Вперед в прошлое 8

Глава 20 Не подставляться, не подставлять

Но главное не то, что я его узнал — он меня тоже знает! Потому я попятился в плохо освещенную часть гаража, желая слиться с тенью, истаять, под землю провалиться!

Стоп! Ну, знакомы мы, и что с того? Он не знает, что я видел его возле подвала. Как же хорошо, что тогда я не набрался смелости заглянуть ему в лицо. Я поборол иррациональный страх, остановил себя. Посмотрел на клиентов Канальи другими глазами.

Да, ошибки быть не может, этот второй, в кожанке — отец Сереги Борецкого. И кожанка на нем та же самая, в которой щеголял сын, а потом получил по морде.

Вспомнились жалобы Сереги, что отцу на него плевать: себе кожанку купил, матери что-то там привез. И теперь ясно, откуда такие дорогие вещи у простого капитана, когда военные сейчас перебиваются сухпайками, и зарплату им задерживают. Это те самые вещи, которые бандиты награбили в «кожаных» рядах.

Славинов военный, вся его банда — бывшие военные, Борецкий — тоже. Правда, не бывший. Теперь нет сомнений, что он и есть проводник «славян» из мира станиц в крупный город. Вот только Войтенко тут каким боком? Он вроде как потерпевший. Или Борецкий ужиком вполз, втерся в доверие? А может, братья не ладили, и младший разинул роток на бизнес Руслана? Рынок — это просто золотое дно.

Следом вспомнился наш разговор, в котором Олег вел себя странно и будто бы пытался меня убедить в том, что я ошибаюсь насчет того, что в подвале именно «славяне». Черт, во я подставился!

Естественно, Войтенко-младший предупредил бандитов, чтобы они там не появлялись. А поскольку он вхож в криминальные круги, каждый шаг тех, кто придет на смену авторитетам, будет сразу же известен «славянам», как и то, что на похоронах будут ждать в засаде менты.

Что касается убитых, я знал о троих: тот самый Кулик, его имя не было на слуху, Руслан Войтенко и краем уха слышал о гибели Давида Тугуши, правой руки Георгия Чиковани, лидера грузинской диаспоры. Еще трое — или теневые лидеры типа Кулика, или пали телохранители, которые были никому неинтересны. Лично мне очень хотелось бы, чтобы полег глава черных риелторов Коля Равлик, это автоматически спасло бы очень многих одиноких обладателей недвижимости, но о нем ничего не было слышно.

Теперь налет на авторитетов раскрывался в ином свете. А что, если Олег заказал брата, чтобы завладеть его бизнесом, а всех остальных авторитетов попытались зачистить превентивно? Пообещал «славянам» помощь и поддержку, новые сферы влияния. Возможно, с этого гнилого Олега все и началось. Есть надежда, что им и закончится. Хотя стали бы «славяне» ради одного убийства готовить плацдарм? Однозначно нет.

Вскипела злость на Барика, ведь это именно он навел бандитов на нашу базу! Захотелось вызвать его на откровенный разговор и ка-ак вмазать! Аж пульс от злости участился, я прищурился, разглядывая Барика-старшего. Ясно, чего я его в тот раз не узнал. К директору он приходил с относительно длинными волосами и выстриженными висками — чтобы на службе патлы под фуражкой прятать. Теперь же постригся под машинку. Казалось, одна маленькая черта — волосы, и вот франт превратился в обычного мужика.

— Надо заказывать за границей, — повторил Каналья. — Ездить на машине я бы не рекомендовал. И стойка ушатана, и тормозные колодки на ладан дышат, и передние подшипники я поменял бы.

— Оба? — спросил Войтенко с мольбой, ему было жалко раскошеливаться.

— Оба, — кивнул Каналья. — Мы покупаем запчасти за свои деньги, потому я беру предоплату.

— Сколько?

Каналья уже более-менее ориентировался в ценах и сказал:

— Пятьдесят долларов. Потом доплатите недостающее. Плюс за работу. Запчасти будут не раньше, чем в следующий вторник…

Друг за другом проехали три рычащие фуры, и я не услышал, на какой сумме сошлись.

— … расписку! — потребовал Войтенко.

— Без проблем. — Каналья вошел в гараж, вырвал лист из тетради и принялся писать. Что он, такой-то такой-то, тогда-то тогда-то взял деньги у такого-то.

Хотелось остановить его, сказать, чтобы дал Олегу от ворот поворот, но это равнялось признанию в том, что я — носитель смертельно опасных знаний. Ну, вернем деньги родственникам, если они заявят на них права. Скорее всего, Олег до ремонта тачки не доживет.

Каналья отдал расписку, Войтенко передал деньги, наплевал на предупреждение не ездить на аварийной машине и укатил.

На меня никто не обратил внимания. Каналья повернулся ко мне, встал на носки, потягиваясь. Я вышел из тени и спросил:

— Ты знаешь этих двоих?

Каналья кивнул.

— Войтенко знаю, второго — нет. У Олега частное охранное предприятие. То есть небольшая ОПГ. Выбивают долги, представляют интересы тех, кто хорошо платит. А еще его брата застрелили, уважаемый был человек. На этом информация заканчивается. — Он протянул мне пятьдесят баксов. — Сейчас список набросаю, чего им надо. Тут полный комплект.

Он вырвал листок из тетради и принялся писать, а меня так и подмывало сказать, чтобы не напрягался, ведь, скорее всего, через неделю никто не приедет. Прихлопнут Олега, и умирать он будет долго и мучительно, крыса шелудивая.

Есть только один нюанс: прихлопнут, если я расскажу, потому что, кроме меня и заговорщиков, никто не знает, что Олег — Каин. И Барика-старшего прихлопнут, но прежде, с паяльником в анальном отверстии, он сдаст все явки-пароли.

Посвящать Каналью в это все я не стал. Глубоко задумался, как найти тех, кто стоит за Куликом… Нет, не за Куликом. Больше интересен Георгий Чиковани, он гарантированно не крыса, потому что грузин. Но как к нему подобраться? Насколько знаю, он держит ночлежки для дальнобойщиков и шикарный загородный ресторан «Лукоморье» между городом и Васильевкой, откуда открывается шикарный вид на горы. При ресторане есть номера с проститутками, которые пасутся на дороге и ведут клиентов туда, и сауна. По идее, Георгий должен частенько там бывать. И ресторан этот недалеко, как раз по дороге к бабушке.

И что, завалиться в этот ресторан, попроситься к Чиковани и сказать: «Здравствуйте, дядя, я знаю, где прячутся плохие люди»…

Выгонят взашей и обсмеют. Знакомых грузин, таких, чтобы поручились за меня и привели к боссу, у меня нет…

Или попробовать действовать через ментов? Но там сто процентов есть крыса, меня сдадут «славянам» раньше, чем заинтересованные лица успеют что-то предпринять.

Написать анонимку и передать грузинскому боссу? Так веры нет анонимным письмам: вдруг кто-то просто хочет избавиться от человека и оговорил его?

Голова кругом!

— Ты чего такой потерянный? — спросил Каналья.

— Устал, — уклончиво ответил я, понимая, что в этом деле никто мне не поможет.

Думал, поговорил с Олегом Войтенко, и дело в шляпе? Три раза «ха». Или пустить события на самотек? А может, есть способ навести грузин на «славян», лично в этом не участвуя?

— Кстати, ты подумал о том, где брать рабочих автомехаников? — напомнил Каналья о нашем недавнем разговоре. — Потому что я тут тоже зашиваюсь. По выходным Юрка помогает, но он еще слишком юный и неопытный, из него мастера растить год минимум.

— Расклеить объявления, — задумчиво произнес я. — Написать и расклеить. Может, найдутся желающие. Но, скорее всего, их тоже придется учить и контролировать.

Я попытался переключиться на новую задачу, прошелся по гаражу. Не теряя времени, Каналья загнал на яму «запорожца», вылез из салона.

Я проговорил:

— Текст будет таким: «В автомастерскую требуются непьющие ответственные сотрудники на должность помощника автомеханика. Зарплата каждый день. Возможность карьерного роста». Самого толкового сделаешь помощником, потом — замдиректора.

— Ну-у… — протянул Каналья. — А кто напишет? Куда звонить по объявлению, у меня-то телефона нет. — Он требовательно уставился на меня.

— Напишем мой, сделаем пометку: «Звонить после 20.00». Буду отвечать, все рассказывать и направлять утром к тебе.

— Давай так. Работы столько, что ночами работаю, чтобы успевать возить Эльзу Марковну на вокзал. Когда сможешь написать? Ты ж понимаешь, что еще ж расклеивать, а это займет много времени.

Я задумался.

— Сегодня ночью. Завтра расклею. Ты набросай текст, я растиражирую. Люди пойдут через день. И как их направлять: толпой или по одному?

— По одному-двое, — сказал он. — Это ж зарплатой надо будет делиться!

— Пока вторую мастерскую не откроем, — ободрил его я. — Сделаем тебя директором, иномарку купим. Будешь уважаемым человеком.

Подумалось, что, если в городе воцарятся «славяне», все уважаемые люди будут под прицелом. Обложат Каналью данью или заставят бесплатно ремонтировать тачки братве. Например, Войтенко приедет со своими орлами, ребра Каналье пересчитает… Алексей терпеть не будет, и огребет, и в больницу угодит…

Мало того, «славяне» рэкетом не ограничиваются, они людей воруют, чтобы получить выкуп. Однозначно нужно ехать к Георгию. Представив это, я икнул.

А что делать? Никто мне в этом не поможет. Отец — человек ненадежный. Валютчик вряд ли имеет выход на грузинского босса, и есть шанс, что он примет сторону Олега.

Поскольку поручиться за меня некому, скорее всего, куковать мне в «Лукоморье» в заложниках, пока Георгий во всем не разберется. Я икнул второй раз. Это если меня к нему пустят, а не развернут у входа.

Если же попрошу взрослого меня подстраховать — подставлю этого человека и вовлеку в неприятности.

Твою ж налево! Ну почему — грузины, а не азербайджанцы? Я хоть Меликовых знаю.

Стремно ехать в притон, о котором ходят слухи, что там — шлюхи, бандитские сходки и подпольное казино!

Вообще не представляю, как это будет выглядеть. И я-взрослый не представлял бы, просто к нему прислушались бы, а я — желторотик.

Особенно напрягало, что мои возможные союзники — представители другого народа. А воевать мы будем против «славян», которые типа свои, но на самом деле бросают тень на весь этнос.

Воображение нарисовало деревянное здание, на стоянке — рядок «Мерседесов», на входе — бородатые мужики с автоматами, внутри — полуодетые девицы и братва всех размеров и национальностей, а за столиком у стены босс, такой типа Дон Карлеоне, с сигарой, в золотых перстнях, играет в нарды. Или — в бильярд. Или — в покер. И я такой: «Здрасьте!»

Как показала практика, вряд ли получится что-то кому-то внушить: в телохранители не берут слабых, а криминальный босс тем более не слаб…

— Так а запчасти ты привез? — спросил Каналья.

Я встрепенулся. И об этом забыл! Мокрый весь от волнения, как мышь.

— Да, вот они. — Я отвязал сумку от мопеда, хотел попросить, чтобы он отвез бабушке вино, но решил сделать это сам.

Вспомнил кое-что еще:

— Тебе Карина из продмага привет передавала. — Прочитав удивление на его лице, я добавил: — Грудастая такая, на Мерилин Монро похожая, из продмага в областном центре. Спрашивает, чего не звонишь.

Каналья задумался, махнул рукой.

— Первым делом — самолеты! — И шагнул к «Запорожцу».

Разрушая его легенду о первоочередности самолетов, с улицы раздался женский голос:

— Лешенька, ты здесь?

О-о-о, надо было видеть его лицо, словно он облажался в присутствии начальника. Мысленно улыбнувшись, я сказал, толкая мопед к выходу:

— Ладно, удачи! Поехал в Васильевку.

В гараж впорхнула молодая миловидная женщина, похожая на лисичку: глаза зеленющие, черные брови вразлет, носик вздернутый, остренький, темно-рыжие волосы волной. Вот где Алексей работает ночами!

— Я тебе чаю принесла и пирожков! — защебетала она. — Будешь?

Что ответил Каналья, я не слышал. Завел мотор и покатил к бабушке.

Вдруг в последний раз ее вижу…

Так, бредовые суицидальные мысли — прочь! Я не знаю, что будет в ресторане, вероятность, что встречусь с боссом, невелика. Единственное, что мне грозит — остаться там до выяснения обстоятельств. Потому предупрежу маму, что заночую у бабушки или Ильи — по дороге взвешу, что лучше сказать.

Акции оставлю в тайнике у бабушки и положу между ними записку, где меня искать — с датой и временем. Это будет гарантией моей безопасности, а еще такая гарантия — имя моего отца. Наверняка его знают в криминальных кругах.

Или поделиться задумкой с Ильей? Пожалуй, скажу только, что записка в тайнике у бабушки, попусту волновать его не стоит, вдруг я зря гоню волну.

По дороге пришла мысль о Сереге Барике. В чем его вина? Да ни в чем. Скорее всего, просто растрепал отцу о нашей базе, тот и заинтересовался, навел на нее «славян». От-то не знает, во что батя ввязался.

Очень не хотелось бы, чтобы пострадал он или его мать, ведь лес рубят — щепки летят.

В идеале всякими Борецкими и Войтенками должны заниматься менты. Но увы, не в этой стране и точно не в девяностых.

На серпантине было глаз выколи, и я еле полз. Васильевка тоже не освещалась, придорожные фонари работали один через десять, только лампы во дворах давали скудный свет. Машин ездило мало, и, если бы не собачий лай и редкие голоса, можно было подумать, что поселок вымер.

Бабушкин двор был обильно залит светом. Слышалось бормотание радио, звон посуды. На рев мотора выбежал Боцман, положил лапы на забор так, что казалось, его голова нанизана на доски. Радостно гавкнул — узнал меня.

К калитке вышла бабушка. Вытирая руки о передник, близоруко прищурилась и воскликнула:

— Павлик!

Я вкатил мопед в любезно распахнутую калитку, поставил возле Юркиного. Звеня бутылками, начал отвязывать сумку с вином.

— Вот, отправишь деду в Москву. Цены там на альбомном листе.

Бабушка заглянула в сумку, покрутила бутылку в руках.

— Ольгина зарплата. Подумать только, до чего мы дожили! Спиртным расплачиваются.

Выскочил Юрка, воскликнул:

— О, бухлишко! — Он сразу переключился на более интересную тему: — Прикинь, бабушка учится ездить на машине! Уже научилась трогаться и разворачиваться!

Покраснев, она проворчала и замахнулась на него типа для оплеухи:

— Вот же язык-помело! — Посмотрела на меня и добавила: — Ты голодный? Я манник испекла.

Есть не хотелось, но отказаться от еды — все равно что нанести бабушке оскорбление. К тому же меня ждало неприятное дело, и я отсрочивал момент поездки к грузинскому боссу изо всех сил. Надеялся, что найдется более безопасное решение.

— Давай по чаю, и я полетел.

— Бизнесмен ты наш!

Бабушка подошла и сделала то, что я хотел, но не решался: сгребла меня в объятия. Каюк с нами на кухню не пошел, видимо, был закормлен до отвала.

Разливая чай по чашкам, бабушка говорила:

— Я понимаю, что Леша все больше занят и скоро не сможет меня возить. Потому учусь под его надзором, но у меня очень плохо получается. Старая уже. Фрицам в тыл заходить не боялась, когда рядом снаряды рвались, не так боялась, как этой колымаги. Вот что такое?

— А ты представь, что у тебя важное задание: отвезти материал нашим, прорваться сквозь враждебную технику.

Она усмехнулась и выставила на стол креманку со сгущенкой.

— Попробую. Вот, угощайся, сама варила, из домашнего молока.

Живот взревел так, словно я не ел сутки. Кусочек пирога, сверху — чуть сгущенки, выдавить дольку лимона, чтобы от сладкого не слиплось, и — м-м-м, мгновение блаженства. Бабушка смотрела с умилением, качала головой.

— Исхудал совсем. Что, Ольга не кормит вас?

— Кормит. Мотаюсь много, — ответил, я прожевав. — Ба, ты ж печку пока не топишь? Тайник там? Я привез кое-что. Пусть полежит недельку.

— С таким теплом — нет, не топлю, — ответила она. — Но похолодать может в любой момент.

— Спасибо, просто нет слов, как вкусно. Сгущенка — бомба!

— Знала, что понравится. — На столе появилась поллитровая банка. — Вот, это вам. Угости Борю и Наташу.

Так душевно у бабушки, что на миг все тревоги отступили, и не хотелось уходить. Но было нужно это сделать, потому я попросил листок у Каюка, написал там сегодняшнее число, время и: «Отправился в ресторан ``Лукоморье``. Павел Мартынов». Листок положил между акциями и пристроил их в печке, пока Каюк не видит.

После этого я подошел к телефону и задумался, что говорить Илье, да и стоит ли говорить, ведь имя моего отца — гарантия безопасности на переговорах, меня не должны прессовать. Все-таки набрал его и сказал:

— Привет, у меня к тебе просьба. Запомни несколько слов: «Бабушка. Акции. Печь».

— Проблемы? — встревожился друг.

— Нет. Но может пригодиться.

Илья молчал. Я представлял, как он морщит лоб и борется с искушением выведать, во что я опять влез, но понимал: если не говорю — значит нельзя.

— Бабушка. Акции. Печь, — повторил друг.

— Все правильно. Ближе к ночи я позвоню и все объясню. — Я выглянул на улицу, убедился, что бабушка не курит поблизости и не слышит меня и продолжил шепотом: — Пока — никому ни слова о моем звонке и просьбе. Да и потом тоже.

— Ты точно не агент КГБ? — то ли в шутку, то ли всерьез спросил он.

— Агент войск счастливого будущего, — напомнил я, кем являюсь и зачем здесь.

— Понятно… Тут, прикинь, менты нашу базу вскрыли, вынесли что-то оттуда.

— Да ну! — воскликнул я, хотел спросить, что вынесли, но откуда ему знать?

Значит, получили команду «фас» и искали зацепки. Если «славяне» предупреждены, то ничего там не оставили, кроме отпечатков пальцев, а их к делу не пришьешь. Надо у отца спросить, что было в подвале. Может, удастся вернуть хотя бы наши маты и «лапы». О старом моем телике и не мечтаю.

— Людей там не было, — сказал Илья. — Но их давно там нет. Так что — база наша, зря спортзал красили?

— Не все так просто, — сказал я. — Все, отбой. Жди звонка часа через два-три.

Прервав связь, я задумался о том, что будет дальше. Менты, если они заинтересованы найти преступников, будут трясти ЖЭК, через них выйдут на того, кто подвал заграбастал. Возможно, передадут сведения местным, и уж они поговорят с этим человеком предметно.

Да нет, в общем-то, смысла пострадавшим бандюкам так усложнять себе жизнь. Это ментам для галочки. Все знают, что орудуют «славяне», а значит, начнется отстрел фигурантов.

Интересно, как Славинов рассчитывает выкрутиться? Наверняка, когда ввязывался в это все, у него был план. Тем более, есть свои люди здесь, у нас. Или они договорились не только с Войтенко, но и с некоторыми другими авторитетами, чтобы отжать и поделить чужой бизнес? Может, и с грузинами договорились? Когда на кону большие деньги, то национальность временного союзника не так уж важна.

Выходит, нет смысла рисковать, ехать к грузинскому боссу! Пусть работают профессионалы.

Или есть смысл только потому, что на кону человеческие жизни? Да, смысл, определенно, есть. Но нужно сперва убедиться, что Чиковани не в сговоре с Войтенко, и только потом ехать. И, кажется, я знаю, где раздобыть информацию, в каких отношениях были Войтенко и Чиковани и как сильно Георгий дорожил погибшим Давидом Тугуши.