Время легенд

Глава 22

— Ты совсем рехнулась?

— Об этом ты уже спрашивал. Разве ты не знаешь ответа? Джейми стремительно шагала по вестибюлю «Георга Пятого» с кейсом в руках, Николас тащил за ней чемодан.

— Подожди до выходных, и я поеду с тобой, — на ходу уговаривал он, но она лишь качала головой.

— Я ждала слишком долго. — Швейцар распахнул перед нею двери, и холодный ноябрьский ветер мгновенно растрепал ее огненную гриву. — Задержись я хоть на день, и они, как всегда, доберутся до него раньше меня. Я должна лишить их этой возможности. Теперь я должна их опередить.

Он засунул чемодан на заднее сиденье своей машины.

— Да они наверняка знают, где он, тем более если он один из них, — возразил он, открывая ей дверцу. — А если ты и доберешься первой, он не станет с тобой разговаривать.

— Ты твердишь мне это в сотый раз, — возмутилась Джейми, захлопывая дверцу.

— Тебе бесполезно говорить об этом и в тысячный! — Он дернул дверцу с ее стороны, хотя она уже была закрыта, и сел на водительское место.

— Одного не пойму — зачем я-то во все это ввязался? — сокрушенно сказал он, кладя руки на руль.

— Признаться, я тоже.

— Не хочу с тобой спорить, но… — Он мельком взглянул на нее.

Она сразу перебила его.

— И не стоит. Ладно?

С глубоким вздохом Николас нажал на стартер.

— Все равно ведь бесполезно, — согласился он, выруливая на улицу. — Давай, продолжай, мои предостережения тебе ни к чему.

Она кивнула.

— Ну и отлично.

— Хорошо, — сдался наконец он. — Только, ради Бога, не заставляй меня умирать от беспокойства в Париже и воображать всякие ужасы, которые с тобой происходят. Звони мне каждый вечер, чтобы я был уверен, что у тебя все порядке, — сердито попросил он.

Едва удержавшись, чтобы не рассмеяться, она кивнула. Он всерьез волновался за нее, и ей это доставляло несказанное удовольствие.

— Я подумаю, — произнесла она вслух.

— Спасибо и на этом, — не без ядовитости поблагодарил он.

— Ты же сам говорил, что мы все обсудили, так что не будем к этому возвращаться, — предложила она. — Когда я попросила у тебя помощи, я не ожидала, что ты начнешь качать права.

— Иногда мне кажется, что тебя необходимо держать в ежовых рукавицах.

— Оставь свое мнение при себе, пожалуйста, — резко ответила она, задетая его замечанием.

— Позволь мне все же иметь его! — возразил он, маневрируя в потоке машин. — Черт его знает, какие преступления за этим кроются, и я не понимаю, почему любимая женщина должна рисковать из-за них жизнью!

Джейми в изнеможении откинулась на спинку сиденья.

— Но мы же договорились…

— Я обещал не давить на тебя, — сердито напомнил он. — Но я не обещал перестать любить тебя, мои чувства не регулируются, как вода — водопроводным краном. — Он едва успел затормозить перед светофором.

Джейми нахмурилась, но предпочла промолчать. Ведь и она не в силах прикрутить свои чувства.

Брюссель

Запихав вещи в багажник арендованного в аэропорту автомобиля, Джейми сердито захлопнула его. Она все еще была сердита на Николаса, но еще больше — на саму себя. Чувства Николаса были искренни и неизменны, да и в своей любви к нему она уже не сомневалась. Но зачем ему надо непременно ее защищать? И как же трудно скрывать от него свои собственные чувства.

Она поклялась, что когда все это кончится, когда она найдет, наконец, отца — или узнает, по крайней мере, узнает, что с ним произошло, ее жизнь пойдет по-другому. Пока же она не в состоянии отрешиться от своего прошлого, оно по-прежнему преследовало ее и лишало будущего. Может быть, когда-нибудь и у нее будут муж и дети. Хотя… вряд ли. Разве сумеет она забыть муки и страдания, которые ей пришлось испытать, и зажить, как говорится, «нормальной» жизнью. В конце концов разве у нее самой были «нормальные» родители? Ее отец был шпионом, столь же неуловимым, как тот мифический конь, имя которого стало его кодовой кличкой. Мать ее была совершенно сломленной женщиной и, сколько помнила себя Джейми, только называлась матерью. Нормальной жизни Джейми никогда не знала. Так откуда ей взяться теперь, думала она безрадостно.

За двадцать минут она добралась до «Отеля де ля Мадлен», на центральной площади. Едва получив ключи от номера, она кинулась выполнять данное Николасу обещание и набрала его парижский номер.

— Был хвост? — сразу спросил он.

Она чуть не рассмеялась.

— Я ничего не заметила.

— Ты что, даже не посмотрела?

— Мало этого, я не повесила на бампер табличку: «Посигнальте, если вы следите за мной», — пошутила она.

— Джейми, Бога ради…

— Послушай — ты будешь записывать мой гостиничный номер или продолжать со мной спорить? — рассердилась она.

— Конечно, записывать номер, только ручку возьму. — После паузы он откликнулся: — Ну, диктуй.

— Я в «Отеле де ля Мадлен», номер телефона 513–73–92.

После более продолжительной паузы он сказал:

— Знаешь, я подумал, подумал и… взял в посольстве небольшой отпуск. Мне кажется, я должен быть с тобой.

Джейми немедленно взвилась:

— Слушай, Кендэлл, я уже говорила тебе, что не нуждаюсь в няньке…

— Перестань упрямиться, Джейми! — рявкнул он. — У тебя масса достоинств, но ты же не Рэмбо, дорогая. Тебе нельзя лезть в это осиное гнездо одной, даже и не пытайся. Я хочу помочь тебе, не отталкивай меня.

Она плюхнулась в ближайшее кресло.

— Ты что, в самом деле решил мне помочь? — недоверчиво спросила она.

— Ты же знаешь, что да.

— Нет, не знаю, но хочу знать, не собираешься ли ты стать мне поперек дороги, по примеру других? — поинтересовалась она.

— Ну что ты болтаешь! — взорвался он. — Ты просто обезумела, подозревая всех и вся, так что уже не представляешь себе, как это человек может волноваться из-за тебя и твоих небезобидных фортелей!

Она покачала головой.

— Ладно, ладно, не злись, я не то хотела сказать, — примирительно сказала Джейми. — Но если ты собираешься мешать мне, я этого не потерплю, тем более сейчас. Говоря по правде, я и не могу не быть подозрительной. И знаешь, я начинаю немного понимать, как чувствовал себя мой отец.

— Наверное, не без причины, — изрек мрачно Николас.

— Что еще скажешь?

— Ты не прогонишь меня, если я приеду на выходные? — спросил он.

— Николас… — начала она.

— Я хочу тебе помочь, — настаивал он. — Одна голова хорошо, но две-то лучше?

— Если они заодно.

— Мы и будем заодно, если ты позволишь.

— Николас, эту войну веду я…

— С тех пор, как ты, леди, затащила меня в этот свой мир «плаща и кинжала», — я тоже, — напомнил он ей.

— Я не вижу необходимости нам обоим бросать работу, ведь ответы нужны только мне.

— Я и не собираюсь бросать ее, — возразил Николас. — А кроме того, я, знаешь ли, тоже вдруг заинтересовался.

— Ну тебе еще не поздно выйти из игры, то, что ты однажды столкнулся со мной и моим проблемами, не причина ломать себе жизнь, — сказала она печально.

— Слишком поздно, — отозвался он. — Я уже влез по уши.

— Николас…

— Теперь не время заниматься дискуссией, — твердо заявил он. — Жди меня в пятницу.

Ночью Джейми не могла уснуть, но мешал не шум машин, доносившейся с Гранд-Плас. Она лежала, уставившись в темноту, и вспоминала отца. Хотя он был не с нею и, может быть, именно поэтому, — вся ее жизнь была связана с ним.

— Почему ты опять уезжаешь, папочка?

Пятилетняя Джейми сидела на ступеньках дома в Саунд-Бич, закрыв лицо ладошками и воткнув локотки в колени, и всхлипывала. Отец стоял над нею и улыбался.

— Сколько раз я объяснял тебе, принцесса, — напомнил он. — Такая уж у меня работа.

— У папы Томми тоже работа, — заявила она. — Он служит в банке. Но не уезжает так надолго, он вообще не уезжает. Томми говорит, что его маме все время хочется, чтобы он куда-нибудь поехал.

Линд тихонько хмыкнул.

— У меня совершенно другая работа.

Она подпрыгнула на месте и взглянула на него:

— А какая, папочка?

— Я занимаюсь банковскими инвестициями.

— Как папа Томми?

— Не совсем. — Он уселся на ступеньки рядом с ней. — Папа Томми служит клерком в офисе, то есть все время сидит на одном месте. А тот банк, где работаю я, одалживает деньги банкам по всему миру. Поэтому мне и приходится так много ездить.

— А нельзя посылать кого-нибудь другого? — смущенно спросила она.

Он отрицательно покачал головой.

— Боюсь, что нет, принцесса, — печально признался он.

— Даже иногда?

— Даже иногда. Пока нельзя…

Никогда он не рассказывал ей о том, чем занимается на самом деле. Действительно ли не мог? И ведь оставил он ее, не предупредив, не намекнув даже, что такое возможно! Не мог или не хотел, — гадала она теперь.

Такая уж была необходимость ее покидать, неужели у него не было выбора?

— Мистер Форрестер? Мистер Джек Форрестер?

— Да, меня зовут Джек Форрестер, — низкий мужской голос на другом конце провода звучал не очень приветливо, хотя его обладатель не знал, кто звонит и зачем.

— А меня — Джейми Линд, — представилась она. — Мне кажется, вы должны были знать моего отца.

— Вашего отца? — Голос по-прежнему звучал глухо и холодно.

— Джеймса Линда. — Джейми чуть помедлила. — По прозвищу Единорог.

На другом конце провода установилась долгая, напряженная тишина.

— Не знаю, о ком вы говорите, — произнес наконец голос неуверенно.

— Думаю, что знаете, — настаивала Джейми. — Думаю, что вы не только были знакомы с моим отцом и работали вместе с ним, но сдается мне, вам известно, где он сейчас. — Разумеется, она блефовала, но ей казалось, что так она его скорее вынудит говорить.

— Вы ошибаетесь, — возразил он.

— Боюсь, что нет.

— Видимо, вы меня с кем-то перепутали, мисс…

— Бросьте! — не выдержала она. — Вы работали с моим отцом — мы оба это знаем. Почему вы отрицаете это, черт возьми?

— Джеймс Линд мертв! Я… — Он осекся.

— Значит, вы все-таки его знаете!

Опять долгое молчание.

— Джеймс Линд стал предателем, — произнес Форрестер ровным голосом. — Он продался очень дорого. И где он сейчас — если, конечно, он жив, я понятия не имею.

— Я вам не верю! — воскликнула Джейми. — И не верю, что вы считаете его предателем или кем там еще!

— Как вам угодно, — вежливо ответил он.

— Вы же знаете, что никакой он не предатель, — твердила она.

— Вам-то откуда это известно? — спросил он металлическим голосом.

— Я разговаривала с Жюльеном Арманом и с вдовой Лоренса Кендрика, — отчеканила она. — Вы должны их помнить — Кентавр и Язычник.

— Представьте, их я помню. Но как я могу быть уверен, что вы действительно связаны с ними?

— А вы спросите у них. — Она вдруг замолчала, спохватившись, что Жюльен Арман погиб. — То есть вы можете позвонить мадам Кендрик. — И она рассказала ему о пожаре в Лионе.

— Мне очень жаль! — Его голос оставался все таким же отчужденным.

— Я в «Отеле де ля Мадлен» в Брюсселе, мистер Форрестер, — сказала она. — Если вы захотите мне сказать что-нибудь, позвоните мне. Я пробуду здесь во всяком случае до пятницы.

Вашингтон

— Она в Брюсселе, — доложил агент Уорнера. — Приехала вчера, остановилась в «Отеле де ля Мадлен».

— Успела повидаться с Форрестером? — спросил Уорнер.

— Нет, но уже говорила с ним по телефону.

— Дьявол! Вы должны были связаться с ним раньше ее! — сердито воскликнул, Уорнер.

— Знаешь, Гарри, ее не так просто обскакать, — оправдывался его собеседник. — За ней, как и за ее папашей, не угонишься. Давно поняла, что играет с огнем, и все же со следа ее сбить невозможно.

— Ну, для вашей же пользы лучше заткнуть Форрестера, пока он не наговорил ей чего лишнего! — В голосе Уорнера звучала неприкрытая угроза.

— Не волнуйся. Его еще нужно убедить, что она действительно дочка Линда, — сказал голос в трубке. — Я загляну к нему сегодня вечерком, и вряд ли ему захочется с ней болтать.

— Ты отвечаешь за это головой.

Париж

Николас в сердцах бросил ручку и встал из-за стола. С самого раннего утра он сидел в своем кабинете в посольстве, но ни на чем не мог сосредоточиться. Он думал только о Джейми, о том, что происходит в Брюсселе. О том, во что еще она может ввязаться. Проклятье, с ожесточением думал он, даже когда ее нет рядом, она все равно не отпускает меня.

Николас давно понял, что Джейми Линд пытается прыгнуть выше собственной головы. Она хотела в одиночку выиграть игру, где против нее играли игроки несколькими классами выше ее. Но и не имея шансов на выигрыш, все-таки не сдавалась. И чем больнее ее отшвыривали от разгадки тайны, тем упрямее она становилась. Все были против нее, а она продолжала идти напролом к цели, в которую так страстно верила. Это не могло не восхищать его, хотя он и подозревал, что ее борьба состарит его раньше времени.

Изо всех женщин в мире, в которых я мог влюбиться, меня угораздило влюбиться в доморощенную Жанну д’Арк, думал он, досадуя скорее на себя, чем на нее. Я — рядом с этим крестоносцем в юбке! Расскажи кому дома — не поверят.

Ему всегда казалось, что он кончит традиционным браком с милой женщиной, похожей на его мать, разумеется, очаровательной, которая будет ему доброй женушкой, другом и матерью его детей. Она будет ждать его по вечерам в домашнем кругу, путешествовать с ним, если ему того захочется, будет превосходной хозяйкой и нарожает ему чудесных детишек. Но в сравнении с неподражаемой и неукротимой Джейми, бурей ворвавшейся в посольство — и прямиком в его жизнь, любая женщина превращалась в тень. Джейми оказалась в центре запутанного клубка строжайшей секретности, воздух вокруг нее был пропитан опасностью и риском, и вот теперь это безумие захлестнуло и его.

— Никогда не поверю! Ник Кендэлл витает где-то в облаках, а дело стоит. Вот она, сенсация для бульварной прессы!

Подняв голову, Николас увидел в дверях своего близкого приятеля, заведующего канцелярией посольства Роджера Милфорда. На лице Николаса была написана совершеннейшая растерянность, он то и дело помаргивал и теребил свою шевелюру.

— Да нигде я не витаю, — тем не менее успокоил он приятеля, — просто никак не могу сосредоточиться на работе.

Роджер усмехнулся.

— Не знаешь, что делать с рыжеволосой красоткой?

— Дело совсем не в том, о чем ты думаешь, — мрачно отмахнулся Николас. — Поверь, Роджер, тут такое закрутилось, что ты и представить себе не можешь!

— Ах, так это все-таки она не дает тебе спать по ночам? — спросил Роджер не терпящим возражений тоном и уселся у окна в противоположном конце кабинета. Он был примерно одного возраста с Николасом, да и в Париж они приехали почти одновременно и сразу подружились.

— Угадал — она действительно совсем лишила меня сна, — признался Николас. — Беда еще в том, что, когда я не могу уснуть из-за нее здесь, она обретается непонятно где.

Усмешка не сходила с лица Роджера.

— Шутишь, наверное? — недоверчиво спросил он, вытягивая ноги и закидывая руки за голову.

Николас удрученно ответил:

— К сожалению, нет. Представь, первый раз в жизни встретил женщину своей мечты, а у, нее голова забита совершенно другими вещами.

— А в чем дело-то?

— Долгая история, — подавленно сказал Николас. — Знаешь, мне сейчас не до рассказов.

Да и кто в них поверит, подумал он про себя.

Брюссель

— То есть как это вы не сможете принять меня? — Джейми вскочила с постели, подброшенная внезапным телефонным звонком. — Разве вы не связались с мадам Кендрик?

— Я говорил с ней, — бесцветным голосом уронил Форрестер.

— И что же?

— Она сказала, что к ней приходила дочь Джеймса Линда. Ну и что? Как я узнаю, что вы то же самое лицо, а не какая-нибудь самозванка?

— Но…

— И Жюльен Арман, и Кендрики — не виделись с Джеймсом Линдом очень много лет, — продолжал он. — Им неизвестно, что он стал изменником родины, хотя это тоже случилось довольно давно.

— Значит, вы мне не доверяете?

— Мисс…

— Послушайте, мистер Форрестер, я вижу, как вы с вашими коллегами из кожи вон лезете, чтобы защитить и спрятать предателя, — сказала она, стараясь не дать ярости вырваться наружу. — Вы не объясните мне, почему?

— На все есть свои причины.

— Ах, в этом я не сомневаюсь, мистер Форрестер, — согласилась Джейми. — Но если вы хоть на миг решили, что я верю тому, что вы мне успели наговорить, вы глубоко заблуждаетесь! — И она швырнула трубку на рычаг с такой силой, что телефонный аппарат издал жалобный звон.

Проклятье, ругалась она про себя. Будьте вы все прокляты, твердила она в ярости.

Левен

Джек Форрестер, высокий, грузный, даже одутловатый мужчина лет за шестьдесят, с костистым, крупным лицом и редеющими седыми волосами, повесил трубку очень медленно, хмуря брови.

— Ну? Поверила? — нетерпеливо спросил стоявший за его спиной мужчина.

Форрестер отрицательно покачал головой.

— Ни на секунду, — тихо сказал он, поворачиваясь к спросившему. — Она очень верит в своего отца. Никто ее не разубедит и не докажет, что он изменник.

— Скверно — для нее самой, разумеется.

Форрестер кивнул, не скрывая огорчения.

— Она что, все еще настаивает на встрече?

— Боюсь, что теперь она этого не захочет, — свирепо рявкнул Форрестер и прошел мимо своего визитера в другую комнату. Тот довольно ухмыльнулся:

— Ну и прекрасно.

Брюссель

Джейми села в машину, взятую напрокат, и бросила сумку со всеми письмами, фотографиями отца и собственными документами — свидетельством о рождении и паспортом — на соседнее сиденье. Николас был прав, гневно думала она, разогревая мотор. Нечего было сюда и соваться. Следовало ожидать, что они будут изо всех сил ей противодействовать, что двери будут захлопываться у нее перед самым носом.

По дороге в аэропорт она только об этом и думала. Ведь с первых шагов она натолкнулась на яростное сопротивление, каждая ее попытка хоть что-то разузнать встречала отпор, выстраивались препятствия одно за другим. Некоторые вызывались ей помочь, многие делали вид, что помогают, а на самом деле сбивали ее со следа. Большинство же отшатывалось от нее, как от прокаженной, избегая встреч с ней под любым предлогом. И сейчас с горечью и гневом она спрашивала себя, зачем она рвалась к Форрестеру, почему ждала, что он окажется лучше прочих, нагородивших перед нею горы лжи? Потому что он работал вместе с ее отцом и знал его, должно быть, лучше прочих, разве это не достаточная причина? Когда люди сражаются за общее дело бок о бок, вместе смотрят в лицо смерти, разве не узнают они друг друга до самых сокровенных глубин? Не об этом ли говорил ей и Жюльен Арман? Форрестеру ведь наверняка известно, что отец никакой не изменник.

Известно ему, должно быть, и многое другое.

Пронзенная этой мыслью, Джейми съехала с шоссе на обочину и остановилась. Конечно же, известно! Он работал с ее отцом и, следовательно, знал, чем он занимался, знал все о его секретной деятельности. Должен был знать! А значит, он наверняка знает, где находится отец сейчас… и будь она проклята, если она вот так просто уедет и ничего из него не вытянет. Или уж на крайний случай не попытается вытянуть.

Она развернула машину и помчалась назад, в Левен.

Левен

— Я знаю, шансов немного, — смущенно говорила Джейми Николасу по телефону, — но как я могу уехать, даже не попытавшись слегка потрясти его и выведать хоть малость?

— Ты уже пыталась. И получила под зад коленом, — возразил Николас.

— Надо попытаться еще, — доказывала Джейми. — Ведь Форрестер работал в паре с отцом и, как рассказывал мне Жюльен Арман, они работали вместе много лет.

— Но он сказал тебе, что твой отец изменник, — напомнил Николас.

— Он врал не очень убедительно, — продолжала гнуть свою линию Джейми.

— А тебе не приходит в голову, что у него нет права или возможности раскрыть правду о твоем отце?

— Нет, не приходит… да нет, не думаю, чтобы дело было в этом, — отмахнулась Джейми.

— Послушай, Джейми, как же ты не понимаешь…

— Я сделаю все, чтобы поговорить с ним, — настаивала она, — так или иначе, а я этого добьюсь. Может, я сумею его переубедить. В любом случае, мне надо его увидеть. Я выезжаю немедленно.

После долгого молчания он со вздохом произнес:

— Будь осторожнее. — Но, предостерегая, он отдавал себе отчет, что сейчас она пообещает все, что угодно, но поступать все равно будет, как ей вздумается.

— Постараюсь! — Ее ответ был таким, как он и думал.

— Подожди-ка! — спохватился он, пока она еще не успела положить трубку. — Где ты остановилась?

— «Королевский отель», номер 22–12–52. — продиктовала она. — Ну, я еду, вечером позвоню, ладно?

— Ладно, — протянул он, явно не желая ее отпускать даже от телефона. — Значит, вечером созвонимся.

— Идет.

Едва положив трубку, она выскочила из номера и, разузнав, куда и как ехать, у дежурного администратора, рванула к дому Джека Форрестера; находившемуся в пятнадцати километрах к юго-западу от города. Сидя за рулем, безучастная к красотам бельгийских пейзажей, она чувствовала прилив энергии от перспективы помериться силами с самим Форрестером, заставить его выслушать ее и даже поговорить с ней. Она так на это надеялась!

Дорога за городом была узкая и скользкая, с крутыми опасными поворотами. Можно подумать, дорожники шли по следу змеи, петляющей между холмами, подумала с иронией Джейми. И дорога не пускала ее к Форрестеру!

Приближаясь к крутому неровному спуску, Джейми нажала на педаль тормоза. Машина не убавила скорости, она нажала сильнее. Никакого результата.

Отказали тормоза!

Не сразу осмыслив случившееся, она все давила и давила на педаль.

Машина покатилась с крутого холма, набирая скорость. Сердце бешено колотилось. Она вцепилась в руль, пытаясь удержать теряющую управление машину, вот она съехала к подножию холма — так, что у нее дух захватило, — и на мгновение Джейми показалось, что машина замедляет ход. Изо всех сил она вдавливала тормоза в пол, но тщетно. Тормоза не действовали.

Бросив мгновенный взгляд на спидометр, Джейми увидела, что его зашкаливает, и поняла, что несется с бешеной скоростью. Дико озираясь, она искала место, где можно было бы съехать с крутого виража дороги, замедлить скорость или даже остановиться, но все проносилось мимо нее с бешеной скоростью, туманясь и расплываясь. Вдруг в поле ее зрения впереди и чуть справа попал мощный деревянный забор. Как ни рискованно было ее решение, но мчаться дальше на неуправляемой машине было еще рискованнее, и в одну долю секунды она вывернула руль и на огромной скорости свернула с шоссе, машина запрыгала по ухабистой земле, и ее затрясло на сиденье. Направив машину прямо на забор, Джейми зажмурилась и приготовилась к удару. Ее подбросило и вышвырнуло из машины, мотор в последний раз взревел где-то рядом.

Она потеряла сознание.