смешались боль и страх, животная страсть и вожделение.

Их объятия были непристойны, полны первобытного голода. Они целовались самозабвенно, до крови кусая губы. Лапали друг друга, не обращая внимания на раны. Исступленно, неистово. Будто только прикосновения могли удержать партнера, не дать ему раствориться без следа.

Костя рыкнул и полоснул когтями по лохмотьям, обнажая прекрасное тело волкодевочки. А та впилась зубами ему в шею, покусывая кожу.

Боль смешалась с вожделением, превратилась в чистое пламя. И это пламя спалило последние разделяющие их барьеры. Лилия гортанно застонала и опрокинулась на спину. Раздвинула дрожащие бедра, готовая принять его в себя до конца. Костя вошел в нее грубо, резко, нятянув ее лоно до предела.

В этом соитии не было ни грамма нежности. Только дикая, почти звериная страсть. Неукротимая жажда обладания, стремление поглотить партнера целиком. Раствориться друг в друге, сплавиться в единое целое.

Они двигались в лихорадочном, сводящем с ума ритме. Терлись, кусались, царапались. Рычали и стонали в голос, совершенно потеряв голову от ощущений.

Костя с силой вбивался в податливое тело, ни на миг не прекращая терзать зубами шею и грудь волкодевочки. Ему хотелось впечатать свой запах, своё «я» в каждый миллиметр ее кожи. Подчинить, присвоить навечно.

А Лилия выгибалась навстречу, сама насаживалась на гигантский ствол с шипами. Запрокидывала голову, подставляя беззащитное горло. Всем своим существом демонстрировала покорность сильнейшему самцу.

Забыв обо всем, кроме изматывающего наслаждения, они слились в одно целое. Превратились в экстазе в единое существо о двух головах и множестве конечностей. Неистовое, ненасытное, живущее лишь сиюминутными ощущениями.

Реальность дрожала и плыла вокруг, грозя обрушиться и погрести их заживо. Но любовников это мало волновало. Сейчас для них существовали лишь жар сплетенных тел, вкус и запах партнера, его хриплое дыхание над ухом.

И в тот момент, когда Костя и Лилия находились на самом пике, когда оба исступленно взвыли, накрытые сильнейшим чувством, в небе вспыхнули яркие звезды. Немного померцали, словно набираясь энергии… а потом рухнули вниз, прямо на любовников.

*БА-БАХ!!!*

Оглушительный взрыв в очередной раз сотряс развороченное нутро бункера. В стороны хлынули потоки разрушительной энергии.

— Именем Государя Императора! — разнесся по небосводы зычный голос, усиленный заклинанием, — Отключите покровы и выходите с поднятыми руками!

Генерал-Губернатор Горовой и отряд Истребителей прибыли на поле боя.