Возвращение Тарзана в джунгли

VII Танцовщица из Сиди-Аиссы

Первую миссию, порученную Тарзану, не назовешь особенно интересной и важной. Правительство имело основание подозревать одного из лейтенантов спаги (алжирской туземной кавалерии) в неблаговидных связях с представителями, точнее шпионами, одной из европейских великих держав.

В распоряжении лейтенанта Жернуа, находившегося в данное время в Сиди-бель-Абессе, имелась важная военная информация, полученная им в служебном порядке во время его прежней службы при генеральном штабе. Офицера подозревали в том, что он ведет переговоры с одной из великих держав относительно продажи этой информации. Основанием для подозрения явился туманный намек, брошенный некой знатной парижанкой в пылу ревности. Но генеральные штабы так заботливо охраняют свои тайны, а измена является столь серьезным преступлением, что одного намека бывает достаточно, чтобы навлечь на человека тяжкое подозрение.

Вот почему Тарзан очутился в Алжире под видом американца — охотника и туриста, чтобы удобнее следить за лейтенантом Жернуа. Он предвкушал удовольствие увидеть снова родную Африку, но пейзаж северной ее части был так не похож на тропические леса! В Оране он провел день, бродя по узким, извилистым улицам арабского квартала, любуясь странной, не знакомой ему жизнью. На следующий день он был уже в Сиди-бель-Абессе, где передал свои верительные письма гражданским и военным властям, от которых, тем не менее, скрыл истинные цели командировки.

Тарзан обладал достаточным знанием английского языка, чтобы сойти между арабами и французами за американца. Впрочем, когда он встречал англичан, то говорил по-французски, чтобы не выдать себя. Со всеми другими беседовал по-английски, рассчитывая, что даже те из них, кто знает язык, не заметят легких неправильностей его произношения. Он познакомился со многими французскими офицерами и вскоре стал общим любимцем.

Лейтенант Жернуа оказался мрачным, молчаливым субъектом тридцати с лишним лет, державшимся в стороне от своих сослуживцев.

В течение месяца жизнь текла спокойно. Жернуа не встречался ни с одним человеком, которого, даже обладая большой фантазией, можно было принять за агента иностранной державы.

Тарзан начал уже думать, что весь шум, поднятый вокруг имени лейтенанта Жернуа, безоснователен. В это время тот был отправлен в Бу-Сааду, в Малую Сахару, довольно далеко на юг…

Отряд спаги должен был сменить отряд, уже находившийся там. Один из офицеров — капитан Жерар — оказался хорошим знакомым Тарзана, а потому желание Тарзана присоединиться к отряду с целью поохотиться не возбудило ни в ком ни малейшего подозрения.

В Буире отряд сошел с поезда и в дальнейший путь отправился уже верхом.

Проезжая по одной из улиц в Буире, Тарзан заметил, что какой-то европеец бросил на него пристальный взгляд из дверей туземной кофейни. Тарзану не удалось рассмотреть, кто это был, хотя лицо и фигура показались знакомыми. Поездка в Омал утомила Тарзана, не привыкшего долго ездить верхом. Поэтому он, прибыв на место, предпочел мягкую кровать отеля Гросса, в то время как офицеры и солдаты отправились в казармы и на казенные квартиры. И хотя на следующее утро Тарзан встал рано, отряд спаги уже тронулся в путь, прежде чем он успел позавтракать. Тарзан торопился покончить с едой, чтобы успеть догнать спутников, как вдруг его взгляд упал на дверь, которая вела из столовой в примыкавший к ней бар.

К своему удивлению, он увидел там Жернуа, занятого разговором с тем самым неизвестным, которого он заметил в кофейне в Буире, Тарзан не мог ошибиться; было что-то такое в фигуре неизвестного, что отличало его от всех других, хотя он и стоял спиной.

Жернуа оглянулся и поймал пристальный взгляд Тарзана. Неизвестный начал что-то говорить шепотом, но Жернуа прервал его, и оба тотчас же скрылись. Это показалось подозрительным Тарзану. Конечно же, Жернуа и его собеседник покинули бар именно потому, что лейтенант заметил его испытующий взгляд. Кроме того, что-то до неприязни знакомое в спутнике лейтенанта подсказывало Тарзану, что во всем этом таится загадка, раскрыть которую было очень важно в связи с данным ему поручением.

Через секунду Тарзан вошел в бар, но тех, кто интересовал его, там уже не было. Не оказалось их и нигде поблизости на улице.

Свой отряд Тарзан догнал только в Сиди-Аиссе, где солдаты остановились на отдых. Здесь он нашел Жернуа, но уже одного, его собеседник исчез. В Сиди-Аиссе шумел базарный день. Бесчисленные караваны верблюдов, пришедших через пустыню, зрелище живописной восточной толпы побудили Тарзана остаться в Сиди-Аиссе еще на день, чтобы вдоволь налюбоваться ее причудливой жизнью Тарзан бродил по базару в сопровождении юного араба Абдула, который был рекомендован ему хозяином гостиницы как хороший слуга и переводчик.

Тарзан выбрал себе коня и, разговорившись с владельцем благородного животного, узнал, что его собеседник — никто иной как Кадур бен Саден, шейх племени бедуинов, обегающих к югу от Джельфы. При посредстве Абдула Тарзан пригласил нового знакомого пообедать вместе с ним В то время как они втроем пробирались по базару между толпами продавцов и покупателей, среди верблюдов, ослов и лошадей, Абдул дернул Тарзана за рукав.

— Оглянись, господин, — он указал на чью-то фигуру, прячущуюся за навесом. — Он следит за нами почти с утра.

— Я заметил араба в темно-синем бурнусе и белом тюрбане, — ответил Тарзан, — это он?

— Да. Он мне кажется подозрительным. Следит за нами, чего не подобает делать честному арабу. Нижняя часть лица скрыта повязкой, видны одни глаза. Он — нехороший человек, иначе оставил бы нас в покое.

— Он, должно быть, принимает меня за другого, Абдул, — ответил Тарзан. — Здесь нет никого, кто мог бы питать ко мне вражду. Я впервые в этом городе. Он скоро поймет свою ошибку.

— А может быть, он хочет нас ограбить! — возразил Абдул.

— Тогда все, что мы можем сделать, — ждать, пока он не накинется на нас, — засмеялся Тарзан. — Я ручаюсь, что ему не поздоровится в таком случае, — и он постарался забыть об этом, хотя спустя немного времени пришлось об этом вспомнить при весьма неблагоприятных обстоятельствах.

Кадур бен Саден, плотно пообедав, собрался покинуть своего гостеприимного покупателя. В выражениях почтительнейшей дружбы шейх пригласил посетить его дикие владения, где можно найти и антилоп, и оленей, и кабанов, и пантер, и львов — заманчивую добычу для любого охотника.

После обеда Тарзан в сопровождении Абдула снова пошел бродить по улицам Сиди-Аиссы. Его внимание привлекло одно из многочисленных восточных кафе. Опускался вечер, и танцы в кафе были в полном разгаре. Комната полна арабами. Все курили и пили густой горячий кофе.

Тарзан и Абдул заняли места в центре комнаты, хотя ужасающий треск местного туземного оркестра был неприятен такому любителю тишины, как Тарзан. Хорошенькая плясунья, заметив европейское платье Тарзана и почуяв возможность получить награду за танец, бросила ему на колени свой платок, давая этим понять, что ей следует подарить блестящий, звонкий франк.

Когда ее сменила другая плясунья, быстроглазый Абдул заметил, что первая вступила в разговор со стоящими поодаль двумя арабами. За ее спиной находилась дверь, открывавшаяся во внутренний дворик, окруженный галереей, которая вела в комнаты танцовщиц. Один из арабов, объясняя что-то девушке, кивнул головою в их сторону, а та бросила беглый, испытующий взгляд на Тарзана. Вслед за этим арабы исчезли в темноте двора.

Когда снова наступила очередь танцевать этой девушке, она старалась держаться все время как можно ближе к Тарзану, посылая только ему одному свои сладострастные улыбки. Не один злобный взгляд был брошен смуглыми сынами пустыни на степенного европейца, но ни улыбки, ни гневные взгляды не производили на того никакого впечатления.

Снова девушка бросила свой платок ему на колени, и снова в награду ей зазвенел и покатился, подпрыгивая по полу, блестящий франк. Кончив свой танец, она приблизилась к Тарзану и, наклонившись к нему, быстро прошептала, как бы благодаря его за монету.

— Двое ожидают тебя во дворе. Они хотят увить тебя. Сначала я обещала им заманить тебя, но теперь вижу, что ты — хороший человек. Уходи скорей, прежде чем они догадаются, что я выдала их.

Тарзан поблагодарил девушку, обещая, что будет начеку, но совету не последовал. В следующие полчаса не случилось ничего особенного, как вдруг какой-то угрюмый на вид араб вошел в кафе с улицы. Он стал неподалеку от Тарзана и громко, вызывающим гоном сказал несколько дерзких слов по адресу европейцев, но Тарзан не понял их, так как не знал арабского языка. Абдул добросовестно перевел оскорбления.

— Этот человек хочет вызвать ссору, — предупредил Абдул, — и он не один, на его сторону встанут все. Было бы лучше уйти, пока ничего не случилось, господин.

— Скажи ему, что я не трогаю его плясунью, и мне нет дела ни до одной плясуньи в кафе! Хочу только, чтобы меня оставили в покое. Я не желаю ссориться с ним, — пусть и он воздержится от ссоры.

— Он говорит, — ответил Абдул, передав слова своего хозяина арабу, — что кроме того, что вы сам — собака, ваша мать была тоже собакой, а бабушка — гиеной, и что вы, к тому же, — и лжец.

Насмешки по адресу Тарзана, которыми сопровождались ругательства араба, ясно показывали, на чьей стороне были симпатии. Тарзан не любил шуток над собою, его живо задели слова араба, но он не выказал ни тени раздражения, только встал из-за стола. Легкая улыбка играла на его лице, как вдруг могучий кулак обрушился на голову обидчика. Когда араб свалился на пол, в кафе ворвалось с улицы несколько человек, ожидавших, видимо, сигнала к драке. С криками: «Смерть неверному! Долой христианскую собаку!» они набросились на Тарзана. Тарзан и Абдул были отброшены в противоположный угол комнаты. Юный араб остался верен своему хозяину и, обнажив нож, стоял рядом с ним, готовый к защите.

Сокрушительными ударами своих страшных кулаков Тарзан повергал наземь всех, кто осмеливался приблизиться к нему. Он бился спокойно и молча, все с той же улыбкой на губах. Казалось невероятным, чтобы он или Абдул остались живы среди этой разъяренной толпы, которая окружила их с саблями, ножами, дубинами в руках. Количество нападающих, как ни странно, гарантировало известную безопасность Тарзану и его спутнику. Толпе было так тесно в небольшой комнате, что никто не мог пустить в ход оружие из боязни поранить своего соседа.

Тарзану удалось схватить одного из самых яростных своих противников. Он обезоружил его, а затем, прикрываясь им как щитом, в сопровождении Абдула начал потихоньку отступать к двери, открывавшей путь на темный двор. На пороге он задержался и, подняв своего пленника над головой, бросил его с силой прямо в гущу врагов.

Поднялась невообразимая суматоха, воспользовавшись которой, Тарзан и Абдул выскочили во двор. Дворик освещался только свечами, которые были прилеплены к дверям каждой комнаты.

Едва Тарзан и Абдул выскочили из кафе, за их спиной раздался револьверный выстрел. Две закутанные в плащ фигуры, притаившиеся до того времени в тени лестницы, выскочили из своей засады, продолжая стрельбу.

Тарзан бросился навстречу новым врагам. Через несколько мгновений один из них был обезоружен и брошен со сломанной рукой на землю. Нож Абдула вонзился в другого, когда тот готов был выстрелить в Тарзана почти в упор.

Разъяренная толпа в кафе пустилась в погоню за ускользнувшей от нее добычей. Танцовщицы в страхе погасили свечи, и теперь весь двор освещался только через открытые двери кафе.

Тарзан взял саблю араба, который упал под ударом ножа Абдула, и спокойно ожидал натиска толпы. Внезапно он почувствовал на своем плече легкое прикосновение и услышал женский голос.

— Скорее, скорее. Иди за мной, сюда…

— Идем, Абдул, — сказал Тарзан тоже шепотом, — вряд ли нам будет где-нибудь хуже, чем здесь.

Женщина повела их по узенькой лестнице, находившейся в конце двора. Тарзан заметил золотые и серебряные браслеты на ее обнаженных руках, цепочки из золотых монет, украшавшие волосы. Он узнал в ней ту самую плясунью, которая предупредила его об опасности.

Снизу, со двора, доносились угрожающие крики.

— Сейчас они придут сюда, — прошептала девушка, — хотя ты и дерешься как лев, в конце концов смерть настигнет тебя, но есть выход. Из окна моей комнаты можно выпрыгнуть прямо на улицу.

Совет оказался запоздалым. Преследователи обнаружили их и бросились вверх по лестнице. Передний из нападавших встретил, однако, у цели неожиданное препятствие— острие сабли. С криком боли араб упал вниз, прямо на головы соплеменникам. Поднялась паника. Лестница, не выдержав тяжести и тряски, рухнула вместе с людьми. Тарзан, Абдул и их спасительница оказались одни на верхней площадке.

— Поспешим! — воскликнула плясунья. — Они поднимутся по другой лестнице, близкой к моей комнате. Нельзя терять ни минуты!

Едва только они вошли в ее комнату, Абдул услыхал, как агрессивная толпа решила разделиться на две части, из которых одной поручалось сторожить улицу, чтобы не упустить неверных.

— Теперь мы пропали! — прошептала девушка.

— Мы? — переспросил Тарзан.

— Да, — ответила она. — Они убьют и меня. Разве я не помогла вам?

Это придавало делу иной оборот. До сих пор Тарзан наслаждался возбуждением битвы и опасности, не думая о судьбе девушки. Он старался обезопасить лишь себя, отступая потихоньку и не желая обращаться в бегство, пока не вынудят обстоятельства. Один он мог бы броситься в самую гущу толпы и, поражая противников ударами направо и налево, как это делает лев, проложить себе путь к спасению. Но теперь это стало невозможным, он обязан позаботиться не только о себе, но и о своих друзьях.

Тарзан подошел к окну. Высунувшись на улицу, он взглянул не вниз, а вверх. Впереди выдавалась низкая крыша. Тарзан подозвал девушку. Крепко охватив ее тонкий стан рукою, человек-обезьяна поднял ее на плечи.

— Подожди здесь, я сейчас спущусь к тебе, — сказал он Абдулу, — а пока загороди дверь всем, что есть в комнате. Задержи их.

Затем Тарзан поднялся на подоконник с девушкой на плечах.

— Держись крепче, — предупредил он ее и через секунду с легкостью и проворством настоящей обезьяны очутился на крыше. Спустив девушку с плеч, он нагнулся над краем крыши и тихонько позвал Абдула.

Тот показался в окне.

— Давай руку, — прошептал Тарзан. Дверь уже поддавалась под ударами преследователей. Она развалилась с треском, и в тот же момент Абдул почувствовал, что сверхчеловеческая сила подняла его в воздух и, как перышко, перенесла на крышу.

План Тарзана удался.

Люди, ворвавшиеся в комнату плясуньи, остановились в изумлении перед волшебным исчезновением беглецов.