Возвращение Безумного Бога 6

Глава 17 Ледышка, обернись!

Я медленно обернулся, сжимая кулаки. В дверном проеме, ухмыляясь во всю свою мерзкую рожу, стоял стоял какой-то хмырь с лощеной рожей. Обвешанный оружием и амулетами, в своем неизменном длиннополом плаще. Позади маячили четверо его подручных, вооруженных до зубов.

— Фридрих, полагаю, — процедил я. Мирмеции за моей спиной испуганно сжались.

— Я так и знал, что ты придешь за своими ненаглядными и что ждать тебя надо именно здесь! — оскалился Фридрих, целясь в меня из пистолета, — Думал, так просто заявишься сюда и заберешь своих куколок? Ха! Не выйдет!

Он захохотал, скаля идеально белые зубы. Я ощутил, как ярость затапливает меня с головой багровой пеленой. Приходится прикладывать все силы, чтобы удержаться и не броситься на него сию секунду, круша кости. Но нельзя.

Я медленно распрямился и сделал шаг вперед, заслоняя собой перепуганных мирмеций. Вздернул подбородок, глянул на Фридриха в упор. Отчеканил ледяным тоном:

— Есть предложение.

— Да-да? — заинтересованно произнес наемник, приподняв бровь.

— Ты отпускаешь меня и дочерей. А я оставляю тебе жизнь. По рукам?

Фридрих аж поперхнулся от такой наглости. Его глаза полезли на лоб от изумления. А в следующий миг он расхохотался — громко, с надрывом.

— Ну ты и борзый, щенок! — выдавил он сквозь смех, утирая выступившие слезы, — Совсем страх потерял? Сам в ловушку залез, а еще и условия ставит!

— Это ты здесь умом двинулся, сволочь, — процедил я, сверля его немигающим взглядом, — Ты даже не представляешь, во что влез.

— Ой, напугал ежа голым задом! — фыркнул Фридрих, взмахивая пистолетом, — Ну давай, покажи, на что ты способен, прославленный княжич! Только учти — если дернешься, твои милые куколки тут же превратятся в фарш. Усек?

Его прихвостни радостно загоготали, передергивая затворы и скаля зубы в предвкушении расправы. Я оценивающе прищурился, окидывая их цепким взглядом. Четверо… Так, пара автоматов, дробовик и что-то навороченное на плече у дылды справа. Скорее всего, ранцевый огнемет или типа того. Да уж, арсенал у гадов что надо. И численный перевес опять же.

Я коротко глянул через плечо, встречаясь взглядом с дочерьми. В их глазах был страх… но лишь самую малость. Еще я видел там решимость, упрямство и полное доверие. Эти девочки, даже на грани смерти, верили в меня и готовы были сражаться до последнего!

Я благодарно кивнул и одними губами прошептал: «Когда начнется, прячьтесь за меня. Я прикрою».

Снова повернувшись к Фридриху, я со вздохом развел руками:

— Похоже, выбора у меня нет. Ты загнал меня в угол, урод. Поздравляю.

— То-то же! — осклабился тот, явно упиваясь своим превосходством, — Вот что, Безумов, предлагаю тебе альтернативу. Или ты сейчас же молча сдаешься и становишься на колени, или…

Он красноречиво повёл стволом в сторону мирмеций. Бандюки еще сильнее оскалились. Некоторые уже целились девочкам прямо в головы.

Я глубоко вдохнул. Прикрыл глаза, мысленно потянулся внутрь своей самости. Сущность Бездны, сидящая во мне, отозвалась мгновенно. Мощь вскипела в жилах раскаленной лавой, заструилась по телу наэлектризованными искрами.

Я резко распахнул веки. Мир вокруг стал невероятно четким, до рези в глазах. Я видел каждую пылинку, каждую трещинку в стенах, каждую царапину на стволах. Время будто замедлилось, растянулось в бесконечность.

А вокруг моего тела начало закручиваться плотное темное сияние. Вихрями оплело торс и конечности, облекло в непроницаемый кокон. Встало щитом, готовым отразить любую угрозу.

Синхронизация Бездны.

Фридрих, видимо начал что-то подозревать. Заорал во всю глотку, брызгая слюной:

— Да стреляйте же, кретины!!!

Грохнули выстрелы — гулко, оглушительно. Бандиты палили, не жалея патронов, поливали меня свинцовым ливнем.

Но в этот самый момент мое сознание, сфокусированное Бездной, сработало кристально-четко. Каждое движение противников, каждая траектория полета пули встали перед мысленным взором как на ладони. Я видел секунды грядущего — где окажутся снаряды в следующий момент. Куда шарахнет рикошет.

И успевал рвануть туда за считанное мгновение до, прикрывая собой перепуганных мирмеций. Темные щупальца, вырываясь из моего тела, расходились вокруг подобно опахалу, сбивая летящую смерть. Пули с визгом рикошетили от призрачного заслона, высекая снопы искр.

Первая очередь — отбита.

Вторая — также отбита, не достигнув цели.

Но бандиты не сдавались. Сыпали проклятьями сквозь зубы, палили короткими очередями, пытаясь достать меня. Пули, заряженные духовной силой, со свистом чиркали совсем рядом со мной и девчонками. И каждая могла стать роковой.

Да они вконец ошалели! У меня аж в глазах потемнело от ярости. Ну ладно, гады! Сами напросились!

Одним слитным, стремительным движением я выбросил вперед руку. Спрессованный сгусток тьмы, похожий на метательный диск, сорвался с кончиков пальцев и с бешеной скоростью понесся к горлу ближнему боевику. Вошел точно промеж позвонков, разрывая трахею…

Следом второй сгусток, третий!

Бандюки заверещали дурными голосами, шарахаясь в стороны. Но куда там! Мои темные «колеса» с легкостью настигали их, опрокидывая замертво. Вот еще один боевик с дырой в черепе завалился набок! Вот второй судорожно булькает кровью, катаясь по полу!

Клинок Бездны… я немного модифицировал его, теперь его можно использовать и как дальнобойное оружие.

Фридрих взвыл раненым зверем, вскидывая пистолет. Грохнул выстрел, другой!

Одна из пуль со свистом чиркнула по плечу. От резкой боли потемнело в глазах — ошибка Синхронизации… Но темное сияние вокруг тела лишь вспыхнуло ярче, затягивая рану.

Миг — и я уже возле него, хватаю за горло, впечатываю в стену. Сжимаю стальной хваткой, не давая вздохнуть.

— А ну стоять, ублюдки! — прохрипел Фридрих, багровея лицом, — Или девкам крышка!

Я скосил глаза и обмер. Пятый подонок, взявшийся не пойми откуда, схватил за волосы маленькую мирмецию и приставил нож к ее горлу. Еще двое, раненные, держали на мушке остальных девочек, скалясь как голодные псы.

Вот же!

Я прикусил губу, лихорадочно просчитывая варианты. Темное сияние вокруг заклубилось сильнее, искажая реальность. Будущее раскрылось передо мной, как книга. Вот я бросаюсь на подмогу девочкам — пули вонзаются мне в спину, пронзают… Вот я сворачиваю башку гаду, угрожающему мирмеций — и его дружки в отместку изрешечивают остальных…

Нет! Так не пойдет! Должен быть иной выход!

И вдруг я увидел. Узрел четко, до мельчайших деталей. Единственно верное решение, обещающее всем спасение.

Стиснув зубы, я резко крутанулся вокруг своей оси. Черные хлысты вырвались из моей спины, со свистом рассекая воздух. Секунда — и бандиты с воплями разлетаются в стороны, будто игрушечные солдатики. Ошметки плоти и брызги крови веером расходятся по комнате… Мирмеция, которой угрожали ножом, шлепнулась на пятую точку, удивленно моргая глазами — целая и невредимая.

Фридрих обалдело таращится на устроенную бойню. Его рот открывается в беззвучном крике. В его пистолете закончились патроны. Пальцы судорожно шарят по поясу, нащупывая рукоять ножа. Вокруг Фридриха также активировался покров, формируя защитный кокон…

Ну уж нет! Хватит с меня!

Резкий взмах руками — и мощная волна силы швыряет Фридриха в дверной проем. Тот с истошным воплем вылетает в коридор, впечатываясь в стену. Сползает на пол грудой переломанных костей.

Я выхожу следом за ним, прикрывая за собой дверь. Не хочу, чтобы девочки видели то, что сейчас произойдет.

Фридрих корчится у моих ног, дрожа всем телом. Всю силу вышибло из него после одной моей атаки, духовные потоки перепутались и не работали должным образом. Скулит сквозь стиснутые зубы, умоляюще тянет руки:

— Не… надо! Прошу… пощади! Я… я все отдам! Все расскажу!

Я молча смотрю на него сверху вниз. В груди клокочет ярость вперемешку с отвращением. Как много боли и страданий причинила эта мразь! Скольких невинных загубил, скольких искалечил! И вот теперь валяется тут, скулит и молит о снисхождении…

Перед мысленным взором невольно встает картина — бесчувственные, кое-как обмотанные тряпьем тела мирмеций, моих девочек… Избитые, истерзанные… Какой контраст с прежними милыми мордашками, сияющими обожанием и восторгом.

Ярость вскипает с новой силой, кровь бросается в голову.

Делаю шаг вперед. Наклоняюсь к нему, цежу сквозь зубы:

— Знаешь, Фридрих… Я ведь многое могу простить… Но только не покушение на мою семью!

И резким ударом вгоняю Клинок бездны ему под ребра. По самую рукоять.

Фридрих страшно хрипит, выгибаясь дугой. Кровь толчками бьет у него изо рта, заливая подбородок. Он силится что-то сказать напоследок, но лишь сипит и булькает…

Я с силой проворачиваю клинок, чувствуя, как рвутся сосуды, лопаются органы. Дергаю вверх. Лезвие с чавканьем выходит из раны, обильно политое алым.

Фридрих обмякает, оседает на пол безжизненной куклой. Последний судорожный выдох — и все кончено. Подонок мертв, получил по заслугам.

Я молча смотрю на труп у моих ног. Ни жалости, ни сожаления — лишь мрачное удовлетворение и облегчение.

Давно я не был в таком пограничном состоянии…

Развернувшись на каблуках, я решительно шагаю обратно в комнату. Там меня встречают испуганные, но счастливые мирмеции, бросаются на шею, заливают слезами.

— Ну все-все… — шепчу я, прижимая их к себе, — Теперь точно все кончено. Больше никто вас не обидит, маленькие мои. Поехали домой!

И в этот момент грянул взрыв такой силы, что у меня чуть душа из тела не выскочила. Комната вокруг нас обратилась в пепел… Но я успел поставить щит, защищая себя и мирмеций…

— Лилия… Айс… — произнес я, удивленно глядя на буйство пламени вокруг нас, — Это ваших рук дело?

Тем временем, яростная битва двух богинь разгоралась с новой силой.

Айсштиль и Лилия сцепились не на жизнь, а на смерть. В ход шло все — когти, зубы, лед, магия. Ледяные молнии и вихри черного пламени терзали терзали развалины вокруг них. Камни тлели, прожженные насквозь чудовищным жаром.

Над ними раскинулось черное небо с разорванными кусками облаков — их магия снесла к чертям верхние уровни бункера, взлетела к небесам грибом, похожим на ядерный. В оплавившихся стенах котлована виднелись уцелевшие ходы и тоннели бункера, напоминая сыр с дырками… В некоторых виднелись неподвижные тела… Мало кому удалось пережить подобный всплеск силы.

Две богини кружили в смертельном танце, сплетаясь и расходясь вновь. Словно два вечных врага, две стихии — извечный холод и всепожирающее безумие.

— Ну же! — холодно произнесла Айсштиль, уворачиваясь от атак волкодевочки, — Покажи, на что способна! Или ты размякла, сидя в клетке? Стала ручной зверушкой?

Лилия в ответ взвыла — яростно, исступленно. Ее черная аура затрещала, вздыбилась девятью хвостами. С когтей сорвались сгустки разъедающей тьмы, чуть не снесшие голову зазевавшейся богине.

— Ручная? — прорычала она гортанно, исходя слюной, — Ручная⁈ Да я тебя на лоскуты порву, ледышка! Будешь знать, как дразнить демона!

Теперь уже Лилия бросилась в атаку — стремительно, неудержимо. Серия рубящих ударов когтистых лап, зубы щелкают в миллиметре от горла. Но Айсштиль ловко увернулась, отпрыгнула в сторону. И внезапно… рассыпалась на тысячи льдинок!

— Ох, Лилечка, спасибо, что напомнила! — провыла богиня, кружа вьюгой вокруг застывшей в боевой стойке противницы, — И правда, ты же теперь больше не та милая зверушка, что я знала! Ты — порождение безумия, так? Сгусток чистейшего хаоса?

Богиня прочитала заклинание — и пол вокруг Лилии мгновенно покрылся толстой коркой льда. Та взвизгнула, забарахталась, но черные лапы скользили, не давая удержать равновесие. Эта боевая форма явно не очень подходила для скольжения по льду…

— Значит, я буду сражаться с тобой, как с демоном, без поблажек! Что, не нравится? — промурлыкала Айсштиль, любуясь беспомощной тварью, — Бедняжка Лилечка, так вот, значит, какова твоя слабость? Гордыня? Неуемная жажда вседозволенности?

Она снова собралась воедино, неспешно приблизилась к ощерившейся в бессильной ярости лисице и с размаху ударила древком копья по спине — разок, другой. Лилия взревела чудовищно, забилась в ледяном капкане…

И вдруг застыла. Замерла, напружинившись всем телом. А потом, кажется, начала… плавиться? Таять, истекая черной вязкой жижей?

Айсштиль отшатнулась, ошарашенно моргая. Какого⁈.

А в следующий миг прямо из лужи жидкой тьмы вынырнуло нечто — бесформенный сгусток, состоящий из чистого мрака. Бесконечно гибкий, текучий, он тут же ринулся к Айс, обволакивая, пытаясь просочиться сквозь ледяную броню…

Богиня взвизгнула, призывая на помощь всю свою стужу. Стены подземелья затрещали, не выдерживая чудовищного напора магии. По коридорам пронесся леденящий ветер, сковывая обломки инеем. Но Лилия, ставшая теперь сгустком чистейшей тьмы, лишь издевательски булькнула.

— Ну как тебе такое, подружка? — пробулькала черная жижа на ухо Айсштиль, — Не ожидала?

Айсштиль металась в стороны, пытаясь сбросить с себя обволакивающую черную субстанцию, в которую превратилась Лилия. Та, приняв жуткую аморфную форму, просачивалась сквозь доспехи, липла к коже, прожигала болью до самых костей.

— Ну же, подруга, — булькала жижа прямо в ухо Айсштиль, искажая голос до неузнаваемости, — Прими меня. Впусти в себя. Позволь нам слиться воедино, стать единым целым! Вместе мы будем непобедимы! Никто во всей вселенной не сравнится с нашей мощью!

Айсштиль захрипела, забилась в смертельных судорогах. Казалось, разум ее помутился, уплывал, подчиняясь пугающему зову…

— Ли… лия… — просипела богиня непослушными губами, — Прошу… не надо! Это… это не ты! Очнись!

— О, я более чем очнулась! — издевательски прохрипела черная жижа, — Впервые за долгие века я свободна! Свободна от оков жалкой смертной плоти и рассудка! Ты даже не представляешь, какое это блаженство!

Тьма стиснула сильнее, вгрызаясь в тело Айсштиль мириадами ядовитых игл. Выворачивая суставы, дробя кости…

— Что ж… — произнесла Айсштиль уже спокойным, своим холодным тоном, — Ты сама выбрала свою судьбу.

— Что? — Лииля не поверила своим глазам. Откуда такая резкая перемена?

И тут температура резко упала. Черная жижа мгновенно отпрянула, отделилась от Айсштиль, зашипела раскаленным маслом. Стужа с хрустом и треском оплетала ее, сковывая, не давая двинуться.

— Ах ты тварь! — заверещала тьма, бешено извиваясь и силясь вырваться, — Ты притворялась все это время! Да как ты…

Айсштиль, тяжело дыша, призвала еще холода. Вложила в заклятье всю свою силу, всю ярость и боль от предательства некогда самой близкой подруги. Ледяные путы стремительно оплели черную субстанцию, вмораживая в огромную глыбу прозрачного льда.

Лилия взвыла нечеловеческим голосом, забилась в ловушке. Но куда там! Чем сильнее она сопротивлялась, тем крепче смыкались ледяные тиски.

— Ненавижу! — взвизгнула она, сотрясая подземелье, — Ненавижу тебя, мразь!

Но Айсштиль лишь покачала головой и сурово произнесла:

— Прости, Лиль. Так будет лучше для всех. И для тебя в первую очередь.

Она подняла руки, призывая остатки сил. Вокруг ледяной глыбы с заточенной Лилией заклубилось морозное сияние, замерцали древние руны. Айсштиль принялась ритм печатать долгую цепочку слогов, вплетая их в узор заклинания. Тьма в ледяном плену содрогнулась, явно узнавая формулу.

— Нет! Нет, не смей! — взвыла она, колотясь о прозрачные стенки, — Только не это! Умоляю, все что угодно, только не запечатывание! Не хочу опя-я-ять…

На щеках Айсштиль блеснули слезы — и мгновенно превратились в лёд. Как же больно было видеть подругу в таком состоянии! Видеть, во что превратилась та, чье имя когда-то было синонимом добродетели и милосердия!

— Прости, — повторила богиня, не прерывая ритуала, — Так надо. Я не могу позволить демону безумия разгуляться на свободе. Ты опасна для мира… и для самой себя.

Тьма взвизгнула в бессильной ярости, сотрясая ледяную темницу.

— Дура! Ты все равно меня не удержишь! Я вырвусь, слышишь⁈ Вырвусь и перегрызу тебе глотку!

Айсштиль упрямо мотнула головой, не поддаваясь на угрозы. Руны вокруг кокона вспыхнули алым. Заклинание почти завершено.

Но внезапно тьма затихла, подозрительно притихла. И вдруг вкрадчиво прошептала:

— Айс, солнышко… А ты уверена, что правильно поступаешь? Может, лучше отпустишь меня, а? Ну что тебе стоит? Мы же подруги!

Сердце Снежной девы пропустило удар. Так знакомо, так по-родному прозвучал этот голос! Совсем как раньше, в лучшие времена…

Но богиня тут же встряхнулась, прогоняя слабость. Нет уж! Поздно. Выбор сделан. Отступать некуда.

— Прекрати, Лилия, — глухо произнесла она, — Не унижайся. Ты же знаешь, что я не поддамся на провокации.

— И все же ты колеблешься, — елейным голосом пропела тьма, чуя брешь в защите, — Сомневаешься. Может, стоит прислушаться к сердцу?

— Хватит! — рявкнула Айсштиль, теряя терпение, — Лучше помолчи. Твои жалкие трюки на меня не подействуют!

— Ах так? — ощерилась тьма, мгновенно сбрасывая личину дружелюбия, — Ну смотри! Потом не жалуйся!

И внезапно заорала во всю глотку:

— Хей, ледышка, обернись! Там сзади!..

Но Айс даже ухом не повела. Лишь поморщилась досадливо и отрезала:

— За кого ты меня принимаешь? Я на такие примитивные фокусы не…

И тут боль — чудовищная, раскаленная — пронзила ее насквозь.

Глаза Снежной богини расширились, рот приоткрылся в беззвучном крике. Она медленно, словно нехотя, опустила взгляд и увидела… духовное лезвие, торчащее из ее груди.

— А зря, — проскрипел за спиной чей-то голос, — Лучше бы купилась.

Клинок с мерзким хрустом провернулся в ране, дробя кости, кромсая плоть. Айсштиль захлебнулась собственной кровью, пошатнулась…

И обрушилась на пол, в агонии цепляясь ослабевшими пальцами за пол.

Прямо перед ее стремительно тускнеющим взором возвышалась фигура в черном. Ворон! Как⁈ Откуда⁈

Тот неспешно приблизился, склонился над поверженной жертвой. Алые отсветы плясали в провалах глазниц маски.

— Глупая девчонка, — процедил он брезгливо, — Слишком самонадеянная. Но ничего. Ты мне пригодишься…

С этими словами человек в маске занес руку и со всей силы вонзил пальцы прямо в зияющую рваную рану у Айс на груди. Пульсирующая ледяная энергия из духовных потоков Айсштиль начала перетекать к Ворону…

Айсштиль хрипела, корчилась в луже собственной серебристой крови. Глаза ее закатились, руки беспомощно скребли каменный пол в последнем порыве. Жизнь стремительно утекала с каждой каплей силы, поглощенной безжалостным Вороном.

А тот лишь довольно урчал, упиваясь мощью. Вбирал в себя все до капли, торжествуя и ликуя.

Ледяная ведьма Безумовых, некогда великая и несокрушимая, теперь была повержена…