Возвращение Тарзана в джунгли

XXII Сокровища города Опара

Было совсем темно, когда Ла, верховная жрица, вернулась в покои Мертвых с пищей и водой для Тарзана. Она шла без света, ощупывая по пути потрескавшиеся стены, пока, наконец, не вошла в комнату. Тарзан сразу узнал ее шаги.

— Они все в страшной ярости, — сказала Ла. — До сих пор у нас не было случая, чтобы человек, назначенный в жертву божеству, уходил живым. Пятьдесят жрецов ищут тебя. Они успели обыскать все помещения храма, кроме этой комнаты.

— Почему они не решаются войти сюда?

— Это — покои Мертвых. Умершие возвращаются сюда для молитвы. Ты видишь этот жертвенник? На нем мертвые приносят в жертву живых, если встречают их на своем пути. Вот почему народ боится заходить сюда. Если кто-нибудь заглянет — мертвые схватят его.

— А ты? — спросил Тарзак.

— Я — верховная жрица и не боюсь мертвецов Время от времени я доставляю им живого человека для жертвоприношения.

— А почему они не набросились на меня? — спросил Тарзан, слегка издеваясь над странным суеверием.

Жрица посмотрела на него испытующим взглядом. Потом ответила:

— Обязанности верховной жрицы — учить правилам, которые до нее установили другие, превосходящие ее мудростью. Но нет правила, которое обязывало бы ее безоговорочно верить им. Чем больше человек узнает, тем меньше он верит. А я знаю больше всех.

— Значит, помогая моему бегству, ты боишься только своих смертных собратьев?

— Только их. Мертвые — мертвы. Они не могут ни вредить, ни помогать. Поэтому мы должны надеяться исключительно на себя и, чем скорее будем действовать, тем лучше. Мне было трудно доставить тебе еду, избежав зорких взглядов жрецов. Было бы безумием повторить эту смелую попытку. Иди за мной.

Она повела Тарзана по одному из коридоров. Минут десять шли они извивающимися проходами, пока не наткнулись на запертую дверь. Спутница Тарзана повернула ключ, раздался стук железного засова. Дверь качнулась на скрипучих петлях.

— Ты можешь пробыть здесь в полной безопасности до завтрашнего вечера, — сказала жрица и заперла дверь за собой на ключ.

Тарзана окружил непроглядный мрак. Даже его глаза, привыкшие различать предметы в ночной темноте, сейчас не видели ничего. Осторожно пошел он вперед, пока не коснулся протянутой рукой одной из стен, потом медленно обошел все помещение.

Площадь комнаты была по его расчетам около двадцати квадратных футов. Стены сложены, очевидно, из небольших гранитных камней различной величины, искусно притесанных один к другому без применения цемента.

При первом обходе Тарзану показалось, что он обнаружил странное явление, которого не могло быть в комнате без окон и только с одной дверью. Он снова обошел комнату, двигаясь вдоль стен. Нет, он не ошибся! Тарзан остановился у середины стены, прямо против двери. Не могло быть никакого сомнения: в этом месте — и только здесь — чувствовался приток свежего воздуха, проникавшего через незаметные трещины в каменной кладке.

Тарзан попробовал вытащить несколько камней. Попытки увенчались успехом: один из камней легко поддался. Он был около десяти дюймов толщины, а поверхность, обращенная внутрь комнаты, — около шести дюймов длины и трех ширины. Тарзан извлек другой, третий, четвертый камень — все они оказались одинаковыми.

Стена состояла, очевидно, исключительно из таких камней почти правильной геометрической формы. В короткое время Тарзан вытащил их около дюжины, а затем хотел обследовать второй ряд кладки. Но, к его великому изумлению, рука полностью и свободно прошла в образовавшееся отверстие, не встречая на своем пути никакой преграды. Тарзану в несколько минут удалось проделать отверстие, достаточное, чтобы пролезть самому Ему показалось, что прямо перед собой он видит слабый, едва различимый свет. Осторожно, на четвереньках продвинулся он чуть вперед, как тотчас обнаружил, что пол внезапно обрывается. Тарзан протянул руку, но ничего не мог нащупать. Тогда он спустил ноги и, повиснув на руках, вытянулся во весь рост, и все же не мог достичь дна. Случайно Тарзан посмотрел вверх и там, сквозь круглое отверстие, увидел небольшой клочок звездного неба.

Ощупав стены, насколько могла достать его рука, Тарзан обнаружил, что расстояние между ними постепенно суживается книзу. Размышляя об устройстве и назначении этого странного колодца, невольный узник увидел, что луна поднялась над верхним отверстием, проливая вниз потоки бледного серебристого света.

Тарзан сразу понял, что находится над водой. Глубоко внизу она светилась, отражая лунные блики. Это был древний водоем. Но для чего он соединен с подземельем? Когда луна, поднявшись высоко над колодцем, осветила все вокруг, Тарзан увидел отверстие в противоположной стене. Не ведет ли оно в новый коридор, по которому можно выбраться на свободу? Он решил исследовать его. Однако прежде он вернулся к разобранной стенке и заложил отверстие камнями в прежнем порядке. Тарзану не составило труда совершить прыжок через колодец. В одно мгновение он оказался в узком туннеле. Дальше пришлось двигаться с осторожностью из опасения свалиться в скрытый колодец, подобный тому, который удалось благополучно миновать.

Пройдя около ста футов, беглец достиг небольшой лестницы, которая исчезла в непроглядном мраке. Двадцатью футами ниже туннель начинался снова. Некоторое время Тарзан шел свободно, пока не натолкнулся на массивную деревянную дверь, запертую тяжелыми деревянными засовами. Он подумал, что засовы с этой стороны означают, что дверь может вести либо на свободу, либо в темницу. На засовах лежал толстый слой пыли — доказательство того, что дверью давно не пользовались. Он отодвинул засовы, тяжелая дверь заскрипела на петлях, как бы негодуя на то, что нарушили ее покой.

Тарзан очутился в просторной комнате, вдоль стен которой громоздились слитки металла причудливой, но однообразной формы… Они были очень тяжелы. Можно было подумать, что это — золото, если бы не такое огромное количество слитков. Вряд ли где-нибудь — да еще в одном месте — могли быть собраны колоссальные запасы благородного металла! В противоположном конце комнаты Тарзан обнаружил вторую дверь, точно так же запертую изнутри. Опять проснулась надежда, что он нашел выход на свободу. За дверью, однако, снова начинался туннель, прямой, как полет стрелы.

Тарзан решил, что, пройдя значительное расстояние по подземелью, он миновал уже стены храма. Если — на запад, то он уже вышел за черту города. Окрыленный надеждами, Тарзан бежал по коридору так быстро, как позволяла осторожность, пока, наконец, не наткнулся на ступени, ведущие вверх. Внизу ступени были из алебастра, выше — из гранита. Видимо, верхние ступени были высечены в скале: на это указывало отсутствие щелей в промежутках между ними. Лестница несколькими крутыми поворотами привела его к узкой расселине между двумя скалистыми склонами.

Прямо над ним сияли звезды, а впереди открывался крутой спуск. Тарзан поспешил спуститься и добрался до уступа огромной скалы. На расстоянии мили от него был расположен Опар, освещенный мягким светом луны. Несколько мгновений он стоял в задумчивости, затем, подняв голову, оглядел величавые руины древнего города.

«Опар, думал он. Опар — зачарованный город мертвого и забытого прошлого, город красоты и жестокости, город ужаса и смерти, город сказочного богатства». Беглец посмотрел на слиток, взятый им из подземелья.

Слиток был чистого золота!

Скала, на которой очутился Тарзан, находилась между городом и горой, по которой он взбирался со своими черными воинами накануне утром. Спуск по ее гладкому и крутому склону требовал больших усилий и был труден даже для него.

Наконец беглец почувствовал под ногами рыхлую почву долины и, не оглянувшись на город, пустился стрелой к горам, видневшимся вдали. Солнце только встало, когда он достиг плоской вершины горы, на западе от долины. Далеко внизу был заметен дымок, который вился над верхушками деревьев в лесу, у подножья гор.

— Люди! — пробормотал он, — Не те ли пятьдесят человек, которые отправились меня выслеживать?

Быстро спустился человек-обезьяна со скалы в узкий овраг, который привел его в лес. Осторожно продвигаясь вперед, Тарзан увидел между деревьями несколько больших костров, вокруг которых сидели на корточках его черные воины.

— Вставайте, дети мои, и приветствуйте своего вождя!

С криками удивления и испуга воины вскочили на ноги, не зная, обратиться ли им в бегство или оставаться на месте.

Ловко спрыгнув с ближней ветви, Тарзан очутился среди воинов. Когда те убедились, что это был их вождь, а не его воплотившийся призрак, то обезумели от радости.

— Мы оказались трусами, о Вазири! — воскликнул Бусули. — Мы убежали, оставив своего вождя на произвол судьбы! Но когда опомнились, то поклялись пойти назад и спасти тебя или отомстить твоим убийцам. Мы только что решили вернуться в ужасный город.

— Видели ли вы пятьдесят страшных людей, которые спустились со скал по направлению к лесу? — спросил Тарзан.

— Да, Вазири, — ответил Бусули. — Они прошли мимо нас вчера ночью. Мы издали услышали их голоса, свернули в лес и подождали, пока они пройдут. Преследователи быстро ковыляли на своих коротких ногах, а некоторые даже становились на четвереньки, как горилла Болгани. Да, это страшные люди, о Вазири!

Когда Тарзан рассказал о своих приключениях и сообщил о находке желтого металла, ни один из них не поколебался принять его предложение — проникнуть ночью в город и унести оттуда драгоценные слитки.

Сумерки уже легли на пустынную долину, когда отряд черных воинов направился быстрым шагом к мрачной скале, высившейся перед городом. Если спуск с нее был затруднителен даже для Тарзана, то о подъеме туда черным воинам, казалось, нельзя было и думать. Но Тарзан путем героических усилий помог им взобраться. Десять копий было привязано одно к другому, последнее— к поясу Тарзана. Взобравшись сам, Тарзан при помощи этой связки из копий втащил наверх сначала одного, а потом и остальные сорок девять воинов благополучно добрались до вершины. Тотчас же Тарзан повел их в комнату драгоценностей, где каждый взял по два слитка, общим весом в восемьдесят фунтов.

Только около полуночи отряд очутился у подножия скалы. Тяжелая ноша затрудняла подъем, путники добрались до вершины горы в середине следующего дня. Гордые воины не привыкли к обязанностям носильщиков и весь дальнейший путь проделали крайне медленно. Но никто из них не жаловался на тяжесть ноши. Наконец, на третий день утром он велел им возвратиться домой, оставив золото там, где они сложили его накануне вечером.

— А ты, Вазири? — спросили воины.

— Я останусь здесь на несколько дней. Спешите же к своим женам и детям!

Когда спутники скрылись, Тарзан подобрал два слитка и, вскарабкавшись на дерево, легко пробежал около двухсот шагов по верхушкам спутанного, непроходимого низколесья, пока не добрался до небольшой поляны, которую окружали, как стражи, деревья-великаны. Посередине ее была плоская земляная насыпь.

Сотни раз бывал в этом неприступном месте Тарзан в далекие времена. Огромные колючие кустарники и вьющиеся растения переплетались так тесно, что даже пантера Шита не могла, как ни извивалась, пролезть сквозь эту ограду. Слон Тантор был также бессилен преодолеть ее своим весом и силой. Только самые безвредные обитатели джунглей проникали в уединенное убежище больших обезьян.

Пятьдесят ходок в разных направлениях предпринял Тарзан, прежде чем сложил на землю свои золотые слитки. Потом из дупла дерева он вынул ту самую лопату, при помощи которой откопал когда-то сундук профессора Архимеда Портера.

Этой лопатой он выкопал яму, в которую положил золотые слитки.

Ночь Тарзан провел на поляне, а на другой день утром поспешил к своей старой хижине. Жилище оказалось в том же виде, в каком он оставил его, Тарзан решил отправиться на охоту, а потом, вернувшись с добычей в хижину, устроить себе пир.

Человек-обезьяна прошел верст пять к югу, направляясь к берегам большой реки, которая впадала в океан верстах в шести от его хижины. Неожиданно его чуткие ноздри почуяли запах, который приводит в дрожь обитателей джунглей — запах человека.

Ветер дул с океана. Тарзан сообразил, что те, чей запах до него донесся, были к западу от него. К запаху человека примешивался и запах льва. Человек и лев!..

— Надо спешить, — подумал Тарзан. — Лев, должно быть, охотится.

Когда он достиг опушки, то увидел женщину, опустившуюся на колени, а перед нею — мужчину, закрывшего лицо руками. У мужчины был странный вид, напоминавший первобытного человека. Старый лев медленно приближался к своей легкой добыче. Лицо мужчины было обращено в сторону, лицо женщины опущено; Тарзан не мог видеть их черт.

Лев приготовился к прыжку. Нельзя было медлить ни одного мгновения! У Тарзана не было времени даже для того, чтобы изготовить к стрельбе лук и пустить в хищника ядовитую стрелу. И расстояние слишком велико, чтобы броситься с ножом. Оставалась одна возможность, один выход. В мгновение ока Тарзан перешел от мысли к действию.

Загорелая рука откинулась назад, одну сотую долю секунды над плечом великана трепетало копье, а потом могучая рука метнула древко сквозь листву деревьев и поразила прямо в сердце страшного хищника, поднявшегося для прыжка. Не издав ни звука, зверь повалился мертвый к ногам тех, кто за минуту перед тем был обречен ему в жертву.

Мужчина и женщина не шевелились. Наконец, женщина открыла глаза и с изумлением посмотрела на неподвижного хищника, который лежал за спиной ее спутника.

При взгляде на это прекрасное лицо Тарзан затаил дыхание от неожиданности и неправдоподобия того, что увидел. Вероятно, он бредит… Неужели это она, женщина, которую он любит? Да, это она, она!..

Но вот женщина поднялась, и мужчина привлек ее к себе для поцелуя. Красный туман ярости заволок в глазах Тарзана все происходившее, старый шрам на его коричневом от загара лице налился кровью. Он вынул стрелу и приложил ее к тетиве, чтобы поразить человека, который стоял, повернувшись к нему спиной.

Но Тарзан не послал вестницы смерти. Острый конец стрелы медленно опустился. Шрам на загорелом лице побледнел. Печально склонив голову, Тарзан вернулся в джунгли, к своим черным воинам.